Международные экономические и научные связи

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Оглавление

Введение

Глава 1. Международные экономические и научные связи

1.1 Международные экономические связи

1.2 Международные научные связи

Глава 2. Туризм, общественные и культурные связи

2.1 Иностранный туризм

2.2 Международные культурные связи

Список источников и литературы

Введение

Международные связи регионов России, бесспорно, являются достаточно важным объектом исторических исследований. Их изучение позволяет обогатить представление о ряде аспектов внешней политики соответствующего государства. С другой стороны, они представляют собой важную составную часть истории регионов, которая в настоящее время стала одной из приоритетных задач современной исторической науки. Внимание к развитию регионов - «провинций» - страны со стороны историков в настоящее время заметно повышается. Бесспорно, широкое изучение региональной истории позволяет конкретизировать панораму российской истории XX века, увидеть ее многие скрытые тенденции, решить целый ряд дискуссионных проблем.

Весьма актуальным является изучение данной темы на материалах Новосибирской области - одного из наиболее крупных регионов России и Сибири, накопившего во второй половине XX в. опыт разнообразных международных связей. Этому способствовали такие факторы как значительный экономический, научный (особенно после создания Академгородка) и культурный потенциал области, престиж Новосибирска как своего рода столицы Сибири.

История международных связей Новосибирской области прошла ряд этапов, которые отражали общие тенденции развития российского общества.

Как и в целом по стране, началом коренных изменений в количественном и качественном уровне этих связей стали годы «оттепели», когда начинает несколько ослабевать изоляция нашей страны и международные связи, в том числе на уровне регионов становятся более интенсивными.

Переломным рубежом, безусловно, можно считать 1956 г., когда после XX съезда КПСС в общем контексте «десталинизации», оживления общественной жизни заметно активизируются и международные контакты нашего региона. Особенно показательно становление в это время международных связей новосибирцев со странами «Запада» в отличие от предшествующего периода, когда они поддерживались исключительно с «братскими народами», прежде всего с Китаем.

Эти обстоятельства стали определяющими в выборе конкретного исторического времени для исследования - годы хрущевской «оттепели»: 1953-1964. Этот временной отрезок стал переходным периодом в жизни страны в целом, и Новосибирской области, в частности. Это период перехода на качественно иной способ взаимодействия между Россией и остальными странами мира.

В исторической литературе проблемы становления международных связей Новосибирской области почти не изучены. Об этом в первую очередь свидетельствует тот факт, что по данной проблеме нет ни одной специализированной научной работы.

Исключение составляет работа Евгения Григорьевича Водичева «Формирование и развитие международных связей Академической науки в Сибири», выпущенная в 1990 г. Монография посвящена проблемам формирования и развития международных связей научных учреждений Академии Наук СССР на востоке страны в 40-х - начале 80-х гг. Процесс становления международных коммуникаций научных центров рассматривается на примере Сибирского Отделения АН СССР. В работе выделяются направления и этапы исследуемого процесса, раскрываются основные принципы партийно-государственной политики в этой области, анализируются формы международного сотрудничества академической науки в регионе. международный иностранный туризм культурный

Но вместе с тем данная работа не охватывает всех особенностей международных научных контактов исследуемого периода, в частности, не касается их политико-идеологического аспекта. В связи с этим следует напомнить, что, несмотря на всеобщую либерализацию повседневной жизни советского человека в годы «оттепели», подконтрольность и идеологизированность распространялась на любые формы международных коммуникаций. Тем более это касалось такой массовой сферы как международные научные связи.

Существенным минусом рассматриваемого труда является недостаток в работе статистического материала, отсутствие развернутой динамики развития научных связей по годам. Это приводит автора к выводу о том, что в годы «оттепели» международные научные контакты были крайне малочисленны и носили эпизодический характер. В то же время, использование материалов Научного архива СО РАН позволяет говорить о динамично развивающемся, массовом характере таких связей.

Все другие аспекты рассматриваемой темы в имеющейся исторической литературе данная тема почти не представлены, можно встретить лишь отдельные косвенные «выходы». При этом во всех работах проблемы развития международных связей затрагиваются мимоходом, не только не являются основным предметом исследования, но и не занимают сколько-нибудь существенного места.

Правомерно выделить несколько групп публикаций, представляющих определенный историографический интерес в контексте изучаемой темы.

Основная, наиболее многочисленная группа исследований, в какой-то мере затрагивающих интересующую нас проблему - труды по истории Новосибирска и Новосибирской области. Все они содержат те или иные упоминания о международных связях рассматриваемого региона.

В 1993 г. выходит хронологический сборник «Новосибирск - 100 лет. События. Люди». Юбилейное издание к 100-летию Новосибирска содержит хронику событий, которые охватывают все основные сферы жизни города: облик и благоустройство, общественно-политическую жизнь, быт, культуру и экономику. Также в сборнике отражены основные события внешних связей города с зарубежными странами, что представляет интерес для изучаемой темы.

В 1997 г. выходит хрестоматия по истории Новосибирской области в 1921-1991 гг. «Наша малая Родина», составленная В.И. Баяндиным, В.А. Ильиных, С.А. Красильниковым и другими историками. Эта работа имеет преимущественно источниковое значение, поскольку содержит хронику событий. Но ее историографическая значимость в том, что каждая глава книги предваряется авторским введением в исторический контекст периода.

В 2001 г. вышла монография «Новониколаевская губерния - Новосибирская область. 1921-2000. Хроника. Документы», в которой в хронологической последовательности были отражены события истории Новосибирской области с 1921 г. по 2000 г. Данная работа представляет собой наиболее полную хронику истории Новосибирской области, в которой вводится в оборот широкий круг новых фактов. В этой публикации отражены и основные события международной жизни региона.

Помимо обобщающих работ по истории области можно также отметить некоторые публикации, преимущественно популярного плана, где рассматриваются некоторые аспекты ее международных связей. Так, еще 1957 г. вышел сборник, составленный А. Китайником «Край, где нет невозможного», где были помещены статьи, очерки и репортажи, в том числе посетивших в 1956 г. Новосибирск иностранных журналистов - Иржина Брейхова (Чехословакия) и Лютц Цемпельбург (ГДР).

В том же году вышел еще один сборник - «У наших друзей» - с путевыми очерками К. Немиры и А. Китайника, выезжавших за границу в составе туристических делегаций.

В работе «Наше единство не рушимо» 1964 г. представлена подборка материалов о пребывании в июне 1964 г. в Новосибирске первого секретаря ЦК СЕПГ, Председателя Государственного Совета ГДР Вальтера Ульбрихта. В частности, представлен текст речи Вальтера Ульбрихта на состоявшемся в Новосибирском Театре оперы и балета митинге советско-германской дружбы.

В художественном очерке новосибирского журналиста Н. Мейсака «Виза в СССР», выпущенном 1966 г., отражены впечатления посещавших Новосибирск в разные годы иностранных туристов. Позже, в 1970 г., выходит книга Мейсака «Три открытия Сибири», где этот очерк дополнен.

Из ряда разнообразных публикаций, посвященных различным аспектам региональной истории, особо следует выделить мемуары академика М. А. Лаврентьева «50 лет в науке». В них выделяется специальный раздел о международных научных связях Сибирского отделения Академии наук.

Другая группа исследований - это общеисторические работы, посвященные периоду «оттепели». Они позволяют более фундаментально представить тот исторический контекст, в котором развивались международные связи нашей области.

Среди них в первую очередь необходимо выделить следующие труды:

- Зубкова Е.Ю. Общество и реформы. 1945-1964. М., 1993

- Пыжиков А.В. Оттепель: идеологические новации и проекты (1953-1964 гг.). М., 1998

- Пыжиков А.В. Хрущевская «оттепель». М., 2002

- Аксютин Ю.В. Хрущевская «оттепель» и общественные настроения в СССР в 1953-1964 гг. М., 2004

Еще один круг работ, применимый к данному исследованию - это некоторые общие работы по истории разнообразных международных связей СССР и его регионов:

- Боголюбова Н.М. Культурный обмен в системе международных отношений Сибири. М., 2003

- Джалилов Т.А. Научные и культурные контакты СССР и Чехословакии в годы хрущевской «оттепели».// Вопросы Истории. 2003. №3

- Дедюшина Н.А. Развитие международных связей СО АН СССР// Вопросы истории и профессионального образования в Сибири. Нск., 1968.

- Ежков В.В. Международное научно-техническое сотрудничество СССР. Учебное пособие. М., 1990

- Международные экономические отношения. В 2-х томах. М., 1991

- Сазонов М.Г. Международные культурные связи. М., 1994

Во многих из этих работ отражены лишь отдельные аспекты, но совокупность их дает некоторую картину механизмов осуществления международных связей в целом.

Следует еще раз подчеркнуть, что во всех работах этих групп упоминаний о международных связях Новосибирской области весьма мало. Их ценность для нашего исследования заключается преимущественно в том, что они позволяют представить общий исторический контекст периода.

ЦЕЛЬ И ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ. Целью данной работы является история становления и развития международных связей Новосибирской области в годы хрущевской «оттепели».

Это конкретизируется рядом более частных задач:

ПРЕДМЕТ И ОБЪЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ. Объектом исследования являются международные связи Новосибирской области.

ПРЕДМЕТОМ исследования является их развитие в период «оттепели».

ХРОНОЛОГИЧЕСКИЕ РАМКИ. Начальная временная грань исследования определяется 1953 годом, началом хрущевской «оттепели», когда с избранием на пост первого секретаря ЦК КПСС Никиты Сергеевича Хрущева в общественно-политической и социально-экономической жизни страны произошли заметные изменения. Конечная же хронологическая грань данного исследования - 1964 г., завершающий этап «оттепели». Важной вехой в этот период стал 1956 г., когда после XX съезда КПСС был дан толчок обновлению общества, развенчанию идеологических мифов и освобождению общественного сознания от пропагандистских стереотипов. В это время в общем контексте «десталинизации», оживления общественной жизни заметно активизируются и международные контакты нашего региона.

ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ РАМКИ исследования определяются границами Новосибирской области.

МЕТОДОЛОГИЯ. Важным звеном в структуре исторического исследования является выбор или разработка системы методов исследования. Применяемая совокупность методов имеет свою специфику, определяемую содержательным и целевым характером исследовательской задачи, то есть свойствами изучаемой реальности, целями ее изучения, а также источниковыми возможностями ее решения. Поэтому необходимо раскрыть те методологические подходы и принципы, которыми следует руководствоваться при решении исследовательских задач. Методологической основой исследования является аналитический подход к изучаемому материалу, позволяющий оценить характер протекающих явлений и процессов. В основу работы положен проблемно-хронологический принцип изложения материала, который позволяет организовать исследование, структурировать анализ, выделить основные проблемы.

Таким образом, в рамках данной работы, упомянутый исследовательский метод будет способствовать решению поставленной исследовательской задачи.

ИСТОЧНИКОВАЯ БАЗА. Источники, используемые в данной исследовательской работе, можно разделить на две основные группы:

1) документы официальных органов;

2) периодическая печать.

Говоря о первой группе источников, следует, прежде всего, подчеркнуть, что основной массив использованных в работе официальных документов принадлежит к числу ранее не публиковавшихся. Они извлечены из фондов трех архивов: Государственного архива Новосибирской области, Научного архива СО РАН и Новосибирского Государственного Городского архива. В Государственном архиве Новосибирской области особую ценность представляют материалы облисполкома КПСС - документы фондов Областного Совета Профсоюзов (ф. Р-1650), Западно-Сибирского Совета народного Хозяйства (ф. Р-1653). Нужно отметить, что фонды Облсовпрофа и Совнархоза являются самыми крупными источниками, в которых концентрированно имеется информация по данной теме. В Научном архиве СО РАН основные документы по теме обнаружены в фонде Президиума СО РАН (ф. 10). Кроме того, используются материалы фонда Обкома КПСС (ф. П-4). В Новосибирском Государственном Городском архиве использованы материалы фонда Горкома (ф.33).

Официальные документы, как правило, включали две основные разновидности: директивно-распорядительные документы (решения, постановления и т.п.) и материалы отчетно-информационного характера. Несомненный интерес представляют также различного рода справки, записки, обзоры, посылаемые в партийные органы, которые иногда содержат материалы, позволяющие представить динамику процессов.

Одной из своеобразных разновидностей официальных документов являются отчеты, предоставляемые работниками различных организаций, выезжавших за рубеж в составе научных делегаций, туристических групп, а также в индивидуальные командировки. Такие отчеты не только суммировали приобретенный за границей производственный опыт, но и позволяли судить о степени приятия советского человека в той или иной стране.

Весьма сложным является вопрос объективности и достоверности рассматриваемых официальных источников. Разумеется, в этом отношении негативное воздействие оказывал целый ряд факторов. В числе них - субъективизм, характерный любому историческому источнику, неполнота отображения информации, детерминированность составителя источника социальной средой, временем и так далее. Кроме того, нельзя забывать и о таких факторах, как действующая идеология, обуславливающая образ мыслей функционеров, стремление, «подогнать» результаты, угодить вышестоящему руководству, скрыть нежелательные для огласки факты, создать в ряде случаев видимость активной деятельности, и тому подобное. Говоря также о содержательной насыщенности источников, нельзя не упомянуть то, что существенная ограниченность их была обусловлена распыленностью информации - специального органа по развитию международных связей в исследуемый период не существовало.

Следующей группой источников по теме является периодическая печать. Основная ее содержательная ценность заключается в том, что пресса более непосредственно, в сравнении с документами официального происхождения, создает живую атмосферу времени. Основной массив данных периодики по теме был извлечен из газет «Советская Сибирь» и «Вечерний Новосибирск». Причем более полным источником необходимо считать именно «Вечерний Новосибирск», поскольку эта газета была ориентирована не только на информирование, но и на культурное развитие своего читателя, а потому была более «яркой» и интересной, чем «Советская Сибирь». Основное внимание газета уделяла внутренней жизни Новосибирска, вопросам общественного, культурного, политического развития города.

Таким образом, все охарактеризованные группы источников имеют свои позитивные черты и в то же время недостатки. Лишь комплексное использование всех названных групп источников позволяет извлечь из них объективную информацию и дать адекватную историческую реконструкцию изучаемых событий и процессов.

Глава 1. Международные экономические и научные связи

1.1 Международные научные связи

Со второй половины 50-х годов международные научные связи Новосибирской области начинают планомерно развиваться. Качественным рубежом в развитии международных связей академической науки в Сибири стало создание в 1957 году Сибирского отделения Академии наук СССР. Организация СО АН стала мощным фактором, обусловившим ускоренный рост научного потенциала Сибири и определившим развитие науки в регионе на длительную перспективу. Структура управления международными связями СО АН включала в себя два основных органа - Комиссию по международным научным связям под руководством председателя СО АН академика Лаврентьева М.А. и Иностранный отдел президиума. В задачи комиссии входил широкий круг обязанностей с целью наиболее эффективного использования международных научных связей для развития научных исследований в Сибирском Отделении. Она занималась разработкой предложений по организации совместных работ, анализом выполнения планов сотрудничества, обобщением результатов зарубежных командировок ит.д.

Как уже говорилось, наиболее заметным вкладом в изучение данного аспекта международных связей является книга Евгения Григорьевича Водичева «Формирование и развитие международных связей Академической науки в Сибири». Источниковедческую базу данного исследования составили материалы фондов Научного архива СОРАН СССР. Использовались также публикации периодики - газет «Вечерний Новосибирск» и «Советская Сибирь».

В развитии международных научных связей из числа наиболее характерных их форм можно выделить следующие: участие сибирских ученых в международных и зарубежных национальных научных конференциях, совещаниях, симпозиумах; организация международных и зарубежных выставок и демонстрационных семинаров в СО АН; участие СО АН в международных выставках, в национальных выставках СССР за рубежом, организация собственных экспозиций СО АН; обмен специалистами для чтения лекций, для ознакомления с состоянием научных исследований, сотрудниками с целью длительных стажировок; обмен научными публикациями через систему международного книгообмена; публикация работ сибирских ученых за рубежом; прием зарубежных научных, общественных и партийно-правительственных делегаций; членство сибирских ученых в зарубежных и международных академиях, научных обществах, объединениях и участие в их деятельности.

Статистические данные позволяют определить основные тенденции развития как отдельных форм контактов, так и совокупности международных научных связей в целом. При этом своего рода универсальным показателем можно считать данные о числе командировок сибирских ученых за рубеж и приемах иностранных специалистов в академических структурах в Сибири, так как многие формы научного сотрудничества так или иначе связаны с обменом специалистами для различных целей.

В справке о научных связях СО АН СССР за период с 1958 по 1964 годы [1], составленной Иностранным отделом СО АН СССР 16 февраля 1965 года, представлены сводные количественные таблицы данных. Международные научные связи СО АН СССР за этот период характеризуется следующим образом:

Таблица №1. Научные командировки сотрудников СО АН СССР в соцстраны [2]

Из этой таблицы видно, что стабильно высокую посещаемость во все годы имела Чехословакия. Дружественным отношениям способствовало создание в Новосибирске в 1958 году городского отделения общества дружбы и культурных связей с Чехословакией.

Таблица №2. Командировки ученых и специалистов из соцстран в СО АН СССР [3]

Из таблицы видно, что большое количество специалистов и ученых Венгрии - около 80-ти человек - посетило наш город в 1962 году в связи с проведением Венгерской выставки станков и приборов. Это была первая крупная выставка венгерской промышленной продукции за Уралом.

Чехословакия направляла большое количество своих специалистов в 1960 (42 человека) и 1964 году (77 человек) также в связи с проводимыми в Новосибирске выставками.

Таблица №3. Научные командировки сотрудников СО АН СССР в капстраны:

Таблица №4. Командировки ученых из капстран в СО АН СССР:

Таким образом, всего в социалистические и капиталистические страны выезжало по годам следующее количество ученых Сибирского отделения: 1959 год - 65 человек (в том числе 54 в соцстраны, 11 в капстраны), 1960 год - 88 человек (в том числе 35 в соцстраны, 53 в капстраны), 1961 год - 89 человек (в том числе 55 в соцстраны, 34 в капстраны), 1962 год - 78 человек (в том числе 50 в соцстраны, 28 в капстраны), 1963 год - 80 человек (в том числе 52 в соцстраны, 28 в капстраны), 1964 год - 118 человек (в том числе 51 в соцстраны, 67 в капстраны).

За эти же годы СО АН СССР было принято иностранных ученых и специалистов всего: 1959 год - 4 человека, 1960 год - 50 человек, 1961 год - 30 человек (в том числе 29 из соцстран, 1 из капстраны (США), 1962 год - 84 человека, 1963 год - 106 человек (в том числе 65 из соцстран, 41 из капстран), 1964 год - 151 человек (в том числе 105 из соцстран, 46 из капстран).

За период с 1959 по 1964 гг. включительно сотрудники СО АН СССР приняли участие в работе 148 международных научных мероприятий (съезды, конгрессы, конференции, симпозиумы и т.д.) за рубежом с участием в них 371 ученого СО АН. Из них 210 ученых СО АН выступили с научными докладами и сообщениями. За этот период с 1959 года 96 ученых СО АН выезжало в разные страны для чтения лекций и ознакомления с проводимыми за рубежом научными работами, в длительные (долгосрочные) научные командировки для освоения новейших методик и аппаратуры.

Научные учреждения СО АН с 1960 г. проводят совместные научные работы с научными учреждениями Академий наук соцстран. В 1960 году совместные работы проводились по 3 темам, в 1961 году - по 6 темам, в 1962 году - по 6 темам, в 1963 году - по 4 темам и в 1964 году - по 15 темам.

Кроме того, за указанный период научные учреждения СО АН посещались различными многочисленными не научными делегациями из разных стран. Так, например, только в 1964 г. научные учреждения одного Новосибирского Научного центра СО АН (без учета научных учреждений филиалов СО АН) посетило из разных стран 35 делегаций (в том числе 10 партийно-правительственных) с общим количеством до 300 человек. Из указанного количества 35 делегаций - 11 делегаций были из капстран (с общим количеством до 80 человек) и 24 делегации из соцстран (с общим количеством до 200 человек).

Таким образом, можно судить о том, что уже в первой половине 60-х годов количество выезжавших за рубеж сибирских ученых в какой-то мере стабилизировалось: оно составляло примерно 80-90 человек в год.

Представительство иностранных ученых и специалистов, посетивших научные институты Сибирского отделения, судя по статистическим данным, с каждым годом увеличивается. И, хотя в 1959 и 1960 годах сотрудничество велось исключительно с соцстранами, в последующие годы видна тенденция на сближение с капстранами: 1961 год - один специалист из США, 1963 год - уже 41 человек, 1964 год - 46 человек. Такое резкое увеличение числа приезжавших в 1963 г. специалистов соотносится с тем фактом, что в августе этого года в Новосибирск прибыла делегация американских ученых в рамках Советско-американского математического форума, проходившего в Академгородке. Всего прибыло 24 ученых. Как отмечалось в прессе, такая большая делегация математиков США впервые посетила СССР. [4] В данном случае, опираясь на имеющиеся статистические данные, можно не согласиться с мнением Евгения Григорьевича Водичева. В своей работе он изучает международную научную деятельность СО АН и приходит к выводу, что до втрой половины 1960-х его учреждения оставались на периферии системы международных коммуникаций советской науки. Объем международных связей в этот период, по его мнению, оставался еще незначительным. Вплоть до конца 50-х - начала 60-х доминировали обмен научно-технической информацией и участие сибирских ученых в международных конференциях и симпозиумах, остававшееся, по словам Водичева, в количественном и качественном отношении на низком уровне.

Напротив, использованные нами материалы фондов Научного архива СОРАН позволяют судить о достаточно массовом характере развития международных научных связей СО АН за этот период, и говорить о том, что научные контакты были малочисленны, уже не приходится. [5]

Выше была приведена статистика динамики международных научных связей СО АН по сводным таблицам за период с 1959 по 1964 годы. Но это далеко не единственный документ подобного рода. Дело в том, что одной из папок фонда 10 (НАСО) были обнаружены два ненумерованных листа, соединенные скрепкой и помещенные в конце дела. Предположительно, это итоговые данные за первые 5 лет существования СО АН СССР. На следующем листе дата 18.10.1962 и подпись начальника иностранного отдела СО АН СССР Киселева Ф.А. Эти данные охватывают 1957 и 1958 годы, о которых в сводных статистических таблицах, представленных выше, не говорится. Поэтому картина вырисовывается несколько иная. По данным этого документа за пятилетний период сибирскими специалистами осуществлено 311 зарубежных научных командировок, в том числе 183 в социалистические страны и 128 в капиталистические. Ученые Сибирского отделения приняли участие в работе 76 международных и национальных конгрессов, конференций и симпозиумов. На эти мероприятия выезжало 166 наших ученых. 96 ученых выступили с научными докладами и сообщениями. Для чтения лекций и докладов и ознакомления с новыми работами зарубежных ученых по приглашениям академий наук разных стран было командировано 20 крупных ученых Сибирского отделения. В долгосрочные научные командировки для работы в научных учреждениях академий наук зарубежных стран с целью специализации, освоения новейших методик проведения научно-исследовательских работ и новейшей аппаратуры было направлено 68 ученых на общий срок 193 человеко-месяца. Научные учреждения Сибирского отделения выполняли совместные работы с научными учреждениями академий наук социалистических стран по 29 темам. [6]

Статистика, приведенная выше, зафиксирована в отчетах фондов Научного архива. Но совершенно аналогичный текст и цифры появились в периодической печати в статье о развитии международных научных связей Сибирского отделения - в интервью с начальником иностранного отдела СО АН СССР Киселевым Ф.А., только на два года раньше. [7]

Статья подводила итог 4-летнего периода деятельности СО АН: «За это время ученые Сибирского Отделения побывали в 318-ти научных загранкомандировках, в том числе 186 в соцстранах, 132 в капстранах». [8]

В свою очередь итоговые данные за 5-летний период в отчете 1962 г. дают нам другую, меньшую цифру - всего 311 загранкомандировок, в том числе 183 в социалистические страны и 128 в капиталистические. Вероятно, текст отчета был составлен в 1960 г. для подведения 4-летнего итога деятельности СО АН, а затем опубликован в качестве статьи-интервью, позже в 1962 году он был дополнен и представлен в виде отчета о 5-летнем итоге. Несовпадение сведений о количестве загранкомандировок, возможно, объясняется потерей некоторых данных за двухлетний период.

В целом, используя статистические материалы, можно судить о том, что в конце 50-х - начале 60-х объем международных научных связей Сибирского отделения имел довольно стабильные рамки и постепенно увеличивался, отражая процесс возрастания научного потенциала региона.

С конца 50-х значительно расширяется представительство специалистов из Сибирского отделения на международных форумах, проходивших в различных странах мира. По обобщенным данным, за первые 6 лет деятельности СО АН ученые отделения приняли участие в работе 76 международных конференций, совещаний, симпозиумов. Среди крупнейших из них можно назвать Международный математический конгресс (Швеция), Международный конгресс по теоретической и прикладной механике (Италия), Международную конференцию по физике высоких энергий (Англия и Швейцария), Международный конгресс по катализу (Франция), Международный геологический конгресс (Дания), Конгресс Международной Ассоциации экономических наук (Италия и Австрия) и другие форумы по разным научным направлениям. На эти мероприятия выезжало 166 сотрудников СО АН, 96 ученых выступили с научными докладами и сообщениями. [9] Особо следует отметить поездку новосибирцев в конце августа 1960 года на Международный математический конгресс в Швецию, куда прибыло две тысячи ученых. Делегацию СССР в составе 45-ти человек возглавил М.А. Лаврентьев. Кроме него из Новосибирска в Швецию выехали академики С.Л. Соболев, А.И. Мальцев, И.Н. Векуа, член-корреспондент А.В. Бицадзе и др. [10]

Нужно отметить, что в количественном отношении участие в международных конференциях было в этот период основной формой осуществления международных научных связей: на долю ученых и специалистов, выезжающих за рубеж с этими целями, приходилось свыше 70% всех зарубежных командировок из СО АН СССР. При этом далеко не все ученые направлялись за границу в качестве членов официальных советских делегаций. Многие из них выезжали по линии научного туризма, который стал использоваться как важный канал для расширения круга участников международных конференций. [11]

Одной из форм научного сотрудничества СО АН с зарубежными странами являлся также выезд ученых для чтения лекций приглашениям различных академий и обществ. Так, М.А. Лаврентьев читал лекции «Теория движения жидкостей при наличии свободных поверхностей» во французском Гренобльском университете. Заведующий лабораторией тектоники Института геологии и геофизики, член-корреспондент Ю.А. Косыгин выступил с лекциями «Тектоническое строение в СССР» и «Соляная тектоника в СССР» в Национальной академии наук США. В Англии работал член-корреспондент А.В. Бицадзе. Член-корреспондент Г.К. Боресков выезжал в Англию и Голландию, член-корреспондент Д.В. Ширков - в Англию, доктор физико-математических наук П.П. Белинский - в США. [12]

Значительную роль в становлении научных связей СО АН с зарубежными странами сыграла такая форма научных контактов как проведение в отделении иностранных выставок. Они стали еще одним принципиально новым для отделения компонентом обмена научной информацией и опытом. С 1960 года в СО АН в соответствии с предложением Всесоюзной Торговой Палаты СССР были проведены 4 иностранные выставки: две чехословацких, одна венгерская и одна выставка из ГДР.

Первым из подобных мероприятий стало проведение выставки химических реактивов чехословацкой фирмы «Хемапол». Это была первая в городе зарубежная выставка торгово-промышленного значения. Помимо экспонатов выставки, ее организаторы предоставили специальную литературу на русском языке и большое количество различных образцов реактивов для новосибирских ученых и инженеров для более близкого ознакомления с продукцией чешских химиков. Выставка проходила с 16 по 26 марта 1960 года в здании Химико-металлургического института СО АН. Успешное проведение этой выставки подготовило последующие мероприятия. В 1962 году в Новосибирске была проведена Венгерская выставка станков и приборов. Впервые венгерская промышленная продукция демонстрировалась за Уралом. По количеству привезенных экспонатов выставка не уступала знаменитой тогда ярмарке в Лейпциге. В ней участвовало 10 венгерских торговых предприятий, была представлена продукция свыше 50 заводов, демонстрировалось приблизительно 500 различных станков и приборов. Из Будапешта для обслуживания выставки прибыло около 80 специалистов. [13] В постановлении бюро Новосибирского Горкома от 28 мая 1962 года «О мероприятиях по подготовке и проведению венгерской промышленной выставки» ответственность за общую организацию подготовки и проведение Венгерской выставки возлагалась на Сибирское Отделение АН СССР и конкретно на товарища Горбачева Г.Ф. В перечне прочих обязательств бюро ГК КПСС постановило: «Разработать график и обеспечить посещение выставки, лекций венгерских специалистов коллективами предприятий и учреждений города». [14]

Выставка оптико-механической продукции фирмы «Карл Цейсс» из Германской Демократической Республики прошла в августе 1963 года в Академгородке в здании клуба «Юность». В зале медицинского оборудования наших медработников интересовали лишь некоторые приборы. «Остальные у нас есть, и не плохие», - сообщила корреспонденту «Вечернего Новосибирска» женщина «со значком заслуженного врача республики». [15] Главная продукция фирмы была представлена в зале фотоаппаратуры, имевшая большой успех у новосибирских фотолюбителей, поскольку, несмотря на широкие торговые связи, немецкая фотооптика мало экспортировалась в СССР. По словам немецкого инженера, у Советского Союза имелась своя отличная оптика, фотокамеры широко шли на экспорт. Немецкая же аппаратура имела специальные возможности и подходила больше не для любительского использования, а для нужд лабораторий и институтов. Поэтому свою пятую выставку в СССР «Карл Цейсс» привез в Новосибирск, в развивающийся Академгородок. [16]

В 1964 г. в Новосибирске вновь прошла крупная выставка точной измерительной аппаратуры из Чехословакии. Если первая чехословацкая выставка 1960 года познакомила новосибирских специалистов с многообразной измерительной техникой, лабораторными приборами, вспомогательным оборудованием, выпускаемыми в дружественной Чехословакии, то вторая выставка, по объему несколько меньшая, выгодно отличалась от нее качественно.

Приборы второй выставки были подобраны с учетом заинтересованности в них научных институтов Сибирского отделения и предприятий сибирского экономического района. Посетители экспозиции отмечали «высокую техническую культуру производства, талант и любовь к делу чехословацких ученых и инженеров». [17] Помимо организации самой выставки чехословацкими специалистами был прочитан цикл лекций, вызвавших большой интерес у научных и инженерно-технических работников. Как сообщает «Вечерний Новосибирск», лекции вызывали научно-технические дискуссии, которые «показали необходимость укрепления и расширения научных и технических связей между учеными и специалистами ЧССР и СО АН СССР». [18]

В качестве самостоятельной формы международных связей уже в первые несколько лет деятельности Сибирского отделения утвердился выезд специалистов за рубеж для ознакомления с состоянием научных исследований. Все зарубежные научные командировки в различной степени были полезны. Большинство научных командировок способствовало сокращению сроков исследований, организации научных исследований в новых направлениях, получению новых материалов, улучшению аппаратуры, обмену опытом между специалистами и т.д. Но в первые годы деятельности СО АН СССР это были преимущественно краткосрочные визиты, которые далеко не всегда способствовали выполнению поставленных задач.

По мнению многих ученых, такие краткосрочные выезды, ведя к распылению средств, не могли решить ряд практических вопросов, связанных с освоением передового опыта зарубежной науки. Так, профессор П.П. Белинский, вернувшись в 1962 г. из командировки в США, отмечал: «Необходимы систематические, достаточно длительные (до одного года) командировки как молодых, так и известных ученых в различные научные центры. Без этого имеется серьезная опасность, что ряд новых направлений в науке может оставаться несколько лет незамеченным, а отставание в несколько лет в науке, особенно новой - это очень опасная вещь». [19] В то же время, очевидно, что задачи ознакомления с состоянием научных исследований в известной мере решались в ходе всех зарубежных поездок, в том числе и там, где они не формулировались в качестве основной цели. Так или иначе, в последующие годы свое самостоятельное значение приобретает такой вид ознакомительных поездок, как долгосрочные стажировки и специализированные практики. В таких продолжительных командировках сибирские ученые были прикреплены к определенным научно-исследовательским учреждениям и работали в их лабораториях, занимаясь специализацией, вникая в новейшие методы исследований, знакомясь с новой аппаратурой. Подобное «полное погружение» приносило свои неоценимые плоды, поскольку ученые обогащались не только драгоценным опытом иностранных коллег, но и знакомились с текущими работами и планами в различных областях, а также с еще не опубликованными в СССР работами зарубежных специалистов.

Результатами зарубежных командировок часто становилось признание неудовлетворительного состояния многих наук в СССР, а также частичного и даже полного отставания в тех или иных областях. Особенно показательны в этом контексте отчеты сотрудников научных институтов об итогах командировок, где представлены не только результаты и конкретные рекомендации по внедрения научного опыта иностранных коллег, но и сделаны выводы об общем уровне отставания СССР.

Характерным в этом плане документом может служить отчет директора Института цитологии и генетики, члена-корреспондента АН СССР Д.К. Беляева о командировке на XI международный генетический конгресс в Гааге с 2 по 10 сентября 1963 года. В отчете дана характеристика основных работ, заявленных на конгрессе и представляющих научный интерес советских ученых. Беляев отмечает, что все эти работы выполнены с использованием современных методов генетико-математического анализа. Значение исследований такого рода Беляев считает весьма важным как для углубления знаний наших ученых о закономерностях эволюционного процесса, так и для разработки селекционной теории. Но, как читаем далее, «между тем, у нас они развиты очень слабо. Модельные селекционные и эволюционно-генетические исследования на лабораторных объектах в нашей стране не проводятся; мало кто владеет генетико-математическим аппаратом, дающим возможность наиболее полно анализировать существо генетических изменений при отборе. Это направление представляется мне заслуживающим всяческого внимания и развития». [20] Общий вывод, который делает Беляев из анализа материалов конгресса, сводится к тому, что генетика бурно развивается по всем направлениям. Особенное внимание привлечено к проблемам молекулярной генетики и организации генетического материала в клеточных структурах, популяционной и эволюционной генетики, генетики человека. Тем не менее, ученый с сожалением констатирует наше сильное (в смысле широты и размаха исследований) отставание во всех этих направлениях. К тому же советская научная делегация была составлена в основном из учёных, работающих в области генетики растений, которые не представили полностью всех направлений советской генетики и поэтому не смогли, по мнению Беляева, донести до конгресса тех успехов, которые, не смотря на скромные масштабы исследований, у нас всё же имелись.

Значение этого документа трудно переоценить, поскольку констатация даже незначительного отставания в науке от прочих иностранных держав в те идеологизированные и подконтрольные годы могла иметь нешуточный резонанс, а такой крупный ученый и авторитетный человек как Д.К. Беляев слов на ветер не бросал. В целом, подобные отчеты составлялись всеми учеными, вернувшимися из загранкомандировок. Проблемы генетики и отставания в ней советских ученых затронуты в отчете кандидата биологических наук П.К. Шкварникова о научной командировке в США с 6 мая по 6 июня 1963 года. Так, в нем говорится, что мы имели слишком мало учреждений, которые разрабатывали такие важнейшие проблемы генетики, как строение наследственно значимых структур клетки; радиационная генетика; биохимическая генетика; цитогенетика, генетика популяций, генетика развития и др. А необходимая всесторонняя разработка вопросов частной генетики таких важнейших сельскохозяйственных культур как пшеница, кукуруза, сахарная свекла, ячмень, бобовые растения и пр., у нас просто отсутствовала. Условия и техническая база для постановки экспериментов в учреждениях, которые занимались разработкой указанных выше проблем, были гораздо более ограниченны, чем в США. Отсюда и вытекало, по словам Шкварникова, наше отставание в темпах и качестве решения актуальных вопросов генетики. Для примера в отчете Шкварников приводит самое новое в стране Генетическое учреждение - Институт Цитологии и Генетики Сибирского Отделения АН СССР. «Даже когда будет закончено строительство главного корпуса и других объектов этого института, он не будет иметь тех возможностей для экспериментальной работы, какие имеют генетические отделы университетов и других учреждения в США. В этом институте будут хорошие помещения для некоторых видов работ, но в ней не будет таких специализированных помещений для экспериментирования с растениями и животными в различных условиях, кроме обычных оранжерей и вивария, какие имеются в каждом университете у них», - пишет в отчете Шкварников. Для постановки многих экспериментов по разработке различных проблем генетики научным институтам часто бывало не достаточно стандартного оборудования и аппаратуры. Не редко возникала необходимость быстро создавать различные приборы и технические устройства, не выпускаемые промышленностью. Но, по словам Шкварникова, имевшиеся в институте мастерские и особенно кадры были не в состоянии обеспечить что-либо большее кроме текущего ремонта предметов лабораторного оборудования, но и то далеко не всех. Но не только мастерские и инженерные кадры ряда институтов, а и Экспериментальный завод Сибирского Отделения АН СССР с его конструкторским бюро не удовлетворяют еще этих нужд институтов. Уровень конструкторских работ и технического выполнения заказов на этом заводе (по крайней мере, в отношении заказов биологических институтов) еще очень низок.

Далее в отчете читаем, что намного большую тревогу, по сравнению с отмеченными недостатками, вызывает существовавшее положение с генетическими кадрами. Отмечается то, что по существу у нас не было источников пополнения этих кадров. В пример опять же приведен Институт Цитологии и Генетики СО АН СССР, который комплектовал свой штат на 90% из молодых специалистов - воспитанников Ленинградского, Московского, Томского, Воронежского, Саратовского Университетов и ряда с/хозяйственных Институтов. В подавляющей большинстве своем эти люди (за исключением выпускников Ленинградского и отчасти Московского Университетов) к моменту прихода в Институт имели довольно смутное представление о генетике и начинали ее изучать находясь уже на исследовательской работе, что «давало не те результаты какие можно было бы иметь», считает Шкварников. Такое положение вещей, по словам Шкварникова, явилось результатом того, что «в свое время генетику в целом объявляли лженаукой, буржуазной наукой, формальной наукой, Вейсманизмом-Морганизмом и ее преподавание в Вузах было сведено на нет. Тяжелым наследием этого курса, проводившегося многие годы, является не только резкое сокращение численности квалифицированных кадров в этой области, но и продолжающиеся в разной форме до сих пор случаи притеснения людей «проявляющих какой-либо интерес к этой науке». В качестве иллюстрации на страницах отчета приведен такой факт: преподавательница Новосибирского сельскохозяйственного Института, кандидат химических наук Казакова С.Д. в докладе, сделанном ею на научной конференции Института, отметила генетическую роль ДНК и РНК. Для освещения этого вопроса она использовала материалы пятого международного биохимического Конгресса (Москва), в том числе работы советских ученых Сисакяна, Энгельгардта, Белозерского и многих других. У подавляющей части преподавательского состава это выступление вызвало переполох, и было ими расценено как опасная крамола.

Выступившие ректор Института доцент Красиков, декан агрономического факультета профессор Леонов и доценты Михайлов, Кривощеков и Сакс устроили разнос доклада Казаковой, обвинили ее в «идеализме, в американизме», в том, что она является «проводником концепции гена», «пропагандирует Вейсманизм», «игнорирует роль внешней среды». Когда же Казакова, понимая некомпетентность большинства выступивших в этих вопросах, попыталась после поговорить с ректором, чтобы в личной беседе разъяснить сущность вопроса и доложенных ею материалов, он отказал ей в приеме, заявив: «Мне не о чем говорить с Вами, Вы на неверных позициях и Вам нужно изменить свои взгляды». После того случая Казакова была занесена в категорию людей, «деятельность которых должна вызывать настороженность и быть постоянно в поле зрения». Далее Шкварников добавляет, что «по этому случаю можно составить мнение о том, какими знаниями и идеями вооружают студентов преподаватели, имеющие такие представления, какие обнаружили упомянутые выше оппоненты Казаковой и можно понять тогда отмеченную выше неподготовленность выпускников наших Вузов в области генетики, цитологии, цитофизиологии, цитохимии и некоторых других дисциплин». [21]

Несомненно, уникальность этого отчета состоит в его небывало подробном и аналитическом характере. Тем более, что в нем отражена сравнительная характеристика положения в американских и наших научных институтах, а также приведен яркий случай архаического взгляда на прогрессивные идеи генетических исследований.

Интересен, однако, тот факт, что в прочих отчетных документах о развитии международных научных связях, упоминавших командировку Шкварникова в США, ни слова нет о его общих выводах касательно нашего технического и научного отставания. Так, в отчете за 1963 год представлен обзор основных командировок, в том числе практические их результаты и общие выводы. Далее на листах 28-29 идет отчет о поездке Шкварникова, но ни единого слова нет о его конкретных выводах. [22] Далее, в докладной записке об эффективности международных научных связей в области естественных и технических наук в 1963-64 годы, также говорится о результатах этой поездки [23], а именно, что заведующий лабораторией экспериментального мутагенеза Института цитологии и генетики к.б.н. Шкварников П.К. во время научной командировки в США (университеты штатов Вашингтон, Калифорния, Теннеси, Миссури, Миннесота, Колумбийский университет в Нью-Йорке и научный центр по сельскому хозяйству в Белтсвилле) ознакомился с общегенетическими, радиационно-генетическими, цитогенетическими исследованиями, а также с исследованиями по проблемам селекции растений и в смежных отраслях биологии, с материально-технической базой и научным оборудованием многих лабораторий, с системой подготовки кадров высшей квалификации по генетике, с планированием и координацией научно-исследовательских работ по различным проблемам генетики и селекции растений. Эти исследования были учтены Институтом цитологии и генетики в планировании и проведении своих исследований в соответствующих областях биологии и рекомендованы другим советским научным учреждениям биологического профиля. О выводах Шкварникова снова не сказано ни слова.

Помимо основного отчетного документа Шкварникова существует также приложение к нему, где информация касается уже не общих результатов, а характера самой поездке ученого в США. [24] В ходе научной командировки Шкварникова по институтам страны было запланировано посещение различных научно-исследовательских центров и лабораторий, о чем с принимающей стороной было заранее оговорено. В дополнении к отчету ученый сообщает о тех недоразумениях, с которыми он в итоге столкнулся при попытке посетить некоторые из этих центров. В намеченном плане этой командировки предусматривалось в числе других учреждений США посетить Брукгевенскую Национальную лабораторию, ведущую исследования по изучению радиочувствительности растений и генетических эффектов различных видов излучений. Другим важным пунктом этого плана было посещение лаборатории доктора Мезиа в Калифорнийском Университете. Об этих пунктах программы было сказано также в письме президента Академии Наук СССР академика М.В. Келдыша на имя президента Академии Наук США. Однако, как Брукгевенская лаборатория, так и лаборатория доктора Мезиа были исключены из предложенного Американской Академией маршрута поездок автора отчета по США. Никакие доводы и просьбы об исправлении этого недостатка не были учтены представителем академии Наук США Сватковским А., который свой категорический отказ мотивировал тем, что указанные лаборатории закрыты для посещения советскими учеными по той причине, что первая из них является национальной лабораторией, а вторая (доктора Мезиа) радиобиологической. При этом Сватковский пояснял, что такое ограничение для советских ученых установлено Американской стороной в ответ на существующие якобы в СССР ограничения для приезжающих американских ученых, в частности это касалось посещения ими Сибирского отделения АН СССР.

По словам Шкварникова, это несоответствующее действительности утверждение было опровергнуто примером прошлогоднего визита к нам доктора Мезиа, который посещал в Ленинграде и в Москве то, что желал. Лишь спустя некоторое время автору отчета удалось получить возможность посетить Брукгевенскую лабораторию (но всего лишь на один день вместо планировавшихся 3-4) в результате помощи одного из американских ученых, устроивших этот визит в обход академии США. Посещение лаборатории доктора Мезиа также было устроено (на 1-1,5 часа) учеными Калифорнийского Университета, но самого Мезиа при этом однако не оказалось на месте и встреча с ним лично не состоялась. В процессе выполнения плана командировки некоторые американские ученые, исходя из научных интересов автора отчета, настоятельно рекомендовали ему посетить некоторых ученых национальной лаборатории США в Оак Ридже (штат Теннеси) и предложили свои услуги вступить в переговоры на этот счет с академией США. Однако, они также встретили упорное сопротивление со стороны Иностранного Отдела Академии Наук США в лице А. Сватковского. И, хотя позже он все же уступил, как выяснилось по прибытии в штат Теннеси, ему удалось сманеврировать, направив автора отчета не в Национальную лабораторию в Оак Ридже, а на экспериментальную Станцию Университета Теннеси в том же городе. Попытки связаться с нужными научными работниками из Национальной лаборатории на месте через сотрудников экспериментальной станции Университета также ни к чему не привели. Последние, очевидно, получили указание препятствовать этому, так как прямо заявили, что связать Шкварникова с лабораторией не представляется для них возможным. Визит в эту лабораторию так и не состоялся. [25]