Влияние антироссийских санкций на Евразийский экономический союз

Влияние антироссийских санкций на Евразийский экономический союз

Е.В. Махмутова

Махмутова Евгения Викторовна -- к.полит.н., доцент Департамента политологии и массовых комму-никаций Финансового университета при Правительстве РФ; Российская Федерация

В статье оценивается политико-экономическое влияние антироссийских санкций на функционирование Евразийского экономического союза (ЕАЭС), учрежденного в 2015 г.

Опираясь в своем анализе на интерпретацию поведения государств -- членов ЕАЭС с позиции по-литического прагматизма, автор приходит к выводу, что наряду с официальной поддержкой евразийской интеграции страны-члены заинтересованы в развитии альтернативных проектов, укрепляющих их нацио-нальный суверенитет. Таким образом, основные угрозы Союзу следует ожидать преимущественно из по-литической сферы в связи с распространением альтернатив, направленных на подрыв отношений госу-дарств -- членов с Россией.

Существует взаимосвязь между принятием странами Запада антироссийских санкций и темпами экономического развития ЕАЭС. Поскольку основная задача санкций заключается в ограничении возмож-ностей страны проводить активную самостоятельную политику, включая развитие внешнеэкономиче-ских связей, антироссийские санкции неизбежно должны были повлиять на ЕАЭС и ее ключевых участ-ников. В 2016 г. вслед за снижением ВВП России еще большее снижение продемонстрировали Белоруссия и Казахстан. Однако в дальнейшем страны не только вернулись на исходный уровень, но и смогли добиться роста ВВП. Такая динамика говорит в пользу выдвинутого автором предположения, согласно которому участники евразийского объединения имеют возможности для маневра в случае внешнего негативного вли-яния на их политико-экономическое развитие.

При этом не следует переоценивать внутренние ресурсы ЕАЭС для его динамичного развития. У Союза есть ряд проблем: небольшой совокупный ВВП в сравнении с ведущими экономиками мира, низкие темпы роста ВВП стран-членов, сравнительно низкая динамика роста численности населения. В таком контексте для ЕЭАС крайне важно расширение международного экономического влияния.

Учитывая различные интересы стран -- членов ЕАЭС, автор приходит к выводу о том, что клю-чевым фактором, поддерживающим целостность Союза, по-прежнему будет оставаться прагматичная оценка его членами возможностей, которые они получают от участия в ЕАЭС, включая сохранение ими своей государственной идентичности и большую торгово-экономическая маневренность.

Ключевые слова: санкции; санкционная политика; односторонние ограничительные меры; Евразийский экономический союз; евразийская интеграция; Россия; Белоруссия; Казахстан; Армения; Киргизия

Введение

Евразийский экономический союз, действующий с 2015 г. как первый проект всеобъ-емлющей экономической интеграции на пространстве СНГ, столкнулся с необходи-мостью выработки решений в условиях внешнего санкционного давления на одного из драйверов интеграции -- Россию. Перед остальными странами встала проблема по-иска оптимальной модели взаимодействия в новых реалиях с учетом манифестации ими собственного национального интереса вне зависимости от российского видения. У каждой из стран -- участниц ЕАЭС за годы независимости сформировался собствен-ный опыт взаимодействия со странами -- авторами санкционных действий в отноше-нии России, что поставило перед ними вопрос, как сбалансировать экономический интерес в рамках интеграции при одновременном развитии контактов с внешними игроками без ущерба для себя.

Высокая зависимость экономик стран -- участниц ЕАЭС от России не позволяет им дистанцироваться от евразийской интеграции, а членство в интеграционном объ-единении дает возможность нивелировать негативные влияния внешних экономиче-ских вызовов. Более того, уникальность развития ЕАЭС в условиях антироссийских санкций определяется в том числе отсутствием равнозначных и сопоставимых приме-ров развития интеграционных проектов в контексте санкционного давления на одного из ключевых участников объединения.

Теоретико-методологические основания анализа

Сегодня проблемам санкционного воздействия стран друг на друга в научной и публи-цистической литературе уделяется большое внимание. Этим инструментом стали ак-тивно пользоваться ведущие страны мира, пытаясь в ответ на меняющийся баланс сил между государствами восполнить неповоротливость системы международного права и механизмов поддержания международной стабильности, возникших во второй по-ловине XX в. По оценкам МИД России, американские санкции применяются в отно-шении почти 70 стран мира [Рябков, 2019]. «Популярность» санкций обусловлена их способностью давать достаточно четкие сигналы от одних стран к другим по поводу несогласия с их позиционированием на мировой арене. Фактически санкционное воз-действие становится элементом межгосударственного диалога в случае, если одна стра-на не может добиться от своего визави соответствующего действия конвенциональным способом. При этом отсутствие экономических возможностей у государства проводить собственную политику санкций может быть компенсировано примыканием к более «сильному» государству (или группе государств), уже осуществляющему санкционное воздействие на своего оппонента.

Таким образом, в международном общении начинают превалировать элементы индивидуалистичного и некооперативного поведения государств в ущерб институцио-нальному видению международного взаимодействия и коллективному подходу к меж-дународным вызовам.

Решения о санкциях в отношении государства в целом -- прерогатива Совета Безопасности ООН, который, в отличие от ведущих мировых держав, использовал это право около 20 раз [НиШаиег й а1., 2009]. Их цель - поддержание международной стабильности и безопасности. Отталкиваясь от этой логики, в большинстве случаев применения односторонних ограничительных мер страны, инициирующие санкции, ссылаются на недопустимое поведение своих оппонентов в вопросах, которые могут быть связаны с региональной или глобальной безопасностью. В некоторой степени во-просы защиты прав человека посредством санкций уступили логике противодействия угрозам безопасности. Именно поэтому обоснование антироссийских санкций в по-следние годы все больше связывается с резонансными событиями, которые достаточно легко интерпретировать в терминах безопасности и военной угрозы: гражданская вой-на на Юго-Востоке Украины, вхождение Крыма в состав России, «дело Скрипалей» [Connolly, 2018].

Основная задача санкций -- ограничение возможностей страны, на которую на-правлены санкции, проводить активную самостоятельную внешнюю политику, вклю-чая развитие внешних экономических связей. Отсюда необходимыми последствиями должны стать изменение положения страны на мировой арене в направлении более управляемого и зависимого государства и внутриполитическое реформирование, на-правленное на расширение прав гражданского общества (понимаемое в широком уни-версальном ключе, без учета национальной специфики).

Оставляя за скобками этичность таких решений, отметим, что как часть страте-гии по формированию международной среды развития такой подход может быть эф-фективным, особенно если одному государству удается сформировать коалицию еди-номышленников по введению санкций и изолировать другое государство от доступа к международным ресурсам и развития связей со своими традиционными (или «близ-кими по духу») партнерами [Тимофеев, 2018а].

Последнее обстоятельство особенно важно для целей данной работы. Далеко не все государства в мире «мотивированы» идти в фарватере стран-лидеров. Большое значение для ряда из них может иметь ценность сохранения своей идентичности, ос-нованной на историческом наследии, традиционном восприятии общественных отно-шений (даже если это в современных условиях не отвечает принципам экономической эффективности). Эти принципы усиливаются в условиях выгодных с логистической и ресурсно-промышленной точек зрения перспективных проектов межгосударственно-го сотрудничества. Такие условия формируют предпосылки для региональной интегра-ции, в которой могут быть заинтересованы соответствующие политические элиты.

Следуя этой логике, региональная интеграция создает дополнительную степень свободы для каждой из стран объединения в случае санкционного воздействия на него со стороны государств, не входящих в объединение. В этом случае быстрая полная изо-ляция одной страны крайне затруднительна. Таким образом, участие в интеграцион-ном объединении создает поле для маневра для стран-членов в случае внешнего нега-тивного влияния на их политико-экономическое развитие.

Один из ярких примеров последних лет -- реакция стран южноамериканского об-щего рынка МЕРКОСУР на внутриполитические процессы в Венесуэле летом 2017 г. Несмотря на принятие решения приостановить членство Венесуэлы в интеграцион-ном объединении, какие-либо меры санкционного характера не были приняты.

В таком контексте пример антироссийских санкций и роль Евразийского эконо-мического союза (ЕАЭС) в противостоянии им выглядит достаточно показательным. Однако всестороннего исследования заслуживает вопрос о том, является ли экономи-ческий союз способом нивелирования негативного санкционного эффекта (от прямых и ответных санкций) и каково отношение государств -- членов интеграционного обра-зования к таким вызовам. Этот вопрос составляет ключевую исследовательскую про-блему данной статьи.

Несмотря на очевидную связь развития евразийской интеграции с либеральны-ми и институциональными подходами к объяснению динамики отношений между государствами одного региона, в действиях государств -- членов ЕАЭС явно просле-живается прагматичный подход к Союзу в духе школы реализма. И это объяснимо, по-скольку государства постсоветского пространства из числа бывших республик СССР по-прежнему ощущают потребность в укреплении собственной международно-поли-тической субъектности, отработке различных внешне- и внутриполитических альтер-натив развития. Отталкиваясь от этой потребности, они готовы рассматривать различ-ные варианты межгосударственных связей и контактов, которые позволят укреплять их позиции в региональном и глобальном контексте. Приняв за основу указанную ло-гику, в данной работе с методологической стороны используется анализ политического поведения государства в рамках ЕАЭС. Основываясь на представлении о прагматич-ности внешней политики государств -- членов Союза, мы предагаем сценарии с точ-ки зрения наибольшего соответствия национальным интересам каждой страны ЕАЭС в связи с введенными в 2014 г. санкциями в отношении России. Вместе с тем анализ возможных действий России не проводился, поскольку российская сторона выступает в качестве своеобразной независимой переменной, значительным образом определя-ющей развитие ЕАЭС.

Проблемы Евразийского экономического союза в современных условиях

ЕАЭС, задуманный исключительно как проект экономической интеграции, находит-ся в стадии формирования единого экономического пространства, в рамках которого предполагается проведение скоординированной, согласованной и единой политики в различных областях экономического регулирования, а также регулирование различ-ных отраслей путем создания единых и общих рынков. Одной из ключевых задач ЕАЭС является формирование секторальных общих рынков ЕАЭС в структуроопределяю-щих областях экономики, которые в будущем станут основой для образования общего рынка союза [Хейфец, 2019].

Прежде чем перейти к изучению влияния санкций на динамику политических отношений в рамках ЕАЭС, необходимо выделить содержательные аспекты понятия «санкции», используемые в данной статье.

По мнению исследователя И. Тимофеева, санкции означают прямое или косвен-ное вмешательство одной страны в процесс принятия решений другой, то есть наличие инструментов ограничения суверенитета [Тимофеев, 2018Ь]. Цели санкций могут быть разнообразными -- от смены политического режима до ограничения военного потен-циала какой-либо страны. Содержательное наполнение экономических санкций, как правило, сводится к торговым и финансовым ограничениям. Причем в отношении России были введены именно санкции, а не задействованы инструменты торговой войны. Как отмечает И. Тимофеев, санкции от торговых войн отличает, во-первых, партнерский характер участников, а во-вторых, торговые войны, как правило, не вли-яют на принятие внутриполитических решений [Там же]. В случае с антироссийскими санкциями их цель заключалась в изменении политики России в отношении Украины и пересмотре решения о признании Крыма частью Российской Федерации, а в случае санкций США -- еще и сдерживание внешнеполитического потенциала России.

Таким образом, ограничительные меры, предпринятые странами Запада в отно-шении России, среди которых замораживание активов и ограничение на перемещение для лиц, включенных в специальные списки, запрет компаниям поддерживать деловое общение с российскими коллегами из «черного списка», запрет на инвестиции в транс-портные, инфраструктурные, энергетические проекты с участием России, запрет ев-ропейским финансовым структурам кредитовать подсанкционные проекты, являются примером санкционного давления с целью влияния на принятие политического ре-шения российским руководством. Непосредственно к политическим мерам давления можно отнести исключение России из 08, сворачивание регулярного политического диалога по линии Россия -- США, Россия -- ЕС. Кроме того, косвенное влияние санк-ции оказали и на целостность ЕАЭС, где Россия выступает в роли экономического драйвера.

Экономические санкции, введенные в отношении России в 2014 г. странами За-пада, фактически стали первым серьезным испытанием для ЕАЭС. В том же 2014 г. Россия приняла встречные меры в отношении стран Запада, присоединившихся к дав-лению на Россию (продовольственное эмбарго). Они включали в себя запрет на ввоз отдельных видов сырья и продовольствия из стран, поддержавших антироссийские санкции.

Договор о создании ЕАЭС был подписан главами России, Белоруссии и Казах-стана в то время, когда уже действовали первые ограничительные меры в отношении российских политиков. А к моменту фактического запуска ЕАЭС 1 января 2015 г. санк- ционные списки были значительно расширены за счет банковского и финансового сектора, российских промышленных, оборонных, сырьевых, нефтегазовых компаний.

Западные санкции применялись к двум государствам -- членам ЕАЭС: России и Белоруссии. Как показали дальнейшие события, для Белоруссии санкционное воздей-ствие продлилось до 2016 г., когда постепенно санкции в отношении страны сняли ЕС и Канада [Долинин, 2017], а США приостановили действие своих ограничительных мер. Таким образом, введенные по результатам президентских выборов в Белоруссии в 2006 г. санкции просуществовали в течение десяти лет, практически не оказав суще-ственного влияния на экономику страны. Во многом это связано с невысокой взаимо-зависимостью экономики Белоруссии с экономиками США, Канады и ЕС.

Антироссийские санкции, напротив, только набирали обороты в результате разви-вающегося украинского кризиса. Появившись в отношениях России и Запада в 2014 г., санкции заняли прочные позиции в переговорной практике сторон. Таким образом, на фоне развивающегося нового международного интеграционного объединения с ак-тивным и заинтересованным участием России все большее внимание уделялось со сто-роны ЕС, США и других стран «Большой семерки» воздействию на политику России посредством ограничительных мер.

На этом фоне закономерным является вопрос о прочности Союза, в функциони-ровании которого роль российской экономики, инновационных решений и возмож-ностей к укреплению международного имиджа ЕАЭС, предлагаемые Россией, явля-ются решающими. Россия как экономический драйвер евразийского интеграционного проекта столкнулась с необходимостью форсировать углубление интеграционных про-цессов внутри ЕАЭС с целью развития альтернативных источников экономического развития в условиях возросшего внешнего давления.

К моменту официального старта евразийского интеграционного проекта совокуп-ный ВВП стран ЕАЭС составлял 1,632 трлн долл. [ЕЭК, 2014]. В сравнении с общеми-ровыми показателями это достаточно скромно. Например, ВВП только одного Китая в тот же период, в 2015 г., составлял 10,48 трлн долл. По данным Всемирного банка [WB, п. 4. а]. В Германии в том же году этот показатель составил 3,38 трлн долл., в Великобритании -- 2,9 трлн долл., а в Индии -- 2,1 трлн долл. По данным Всемирного банка [WB, п. 4. Ь].

Таблица 1. Объем ВВП государств -- членов Евразийского экономического союза в 2015--2018 гг., млн долл. США, в текущих ценах

Источник: [ЕЭК, п. ё. а].

Таблица 2. Динамика прироста ВВП государств -- членов Евразийского экономического союза в 2015--2018 гг., % к предыдущему году, в текущих ценах

Источник: [ЕЭК, п. ё. а].

Анализ динамики изменений ВВП государств -- членов ЕАЭС показывает, что раз-витие национальных экономик не было стабильно позитивным, несмотря на заметное увеличение ВВП ЕАЭС в целом за 2015--2018 гг. (прирост составил 17,3%). Формально устойчивый рост продемонстрировали Армения и Киргизия. Белоруссия, Казахстан и Россия показали заметную взаимозависимость в динамике ВВП. Вслед за падением ВВП в 2016 г. во всех трех странах, что в значительной мере связано с антироссийскими санкциями, наметился экономический рост.

Таким образом, ЕАЭС и к моменту старта своей работы, и позже жизненно не-обходимо расширение своего международного экономического влияния, поиск новых рынков сбыта своей продукции и, если брать политический аспект, поиск альтернатив западному давлению.

Несмотря на сложный геополитический фон, российское руководство рассматри-вает возможность объединения потенциалов ЕАЭС со своими крупнейшими рынка- ми-партнерами -- Европейским союзом и Китаем. В 2015 г. в ходе переговоров В. Пу-тина и председателя КНР Си Цзиньпина было принято решение о сопряжении ЕАЭС и Экономического пояса Великого шелкового пути. В 2018 г. было подписано непре-ференциальное соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве между ЕАЭС и Китаем. По мнению экономиста А.Н. Спартака, такого рода сближение -- реакция сторон (и прежде всего, самого Китая) на интеграционную неопределенность и при-митивизацию торговой политики в западном мире, в то время как незападный мир все более интенсивно идет по пути мегарегионализма [Спартак, 2019].

Подписаны соглашения о зоне свободной торговли (ЗСТ) с Вьетнамом и времен-ное соглашение с Ираном как мягкая форма развития сети контактов в противовес полноценному членству. Подписан ряд меморандумов между ЕАЭС и правительства-ми иностранных государств, что говорит о перспективах развития углубленных тор-гово-экономических связей с международными партнерами. Намерение сотрудничать выразили Монголия, Чили, Перу, Республика Корея, Сингапур, Камбоджа, Молдова, Греция, Иордания, Эквадор, Куба, Фарерские острова, Таиланд. Такая стратегия все же снижает эффективность санкционного воздействия на государства-члены. Для не-которых из отмеченных стран данная возможность имеет практический характер, по-скольку на них распространяется влияние американских санкций.

Россия, будучи одним из локомотивов евразийской интеграции, заинтересована в сохранении и расширении своего влияния на евразийском пространстве. ЕАЭС -- это объединение разновеликих сил, в котором вклад каждого из участников пропорциона-лен его уровню экономического развития. ЕАЭС зависит от российской экономики, и одна из целей санкций -- политическое давление на союзников России по ЕАЭС с целью общего сокращения российского влияния в регионе.

Фактически начало функционирования ЕАЭС пришлось на действие антирос-сийских санкций. Осознавая вероятное влияние санкций против России на экономи-ки всех стран ЕАЭС и потенциальных участников объединения (а также сворачивание полноценного диалога между Россией и большинством стран Запада), другие участ-ники ЕАЭС подчеркивали исключительно экономический характер евразийского ин-теграционного проекта, отсекая политическую составляющую. Например, среди по-следовательных адептов экономического взаимодействия в рамках ЕАЭС -- Казахстан, руководство которого отрицает переход на любой другой уровень интеграции, кроме экономического [Mir24.lv, 2018]. Это позволило странам -- участницам ЕАЭС сохра-нить наработанные торгово-экономические связи с западными странами, поддержи-вать и развивать политические отношения с ними в условиях напряженной геополити-ческой обстановки 2014--2015 гг. [Кузьмина, 2015].

Принимая во внимание уникальность санкционного воздействия на Россию как государство -- члена ЕАЭС, можно предположить, что такого рода опыт имеет как по-ложительные, так и отрицательные последствия для всего евразийского экономическо-го проекта.

Оценка последствий санкционной политики в отношении России в контексте евразийской интеграции в 2015-2019 гг.

Несмотря на сложные геополитические условия, политико-экономическое давление на одного из ключевых участников объединения, сложности, связанные с адаптацией бизнес-структур, предприятий с государственным участием и органов государственной власти (прежде всего из экономического блока) стран ЕАЭС к новым условиям работы в форматах формирующихся общих и единых рынков на евразийском экономическом пространстве, взаимный интерес к торговле друг с другом у стран ЕАЭС усиливается, хотя этот показатель остается по-прежнему крайне низким. Так, если к 2015 г. объем взаимной торговли составлял 11,7% к общему объему торговли, то уже к 2018 г. этот по-казатель вырос до 14,5% [ЕЭК, 2018]. В данном случае сложно однозначно утверждать, что санкции сыграли решающую роль в росте взаимного товарооборота. Возможно, их влияние было скорее информационным и фоновым для участников рынка из стран

ЕАЭС. Определяющее значение имеет, прежде всего, проводимая ЕЭК политика по устранению изъятий, взаимных ограничений и барьеров во внутренней торговле ЕАЭС, притом что спустя пять лет после официального запуска ЕАЭС не все ограни-чения удалось устранить.

По данным ЕЭК [ЕЭК, 2018], 85,5% объема торговли товарами ЕАЭС -- это внеш-няя торговля с третьими странами. Причем наибольший показатель в процентах к об-щему итогу именно у России (91,1%). На втором месте другой ключевой игрок ЕАЭС -- Казахстан (77,6%), третье место занимает Армения (71%). Показатель внутренней тор-говли над внешней превышен только у Белоруссии -- 47,5% идет на внешний рынок. Если обратиться к статистике ЕАЭС по объемам взаимной торговли за январь -- ноябрь 2018 г. (последние данные на момент подготовки статьи), то цифры следующие. Объем взаимной торговли составил 54 621 млрд долл. Лидером остается Россия (65,2% к итогу по ЕАЭС), на втором месте -- Белоруссия (23,2% к общему итогу по ЕАЭС) [ЕЭК, п. й. Ь].

Ведущим экспортером своих товаров на рынок ЕАЭС является Россия (63,4%), а первое место по объему импорта принадлежит Белоруссии (37%). В случае с Белорус-сией можно сделать допущение о том, что в данной статистике учитывается реэкспор-тированный из стран Евросоюза товар, идущий в Россию уже под видом белорусского.

Подобная статистика позволяет говорить о том, что, несмотря на санкционный режим, общий негативный геополитический и экономический фон, торговля с третьи-ми странами существенно преобладает, а емкость внутриевразийского рынка не позво-ляет ему компенсировать те объемы рынка, которые в первую очередь Россия утратила с введением санкций и контрсанкций.

Дело в том, что и демографические показатели стран ЕАЭС не позволяют делать оптимистичные прогнозы относительно высокого потенциала личного потребления произведенной на евразийском пространстве продукции. На момент старта ЕАЭС 1 января 2015 г. численность населения Союза составляла 182069,5 тыс. человек [ЕЭК, 2014]. Темпы прироста в целом по Союзу незначительные -- от 0,11 до 0,35% ежегодно (основной вклад в прирост населения обеспечивают Казахстан и Киргизия -- около 1,15--1,65% в среднем с 2015 г. каждая страна ежегодно) Рассчитано на основе данных ЕЭК [ЕЭК, п. й. Ь].. Отмеченная тенденция по-зволяет прогнозировать сохраняющуюся заинтересованность стран ЕАЭС в активном поддержании внешних торгово-экономических связей.

К тому же если посмотреть на структуру взаимной торговли между странами ЕАЭС [ЕЭК, 2018], то к 2018 г. первое место занимали минеральные продукты (27,7% от обще-го объема). На втором месте машины, оборудование и транспортные средства (18,5%). То есть в структуре взаимной торговли преобладают товары, не востребованные ря-довыми гражданами напрямую, а за продукцией легкой промышленности и сельского хозяйства приходится по-прежнему обращаться на внешне рынки.

Еще одной острой проблемой ЕАЭС стал вопрос ухода от привязки к доллару США во взаимных расчетах и переход на единую валюту. И хотя этот вопрос остает-ся дискуссионным на протяжении многих лет, именно в период функционирования ЕАЭС к нему обращено особенно пристальное внимание. Следует отметить, что ос-лабление рубля в 2014 г., после первой волны антироссийских санкций, привело к по-следовательным колебаниями и на рынках валют почти всех стран ЕАЭС. Особенно острое ослабление национальной валюты тенге, которая сильно привязана к рублю, ощутил Казахстан. Это вызвало в стране полярные мнения как о необходимости уйти от российской валюты, проводить самостоятельную курсовую политику, так и о еще более тесном сближении национальных валют вплоть до полного отказа от доллара в торговле между странами ЕАЭС. Более того, Казахстан как один из локомотивов ев-разийской интеграции стал площадкой для разного рода политических дискуссий о не-обходимости не просто ухода от рублевой зависимости, но и в целом выхода из евра-зийского проекта на фоне санкций против России [Данилин, 2018].

На сегодняшний день участники ЕАЭС не выработали единый механизм реагиро-вания на подобные внешние вызовы, поэтому их действия носят ситуативный характер и основываются в большей степени на личных договоренностях глав государств, неже-ли на имеющихся институциональных практиках.

Решение России о введении в 2014 г. контрсанкций было односторонним, по-скольку ни один из участников Таможенного союза к этому решению не присоединил-ся. Соответственно, торговая политика внутри ЕАЭС перестала быть согласованной уже к моменту своего создания (2015 г.) [Суслин, 2016]. При этом автоматически воз-никли и по-прежнему сохраняют актуальность вопросы поставки западных товаров через территории отдельных стран ЕАЭС в Россию, прежде всего через Белоруссию [Кнобель, 2015; Дробот, Абросимова, Савицкая, 2017]. В общей конструкции такая си-туация входит в противоречие с функционированием единой таможенной территории, поскольку при пересечении внешней таможенной границы товар должен свободно перемещаться внутри интеграционного объединения.

Создается противоречивая ситуация, при которой белорусские товары могут бес-препятственно попадать на российский рынок, однако товары из списка запрещенных стран ввозить нельзя. Для определения страны происхождения товара в рамках ЕАЭС длительное время использовались соответствующие позиции соглашения «О Единых правилах определения страны происхождения товаров» от 25.01.2008 (не действует с 12.01.2019). В документе указывается, что товар считается произведенным на терри-тории страны, в случае если товары были полностью произведены или подвергнуты достаточной переработке. При этом под страной происхождения товаров могут пони-маться группа стран либо таможенные союзы стран, либо регион или часть страны, если имеется необходимость их выделения для целей определения страны происхож-дения товаров.

Отсутствие у стран-участниц единых принципов урегулирования подобных про-блемных вопросов приводит к тому, что полноценное функционирование единого та-моженного пространства становится затруднительным. Страны -- участницы ЕАЭС (а это, помимо Белоруссии, главным образом Армения и Казахстан), получают воз-можность извлекать выгоду из сложившейся ситуации путем реэкспорта в Россию за-прещенных для ввоза из ЕС товаров. В частности, после введения Россией запрета на поставки европейской сельхозпродукции кратный прирост наблюдался в экспорте яблок из Белоруссии в Россию в 2015 г. по сравнению с 2014 г. Согласно данным Наци-онального статистического комитета Республики Беларусь, за январь -- декабрь 2014 г. в Россию ввезено 254 тыс. тонн свежих яблок, а уже за аналогичный период 2015 г. -- 518 тыс. тонн. Ощутимая разница в объемах экспорта товара, попавшего под эмбарго в России, наблюдается и в отношении мяса. Так, если за 2014 г. в Россию было ввезено 2409 кг свинины свежей и охлажденной, то уже за 2015 г. -- 17616 кг По данным Национального статистического комитета Республики Беларусь [Национальный статистический комитет Республики Беларусь, п. ±].. То есть в случае с Белоруссией наиболее заметен прирост товаров, находящихся под санкциями в Рос-сии. Российские контрольные органы проводили проверки на предмет соответствия ввозимой из Белоруссии сельскохозяйственной продукции законодательству РФ, од-нако отсутствие контроля на российско-белорусской границе в соответствии с базо-вым принципом ЕАЭС о свободном перемещении товаров затрудняет процесс упо-рядочивания поставок сельхозпродукции в Россию. Сложившаяся ситуация, помимо экономического аспекта, выявила заметные политические противоречия между Росси-ей как локомотивом ЕАЭС и Белоруссией как ключевым союзником России в регионе. Белоруссия, по мнению А. Суздальцева, избрала для себя путь балансирования между конфликтующими центрами -- Россией и странами Запада, стремясь извлечь из ситуа-ции как финансово-экономические, так и геополитические выгоды [Суздальцев, 2019].

Кроме того, западные инвесторы получают возможность создавать на территории Белоруссии и Казахстана производства и в дальнейшем выходить уже на российский рынок без пошлин и каких-либо других ограничений. Во-вторых, функционирование ЕАЭС подразумевает отсутствие таможенной границы между Россией и Белоруссией В большей степени данная проблема касается именно российско-белорусской границы, по-скольку через нее проходит основной поток запрещенных к ввозу в Россию товаров из ЕС., и товары из запрещенного списка беспрепятственно проникают на территорию Рос-сии. В-третьих, если контрольные органы России выполняют свои функции в полной мере, то фактически это означает возврат контроля на границе России и Белоруссии, что противоречит принципу свободного передвижения товаров, а значит, и самой ло-гике экономического союза.

Похожую позицию занимает и руководство Казахстана, с одной стороны, пози-тивно оценивая саму идею евразийской интеграции, но с другой -- отстаивая приори-тетный принцип национального суверенитета и избегая углубления интеграции. Для Казахстана оптимальным был бы статус «моста» между Азией и Европой [Малышева,

2019] .

Политические вызовы санкций для евразийской интеграции: ключевые факторы и возможные альтернативы развития

Основные угрозы Союзу в настоящее время исходят преимущественно из политиче-ской сферы. Они неизбежно связаны с активным распространением альтернатив, рас-шатывающих основы ЕАЭС и направленные на подрыв отношений государств-членов с Россией. Серьезный прорыв в укреплении самостоятельности (от России) и развитии альтернативных ЕАЭС проектов возможен при проведении в жизнь каждой из стран весьма болезненных решений.

В случае с Белоруссией будет сохраняться актуальность развития открытости поли-тического режима. С началом «минского процесса» страна показала приверженность ценности международного диалога. Более того, свобода перемещения как один из по-казателей развития прав человека в Белоруссии имеет широкую поддержку. Например, отмечается, что по числу «шенгенских виз» на душу населения страна входит в чис-ло лидеров. В январе 2017 г. указом президента Республики Беларусь был установлен безвизовый режим для иностранцев из 80 стран при нахождении на территории стра-ны не более пяти суток в случае въезда через Национальный аэропорт Минска (Указ № 8 «Об установлении безвизового порядка въезда и выезда иностранных граждан» от 09.01.2017) [Официальный интернет-портал Президента Республики Беларусь, 2017]. Однако указанные изменения могут быть недостаточными в контексте новых выборов и обострения политической борьбы, за которой, как правило, пристально наблюдают на Западе. Будет сохранять актуальность экономическое развитие, которое в отрыве от России пока дается с трудом. Учитывая отмеченные аспекты, западные партнеры

Белоруссии рассчитывают вовлечь страну в различные проекты, альтернативные евра-зийской интеграции [Barakhvostov, Rusakovich, 2017; Tony van der Togt, 2017]. А санкци- онное воздействие может вновь стать следствием негативной оценки Западом соблю-дения прав человека в Белоруссии.

В Армении с приходом к власти оппозиционных сил в мае 2018 г. актуализировался вопрос о внешнеполитических приоритетах. В 2015 г., когда Армения принимала реше-ние о вступлении в ЕЭАС, российский фактор играл фактически решающую роль. Для обеих сторон в том контексте это было взаимоприемлемое решение. Но можно ли его назвать стратегическим? Премьер-министр Армении Н. Пашинян пытался найти но-вые источники для развития страны, не разрушая конструктивные связи, наработан-ные в прошлом. Задачу трудно назвать легковыполнимой, учитывая географическое положение Армении и исторические связи с ее соседями. Одним из вариантов может стать развитие связей с Грузией и Турцией с последующим более активным вовлече-нием Армении в проекты, связанные с Черноморским регионом. И хотя этот подход сегодня едва ли может иметь серьезную поддержку, в условиях поиска альтернатив ев-разийской интеграции при активном содействии такому диалогу извне он может стать заметным вызовом ЕАЭС. Едва ли в существующем контексте следует ожидать введе-ние санкций против Армении за тесное взаимодействие с Россией. Однако стимулиро-вание к использованию других возможностей может стать основной стратегией стран, стремящихся снизить уровень контактов России и Армении.

Для Казахстана -- фактически одного из ключевых инициаторов евразийских проектов интеграции -- любые альтернативы ЕАЭС могут затрагивать смену страте-гических планов развития. Однако это не отменяет необходимость развития собствен-ных экономических позиций и выработку новой позитивной повестки для отношений с Россией. Одной из альтернатив евразийской интеграции может стать усиление кон-тактов Казахстана и Китая, а также перевод в практическую плоскость обсуждения са-мостоятельной центральноазиатской интеграции, к которой Казахстан наряду с Узбе-кистаном проявляет определенный интерес [Махмутова, 2018]. Сегодня нарастающее внимание к такому сотрудничеству внутри Центральноазиатского региона демонстри-рует Европейский союз, который с 2007 г. развивает Стратегию нового партнерства с регионом. Предполагается, что центральноазиатская стратегия будет адаптирована к Глобальной стратегии ЕС до конца 2019 г. Несмотря на возможности укрепления связей с европейскими странами, Казахстан едва ли сможет продвинуть инициативу сотрудничества между ЕАЭС и ЕС и получить от этого положительный эффект. Как и в предыдущих случаях с Белоруссией и Арменией, Казахстан будет находиться под пристальным вниманием западных стран, для которых вовлечение Казахстана в аль-тернативные ЕАЭС проекты может быть одной из желаемых целей.

Для Киргизии серьезным вызовом участия в евразийской интеграции остается соб-ственный промышленный и кадровый потенциал, необходимый для активного уча-стия в ЕАЭС. Полноценные альтернативы такому участию практически отсутствуют. Любой другой проект, предложенный соседними центральноазиатскими государства-ми или Китаем, не будет предполагать сотрудничество с Киргизией как равноправным партнером. Такая перспектива заставляет власти страны уделять приоритетное вни-мание ЕАЭС. Вместе с тем сохраняется возможность для более активного вхождения на киргизский рынок институтов и организаций, связанных с исламской экономикой. Однако такая альтернатива может не найти поддержки у действующих партнеров ре-спублики и маргинализировать страну в рамках региона Центральной Азии в целом. Чтобы удержаться в русле выбранных приоритетов евразийской интеграции, Киргизии необходимо в еще более интенсивном режиме заниматься современным промышлен-ным развитием и подготовкой кадров для современной экономики, а также выстроить четкие и прагматичные взаимоотношения с соседними государствами.

Предложенные сценарии имеют альтернативный характер для государств -- чле-нов ЕАЭС в их сотрудничестве с Россией и могут получить дополнительный стимул к реализации в случае усиления противоречий между Россией и Западом. Опыт при-менения санкций показывает, что наибольшей эффективностью они обладают при комплексном использовании, когда есть коалиция стран, применяющих санкции в от-ношении своего оппонента, а государствам, не принявшим четко чью-либо сторону, наряду с «негативной» мотивацией быть отнесенными к числу нарушителей санкци- онного режима, предлагается альтернатива сотрудничеству со страной «под санкция-ми». Именно поэтому оценка потенциала альтернатив евразийской интеграции может иметь большое практическое значение, особенно при стремлении западных стран про-должить санкционное давление на Россию.

Несмотря на экономическую составляющую, санкции в значительной степени оказали влияние на политический контекст развития ЕАЭС, в частности, обнажили су-ществующую конкуренцию между участниками. В данном случае можно выделить не-сколько «болевых точек», которые будут определять развитие ЕАЭС в среднесрочной перспективе. Для этого объединим страны по группам.

Прежде всего, тенденция к независимости в рамках ЕАЭС со стороны драйверов его интеграции -- Белоруссии и Казахстана. Поддерживая в общем линию на углубле-ние экономической интеграции, лидеры этих стран регулярно подчеркивают свою самостоятельность в принятии политических решений. Курс на импортозамещение, взятый Россией в 2014 г. после введения контрасанкций, позволил белорусским и ка-захстанским производителям увеличить присутствие на российском рынке, и в этом смысле есть основания предполагать, что эти страны и далее будут придерживаться курса на евразийскую интеграцию. В то же время весьма осторожно в Белоруссии и Казахстане относятся к сценарию втягивания в орбиту российских политических и экономических интересов, что будет определять характер отношений между ключевы-ми игроками в среднесрочной перспективе. Поскольку Россия обладает наибольшим экономическим потенциалом, следовательно, она имеет возможность оказывать поли-тическое влияние на партнеров по ЕАЭС. Учитывая, что построение единого рынка остается преобладающим интересом, для достижения целей ЕАЭС России приходится прибегать к политическим мерам. В частности, рассуждая о расширении сети контак-тов ЕАЭС, нужно учитывать, что ощутимой выгоды от создания многочисленных ЗСТ сам союз и его участники не получат, однако этот шаг позволяет России преодолевать последствия санкций.

Еще одним направлением, которое будет влиять на динамику развития ЕАЭС, яв-ляется более активное и содержательное вовлечение в евразийскую интеграцию Арме-нии и Киргизии. Эти страны вступили на путь евразийской интеграции сравнитель-но недавно (по сравнению с Россией, Белоруссией и Казахстаном, которые пришли в ЕАЭС через Таможенный союз). Принимая во внимание политическую нестабиль-ность и сложное экономическое положение Армении и Киргизии, можно утверждать, что в основу их интеграционных устремлений лег мотив обеспечения национальной безопасности, чем они и будут руководствоваться в дальнейшем при принятии реше-ний в рамках ЕАЭС.

Учитывая неравномерный характер экономического развития стран -- членов ЕАЭС и их разнонаправленные интересы, можно предположить, что эти страны (за исключением России, вокруг которой в большинстве случаев и строится политический дискурс на пространстве ЕАЭС) будут и впредь подчеркивать свой государственный суверенитет и придерживаться его в своем поведении. Попытки России обойти внеш-нее давление за счет институтов и проектов развития в рамках ЕАЭС будут сталкивать-ся с осторожным, а в значительной степени и жестким противодействием националь-ных элит, опасающихся роста политического влияния России на своей территории.

Заключение

На основании проведенного анализа развития отношений государств -- членов ЕАЭС в условиях антироссийских санкций за период с 2015 по 2019 г. можно сформу-лировать следующие выводы.

1. Сложившийся неблагоприятный политический и экономический контекст во-круг России как локомотива евразийской интеграции поставил других участников в затруднительное положение. С одной стороны, логика евразийской интеграции предполагает консолидацию позиций со своим партнером, оказание ему содей-ствия и поддержки, но в то же время у каждого из участников интеграционного проекта есть собственный опыт взаимодействия с другими странами и собствен-ный экономический интерес. Этим обусловлено наличие разновекторных подхо-дов к достижению ключевой цели ЕАЭС -- формированию единого экономиче-ского пространства.

2. Логика интеграции подразумевает укрепление взаимной торговли внутри ЕАЭС (смещение торговой и инвестиционной активности вглубь интеграцион-ного проекта, переход к политике импортозамещения и фокусировка на товарах собственного производства и продукции из стран -- союзниц по евразийскому проекту). В таком контексте любое санкционное воздействие на страны, поддер-живающие евразийскую интеграцию, имеет ограниченное по эффективности и по времени действие при условии отсутствия дополнительного военно-политиче-ского давления со стороны стран -- инициаторов санкций.

3. В кризисный период страны ЕАЭС получают преференциальный доступ на рынки стран-партнеров (прежде всего, наиболее емкий российский рынок), что может заметно способствовать преодолению кризисных явлений. У государств- членов появляется большая торгово-экономическая маневренность по сравне-нию с игроками вне интеграционного объединения.

4. Несмотря на подчеркнуто экономический характер ЕАЭС, отношения внутри евразийского интеграционного проекта имеют выраженную политическую состав-ляющую. Это объясняется неравномерным экономическим развитием всех участ-ников, наличием выраженного лидера, способного аккумулировать экономический потенциал всех остальных участников ЕАЭС, а также разнообразием интересов, с которыми все участники вступили на путь интеграции. Углубление интеграции путем стремления к согласованности и компромиссам в принятии решений в рам-ках ЕАЭС могло быть стать механизмом преодоления политизации ЕАЭС.

Источники

Данилин Н. (2018) Скажут, что Казахстан вновь воткнул нож в спину России -- Сатпаев о том, поче-му РК не должна отвечать на санкции против РФ. Режим доступа: https://tehnowar.ru/87053-skazhut- chto-kazahstan-vnov-votknul-nozh-v-spinu-rossii-satpaev-o-tom-pochemu-rk-ne-dolzhna-otvechat-na- sankcii-protiv-rf.html (дата обращения: 15.12.2019).

Долинин В. (2017) Символический шаг: какие страны вслед за Канадой могут снять санкции с Бе-лоруссии // Russia Today. 12 июля. Режим доступа: https://russian.rt.com/ussr/article/408411-kanada- snyala-sankcii-belorussiya (дата обращения: 24.12.2018).

Дробот Е.В., Абросимова А.С., Савицкая К.С. (2017) Влияние санкций на формирование Евразий-ского экономического союза // Экономические отношения. Т. 7. № 1. С. 55--63.

Евразийская экономическая комиссия (2014a) Анализ стратегий интеграционного сотрудничества (мо-делей реализации интеграционного потенциала) наиболее известных интеграционных объединений мира. Режим доступа: eurasiancommission.org/ru/act/integr_i_makroec/dep_makroec_pol/investigations/ ВоситеШ5/Анализ%20интеграционных%20объединений^1 (дата обращения: 15.12.2018).

Евразийская экономическая комиссия (ЕЭК) (2014b) Государства -- члены Таможенного союза и еди-ного экономического пространства: крат. стат. сб. Режим доступа: http://www.eurasiancommission.org/ ru/act/integr_i_makroec/dep_stat/econstat/Documents/Brief_Statistics_Yearbook_2014.pdf (дата обраще-ния: 15.12.2018).

Евразийская экономическая комиссия (ЕЭК) (2018) Евразийский экономический союз в цифрах: крат. стат. сб. Режим доступа: http://www.eurasiancommission.org/ru/act/integr_i_makroec/dep_stat/ econstat/Documents/Brief_Statistics_Yearbook_2018.pdf (дата обращения: 15.12.2018).

Евразийская экономическая комиссия (ЕЭК) (n. d. a) Национальные счета. Режим доступа: http://eec. eaeunion.org/ru/act/integr_i_makroec/dep_stat/econstat/Pages/national.aspx (дата обращения: 15.12.2018).

Евразийская экономическая комиссия (ЕЭК) (n. d. b) Население. Режим доступа: http://eec.eaeunion. org/ru/act/integr_i_makroec/dep_stat/econstat/Pages/population.aspx (дата обращения: 15.12.2019).

Евразийская экономическая комиссия (ЕЭК) (n. d. с) Объемы, темпы и пропорции развития взаим-ной торговли государств - членов ЕАЭС. Режим доступа: http://www.eurasiancommission.org/ru/act/ integr_i_makroec/dep_stat/tradestat/tables/intra/Documents/2018/11/I201811_1.pdf#view=fitV (дата об-ращения: 15.12.2018).

Евразийский банк развития (2016) Региональные организации: типы и логика развития. Режим до-ступа: https://www.eabr.org/upload/iblock/087/edbcentre_2016_report-37_regional-organizations_rus.pdf (дата обращения: 15.12.2018).

Кнобель А.Ю. (2015) Евразийский экономический союз: перспективы развития и возможные пре-пятствия // Вопросы экономики. № 3. С. 87-108.

Кузьмина Е.М. (2015) Евразийский экономический союз: испытание кризисом // Проблемы постсо-ветского пространства. № 1. С. 5-16.

Малышева Д.Б. (2019) Политическое взаимодействие центральноазиатских участников ЕАЭС и Ев-ропейского союза // Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право. Т. 12. № 2. С. 98-116.

Махмутова Е.В. (2018) Центральная Азия в поисках собственной интеграционной модели // Вестник МГИМО-Университета. Т. 61. № 4. С. 78-91.

Мигранян А. (2014) ЕАЭС: сегодня и завтра // Политологический центр «Север - Юг». Режим досту-па: http://pcsu.ru/аза-мигранян-еаэс-сегодня-завтра (дата обращения: 15.12.2018).

Национальный статистический комитет Республики Беларусь (n. d.) Экспорт и импорт товаров в 2014-2015 гг. (6 знаков ТН ВЭД ЕАЭС). Режим доступа: http://www.belstat.gov.by/ofitsialnaya- statistika/realny-sector-ekonomiki/vneshnyaya-torgovlya/godovye-dannye/eksport-i-import-tovarov-v- 2014-2015-gg-6-znakov-tn-ved-eaes/ (дата обращения: 07.01.2019).

Официальный интернет-портал Президента Республики Беларусь (2017) Беларусь вводит пяти-дневный безвизовый режим для граждан 80 стран. Режим доступа: http://president.gov.by/ru/news_ru/ view/belarus-vvodit-pjatidnevnyj-bezvizovyj-rezhim-dlja-grazhdan-80-stran-15342/ (дата обращения: 07.01.2019).

Рябков С. (2019) США занимаются политическим эксгибиционизмом. Интервью заместителя мини-стра иностранных дел России Сергея Рябкова главному редактору журнала «Международная жизнь» Армену Оганесяну // Международная жизнь. 24 января. Режим доступа: https://interaffairs.ru/news/ show/21484 (дата обращения: 25.01.2019).

Спартак А.Н. (2017). Метаморфозы процесса регионализации: от региональных торговых соглашений к мегарегиональным проектам // Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право. Т. 10. № 4. С. 13-37.

Суздальцев А.И. (2019) Республика Беларусь: эволюция политики балансирования между Востоком и Западом // Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право. Т. 12. № 2. С. 117-137.

Суслин Е.Д. (2016) ЕАЭС в условиях действия санкций и контрсанкций // Инновации и инвестиции. № 8. С. 154-156.

Тимофеев И.Н. (2018а) Санкции против России: направления эскалации и политика противодей-ствия. Доклад Российского совета по международным делам № 37. М.: РСМД.

Тимофеев И.Н. (2018b) Экономические санкции как политическое понятие // Вестник МГИМО- Университета. Т. 59. № 2. С. 26-42.

Хейфец Б.А. (2019) Евразийский экономический союз - время для модернизации // Контуры гло-бальных трансформаций: политика, экономика, право. Т. 12. № 2. С. 29-50.

Barakhvostov P., Rusakovich A. (2017) Eastern Partnership Countries and Eurasian Integration in 2012-2015 // Journal of Economic Integration. Vol. 32. No. 4. P. 804-841.

Cohen D.S., Weinberg Z.A.Y. (2019) Sanctions Can't Spark Regime Change // Foreign Affairs. April 29. Режим доступа: https://www.foreignaffairs.com/articles/united-states/2019-04-29/sanctions-cant- spark-regime-change?utm_medium=newsletters&utm_source=twofa&utm_content=20190503&utm_ campaign=TW0FA%20050219%20War%E2%80%99s%20Sci-Fi%20Future&utm_term=FA%20This%20 Week%20-%20112017 (дата обращения: 15.12.2018).

Connolly R. (2018) Russia's Response to Sanctions: How Western Economic Statecraft is Reshaping Political Economy in Russia. Cambridge University Press.

Mir24.tv (2018) Назарбаев о ЕАЭС: Никакой «реинкарнации» СССР нет и не будет. Режим доступа: https://mir24.tv/news/16285547/nazarbaev-o-eaes-nikakoi-reinkarnacii-sssr-net-i-ne-budet/ (дата обраще-ния: 15.12.2018).

Hufbauer G., Schott J., Elliott K., Oegg B. (2009) Economic Sanctions Reconsidered. 3rd ed. Peterson Insti-tute for International Economics.

Togt T. van der (2017) The “Belarus Factor”: From Balancing to Bridging Geopolitical Dividing Lines in Eu-rope? Clingendael Report, January. Clingendael Institute.

World Bank (WB) (n. d. a) GDP (Current US$). Режим доступа: https://data.worldbank.org/indicator/ NY.GDP.MKTP.CD?view=map&year=2014&year_high_desc=true/ (дата обращения: 15.01.2019).

World Bank (WB) (n. d. b) Countries and Economies. Режим доступа: https://data.worldban k.org/country (дата обращения: 15.01.2019).

Sanctions Against Russia and Their Impact on the Eurasian Economic Union

E. Makhmutova

Evgeniya Makhmutova -- PhD in Political Sciences, Associate Professor of the Department of Political Science and Mass Communications, Financial University under the Government of the Russian Federation

Abstract

This article deals with the political and economic implications of sanctions against Russia for the functioning of the Eurasian Economic Union (EAEU), which became operational in 2015.