Уголовно-исполнительная система, являясь одним из важнейших социально-правовых институтов государства, в огромной степени зависит от процессов и изменений, происходящих в самом государстве. Она формируется, развивается и меняется под влиянием тех же социальных, экономических, политических течений, которые происходят в обществе. При этом складывающаяся ситуация в уголовно-исполнительной системе во многом является зеркальным отображением процессов, протекающих в обществе, криминальной среде, а равно обуславливающих изменения в экономике, социальной сфере и, прежде всего, определяющих общественное сознание.

Начало XX в. для России характеризовалось значительным ростом преступности, связанным и с криминализацией общества, и с ростом революционных настроений. Впервые открыто заговорила о себе оппозиция. На страну накатила волна политического террора. К началу XX в. мир профессиональных преступников окончательно сформировался, был хорошо организован и достаточно законспирирован. С ним можно было бороться только принимая адекватные меры. Профессионалам-преступникам должны были противостоять профессионалы из разнообразных правоохранительных структур. Такая система в Российской империи была создана и функционировала достаточно эффективно, хотя нередко отставала от темпов роста криминальной среды.

Одним из важнейших вопросов является проблема объективности тех процессов и реформ, которые происходят в политической сфере в целом и в области системы исполнения наказаний в частности. Таким образом основной задачей данной статьи является рассмотрение тех изменений, которые происходили в пенитенциарной системе Российской империи в начале XX века, и определение основного вектора ее реформирования в рассматриваемый период.

К охранительным органам и учреждениям того времени относят: Отдельный корпус жандармов, прокуратуру, полицию, суд, тюремную систему, конвойные команды, армейские подразделения, исполняющие полицейские функции.

В 1902 г. после убийства эсерами министра внутренних дел Д.С. Сипягина было принято решение назначить на этот пост В.К. Плеве. Он резко принялся за умиротворение крестьянских бунтов, произвел серьезные перестановки в Департаменте полиции. Широкую практику приобрело приглашение на работу специалистов из структур Министерства юстиции, особенно из прокуратуры.

Однако проведенных мероприятий оказалось недостаточно. Разразившаяся первая русская революция показала несовершенство многих правоохранительных структур. Правительству пришлось срочно предпринимать меры по их реформированию и укреплению.

Во-первых, был серьезно усилен Особый отдел Департамента полиции, который стал заниматься сбором агентурных сведений не только в революционных партиях и общественных объединениях, но и на предприятиях и в учреждениях.

Во-вторых, согласно Закону "Об организации сыскной части" от 6 июля 1908 г. при полицейских управлениях создавались сыскные отделения, использующие негласные формы работы [6, с. С.448-499.].

В-третьих, в 1903 г. была учреждена уездная полицейская стража, которая в строевом отношении была подчинена жандармерии [5, с.477-481].

Кроме того, с 1906 г. почти постоянно работали комиссии по переустройству силовых ведомств. В 1913 г. обсуждался проект создания Корпуса государственной стражи, в соответствии с которым все полицейские структуры должны были быть объединены и военизированы (проект так и не был реализован). Особо следует выделить роль казачьих войск, которых исполняли разнообразные карательные функции и предназначались для подавления массовых народных волнений, то есть для тех случаев, когда сил полиции, конвойной стражи было недостаточно.

Основой взаимоотношений МВД с Министерством юстиции являлась их совместная деятельность по охране политических основ существующего строя. Тем не менее, между ними иногда наблюдались серьезные разногласия. Полиция осуждала слишком либеральное отношение представителей судебной системы к террористам и революционерам. По мнению одного из руководителей Особого отдела Департамента полиции Л.А. Ратаева, судебные приговоры по политическим процессам на него наводили ужас, поскольку через несколько месяцев все осужденные, отбыв определенное им тюремное заключение, вновь начинали заниматься прежней деятельностью [1, с.415].

Значительные преобразования претерпела судебная система. В августе 1906 г. по предложению П.А. Столыпина были введены военно-полевые суды. Состав их формировался из пяти офицеров. Заседания проходили при закрытых дверях и без адвокатов. Дела заслушивались в течение суток после ареста подсудимых, приговоры исполнялись через сутки после вынесения. Всего за полгода функционирования этих учреждений было казнено больше людей, чем за период с 1825 по 1905 год. Оставшиеся после их ликвидации военно-окружные суды продолжали работать теми же методами. Юридическая оценка их как органов внесудебной расправы была очевидна.

Деятельность Министерства юстиции была нацелена не на борьбу с криминализацией общества, а на подавление революции, позже - на недопущение ее возобновления. С этой целью в 1906 г. был принят закон, сокративший сроки проведения следствия по делам о государственных преступлениях в судах общей юрисдикции до трех дней. Деятельность защиты превратилась в пустую формальность. С 1907 по 1909 год гражданскими судами было осуждено за политические преступления 28 тыс. человек, из них казнено 2073.

пенитенциарная система исполнение наказание

Производится кадровая чистка аппарата Министерства юстиции. В состав судов все чаще входили монархисты. Однако их работа становится все более опасной. С 1905 по 1907 год от террористов погибло 5 946 чиновников, более всего пострадали служащие Главного тюремного управления. По настоянию министра юстиции И.Г. Щегловитова были значительно увеличены ассигнования на содержание тюремной охраны, надзирателей и судей. Все это нацеливало на более ревностное исполнение ими своих обязанностей по защите существующего строя.

Анализ циркуляров Главного тюремного управления Министерства юстиции позволяет сделать вывод, что в "дни общей смуты и беспорядков, при существующем почти повсюду переполнении тюремных учреждений, крайне повышенном настроении арестантов, служба чинов тюремного ведомства представляется особенной трудностью", но "именно эти неблагоприятные обстоятельства обязывают тюремное ведомство обратить усиленное внимание на поддержание надлежащей дисциплины в местах заключения и на самое бдительное окарауливание заключенных". Попытки Министерства юстиции сделать более либеральным уголовное законодательство сочетались с наличием откровенных анахронизмов, состоявших, например, в применении телесных наказаний и кандалов [3].

Годы между революциями оказались не менее тяжелыми, чем периоды революционного подъема. Только за 1909 г. было осуждено 28 тыс. человек за участие в антиправительственной деятельности, из них казнено 5 тыс. На чрезвычайную или усиленную охрану перевели 65 губерний, в 25 было введено военное положение. Ежегодно к каторге приговаривалось порядка 10 тыс. человек. Впрочем, впоследствии произошла стабилизация карательной политики. Так, в 1910 г. было вынесено только 185 смертных приговоров, из них приведено в исполнение - 29; в 1911 г. из 293 - 73; в 1912 г. из 150 - 36. В начале Мировой войны этот показатель еще более снизился, но потом вновь резко возрос [1].

Суровость столыпинских преобразований дала очевидные результаты. Например, в Прибалтике, отличившейся высочайшей революционной активностью в 1905-1907 гг., за предвоенные годы не было произведено ни одной казни, в Польше - только 5. Вместе с тем активизировали оппозиционную деятельность эмигрантские круги. Из сообщения начальника ГТУ С. Хрулева директору Департамента полиции от 17 января 1912 г. выясняется, что газета "Новое время" перепечатала опубликованные в русскоязычном парижском журнале "Будущее" списки тюремных служащих, которые, по мнению революционеров, "должны быть судимы народным судом" (речь шла о подготовке террористических актов в отношении указанных лиц). Гигантский скачок числа правонарушений зафиксирован на Кавказе. Современники с удивлением отмечали, что "наряду с террористическими актами, сопротивлением армии и полиции активно ширятся такие экзотические ранее преступления, как похищение людей с целью получения выкупа, экспроприации, покушения на крушение поездов".

В этих условиях особый рост нагрузок выпал на конвойные команды. Количество пересылаемых арестантов достигло огромных размеров. К 1900 г. в тюрьмах содержалось 90,14 тыс. человек, по ежегодной передислокации из одного тюремного учреждения в другое подлежали 586,5 тыс., то есть одного заключенного перемещали за год в среднем по 6 раз. К 1 февраля 1909 г. количество заключенных составило уже 180 тыс. человек, соответственно удвоилось и число перемещаемых. Одновременно возрастала напряженность работы конвойной службы.

Система мер уголовных наказаний в Российской империи окончательно формируется в начале XX в. и закрепляется Уголовным уложением от 22 марта 1903 г. [5, с.175-274].

Смертная казнь до начала событий 1905-1907 гг. являлась мерой чрезвычайной и применялась в основном к государственным и военным преступникам [5, с.177]. Тем не менее уже тогда для ее исполнения катастрофически не хватало палачей. Положение не спасало даже то, что в годы первой русской революции осужденных по политическим статьям и за военные преступления расстреливали солдаты. Гражданские суды по уголовным делам должны были приговаривать к повешению, однако в ряде губерний из-за отсутствия экзекуторов его заменяли расстрелом.

Ссылка также постепенно теряла свое значение. Использование ее как эффективного инструмента колонизации Сибири и Дальнего Востока с введением в эксплуатацию Транссибирской магистрали ослабло. Расходы на реализацию этого вида наказания не могли более мотивироваться карательными задачами.

Своеобразие ссылки заключалось в том, что она осуществлялась силами полиции и жандармерии, а не тюремными служащими Министерства юстиции. Обычно полицейские чины выполняли надзорные функции в качестве дополнительного служебного поручения. Прибытие новых "подопечных" не освобождало их от основного круга обязанностей, что сказывалось на отношении к делу.

В 1900 г. утверждается Закон "Об отмене ссылки на житие и ограничении ссылки на поселение" [4, с.757-758]. Как свидетельствует один из наиболее осведомленных полицейских чинов России жандармский полковник Л.А. Ратаев, "ссылка существовала только на бумаге. Не бежал из ссылки лишь тот, кто этого не хотел, кому по личным соображениям не было надобности бежать".

Другие элементы пенитенциарной системы также не были в должной мере эффективны, поскольку безопасности населения и исправления осужденных они не обеспечивали.

Наиболее тяжелой формой уголовного наказания оставалась каторга. По-прежнему она предполагала лишение прав состояния, отбывание части срока в каторжной тюрьме, привлечение к тяжелому физическому труду и последующее поселение в отдаленных регионах. Невзирая на увеличение числа каторжан, ее карательная сущность ослабла [5, с.178].

Вместе с тем появлялись и новые учреждения, нередко отличавшиеся особенностями административного управления. Так, осенью 1914 г. открылась тюрьма в Нижнем Новгороде, где наряду с осуществлением принципов пенсильванской тюремной системы наблюдались элементы прогрессивной тюремной системы. Но во многих местах лишения свободы продолжали содержать осужденных по старинке, корректируя известную практику собственными нововведениями.

Основная часть тюремных помещений относилась к ветхому фонду и предполагала казарменное содержание заключенных. Губернские и уездные тюрьмы характеризовала чрезвычайно низкая оснащенность. Например в Смоленске, несмотря на постройку нового здания Губернской тюрьмы, проблемы с размещение заключенных не были полностью решены. Причиной этому, скорее всего, было низкое качество использованных материалов и, вероятно, казнокрадство [8, с.123-124]. Другим примером может послужить состояние охраны тюрем Рязанской губернии. На 15 старших и 147 младших надзирателей, служивших в губернской и 11 уездных тюрьмах, приходилось 87 револьверов, 1945 патронов и 14 шашек, то есть по полревольвера и по 10 патронов на надзирателя.

Благодаря деятельности Общества попечительного о тюрьмах режим содержания в местах заключения был достаточно мягок. В подтверждение этого процитируем отрывок из письма матери известного террориста, члена партии эсеров Сазонова, осужденного Петербургской судебной палатой к бессрочным каторжным работам: "Пока живется очень хорошо и вольготно. Нас здесь ждали и приняли с распростертыми объятиями. Товарищи приготовились к торжественной встрече: делали подписку на грандиозный пир, собирались выехать на тройках навстречу.".

До революции в России правительство разрешало действовать различным благотворительным обществам. Значительная их часть ставила своей целью оказание содействия в поиске средств существования для лиц, отбывших срок наказания, организацию опеки над детьми осужденных, в отдельных случаях хлопотали о выкупе заключенных за долги и т.д. Правилом хорошего тона считалось преподнесение приношений постояльцам тюремных учреждений в дни религиозных праздников. Пищу и одежду доставляли корзинами и мешками. Не уклонялись от этого даже члены императорской фамилии. Известно, что на Рождество, Пасху и Троицу Александр II лично организовывал угощения более чем для тысячи заключенных. Его преемники - Александр III и Николай II - сами в подобном замечены не были, но благотворительность всячески поддерживали в целях создания имиджа заступников обездоленных и падших.

Существенно повысились требования к персоналу. В ведомственной печати особо подчеркивалось:

"Будучи обязан не только заведовать преступниками, но и исправлять их, тюремный служащий должен соединять в себе безупречную нравственность, справедливость, гуманность вместе с твердостью характера, мужеством и самоотверженною преданностью долгу" [2, с.690-691]. Однако ввиду отсутствия специализированных учебных заведений на должности тюремных надзирателей принимали бывших полицейских и военных, знакомых с тюремной деятельностью, но не всегда отличавшихся высокими моральными качествами.

Немаловажное значение имела материально-техническая сторона деятельности учреждений ГТУ. Вещевое, продовольственное и медицинское обеспечение заключенных в начале XX в. становится обязанностью государства.

Еще до первой русской революции нормативно вводятся принципы стимулирования осужденных: материальное - за добросовестный труд, условно-досрочное освобождение - за примерное поведение.

Главное тюремное управление Минюста стремилось совершенствовать пенитенциарную политику государства. В июне 1907 г. утвержден для испытания Устав конвойной службы, который с учетом доработок через два года был принят для повсеместного использования. Законом от 19 апреля 1909 г. "О воспитательно-исправительных заведениях для несовершеннолетних" была заполнена пустовавшая ранее правовая ниша, регулирующая деятельность учреждений, нацеленных на ограничение детской преступности [7, с.261-266].

В декабре 1915 г. утверждается Общая тюремная инструкция, приведшая нормативную базу российской системы исполнения уголовных наказаний к мировым стандартам:

вводились правовые различия для подследственных и осужденных,

был внедрен в практику принцип презумпции невиновности,

запрещались телесные наказания.

Несколько меняются представления о целях и значении уголовно-исполнительной системы.

Таким образом мы можем придти к выводу, что современный тип пенитенциарной системы окончательно наметился до революции 1917 года: преобладающая ранее карательная направленность, достигаемая суровым содержанием и тяжелым принудительным трудом, постепенно дополнялась и все более усиливалась развитием пенитенциарной, то есть исправительно-воспитательной.

Список использованной литературы

1. Гейфман А. Революционный террор в России, 1894-1917. М., 1997.

2. Мельникова К.А.М. Максимовский и его деятельность по управлению судебным ведомством // Тюремный вестник. 1907. № 9. С.690-691.

3. Печников А.П. Главное тюремное управление российского государства, 1879 - октябрь 1917 гг.: автореф. дис. … доктора юридических наук. М., 2002.

4. Полное собрание законов Российской империи. Спб., 1902.Т. XX. С.757-758.

5. Полное собрание законов Российской империи. Спб., 1905.Т. XXIII. С.477-481.

6. Полное собрание законов Российской империи. Спб., 1911.Т. XXVIII. С.448-499.

7. Полное собрание законов Российской империи. Спб., 1912.Т. XXIX. С.261-266.

8. Хейсин М.Д., Нестеров Н.В. В томленье безнадежном. Из истории смоленских тюрем. Смоленск, 2011. С.123-124.

Размещено на Allbest.ru