Борьба с коррупцией в Сирии: историко-политический обзор

Размещено на http://www.allbest.ru/

Борьба с коррупцией в Сирии: историко-политический обзор

Энеш Курбансейидовна Ахматшина ¹,

Иван Романович Лученков ²

Аннотация

Данная статья посвящена исследованию особенностей коррупционного фактора в Сирии и борьбы с этим социально-экономическим явлением со стороны государственных органов. Особое внимание обращено на выявление исторических предпосылок формирования антикоррупционных структур на территории Сирии, а также на религиозную составляющую понятия "коррупция" в мусульманском обществе. Эмпирический метод был использован для контент-анализа арабоязычных интернет-публикаций, посвящённых освещению вопроса коррупции в Сирии. Научная гипотеза строится на предположении переходного характера развития сирийских антикоррупционных структур и обосновании предвзятой антибаасистской риторики мировых правозащитных и антикоррупционных институтов касательно ситуации на подконтрольной дамасскому правительству территории Сирии. Отмечается, что в настоящее время правительство Башара Асада ориентировано на борьбу с любыми проявлениями коррупции в стране, однако насколько его усилия окажутся эффективными и как отразятся на восстановлении экономики страны, покажет будущее.

Ключевые слова: Сирия, борьба с коррупцией, ислам, фикх, арабо-мусульманский менталитет, клептократия

Combating Corruption in Syria: Historical and Political Overview

Enesh K. Akhmatshina¹, Ivan R. Luchenkov²

This article examines the features of corruption in Syria and the state authorities' efforts to combat this socio-economic phenomenon. Particular attention is paid to identifying the historical background for the formation of anti-corruption institutions in Syria, as well as the religious dimension of the concept of corruption in Muslim society. The empirical approach was used to conduct a content analysis of Arabic-language internet publications on the issue of corruption in Syria. The scientific hypothesis is based on the assumption of a transitional nature of the development of Syrian anti-corruption institutions and the justification of biased anti-Baathist rhetoric of global human rights and anticorruption agencies regarding the situation in Damascus-controlled territory of Syria. It is noted that Bashar al-Assad's government is currently focused on combating all forms of corruption in the country, but the extent to which its efforts will be effective and have an impact on the country's economic recovery remains to be seen.

Keywords: Syria, fight against corruption, Islam, Fiqh, Arab-Muslim mentality, kleptocracy коррупционный сирия исторический

Коррупция считается важной составляющей проблематики сирийского кризиса, так как именно лозунги борьбы с этим социально-экономическим явлением поднимались на щит антиа- садовской оппозиции во времена Дамасской и "арабской" вёсен. Тем не менее важно понять, что именно подразумевается под коррупцией с точки зрения сирийского государства. Данное исследование также предполагает ответ на вопрос, является ли Сирия клептократией.

Хотя региональный кейс Сирии широко представлен в отечественной востоковедной научной традиции, вопрос борьбы с коррупцией в этой ближневосточной стране затрагивается учеными достаточно редко. Он поднимается в работах двух современных российских арабистов - И.А. Матвеева (2020) и В.М. Ахмедова (2005, 2018). Однако обозначенная проблематика не является основной для вышеуказанных авторов, так как они в большей степени сосредотачиваются на международных политических отношениях и функционировании государственных институтов в период правления президента Башара Асада. Поэтому данная статья призвана дополнить выводы этих ученых.

Крупнейшей отечественной работой в области изучения коррупции в мусульманской стране является монография учёного-африканиста Л.В. Гевелинга (2001), анализирующего функционирование теневой экономики преимущественно на примере Нигерии и введшего в российский научный дискурс дифференциацию уровней коррупционных политических режимов, повлиявшую на ряд выводов настоящего исследования.

Эта статья не противоречит положениям теории принципала-агента (Jensen, Meckling, 1976: 305-310), обосновывающей определённые экономические характеристики отношений глобальных и региональных акторов их неравенством. Тем не менее мы также берем во внимание теорию экономики дара как одно из возможных объяснений природы коррупции в данной ближневосточной стране (Cheal, 1988): систему обмена товаров и услуг без определённых договорённостей, то есть социоэкономические отношения в рамках государственно-правового аппарата происходят вне корыстного, личного интереса.

Историческая Сирия, или Великая Сирия, географически выходила далеко за пределы современной САР и была известна под такими топонимами, как латинский диоцез Восток, арабская Биляд аш-Шам, а также старофранцузские Левант и Утремер. Этот регион не был этнически однородным (Моммзен, 1949: 404-406): до распространения ислама его населяли семиты, значительная часть из которых относилась к арамеям и небольшим общинам иудеев-мизрахим; а также армяне и греки, этносы преимущественно индоевропейского происхождения. Арабоязычное население региона было в основном кочевым и обитало на юге и юго-востоке современной Сирии. Наиболее крупными племенными союзами были объединения во главе с патрикианской династией Гассанидов (Ball, 2016).

К началу VI в. население региона исповедовало как христианство разного толка, так и ряд гностических течений. Превалирующим было христианство дохалкидонских церквей и греческая ортодоксия, де-факто государственная религия (Восточной) Римской империи, в состав которой на тот момент входила территория современной Сирии (Шайо, 2013: 33-35).

В широком плане сирийские провинции не были колониями, так как в них действовало единое для всего государства христианизированное римское право (Моммзен, 1949: 431).

Таким образом, помимо непотизма, порождённого секториальным характером общества региона, основными проявлениями коррупционной составляющей местной правовой системы были общеимперские проблемы: олигархия, взяточничество и покупка государственных должностей (Серов, 2000: 37-40).

К началу VI в. регион исторической Сирии, да и всей Аравии, являлся ареной противостояния (Восточной) Римской империи и державы Сассанидов. Возникновение ислама в качестве самостоятельной религии, а также экспансия Праведного халифата вглубь территорий, ныне именуемых Ближним Востоком, после смерти Мухаммада фактически привели к социально-экономической и государственно-правовой революции (Филиппов, 2010: 144-148).

Арабо-мусульманское завоевание требовало формирования единой государственно-правовой базы, упразднившей деление земель на дихотомию Dar al-Islam и Dar al-Harb. Ввиду того, что шариат только начинал формироваться в годы Праведного халифата, фактически его правовой территорией являлась только западная часть Аравийского полуострова, сосредоточенная вокруг Мекки и Ясриба. Важно отметить, что подобная система не требовала обращения в ислам всего населения завоёванных регионов, необходимо было лишь заключение правового договора, признававшего верховенство шариата во всех сферах общественной жизни, кроме законодательства о личном статусе.

Согласно шариату и фикху правление Мухаммада и четырех праведных халифов не являлось коррумпированным по своей сути, что, однако, не распространялось на государственно-правовой аппарат халифата Омейядов. Стоит отметить, что территория Сирии в этот период утратила статус фактической колонии и сама стала метрополией: после убийства Али близ столицы халифата - Эль-Куфы узурпировавший власть Муавия перенес столицу в сирийский Дамаск, чьим наместником он являлся. Нестабильность правового поля, постепенная адаптация римских и сасанидских правовых традиций к новым условиям, оппортунизм новообращённых мусульман, трайбализм и непотизм Омейядов выступили причинами коррумпированности государственного аппарата арабо-мусульманского халифата (Reinfandt, 2014: 136-142).

В годы аббасидского золотого века ислама коррупция была менее распространенным явлением; основным мазхабом в де-факто империи Аббасидов стала суннитская ханафитская богословско-правовая традиция при сохранении правового плюрализма как для немусульманского права личного статуса христиан и иудеев, так и для шиитов и суннитов, придерживавшихся иных юридических норм. Тем не менее на территории Сирии, ставшей к тому времени рядовой провинцией, это обстоятельство привело к маргинализации правового статуса неортодоксальных мусульманских течений, таких как друзы и алавиты.

Пользуясь методологией шариата ханафитского мазхаба (Политические системы и политические культуры Востока..., 2007: 269-280), можно прийти к выводу, что коррупция в её современном значении противоречит al-Fard, а значит, ведёт к отступничеству, наказанием за которое является смерть. На практике непотизм являлся оправданием подобным действиям. С распадом Аб- басидского халифата коррупция вновь стала рядовым явлением в контексте борющихся за власть мусульманских эмиров. Новое эффективное законодательство, основанное на шариате данного региона, стало активно разрабатываться лишь после вхождения территории Сирии в состав Османского государства. Шариат империи включал в себя положения как исламского права, так и непротиворечащих ему традиционных римских и тюркских правовых традиций. Что касается применения термина "империя" к династической османской монархии, то некоторые контекстные пояснения являются обязательными. Девизом ее было "Вечное государство" Devlet-i Ebed-muddetAkdemir R. Devlet-i Ebed-muiddet [Электронный ресурс] // Diyanet. URL: https://dergi.diyanet.gov.tr/ma- kaledetay.php?ID=25211 (дата обращения: 14.10.2022) (на турец. яз.).

Devlet имел строгую религиозную семантику, так как в кораническом арабском al-Dawla означает некое социальное образование, которое может исчезнуть в любой момент времени как из-за внешних, так и внутренних обстоятельств. Следует выдвинуть гипотезу о том, что корреляция с "вечным" была семантически связана с исламской концепцией "закрытия врат иджти-хада" - Sadd Bab al-Ijtihad (Камали, 2019: 33) или с концом формирования прецедента в традиционном исламском праве. Вечное государство сакрализировало власть Османской династии как защитников ислама вплоть до наступления Судного дня. В те годы опорой государства служил янычарский корпус, пополнявшийся в основном из числа обращённых в ислам христианских юношей, выходцев с Балкан (Elibol, 2009: 27-32). Впоследствии это обстоятельство лишь усилило непотизм внутри государственного аппарата и способствовало усилению структурного кризиса.

К концу XIX в. тюрко-мусульманские общины Османской империи составляли большинство населения в Румелии и Анатолии. В то же время в приграничных мусульманских регионах Арабистана (Леванта) и Курдистана, тюркоязычные этносы присутствовали незначительно. По причине этноконфессионального кризиса середины XIX в. христианские меньшинства столкнулись с проявлениями политических репрессий. На территории самой Сирии, разделённой четырьмя провинциями, эялетами, не был решён вопрос о правовом статусе друзов и алавитов, фактически однородного османо-мусульманского общества в этом регионе не существовало.

Со времён правления султана Сулеймана I (1526-1566) Османская империя и Франция обладали тесными политико-экономическими связями. По этой причине большинство законодательных инициатив в XIX в. было связано с адаптацией французского Кодекса Наполеона к положениям фикха (Абидулин, Кривов, 2017). Позднее именно Франция оказала значительное влияние на культурно-идеологическое развитие османской интеллигенции, в Сирии оно ещё более усилилось после создания французского мандата согласно положениям Версальского мирного договора.

Перед началом Первой мировой войны на территории современной Сирии действовало около пятисот французских школ, в которых вместе обучались дети из христианских и мусульманских семей среднего и высшего класса, впоследствии перенявшие либеральные ценности Третьей Французской Республики. Распространение националистических идей требовало создания единой османской нации: к началу XX в. высшие государственные посты в империи были дефакто узурпированы пантюркистами, националистами тюркского происхождения, более ориентированными на ценности и правовую традицию кайзеровской Германии. Данное обстоятельство предопределило их противостояние с арабскими националистами, чьё идеологическое ядро составляли представители сирийской арабоязычной христианской интеллигенции (Филиппов, 2010: 144-149), намеревавшиеся создать арабскую нацию Великой Сирии по французскому образцу.

После обретения Сирией независимости коррупция на ее территории в современном значении данного термина стала неотъемлемой составляющей межпартийной борьбы двух лагерей: панарабских националистов, представленных преимущественно Партией Арабского Социалистического Возрождения, и несколькими партиями сирийских националистов-регионалистов, выходцев из Национального блока времён французского мандата.

Сирийская политическая система 1950-1960-х гг. характеризовалась как крайне нестабильная по причине отсутствия устойчивых общественно-правовых институтов и ряда государственных переворотов, организованных представителями военных структур. Важно отметить, что они происходили из числа этнических (курды) и конфессиональных (алавиты и друзы) меньшинств, так как де-факто армия оставалась для них единственным социальным лифтом, что способствовало усилению непотизма и фактическому формированию органов власти по принципу землячеств. Это стало наиболее заметно в годы социалистического правления президента алавитского происхождения - Хафеза Асада, организатора переворотов 1966 и 1970 гг., чья политика была нацелена на защиту сирийско-арабских национальных интересов и солидаризацию общества путём постепенной секуляризации.

Данная политика являла собой случай частной дискриминации: де-факто суннитскому большинству был закрыт доступ к ряду высших государственных постов. Этим обстоятельством воспользовались представители про-фундаменталистски настроенных суннитских радикальных джамаатов, аффилированных с египетскими Братьями-мусульманами, что стало причиной трагических событий, произошедших в городе Хама в 1982 г. (Ахмедов, 2018: 87).

После конституционной реформы Сирия официально стала социалистической республикой, а Партия арабского социалистического возрождения (ПАСВ) сформировала с другими политическими объединениями коалицию - Национальный прогрессивный фронт (Syria: a Country Study ..., 1988: 200-202). Фактически страна являлась управляемой демократией - вместо прямых выборов проводился референдум о продлении полномочий президента Асада. Тем не менее баасистский режим в Сирийской Арабской Республике (САР) не был в полной мере социалистическим: существовал принцип разделения собственности на частную, коллективную и государственную, чья доля в определённый момент времени являлась превалирующей в национальном хозяйстве страны. В рамках плановой сирийской экономики предусматривалась постепенная либерализация и широкая поддержка малого предпринимательства.

Данный курс продолжил преемник Хафеза Асада - его младший сын Башар. При нём региональная экономическая система стала более ориентированной на модель, реализуемую в те годы в КНР (Матвеев, 2020: 123-128). В Сирии продолжала действовать государственная монополия на нефтедобычу. Правительство стремилось привлечь в страну инвестиции и создать новую экономическую элиту крупных частных собственников, что привело к резкому росту социально-экономического неравенства (Матвеев, 2020: 355). Данное обстоятельство стало причиной недовольства оппозиционно настроенных граждан де-факто коррупционной составляющей государственно-правого аппарата. Переходный период сирийской экономики был отягощён затяжной засухой 2006-2010 гг., а также противоречиями между сирийскими национальными интересами и позициями иностранных нефтедобывающих предприятий в рамках углеводородной гонки.

Проправительственные источники отмечали, что существующий политический режим удовлетворял большинство населения страны ¹, но не устраивал, главным образом, молодежь, требующую политической либерализации по образцу демократии западного типа, а де-факто - возвращения к парламентаризму Сирийской республики и заимствования принципа федерализации мандатного периода. В результате радикальные движения исламистов, частично спонсируемые иностранными инвесторами, воспользовались политической нестабильностью в период "арабской весны" и спровоцировали гражданскую войну (Kleib, 2016: 451-453).

Отображение объективной картины коррупции в Сирии - непростая задача в рамках данного исследования. До событий "арабской весны" и последовавшей за ней гражданской войны внутренняя сирийская пресса в лице официального, аффилированного с Министерством информации САР, Сирийского арабского информационного агентства цензурировалась. В стране до сих пор не ведётся официальная статистика преступлений на почве коррупции, по которой можно было бы составить четкую картину уровня восприятия данного социального явления гражданами. Более того, до сегодняшнего дня САР не ратифицировала Конвенцию ООН против коррупцииAn-nassu al-kamili li-haditi ar-rayisi al-Asad li-qanati RT = Полный текст выступления президента Асада в эфире RT [Электронный ресурс] // RT Online. URL: https://clck.ru/32Qmc6. (дата обращения: 14.10.2022) (на араб. яз.) Al-Fasadu IT Suria = Коррупция в Сирии [Электронный ресурс] // Aljazeera. URL: https://clck.ru/32QnAr. (дата обращения: 14.10.2022) (на араб. яз.).

Мировая общественность склонна доверять докладам неправительственной международной организации по борьбе с коррупцией Transparency International, чья штаб-квартира находится в Берлине; при этом важно отметить, что данная организация не располагает каким-либо офисом на территории Сирии. Достоверной считается и информация, поступающая от международной телекомпании Аль-Джазира, основанной указом тогдашнего эмира Катара (1995-2013), шейха Хамада Аль Тани. Однако абсолютная непредвзятость данных, предоставляемых этими источниками, в рамках настоящего исследования может подвергаться объективной критике.

Согласно данным Transparency International к 2010 г. Сирия по коррумпированности государственно-правового аппарата занимала 127-е место из 180 стран мира и 15-е место - среди стран-членов Лиги Арабских государств, демонстрируя практически полное отсутствие экономической прозрачности ¹. Согласно же индексу восприятия коррупции, к 2019 г. Сирия заняла 178-е место из 180 стран мираOur work in Syria [Электронный ресурс] // Transparency International. URL: https://www.transpar- ency.org/en/countries/syria (дата обращения: 15.10.2022). Там же.. Аналогичные показатели имеют беднейшие страны Африки и Азии, такие как Южный Судан и Йемен.

Принятие в 2012 г. новой конституции не предотвратило центробежных процессов раскола страны на правительственные и антиправительственные, религиозно-охранительные и реформистские силы. Была упразднена официальная просоциалистическая риторика как синоним сирийско-арабской государственности; декларировалось уважение международного права и закона, даны более точные формулировки принципов САР как национального суверенного государства, упрощён порядок регистрации партий при соблюдении ряда ограничений, таких как запрет на шовинистскую и дискриминационную риторику. Помимо верховенства принципов арабизма и унитарности краеугольным камнем всех национальных сирийских конституций (1950, 1973 и 2012 гг.) была неизменная третья статья: религия президента республики - ислам; мусульманское право - основа законодательства при сохранении светского характера государства и декларировании принципа свободы вероисповедания (Матвеев, 2020: 82).

С точки зрения романо-германской правовой семьи данное обстоятельство является дискриминацией, а значит, доказательством коррумпированности власти или де-факто частным проявлением непотизма. Тем не менее французский Кодекс Наполеона является основой кодифицированного национального сирийского права, а модернизированные положения традиционного фикха в свою очередь превалируют в гражданском, а не в уголовном кодексе. При этом положения последнего не должны противоречить исламской законности. Это обстоятельство образует лакуны, так как де-факто и де-юре международные законы могут трактоваться как недействительные на территории республики из-за их немусульманского характера. Решением настоящей правовой дилеммы является апробация данных нормативных актов коллективным мнением членов Организации исламского сотрудничества. Подобные лакуны могут создаваться по причине соблюдения богословско-правового принципа "заграждение путей", или Sadd al-Dhrai' (Исаев, 2017: 148). Исходя из определённого контекста, этот термин может переводиться как профилактика правонарушений, однако в большинстве случаев речь идёт о недопустимости тех или иных деяний и намерений, приводящих с точки зрения ислама к последствиям аморального характера.

Важно отметить, что сложившийся после авторитарного сдвига культа личности президента республики в годы почти тридцатилетнего правления Хафеза Асада политический режим в САР при Башаре Асаде приобрел больше демократических черт, нежели автократических. Более того, даже в период доминирования военно-бюрократических элементов как в высших эшелонах ПАСВ, так и в руководстве большинства государственно-правовых институтов сирийский республиканизм имел смешанный характер, так как во многом заимствовал основные черты президентско-парламентской Пятой Французской Республики (Evans, 2003: 79-83). В коррупционном плане Сирия имеет изъяны, схожие с французскими. Главным образом, местная коррупционная система характеризуется наличием непотизма, а также хищениями в энергетической сфере и вмешательством заинтересованных лиц в политические процессы, в частности, в парламентские и муниципальные выборыAl-Fasadu IT Suria = Коррупция в Сирии....

Касательно борьбы с коррупцией стоит отметить, что институционально она слабо развита в сирийской правовой системе. Не существует отдельного органа по борьбе с коррупцией, фактически он представлен двумя отдельными, основанными в 1960-е гг. структурами, обнаруживающими ярко выраженную преемственную связь с подобными советскими: Главным управлением безопасности (Idarat al-Mukhabarat al-`Amma) - для гражданских лиц и Военной разведкой Сирии (Shu'bat al-Mukhabarat al-`Askariyya) - для военных кейсов (Human Rights in Syria. A Middle East Watch Report ..., 1990: 38-52). Зачастую работа обеих структур перекликалась по причине действовавшего с 1963 г. режима чрезвычайного положения1962 Nassu qanuni aHawarT as-surTyu = Сирийский закон о чрезвычайном положении 1962 года [Электронный ресурс] // Aljazeera.net. URL: https://clck.ru/32QnF3. (дата обращения: 14.10.2022) (на араб. яз.), который ограничивал ряд прав и свобод сирийских граждан, делал легитимными слежку и политическую цензуру для обеспечения территориальной целостности и безопасности республики. Безусловно, определённые интерпретации данного закона были нацелены на борьбу с политическими противниками и позволяли приравнивать их деятельность не только к коррупционной, но и к террористической. Эти ограничения были сняты в 2011 г. указом президента Башара Асада ¹. Тем не менее важно установить, что именно понимается под коррупцией в национальном сирийском правовом поле.

Несмотря на многочисленную критику со стороны оппозиции и представителей Запада, именно Башар Асад в последние годы правления своего отца санкционировал активную кампанию по противодействию коррупции и преодолению последствий деятельности финансовых пирамид, снискав славу честного и непредвзятого государственного деятеля, отстаивающего интересы широких слоев населения (Ахмедов, 2005: 20-21). Важно отметить, что подобные шаги будущего президента не были частью всеобъемлющей антикоррупционной программы, а носили в основном селективный характер в направлении противодействия возможным политическим конкурентам.

Воспрещение хищения, непотизма, мошенничества и взяточничества часто можно обнаружить в коранических аятах и хадисах (Bougatef, 2015: 284-286). Коррупция, или al-Fasad, в арабском языке имеет ярко выраженную семантику аморальности, безнравственности как по отношению к человеку, так и к произведённым им товарам и услугам.

Уголовный кодекс Сирийской Республики был утверждён ещё в 1949 г. и впоследствии неоднократно дополнялсяHitabatu al-Asadi ... al-Islahu bi-l-kalami = Речи Асада... Реформы на словах [Электронный ресурс] // Aljazeera.net. URL: https://clck.ru/32QnHv. (дата обращения: 14.10.2022) (на араб. яз.) Qanunu al-'uqubati as-surTyu = Уголовный кодекс Сирии [Электронный ресурс] // Wipo. URL: https://www.wipo.int/edocs/lexdocs/laws/ar/sy/sy013ar.pdf (дата обращения: 15.10.2022) (на араб. яз.). Прямое наказание за доказанный факт коррупции, сопряжённый с нарушением принципа честности, предусмотрено в 5 из 756 статей Уголовного кодекса САР. Более того, там обозначены и иные правонарушения, сопряжённые с проявлением коррупции, такие как дача взятки, превышение должностных полномочий и корыстное использование государственного имущества (ст. 353). Напрямую термин "коррупция" как синоним понятия "порча" употреблён в отношении экономических правонарушений, угрожающих жизни и здоровью граждан. Штрафные санкции, предусмотренные сирийским законодательством, привязаны к национальной валюте, которая в начале 2010-х гг. резко обесценилась, поэтому суммы штрафов в пересчете на российские рубли выглядят незначительными. Обозначим их.

Статья 121.1. Порча либо корыстный умысел, ведущий к искажению результатов всеобщих выборов путём запугивания, подкупа, дарения подарков, обещаний карьерного роста, карается тюремным заключением сроком от одного месяца до года и наложением штрафа от 100 до 500 сирийских фунтов.

Статья 259. Подстрекательство несовершеннолетних мужчин и женщин к аморальному образу жизни, коррупции, а также соучастие в совершении данных деяний карается тюремным заключением сроком от трех месяцев до трёх лет и наложением штрафа от 75 до 600 сирийских фунтов. Данное наказание предусматривается также за занятие и содействие незаконной проституции.

Статья 594. Оборот фальсифицированных и испорченных продуктов и материалов, вредных для здоровья человека и животных, карается тюремным заключением сроком от трёх месяцев до двух лет и наложением штрафа от 100 до 500 сирийских фунтов.

Статья 669. Наличие корыстной, коррупционной составляющей или мошенничества в виде предоставления подложных данных о товаре перед совершением сделки автоматически увеличивает срок тюремного заключения до двух лет.

Статья 671. Корыстное манипулирование ценами на государственные или частные коммерческие товары и услуги, акциями на фондовой бирже, а также деяния, угрожающие балансу спроса и предложения на рынке товаров и услуг, караются каторжными работами сроком от шести месяцев до двух лет и наложением штрафа от 500 до 3 000 сирийских фунтов.

В контексте же одобренных Организацией исламского сотрудничества определений коррупция также включает следующие подкатегорииShikoh R. Corruption in Muslim Markets - Special Report [Электронный ресурс] // DinarStandard. URL: https://www.dinarstandard.com/corruption-in-muslim-markets-special-report/ (дата обращения: 15.10.2022).:

1. Непотизм: фаворитизм при назначении на должности, продвижении по службе.

2. Взяточничество: откаты, "средства для ускорения дел".

3. Хищение: кража государственной собственности или средств.

4. Мошенничество: недобросовестность при закупках, инсайдерская торговля, отмывание денег, фиксация цен, нарушения бухгалтерского учета и т. п.

5. Вымогательство.

6. Лакуны в законодательстве: подарки, клиентские издержки.

Сильное французское влияние на сирийское национальное право является неоспоримым, особенно в контексте коррупционной составляющей, отягощённой многовековой традицией непотизма. Также не вызывает сомнения факт её географического положения - это азиатская страна, которая, однако, имеет иную модель восприятия коррупции и противодействия. В данном контексте то, что принято называть азиатской моделью, более характерно для стран, чьё общественное развитие проходило под воздействием легистской традиции либо под влиянием одного из религиозно-философских течений - буддизма, конфуцианства или даосизма.

Отсутствие же разветвлённой сети антикоррупционных институтов в республике можно объяснить молодостью национального суверенного сирийско-арабского государства, а также постоянным его нахождением в центре военных конфликтов, свойственных Восточному Средиземноморью по ряду исторических причин. Коррупцию в Сирии следует рассматривать не как отдельную "исламскую" модель данного социального явления, а как "средиземноморскую", так как многим странам этого региона также свойственен непотизм, обнаруживающий себя в Сирии.

Стоит отметить объективные социоэкономические факторы, повлиявшие на генезис коррупционных структур в Сирии во временной промежуток между Дамасской и "арабской" вёснами. Первый из них - резкое повышение числа госслужащих с 1,2 до 1,6 миллиона человек (Ахмедов, 2005: 105-110) в условиях жёстко фиксированного бюджета в контексте осуществления политико-административных реформ Башара Асада в начале 2000-х гг., что породило многочисленные факты вымогательства и стало основой для критики правительства со стороны оппозиции. Последствия приватизации многочисленных отраслей госсектора (Матвеев, 2020: 160), в ходе которой значительная часть экономики страны была сосредоточена в руках нескольких суннитских и алавитских кланов, входящих в круг приближённых к администрации президента, также следует отнести к фоновым благоприятным условиям, способствующим развитию сирийской коррупции.

В контексте сирийского кейса мы не можем использовать теорию дарообмена в качестве объяснения природы местных коррупционных связей, так как было установлено, что сирийцы сталкиваются в основном с мздоимством местных чиновников, выраженным в форме традиционной практики бакшиша, с которой дамасское правительство борется при помощи ввода широкого применения электронных услуг во многих отраслях государственного сектора Ar-rayisu al-Asad yatara'su igtima'an li-l-hukumati gadidati: al-Awlawiyatu li-l-intagi wa-furasi al-'amali = Президент Асад председательствует на заседании нового правительства: приоритет для производства и возможностей трудоустройства [Электронный ресурс] // Almanar. URL: https://www.almanar.com.lb/8581872 (дата обращения: 15.10.2022) (на араб. яз.).

Более того, по аналогии с нигерийским кейсом, мы также можем сделать вывод об отсутствии ярко выраженных клептократических, лутои плутократических элементов (Гевелинг, 2001: 53-58) в жизни сирийских политических элит, так как даже региональная "культура богатства" значительно отличается от рассматриваемых Гевелингом африканских обществ.

Важно отметить, что борьба с любыми проявлениями коррупции наравне с расширением производства и представлением новых рабочих мест является приоритетной задачей правительства Башара Асада в контексте постепенного восстановления Сирии, однако будут ли все эти меры эффективны в долгосрочной перспективе - покажет время.

Список источников

1. Абидулин А.М., Кривов С.В. Исторические аспекты формирования национальной идентичности в Османской империи: становление, развитие, противоречия // Вестник Омского университета. Исторические науки. 2017. № 3 (15). С. 211-118. https://doi.Org/10.25513/2312-1300.2017.3.211-218.

2. Ахмедов В.М. Сирийское восстание: история, политика, идеология. М., 2018. 196 с.

3. Ахмедов В.М. Сирия при Башаре Асаде. Региональный опыт модернизации в условиях внешней нестабильности. М., 2005. 189 с.

4. Гевелинг Л.В. Клептократия. Социально-политическое измерение коррупции и негативной экономики. Борьба африканского государства с деструктивными формами организации власти. М., 2001.590 с.

5. Исаев Л.М. От фитны к сауре: метаморфозы арабо-мусульманских протестных движений // Неприкосновенный запас. Дебаты о политике и культуре. 2017. № 2 (112). С. 146-15б.

6. Камали М.Х. Мусульманское право. Читая знамения: коранический взгляд на мышление. Острог, 2019. 49 с.

7. Матвеев И.А. Сирия в конфликте. М., 2020. 496 с.

8. Моммзен Т. История Рима: в 5 т. М., 1949. Т. 5. Провинции от Цезаря до Диоклетиана. 749 с.

9. Политические системы и политические культуры Востока / под ред. А.Д. Воскресенского. М., 2007. 829 с.

10. Серов В.В. Административная политика ранней Византии: I. Антикоррупционные меры // Античная древность и средние века. 2000. № 31. С. 31-44.

11. Филиппов А.А. Концепция "Вечного арабского послания" в идеологии М. Афляка // Минбар. 2010. № 1 (5). С. 144-151.

12. Шайо К. Жизнь и духовность Восточных православных церквей. К., 2013. 626 с.

13. Ball W. Rome in the East: The Transformation of an Empire. L., 2016. 594 p. https://doi.org/10.4324/9781315646886.

14. Bougatef K. The Impact of Corruption on the Soundness of Islamic Banks // Borsa Istanbul Review. 2015. Vol. 4, no. 15. P. 283-295. https://doi.org/10.1016/j.bir.2015.08.001.

15. Cheal D.J. The Gift Economy. N. Y., 1988. 246 p. https://doi.org/10.4324/9781315681825.

16. Elibol A. Yenigeriler ve iktidar Baglaminda Osmanli Sisteminin Ddnugumu // Akademik Bakig. 2009. № 3 (5). Р. 21-40. (на турец. яз.).

17. Evans J.A.J. Political Corruption in France // Corruption in Contemporary Politics. L., 2003. P. 79-92. https://doi.org/10.1057/9781403919991_7.

18. Human Rights in Syria. A Middle East Watch Report / ed. by J.M. Paul Washington, 1990. 254 p.

19. Jensen M.C., Meckling W.H. Theory of the Firm. Managerial Behavior, Agency Costs and Ownership Structure // Journal of Financial Economics. 1976. Vol. 3, iss. 4. P. 305-360. https://doi.org/10.1016/0304-405x(76)90026-x.

20. Kleib S. al-Asad beyna ar-Raheel wa at-Tadmeer al-Mumnahij al-Harb as-Suriya bi-Wathayiq as-Suriya. Beirut, 2016. 496 p.

21. Reinfandt L. Local Judicial Authorities in Umayyad Egypt (41-132/661-750) // Bulletin D'etudes Orientales. 2014. Vol. 63. P. 127-146. https://doi.org/10.4000/beo.3228.

22. Syria: a Country Study / ed. by T. Collelo. Washington, 1988. 368 p. https://doi.org/10.21236/ada198839.

23. References:

24. Abidulin, A.M. & Krivov, S.V. (2017) Historical Aspects of the Formation of National Identity in the Ottoman Empire: Formation, Development, Contradictions. Herald of Omsk University. Series Historical Studies. (3 (15)), 211-118. Available from: doi:10.25513/2312-1300.2017.3.211-218 (in Russian).

25. Akhmedov, V.M. (2005) Syria under Bashar Al-Asad. Reginal Experience of Modernisation under the Conditions of External Instability. Moscow. 189 p. (in Russian).

26. Akhmedov, V.M. (2018) The Syrian Uprising: History, Politics, Ideology. Moscow. 196 p. (in Russian).

27. Ball, W. (2016) Rome in the East: The Transformation of an Empire. London. 594 p. Available from: doi:10.4324/9781315646886.

28. Bougatef, K. (2015) The Impact of Corruption on the Soundness of Islamic Banks. Borsa Istanbul Review. 4 (15), 283-295. Available from: doi:10.1016/j.bir.2015.08.001.

29. Chaillot, Ch. (2013) Life and Spirituality of the Eastern Orthodox Churches. Kyiv. 626 p. (in Russian).

30. Cheal, D.J. (1988) The Gift Economy. New York. 246 p. Available from: doi:10.4324/9781315681825.

31. Collelo T. (ed.) (1988) Syria: a Country Study. Washington. 368 p. Available from: doi:10.21236/ada198839.

32. Elibol, A. (2009) Yenigeriler ve iktidar Baglaminda Osmanli Sisteminin Donugumu. Akademik Bakig. (3 (5)), 21-40 (in Turkish).

33. Evans, J.A.J. (2003) Political Corruption in France. In: Corruption in Contemporary Politics. London, pp. 79-92. Available from: doi:10.1057/9781403919991 _7.

34. Filippov, A.A. (2010) Kontseptsiya "Vechnogo arabskogo poslaniya" v ideologii M. Aflyaka [The Concept of the Arab "Eternal Message" in the Ideology of M. Aflaq]. Minbar. (1 (5)), 144-151 (in Russian).

35. Geveling, L.V. (2001) Kleptokratiya. Sotsial'no-politicheskoe izmerenie korruptsiii negativnoi ekonomiki. Bor'ba afrikanskogo gosudarstva s destruktivnymi formami organizatsii vlasti [Kleptocracy. Socio-Political Dimension of Corruption and Negative Economy. The Struggle of the African State with Destructive Forms of Power Organization]. Moscow. 590 p. (in Russian).

36. Isaev, L.M. (2017) From Fitnah to Thaura: The Metamorphosis of the Arab-Muslim Protest Movements. Neprikosnovennyi zapas. Debaty o politike i kul'ture. (2 (112)), 146-156 (in Russian).

37. Jensen, M. С. & Meckling, W. H. (1976) Theory of the Firm. Managerial Behavior, Agency Costs and Ownership Structure. Journal of Financial Economics. 3 (4), 305-360. Available from: https://doi.org/10.1016/0304-405x(76)90026-x.

38. Kamali, M. Kh. (2019) Reading the Signs: A Qur'anic Perspective on Thinking. Ostrog. 49 p. (in Russian).

39. Kleib, S. (2016) al-Asad beyna ar-Raheel wa at-Tadmeer al-Mumnahij al-Harb as-Suriya bi-Wathayiq as-Suriya. Beirut. 496 p.

40. Matveev, I.A. (2020) Syria in Conflict. Moscow. 496 p. (in Russian).

41. Mommsen, T. (1949) The History of Rome. Vol. 5. The Provinces of the Roman Empire, from Caesar to Diocletian. Moscow. 749 p. (in Russian).

42. Paul, J.M. (ed.) (1990) Human Rights in Syria. A Middle East Watch Report. Washington. 254 p.

43. Reinfandt, L. (2014) Local Judicial Authorities in Umayyad Egypt (41-132/661-750). Bulletin D'etudes Orientales. 63, 127-146. Available from: doi:10.4000/beo.3228.

44. Serov, V.V. (2000) Administrative Policy of Early Byzantium: I. Anti-corruption Measures. Antichnaya drevnost' i srednie veka. (31), 31-44 (in Russian).

45. Voskresensky, A.D. (ed.) (2007) Political Systems and Political Cultures of the East. Moscow. 829 p. (in Russian).

Размещено на Allbest.ru