Многие экономические, культурные, внешнеполитические интересы Беларуси и России совпадают. Попытки оспорить преимущества сотрудничества между двумя государствами идут в разрез с общепринятыми в мировой практике тенденциями на региональное сотрудничество. Обе страны обладают своими сравнительными преимуществами в системе регионального разделения труда, потенциалом, который гораздо эффективнее реализовывался в рамках межгосударственного договора, гарантирующего свободное перемещение капитала, ресурсов, товаров, услуг и рабочей силы, безусловную защиту прав собственности, равные условия хозяйствования и выполнение основополагающих стандартов, принятых в странах Европейского Союза, ВТО или ОЭСР. Основные споры и дискуссии возникают относительно того, в каких конкретных институциональных формах, в каких временных рамках должен строиться союз двух государств, направленный на решение следующих задач: 1) повышение реального уровня жизни россиян и белорусов, 2) создание единого конкурентного экономического пространства с целью расширения выбора для инвесторов, предпринимателей и потребителей, 3) развитие системы стимулов к повышению производительности труда, снижению затрат и повышению качества товаров и услуг, 4) укрепление системы защиты национальных интересов обеих стран перед лицом угроз современного мира, 5) создание эффективной системы социальной защиты.

Основными вызовами интеграционного процесса России и Беларуси, являются

ь выбор оптимальной межгосударственной организационной структуры, определение ее полномочий и обязательств. Фундаментальная проблема, которая стоит не только перед Россией и Беларусью, но и перед странами - членами Европейского Союза - это проблема выбора между федерацией и конфедерацией. Решение этого вопроса будет определять построение последующих институтов и определение параметров социально-экономической политики;

ь установление взаимоотношений, разделение прав и обязанностей между национальными союзными органами власти. Очередной важной дилеммой является принципиальный выбор между централизацией власти и ее децентрализацией: каковы решения принимаются на уровне союза, какими ресурсами распоряжаются центральные органы, каковы решения имеют характер решений прямого действия. Иными словами, перед Россией и Беларусью стоит выбор одной из трех моделей: Брюссель в рамках ЕС, Вашингтон в рамках NAFTA или Москва в рамках СССР.

ь определение процедуры выборов и контроля за исполнением решений органов Союза. Интеграционные процессы приобретают совершенно иную динамику, если существуют реальные институты и механизмы, при помощи которых экономические субъекты обеих стран в судебном порядке решают хозяйственные споры, и эти решения обязательны для исполнения соответствующими органами обеих стран;

ь обеспечение реального равенства экономических субъектов стран-участников Союза. Вызов равенства условий хозяйствования, пожалуй, является самым сложным, поскольку затрагивает суть проводимой в России и Беларуси экономической политики. Поскольку основные параметры социально-экономической политики стран разные, баланс интересов между основными экономическими факторами разный, то равенство во всех подсекторах блокируется теми группами, которые 1) стремятся к особому статусу внутри своих стран (в Беларуси к ним можно отнести отраслевые концерны и предприятия туда входящие, сельское хозяйство, управление делами президента и администрация президента, так называемые естественные монополии, которые являются поставщиками жилищно-коммунальных услуг, православная церковь и т.д.). Самое простое и эффективное решение - предоставление равных условий хозяйствования и запрет дискриминационных практик на всех сегментах рынка - является гипотетическим, поскольку его принятие потребовало бы отмену десятков тысяч постановлений, распоряжений, принимаемых органами государственного управления обеих стран, ревизию их полномочий, а также пересмотр многих законов, в том числе законов о бюджетах обеих стран. Проведение этого обширного комплекса мероприятий требует ярко выраженной политической воли, консолидации политических элит и концентрации информационных и административных ресурсов, причем в обеих странах. Отсутствие большинства из вышеперечисленных факторов, в определенной степени, предопределяет парадигму развития белорусско-российских отношений в направлении пошагового согласования параметров торговой политики, что выражается в унификации или гармонизации таможенных пошлин, нетарифных ограничений. Далее мы имеем подписанные договора об образовании союзного государства, таможенном союзе. Де факто вот уже седьмой год идет проработка вопросов для активации классической зоны свободной торговли.

Можно выделить две методики организации интеграционных процессов. Первый способ - это методика большого взрыва, когда страны переходят сразу к единой политической системе, единому государству, а экономические подсистемы (монетарная, фискальная, административная, социальная) унифицируются в процессе двусторонних переговоров в рамках уже единого государственного образования. Эта методика, по сути дела, является «шоковой терапией» для государств, которым предлагается, по существу, «ввязаться в драку, а там - посмотрим». Второй вариант - пошаговая методика интеграции: она начинается с формирования классической зоны свободной торговли без тарифных и нетарифных ограничений по всем группам товаров производителей Беларуси и России. Второй этап - это переход в режим таможенного союза, когда унифицированными являются режимы торговли товарами с третьими странами. Третий этап сотрудничества - это интеграция в рамках Европейского Союза, предполагающая выполнение обязательных требований acquis communitaire. Пошаговая интеграция была отвергнута по ряду причин: 1) отсутствие динамичного права частной собственности государствах, прежде всего, в Беларуси, 2) тождественность экономической и политической власти во многих принципиально важных секторах экономики при «приватизации» органов госконтроля (таможня, налоговые службы, контрольные органы, МВД и спецслужбы, которые часто превращались в инструменты конкурентной борьбы); 3) отсутствие свободных цен, как в Беларуси, так и России (прежде всего, на энергоресурсы в России и практически на все в Беларуси), 4) смешанная система налогообложения внешней торговли, прежде всего по уплате НДС: с одними - по принципу происхождения, с другими - по принципу назначения, 5) различное понимание роли и функций бизнеса и государства (прежде всего, денежная, инвестиционная и торговые сферы).

По сути дела, наблюдается столкновение методики «мягкой посадки» и «шоковой терапии», но не в контексте чисто социально-экономических реформ в одной стране, а для гармонизации и унификации сложных систем двух разных государств. Европейский Союз - это типичный пример пошаговой интеграции, которая вообще началась с сотрудничества на узком сегменте товарного рынка. Белорусско-российская интеграция в период 1995 - 2002 - это череда попыток реализовать сценарий «большого взрыва».

Приоритет краткосрочных политических и экономических интересов отдельных социальных и финансовых групп перед долгосрочными геополитическими и, прежде всего, экономическими интересами инвесторов, предпринимателей и потребителей Беларуси и России оказывает негативное воздействие на динамику интеграционных процессов. К группам, которые не заинтересованы в пошаговой системной интеграции, можно отнести 1) получателей ценовой и сырьевой ренты в России, которые при помощи своих белорусских партнеров (отраслевых монополий в виде концернов) через бартерные и клиринговые схемы избегают уплаты НДС, добиваются выгодной пропорции «долги - активы - взаимозачеты - товар» в отношении поставок энергоресурсов и реализации товаров белорусских производителей на российском рынке и на рынках третьих стран. К данной категории субъектов относятся, прежде всего, менеджеры предприятий, которые руководят предприятиями с аморфной структурой собственности. Посредством различных финансовых и бухгалтерских манипуляций они пытаются получить полный контроль над фирмами, в которых, по сути дела, идет передел собственности. Взаимоотношения в Беларусью частично позволяют им реализовывать личные интересы часто в ущерб интересам предприятия. 2) крупные российские компании - импортеры товаров из третьих стран, которые опять-таки либо через дочерние структуры на территории Беларуси, либо через белорусские коммерческие структуры, обладающие не только всеми необходимыми лицензиями, но и административным и правовым ресурсом (правовым с точки зрения специфики белорусской правовой среды) для реализации импортных товаров в Беларуси, 3) политические и идеологические группы, которые спекулируют на союзной тематике и проповедуют идеологемы «славянского братства», «восстановления Советского Союза», «единой антизападной «оси равенства и добра». К ним относятся не только коммунистические и националистические структуры, но также русская православная церковь, которая защищает свою монополию на идеологическом пространстве России и Беларуси. Она обладает не только развитой организационной структурой, но и значительными экономическими полномочиями, объем которых позволяет говорить об особом не рыночном экономическом статусе института русской православной церкви на территории РБ и РФ. 4) белорусские предприятия и отрасли, имеющие особый налоговый, финансовый и правовой режим (так называемые точки роста), особенно в сфере производства потребительских товаров. Не обладая необходимой степенью корпоративной самостоятельности, они за последние 10 лет потеряли многие свои конкурентные преимущества. Для них открытие границ означало бы не только угрозу банкротства предприятий, но и опасность потери должности и возможности осуществлять контроль за товарными и ресурсными потоками. Директорат также опасается отстранения от участия в приватизации. Ко всему прочему, большинство постсоветских управляющих не обладают знаниями современного менеджмента, маркетинга, не знают методик оптимизации производства и продажи и под административным прессом не развили навыки самостоятельного принятия решений и принятия на себя ответственности за реализацию инвестиционных планов. 5) Чиновники уровня «концерн» «министерство», которые де факто являются распорядителями государственного имущества. Именно они определяются основные параметры производственной, ценовой, платежной и снабженческо-сбытовой политики. Пошаговая интеграция с Россией, которая на первом этапе предполагает создание зоны свободной торговли, лишила бы их многих рычагов для распределения ресурсных и финансовых потоков и ренты. В условиях свободного рынка и взаимодействия частных компаний ни Госснаб, ни Госплан не нужны. Лоббистские возможности данной социальной группы усиливает политическое руководство Беларуси, которое в большинстве своем разделяет ее идеологию и поведение. 6) Чиновники, непосредственно участвующие в переговорном процессе, согласованиях позиций стран по вопросам торговой, монетарной и фискальной политики (представители МИДа, структур СНГ, аппарата, так называемого союзного государства, таможенного комитета, Национального банка, Министерства финансов, Администрации президента). Несмотря на свою малочисленность, они обладают доступом к политическому, административному и информационному ресурсу, постоянно поднимают тему белорусско-российской интеграции, ставят задач, а затем представляют перечень «объективных» факторов, благодаря которым поставленные задачи не были выполнены. Их интересы с одной стороны выражаются как в получении дополнительного, высокого по белорусским меркам, дохода (командировочные, премиальные), так и в поисках возможностей получения ренты путем продажи посреднических или так называемых «правовых» услуг.

Первый президент Беларуси А. Лукашенко является особым фактором белорусско-российских отношений. Его видение нео-СССР вместо отношений двух независимых государств, федерации, но со своим эмиссионным центром, высокой степенью независимости фискальной политики, тотального государственного регулирования финансовых и ресурсных потоков, видение единого государства с сильной степенью централизации экономической и политической власти, попытками легализоваться на политическом поле России входит в явное противоречие со стратегией пошаговой интеграции Беларуси и России. Более того, оно противоречит фундаментальным принципам социально-экономической политики президента России В. Путина и правительства М. Касьянова. А. Лукашенко неоднократно делал заявления, которые, по сути дела, дезавуировали и соглашение о единой валюте и сотрудничестве в денежной сфере, и таможенный союз, и единую торговую политику. В первой половине 2002 года интеграционная риторика нужна А. Лукашенко, прежде всего, для подписания Конституционного акта, который был бы формальным поводом для проведения референдума о внесении изменений в Конституцию и создания юридических оснований для участия в третьей (по конституции 1996 г.) или четвертой (по конституции 1994 г.) президентской кампании.

Очередным заинтересованным внесистемным или надсистемных фактором белорусско-российской интеграции является организованная преступность. Разница экономических условий деятельности в обеих странах, высокая степень государственного вмешательства в процесс принятия экономических решений, наличие больших возможностей, как говорил Фредерик Бастиа^[1] Frederic Bastia, The Law, The Foundation for Economic Education, Inc, Irvington-on-Hudson, New York 1998[1], «легализовать грабеж», отсутствие прозрачности и механизмов контроля за большинством финансовых и ресурсных потоков в Беларуси и значительным объемов ресурсов в России, борьба за установление реального контроля, прежде всего, на рынке энергоресурсов в России и нефтехимического и машиностроительного в Беларуси - все это создает сильную мотивацию для структур организованной преступности для консервации хронического переговорного процесса, бессистемной унификации законодательства, выдвижения заранее не приемлемых и не реализуемых предложений, которые обозначают волнообразный интерес к интеграционной тематике, но не приводят к реальным изменениям в отношениях между Беларусью и Россией. Приватизация естественных функций государства и, естественно, прибыли, генерируемой в процессе государственного инвестирования и потребления, наряду с национализацией убытков - это среда для оптимального развития организованной преступности. Ее представители являются не только идеологами данной системы взаимоотношений, но и ее непосредственными бенефициарами. Помимо уголовно наказуемых преступлений (торговля «живым товаром», наркотики, заказные убийства, кража автомобилей и т.п.), оргпреступность эффективно использует легализованные схемы ухода от уплаты налогов, в первую очередь НДС через фирмы однодневки, оффшорные компании, подконтрольные банки. Уход от уплаты налогов и таможенных пошлин может осуществляться также посредством установления доверительных отношений с таможней, налоговой инспекцией и т.д. Так или иначе, реальная пошаговая интеграция России и Беларуси по схеме «зона свободной торговли - таможенный союз - членство в ЕС» представляет угрозу существующим механизмам реализации интересов организованной преступности.

По истечении шести лет формального существования Союза Россия и Беларуси можно подвести определенные итоги выбранной стратегии и тактики интеграции двух государств. Практика отношений и переговоров, качество принимаемых сторонами документов и их выполнение партнерами дает основания говорить о преобладании политических факторов и мотиваций, а не экономических и социально-культурных. За последние 6 лет Россия и Беларусь еще больше отдалились друг от друга по основным институциональным, правовым и экономическим параметрам. Россия приняла стратегию создания конкурентной среды и избавления от первой волны олигархов, от серой экономики, легализации финансовых потоков и ликвидации бартера. Россия в большой степени отказалась от иллюзий эффективного административного управления ценами, капиталом и инвестициями. Беларусь же застряла на стадии романтизации политики жестко управляемой «мягкой посадки»: инструменты монетарной и фискальной политики, административного регулирования используются для централизации процесса принятия экономических решений и, как любят выражаться представители белорусского правительства, «канализации» финансовых и ресурсных потоков в заранее утвержденные проекты и схемы.

Яркой иллюстрацией разницы подходов Беларуси и России к решению социально-экономических проблем являются послания президентов стран в 2001 г. Судя по проектам посланий глав государств в 2002 г. принципиальные позиции обеих сторон остались прежними. Послания президентов показали, что экономика России и Беларуси остаются не совместимыми ни с точки зрения отношения к собственности, ни с позиции инвестиций, ни по основным направлениям системных реформ, ни даже по теоретическим и методологическим подходам их авторов. Это и предопределяет определенную враждебность и глубокие мировоззренческие конфликты. В. Путин в своем послании говорил о реальных проблемах, на жестком понятном экспертам языке. А. Лукашенко не поменял риторику, оставаясь в плену образа «батьки» и «чарки и шкварки». В. Путин показал хорошие знания мировой экономики. А. Лукашенко, несмотря на геополитические изменения, все еще рассуждает в категориях двуполярного мира, когда «наши» - это те, кто против Запада, «чужие» - это те, кто помогает нам», желательно на безвозмездной основе. Путина тревожит консенсус российских олигархов и госчиновников, которые не заинтересованы в реальных реформах системы власти, он высказывается за уход государства из экономики. Лукашенко раздражают попытки единичных инвесторов предлагать не выгодные ему, народу и государству схемы враждебной приватизации. Не прошло и года после послания 2001 года, как данный тезис в полной мере подтвердился на примере отношений к российскому инвестору - «Балтике». Путин знает, что российская экономика имеет рентный, а не производительный характер, поэтому необходимо концентрировать усилия не на распределении, а на создании условий для производства добавленной стоимости. Он осознает, что госаппарат является основным тормозом реформ. Лукашенко же продолжает акцентировать внимание на усилении роли государства в экономике, на своей особой роли в одобрении любых экономических сделок. Путин выступает за дерегулирование экономики, дебюрократизацию, сокращение вмешательства в дела компаний. Лукашенко ни в своем послании, ни на протяжении шести месяцев после президентских выборов не предпринял мер по сокращению количества лицензируемых видов деятельности, упрощению входа на рынок, борьбе с бюрократом во имя отечественного предпринимателя. Путин с уважением высказывается о частном бизнесе, приводя такой многозначительный факт, что "потребности обороны уже сейчас почти наполовину обеспечиваются частными предпринимателями, в том числе АО с участием государства". Он понимает перспективность участие частого бизнеса, в том числе и в оборонных программах. Лукашенко же в очередной раз дал чрезвычайно низкую оценку продукции и деятельности крупнейшего в Беларуси иностранного инвестора - MacDonald's, назвав сеть ресторанов быстрого питания «гадюшником», а сами бутерброды - «заразой». Блокировка малой приватизации в Беларуси, вмешательство в процесс «поштучной» приватизации крупных предприятий подтверждает приверженность А. Лукашенко к механизмам планово экономики. Путин поддержал бюджетно-налоговую реформу, инвентаризацию доходов и обязательств государства. Лукашенко год за годом подписывает закон о бюджете, который лишает возможности общественность, парламент и средства массовой информации контролировать доходы и расходы президентского фонда, десятков бюджетных и внебюджетных фондов. Путин уверен, что капиталу, в том числе иностранному, нужны равные условия, открытые прозрачные условия игры и защита собственности. Лукашенко все еще тешит себя иллюзиями, что иностранные инвесторы будут на свои деньги производить товары под белорусскими брендами, продавать их по административных ценам и обязательно экспортировать продукцию ради пополнения валютных запасов страны. Путин уверенно говорит о свободной торговле, необходимости прагматического выстраивания отношений с соседями. Лукашенко посредством указов и декретов защищает пусть не эффективного, затратного, не умеющего продавать, но белорусского производителя. Путин говорит о необходимости четкого разделения платного и бесплатного образования и медицины. Лукашенко декларирует приоритет бесплатности и доступности, в то время как поликлиники и больницы устанавливают ценники за элементарные услуги, в том числе для пенсионеров и ветеранов войны. В итоге, Путин в своем послании предстает человеком новой идеологии (по крайней мере, в экономике), рыночником и гарантом прав собственности (пока это лишь чистая декларация без эффективных судов и независимых контрольных органов). Лукашенко выглядит растерянным представителем советской номенклатуры среднего звена, пытаясь из года в год активизировать внешние и внутренние источники финансирования не эффективной модели хозяйствования, декларируя политическую интеграцию с Россией, блокируя при этом механизмы реального экономического сближения. Отметим, что А. Лукашенко игнорирует советы даже государственных учреждений. В одном из своих докладов Институт экономики Академии наук РБ, проанализировав ситуацию в стране, пришел к выводу: «Для выхода из современного глубокого кризиса Беларуси необходимы:

ь формирование рыночной среды, благоприятной для процветания предпринимательства (восстановление экономической свободы);

ь широкомасштабное привлечение прямых иностранных инвестиций и технологий;

ь ускоренное развитие производства конкурентоспособной продукции, предназначенной на экспорт;

ь закрытие бесперспективных предприятий;

ь максимально возможное сокращение госсектора и чиновничьего контроля над производством (типа "золотой" акции);

ь официальное принятие курса на врастание в перспективе в Европейский Союз^[2] Доклад Академии наук Республики Беларусь «Социально-экономическое положение Республики Беларусь» 2000 г. Минск[2]».

Очевидное охлаждение отношений между А. Лукашенко и высшим руководством России прослеживается не только в сути обсуждаемых и подписываемых документов, выступлениях глав обоих государств, но и в их поведении на двусторонних встречах и саммитах СНГ. Субъективный фактор по-прежнему остается очень сильной детерминантой белорусско-российских отношений. Поэтому для прогнозирования интеграционных процессов экономической и геополитической логики мало.

В интеграционном процессе Беларуси и России особое место занимает стремление формирования денежного союза. Уже в 1993 году правительства стран выразили желание сформировать единую рублевую зону. На том этапе российский рубль должен был выполнять функцию платежного средства на территории обоих государств, но переговоры не принесли конкретных результатов. В конце 1999 года был подписан договор об образовании денежного союза. В конце 2000 г. страны согласились ввести единую валюту и принять ряд мер по переходу в данный монетарный режим. Первым шагом было принятие Национальным банком Беларуси режима ползучей привязки к российскому рублю с начала 2001 года. Согласно подписанным документам Беларусь должна перейти на российский рубль, а в 2008 году обе страны должны иметь новую валюту. В июле 2001 г. Центральный банк России выделил первую траншу кредита для Беларуси в объеме 1,5 млрд. российских рублей для поддержания белорусской валюты. Национальный банк выполнил свои обязательства и перешел в режим единого курса. 30 ноября 2001 г. был подписан договор о выделении второй транши кредита в объеме 4,5 млрд. российских рублей. В начале 2002 г. политика Нацбанка РБ была сконцентрирована на поддержании курса белорусского рубля за счет продажи золотовалютный запасов и использования средств российских кредитов, что в очередной раз создало угрозу множественности курсов, истощения валютных запасов и увеличения инфляции. Несмотря на снижения инфляции в Беларуси до 46,1% в 2001 г., политику стабилизации цен Национального банка нельзя назвать успешной. В ретроспективе Беларусь гораздо интенсивнее использовала инфляционный способ перераспределения ресурсов, чем Россия или Украина.

Ценовая динамика

Хронология денежной и экономической интеграции Беларуси и России

Сотрудничество между Национальным банком РБ и Центральным банком РФ является примером наиболее последовательной работы. В 2001 г. в контексте договоренностей с Россией Национальный банк сумел добиться высокой степени предсказуемости свой политики. Разрыв между уровнями курсов белорусского рубля на разных сегментах валютного рынка не превышал 2%, по плану проходила девальвация белорусского рубля по отношению к доллару и российскому рублю, заметно выросло поступление валютной выручки от предприятий, почти на $30 млн. увеличился оборот наличной валюты. В марте были отменены ограничения по объемам приобретения наличной валюты одним физическим лицом в одном обменном пункте в день, с июля сняты ограничения по суммам сделок на внебиржевом валютном рынке, отменен запрет на покупку иностранной валюты нерезидентами Республики Беларусь с оплатой в белорусских рублях со счетов типа «Т» и корреспондентских счетов банков-нерезидентов.

Однако достижения в денежной сфере нельзя назвать бесповоротными. Во второй половине 2001 г. тенденция увеличения рублевой денежной массы приобрела устойчивый характер. Выше прогнозного был чистый внутренний рублевый кредит Нацбанка (при плане среднего прироста в месяц 6% фактический показатель составил 7,7%), чистый рублевый кредит правительству (план - 6,6%, факт - более 10%). Кредитование дефицита бюджета по-прежнему является основной статьей, по которой осуществляется денежная эмиссия (около 50% от общего объема). Причем с каждым месяцем количество выделяемых ресурсов увеличивается. 75% эмиссии на финансирование дефицита бюджета идет на жилищное строительство. Отдельной строкой выделен Барановический хлопчатобумажный комбинат, НИИ онкологии и СЭЗ в Бресте. Существование этой порочной практики, когда Национальный банк страны финансирует корпоративные проекты, противоречит нормам цивилизованной денежной системы. Снижение инфляции до 20% в год, которое намечено на 2002 год, может привести к банкротству 70% строительной отрасли и сельского хозяйства. Вряд ли правительство решится на такой вариант развития событий. Законодательную базу для «порочных» связей правительства и Нацбанка составляют Соглашение между НБ РБ и Минфином от 23.01.2001 № 71/Д и от 27.07.2001 № 827/Д. Нацбанк должен также выполнять Соглашение от 23.01.2000 № 71/Д о финансировании жилищного строительства через «Белагропромбанк» и «Беларусбанк». В начале 2002 года в соответствии с законом «О бюджете» было подписано аналогичное соглашение между Нацбанком и Министерством финансов. Опасения за стабильность денежной системы Беларуси в 2002 г. вполне обоснованы. В «Основных направлениях денежно-кредитной политики Республики Беларусь на 2002 год» говорится: «...Правительству Республики Беларусь совместно с Национальным банком необходимо до 1 января 2002 г. утвердить программу повышения реального спроса экономики Республики Беларусь на деньги в 2002 г. и принять меры по ее выполнению»^[3] Основные направления денежно-кредитной политики Республики Беларусь на 2002» утверждены указом президента № 641 год 8 ноября 2001 г. ^[3]. Данный документ был принят, что свидетельствует не только о смещении акцентов монетарной политики, но и об отсутствии институциональной независимости Национального банка РБ. Практика финансирования центральным банком корпоративных проектов, дефицита бюджета, компенсации вкладов противоречит цивилизованным нормам денежно-кредитной политики и расходится с основными направлениями деятельности Центрального банка РФ. Поэтому, несмотря на определенный прогресс в монетарной сфере в отношениях двух стран, говорить о синхронизации и унификации основных параметров деятельности НБ РБ и ЦБ РФ пока не приходится. Об этом свидетельствует хотя бы такой факт, что Беларусь за первых три месяца выполняет годовую норму инфляции России и поставила под угрозу достижение единого курса. Отсутствие координации монетарной и фискальной политики в Беларуси является основной угрозой для реализации положений монетарного союза.

В начале апреля 2002 г. не таким безусловным кажется и переход на единую валюту, поскольку А. Лукашенко высказывается о необходимости двух эмиссионных центров при наличии единой валюты. Специалисты Международного валютного фонда также осторожно оценивают формирование единого валютного союза России и Беларуси и выгоды, который он несет: «Присоединившись к денежному союзу, Беларусь импортировала бы вызовы внутренней российской политики, но не получила бы выгоды от высоких мировых цен на газ и нефть. Несмотря на потерю конкурентоспособности в не нефтяном и негазовом бизнесе, российские граждане получили пользу от улучшений условий торговли. При отсутствии механизмов фискальных трансфертов из Союза, белорусская экономика импортирует шоки предложения, связанные с газом и нефтью. В результате экспортеры потеряют конкурентоспособность, а белорусские граждане не получат выгоды от улучшения условий торговли»^[4] IMF Country Report Belarus No 02/22 February 2002^[4]. Специалисты МВФ указывают также на необходимость мобильности факторов производства как условии эффективного функционирования оптимальной валютной зоны. Россия за последние 10 лет значительно продвинулась в создании рынка труда, а Беларусь его практически не имеет. Изменение в выпуске продукции не сопровождалось изменениями в уровне занятости, в то время как в России изменения спроса коррелируют с изменениями уровня занятости. Переход на российский рубль будет означать для Беларуси потерю сеньоража. В подписанных документах не определены механизмы компенсации Беларуси потерь от данного вида деятельности. Объем чистых потерь будет зависеть от уровня средней инфляции в будущем и ставки рефинансирования, но, по оценкам экспертов МВФ, может составить до 10% ВВП^[5] IMF Country Report Belarus No 02/22 February 2002^[5].

Торговые отношения между Беларусью и Россией во второй половине 90-х развивались интенсивно по ряду причин. Основной из них была разница цен на разные товары и услуги. Работала та же схема, что и в Советском Союзе. При отсутствии рыночных свободных цен на энергоресурсы (газ и электроэнергию, в первую очередь) в России и почти на всю товарную номенклатуру в Беларуси товарные потоки двигались в направлении наибольшей прибыли. При отсутствии четко определенных прав собственности прибыль получают реальные управляющие компаниями и посредники. При отсутствии персональной ответственности за убытки возрастает финансовая нагрузка на бюджет. Ценовые диспропорции были значительно усилены четырьмя факторами: 1) разными режимами уплаты НДС, 2) легализацией схем по бартерным поставкам и проведением взаимозачетов, 3) разными режимами тарифного и не тарифного регулирования, 4) отсутствием системы унифицированного контроля за перемещаемыми товарами.

Первый этап торговых отношений между Россией и Беларусью можно назвать периодом хаотичного перераспределения капитала. Бенефициарами были продавцы энергоресурсов, директорат ликвидных на российском рынке товаров, чиновники, устанавливающие цены на товары в зависимости от формы оплаты, компании, которые получили право на белорусском рынке организовывать клиринговые схемы. Этим мощным группам не нужна была таможенная граница, учет и контроль за перемещением товаров и за тем, как проходят расчеты, уплачиваются налоги. Силы, которые были заинтересованы в чисто денежном характере расчетов между Россией и Беларусью, на этом этапе были слишком слабы. Не было и политической воли, чтобы выстроить цивилизованные торговые отношения. Россия завершала приватизацию реального сектора. Беларусь пыталась адаптироваться к несоциалистическим методам управления А. Лукашенко. Все расчеты о выгоде - убытках белорусско-российских торговых отношений были в большой степени условными. Россия Беларуси - дешевый газ и электроэнергию. Беларусь России - дешевый транзит и охрану трубопровода, военные базы, а также поток товаров и услуг. Россия «черный» импорт из третьих стран. Беларусь - реэкспорт нефтепродуктов по более выгодным финансовым схемам. Структура корпоративных издержек, механизмы расчетов, критерии выдачи одним и отказа другим стали совершенно секретной информацией. Ширма таможенного союза была чрезвычайно выгодной для российских импортеров товаров из третьих стран, для экспортеров, которые требовали возврат или зачет НДСа из бюджета. Ведь именно на уходе от этого налога строятся большинство «серых» схем в Западной и Центральной Европе. Отсутствие таможенной границы с белорусской стороны было чрезвычайно выгодно для реализации схем с НДСом и таможенными пошлинами. Российские компании получали большую часть дохода. Им было выгодно лоббировать такой режим отношений и такую методику интеграции. Они оказались чрезвычайно затратными для белорусского бюджета

В своих публичных выступлениях А. Лукашенко неоднократно признавал, что белорусы переплачивают НДС в российский бюджет (по структуре торгового баланса) около $200 млн., что за 6 лет дает нам $1,2 млрд. Ввоз в Беларусь товаров из третьих стран, растаможенных в России, лишал наш бюджет очередных $500 млн. в год, что за 5 лет (до изменения порядка таможенного оформления этих товаров) дает $2,5 млрд. В результате выбора неудачной, с точки зрения белорусских государственных интересов, интеграционной модели потенциальные потери бюджета составили $3,7 млрд. Россия ведет интенсивные переговоры о вступлении в ВТО. Для того чтобы выполнить критерии членства в данной организации России необходимо будет упорядочить свою западную границу с Беларусью, на которой по-прежнему отсутствует таможенная граница, что значительно затрудняет переход на полноценную систему функционирования налога на добавленную стоимость. Декрет № 14 президента РБ, узаконил, по сути дела, очередной 4-процентный налог на экспортеров (за счет уменьшения доли российского НДС, принимаемого в зачет белорусским предприятием). Данный нормативный акт значительно ухудшил финансовое состояние белорусских экспортеров. При этом о развитии системы возврата НДС фискальными службами Беларуси пока речь не идет. Возврат НДС сопровождается налоговыми проверками, требует подготовки большого количества документов и растягивается более чем на полгода без индексации суммы НДС на индекс инфляции. Негативным последствием не согласованности белорусско-российских отношений в области уплаты НДС является появление так называемых фирм - «помоек», которые выдают «оригинальные» документы, легализирующие любой товар, причем с «уплаченным» в России НДСом. При отсутствии эффективного внешнеторгового контроля за перемещением товаров, единой информационной сети белорусских и российских таможенных служб, при низких рисках от подделки документов налог на добавленную стоимость становится главным источником ренты и источником получение компенсационных выплат из бюджета. До тех пор, пока «купить» или подделать таможенную печать и необходимые документы будет дешевле, чем сформировать надежные институты контроля за перемещением товаров, за реальными потоками средств по НДСу, введение данного элемента европейской налоговой системы будет крайне опасным для бюджетов обеих стран, прежде всего для белорусского, который не имеет стабильной подпитки в виде поступлений от экспорта нефти и газа.

Система НДС может эффективно функционировать, если а) страны приняли одинаковые правила оформления сделок, б) существует система контроля, в) платить выгодней, чем уклоняться. Ни одного из этих факторов в белорусско-российских отношениях нет. О каком обмене информации может идти речь, если даже в статистике Минстата России и Беларуси по торговле между странами можно найти не совпадения. Общий цифры совпадают, но как, к примеру, объяснить следующий факт: по белорусским данным в 1997 г. Беларусь экспортировала в Россию 2461,5 тыс. шин, а Россия импортировала 2433 тыс. штук? В 1998 г. Беларусь экспортировала 2188,6 тыс. штук, а Россия ввезла от нас 2493 тыс. штук? По российским данным Беларусь экспортировала в Россию в 1997 г. 571226 холодильников, По белорусским данным отечественные экспортеры вывезли 611,6 тыс. По официальным данным в Беларуси ввозится минимальное количество компьютеров, телевизоров и другой бытовой техники из России. Объем реальных продаж значительно выше. Унификация таможенного законодательства, о котором так долго говорят правительства стран, не завершена. В принципе, такая же ситуация складывается и в России, когда официальный импорт продукции напрямую в Россию от Intel, IBM, Microsoft и др. ТНК ничтожно мал по сравнению с реальным товарооборотом. Есть прямой экономический смысл проводить платежи и поставки через ряд подставных оффшорных компаний. Законодательные разногласия по полной программе используются бизнесменами для ухода от НДС. С 1.01.01 Россия снизила тарифы по 3600 товарным позициям. За этой либерализацией последовал «холодный душ» в виде приказ N 67ГТК РФ, который резко ужесточил правила оформления грузов. При этом импорт компьютеров, электроники и бытовой техники до конца не был урегулирован. Цена вопроса - это необходимый по закону платеж по импортной пошлине и НДС составляет в размере 30 - 35% от заявленной таможенной стоимости. Та же ситуация по импортным автомобилям - пошлина и НДС составляет 40%, по дорогим и старым машинам - еще выше.

Внешняя торговля России и Беларуси

Источник: Минстат РФ и РБ

На первом этапе белорусско-российской интеграции ценовая чехарда на экспортные и импортные товары была основным источником ренты не столько для производителей, сколько для компаний, обсуживающих экспортно-импортные потоки. При экспорте в страны СНГ калийные удобрения стоили $108^[6] Министерство статистики РБ 2001. [6] за тонну, в дальнее зарубежье - $142, нефтепродукты в страны СНГ стоят $205 за тонну, а вне СНГ - только $152. Трактор при экспорте в СНГ стоил $13,8 тыс., а в другие страны - $8,7 тыс. Цена грузового автомобиля в СНГ стоит $33,2 тыс., а в другие страны - $27,9 тыс. Существенная ценовая разница, но с обратным вектором имело место по металлорежущим станкам: в СНГ они продавались по цене $2,5 тыс. за штуку, а в другие страны - по $10,2 тысячи. Черные металлы, шины, льноволокно, ДВП, холодильники, мотоциклы, велосипеды дороже при экспорте на рынки СНГ, чем в дальнее зарубежье. Только средняя цена часов для всех потребителей одинакова - $3. Белорусская экономика, на первый взгляд, нарушает фундаментальные правила рынка. Классическая ситуация, когда богатые рынки имеют больший спрос, и на них можно дороже продать товары или услуги. У нас же получается обратная ситуация. Рынки СНГ, прежде всего, России, парадоксально, гораздо богаче.

В ценах импорта также можно найти много интересных фактов. По большинству товаров цены импорта из стран СНГ ниже, чем из дальнего зарубежья. Поэтому есть смысл покупать именно оттуда. К примеру, цена за тонну нефтепродуктов из России $225, а из дальнего зарубежья - $944. Черные металлы из СНГ - цена $431, из другого места - $727, двигатели внутреннего сгорания по $2411 из СНГ и по $4158 вне СНГ. При существующем ценовом раскладе Беларусь покупает в России электродвигатели, которые стоят там $35, а в дальнем зарубежье - $23? Шины приобретаются в СНГ по $14 за штуку, а вне СНГ они стоят всего по $3? Зерновые из СНГ стоят $254, а вне СНГ тонна стоит $129? Сахар в СНГ стоит $381, а вне СНГ данный товар можно приобрести за $230 и удешевить производство многих белорусских товаров. Покупка тонны мороженой рыбы из СНГ стоит $831, а вне СНГ - только $393. Ценовые «ножницы» - это весьма благоприятная среда для коррупции и трансфертов бюджетных средств не с целью оптимизации производства или потребления, а с целью получения дополнительной ренты.

Первичный алюминий у производителей стоил $1500 за тонну, а белорусские предприятия получали его по бартеру по $2800. Такая же разница существовала по всей номенклатуре изделий из черного металла. Сознательно завышая цены в фактурах, российско-белорусские посредники получали белорусские экспортные изделия по ценам на 50 - 100% ниже цен непосредственно с заводов, что подтверждают данные Министерства статистики. В результате белорусские заводы не обладали сбытовой самостоятельностью, потому что их руководство искусственно создало конкуренцию, отказываясь от денежных расчетов в пользу бартерно-зачетные схемы. На российском оптовом рынке цена электроэнергии составляет 0,6 - 0,8 US центов за 1 кВт/ч, а для Беларуси та же самая энергия поступает по 1,8 центов за 1 кВт/ч. Если «Белэнерго» дает добро на проведение зачета за поставленную электроэнергию, если директора предприятий и руководители концернов соглашаются на поставку товаров по бартеру по договорам права требования и уступки права требования, то без прямого интереса дисижн мейкеров на микроуровне такие схемы не работают. В результате интересы и бенефисы сторон выглядят следующим образом: 1) белорусская сторона сохраняет «законопослушное» лицо, продавая свою продукцию по высоким бартерным ценам, не получая ренты у себя в стране, 2) российская сторона, продавшая электроэнергию, получает товара на гораздо большую сумму, чем ее долг перед ГЭС или АЭС. Величина торговой надбавки - это разница в ценах между рынками СНГ и остального мира. По третьему кругу на одной и той же операции можно заработать, если продать белорусский товар из России (формально он может находиться на складах белорусского завода) в страну дальнего зарубежья. Рентабельность такой цепочки по некоторым товарным группам доходила до 300%. В такой ситуации понятно отсутствие мотивации директората и концернов на проведение реструктуризации предприятий и переход на единые цены.

Анализ торгового баланса между Россией и Беларусью позволяет раскрыть один из важнейших ракурсов как внутренней, так и внешней экономической политики государств. Динамика торговых потоков позволяет ответить на вопрос, на сколько эффективно работает существующий таможенный союз. Специфика развития торговли Беларуси в 2001 свидетельствуют о том, что белорусское правительство может ввести антидемпинговые санкции в отношении ряда российских производителей, если существующие тенденции сохранятся. Стоимостный оборот с Россией за год сократился на 0,9%^[7] Статистический бюллетень февраль 2002 г. Министерство статистики Республики Беларусь [7], в то время как физические объемы экспорта увеличились на 11%, импорта - на 10,6%. При этом средние цены экспорта в Россию в 2001 году по сравнению с 2000 годом снизились на 4,4%, импорта - на 14,5%. Таким образом, Россия помогает белорусскому режиму сохранять социальную и политическую стабильность не только за счет поставок дешевых энергоресурсов, но также за счет дешевого продовольствия, одежды и бытовой техники.

За прошлый год более чем в 4 раза вырос объем импорта разных видов молочной продукции (молоко, сливки, йогурт, сливочное масло), мясных консервов - в 2 раза, макаронных изделий - в 5,7 раза и кондитерских изделий - более чем в два раза. Это свидетельствует о нарастании кризисных явлений, как перерабатывающей отрасли, так и в пищевой промышленности Беларуси в целом. Попытки добиться оптимального распределения ресурсов инструментами, так называемой точной настройки (администрирование цен, квотирование, нормирование статей себестоимости, контроль за снабженческо-сбытовой деятельностью) на базе государственных предприятий оказались не эффективными. Россия пока еще принимает ряд пищевых продуктов в качестве бартерной оплаты, но еще в 2001 году правительство РФ декларировало отказ от бартерных схем до 2004 года. Поскольку введение таможенных пошлин в отношении товаров производителей партнера по таможенному союзу означало бы открытое дезавуирование Союза, то белорусское правительство, оставаясь в старой торгово-производственной парадигме, может рассмотреть применение ряда других мер по защите внутреннего рынка. Не столько члены правительства, сколько директора заводов и фабрик в пищевой и обрабатывающей промышленности требуют введения квот на российский импорт или активацию антидемпинговых процедур. При высокой степени субъективности этой меры легко доказать, что российские производители поступают несправедливо, занижая цену сыра, хлебных или мясомолочных продуктов, хотя на самом деле имеет место обычная рыночная конкуренция. В нынешней системе правовых и торговых координат, когда Россия уже имеет обновленный, мощный (по меркам СНГ) сектор производства потребительских товаров, а Беларусь работает на старье, управляет по старым методикам и с использованием административного инструментария, когда решения по реализации товаров принимаются на уровне министерств и концернов, а не конкретных предприятий, то вероятность торговой войны между Беларусью и Россией существенно возрастает. Беларусь, имея 59,4% торгового оборота с Россией, грозит получить весьма неприятную ситуацию, когда падение объемов торговли с Россией не будет компенсироваться ростом продаж в другие страны. Первые признаки такой негативной тенденции органы статистики РБ отметили в 2001 г., когда товарооборот Беларуси сократился на 2,7%. Напомню, что в 2000 г. рост товарооборота составил 26,4% по сравнению с предыдущим годом.

Экспорт и импорт товаров Беларуси в 2001 г. $ млрд.

Ведущие торговые партнеры Беларуси

В почти четырехмиллиардном экспорте Беларуси в Россию по-прежнему $1,2 млрд. приходится на бартер и $261,3^[8] Все данные по состоянию торгового баланса приведены по данным Министерства статистики РБ 2002 [8] млн. давальческих сделок. Если общей суммы экспорта отнять более чем полмиллиарда долларов поставок товаров по давальческих контрактам, то экспорт Беларуси составит всего $5,3 млрд. или почти на 30% меньше. По импорту ситуация выглядит следующим образом. Бартер из России - $0,9 млрд., давальческие схемы - почти $780 млн. (из них Россия - $545 млн.). При этом импорт товаров, которые высылали белорусские компании на переработку за пределы Беларуси, составил всего лишь $27 млн. Таким образом, импорт без бартера и давальческих схем составляет $6,2 млрд. (на 23% меньше). Поскольку от бартерных форм расчета основной торговый партнер Беларуси решил отказаться, а оборудование предприятий, на котором выполняются давальческие заказы, не обновляется, то перспективы белорусской торговли в рамках нынешней экономической политики весьма тревожны. В 2001 г. бартер по экспорту сократился на 31,6%, по импорту - на 42,7%, составив 18% экспорта и 13,1% объема импорта. Данная динамика будет сохраняться в 2002 г., что еще больше усугубит положение тех белорусских предприятий, которые не обладают ресурсами и потенциалом для перехода на денежные отношения.