ХХ съезд КПСС увидел основной путь преодоления недостатков в воспитании молодежи в преодолении отрыва обучения от жизни, наметил задачи соединения обучения с производительным трудом.

Об успехах учебно-воспитательной работы в условиях Тамбовского края в послесъездовский период неоднократно писали исследователи последних лет [1-3, 5-9]. В данной статье мы ставим задачу на материалах Тамбовской области выявить трудности и противоречия, с которыми столкнулись претворяющие в жизнь данные задачи наставники молодежи в конце 1950-х гг.

Нормой стало привлечение к осенним полевым работам как в селах, так и в городах области учащихся 5-10 классов средних школ. Они участвовали в уборке картофеля, кукурузы, сахарной свеклы, силосовании кормов и других сельскохозяйственных работах. С подачи партийных органов участие детей в сельскохозяйственном труде признавалось благоприятно сказывающимся на физическом развитии детей, повышающим дисциплину и в то же время оказывающим серьезную помощь колхозам и совхозам.

Однако даже те минимальные требования к организации сельхозработ, которые установили к этому времени партийные и государственные органы, нарушались весьма грубо.

Во многих районах области районные партийные и советские организации нередко самовольно прекращали занятия школьников в сентябре, октябре и направляли их на полевые работы. Произвольно увеличивались сроки пребывания учащихся на уборке урожая, причем это касалось не только старшеклассников, но и учащихся 5-6 классов, что строго запрещалось правительственными постановлениями. Все это делалось без согласования с органами народного образования и за счет учебного времени, что крайне отрицательно сказывалось на уровне знаний и успеваемости детей.

В некоторых колхозах для учащихся не было создано сколько-нибудь нормальных бытовых условий. Так, в колхозах "Заря коммунизма" и имени Молотова Покрово-Марфинского района учащиеся школ № 26 и № 52 г. Тамбова были размещены в столь антисанитарных условиях, что детей пришлось возвращать в город для санитарной обработки против вшей [4, д.11143, л.3].

Зачастую никто не отвечал за перевозку детей к местам работы, дети не инструктировались по технике безопасности. Нередко школьники перевозились на необорудованных машинах и без сопровождения представителей исполкомов. В Кирсановском районе дошло до аварии: перевернулась машина с детьми, одна ученица погибла, 8 человек получили ранения [Там же].

Как правило, руководители хозяйств воспринимали труд школьников дармовым. Школьники очень часто вынуждены были работать бесплатно. Например, в 1956 г. учащиеся Алгасовской средней школы заработали на уборке урожая в колхозе "Новая жизнь" 5 тысяч рублей, но и в 1958 г. труд школьников так и не был оплачен [Там же, л.4]. В 1957 г. учащиеся Осино-Гаевской средней школы Рудовского района практически без "взрослой" помощи убрали картофель в колхозе, но также не получили ни рубля [Там же, л.6].

В марте 1958 г. как партийные, так и государственные органы попытались изменить данную ситуацию.

Но дальнейшая практика во многом повторяла обозначенные недостатки и противоречия.

В 1958 г. по примеру Ставропольского края в Тамбовской области было создано 253 ученические производственные бригады, в которых трудилось более 15 тысяч юношей и девушек 5-10 классов. Ученические бригады вырастили 8000 га кукурузы, 1300 га картофеля, 790 га сахарной свеклы, 1500 га подсолнечника. Они ухаживали за садами на площади 559 гектаров, вырастили 349 тысяч голов цыплят и сдали их в колхозы и совхозы. Членами ученических бригад было выработано 592 тысячи трудодней. Учащиеся активно участвовали в постройке и ремонте школьных помещений, спортивных залов, учебных мастерских и жилых домов [Там же, д.11394, л.172]. Труд в ученических бригадах сплотил учащихся, поднял ответственность учащихся за учение, за порученное дело.

Вместе с тем успехи ученических производственных бригад во многом способствовали экономическому оптимизму молодежи, переходящему в шапкозакидательство.

Не сумело достигнуть намеченных результатов движение за создание учебно-опытных хозяйств при средних школах области, в которых планировалось выращивать урожай на больших площадях (80-100 га), ухаживать за молодняком рогатого скота, птицей, кроликами, обучаться работе на машинах, выращивать плодовые сады.

В соответствии с Законом СССР от 24 декабря 1958 г. "Об укреплении связи школы с жизнью и о дальнейшем развитии системы народного образования в СССР", система всех подотраслей народного образования перестраивалась на основе связи с производством - на сочетании изучения основ наук с политехническим обучением и трудовым воспитанием, с широким вовлечением учащихся в доступные им по возрасту формы общественного труда. Была поставлена задача в 3-5 лет осуществить переход от семилетнего к всеобщему восьмилетнему обязательному обучению и реорганизации старших классов средних школ в разные типы школ с производственным обучением, в которых учение должно было сочетаться с работой на предприятиях, в колхозах, совхозах.

К сожалению, перестройка народного образования с самого начала включала в себя крупные ошибки и перегибы. Многие коллективы учителей восприняли новые решения советского партийно-государственного руководства как ориентир видеть в учащихся в первую очередь резерв рабочей силы, не ставили перед ними учебных задач при организации труда. В ходе претворения в жизнь лозунга "Догоним и перегоним Америку по производству мяса и молока!" и вовсе практиковались действия, которые сейчас воспринимаются анекдотично. В Старо-Юрьевском, Кирсановском, Инжавинском районах стали занимать классные комнаты под цыплят. Учащихся Лысогорской семилетней школы перевели во вторую смену, а 2 классные комнаты заняли клетками с цыплятами. В некоторых школах поместили кроликов в учительских [Там же, л.145].

В конце 1950-х гг. в области насчитывалось 16 учебных заведений трудовых ресурсов (контингент - около 5 тыс. человек), которые в течение 1960-1965 гг. реорганизовали в профессионально-технические училища. Начиналась же реформа училищ с введения полного самообслуживания учащихся. Это позволило значительно сократить обслуживающий персонал, сократить государственные расходы, но для трудового воспитания имело противоречивое значение: вынужденные заниматься уборкой помещений учащиеся считали, что их просто используют в качестве бесплатной рабочей силы, а вся официальная риторика об их высоком предназначении не имеет практического подтверждения. Уверенность в этом усиливалась благодаря реалиям организации учебно-производственного процесса. Производственное обучение проходило, как правило, на старом изношенном оборудовании. В училищах механизации техника очень часто использовалась на работах в колхозах в ущерб производственному обучению. Большинство промышленных предприятий (Тамбовский и Мичуринский вагоно-ремонтные, Тамбовский котельно-механический и др. заводы) за самостоятельно выполненные учащимися работы оплату не производили. Аналогичное положение наблюдалось в большинстве колхозов и совхозов области [Там же, л.182].

Такое пренебрежительное отношение к труду учащихся воздействовало на их сознание больше, чем самые настойчивые и красивые призывы, призванные воспитывать уважение к труду. Опасным врагом трудового воспитания являлись бесполезность и насильственность труда. Как известно, труд ощущается как потребность только тогда, когда он действительно полезен, когда его польза понятна тому, кто трудится. В этой связи стоит признать, что в итоге проводимой в конце 1950-х гг. политики большой вред эффективности воспитательной работы в целом принесло пренебрежение к учебному труду, когда настойчивые усилия во имя постижения нового (зачастую очень нелегко дающиеся учащимся) противопоставлялись труду физическому.

трудовое воспитание советская система

Список литературы