Приграничная торговля и интеграция: китайский и российский подходы

Размещено на http://www.allbest.ru/

Амурский государственный университет

ПРИГРАНИЧНАЯ ТОРГОВЛЯ И ИНТЕГРАЦИЯ. КИТАЙСКИЙ И РОССИЙСКИЙ ПОДХОДЫ

Н.П. Рыжова

Теоретические и эмпирические исследования [Krugman, Elizondo, 1996; Hanson, 1996] свидетельствуют, что приграничную торговлю и интеграцию приграничных рынков можно рассматривать как ключ к экономическому развитию в окраинных регионах. Это во многом зависит от избранной модели (де)централизации: т.е. ориентации на создание контактных границ, или предпочтение границ барьерных.

Известно, что развитие российско-китайской приграничной торговли несимметрично: в Китае ее поддерживают и стимулируют, а в России не созданы даже минимально необходимые институциональные рамки. То есть Китай стремится к интеграции приграничных рынков, а Россия - нет. С чем это связано?

Согласно европейской рамочной конвенции (ETS N 106) приграничное сотрудничество - это «любые согласованные действия, направленные на усиление и поощрение отношений между соседними территориальными сообществами и властями, находящимися под юрисдикцией двух и более договаривающихся сторон». Данное поощрение в виде изъятий из налогового, таможенного и другого права предоставляется в пределах специально оговоренной полосы по обе стороны сухопутной (речной) границы. Поэтому приграничная торговля - это еще и взаимодействие между приграничным регионом и центром, в рамках которого могут возникать противоречия. Регионы, получая большую часть доходов от кросс-граничных обменов, в целом ориентированы на расширение торговых свобод. Для нации в целом можно представить ситуацию, в которой более выгодным окажется уменьшение приграничной открытости. Соответственно можно предположить, что для Китая усиление приграничной открытости предпочтительнее, нежели для России.

Опыт разных стран показывает, что приграничная торговля может развиваться и в отсутствии формально закрепленных льготных условий и «оговоренных полос». Исключения из правил «большой торговли» могут быть: а) формальными, закрепленными в нормативных актах; б) неформальными, в виде традиционных, архаичных форм торговли [Peberdy, 2000]; в) неформальными, в виде нелегальной деятельности [Yьkseker D., 2007]. Можно предположить, что Россия опасается нарастания неформальной составляющей в приграничной российско-китайской торговле, и поэтому не торопится ее развивать.

Также осторожное отношение к развитию приграничной торговли в России можно объяснить тем, что не проведена оценка эффектов, которые могут получить региональные и национальная системы; вместо этого ведется полемика о «неконтролируемомлышнаско-китайской жегодников (рачиватне осмыслен, институты ия китайскихчто выбранная в Китае модель приграничной интеграции б притоке китайских мигрантов».

В докладе обсуждается три вопроса: опыт КНР в интеграции приграничных рынков; взаимная внешняя открытость России и Китая; ненаблюдаемый оборот в приграничной торговле; а также дана оценка социально-экономической динамики приграничных регионов КНР и РФ 1995-2006 гг. На основании чего делается вывод о необходимости пересмотра политики приграничной открытости в РФ.

«Приграничный пояс открытости». Или что сделано в Китае и чего нет в России?

В Китае приграничная торговля прошла несколько этапов от самоорганизации до развития в преференциальных условиях «приграничного пояса открытости» (ППО) [Чжунго дуйвай, 1993. С. 184-216]. ППО, созданный по образу «приморского пояса открытости», включил следующие институциональные механизмы: создание пунктов таможенного пропуска, присвоение статуса «открытости» ряду приграничных городов, учреждение в приграничных регионах свободных зон с особыми режимами управления. Институты ППО не были такими же эффективными, как институты «приморского пояса» (меньшие объемы внешней торговли, скромнее результаты функционирования экономических зон, меньше суммы привлеченных иностранных инвестиций). Впрочем, ППО и не мог соревноваться со своим приморским прототипом, который изначально был ориентирован на изменение траектории развития экономики КНР путем включения ее в глобальный рынок, а ППО - на улучшение положения территорий путем развития приграничной торговли и интеграции. Наиболее заметные эффекты от создания ППО получили самые окраинные и потому наиболее экономически отсталые «открытые» города и уезды. В них существенно увеличилось население, принципиально изменилась структура экономики. В период 1992-1996 годов во всех открытых городах темпы экономического роста были выше, чем темпы роста их провинций. С 1996 ситуация изменилась: некоторые города продолжают показывать опережающие темпы роста, некоторые - начали отставать от провинциальных показателей [Рыжова, 2008].

В России «расцвет» приграничной торговли произошел в начале 90-х; основные ее результаты увидели в стимулировании неформальной экономики, опасном ослаблении миграционного контроля, в отвлечении платежей и налогов из центрального бюджета [Александрова М.В., 2005; Ларин В.Л., 2007; Портяков В.Я., 2007]. Приграничную торговлю начали сворачивать, и до сих пор опыт 90-х не осмыслен, эффективные институты не созданы. Федеральный закон "Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности" (№ 164-ФЗ, 2003) определяет понятие "приграничная торговля", но не раскрывает основных элементов особого ее режима. Концепция приграничного сотрудничества (распоряжение № 196-р, 2001) содержит понятийный аппарат, но не реализуется. Проект Федерального закона "О приграничном сотрудничестве в Российской Федерации", находится на рассмотрении в Госдуме более 4 лет.

Пространственная структура взаимной торговли России и Китая

Пространственная структура торговли в КНР с РФ представлена в (табл. 1). приграничная провинция Хэйлунцзян - традиционно ведущий партнер РФ; Цзилинь, АРВМ и СУАР, также имеющие границы с РФ, уступали в объемах китайско-российской торговли только приморским и центральным административным субъектам, имеющим большие преференциальные условия. На столичный Пекин приходилось лишь 1,7-2,2%% и его рейтинг не превышал 9 позиции. На китайские провинции пространственно приближенные к российским рынкам приходилось не менее четверти всей торговли между двумя странами.

Таблица 1 Пространственная структура торговли в Китае с Россией

1) Представлены данные по крупнейшим партнерам РФ, а не по полному кругу провинций.

2) Из-за отсутствия данных за 2006-2007 гг. рейтинг рассчитать невозможно.

Источник: рассчитано по [провинциальные стат. ежегодники; Uncomtrade Database]

Пространственная структура российской внешней торговли с КНР тяготеет к центру (табл. 2): основные российские регионы - партнеры Китая находятся в зоне действия Центрального таможенного управления (ТУ). Совокупная доля внешнеторгового оборота с КНР, учтенного по таможенным управлениям, где расположены пункты пропуска российско-китайской границы (Сибирское ТУ и Дальневосточное ТУ) меньше доли Центрального ТУ. На приграничные регионы Дальневосточного ТУ, где проходит большая часть российско-китайской границы (Приморский, Хабаровский, Забайкальский края, Амурскую область, Еврейскую АО) в 2006 г приходилось около 16% учтенного оборота с Китаем, в 2007 г около 10%.

Таблица 2 Пространственная структура торговли в России с Китаем в 2007 г.

Источник: рассчитано по [данным ФСГС РФ, ФТС РФ].

Что показывают данные зеркальных балансов?

Приграничную торговлю часто «подозревают» в распространенности неформальных экономических практик. Наши исследования это «подозрение» подтверждают [Ryzhova N. 2008]. Однако расчеты показывают, что уровень неучтенного оборота в приграничной торговле сопоставим с таким же показателем во всей внешней торговле РФ-КНР (табл. 3).

Таблица 3 Расхождение данных китайской и российской таможенной статистики

Пояснения к табл.3. Из-за институциональной неопределенности статистическое наблюдение в России за приграничной торговлей не ведется, поэтому в качестве приграничной торговли учтен весь оборот с КНР в приграничных регионах РДВ. Эти регионы граничат с провинцией Хэйлунцзян, в которой выделен оборот приграничной торговли с РФ (других государственных границ, кроме границ с РФ в этой провинции нет).

Источник: рассчитано по данным [провинциальные статистические ежегодники; Uncomtrade Database; региональные статистические ежегодники]. партнер приграничный открытость торговля

Динамика социально-экономических показателей приграничных российских и китайских регионов

Приграничная торговля ведется через официально открытые соответствующим межправительственным соглашением 1994 г пункты пропуска (табл. 4).

Таблица 4 «Малые» и «большие» приграничные регионы КНР и РФ

Примечания: 1 и 2 - провинции Цзилинь и Хэйлунцзян, 3 - АРВМ, 4 и 6 - Приморский и Хабаровский края, 5 - Еврейская АО, 7 и 8 - Амурская и Читинская области.

Источник: Соглашение, Пекин, 27 января 1994 года

Активно функционируют пограничные переходы: Манчжоули - Забайкальск, Суйфыньхэ - Пограничный, Дунин - Полтавка, Хуньчунь - Краскино, Хулинь - Марково, Мишань - Турий рог, Жаохэ - Покровка, Лобэй - Амурзет, Хэйхэ - Благовещенск, Мохэ - Джалинда. Далее представлены некоторые показатели социально-экономического развития российских и китайских «малых» районов (или уездов) и «больших» регионов (провинций, краев или областей), прилегающих к границе.

Анализ территориального распределения населения свидетельствует, что в китайских «больших» регионах за период 1995-2006 плотность населения увеличилась, хотя динамика этого роста значительно уступала средним показателям по Китаю. Тогда как в большинстве «малых» приграничных районов динамика была либо отрицательной, либо нулевой - исключение уезды Цзямусы, Хэйхэ (провинция Хэйлунцзян), Хулунбуир (АРВМ). Во всех российских «больших» приграничных регионах плотность населения снизилась, при этом она выросла в некоторых «малых» приграничных районах (Лесозаводский, Пограничный и Забайкальский). И китайские и российские «малые» районы с увеличившимся населением - это районы, через которые проходит больший трансграничный товарный поток. Население увеличилось в этих районах в большей степени за счет миграционного, нежели за счет естественного прироста.

Рост миграционного притока, как правило, происходит, если создаются рабочие места и увеличивается уровень реальных доходов населения. Проведенный анализ показывает, что приграничные районы в обеих странах по-прежнему имеют худшие показатели по обеспеченности занятости населения по сравнению с «большими регионами», в состав которых они входят, а также по сравнению со своими странами. Однако сопоставление данных в 2006 г по сравнению с 1995 г показывает, что доля работающего населения во всех китайских регионах стала выше. Заработная плата в китайских «больших» приграничных регионах уступает средней заработной плате в КНР (примерно в два раза) и превышает заработную плату в «малых» приграничных регионах на 3-55%. В российских «больших регионах» номинальная заработная плата превышает среднюю по стране, но в большинстве «малых» приграничных регионов она ниже, чем в регионе и в стране.

Если сравнивать китайские и российские приграничные регионы между собой, то к очевидным и широко известным фактам о большей плотности населения, большем уровне безработицы и низкой заработной плате на китайской стороне (что в целом справедливо), необходимо добавить одно важное наблюдение. А именно - заработная плата в китайских «больших» и «малых» приграничных регионах растет быстрее, чем в российских. При этом в целом по КНР уровень заработной платы сопоставим с уровнем заработной платы в РФ - около 380-390 дол. в мес., в приграничных регионах он ниже (173-193 дол. в китайских регионах по сравнению с 351-474 дол. в российских), но при этом разрыв в уровне заработной платы, выраженной в долларах, сократился во всех «больших» приграничных регионах за период 1995-2006 (табл. 5).

Таблица 5 Разрыв в уровнях заработной платы 1), раз

1)пересчитано по средним курсам валют за год по данным (https://www-globalfinancialdata-com).

Источник: рассчитано по [провинциальные статистические ежегодники; региональные статистические ежегодники; ФСГС РФ].

Объем торгового оборота на душу населения, косвенно отражающий реальные доходы населения, в России выше (в 2006 году в целом по РФ 2244 дол. на чел. в год, в приграничных «больших» регионах - от 1469 до 2465 дол.), чем в Китае (в 2006 году в целом по КНР 729 дол., в «больших» регионах - от 656 до 836 дол.). Однако рост этого показателя в китайских «больших» приграничных регионах выше, чем в среднем по Китаю, а также выше, чем в большинстве российских регионов (рис. 2). В российских приграничных «больших» регионах, напротив, торговый оборот рос медленнее, чем в целом по России.

Источник: рассчитано по [провинциальные статистические ежегодники; региональные статистические ежегодники; ФСГС РФ].

Рис. 2 Рост торгового оборота на душу населения в 2006 к 1995

Если же сравнить между собой «малые» приграничные районы, то преимущества китайской приграничной полосы становятся совершенно очевидными. Например, в 4 из 5 приграничных «малых» районах Амурской области торговый оборот на душу населения за период 1995-2006 гг. даже сократился, и только в областном центре вырос. А в соседних приграничных «малых» районах Китая торговый оборот вырос значительно (табл. 6).

Таблица 6 Торговый оборот на душу населения1), дол.

Источник: рассчитано по [провинциальные статистические ежегодники; региональные статистические ежегодники; ФСГС РФ].

Не менее заметны преимущества китайских приграничных регионов по таким макроэкономическим показателям, как индекс промышленного производства (рис. 3) и ВРП на душу населения (рис. 4).

Источник: рассчитано по рассчитано по данным провинциальных статистических ежегодников (www.chinadatacenter.org); региональных статистических ежегодников; данным ФСГС РФ (http://www.gks.ru).

Рис. 7 Индекс промышленного производства 2006 к 2000

Источник: рассчитано по данным провинциальных статистических ежегодников; региональных статистических ежегодников; данным ФСГС РФ.

Рис. 8 Рост ВРП на душу населения в 2006 к 1995

Таким образом, динамика социально-экономических показателей китайской приграничной полосы - как в масштабах «больших» регионов, так и «малых» районов -лучше, чем российских приграничных регионов. Если анализировать динамику китайских приграничных городов, имеющих особые преференциальные условия («открытые города»), то они развиваются гораздо быстрее, чем приграничные уезды и регионы в целом. Таким образом, институты «приграничного пояса открытости» вместе со значительными средствами на развитие приграничной инфраструктуры (дорог, мостов, портов) и промышленного производства, ориентированного на удовлетворение нужд приграничной торговли доказывают свою эффективность.

Выводы

Представленные данные свидетельствуют, что Китай в большей степени ориентирован на интеграцию приграничных рынков, а внешнеторговые партнеры России в Китае территориально смещены к российским границам. Напротив, Россия не стремится к развитию приграничной торговли, и ее внешняя открытость по отношению к Китаю тяготеет к центру. При этом доля ненаблюдаемого оборота в приграничной торговле сопоставима с аналогичным показателем в общем торговом обороте между КНР и РФ - что опровергает тезис о большей распространенности неформальных экономических практик в приграничной торговле.

Представленные статистические данные о социально-экономической динамике свидетельствуют, что выбранная в Китае модель приграничной интеграции более успешна, нежели та, что реализуется в России. Конечно, автор статьи не делает на основании этого выводов о необходимости (и даже возможности) копирования китайских институтов приграничной открытости. Однако вывод о необходимости пересмотра действующей политики в отношении интеграции приграничных рынков очевиден. Также очевидно, что необходимы дальнейшие исследования, направленные на оценку текущих и прогнозируемых эффектов от развития приграничной российско-китайской торговли.

Список литературы

1. Александрова М. В. Экономическое взаимодействие регионов России и Китая в период реформ. М.: Изд-во Огни, 2005

2. Портяков В.Я. Российско-китайские торгово-экономические связи// Азиатский многоугольник. Конфликтность и потенциал интеграции. ГУ ВШЭ, 2007. с.79-110

3. Ларин В.Л. В тени проснувшегося дракона: Российско-китайские отношения на рубеже XX-XXI веков. - Владивосток: Дальнаука, 2006.

4. Рыжова Н.П. Развитие окраинных регионов КНР: роль приграничного пояса открытости// Пространственная экономика. Хабаровск, 2008. № 4. С.36-59.

5. Hanson G.H. Integration and the location of activities - Economic integration, intraindustry trade, and frontier regions// European Economic Review, 1996. Vol. 40, pp. 941-949

6. Krugman P., Elizondo R.L. Trade policy and the Third World metropolis// Journal of Development Economics, 1996. V. 49. pp. 137-150

7. Peberdy S.A. Border crossings: small entrepreneurs and cross-border trade between South Africa and Mozambique// Tijdschrift voor Economische en Sociale Geografie, 2000. V. 91, No. 4, pp. 361-378

8. Ryzhova N. Informal economy of translocations. The case of the twin city of Blagoveshensk-Heihe// Inner Asia, 2008. V.10. N.2. p.323-351

9. Yьkseker D. Shuttling Goods, Weaving Consumer Tastes: Informal Trade between Turkey and Russia // International Journal of Urban and Regional Research, 2007. V.31.1. pp.60-72

10. Чжунго дуйвай кайфан дицюй тоуцзы хуаньцзин хэ чжэнцэ (Регионы Китая, открытые для внешнего мира: инвестиционная среда и политика). Пекин. Канцелярия Госсовета КНР по специальным экономическим зонам. 1993. С. 184-216, на кит. яз.

Размещено на Allbest.ru