История с литературой: забытый сюжет создания первого советского учебника по истории древности для школ

Размещено на http://www.allbest.ru/

История с литературой: забытый сюжет создания первого советского учебника по истории древности для школ

С.Б. Крих

Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского

Abstract

History with Literature: The Forgotten Case of Creating the First Soviet Textbook in Ancient History for Schools

S.B. Krikh

Dostoevsky Omsk State University, Omsk,

Based on a number of rare documents, the draft variant of the school textbook in ancient history, which was written in 1937 after numerous attempts to make a real Soviet textbook, was discussed. The version of 1937 has never been published for schools; it was printed as a book layout in a limited number of copies. A distinctive feature of this version was the incorporation into the text of large excerpts from the fiction literature devoted to the history of Ancient Rome: the works of G. Flaubert, E. Bulwer- Lytton, A. Pushkin, H. Sienkiewicz, and other writers were used. The reasons for rejection of the above- mentioned innovation were considered. The conclusion was made that such experiments shed light on the process of historical narrative standardization in the Soviet science of the 1930s.

Keywords: textbooks for schools, ancient history, Soviet historiography

Унификация советской системы исторической науки и ее преподавания, занявшая в основной своей фазе все 30-е годы XX в. и большую часть 40-х годов, включала в качестве одной из важнейших частей создание единой выверенной линейки учебников для средних школ, отвечающей сразу нескольким требованиям, сформулированным высшим партийным руководством: идейности, доступности, сравнительному богатству фактического материала.Нужно уточнить, что дело подготовки учебника по древней истории привлекло закономерно меньше внимания как современников (в первую очередь, руководителей государства), так и исследователей истории образования, чем история создания учебника по отечественной истории, а потому и сведений о нем меньше, документальные свидетельства рассеяны по архивам в виде сравнительно кратких упоминаний - по крайней мере, до настоящего времени не удалось найти ни одной стенограммы обсуждения работы коллективом авторов, и вообще непонятно, как эта работа происходила. На одном из вариантов учебника сохранились следы относительно немногочисленной письменной правки Сталина, но они лишь частично проясняют причины и последовательность эволюции книги (РГАСПИ). Таким образом, особую роль в реконструкции процесса создания учебника играет анализ его черновых вариантов.

Сначала необходимо разобраться в определениях. В советской печати первым учебником по древней истории для школ было названо издание 1940 г. под редакцией А.В. Мишулина [1; 2, с. 144], в то время как самый первый учебник, рекомендованный в качестве такового Наркомпросом РСФСР, вышел под авторством Н.М. Никольского в 1933 г. [3]. В этом наиболее раннем учебнике было четыре почти равных по объему раздела, посвященных истории первобытности, Востока, Греции и Рима, при этом страны Древнего Востока характеризовались как феодальные, а Греция и Рим - как рабовладельческие общества. Учебник вскоре подвергся серьезной критике и был направлен на переделку [4], в результате которой не только изменился до неузнаваемости (так, была радикально сокращена история первобытности, а общая концепция теперь исходила из того, что все государства древности были рабовладельческими), но и утратил на обложке имена авторов, сохранив упоминание лишь А.В. Мишулина как редактора (хотя его вклад и как автора был, судя по всему, весьма значителен). Таким образом, формально учебник 1940 г. был лишь завершением долгой работы, начатой за семь лет назад до него, что давало некоторые основания называть его первым¹.

Интересно то, что, хотя базовые изменения были произведены еще в 1935 г. [7, 8], учебник продолжал дорабатываться и довольно долго не попадал в школы. Издания 1935 и 1936 гг. вышли ограниченным тиражом и не могли претендовать на всесоюзный охват. А несколько промежуточных версий учебника вообще были напечатаны в количестве 100 экземпляров, предназначенных для дальнейшей оценки и правки, и это несмотря на то, что в школах учебник очень ждали, ведь восстановление преподавания истории уже произошло, а квалифицированной литературы катастрофически не хватало.

Перетряска руководства Наркомпроса, многочисленные согласования, конечно, были одной из причин задержек окончательного одобрения учебника [9, с. 1], но главные из них, затормозившие процесс доработки книги после 1935 г., судя по всему, заключались в несбалансированности собранного в ней материала. Сталинская модель исторического повествования предполагала относительную простоту теоретической конструкции, которая должна была компенсироваться богатством фактического материала (часто согласованного с этой конструкцией довольно поверхностно). Восстановление исторического образования в полноценном объёме, произошедшее в 1934 г., сопровождалось призывами к отказу от «отвлеченного, схематического характера» преподавания [10, с. 73] и обращением к живому материалу, который предлагалось подавать и доступно, и конкретно. До сих пор мне не удалось обнаружить ни одного экземпляра издания 1940 г., в том числе в центральных библиотеках страны; самое раннее из доступных относится к 1943 г. [5]. Оно близко, но отнюдь не идентично по содержанию к первому изданию; кроме того, в нём (очевидно, из-за нужд военного времени) было сокращено количество страниц за счёт более плотной печати. Неплохое представление о первом издании могут дать также его переводы на языки народов СССР, например, на коми-пермяцкий [6].

По мнению руководства страны, эти установки должны были решить те проблемы, которые были связаны с неэффективностью изучения истории в школе, и обеспечить правильную постепенную подготовку учащихся к марксистскому восприятию истории.

Но это означало, что вес фактологии не мог быть слишком большим - иначе он перегружал теоретический каркас. Поскольку каркас этот предполагался неизменным (в том смысле, что ученый-историк был лишен инициативы в этом вопросе), а для школьника 12-13 лет он должен был быть максимально облегченным, то и количество фактов следовало держать под контролем. Вот что писал А.В. Мишулин, формулируя проблемы с разработкой учебников в СССР: «Историку надо помнить, что истина теряется, если она растворяется в словах, факт теряет свою силу, если застилается массой ненужных деталей, а неуменье отобрать факты свидетельствует о беспомощности историка» [9, с. 14].

Однако, судя по тому, что было изменено количество параграфов, отпущенных на римскую историю (в изданиях 1935 г. и последующих - 49, в макете 1937 г. и последующих - 32), наркомат просвещения однозначно отказывался от преподавания древней истории в течение двух лет и исходил из срока в полтора года, то есть в пятом и первой части шестого классов обучения. Авторскому коллективу, следовательно, нужно было разумно сократить текст, тем более что тот действительно был перенасыщен именами и фактами. На одном из совещаний в Институте истории АН СССР в мае 1936 г. выступающий сказал следующее: «Товарищ Радек говорил, что учебник для 5 и 6 класса не выходит потому, что там вдвое больше имен, чем он сам знает» (АРАН, л. 20). Замечание вызвало смех в аудитории, но вряд ли до смеха было авторской коллегии: если нельзя увеличивать количество имен, но при этом следует соответствовать установке на минимум «социологизирования» и максимум фактологии, то как, собственно, использовать объем учебника?

При таких обстоятельствах и возник макет 1937 г., который, уменьшая количество фактического материала, искал пути компенсирования нарастающего в учебнике схематизма [11]. Поэтому главной его особенностью было внедрение обильных цитат из первоисточников - в первую очередь из классической литературы древности, а также - из современной художественной литературы. Смысл этого приема понятен: литературная речь - в оригинале или в художественном переводе - производит большое впечатление, особенно на контрасте с куда более простым языком основного текста учебника. Могло быть и дополнительное обоснование: в 1930-е гг. художественная историческая книга, особенно по древней истории, была редким явлением, мало доступным за пределами крупных городов, к тому же многие произведения детям было бы затруднительно читать целиком. Таким образом, включение элементов «книги для чтения» в сам учебник давало возможность распространить необходимые выдержки из литературы на целую страну, при этом не слишком обременяя учеников дополнительным потоком обязательных для заучивания исторических фактов. И, конечно, здесь имел место типичный прагматизм советского образования: как и рисунок (см. [12]), такого рода вставка давала возможность «проиллюстрировать», «оживить» основной материал и основные идеи, заложенные в учебнике - о классовом характере древних государств и эксплуатации рабов как основе экономической активности в древнем мире. Можно утверждать, что в принципе идея комбинировать учебный текст с такого рода вставками несла в себе возможности для решения ряда проблем в советском историческом образовании предвоенного периода.

Однако воплощение этой идеи кажется результатом довольно поспешных и недостаточно продуманных действий. Прежде всего, обширные вставки относились ко второй части учебника, то есть к римской истории, и тем самым нарушалась единая логика построения учебника. Во-вторых, даже учитывая то, что вставки в чистовом издании, надо думать, предполагалось печатать петитом, они иногда оказывались слишком велики - например, более двух страниц занял отрывок из «Метаморфоз» Овидия [11, с. 132-134]; ненамного меньше были выдержка из «Энеиды» [11, с. 129-131] и цитата из «Цыган» Пушкина [11, с. 134-135]. Иногда эти отрывки шли подряд, один за другим, при этом они почти никак не были интегрированы в основной текст. Учитывая, что введение каких-либо вымышленных сюжетных линий в учебник, видимо, казалось невозможным, редакторы (может быть, именно А.В. Мишулин) в значительной степени сосредоточились на том, чтобы брать описания: Карфагена из романа Г. Флобера [11, с. 25], Помпей из романа Э. Бульвер-Литтона [11, с. 124-125], римского форума - из Г. Сенкевича [11, с. 138-139]. «Памятник» Горация публиковался в рифмованном переводе А. Фета [11, с. 131-132].

Уже из макета 1940 г., непосредственно предшествующего окончательному изданию учебника, все эти нововведения были изгнаны [13]. За исключением другой компоновки параграфов, учебник выходил в сокращенной и литературно отредактированной версии макета 1936 г., разве что одной книгой, без разделения на две части. С этой точки зрения, примерно три года было потрачено на движение в тупиковом направлении. Это совсем не значит, что авторы всё это время усердно трудились - напротив, уместнее говорить о застое, на который могли повлиять непредвиденные обстоятельства вроде ареста курировавшего учебник А.С. Сванидзе². И тем не менее фактически перед нами редакционная ошибка, которая, видимо, настолько завела дело в тупик, что в итоге было решено просто отступить назад и ограничиться доработкой более раннего варианта текста.

С наших сегодняшних позиций можно говорить, что отказ от дальнейшей разработки «художественной версии» учебника в указанном направлении был достаточно предсказуем, и, хотя у нас нет данных о том, как она обсуждалась, несложно дать ряд объяснений, которые представляются достаточно очевидными. Ведь весь строй формирующихся советских представлений о прошлом и о том, как следует писать о прошлом, противоречил такому активному внедрению материала художественной литературы в историческую работу, даже в учебник; пожалуй, особенно в учебник.

В первую очередь, конечно, обсуждавших макет должна была смутить «модернизация» - однозначное табу в советском нарративе тех лет - слово, которое использовали при характеристике «буржуазной» историографии прежде других и под которым подразумевалось любое некорректное, идеологически обоснованное сравнение между современностью и прошлым [15, с. 220-221] . В конечном итоге уже в течение 30-х годов, когда советские историки в своих критических отзывах друг на друга начинают буквально охотиться за любыми намеками на «модернизацию» В рецензии на издание учебника 1940 г. А.Б. Ранович писал о трактовке кризиса III в.: «"Наступление революции” характеризуется здесь прежде всего тем, что “разразился денежный кризис”. ... Самый термин “денежный кризис” вряд ли уместен здесь и способен натолкнуть учащегося на неправильные аналогии с капитализмом» [1, с. 22]. Позже фраза была изменена: «наступило расстройство финансов» [5, с. 204]., осторожность заставляет всех избегать аналогий в принципе. В свете этого приходилось бы писать прямо в тексте учебника комментарий к художественным отрывкам с указаниями на то, где авторы не так, как это представлялось в те годы, оценивают исторические события, что было явно невыполнимым действием с точки зрения педагогики Добавлю также, что и очень сложным: поскольку многие отрывки в макете касались деталей повседневной жизни, следовало обладать солидными знаниями, чтобы оценить, насколько они в каждом конкретном случае соответствовали представлениям современной науки - при том что история повседневности в советской историографии всегда находилась на заднем плане и обрести в ней достаточную квалификацию было непросто.. Вместо увлекательного чтения запоминающихся картин жизни прошлого, оставляющих эмоциональный отпечаток в образом мышлении ученика, юный читатель, прочитав такого рода комментарии, мог получить в лучшем случае впечатление о крайней ненадежности знаний о прошлом, а то и вовсе остаться в недоумении по поводу того, зачем же публиковать в учебнике отрывок, в котором «всё неправда».

Во-вторых, оставлял желать лучшего подбор авторов. Конечно, Пушкин как раз в это время стал в советской культуре выше любых классовых оценок и, при незначительных оговорках, находился вне критики, но вряд ли то же самое можно было сказать о Флобере. Если бы школьник заинтересовался прочитанными им отрывками настолько, что захотел бы отыскать полные версии произведений, то он мог узнать, что «Камо грядеши» Г. Сенкевича или «Эмилий» А.Д. Крэка посвящены истории раннего христианства, поданной вовсе не так негативно, как следовало бы в атеистической стране. Советская практика тех лет уже не представляла себе издания книги «буржуазного» автора без комментария (по преимуществу в виде вводной статьи) от советского специалиста, и это касалось прежде всего книг для вполне зрелой публики - даже ко взрослым читателям отношение было настороженным. Что и говорить о том, чтобы оставить ребенка «наедине» с текстом «классово чуждого» автора.

Наконец, дело было и в принципиальном моменте. Большой объем литературных вставок давал волю голосам художников, в том числе гениальным писателям и поэтам, которых было гораздо более трудно заставить петь в унисон; и чем пространнее оказывалась цитата, тем выше становилась опасность того, что школьник увидит в ней не то, что предполагали показать составители. Симптоматично, что отрывки из источников в те же годы были даны в гораздо большем количестве не в учебнике, а в методическом пособии для учителей - там, где их восприятие оказывалось под лучшим контролем [16].

Но тогда все эти соображения оказались очевидными лишь после того, как был поставлен эксперимент с использованием литературных вставок. Это очень хорошо показывает, насколько плохо даже ведущие советские авторы тех лет - ведь А.В. Мишулин, безусловно, один из главных создателей советского нарратива о древней истории - понимали, что они делают и отыскивали решения на ходу. Исходя из этого, легко можно прийти к выводу, что описанный выше случай - просто неудачный эпизод, справедливо забытый впоследствии. Единственное, на что он мог повлиять, и то отчасти, так это на осознание как историками, так и советскими чиновниками от образования острой нехватки подходящей литературы по древней истории для детей и юношестваЭтот вопрос уже исследовался, хотя и недостаточно [17].. В будущем это приведет к появлению написанных историками небольших рассказов о прошлом, сведенных в «книги для чтения» - жанра, который требует отдельного разбора и оценки.

Однако это не единственная причина, почему описанная выше история неудачи заслуживает внимания. Ведь сейчас мы осознаем, как важно знать не только факты об ушедшей эпохе, но и то, как она отразилась в эпохах, следующих за ней. Наше знание не может быть кристально чистым, идущим напрямую от нас к отдаленному времени, и оно не может быть полным, если мы не осознаем и не примем (то есть перестанем считать только помехой) рецепцию прошлого. Так что случайный опыт работы с литературными произведениями об истории открыл перед советскими историками 30-х годов дверцу, которой они не воспользовались.

Конечно, зарождение на советской почве раннего аналога receptionstudiesпредставляется практически невозможным вариантом развития событий, но факт остается фактом - попытка введения отрывков из современной литературы в школьный учебник по древней истории была, и если бы она осуществилась в многотиражном издании, то это неизбежно породило бы рефлексию о том, что и почему возможно использовать из художественной литературы не только в качестве дополнительного (иллюстративного) материала, но и в качестве основы для познания того, как мы понимаем прошлое.

Чтобы эта мысль не казалась совсем фантастической, укажу на то, что эту самую тему примерно по тем же причинам А.В. Мишулин развивал и в своих работах о Спартаке - столкнувшись с недостатком материала о вожде рабов, он специально проанализировал художественную традицию изображения своего героя [18, с. 104-108]. При этом я не думаю, что Мишулин или кто -либо другой из его соавторов или кураторов издания в принципе осознавали такой саму возможность выбора в пользу анализа рецепции, но я полагаю, что для нас будет небесполезно знать, какие потенциальные развилки предоставляет история науки своим акторам и почему они нередко их игнорируют.

В нашем случае это еще один штрих к общей картине того, как унифицировался советский исторический нарратив, и еще один аргумент в пользу оценки любого последовательно унифицированного повествования как «скучного». Ведь если разного рода неожиданные новации в повествовании оказываются сплошь подозрительными и противоречащими строгим базовым установкам, то выбор допустимых способов раскрыть сюжет становится крайне невелик, и даже самый юный читатель может легко спрогнозировать, как ему собираются рассказать историю. Из-за этого снижается его интерес к тому, что ему собираются рассказать. Эта проблема будет постепенно осознана в советской системе преподавания уже в послевоенный период.

Литература

школьный учебник древняя история советский

1. Ранович А. Первый советский учебник древней истории // Вестн. древн. ист. - 1940. - № 3-4. - С. 15-23.

2. Дилигенский Г.Г., Утченко С.Л. Советская историография античности за 40 лет // Вопр. истории. - 1958. - № 1. - С. 140-157.

3. Никольский Н.М. История. Доклассовое общество. Древний Восток. Античный мир: учебник для средней школы, 5-й год обучения. - М.: Гос. уч.-пед. изд-во, 1933. - 200 с.

4. Ковалёв С.И., Струве В.В., Толстов С.П. Акад. Н.М. Никольский. История. Доклассовое общество. Древний Восток. Античный мир: учебник для средней школы. 5-й год обучения. - М., 1933 // Проблемы истории докапиталистических обществ. - 1934. - № 2. - С. 106-115.

5. История древнего мира. Учебник для 5-6 классов средней школы / Под ред. А.В. Мишулина. - М.: Гос. уч.-пед. изд-во Наркомпроса РСФСР, 1943. - 216 с.

6. Древнь0й мирл0н история. ШЙр0т школаись 5-6-0т классэзпонда учебник / Проф. А.В. Мишулин ред. улын. - Сыктывкар: Коми гос. изд-во, 1941. - 240 с.

7. Ковалёв С.И., Мишулин А.В., Никольский Н.М., Сванидзе А.С. История древнего мира: Часть I: Древний Восток и Греция. - М.: Гос. уч.-пед. изд-во, 1935. - 192 с.

8. Ковалёв С.И., Мишулин А.В., Никольский Н.М., Сванидзе А.С. История древнего мира: Часть II. Рим: учебник для 5-го класса неполной средней и средней школы. - М.: Гос. уч.-пед. изд-во, 1935. 144 с.

9. Мишулин А. О марксистском учебнике по древней истории // Вестн. древн. ист. - 1939. - № 1. - С. 11-18.

10. Сборник руководящих материалов о школе. - М. : Изд-во Акад. пед. наук, 1952. - 308 с.

11. Струве В.В., Ковалёв С.И., Мишулин А.В. История древнего мира. Часть II. Рим. Учебник для 6-го класса неполной средней и средней школы. - М.: Гос. уч.-пед. изд-во, 1937. - 171 с.

12. Крих С.Б. Картинки в книжке: изобразительный ряд в советских школьных учебниках по древней истории // Scripta Antiqua. Вопр. древней истории, филологии, искусства и материальной культуры. - 2017. - Т. VI. - С. 359-378.

13. История древнего мира. Учебник для 5-6 классов средней школы / Под ред. А.В. Мишулина. - М.: Гос. уч.-пед. изд-во, 1940. - 260 с.

14. Карпюк С.Г. «Вестник древней истории»: начало // Вестн. древн. ист - 2017. - Т. 77, № 3. - С. 769-777.

15. Крих С.Б. Язык советской историографии: основные характеристики // Учен. зап. Казан.ун-та. Сер. Гуманит. науки. - 2017. - Т. 156, кн. 3. - С. 214-222.

16. Методическое пособие по истории. Вып. 1. Древняя история (Восток, Греция, Рим). Для V-VI классов средней школы / Под ред. А.В. Мишулина, А.В. Фохт. - М.: Гос. уч.-пед. изд-во, 1939. - 260 с.

17. Ermolaeva E. Classical Antiquity in Children's Literature in the Soviet Union // Our Mythical Childhood... The Classics and Literature for Children and Young Adults / Ed. by K. Marciniak. - Leiden; Boston: Brill, 2016. - P. 241-255.

18. Мишулин А.В. Спартаковское восстание: революция рабов в Риме в I в. до н. э. - М.: Гос. соц.-экон. изд-во, 1936. - 292 с.

References

Ranovich A. The first Soviet student book of ancient history.VestnikDrevneiIstorii, 1940, nos. 3-4, pp. 15-23. (In Russian)

2. Diligenskii G.G., Utchenko S.L. Soviet historiography of antiquity over 40 years. VoprosyIstorii, 1958, no. 1, pp. 140-157. (In Russian)

3. Nikol'skii N.M. Istoriya. Doklassovoeobshchestvo. DrevniiVostok. Antichnyimir: uchebnikdlyasredneishkoly, 5-i god obucheniya [History. Preclass Society. Ancient East. Ancient World: A Textbook for 5th Grade of High School]. Moscow, GOs. Uch-Ped. Izd., 1933. 200 p. (In Russian)

4. KovalevS.I., StruveV.V., TolstovS.P. Acad. N.M. Nikol'skii. History. Preclass Society. Ancient East. Ancient World: A Textbook for 5th Grade of High School. - Moscow, 1933. ProblemyIstoriiDokapitalisticheskikhObshchestv, 1934, no. 2, pp. 106-115. (In Russian)

5. Istoriyadrevnegomira. Uchebnikdlya 5-6 klassovsredneishkoly [Ancient World History. A Textbook for 5th-6th Grades of High School]. Mishulin A.V. (Ed.). Moscow, Gos. Uch.-Ped. Izd. Narkomprosa RSFSR, 1943. 216 p. (In Russian)

6. Ancient World History. A Textbook for 5th-6th Grades of High School.Mishulin A.V. (Ed.) Syktyvkar, Komi Gos. Izd., 1941.240 p. (In Komi-Permyak)

7. Kovalev S.I., Mishulin A.V., Nikol'skii N.M., Svanidze A.S. Istoriyadrevnegomira: Chast' I: DrevniiVostokiGretsiya [Ancient World History: Part I: Ancient East and Greece]. Moscow, Gos. Uch.-Ped. Izd., 1935. 192 p. (In Russian)

8. KovalevS.I., MishulinA.V., Nikol'skiiN.M., SvanidzeA.S. Istoriyadrevnegomira: Chast' II. Rim: uchebnikdlya 5-go klassanepolnoisredneiisredneishkoly [Ancient World History: Part II. Rome: A Textbook for 5th Grade of Junior High and High School]. Moscow, Gos. Uch.-Ped. Izd., 1935. 144 p. (In Russian)

9. Mishulin A. About the Marxist textbook on ancient history. VestnikDrevneiIstorii, 1939, no. 1, pp. 11 -18. (In Russian)

10. Sbornikrukovodyashchikhmaterialov o shkole [A Guidance Book on School]. Moscow, Izd. Akad. Ped. Nauk, 1952. 308 p. (In Russian)

11. Struve V.V., Kovalev S.I., Mishulin A.V. Istoriyadrevnegomira. Chast' II. Rim. Uchebnikdlya 6-go klassanepolnoiisredneishkoly [Ancient World History: Part II. Rome: A Textbook for 6th Grade of Junior High and High School]. Moscow, Gos. Uch.-Ped. Izd., 1937. 171 p. (In Russian)

12. Krikh S.B. Pictures in a book: Graphic series in Soviet school books on ancient history. Scripta Antiqua. VoprosyDrevneiIstorii, Filologii, IskusstvaiMaterial'noiKul'tury, 2017, vol. VI, pp. 359-378. (In Russian)

13. Istoriyadrevnegomira. Uchebnikdlya 5-6 klassovsredneishkoly [Ancient World History. A Textbook for 5th-6th Grades of High School]. Mishulin A.V. (Ed.). Moscow, Gos. Uch.-Ped. Izd., 1940. 260 p. (In Russian)

14. Karpyuk S.G. Journal of Ancient History: The beginning. VestnikDrevneiIstorii, 2017, vol. 77, no. 3, pp. 769-777. (In Russian)

15. Krikh S.B. The language of Soviet historiography: A preliminary sketch. UchenyeZapiskiKa- zanskogoUniversiteta. SeriyaGumanitarnyeNauki, 2017, vol. 156, no. 3, pp. 214-222. (In Russian)

16. Metodicheskoeposobiepoistorii. Vyp. 1. Drevnyayaistoriya (Vostok, Gretsiya, Rim). Dlya V-VI klassovsredneishkoly [Methodological Manual on History. Vol. 1. Ancient History (East, Greece, Rome). For 5th-6th Grades of High School]. Mishulin A.V., Fokht A.V. (Eds.). Moscow, Gos. Uch.-Ped. Izd., 1939. 260 p. (In Russian)

17. Ermolaeva E. Classical antiquity in children's literature in the Soviet Union. In: Marciniak K. (Ed.) Our Mythical Childhood... The Classics and Literature for Children and Young Adults. Leiden, Boston, Brill, 2016, pp. 241-255.

18. Mishulin A.V. Spartakovskoevosstanie: revolyutsiyarabovvRime v I v. do n.e. [The Third Servile War. Slave Revolution in Rome in the 1st Century BC]. Moscow, GOs. Sots.-Ekon. Izd., 1936. 292 p. (In Russian)

Размещено на Allbest.ru