Внешнеполитический курс США на советском направлении в 1969-1980 гг.: политико-правовые основы

78 Издательство «Грамота» www.gramota.net

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Внешнеполитический курс США на советском направлении в 1969-1980 гг.: политико-правовые основы

Каширина Татьяна Владиславовна

Основой послевоенной внешней политики США на советском направлении стала доктрина «сдерживания», предложенная в 1947 году сотрудником госдепартамента Дж. Кеннаном и направленная на стратегическое ослабление СССР [12, c. 32-45]. В дальнейшем эта доктрина пережила различные модификации - «отбрасывания коммунизма», «массированного возмездия», «гибкого реагирования» (результатом которой стала война во Вьетнаме), не менявшие ее главной сути - антисоветской направленности. Рассматривая внешнюю политику США, необходимо учитывать совокупность внутриполитических факторов, во многом определявших характер международной деятельности Соединенных Штатов, а именно: расстановку партий в обеих палатах Конгресса; партийное представительство в Сенате, который ратифицирует международные договоры; ход президентских избирательных кампаний; позиции ряда ведущих политических деятелей; влияние СМИ; влияние военных кругов, Пентагона; общественное мнение, на которое влияли выше перечисленные факторы. Гармоничное сплетение политических обстоятельств, определенный консенсус президента с законодательной властью определяли успех или неудачу в области внешней политики. Президент-республиканец Р. Никсон, начавший медленную деэскалацию войны во Вьетнаме, выдвинул «гуамскую доктрину», оглашенную в президентском выступлении перед американскими военнослужащими на острове Гуам в июле 1969 года. В соответствии с ней страны, находившиеся в сфере влияния США, делились на жизненно важные и второстепенные. К первым относились государства Западной Европы, Япония, Австралия, Новая Зеландия, Канада и Израиль. За них США были готовы воевать всеми средствами - вплоть до ядерного оружия. В отношении же развивающихся стран был взят курс на ограниченную военную и экономическую помощь дружественным режимам, перекладывая на них бремя ответственности за их безопасность [14, c. 171-172].

Можно сказать, что «гуамская доктрина» являлась более реалистичным, более экономичным вариантом прежней политики «сдерживания коммунизма». С учетом сложившейся к 70-м годам обстановки администрация Никсона выдвинула концепцию многополюсной системы, в соответствии с которой мировая стабильность, отвечавшая интересам безопасности США, должна опираться на пять центров - США, Западную Европу, Японию, СССР и КНР. По словам Никсона, «пять великих держав будут определять экономическое будущее мира, а поскольку экономическая мощь является ключом к другим видам могущества, они будут определять будущее мира» [8, c. 252]. Причиной выдвижения концепции пятиполюсного мира было осознание опасности конфронтации с Советским Союзом, невозможность абсолютного превосходства США в гонке вооружений, а также появление новых мировых центров силы (западноевропейские страны, Япония, Китай). В стратегии по отношению к Советскому Союзу Р. Никсон выдвинул концепцию «достаточности», что позволило СССР и США зафиксировать примерный паритет в ядерном оружии. Президент говорил: «Наша цель состоит в том, чтобы иметь уверенность, что Соединенные Штаты обладают достаточной военной мощью, чтобы защитить свои интересы и поддержать те обязательства, которые администрация сочтет существенным для интересов Соединенных Штатов во всем мире. Мне кажется, достаточность была бы лучшим термином, чем превосходство» [16]. В целом для Соединенных Штатов рубеж 60-70-х гг. был периодом «мучительной переоценки» внешнеполитических установок «холодной войны».

С 1961 года в основе военной доктрины США лежала т.н. доктрина «гибкого реагирования», которая так же, как и бывшая стратегия «массированного возмездия», предусматривала нанесение т.н. «ответного удара», однако с той разницей, что прежняя стратегия под таким ударом подразумевала массированное применение ядерного оружия, независимо от масштаба возможного военного конфликта. Стратегия же «гибкого реагирования» считала, что «ответный удар» должен соответствовать характеру возможного столкновения. Указанная доктрина основывалась на положении президента Дж. Кеннеди, высказанного 28 марта 1961 г. в послании к Конгрессу, в котором он, в частности, заявил, что «наше (американское) оружие никогда не будет применено для нанесения первого удара». Кроме того, по мнению бывшего министра обороны Р. Макнамара, а также его преемника К. Клиффорда, «основной предпосылкой ядерной политики США было то, что называют «способность нанесения первого ракетно-ядерного удара». В 1968 году американские стратеги внесли в доктрину «гибкого реагирования» некоторые «усовершенствования», более подходящие с их точки зрения к современной обстановке. Новыми элементами являлись: во-первых, переориентация в нанесении основного ракетно-ядерного удара по территории Советского Союза с месторасположения «средств возмездия», как это было раньше, на крупнонаселенные промышленные центры СССР (это было признано возможным и целесообразным в связи с переходом на «кассетные» боеголовки в плане дальнейшего развития одного из основных положений стратегии «гибкого реагирования» - «о ядерном устрашении»), что, однако, не означало отказа от прежней задачи стратегических сил - «подавление средств возмездия противника». Во-вторых, попытка расширить сферу деятельности НАТО на районы Европы, не имевшие к Североатлантическому блоку никакого отношения, предлагая народам этих районов непрошеную «защиту» («доктрина зонтика» от так называемой «советской агрессии»). В-третьих, в связи с развертыванием ПРО и разработкой новой системы раннего обнаружения запуска ракет был активизирован такой элемент военно-стратегической концепции, как «ядерное выживание» в его новой интерпретации, а именно: «сведение до минимума разрушительных последствий ракетно-ядерного удара СССР [2, л. 19-20]. В 1964 году согласно докладу «Военные расходы в мире, 1966-1967 гг.», опубликованному 23 января 1969 года Агентством по разоружению и контролю над вооружениями США, военные расходы США составили 51,3 млрд. долл., в 1966 г. - 63,3 млрд. долл. (8,5% ВНП). С 1965 по 1967 годы военные расходы стран НАТО увеличились на 35% [Там же, л. 40].

Прямые военные расходы США в последующие годы составили:

1969/70 - 80,3 млрд. долл.;

1970/71 - 77,7 млрд. долл.;

1971/72 - 78,2 млрд. долл.;

1972/73 - 78,9-80,1 млрд. долл.

Эти официальные данные показывали, что администрация Никсона за годы своего пребывания у власти стабилизировала военный бюджет на высоком уровне, несмотря на уменьшение американских военных затрат во Вьетнаме. Отчетливо просматривалась тенденция качественного совершенствования американских вооружений, прежде всего стратегического оружия.

Ассигнования на стратегические вооружения и военные исследования и разработки (млрд. долл.)

В январе 1972 года администрация Никсона запросила на военные нужды у Конгресса 85,4 млрд. долларов, что почти на 7 млрд. долл. больше, чем в 1972 фин. г. Потом запрос увеличился до 89,5 млрд. долл. [3, л. 136]. На строительство второй базы ПРО «Сейфгард» около Вашингтона в 1973 году конгресс отказался выделить средства, объясняя свое решение неподготовленностью проекта этой базы. Таким образом, в законе о закупках вооружений в 1973 фин. г. на «Сейфгард» (Сев. Дакота) предусматривалось выделение 555 млн. долл. [Там же, л. 140]. Свидетельством тенденции качественного совершенствования вооружения являлось также прохождение в конгрессе ассигнований на 1972/73 фин. г. на создание нового поколения АПЛ с ракетным оружием «Трайдент», бомбардировщика Б-1, истребителей Ф-14 и Ф-15 и ряда других новых программ. Администрация, отстаивая ассигнования на эти программы в 1972/73 фин. г,. выступала с тезисом о необходимости американского военно-технического превосходства, которое к тому же якобы создает для США возможность выступить с «позиции силы» на очередном раунде переговоров по ОСВ [Там же, л. 144]. В период президентства Никсона министр обороны М. Лэйрд и его заместитель Д. Паккард в своих выступлениях, в частности в сенатской комиссии по делам вооруженных сил конгресса США, фактически «произвели полную переоценку советских ядерных намерений». Эти выступления проходили в рамках обсуждения строительства американской системы ПРО «Сейфгард»

Лэйрд заявил, что «потенциальная угроза со стороны Советского Союза кроется в растущих ракетных силах, которые могут уничтожить часть наших (американских) сил сдерживания». Основным компонентомэтой «угрозы», считал Лэйрд, являлись советские межконтинентальные 25-мегатонные ракеты СС-9. Паккард также заявлял, что «анализ обстановки позволил нам прийти к выводу, что Советский Союз располагает возможностью уничтожить значительную часть американских ракет «Минитмен». Лэйрд прямо заявлял, что Советский Союз стремился занять позицию, при которой он сможет уничтожить Соединенные Штаты, избежав при этом разрушительных последствий [1, л. 47-49]. Характерно, что указанная аргументация Пентагона в защиту системы «Сейфгард» полностью совпадала с т.н. «стратегией инициативы», которую Лэйрд рассматривал в своей книге [15]. В книге Лэйрд писал, что «при некоторых обстоятельствах будет оправданным для США нанесение упреждающего ракетно-ядерного удара по России», особенно в случае, если «коммунизм предпримет шаги, которые могут означать угрозу миру или свободе других народов», или «советская угроза достигнет допустимого предела». Следование этому принципу, по Лэйрду, являлось «единственным путем к эффективным переговорам с СССР по разоружению». До тех пор, считал Лэйрд, пока «советские руководители будут уверены в том, что США никогда не возьмут на себя инициативу первого удара и будут всегда оставаться на оборонительных позициях, они не согласятся на серьезный контроль над вооружением». В стратегии «инициативы» содержались также следующие определяющие моменты: публичное заявление о готовности в случае необходимости нанесения ядерного удара первыми; изучение возможности нанесения ограниченных ядерных ударов в сочетании с дипломатическими шагами с тем, чтобы избежать всеобщей ядерной войны; вооружение союзников по НАТО оборонительным ядерным оружием, которое находилось бы под американским ядерным контролем (что, считал Лэйрд, «обрекает на провал советскую политику раскола НАТО»); проведение всесторонних исследований в области термоядерного оружия и необходимость испытаний его новых образцов. «Мы (США), подытоживал Лэйрд, должны превратить наше военное превосходство в дипломатию» [1, л. 49-51].

В целом в администрации Никсона к началу советско-американских переговоров по ОСВ соперничали две военные доктрины - доктрина «достаточности» помощника президента Г. Киссинджера и вышеуказанная доктрина «инициативы» министра обороны М. Лэйрда. Официально Никсон придерживался доктрины «достаточности». Но активная подготовка строительства системы ПРО «Сейфгард» указывала на то, что доктрина Лэйрда также имела право на жизнь. Среди объективных причин, в силу которых США пошли на определенную нормализацию отношений с Москвой, можно назвать следующие: достижение Советским Союзом сопоставимого с США ракетноядерного паритета; возросшее стремление целого ряда крупнейших западноевропейских союзников США (ФРГ и Франция) проводить более самостоятельный внешнеполитический курс, в том числе направленный на нормализацию отношений с СССР; непопулярность Вьетнамской войны и широкие антивоенные выступления в Америке; тяжесть военных расходов; мировой энергетический кризис начала 70-х годов, который потребовал перераспределения расходов на экономку. По свидетельству американской прессы, бизнес США проявлял особую заинтересованность к вопросам разработки нефтяных и газовых месторождений в Советском Союзе. «Советский Союз обладает неисчерпаемыми запасами природного газа, - писала «Нью-Йорк Таймс, - а Соединенные Штаты стоят перед лицом энергетического кризиса, преодолению которого может способствовать советский газ». Хотя в этой статье и высказывались опасения насчет определенной зависимости США от СССР в связи с возможными поставками газа, акцент делался на другом: «первостепенное значение контракта по совместной разработке месторождений газа состоит в том, что будут сотрудничать две противоположные социальные системы, а это значит - экономическая сделка приобретает политический характер» [3, л. 160]. На съезде республиканской партии в Майами Никсон (где он был избран кандидатом в президенты от партии) заявил, что в отношениях США с СССР «после эры конфронтации пришло время для эры переговоров» [4, c. 182].

4 февраля 1969 года Никсон в письме государственному секретарю США У. Роджерсу накануне заседания Совета национальной безопасности (СНБ) сформулировал основные внешнеполитические идеи, которыми американцы должны были руководствоваться при переходе от конфронтации к переговорам. Они сводились к следующему: в основе должно было быть взаимное признание американских и советских жизненных интересов; кризис и конфронтация в одном месте и реальное сотрудничество в другом - не могли долго оставаться параллельными. США и СССР должны быть готовы нести бремя переговоров и поисков согласия; в предполагаемых переговорах по стратегическим вооружениям решение должно было приниматься с учетом превалирующего политического контекста, в частности стабилизации взрывоопасной обстановки на Ближнем Востоке, а также хода парижских переговоров по Вьетнаму; взятое Соединенными Штатами обязательство относительно переговоров распространялось на целый ряд важнейших вопросов, с тем чтобы создать прочную основу «структуры мира», о которой президент говорил в инаугурационной речи [7, c. 3-4]. К марту 1969 года стала вырисовываться определенная общая концепция внешнеполитического курса и тактики в его проведении. Основные элементы такой концепции, как это прослеживалось в официальных заявлениях президента, в его поведении во время поездки в Европу, а также в личных высказываниях Никсона, Киссинджера и Роджерса в беседах с советскими дипломатами, сводились к следующему: ввиду достигнутого стратегического паритета президент был настроен против методов балансирования на грани войны в отношениях сСССР; президент будет проводить прагматический курс, который предусматривал переговоры с Советским Союзом в тех случаях, когда это отвечало интересам США, и когда имелась возможность достижения компромисса; будет стремиться к укреплению НАТО; к выходу из вьетнамского конфликта; поддерживал идею «сдерживания» Советского Союза за счет закрепления, по возможности, давления на него с двух флангов - западногерманского (НАТО) и китайского - что импонировало стратегам никсоновской администрации, хотя публично об этом не говорилось [10, c. 53-60]. Киссинджер указывал, что основой внешнеполитической концепции Никсона являлись поиски путей для улучшения отношений с Советским Союзом как единственной великой державой наряду с США [11, c. 68]. 25 февраля 1971 года в радиообращении к нации Р. Никсон впервые заявил о том, что ни одна из двух самых мощных держав мира не имеет явных преимуществ в ядерной области. По существу, это было первым случаем открытого признания высшим руководством США стратегического паритета с СССР [8, c. 352]. Разрядка международной напряженности, советско-американских отношений способствовала заключению важных договоров по ОСВ, по ПРО, которые долгое время являлись краеугольным камнем международной безопасности.

Поражение США во Вьетнаме способствовало активизации профессионалов-исследователей в США, которых больше занимала возможность выработать новые сценарии восстановления престижа США в мире. Тон в этих исканиях задавали интеллектуалы, ориентировавшиеся на демократическую партию, среди которых выделялся политолог Зб. Бжезинский. Благодаря его связям с миллиардером Д. Рокфеллером в 1973 году в США был образован своего рода клуб - Трехсторонняя комиссия (прообраз будущей «группы семи»), группа интеллектуалов и политиков из Соединенных Штатов, Западной Европы и Японии. Эта группа выступала с критикой «чрезмерного увлечения» республиканской администрации диалогом с Востоком и переговорами по ОСВ с Советским Союзом. Трехсторонняя комиссия настаивала на необходимости уделять больше внимания защите прав человека, сотрудничеству между странами НАТО и Японией. Это была интеллектуальная альтернатива прагматическому курсу администрации Р. Никсона. Одним из членов Трехсторонней комиссии был будущий президент-демократ Дж. Картер. В 1973-1977 гг. разразился первый «нефтяной шок», когда арабские страны-экспортеры нефти (ОПЕК и ОАПЕК) приняли решение о сокращении и последующем прекращении поставок нефти в страны, оказывавшие экономическую или военную поддержку Израилю (в том числе и США). Закончилась эра дешевой нефти, что способствовало развитию экономической депрессии 70-х гг. на фоне энергетического кризиса. В этот период умы политиков больше занимала экономика. В таких условиях силовое, военнополитическое противостояние «по правилам», о котором договорились СССР и США стало трансформироваться в мировую экономическую и военно-техническую конфронтацию. Процесс такой трансформации занял около семи-восьми лет и завершился к моменту выхода Запада из циклического кризиса 1980-1982 гг. [Там же, c. 362-363]. Республиканская администрация Никсона и Форда оказалась объектом критики по всем вопросам ее политики, включая внешнюю. Ощущая утрату общественной поддержки, республиканцы вели себя крайне осторожно, боясь дальнейшего обострения отношений с конгрессом. В этот период, 13 декабря 1974 года, и принимается пресловутая поправка Джексона-Вэника [Там же, c. 378]. Тенденции к ухудшению советско-американских отношений наметились в период президентства Дж. Картера, а особенно проявились в период первого президентского срока Р. Рейгана, когда был взят курс на наращивание гонки вооружений.

Пришедший к власти в США в 1977 году президент Дж. Картер стал придерживаться доктрины «трехсторонности» (трилатеризма) в противовес пятиполюсной доктрине республиканцев Никсона и Форда. Суть этой доктрины заключалась в том, что в мире должен доминировать союз трех капиталистических центров - США, Западной Европы и Японии, а СССР и КНР не следует подключать к системе, так как союз с социалистическими странами нереалистичен [13, c. 232-233]. В отношении Советского Союза была сформулирована так называемая «доктрина Картера». Суть этой противоречивой доктрины состояла в сочетании «как соревнования эры «холодной войны», так и сотрудничества периода разрядки…». В изложении С. Хантингтона основы этой доктрины (полный текст которой остается засекреченным) заключались в следующем: «Цели национальной стратегии США были определены как: а) поддержание такого общего военного равновесия с Советами, которое было бы не менее благоприятным, чем сейчас, что потребует ежегодного увеличения военных расходов на 3%; б) использование невоенных преимуществ США для побуждения Советов к большему сотрудничеству; в) активное распространение в соревновании с Советами таких фундаментальных американских ценностей, как права человека и национальная независимость; г) использование невоенных преимуществ США, а в случае необходимости - и вооруженных сил для предотвращения расширения враждебного влияния СССР в критически важных районах мира» [9, c. 120]. В целом «доктрина Картера» сводилась к ведению ограниченной ядерной войны (с использованием ядерного оружия против военных объектов).

В 1977 году после прихода к власти администрации Д. Картера в США приобрела популярность идея «окна уязвимости», высказанная известным американским специалистом, участником переговоров ОСВ-1, П. Нитце. В соответствии с этой идей Советский Союз обладал превосходством над Соединенными Штатами, и поэтому США требовалось немедленно, за несколько лет до конца 70-х годов, принять крупные меры для увеличения способности Америки осуществить устрашение Советского Союза.

П. Нитце указывал, что принятые на вооружение в СССР ракеты СС-19 и СС-18 имели, соответственно, трехкратное и семикратное превосходство над самой мощной американской МБР «Минитмен-3» по забрасываемому весу - весу заряда, который они могут выводить на орбиту и доставлять до цели. Предлагалось считать, что если Советский Союз совершит нападение первым и затем получит ответный удар со стороны США, он все еще сохранит способность противостоять ядерному потенциалу Китая и западноевропейских стран. Как полагал П. Нитце, Соединенные Штаты должны были принять меры для повышения уровня защищенности ядерных сил от удара, в частности посредством создания мобильных систем МБР. При этом игнорировалось то обстоятельство, что создание оборонных систем может быть столь же дестабилизирующим для международной стратегической остановки, сколь и создание систем наступательных. Полемика по вопросам военной политики в США протекала бурно и влияла на мнение законодательной и исполнительной власти. В такой обстановке американский конгресс принял резолюцию, в соответствии с которой администрация была обязана при заключении соглашений с СССР по ОСВ добиваться равенства всех показателей ограничений. Это решение поддержали американские военные, хотя они понимали его абсурдность с точки зрения доктрины «взаимно гарантированного уничтожения» [8, c. 408]. Результаты этих дискуссий отразились на подписании Договора ОСВ-2, заключенного на основе равенства всех показателей, но так и не ратифицированного. При Картере, во второй половине 70-х годов, Соединенные Штаты подняли тему защиты прав человека в Советском Союзе до уровня крупной международной проблемы, стоявшей в одном ряду с вопросами контроля над вооружениями, обеспечения энергоносителями и содействия развитию молодых освободившихся стран. Ужесточение американских подходов к правам человека расширило спектр разногласий между Советским Союзом и Соединенными Штатами. «Дух разрядки» стал улетучиваться. «Оборотной стороной» курса Дж. Картера была утрата приобретений в области стабилизации отношений между США и СССР [Там же, c. 395].

С весны 1978 года усилилось влияние на американскую политику помощника президента по национальной безопасности Зб. Бжезинского, выступавшего за использование советско-китайской напряженности для отвлечения внимания Москвы от событий в Польше, где нарастали антикоммунистические настроения. В основе «активно-оборонительной» идеологии внешней политики США в первой половине 80-х годов лежали передовое базирование, превентивная стратегия и активная оборона. Главной задачей Соединенных Штатов ставилась - использовать технологический отрыв в целях ослабления международных позиций СССР и укрепления собственных. Секретная президентская директива № 59 от 25 июля 1980 года определила основные положения «новой ядерной стратегии» США: возможность одержать победу в ядерной войне; идея контрсилового удара; продемонстрировать СССР способность США выдержать продолжительный ядерный конфликт и одержать в нем победу [Там же, c. 424-425]. Исламская революция в Тегеране привела ко второму «нефтяному шоку» 1980-1981 гг. и очередной экономической депрессии, что не способствовало развитию советско-американских отношений. Соединенные Штаты были больше озабочены своими экономическими проблемами. В 1981 году президентом США становится республиканец Р. Рейган, приверженец жесткого курса на сохранение и укрепление американского лидерства в мире, где США если и должны вести диалог с СССР, то лишь с позиции силы. Чтобы усилить внешнеполитические возможности США нужно было следовать двум основным (с точки зрения сторонников Рейгана) положениям: 1) не следует излишне рассчитывать на помощь союзников и договоренности с потенциальными противниками, прежде всего необходима опора на собственные силы; 2) военно-политическая мощь огромна, для ее активизации необходимо избавиться от сдерживающего «вьетнамского синдрома». Переговоры с СССР можно действенно вести лишь по достижении превосходства в стратегических вооружениях [13, c. 258-259].

Провозглашенный внешнеполитический курс предусматривал новый виток гонки вооружений, который, по замыслу администрации Рейгана, должен был экономически ослабить Советский Союз. В мае 1982 года была принята Директива о решениях по национальной безопасности (ДРНБ) № 32, предусматривавшая превентивное применение в войне с СССР всех видов ОМУ, включая ядерное. ДРНБ № 85 от 25 марта 1983 года и ДРНБ № 119 от 6 января 1984 года были посвящены вопросам милитаризации космоса (СОИ) 1 с целью защиты территории США из космоса и быстрого уничтожения космических коммуникаций СССР [Там же, c. 262]. По мнению Рейгана, «…до настоящего момента разрядка использовалась в одностороннем порядке Советским Союзом в его собственных интересах», в целях осуществления «мировой революции» и установления «единого социалистического или коммунистического государства». «Подразумевается, что ради этого они (советские руководители - Т. К.) оставляют за собой право совершить любое преступление, лгать и что они считают, что действовать таким образом не аморально, а, наоборот, морально. Мы действуем по другим правилам, я думаю, нам следует иметь это в виду, когда мы имеем дело с ними, даже в случае разрядки» [6, c. 303].

По мнению Г. Киссинджера, победа в холодной войне была обусловлена политикой девяти американских администраций [5 , c. 74], а Рейган «стал первым послевоенным президентом, предпринявшим наступление одновременно идеологическое и геостратегическое». Разработанная в это время программа «Стратегическая оборонная инициатива» (СОИ) - по оценкам США технически несовершенная - была, по мнению американцев, достаточно серьезно воспринята в СССР, что предопределило изменения во внешнеполитическом курсе Советского Союза [Там же, c. 703]. По мнению Киссинджера, под давлением возможного осуществления СОИ «коммунизм начал отступать по всем направлениям» [Там же, c. 721]. В 1969-1980-х годах была создана солидная политико-правовая база американской внешней политики на советском направлении. В начале 1970-х годов произошел отход от американо-советской конфронтации, и была провозглашена политика разрядки и «эра переговоров», в первую очередь, по ограничению стратегических вооружений. Основой для нормализации американо-советских отношений стала доктрина «достаточности», провозглашенная президентом Р. Никсоном в виду достижения стратегического паритета с СССР и желания США выйти из Вьетнамской войны. Новая внешнеполитическая доктрина США стала одной из основ для заключения крупных советско-американских договоров по ограничению стратегических вооружений. Президент-демократ Дж. Картер выдвинул т.н. «доктрину Картера», суть которой состояла в сочетании «как соревнования эры «холодной войны», так и сотрудничества периода разрядки…». В этот период в США приобрела популярность идея «окна уязвимости», высказанная известным американским специалистом, участником переговоров ОСВ-1, П. Нитце, целью которой была наращивание американской военной мощи. Эти внешнеполитические доктрины создавали политико-правовую базу для отхода от американосоветской разрядки и привели к отказу американского сената ратифицировать договор ОСВ-2. Президент-республиканец Р. Рейган являлся приверженцем жесткого курса на сохранение и укрепление американского лидерства в мире, где США если и должны вести диалог с СССР, то лишь с позиции силы. Соединенные Штаты перешли к активному наращиванию вооружений, прикрываясь пресловутой «советской угрозой», выдвинули доктрину стратегической оборонной инициативы (СОИ). В период президентства Р. Рейгана произошли демонтаж американо-советской разрядки, выход СССР из переговоров по ограничению стратегических вооружений и начало очередного этапа конфронтации Соединенных Штатов и Советского Союза.

Список литературы

американский советский внешнеполитический оборонный

1. Архив внешней политики Российской Федерации (АВП РФ). Ф. 47. Отдел международных организаций (ОМО). Оп. 15. П. 146. Д. 24.

2. Там же. Ф. 129. Оп. 55. П. 215. Д. 54.

3. Там же. Оп. 58. П. 249. Д. 59.

4. Добрынин А. Ф. Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США: 1962-1986 гг. Изд-е 2-е. М., 2008.

5. Киссинджер Г. Дипломатия / пер. с англ. М., 1990.

6. Опасности разрядки: пресс-конференция президента США Р. Рейгана. Вашингтон. 29 января 1982 г. // Системная история международных отношений. События и документы: 1918-2003 / под ред. А. Д. Богатурова. М., 2004. Т. 4. Документы: 1945-2003 / сост. Е. Г. Капустян и др.

7. Письмо Президента США Р. Никсона Государственному секретарю У. Роджерсу. 4 февраля 1969 г. // Советскоамериканские отношения. Годы разрядки: 1969-1976: сб. документов. М., 2007. Т. 1. 1969 - май 1972: в 2-х кн. Кн. 1. 1969-1971. С. 3-4.

8. Системная история международных отношений. События и документы: 1918-2003 / под ред. А. Д. Богатурова. М., 2003. Т. 3. Документы: 1945-2003 / сост. Е. Г. Капустян и др.

9. Советско-американские отношения в современном мире / отв. ред. Г. А. Трофименко. М., 1987.

10.Телеграмма А. Ф. Добрынина в МИД СССР. 13 марта 1969 г. // Советско-американские отношения. Годы разрядки. Т. 1. Кн. 1. С. 53-60.

11.Телеграмма А. Ф. Добрынина в МИД СССР. 15 апреля 1969 г. // Там же. С. 68.

12.Телеграмма поверенного в делах США в СССР Дж. Кеннана госсекретарю США. Москва. 22 февраля 1946 г. («Длинная телеграмма Кеннана») // Системная история международных отношений. Т. 4. С. 32-45.

13. Уткин А. И. Американская империя. М., 2003. 1

4. Уткин А. И. Единственная сверхдержава. М., 2003.

15.Laird Melvin R. A House Divided - American Strategy Gap. Chicago, 1962.

16. Nixon R. The Memoirs of Richard Nixon. N.Y., 1978.

Размещено на Allbest.ru