Роль и место информационно-психологического противоборства во внешней политике США в конце XX - начале XXI века

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования

"Национальный исследовательский университет

"Высшая школа экономики"

Факультет мировой экономики и мировой политики

Выпускная квалификационная работа

Роль и место информационно-психологического противоборства во внешней политике США в конце XX - начале XXI века

по направлению подготовки "Международные отношения"

Иванов Евгений Олегович

Научный руководитель:

д. ист.н., профессор Батюк В.И.

Москва 2020

Оглавление

Введение

Глава 1. Теоретическое осмысление ИПП

1.1 США и НАТО

1.2 Россия

1.3 Китай

Глава 2. Подход к ИПП в доктринальных документах США

2.1 Стратегия национальной безопасности

2.2 Доктринальные документы Министерства обороны

2.3 Доктринальные подходы Государственного департамента

Глава 3. Практическое применение ИПП во внешней политике США

3.1 ИПП и военные конфликты

3.2 Ведение ИПП для поддержки "цветных революций"

3.3 ИПП и "стратегия дискредитации"

Заключение

Список источников и литературы

Введение

Современные международные отношения характеризуются значительной конфронтационной составляющей, в особенности проявляющейся в отношениях великих держав. Во внешней политике многих государств преобладает силовая составляющая: сила считается более оптимальным методом продвижения своих интересов, чем дипломатические переговоры. Конкуренция между государствами, не затрагивающая непосредственно силовые действия (например, экономическая), характеризуется высокой степенью недобросовестности. На этом фоне неизбежно встаёт вопрос о необходимости подкрепить силовой, экономический и дипломатический потенциал государства информационной составляющей с целью оправдания собственных намерений или дискредитации намерений соперника в глазах собственных граждан, мирового общественного мнения и властей третьих держав. Информационно-психологическое противоборство становится неизменным спутником военных конфликтов, дипломатических и экономических переговоров, а также невоенных конфронтационных процессов, таких как поддержка оппозиционных и экстремистских формирований с целью максимального ослабления или смены режима в другом государстве. Подобные технологии реализуются многими государствами, однако безусловным лидером не только в их доктринальной проработке, но и в практическом применении являются США. Всё вышеперечисленное определяет актуальность исследования, поскольку порождает необходимость анализа американского подхода к информационно-психологической составляющей межгосударственной конфронтации как наиболее продвинутого, а также может иметь прикладное значение: понимание подхода Вашингтона может позволить российским внешнеполитическим структурам выработать свою стратегию информационно-психологического противоборства.

Объектом исследования является информационно-психологическое противоборство (здесь и далее ИПП). Предметом исследования является место ИПП в различных аспектах внешней политики США. Хронологические рамки работы охватывают период с 1991 по 2019 год, что объясняется следующим фактом: в 1991 году американскими военными была осуществлена операция "Буря в пустыне", охарактеризованная как "революционная в военном деле" в том числе с точки зрения комплексного применения ИПП с целью разгрома иракских войск.

Цель работы - выявить связь между ростом конфронтационных тенденций на современном этапе международных отношений и эволюцией восприятия и применения ИПП в государственных структурах США. В рамках поставленной цели представляется необходимым выполнение следующих задач:

· выявить характерные черты теоретических подходов к ИПП в экспертном сообществе США, России и Китая;

· прояснить фундаментальные и технические различия между этими подходами;

· выяснить место ИПП в доктринальных документах и подходах американских президентских администраций, Министерства обороны и Государственного департамента США;

· проиллюстрировать преемственность и эволюцию вышеуказанных доктринальных подходов;

· получить результат относительно практического применения различных технологий ИПП со стороны США в различных международных ситуациях: военные конфликты, стратегия "смены режимов", иные невоенные конфронтационные ситуации с целью продвижения политических или экономических интересов Вашингтона;

· выделить характерные черты реализации американской стратегии ИПП в вышеупомянутых международных ситуациях;

· проследить изменения тактики практического применения ИПП в этих ситуациях на современном этапе.

Для реализации перечисленных задач предполагается нижеследующая структура работы. В первой главе будет осуществлён анализ экспертных воззрений по теме места ИПП в современных международных отношениях в США, России и КНР: по этому же принципу предлагается и деление главы на три параграфа. Во второй главе будут проанализированы доктринальные документы и общие подходы к проблематике ИПП, раскрытые в Стратегии национальной безопасности, документах Минобороны и Госдепартамента США. В третьей главе будут изложены ситуации практического применения ИПП со стороны Вашингтона, объединённые в три группы: военные конфликты, "цветные революции", "стратегия дискредитации".

Гипотеза исследования звучит следующим образом: несмотря на деградацию некоторых направлений американской стратегии ИПП в связи с развитием альтернативных информационных центров в других государствах, роль ИПП во внешней и оборонной политике США существенно повышается вследствие роста конфронтационных тенденций в современных международных отношениях.

Кроме того, необходимо дать определение ИПП и очертить спектр входящих в него явлений информационного воздействия. В экспертных кругах и в правительственных ведомствах (Минобороны, МИД) существуют свои определения, однако в рамках настоящего исследования предлагается авторское определение. Под ИПП понимается комплекс операций, осуществляемых военными, дипломатическими ведомствами и СМИ одного государства с использованием печатной, радио- и Интернет-пропаганды, нацеленных на влияние на поведение населения или социальных групп внутри него, мирового общественного мнения, а также политической, экономической и/или военной элиты, ответственной за процесс принятия решений в другом государстве, и решающих политические задачи. ИПП может представлять собой часть общей информационной политики государства, военных операций, дипломатической и экономической деятельности. Существуют различные методы его осуществления, которые также будут проанализированы в исследовании.

Очень важно также выделить критерии, по которым можно отделить ИПП от других видов информационного противоборства. Представляется целесообразным обозначение двух критериев: объект воздействия и цель воздействия. По объекту, помимо ИПП, существует информационно-техническое противоборство, или ИТП. Последнее представляет собой форму информационного воздействия, объектами которого являются технические системы и критическая инфраструктура. В то же время, объектом ИПП являются люди, их поведение и сознание.

Стоит также сделать оговорку относительно такого широко применяемого в ходе военных конфликтов метода информационного воздействия, как радиоэлектронная борьба (РЭБ). Чаще она применяется с целю выведения из строя военной техники и систем связи, не воздействуя напрямую на людей. В то же время РЭБ может быть задействована и как часть ИПП, если речь идёт о перехвате радиочастот с целью ведения пропаганды, нацеленной на деморализацию. Подобная технология применяется в ряде военных конфликтов и также будет рассмотрена в настоящем исследовании как одна из стратегий ИПП.

Что касается второго критерия, то целью ИПП является провоцирование изменения поведения людей, возбуждение паники, недовольства и формирование поляризации в общественном мнении. Следовательно, к ИПП не относятся обычные дезинформационные операции, нацеленные на позитивное восприятие ложной информации без психологического эффекта. К примеру, в американских доктринальных документах военная хитрость, являющаяся одним из наиболее распространённых видов дезинформации, не относится к психологическим операциям. Соответственно, в рамках исследования будут рассмотрены методы, непосредственно относящиеся к ИПП.

Эмпирическая база исследования включает в себя следующие элементы:

· доктринальные документы органов государственной власти США, ответственных за исполнение внешнеполитических функций. К таким источникам относятся Стратегия национальной безопасности США (президентский документ), документы Минобороны и подведомственных ему структур (доктрины Объединённого комитета начальников штабов "Информационные операции" и "Психологические операции", Полевой устав по психологическим операциям, доктрины родов войск по психологическим операциям), документы Государственного департамента США (определение полномочий отдельных бюро в структуре Госдепа в сфере ИПП, доклады по различным тематикам, использующиеся в целях оказания информационно-психологического воздействия);

· материалы СМИ и информационных агентств, затрагивающие американскую стратегию ИПП. К этой группе относятся статьи, нацеленные на формирование общественного мнения по вопросам, связанным с внешней политикой Вашингтона, так и информационно-аналитические материалы, объясняющие американскую стратегию ИПП в целях продвижения национальных интересов США.

Используемая литература носит достаточно разносторонний характер, изучая различные аспекты ИПП, как теоретические, так и прикладные. К ней относятся исследования американских, российских и китайских гражданских и военных специалистов по информационному противоборству и его психологическим аспектам, таких как М. Маклюэн, Р. Моландер, Дж. Мэттис и Ф. Хоффман, М. Мёрфи, Р. Лонгли, Т. Ёшихара, Т. Томас, Д. Ченг, С. Халпер, С. Бхаттачарая, Э. Янг, Дж. Треветтик (американские); И. Панарин, А. Манойло, А. Бартош, С. Макаренко, Е. Пономарёва, А. Авраменко и А. Старунский, А. Караяни, А. Касюк, П. Колесов, С. Гриняев, А. Великая, А. Андреев и С. Давыдович, В. Мухин и И. Рекунов, В. Тюрин и Д. Сафонов, В. Чебан (российские); Ван Пуфэн, Ван Баокун, Шен Вейгуан, Си Вейцзу (китайские) Ввиду невозможности найти первоисточники статей последних трёх китайских экспертов, автор был вынужден использовать другие исследования для лучшего понимания их позиции.. Кроме того, был использован ряд исследований по смежным вопросам.

Основу методологии исследования составляет институциональный анализ, основанный на изучении роли и места институтов в политических, экономических и иных социальных процессах. Во второй главе исследования речь идёт о доктринальном выражении подходов к ИПП со стороны президента США (в Стратегии национальной безопасности), Министерства обороны и Государственного департамента. Анализируются принципы ИПП, выраженные через доктринальные документы и другие ведомственные акты различных государственных институтов США. Иными словами, имеет место анализ формальных институтов ИПП в рамках ключевых государственных структур, решающих внешнеполитические задачи. Поскольку исследуются документы, принятые в период с 1991 по 2019 год, с помощью институционального анализа исследуется процесс эволюции формальных институтов ИПП, через которые проявляются ключевые подходы американских администраций, военных и дипломатов к проблематике применения ИПП и задач, в рамках решения которых его надлежит применять.

Третья глава нацелена на исследование практического применения Вашингтоном различных тактик ИПП для реализации трёх ключевых целей: победа в военном конфликте, смена режима в другой стране (осуществление "цветной революции"), дискредитация другого государства с целью его экономической или политической изоляции. Здесь также применим институциональный анализ, поскольку сравниваются тактики ИПП в достижении упомянутых целей и между различными американскими государственными институтами. Так, главную роль в реализации ИПП для достижения победы в боевых действиях играет Минобороны и подведомственные ему структуры (Объединённый комитет начальников штабов, Силы психологических операций, Разведывательное управление, рода войск, в особенности ВВС), для других целей ключевая роль принадлежит Государственному департаменту. Различаются и методы, применяемые этими государственными институтами для реализации ИПП в различных ситуациях: военные прибегают к психологическому воздействию посредством сброса листовок и радиотрансляций, гораздо реже прибегая к использованию Интернета, в то время как дипломатический корпус ориентирован на ведение ИПП через Интернет и различные СМИ.

Помимо институционального анализа, важной частью методологии исследования является сравнительный анализ. Главным образом эта методология используется с целью анализа эволюции теоретических и доктринальных подходов к ИПП, а также их практической реализации на протяжении исследуемого периода. К примеру, с помощью сравнительного анализа можно выяснить, какие методы ведения ИПП стали применяться американскими военными и дипломатами реже, а какие - чаще, и объяснить причины подобной эволюции стратегии.

"Большой" теорией, лежащей в основе исследования, является реализм. Именно реализм исследует факторы, лежащие в основе международного противостояния, конфликта, войны. Более частной теорией, составляющей основу настоящей работы, является теория информационной войны, предмет изучения которой представляет собой соперничество государств и реже негосударственных акторов за контроль информационных потоков. Поскольку в рамках исследования анализируется психологический аспект информационной войны, то речь с точки зрения теории международных отношений идёт о концепции ИПП в рамках теории информационной войны, являющейся частью теории реализма, то есть о конфликте государств и крайне редко - негосударственных военизированных формирований (партизанские и террористические организации) в области контроля информационных потоков с целью ведения ИПП и оказания определяющего психологического воздействия на противника и глобальное общественное мнение.

Стоит отметить, что определённые положения, высказываемые в настоящем исследовании, прошли апробацию в ходе конкурса научно-аналитических работ "Теория и практика информационного воздействия в международных отношениях" под эгидой журнала "Международная жизнь" и Фонда поддержки публичной дипломатии имени Горчакова. Вынесенное на этот конкурс исследование "Операции под чужим флагом как средство информационно-психологической войны" было признано одним из лучших и опубликовано на страницах журнала "Международная жизнь" Иванов Е. "Операции под чужим флагом" как средство информационно-психологической войны // Международная жизнь. - 2019. - №4. С. 56-69.. В исследовании также приведены отдельные цитаты из публикации, напрямую относящиеся к различным элементам его тематики.

Глава 1. Теоретическое осмысление ИПП

1.1 США и НАТО

Теоретики ИПП в США и странах НАТО придерживаются теории реализма, которая провозглашает императивы конфронтации и максимизации силы в международных отношениях, а также мнение, что подлинными акторами международных отношений являются только государства. Соответственно, применительно к ИПП это означает, что государства должны наращивать свой потенциал для ведения подобного противоборства, а все негосударственные участники ИПП - СМИ, социальные сети, даже блоги - являются лишь инструментами государств и их структур. ИПП в этом плане иногда ассоциируется с прокси-войной.

Кроме того, для американских и натовских теоретиков ИПП противоборство не существует само по себе, являясь частью комплексной конфронтации государств и особенно великих держав - того, что называется гибридной войной. ИПП сопряжено с экономическим и дипломатическим давлением, операциями разведслужб (хотя часто ИПП является неотъемлемой частью этих операций) и даже диверсионно-террористическими акциями. Среди целей ИПП выделяют дестабилизацию внутриполитической обстановки в стране-сопернике или дискредитацию властей страны-соперника путём налаживания работы с населением через подконтрольные каналы передачи информации.

Одним из первых теоретиков ИПП, введшим термин "информационная война", был канадский культуролог Маршалл Маклюэн. В отличие от многих

теоретиков информационного общества, оптимистично настроенных и считавших, что новые на тот момент средства передачи информации будут способствовать повышению осведомлённости людей о происходящем в мире и налаживанию диалога между странами, Маклюэн констатирует, что средства массовой информации используются для ведения войны нового типа. Одной из разновидностей такого противостояния Маклюэн называет "войну икон", заключающуюся в подтачивании коллективного самообладания соперника Маклюэн Г.М. Понимание медиа: внешние расширения человека / Пер. с англ. В. Николаева. - М.: Кучково поле, 2003. С. 389. через навязывание образов, свидетельствующих о превосходстве противника. Это противостояние вписывалось в общую картину "холодной войны", потому что его также можно было описать термином "война нервов". Вместе с тем, противостояние в информационном пространстве, по мнению Маклюэна, вытесняет традиционную войну: "На место солдат и танков пришли типографская краска и фотография" Там же.. При этом информационная война будет иметь тотальный характер, поскольку в неё будут вовлечены не только военные, но и обычные люди, которым будет отведена роль объектов противоборства, а также электронные средства коммуникации, чья задача состоит в формировании нужной повестки дня и определённой её интерпретации. Фактически они становятся основными акторами ИПП Мадисон А. Маршалл Маклюэн и информационные войны // Маршалл Маклюэн - философ и исследователь медиа. URL: http://www.mcluhan.ru/articles/marshall-maklyuen-i-informacionnye-vojny/ (дата обращения: 02.11.2019)..

Воззрения Маклюэна логичны, так как наличие ядерного оружия в паритетных величинах у двух великих держав делало невозможной тотальную войну между ними по образцу двух мировых войн. Важность приобретали региональные конфликты и борьба за влияние в новых государствах, освободившихся в результате деколонизации, а также влияние на общественное мнение стран-сателлитов в Европе. ИПП действительно выходило на первый план в "холодной войне".

Теоретический анализ и разработка операций ИПП наиболее интенсивно имели место в США в 1990-е годы, и толчком к этим исследованиям послужила операция "Буря в пустыне". Сама операция сопровождалась информационным воздействием на общественное мнение и политические элиты других стран с целью обеспечить поддержку или хотя бы нейтралитет по отношению к действиям Вашингтона в Персидском заливе. Ведение психологической операции было успешным, так как Совет Безопасности ООН санкционировал операцию по принуждению к миру Саддама Хусейна, ставшего ненужным для интересов США на Ближнем Востоке, несмотря на то, что предыдущее десятилетие он воевал с Ираном в интересах Вашингтона (успех операции также подтверждается тем, что ни одна страна не задалась вопросом о причинах подобной метаморфозы американской политики в отношении Ирака). Помимо воздействия на другие государства, проведение операций ИПП в рамках "Бури в пустыне" помогло американской армии дезорганизовать систему иракского командования и найти поддержку в лице боровшихся за самостоятельность иракских курдов, которых ранее войска Хусейна травили химическим оружием с безоговорочной санкции Вашингтона.

В эти же годы исследования по проблематике информационных войн, затрагивая в том числе и их психологическую составляющую, проводит и один из основных консультантов армейского и разведывательного сообщества США Rand Corporation. Первой значительной теоретической работой стал вышедший в 1996 году доклад под названием Strategic Information Warfare: A New Face of War, который вводит определение "стратегическая информационная война": первичные признаки такой формы конфликта выражаются в фактическом отсутствии линии фронта и росте числа театров военных действий, к которым теперь относится не только место проведения конфликта, но и информационное пространство участников военных действий и их союзников. В основном доклад посвящён технологической составляющей информационной войны, говоря о необходимости защиты критической сетевой инфраструктуры, но аспект ИПП тоже затронут и увязан с развитием новых на тот момент технологий.

Среди характерных черт стратегической информационной войны авторы выделяют управление восприятием, что является её психологической функцией. Угроза ИПП для США обозначена следующим образом: противники Вашингтона могут прибегать к использованию информационных технологий для манипуляции общественным мнением американцев, затрудняя тем самым усилия правительства по укреплению национальной безопасности Molander R., Riddlie A., Wilson P. Strategic Information Warfare: A New Face of War. RAND, 1996. P. xiv.. В качестве примера приведено активное использование сети Интернет представителями Сапатистской армии освобождения штата Чьяпас (Мексика), что является прямой угрозой американским интересам и национальной безопасности ввиду географической близости и потенциального влияния на мексиканцев, проживающих в США. Для преодоления данного вызова в докладе предлагается использовать Интернет в информационных кампаниях для активного продвижения позиции Вашингтона, что представляет собой проявление ИПП Ibid. P. xv..

Несмотря на то, что доклад носит в определённой степени заказной характер, что ясно из алармистских настроений его авторов (постоянное упоминание об уязвимости США перед угрозами информационной войны, которую в стратегическом масштабе против них тогда никто не вёл), в нём представлены те вызовы, которые возникнут перед американским государством в будущем, по мере усиления их главных соперников, и которые Вашингтон сам будет осуществлять в отношении других стран во время военных конфликтов и иных мероприятий.

Последующие теоретические работы в США уже оценивают ИПП достаточно высоко, констатируя, что для всеобъемлющего понимания информационных войн нельзя концентрироваться исключительно на технологической составляющей. В 2005 году вышла статья генерала Джеймса Мэттиса, тогдашнего командующего корпусом морской пехоты США в Ираке, и отставного подполковника Фрэнка Хоффмана под названием "Будущее ведение войны: восход гибридных войн". Статья написана уже после основной фазы вооружённой интервенции Вашингтона в Афганистан и Ирак, и авторы оценивают их последствия.

Главная угроза для интересов США в конфликтах нового типа, по мнению Мэттиса и Хоффмана, состоит в умении противника, ведущего партизанскую войну, террористические действия или торговлю наркотиками, вести работу с местным населением и таким образом рекрутировать в свои ряды всё больше сторонников, что опасно как для американских интересов, так и для интересов поставленных Вашингтоном элит. Гибридная война трактуется авторами как сочетание прямых военных действий с косвенными, невоенными методами воздействия на противника Mattis J., Hoffman F. Future Warfare: The Rise of Hybrid Wars // US Naval Institute. November. 2005. URL: http://milnewstbay.pbworks.com/f/MattisFourBlockWarUSNINov2005.pdf (дата обращения: 07.11.2019)..

Ссылаясь на доктрину генерала Чарльза Крулака о трёх блоках войны - непосредственное ведение боевых действий, операции по миротворчеству и принуждению к миру и оказание гуманитарной помощи, Мэттис и Хоффман добавляют четвёртый блок - проведение информационно-психологических операций Ibid.. Эти операции осуществляются для работы с местным населением, для влияния на его сознание с целью неприсоединения к партизанским отрядам, ведущим борьбу против американских войск; особенную важность подобных действий ИПП авторы выделяют в связи с военным присутствием США в Ираке. Кроме того, иллюстрируется роль трёх традиционных блоков войны в ИПП: каждый солдат является "передатчиком", и всё, что они осуществляют или не имеют возможности осуществить против партизан, является сообщением, воспринимаемым сознанием местных жителей тем или иным образом Ibid..

Понятие "гибридной войны" вошло в военный лексикон именно с подачи Мэттиса и Хоффмана, и безусловно, ИПП является его неотъемлемым компонентом. Апробированный в США, подход был заимствован и в НАТО: в 2010 году была принята директива под названием NATO's Bi-Strategic Command Capstone Concept, где "гибридные угрозы" определяются как "угрозы, создаваемые противником, способным одновременно адаптивно использовать традиционные и нетрадиционные средства для достижения собственных целей" Бартош А. Гибридные войны в стратегии США и НАТО // Военное обозрение. URL: https://topwar.ru/60101-gibridnye-voyny-v-strategii-ssha-i-nato.html (дата обращения: 16.11.2019).. Под традиционными средствами понимается прямое военное вмешательство (если речь идёт о государствах) или противодействие (не только о государствах, но и о партизанских либо террористических структурах), нацеленное на ослабление позиций НАТО в конкретном государстве или регионе, а также операции разведки и сил специальных операций, проводимые с аналогичной целью. Нетрадиционные средства, в свою очередь, включают в себя довольно широкий спектр: использование ЧВК и прокси-групп, в том числе террористических ("война чужими руками"), дипломатическое и экономическое давление и информационное воздействие, которое включает в себя ИПП.

Характерно, что так же, как и в США, на уровне блока НАТО демонстрируется некоторая "уязвимость" стран-членов альянса к гибридным угрозам, несмотря на то, что именно США и НАТО, будучи безусловными лидерами в теории и практике в данной области, активно проводя операции комплексного воздействия, в том числе и в сфере ИПП.

Американский и натовский подход претерпел определённую эволюцию после начала украинского кризиса 2014 года, когда аналитические центры США и НАТО стали говорить о "гибридной" и "информационно-психологической агрессии" России в отношении Украины. С этого времени не только реально, но и официально озвучивается, что основная цель ИПП - не борьба с терроризмом или партизанскими организациями, а межгосударственная конфронтация, особенно противостояние великих держав. Звучат обвинения Москвы в разработке и развязывании гибридной и информационно-психологической войны в соответствии с "доктриной Герасимова", хотя можно с уверенностью констатировать, что проводить операции ИПП на регулярной основе начали именно США, причём даже задолго до появления "доктрины Мэттиса-Хоффмана".

На официальном уровне обвинения против России в осуществлении информационно-психологических операций было выдвинуто в сентябре 2014 года на саммите НАТО в Уэльсе бригадным генералом штаба Объединённых Вооружённых Сил альянса в Европе Нико Таком, а в итоговой декларации саммита озвучены намерения изучать и противодействовать "гибридным методам ведения войны", которые, по словам того же генерала Така, включают в себя "организацию гражданских протестов под воздействием информационно-пропагандистских средств" НАТО займётся изучением новых российских "гибридных методов ведения войны" // Агентство ТАСС. URL: https://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/1424330 (дата обращения: 22.11.2019).. В декларации также поручено расположенному в Риге Центру стратегических коммуникаций НАТО организовать контрпропагандистские мероприятия с целью противодействия якобы имевшему место агрессивному ИПП со стороны России. Характерно, однако, что вышеупомянутый Центр был создан ещё в январе 2014 года, что само по себе опровергает агрессивный характер политики России в информационно-психологической сфере: государственный переворот на Украине, присоединение Крыма и начало войны на Донбассе произойдут уже после основания Центра стратегических коммуникаций.

В 2016 году выходит статья эксперта Heritage Foundation Мартина Мёрфи "Анализируя российскую концепцию тотальной войны в Европе". Мёрфи, продолжая избранную после украинских событий 2014 года тактику США и НАТО, обвиняет Россию в развязывании "войны нового поколения", характеризуемую сочетанием военных и невоенных инструментов, считая при этом тезисы представителей российского экспертного сообщества (включая начальника Генерального штаба Минобороны РФ Валерия Герасимова) о том, что именно США являются инициаторами ведения "войн нового поколения" через доминирование на мировых информационных площадках, осуществление "цветных революций", использование НКО и Интернет-троллей, необоснованными Murphy M. Understanding Russia's Concept for Total War in Europe // The Heritage Foundation. URL: https://www.heritage.org/defense/report/understanding-russias-concept-total-war-europe (дата обращения: 24.11.2019)..

По мнению эксперта, Россия ведёт ИПП не только против Украины, но и против всего западного мира, пытаясь с помощью дипломатии, глобальных медиа (Russia Today) и собственных НКО внушить общественности стран Запада идеи о своей правоте путём апеллирования к нарративу об ответственности НАТО за бесконтрольное расширение, не оставившее Москве иного выбора, а на Украине посеять этнический, социальный и религиозный раскол. В терминологии Мёрфи это первый этап - "ослабление цели и подготовка поля битвы"; на втором этапе, "нападении", Россия инициирует протесты и внедряет своих агентов, которые осуществляют акты саботажа и насилия с целью внушения страха и ненависти к правительству (в данном случае к украинскому). Реакция же правительства и мирового сообщества на данные "агрессивные действия" вызовет новый раунд ИПП со стороны России, нацеленный на доказательство своей правоты и виновности украинского правительства и стран Запада Ibid..

По мнению Мёрфи, США слишком полагаются на военный ответ угрозам своим интересам, что делает их уязвимыми перед лицом России, которая ведёт "войну нового поколения" с применением ИПП там, где американский потенциал слаб Ibid.. Эксперт упрекает американскую военную мысль в недооценке угроз нового типа и призывает задействовать финансово-экономические, политико-дипломатические и информационные инструменты против Москвы, что кажется очень странным: Вашингтон является лидером в теории и в практике применения невоенных инструментов ведения скрытых конфликтов, включая психологические операции. Как и в случае с саммитами НАТО в Уэльсе и в Польше, откровенно не соответствующий действительности посыл выглядит как стремление гипертрофировать "российскую угрозу" и лоббировать ещё больший рост военных расходов. Однако такая риторика сама по себе является составной частью ИПП со стороны военно-политического руководства США и НАТО и связанного с ним экспертного сообщества, нацеленного на внушение страха перед Россией.

Более современной и менее ангажированной теоретической работой по ИПП является статья Роберта Лонгли "Введение в психологическую войну". Исследование представляет собой в некотором роде систематизацию американского подхода к ИПП, и вместе с тем абстрагировано от политических заявлений, за исключением заявления, что атака на Ирак в 2003 году с использованием приёмов ИПП была ответом на теракты 11 сентября 2001 года.

Вспоминая классику американских психологических операций, Лонгли прибегает к разделению пропаганды, ведущейся в рамках ИПП, на "белую", "серую" и "чёрную". "Белая" пропаганда, представляющая собой в большей степени правдивые сведения с некоторой предвзятостью и указанием источника информации, является наименее действенной с точки зрения времени, но ей сложнее противодействовать. "Чёрная" пропаганда, являющая собой fake news в полном объёме, хорошо действует лишь в краткосрочной перспективе Longley R. An Introduction to Psychological Warfare // ThoughtCo. URL: https://www.thoughtco.com/psychological-warfare-definition-4151867 (дата обращения: 25.11.2019)..

Говоря о методах психологических операций, Лонгли называет не только традиционную печатную и радиопропаганду, но и средства "пропаганды действия": использование неизвестных снайперов и взрывных устройств, а также, - и это в большинстве случаев включает в себя "пропаганду действия", - осуществление операций "под чужим флагом" Ibid., когда целью ИПП является дискредитация противника. Такая тактика может быть использована не только в военных конфликтах, но и в ходе "цветных революций", а также для достижения отдельных целей в мирное время путём дискредитации государств-противников. Кроме того, для инициирования конфликта или дискредитации оппонента может быть использован приём по созданию вымышленной угрозы применения ОМП Ibid..

Для анализа американской стратегии ИПП необходимо сформулировать её идеологему, некие принципы, на которых она базируется. Первым из таких принципов является идея информационного превосходства США, на которой строится вся роль информационного фактора во внешней политике Вашингтона. Применительно к ИПП это означает, что США должны не просто доминировать в международном информационном пространстве и не уступать его своим внешнеполитическим соперникам, но и оказывать в этом пространстве определяющее психологическое воздействие. Иными словами, Вашингтон исходит из своей возможности глобального проецирования "информационно-психологической силы" и необходимости стабильной поддержки и развития этой возможности с целью сохранения своего глобального лидерства и недопущения наращивания "информационно-психологической силы" своих соперников. Это также означает, что американская стратегия ИПП в целом носит наступательный характер.

Следующий принцип американской стратегии ИПП - ориентация на разобщение. Для более успешной реализации внешнеполитической конкуренции Вашингтон стремится разрушить консолидацию внутри государства-соперника, спровоцировать столкновение интересов между элитой и обществом, а также внутри различных групп элиты и общества. Особенно этот принцип актуален для "цветных революций", когда в целях смены режима на проамериканский проводятся операции по дискредитации органов власти, провоцированию социальной розни и созданию и усугублению внутриэлитного раскола. Однако данный принцип ИПП реализуется и в рамках военных конфликтов с целью внушить населению государства-противника идею, что его власть занимает неправильную, "антигуманную" или "антидемократическую" позицию.

Наконец, третий принцип - применение внутреннего американского законодательства в международных отношениях - актуален не только для ИПП, но и для всей внешней политики США в целом. Тем не менее, именно в реализации ИПП он проявляется наиболее ярко и выражается в двух аспектах. Первый заключается в том, что американская администрация (или по её запросу) арестовывает зарубежные активы представителей государств-соперников, государственных структур или частных лиц, на основании внутреннего американского права. Таким образом на представителей политической и бизнес-элиты государства оказывается психологическое воздействие, побуждающее их принять участие в смене режима, а обществу внушается мысль, что подобные ограничения продолжатся до тех пор, пока власть не сменится на лояльную Вашингтону. Второй аспект тесно пересекается с принципом информационного превосходства и состоит в регулировании деятельности таких глобальных сетей, как Facebook, Twitter и YouTube на базе американского законодательства. Это позволяет беспрепятственно продвигать позицию США, подавляя при этом альтернативные мнения, создавая информационный вакуум и поддерживая информационное превосходство, что играет немалую роль в успехе внешне- и военно-политических мероприятий Вашингтона.

Американский и натовский подход к ИПП является самым передовым в мире, поскольку позволяет не только отразить угрозы для США, которые на самом деле минимальны, но и проводить наступательные информационно-психологические операции против широкого спектра противников. Вместе с тем, США и НАТО склонны преувеличивать возможности противников в сфере ведения ИПП с целью бесконтрольного наращивания потенциала для собственных операций, что наблюдается на примере исследований и деклараций, где в ведении ИПП в рамках комплексного противоборства обвиняется Россия. Однако сами эти преувеличения не соответствуют действительности и также являются операциями ИПП, имеющими другую целевую аудиторию: элиты и население стран Европы, а также население США и их англосаксонских союзников.

1.2 Россия

Специфика некоторых российских исследований по проблематике ИПП состоит в их ориентированности на теоретические аспекты. Работы, содержащие более прикладной характер, нацелены скорее на анализ стратегий и тактик ИПП, применяемых другими государствами; особое внимание уделяется отдельным аспектам американской стратегии. Тем не менее, определённая часть работ посвящена рекомендациям российским внешнеполитическим ведомствам по выработке собственного подхода и выстраиванию российской системы ведения ИПП.

Одним из таких авторов, ориентированных не только на анализ иностранных стратегий, но и на изложение своего взгляда на формирование российской системы ИПП, является Игорь Панарин. Он является одним из авторов подхода к информационной безопасности в рамках ОДКБ, в том числе и главным образом к её психологической составляющей. В пункте 3.1 Стратегии коллективной безопасности ОДКБ на период до 2025 года в числе угроз коллективной безопасности указываются "деятельность, направленная на дезорганизацию власти и изменение конституционного строя" и "осуществление деструктивного идеологического и психологического воздействия на население" Стратегия коллективной безопасности Организации договора о коллективной безопасности на период до 2025 года // Официальный сайт ОДКБ. URL: http://www.odkb-csto.org/documents/detail.php?ELEMENT_ID=8382 (дата обращения: 11.12.2019)., то есть ведение ИПП с целью осуществления "цветных революций".

Концепция Панарина представляет собой набор предложений по успешному противодействию операциям ИПП и другим акциям гибридного противоборства со стороны США, НАТО и других акторов со стороны не только России, но и ОДКБ в целом. 21 июня 2017 года возглавляемая Панариным Аналитическая ассоциация ОДКБ вырабатывает рекомендации ситуационного анализа на тему укрепления коллективной безопасности в условиях возрастания угроз гибридной войны. Ядром этих рекомендаций является работа в информационно-психологической сфере, а именно противодействие угрозам "цветных революций", защита информационного суверенитета и формирование законодательной базы по воспрепятствованию ведения ИПП против государств - членов ОДКБ Панарин И. Гибридная война: теория и практика. М.: Горячая линия - Телеком, 2017. С. 372-373.. Кроме того, Панарин предлагает создание Координационного совета по стратегическим коммуникациям при Президенте России в качестве главного центра не только противодействию ИПП со стороны других государств, но и проведению ответных и контрнаступательных информационно-психологических операций, а также образование центров информационных операций в рамках силовых структур РФ Там же. С. 388-389..

Значимым элементом российской теории ИПП также является коллективный доклад Ассоциации "Информационный Спецназ", носящий название "Гибридная война: история и современность", авторами которого являются представители Академии военных наук (Панарин И., Бартош А.), Военной академии Генерального штаба (Лобанов И., Чварков С.), Института международных исследований МГИМО (Казанцев А., Орлов А.) и других институтов. Пятая глава доклада посвящена информационным воздействиям, причём анализируются не только использование социальных медиа и сетей для проведения дезинформационных операций и влияния на общественные настроения с целью получения преимущества в ИПП, но и ситуации совместного применения обоих видов информационного противоборства. Операции ИПП и ИТП в комплексе могут применяться с целью информационной блокады войск противника и гражданского населения в ходе военных конфликтов или осуществления смены режима (например, атака на критическую инфраструктуру с целью убеждения населения страны в неспособности государства обеспечить социальные блага) Публичный Доклад Ассоциации "Информационный Спецназ". Гибридная война: история и современность. - М., 2018. С. 41..

Доклад также содержит практические меры по организации противодействия подобным комплексным операциям на основании мониторинга информационно-телекоммуникационных сетей и информационных систем с целью превентивного блокирования этих операций и защиты граждан от ИПП противника, что позволит защитить информационный суверенитет Там же. С. 43.. Кроме того, в качестве наиболее оптимальной стратегии ИПП для России рекомендуется не оборонительная и не наступательная, а так называемая латеральная стратегия Там же. С. 70., позволяющая вести психологические операции против государства-соперника в информационном пространстве третьих стран, подрывая таким образом его имидж.

В анализе российских теоретических подходов к ИПП также представляет важность монография Сергея Макаренко "Информационное противоборство и радиоэлектронная борьба в сетецентрических войнах начала XXI века". В основном она посвящена теоретическому осмыслению информационной войны в целом, поскольку здесь анализируется и психологическая, и техническая сторона информационного противоборства, но также здесь представлено исследование ряда военных конфликтов с участием США и роли психологических и технических средств в них.

Макаренко определяет ИПП как противоборство сторон конфликта с помощью информационных и психологических средств для достижения политических и военных целей Макаренко С. Информационное противоборство и радиоэлектронная борьба в сетецентрических войнах начала XXI века. - СПб.: Наукоёмкие технологии, 2017. С. 396.. Внутри ИПП выделяются информационная и психологическая война, причём информационная война в понимании Макаренко является не столько термином, объединяющим в себе психологическое и техническое противоборство, сколько обозначением мероприятий по добыче, переработке, защите и доведению своей информации до потребителя, а также нарушению каналов передачи информации противника. Психологическая война, в свою очередь, нацелена на мобилизацию собственных вооружённых сил и населения и, напротив, на оказание дезорганизующего воздействия на элиту, войска и народ противника Там же..

Кроме классических, несущих психологическую природу, информационной и идеологической составляющей, ИПП, по мнению Макаренко, включает в себя географическую и экономическую составляющую. Однако эти компоненты не являются общепризнанными, так же, как и представленные примеры: если организация народных протестов и "цветных революций" является классическим проявлением ИПП, то поощрение сепаратизма и терроризма само по себе, без предварительных информационных кампаний, относятся скорее к спецоперациям. Аналогично, экономические санкции, не сопровождаемые информационно-пропагандистскими мероприятиями, не могут быть отнесены к тактике ИПП, поскольку самой важной частью психологических операций является не факт осуществления экономических мер, а их интерпретация в выгодном для бенефициара ключе.

В рамках исследования Макаренко также предлагается классификация психологических операций по трём критериям: уровни военного управления и сроки, время осуществления, направленность. Первый критерий представлен классическими типами операций ИПП: стратегические, оперативные и тактические, ориентированные соответственно на долго-, средне- и краткосрочное проведение, а также подразделяющиеся по задачам и функционалу. Оперативные и тактические психологические операции относятся скорее к задачам, реализуемым в военных конфликтах: политически целесообразное освещение военной кампании и деморализующее воздействие на вооружённые силы противоборствующей стороны Там же. С. 400.. В свою очередь, стратегические операции представляют собой масштабные психологические кампании, в которые вовлечены дипломатия, спецслужбы, бизнес, целью таких операций является не достижение военной победы, а дискредитация противника в глазах своего населения и мирового сообщества в целом.

По времени осуществления операции ИПП в классификации Макаренко делятся на осуществляемые в мирное время, проводимые непосредственно в ходе военных действий, а также в миротворческих операциях Там же.. Однако такая градация не всегда релевантная, поскольку имеют место смешанные психологические операции, к которым могут быть отнесены проводимые в ходе военного конфликта операции "под чужим флагом". С одной стороны, они проводятся в военное время и нацелены на психологическое воздействие на противника, но с другой стороны, их целью также является дискредитация противника на международной арене и достижение его глобальной изоляции, что является характерной особенностью стратегических операций ИПП (стоит отметить, что в терминологии Макаренко операции, проводимые в мирное время, практически отождествляются со стратегическими, за исключением того, что имеют менее глобальное значение).

Что касается направленности, то автор приводит такие разновидности операций ИПП, как направленные против гражданского населения, войск и командования противника, операции по содействию антиправительственным силам, введение противника в заблуждение, операции культурной экспансии и консолидирующие операции Там же. С. 401-402.. Из этого перечня консолидирующие операции ИПП являются единственными, направленными внутрь государства-инициатора, поскольку нацелены на формирование сплочённости нации перед лицом внешних вызовов. Отнесение операций по введению противника в заблуждение и культурной экспансии к психологическому воздействию, в свою очередь, не является общепризнанным и даже может быть неверным. Так, американская военная доктрина рассматривает операции по введению противника в заблуждение как отдельный вид информационных операций, не относящийся к ИПП непосредственно, но обеспечивающий их поддержку Это будет более подробно рассмотрено во 2 главе исследования (параграф 2.2)..

Если говорить об операциях культурной экспансии, то они также не попадают под ИПП, поскольку не имеют конкретных политических целей. Безусловно, культурный контент рассматривается как элемент информационного воздействия, а многие страны принимают меры по защите своего медиапространства от иностранного культурного продукта. Однако подобная культурная экспансия неспособна решать внешне- и тем более военно-политические задачи, на что и нацелены операции ИПП.

Монография Сергея Макаренко имеет более теоретический уклон, хотя и анализирует в некоторой степени роль ИПП в некоторых военных операциях, осуществлённых США на современном этапе. Вместе с тем, в отличие от предыдущих работ, она имеет менее прикладной характер, поскольку в её рамках не предлагаются конкретные меры по выработке российской стратегии ИПП. Кроме того, отдельные теоретические положения в вопросе типологии психологических операций также не являются общепризнанными и могут быть результатом расширенного толкования того, что представляет собой ИПП.

Ещё одним крупным российским исследователем ИПП является Андрей Манойло: предметом его работ в основном выступает информационно-психологическое воздействие в управлении конфликтами, причём он исследует не только американскую, но и российскую, и китайскую модели. В ряде своих ранних работ он проводит сравнительный анализ этих моделей ИПП в конфликтах: китайская модель, с его точки зрения, заключается в создании "отложенных решений", то есть использовании нерешённых проблем (особенно территориальных) как инструмента психологического воздействия на оппонента. При этом существуют два метода подобной технологии ИПП: обозначить свою позицию сразу, но не стремясь к окончательному урегулированию, или отложить спорный вопрос на какое-то время Манойло А. Психологические операции: модели и технологии управления конфликтами // Политэкс. - 2008. - Т.4. - №3. - С. 71..

Российскую модель ИПП для управления конфликтами Манойло также исследует, выделяя следующие её характерные черты: стремление к мирному разрешению конфликта, учёт культурно-цивилизационных особенностей, отсутствие навязывания собственного видения постконфликтной ситуации и осуществление психологического воздействия с целью нахождения компромиссов, а не нагнетания антагонизма и достижения одной стороной превосходства Манойло А. Ценностные основы управления межцивилизационными конфликтами: российская модель // Вестник Московского университета. - 2012. - Серия 12. Политические науки. - №3. - С. 92..

Одной из ранее не так детально проанализированных технологий ИПП, исследуемой Манойло совместно со специалистом по "цветным революциям" Еленой Пономарёвой и осуществляемой, по их версии, политической элитой США, является "контролируемая утечка", при которой через якобы "независимые" СМИ происходит вброс некой дезинформации, оказывающей психологическое воздействие на целевую аудиторию государства-мишени. Вброс осуществляется несколькими способами, среди которых - кража якобы инсайдерской информации или её получение от неназванных анонимных источников Манойло А., Пономарёва Е. Современные информационно-психологические операции: технологии и методы противодействия // Обозреватель-Observer. - 2019. - №2. - С. 13-14.. В качестве примеров такой утечки Манойло приводит "панамское досье" и дело об отравлении Литвиненко, которые, помимо общей технологии дезинформации, объединяет ещё и то, что в обоих случаях объектом психологического воздействия (в первом второстепенным, во втором основным) была Россия. В связи с этим он также предлагает ряд мер по противодействию подобным операциям ИПП, нацеленным на дезинформацию: акцент в этих предложениях сделан на информационное обеспечение государственной политики, подготовку кадров с целью не только распознавания вбросов, но и превентивной борьбы с ними, а также формирование информационной гигиены граждан России Там же. С. 15..

Аспектом, заслуживающим внимания при исследовании российской стратегии ИПП и сравнении её с американской, является степень рецепции теоретических положений доктринальными документами российских государственных структур и внешнеполитической практикой. Так, позиция МИД России носит несколько пацифистский характер, поскольку в отличие от американского Госдепартамента Это будет исследовано в параграфе 2.3. у него нет наступательной стратегии ИПП, но есть ряд оборонительных инструментов, среди которых выделяется Департамент информации и печати, осуществляющий опровержение материалов в прессе, которые представляют собой операции ИПП против России.