Реинтеграция и инновации: анализ постсоветского опыта

Размещено на http://allbest.ru

Реинтеграция и инновации: анализ постсоветского опыта

Морева Е.Л. Сфера интересов: инновационная экономика, интеллектуальный капитал, предпринимательство, международная интеграция.

к.э.н., профессор МЭСИ

В современных условиях глобализации и роста инновационных экономик особое внимание для форсирования производства и освоения знаний уделяется внешним источникам развития. В связи с этим аналитики все чаще обращаются к интеграции как развитой форме глобализации. Сопровождающие ее экспорт и высокотехнологичный импорт, участие в международных производственных цепочках, прямые иностранные инвестиции (ПИИ) и миграция квалифицированных специалистов уже почти традиционно связывают с благоприятными инновационными эффектами.

Однако практика постсоветского развития наглядно подтверждает, что данные каналы далеко не всегда могут служить инструментом активизации инноваций.

Изначально социалистические республики рассматривали сохранение интеграционного взаимодействия как непременное средство решения ими проблем перехода к постиндустриальному обществу. Ведь свои поиски его они начали тесно интегрированными друг с другом. Их объединяли совместные история и культурные ценности, унаследование от социализма разнообразные институты, а также сформировавшиеся разделение труда, специализация и кооперация. Поэтому создание у них новой инновационной экономики и упрочение достойного положения на международной арене предполагало сохранение интеграционных связей.

Большие ожидания в связи с этим были связаны с Содружеством Независимых Государств. В его рамках предполагалось интегрировать постсоветские республики на рыночных условиях, обеспечивая их всестороннее и сбалансированное экономическое и социальное развитие, что было подтверждено в Уставе Сообщества (1993 г.). Достигнутые при этом договоренности в последующем должны были существенно развить и конкретизировать. С учетом этого в 1994 г. СНГ было нотифицировано в качестве зоны свободной торговли в списке региональных торговых соглашений Генерального соглашения по тарифам и торговле/Всемирной торговой организации (ГАТТ/ВТО).

Однако практика не оправдывала ожиданий. «Интеграция сверху» стопорилась. «Интеграция снизу» также встречала серьезные проблемы. Разрыв прежних хозяйственных связей усугубил трансформационную рецессию постсоветских стран. В 90-х гг. внешнеэкономические отношения между ними сворачивались, а вместе с тем сокращались и возможности для внешних источников инноваций. Эти тенденции охватили все сферы экономики: обмен и производство, его факторы и кооперационные связи.

Во внешней торговле межреспубликанский товарооборот к концу десятилетия сократился на 80%. До 28% к началу нового столетья уменьшилась и его доля во всем внешнеторговом обороте. Несколько более благополучно выглядел индекс открытости. Снизившись к середине 90-х гг. до 15%, он поднялся к 2000 г. почти до 17%. Рассчитано по: http://www.cisstat.com; The Former Soviet Union in Transition. 1992.

Таблица 1

Индекс открытости СНГ

Источник: Рассчитано по http://www.cisstat.com.

Однако при этом серьезно изменялась структура внешней торговли. Последовательно падала доля обрабатывающей промышленности, которая при социализме преобладала в межреспубликанских поставках. И напротив, доля добывающих и прочих секторов с низкой добавленной стоимостью и не требующих особых знаний и подготовки росла. Рассчитано по Freinkman L., Polyakov E., Revenco C. Trade Performance and Regional Integration of the CIS Countries / The World Bank, World Bank working paper #38. 2004. - P.17.

Эти свидетельства ослабления каналов распространения инноваций во внутрирегиональных связях подтверждало и изменение состояния внутриотраслевой интеграции в обрабатывающей промышленности. Рассчитанные для нее во второй половине 90-х гг. значения индекса Грубель-Ллойда составляли около 50%, что было существенно ниже показателей инновационно активных стран. Ibid., p.24. В последующем их снижение продолжалось.

Неблагоприятные для инноваций в СНГ тенденции не мог сгладить сохраняющийся высокий общий уровень интеграции региона. Рассчитанные аналитиками Всемирного банка, значения эффекта изоляции (block effect) гравитационных моделей для СНГ оставались чрезвычайно высокими. Их вызывали сохраняющиеся различия в уровнях таможенных тарифов между регионом и третьими странами; его удаленность от главных экономических центров; а также последствия нерыночного развития: неблагоприятная бизнес-среда, слабая инфраструктура и низкие стандарты рыночного поведения фирм. Это серьезно ограничивало предпринимательство стран СНГ и изолировало его от пользования внешними источниками инноваций.

Слабые внешнеторговые каналы воздействия на инновации в регионе сочетались с неразвитыми связями в сферах инвестирования и финансового регулирования. постсоветский инновация информационный коммерческий

К концу десятилетия объем прямых инвестиций из России в другие страны СНГ едва превысил 100 млн. долл., а в остальной части региона они и вовсе были незначительны, либо отсутствовали. Кокушкина И. В., Мисакян М. Н. Прямые иностранные инвестиции в странах СНГ: современные проблемы // Вестник СПбГУ. Сер. 5. 2006. - Вып. 4. Совокупная доля СНГ в мировых потоках ПИИ к началу 00-х гг. не достигала 2% (против более чем 50% у ЕС). World Investment Report 2004 / United Nations. - New York; Geneva, 2004/ Правда, учитывая применение механизмов инвестирования через третьи страны (с использование оффшоров и другие способы), реальные объемы вложений были больше. Но даже с этими поправками масштабы потоков капитала в регионе оставались крайне незначительными.

Их слабое инновационное воздействие обусловливалось не только размерами, но и качественными параметрами. В основном все они направлялись в сферы с небольшой добавленной стоимостью: нефте- и газодобычу, электроэнергетику, разработку сырьевых ресурсов с выраженной экспортной направленностью. Неблагоприятный эффект оказывало и состояние осуществлявших их компаний. Преимущественно, это были организации, созданные на базе государственных предприятий и воспроизводящиеся на основе сырьевой ренты. Унаследованные от социализма многие нормы поведения в них не были ориентированы на инновации, а сложившаяся при рынке компрадорская направленность усугубляла это.

Слабость движения капитала контрастировала с бурным ростом трудовой миграции.

Формально миграция мало влияла на состояние производства и освоения знаний в СНГ. «Утечка умов» касалась, в основном, третьи стран и охватывала 3% - 5% всех лиц с высшим образованием. В СНГ их доля была невелика. На деле же порядка 25% эмигрантов с высшим образованием переходили к значительно менее интеллектуальным и квалифицированным занятиям.

Миграция же неквалифицированных лиц косвенно ослабляла возможности инноваций на предприятиях.

Изменяя соотношение спроса и предложения труда, мигранты часто демпинговали уровень его оплаты, способствовали примитивизации условий производства. Рост доли персонала низкой квалификации с культурными установками на то, чтобы удержаться на производстве «любой ценой», предъявлял дополнительные требования бизнесу в его организации работы с интеллектуальными ресурсами и инновациями. Об этой проблеме сегодня немало пишут аналитики китайского опыта реформ. Ссылки на них см.: Морева Е.Л. Субъекты спроса на обучение в условиях современной модернизации (анализ китайского опыта) // Вестник Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова, серия Гуманитарные науки. 2012. - № 1.

Ситуацию усугубляла нелегальная миграция. К началу 00-х гг. ее масштабы варьировали в пределах от 2% (Узбекистан) до 23% (Украина) всех мигрантов, в т.ч. в России - 11%. Mansoor A., Quillin M. B. Migration and remittances: Eastern Europe and the former Soviet Union. The IBRD/The World Bank. 2007. - P. 45. Концентрируясь в нишах, не требующих высокой квалификации, нелегалы становились важным производственным ресурсом. Риск отказа от их труда был чреват не только дополнительными денежными расходами, но и интеллектуальными трудностями в работе с более подготовленным персоналом и в поисках возможностей усовершенствовать производство.

Указанные эффекты усилились к концу 90-х гг., когда постоянная миграция сменились временной, а уровень квалификации приезжих снизился.

В странах-донорах отъезд работников оценивали также неоднозначно. С ним связывали сокращение бедности, рост потребления и сбережений домохозяйств, а также инвестиций. Вместе с тем, влияя на обменный курс, переводы снижали конкурентоспособность экспорта, провоцировали «голландскую болезнь», ослабляли стимулов реципиентов к труду и ухудшали перспективы инноваций на экспортных производствах. На практике же рост переводов не оказывал существенного влияния на инновации.

Изначально поставленная проблема формирования в процессе переходного развития таких интеграционных институтов, которые бы благоприятно воздействовали на инновации, оставалась нерешенной. Поиски новых подходящих для этого институтов продолжались.

В новом столетии, как и прежде, создание новых региональных институтов шло как в рамках СНГ, так и параллельно с ним. Организация 12 республик все более превращалась в платформу многостороннего взаимодействия в разных социально-экономических сферах и формирования «модели разноформатного и разноуровневого сотрудничества» с возможностями гибкого и избирательного участия в нем отдельных стран. Аналитический Доклад «Итоги деятельности СНГ за 20 лет и задачи на перспективу» / Содружество Независимых Государств, Совет Глав Государств. - Душанбе, 2011ю

Особое внимание уделялось при этом формированию общего информационного пространства и сфере инноваций. Были приняты Концепция Межгосударственной инновационной политики государств - участников Содружества на период до 2005 года и Комплексный план ее реализации (2001, 2002), Концепция дальнейшего развития Содружества Независимых Государств (2007), Стратегия экономического развития Содружества на период до 2020 года (2008) с материалами для программы инновационного сотрудничества государств - участников СНГ; Основные направления долгосрочного сотрудничества государств - участников СНГ в инновационной сфере, Межгосударственная целевая программа инновационного сотрудничества государств - участников СНГ на период до 2020 года (2009) и др.

Как и прежде, в развитие СНГ организации и/или параллельно с ним в регионе создавалось множество интеграционных институтов «разных скоростей». При этом применяли уже наработанные и новые инструменты.

Ряд субрегиональных объединений серьезно заявили о себе: двустороннее Союзное государство между Россией и Беларусью (1999 г.) и многостороннее Евразийское Экономическое Сообщество (ЕврАзЭС). Созданное на базе Таможенного Союза (2000 г.), последнее обладало «потенциально сильными надгосударственными элементами». Винокуров Е., Либман А. Две евразийские интеграции // Вопросы экономики. - М., 2013. - № 2. - С.55. Менее чем за год его участники практически создали единую систему таможенных тарифов, согласовав их для 60% общей номенклатуры товаров (против 80%, требуемых для их квалификации системой.) Были ликвидированы изъятия из режима свободной торговли; создана интегрированная таможенная и транспортная инфраструктура; начато объединение энергетических систем, регулирование миграции, сближение финансовых систем. В 2006 г. РФ и Казахстан учредили Евразийский банк развития, предполагая затем превратить его в инвестиционный банк Сообщества. Все это указывало на возможность преодолеть проблемы «интеграции сверху».

Однако в целом результативность Сообщества оценивалась невысоко. Vinokurov E., Libman A. Eurasia and Eurasian Integration: Beyond the Post-Soviet Borders // EDB Eurasian Integration Yearbook 2012. - Almaty: EDB, 2012. Участие в них рассматривали не столько как реальную интеграцию, сколько как способ демонстрации доброй воли участников. Довлели различия между партнерами по хозяйственным потенциалам и в подходах к экономико-политическому сотрудничеству.

В отличие от нее «интеграция снизу» набирала обороты. Поступательно рос региональный товарооборот, осуществлялись инфраструктурные проекты, увеличивались потоки капитала и труда. Тенденции, сложившиеся к концу 90-х гг., консолидировались в устойчивую модель. Но, как и прежде, для нее в целом инновационные эффекты не были характерны.

Абсолютные объемы внешней торговли в регионе быстро увеличивались. Но при этом по данным гравитационных моделей степень реализации потенциала взаимной торговли в регионе СНГ со временем снижалась. Гурова И., Ефремова М. Потенциал региональной торговли СНГ // Вопросы экономики. - М., 2010. - № 7. - С. 108-122. Сокращалась и доля региона в его внешних связях. С 28% в 2000 г. она уменьшилась до 22% в 2010 г. Рассчитано нами по «Экспортно-импортные операции государств Содружества». - http://www.cisstat.com. Вместе с ней сворачивались и каналы для инноваций.

Ситуацию усугубляла усиливающаяся сырьевая специализация СНГ. Доля минеральных ресурсов в экспорте трех ведущих стран региона, - России, Беларуси и Казахстана достигала 70%. В то же время экспорт продукции высокотехнологичного уровня, способствующий росту инноваций, оставался незначительным. Это производство признавалось неконкурентоспособным как внутри, так и вне региона. Наука и инновации - приоритетные направления деятельности Содружества Независимых Государств. - http://cis.minsk.by/page.php?id=15056.

Общей тенденции свертывания каналов внешней торговли, стимулирующих инновации, соответствовало и общее сокращение доли обрабатывающей промышленности в экспорте. Конкурентоспособность этого важного источника инноваций и его место в национальных хозяйствах становились ниже и меньше. Mitra P. Innovation, inclusion and integration: from transition to convergence in Eastern Europe and the former Soviet Union /The IBRD/The World Bank. 2008. - P.108.

Особенно показательным в этом плане было состояние машиностроения, с которым было связано развитие высоких и средних технологий. Эксперты указывали на прямую зависимость между долей машиностроения во вновь созданной стоимости обрабатывающей промышленности, удельным весом в ней средне- и высокотехнологичных изделий и их экспорте, а также долей частей и компонентов во внешней торговле машинами и транспортными средствами.

При этом прогресс машиностроительной сферы предполагал участие ее предприятий в международной производственной кооперации через торговлю частями и компонентами. «…чем больше доля частей во внутрирегиональном экспорте машин и транспортных средств, тем, как правило, выше степень интегрированности стран-партнеров». Шишков Ю. В. Кооперирование в машиностроении стран СНГ: не расширение, а свертывание // Евразийская экономическая интеграция. 2008. - № 1. - С. 51. В СНГ же такие связи воспроизводились с большими проблемами. Со второй половины 90-х гг. по вторую половину 00-х гг. у 9 наиболее продвинутых стран региона доля частей и компонентов в торговле всей машиностроительной продукцией заметно снизилась. Особенно сильно это коснулось СНГ: в импорте сокращение составило почти 50%, а экспорте треть.

Снижение удельного веса одной из самых «инновационно эффективных» интеграционных сфер в СНГ сопровождалось сокращением без того низкой доли высокотехнологичного экспорта. В наибольшей степени это касалось ведущих участников этой области, - России, Казахстана и Беларуси.

Таблица 2

Доля высокотехнологичного экспорта в совокупном экспорте, %

*в т.ч. 76% - уран и ураносодержащие компоненты

Источник: Единая торговая политика и решение модернизационных задач ЕЭП. - СПб., 2012. - С.15.

Низкой оставалась и доля импорта высокотехнологичных товаров. Лишь в России в отдельные годы она достигала 9% общего объема поставок, а в других странах была и того ниже. При этом в целом большая часть импорта приходилась на индустриальные товары. Состояние экономики региона и переговорная сила бизнеса препятствовали приобретению им продвинутой технологической продукции.

Вместе с тем в ряде высокотехнологичных сфер кооперационных взаимосвязи сохранялись и развивались. Характерным примером тому была космическая промышленность.

Однако сотрудничество в ней в значительной степени было задано социалистическим наследием и осуществлялось на уровне государственных структур, не раскрывая в полной мере имеющийся потенциал сотрудничества.

Этому препятствовали повышенная капиталоемкость сектора, ограничивающая участие в нем бедных стран и частного капитала региона, а также имеющиеся институциональные запреты (на трансферт космических технологий, налоговые и таможенные барьеры и другие). Молдабеков Е., Винокуров Е. Перспективы сотрудничества стран СНГ в космической отрасли // Отраслевой обзор ЕАБР. - 2010. - № 9. Интеграция в космосе оказывалась в большей степени вынужденным, чем перспективным интеграционным проектом. Его развитие требовало поисков новых подходов как в отношении форм интеграции, так и позиций ее участников.

Ограниченные инновационные эффекты торговой интеграции были еще меньше с учетом бурного роста неформальных коммерческих связей. В них удельный вес высокотехнологичной продукции, как правило, был незначителен, поскольку ценные предметы, в т.ч. высокотехнологичные продукты, чаще везли легально. Поэтому официальные показатели на деле являлись верхними пределами фактической доли высокотехнологичной продукции во внешнеторговых операциях.

Аналогичное внешнеторговому воздействие на инновации в СНГ оказывало взаимное движение капитала в регионе. Рост его потоков ускорил кризис конца 90-х гг., выявивший высокий уровень сохраняющейся взаимозависимости и стимулировал развитие финансовой инфраструктуры для инвестиционного сотрудничества.

С начала 00-х гг. взаимные инвестиции постсоветских стран начали расти. Процесс интенсификации движения капитала отмечался даже в период мирового кризиса конца 00-х гг. 21в. Важное место в этих потоках занимали ПИИ. На протяжении только лишь четырех лет конца 00-х - начала 10-х гг. XXI в., в период действия мирового кризиса их объем увеличился примерно на четверть. Мониторинг взаимных инвестиций в странах СНГ. - СПб.: ЕАБР, 2013. - С.7.

Но, несмотря на это, данный внешнеэкономический канал, который традиционно связывали с распространением новых знаний и инноваций, в СНГ слабо выполнял такую роль. Большая часть ПИИ по-прежнему направлялась в секторы с низкой степенью переработки и добавленной стоимости.

Таблица 3

Структура взаимных прямых инвестиций в странах СНГ

Источник: Мониторинг взаимных инвестиций в странах СНГ. Доклад № 12 / Центр интеграционных исследований. - СПб., 2013. - С.17.

Формально значительная доля инвестиций приходилась также на тесно связанный с инновационной активностью сектор связи и информационных технологий - 16,8%. Но в действительности большая часть его инвестиций шла не на развитие производства, а на удержание рыночных позиций мобильной телефонии. С учетом этого аналитики делали вывод, что доля вложений в высокотехнологичные отрасли оставалась незначительной. Мониторинг взаимных инвестиций в странах СНГ. - СПб.: ЕАБР, 2012. - С.9.

Такая структура ПИИ становилась все более выраженной на протяжении последних лет 00-х - начала 10-х гг. Наиболее интенсивно в ней рос топливный комплекс.

Еще более слабым их инновационный эффект оказывался с учетом сильной подверженности ПИИ действую сторонних факторов: политическим акциям отдельных инвесторов, соображениям конкурентной борьбы с компаниями из третьих стран и др.

В значительной степени это касалось и главного участника взаимных инвестиций - российского бизнеса. Его доминирующее положение резко контрастировало с положением бизнеса других стран региона. Из крупнейших 25 проектов взаимных ПИИ в СНГ лишь три проводили без участия российских компаний.

Вместе с тем, они не были ведущими при сравнении с инвесторами из третьих стран. Так, в Казахстане на долю России приходилось лишь 3% всех накопленных ПИИ, против 29% на США, 15% на Нидерланды и 11% Великобританию. Хейфец Б.А. Российские прямые инвестиции в ЕврАзЭС и их роль в развитии энергетики и транспортной инфраструктуры на евразийском пространстве // Евразийская экономическая интеграция. 2009. - № 1 (2). При этом российский бизнес часто действовал нестабильно. Многочисленные факты свертывания российских проектов объяснялись отсутствием у предпринимателей опыта ПИИ, реструктуризацией бизнеса, его банкротством, недостатками стратегического планирования и другими обстоятельствами.

Низкая доля взаимных инвестиций в общем объеме, а также их структура и экономическая слабость их агентов не позволяли рассматривать ПИИ как прочную составляющую интеграции и масштабный источник инноваций.

Как и раньше, единственной сферой с прочными взаимными связями была трудовая миграция. Несмотря на имеющиеся расхождения между данными разных источников по миграции в целом ее масштабы оставались значительными. На пространстве СНГ располагались семь из десяти наиболее крупных миграционных евразийских коридоров: Россия-Украина, Украина-Россия, Казахстан-Россия, Россия-Казахстан, Белоруссия-Россия, Узбекистан-Россия, Азербайджан-Россия. Главным центром сосредоточения мигрантов из СНГ по-прежнему была Россия.

Основной причиной миграции оставались проблемы выживания на родине. В ряде республик переводы продолжали составлять значительную сумму по отношению к их ВВП. В Молдавии и Таджикистане размеры трансфертов по платежному балансу, достигали 35% ВВП, в Армении - 15%. Фактические объемы переводов были значительно больше, т.к. от 1/3 до 2/3 мигрантов не пользовались банковскими и иными формальными каналами передачи. Mitra P. Innovation, inclusion and integration: from transition to convergence in Eastern Europe and the former Soviet Union. The IBRD/ The World Bank. 2008. - P.20. Эффекты от таких поступлений по-прежнему оценивались осторожно, связывая, прежде всего, с характером действующих институтов.

В попытках установить контроль над миграцией государства-участники СНГ продолжали больше ориентироваться на двусторонние соглашения и односторонние шаги. Но, несмотря на принимаемые меры, рост числа мигрантов часто оставался неконтролируемым. В 00-х гг. доля трудовых мигрантов в России оценивалась в пределах 2-5% всех занятых.

Основными чертами этой группы были неквалифицированный труд, демпинг уровня его оплаты и его сверхэксплуатация (повышенная продолжительность рабочего времени, неудовлетворительные условия труда, отсутствие социальных гарантий, сочетание с неформальными трудовыми отношениями). Численность работающих без трудового соглашения варьировала в пределах от 3-5 млн. чел. до 10 млн. чел. Система регулирования социально-трудовых отношений в условиях глобализации и социально-экономические риски // Социально-трудовые исследования / Ред. колл. Андрукович Л.Н., Комаровский В.В. и др. Вып. 22. - М.: ИМЭМО РАН, 2009. - С.83-84. Это способствовало укреплению корпоративных институтов ранне- и доиндустриального типов, мало стимулирующих творчество и инновации.

Общее ослабление реинтеграции в СНГ, а вместе с ним и внешнеэкономических каналов инновационного воздействия наглядно отражали сводные индикаторы евразийской интеграции, разработанные аналитиками Евразийского банка развития. Система индикаторов евразийской интеграции. - Алматы: ЕАБР, 2009. По их данным среди основных функциональных сфер производства и торговли, - «интеграции рынков», - обратные тренды имели лишь миграционные связи и образовательные услуги.

С учетом ранее сказанного по поводу миграции для стимулирования инноваций интеграция в образовании выглядела оптимистично. Однако ограничение ее измерения числом обучающихся за рубежом студентов без учета других ее эффектов было недостаточно для подтверждения выполнения ею этой роли. Так, оставались открытыми вопросы качества образования, его влияния на трансформацию общественных и экономических ценностей стран-участниц, влияния на их производство, его менеджмент и работу с интеллектуальными ресурсами.

Характерным в этом плане было то, что в 00-е гг. самый высокий уровень интеграции в сфере образовательных услуг был между Казахстаном и центральноазиатскими республиками, не относящимися к числу инновационно продвинутых. Ведь с начала столетия они не показывали заметных подвижек в использовании высшего образования для бизнеса и инноваций. Доля безработных с высшим и средним образованием в Казахстане стабильно оставалась одной из самых высоких в СНГ. Защита интеллектуальной собственности, расходы бизнеса на НИОКР и интенсивность его сотрудничества с образовательными центрами сохранялась в этих республиках ниже среднего уровня по СНГ.

Тем не менее, интеграция в образовании и потоков труда указывала на усиление социальной сплоченности постсоветских стран. В этом смысле она обеспечивала потенциал интеграции и в других областях, а вместе с тем и перспективам ее использования для инноваций.

Рост этого потенциала, однако, слабо коррелировал не только с состоянием региональной торговли и производства, но и с конвергенцией республик на макро-уровне. По данным ЕАБР, несмотря на сближение монетарного, финансового и фискального курсов, фундаментальные показатели состояния партнеров указывали на дивергенцию систем. В этом сказывалось действие внутренних факторов и, прежде всего, политика реформирования и практика макроэкономического регулирования. Формально находясь «вне пределов собственно интеграционного взаимодействия», на деле они признавались существенными для реинтеграции и ее влияния на инновации.

Правда, для отдельных субрегионов с участием России, Казахстана, Беларуси и ряда других стран ситуация выглядела гораздо более оптимистичной. Но в целом это слабо влияло на ход и состояние реинтеграции.

Перспективы преодоления сложившейся ситуации многие аналитики связывали с использованием открытого регионализма в СНГ в рамках континентальной евразийской интеграции. От него ожидали активизации бизнеса и консолидации характерной для евразийского континента интеграцию снизу.

Это, в частности, касалось развития технологической кооперации в рамках производственных цепочек. В отношении интеграции сверху появлялись возможности решить многие накопившиеся между республиками противоречия и открыть новые основания для сотрудничества; использовать для этого конкуренцию между региональными группировками. Наконец, по порядку, но не значению, это помогло бы консолидировать важные ценностные основания интеграции.

Между тем актуальность поисков стимулирования интеграции была связана не только с перспективами активизации при их посредстве инноваций в регионе.

Характерной чертой реинтеграции нового столетия становилось относительное сворачивание внешнеэкономических связей в регионе и с третьими странами. Индекс открытости внешней торговли последовательно снижался. Сходные процессы, насколько это можно заметить по крайне ограниченным данным, происходили и в сфере ПИИ. Миграционные потоки продолжали по преимуществу «замыкаться» на регионе.

Причем данные тенденции развивалась поступательно на протяжении всего XXI в., невзирая на колебания конъюнктуры и циклов.

В условиях усиливающейся глобализации экономик мира это указывало на усиление изоляции региона и угрожало его стагнацией. Необходимость изменения сложившейся ситуации требовала подкреплять внешнеэкономическое развитие внутренними усилиями. Среди них важнейшим инструментом становились инновации. Цель реинтеграции превращалась в средство ее достижения. Корни внешних источников инновационного развития находились внутри постсоветских экономик.

Размещено на Allbest.ru