Причины отступления Красной Армии в 1941 году

Размещено на http://www.allbest.ru/

Курсовая работа

Причины отступления Красной Армии в 1941 году

Содержание

Введение

1. Высокая степень моторизации Вермахта

2. Преимущество немцев в автоматическом оружии

3. Сталинские репрессии в армии 37-38 годов

4. Полная внезапность немецкого нападения

5. Излишняя приближенность материальных запасов к границе

6. Война застала Красную Армию в процессе перевооружения

7. Грубая ошибка Сталина и Генштаба

Заключение

Список источников и литературы

Введение

Начальный период Великой Отечественной войны, длившийся около месяца, закончился поражением советских вооруженных сил. Противник добился крупных оперативно-стратегических успехов. Германские войска продвинулись в глубь советской территории на 300-600 км. Под натиском врага Красная Армия повсеместно отступала. Латвия, Литва, почти вся Беларусь, значительная часть Эстонии, Украины и Молдавии были оккупированы. В фашистскую неволю попали около 23 млн. советских людей. Страна лишилась многих промышленных предприятий и посевных площадей с созревающим урожаем. Только огромные размеры территории страны, ее людские и материальные ресурсы, патриотизм народа позволили избежать полного краха.

В чем же причины столь драматического развития событий в начале войны?

Долгое время в историографии преобладало убеждение, что Сталин в канун германо-советской войны, вплоть до 22 июня 1941 г., готовился исключительно к обороне, но делал это недостаточно эффективно и в результате оказался жертвой внезапного и вероломного нападения Гитлера. Фюрер представлялся как активный участник Большой игры, которая велась тогда на международной арене, а советский лидер - как пассивная жертва его коварства.

Подобная точка зрения не объясняла причин небывалой в истории трагедии лета 1941 г., обрушившейся на СССР и его народы, повергшей в шок партийное, государственное и военное руководство, приведшей к огромным людским, материальным и территориальным потерям, отступлению Красной Армии, переходившему в бегство. Но любые попытки анализа этих причин за рамками стереотипных представлений, предпринимавшиеся в СССР, немедленно пресекались.

Благодаря расширению источниковой базы исследований, создались условия для более беспристрастного изучения проблемы. Среди российских историков развернулась полемика о событиях начала германо-советской войны 1941-1945 гг., опирающаяся главным образом на введенные в научный оборот новые, ранее неизвестные документы. Началась она с публикаций М.И. Мельтюхова, вызвавших широкий резонанс.

Вышли в свет статьи других авторов, где в той или иной степени затрагивался вопрос о стратегических замыслах Сталина и причинах поражения в начале войны. Наиболее значимые из них перепечатывались как в России, так и за рубежом. В дальнейшем появились значительные документальные публикации по исследуемой теме.

В мемуарах советских военных начальников наибольшее распространение получили следующие объяснения:

1. Высокая и даже высочайшая степень моторизации немецких войск, благодаря чему они могли наступать и маневрировать гораздо быстрее, чем советские части имели возможность реагировать.

2. Практически поголовная обеспеченность немецкой пехоты автоматическим оружием (автоматы и пулеметы), благодаря чему она могла создавать высокие плотности огня недостижимые винтовочным огнем.

3. Сталинские репрессии 37-38 годов, из-за чего Красная Армия потеряла едва ли не весь высший командный состав и понесла тяжелейшие потери в офицерском составе, сопоставимые с военными потерями.

4.Полная внезапность нападения немцев, из-за чего соединения Красной Армии сразу же оказались в крайне невыгодном положении и были вынуждены принимать бой не в полном составе, неорганизованно и без связи как с вышестоящим командоваванием, так и с подчиненными частями.

5.Излишняя приближенность складов с военным имуществом, вооружением и боеприпасами к границе, из-за чего они сразу же попали в руки немцев, оставив Красную Армию без столь нужных ей предметов материально-технического снабжения.

6. Война застала Красную Армии в процессе перехода на новые типы воружения без которых борьба с Вермахтом на равных была невозможна.

7. Грубая ошибка Сталина и Генштаба, неправильно расположивших войска у границы.

Эти причины наиболее распространены и в большинстве исторических трудов советских историков, особенно той их части, которая работала с учетом генеральной линии советской исторической науки - «КПСС организатор и вдохновитель всех наших побед».

Современные российские демократические историки используют эти же самые «причины», имея в виду другую генеральную линию: «Всеми возможными способами доказать порочность и антинародность советского режима».

Поэтому цель курсовой работы - исследовать причины отступления Красной Армии в 1941 году.

отступление армия репрессия тактический

1. Высокая степень моторизации Вермахта

Действительно, в Германии производство автомобилей значительно превышало производство в СССР. По всему миру славились немецкие Мерседесы, БМВ, Даймлеры, Бенцы, Бюссинги, Хорхи, Опели. Вдобавок немцам в 1940 году достались богатые трофеи в виде английских и французских грузовиков после поражения Франции.

В СССР производство автомашин только-только налаживалось (ЗИС в Москве, ГАЗ в Горьком, да ЯАЗ в Ярославле).

Однако осенняя распутица, российское бездорожье, а затем мороз и снег свели на нет преимущества Вермахта в подвижности.

Ю. Веремеев пишет: «Из 134 дивизий Вермахта, действоваших в СССР, только 17 были танковые и 12 моторизованных и мотопехотных. Остальное пехота. А в пехотной дивизии Вермахта ее подвижность только на 24 процента обеспечивалась автотранспортом и на 76 процентов лошадьми, в то время как советская стрелковая дивизия обеспечивалась подвижностью на 18 процентов автомобилями и на 82 процента лошадьми. Не столь уж и радикальна разница».

Другой вопрос, что в немецкой дивизии все штатные машины имелись в наличии, были на ходу и обеспечены военными водителями, необходимыми запасами запчастей, войсковыми ремонтными средствами и четко отлаженной системой обеспечения горючим. Немецкие командиры уже имели опыт использования автотранспорта в военных целях.

А вот большая доля автотранспорта Красной Армии до самого дня начала войны бегала в народном хозяйстве. Уже тогда, когда требовалось, чтобы грузовики возили снаряды, перебрасывали бы пехотинцев в нужные места, эти автомобили только- только начинали прибывать по мобилизационному плану на сборные пункты военкоматов. Красные командиры не имели опыта в организации автоперевозок, отсутствовали специалисты-ремонтники, войсковая ремонтная база. Запаса запчастей не было, организованной системы снабжения горючим тоже. Предполагалось, что все это поступит вместе с машинами по мобилизации. Но не учли, что гражданские ремонтные средства всегда стационарны (т.е. их невозможно использовать в полевых условиях) и вдобавок распылены по различным ведомственным гаражам. При этом мобилизацию автотранспорта в западных районах страны приходилось проводить под немецкими бомбами и она оказалась сорванной.

Нерешенный вопрос с автотранспортом это был крупный просчет высшего советского военного руководства, хотя сложно сказать, решаем ли он был вообще в тогдашних условиях тогдашней страны по объективным причинам. Ведь нереально было еще в мирное время сосредоточить весь автотранспорт в армии, когда в автомашинах остро нуждалось все народное хозяйство. Так что этот просчет трудно отнести к проявлению бездарности советских генералов.

Из приказа наркома обороны № 113 от 11 декабря 1938 года, где ставятся задачи боевой подготовки на 1939 год:

«Включить в программу боевой подготовки командного состава и войск изучение автоперевозок. Изучение начать с практической отработки техники погрузки и разгрузки, для чего во всех частях иметь автомакеты с соответствующим оборудованием».

Достаточно отчетливо видно, что по состоянию на начало 1939 года автотранспорта в войсках практически нет, и никто не умеет организовывать автоперевозки. И нет возможности научить этому. Выход ищут в тренировках на макетах автомобилей.

Маршал Рокоссовский в своих мемуарах пишет о том, что в его корпусе с началом войны мотострелковые полки оказались даже в гораздо более худшем положении, нежели стрелковые. Лошадей для перевозки тяжелого оружия (станковых пулеметов) и запасов беприпасов в мотострелковых ротах по штату не имелось, а автомобили из народного хозяйства не прибыли. То, что простая пехота могла везти на своих штатных лошадях, мотострелки были вынуждены нести на руках.

Сегодня из многочисленных источников, в том числе и из заслуживающих доверия, известно, что количество советских танков по разным оценкам превышало численность немецких в три-четыре раза. Если бросить танки на чашу весов сравнения степени моторизации, то окажется, что в целом моторизация Красной Армии превышала степень моторизации Вермахта, хоть по общей численности, хоть по количеству лошадиных сил на одного солдата.

Другое дело, что немцы более умно и умело распорядились, имеющейся в их распоряжении техникой. Он не стали распылять танки по пехотным дивизиям, как это сделали мы по примеру других европейских армий (вплоть до того, что в каждой стрелковой дивизии должно было быть по 12 танков Т-26), и не стали распределять танковые батальоны и бригады равномерно по корпусам и армиям. Они создали танковые группы, иначе говоря танковые армии. Вдобавок, они посадили пехоту танковых дивизий на машины, а артиллерию танковых дивизий сделали либо самоходной, либо на механической тяге. Даже саперные батальоны и тыловые подразделения этих дивизий были моторизованными. В результате все части немецкой танковой дивизии имели подвижность примерно равную танкам.

Вот такой бронированный кулак легко проламывал любую оборону РККА, поскольку на любом участке немцы легко получали численное превосходство в танках. Мотопехота, двигаясь столь же быстро, как и танки, закрепляла за ними захваченные территории и дожидалась подхода пехоты, которая завершала начатое танкистами.

Советское же военное руководство не сумело до начала войны правильно оценить роль танковых соединений и развить тактику их применения. Хотя механизированные корпуса в РККА начали формировать задолго до того, как немцы начали создавать свои танковые дивизии, но затем возобладала иная точка зрения и эти мехкорпуса были расформированы. Лишь опыт войны в Польше и затем во Франции, где танковые дивизии сыграли решающую роль, заставил наших маршалов вернуться к идее танковых дивизий и мехкорпусов. Но время было трагически упущено. Если начать перечислять советские танковые дивизии 1941 года, то быстро выяснится, что все они были сформированы в короткий отрезок времени между июлем 1940 и мартом 1941 года. В июле 1940 года только начинается формирование первых танковых дивизий РККА.

«А что же немцы? А они начали разрабатывать и отрабатывать танковую тактику еще в двадцатых годах. Весь мир смеялся, глядя, как немецкие солдаты толкают по полю фанерные танки на велосипедных колесах. Досмеялся....»

Первые танковые дивизии гитлеровские генералы сформировали еще в 35-36 годах. У них было достаточно времени, чтобы отработать, обкатать и обговорить идею использования танковых соединений. Они опробовали своих танкистов в боях в Польше и Франции, обстреляли их, обкатали.

Стоит ли это считать трагическим просчетом и проявлением бездарности именно и только сталинских маршалов? Трудно сказать. Едва ли. Точно также, как и в СССР думали генералы всех стран Европы. Точно также считали даже в стране, родоначальнице танков, имевшей опыт их массированного использования в боевых условиях - Англии.

В те годы еще никому не было ясно - что такое танки. То ли это просто один из новых эффективных типов оружия, которое усилит боевые возможности пехоты, то ли совершенно новый род войск, который перевернет всю тактику наземных сражений.

Не одному Гудериану приходила в голову мысль о том, что это новый род войск, что нужно создавать механизированные объединения - танковые армии, в которых все рода войск имеют ту же подвижность, что и танки. Достаточно напомнить, что эту же идею тогда же четко описал английский генерал Д.Фуллер, французский полковник Де Голль, советские специалисты Калиновский, Крыжановский, Аммосов, Фавицкий.

Не случайно же именно в РККА начали формироваться первые танковые (механизированные) корпуса, 45-й механизированный корпус РККА был сформирован еще в 1932 году. Все у нас понимали, что танки нужны и нужно их много, но вот в какие организационные формы это все облечь, оставлось неясным.

Интересно высказывание тогдашнего наркома обороны Ворошилова в докладе «15 лет Красной армии» (1933 год): «Если в 1929 году на одного красноармейца приходилось в среднем по всей РККА 2,6 механических лошадинных сил, и в 1930 - 3,07, то в 1933г. - уже 7,74. Это значительно выше, чем во французской и американской армии, и даже выше, чем в английской армии, наиболее механизированной».

В европейских армиях генералы склонялись к тому, что танки нужны в основном как хорошее средство усиления пехоты. Немцы же, готовясь к войне наступательной, агрессивной, решили, что для них танковые корпуса и армии станут таранящей силой.

Время не дало возможности нам заменить все Т-26 и БТ-7 на Т-34 и КВ. Не успели. Иначе бы со всей немецкой танковой армадой было бы то, что произошло 19 августа 1941 года возле Гатчины. Один танк КВ (экипаж ст. лейтенанта З.Г. Колыбанова) подловил колонну немецких танков на труднопроходимой местности и уничтожил 22 из них, плюс две немецких противотанковые пушки. Нельзя сказать, что немцы просто расстреливались Колыбановым. Когда танк вышел из боя, то на его броне насчитали 156 прямых попаданий бронебойных снарядов. Но 76мм снаряды КВ свободно дырявили тонкую броню немецких Pz Kpfw III, а 50мм снаряды короткоствольных немецких пушек осилить броню КВ не cмогли.

Из докладной записки Особого Отдела НКВД при штабе 1-й Ударной армии от 14 февраля 1942г., которую капитан госбезопасности Брезгин отправил наркому НКВД:

«...Основными недочетами в использовании танков явились:

1.Отсутствие ремонтных средств для ремонта танков, вышедших из строя по техническим неисправностям и подбитых в бою. Так, например: до 16/01 42г. в армии не было ни одной ремонтной бригады для восстановления танков и полностью отсуствовали запасные части.

2.Отсутствие эвакуационных средств для эвакуации подбитых и аварийных танков, в результате чего:

а) застрявшие в болотах танки до сегодняшнего дня не вытащены по причине отсутствия таркторов большой мощности, когда как танки абсолютно исправны и могли бы участвовать в боях;

б) 33 машины, подбитые артогнем противника и 42 машины, вышедшие из стоя по техническим неисправностям, брошены экипажами в разных местах в районе действий армии неэвакуированными...».

А вот немецкий генерал Гудериан пишет, что до 94 процентов подбитых танков их ремонтные службы вводили вновь в строй в течение двух недель.

Читая подобные документы, перестаешь удивляться, что Вермахт с 4-5 тыс. танков успешно воевал против советской танковой армады в 12-14 тыс. машин. Гитлеровцы каждый свой танк лелеяли и берегли, а наши танкисты разбрасывались ими как горелыми спичками.

«...На участке действий 1-й Ударной армии в период боев у противника отбито и захвачено большое количество танков, бронемашин и автомашин различных марок, В ТОМ ЧИСЛЕ МАШИНЫ, БРОШЕННЫЕ НАШИМИ ЧАСТЯМИ В НОЯБРЕ ВО ВРЕМЯ ОТСТУПЛЕНИЯ И ОТРЕМОНТИРОВАННЫЕ НЕМЦАМИ.

Ремонт и восстановление материальной части машин, захваченных у противника как трофеи, отделом АБТ армии организован не был.

Из общего числа 363 танков, захваченных у противника, ни одного танка не отремонтировано, а из 1882 автомашин пущено в ход и используется только 59.».



2. Преимущество немцев в автоматическом оружии

Сам по себе пистолет-пулемет (это более точное название того оружия периода Второй мировой войны) имеет преимущество перед винтовкой только в ближнем бою, когда враги сошлись в рукопашной схватке, или когда идет бой внутри здания или вообще, на ближних дистанциях. В общем говоря, на дальностях до 50-70 метров. А такое сближение в бою крайне редкое явление.

В основном, пехота как советская, так и немецкая была вооружена винтовками. Немецкая укороченной винтовкой Маузер 98К. Автоматических и самозарядных винтовок она не имела совсем. Только в конце 1941 года на основе опыта боев лета-осени, когда гитлеровское командование убедилось я явном и серьезном превосходстве самозарядных винтовок, немецкая пехота начала получать некоторое количество самозарядных винтовок. А вот пехота Красной Армии к началу 1941 года в массовом порядке стала переходить на самозарядную винтовку Токарева (СВТ) и автоматическую винтовку Симонова (АВС). Вторая уже приобретала качества ручного пулемета. Для этого ей не хватало лишь сошек у конца ствола, да более емкого магазина.

Ворошилов в своем докладе «15 лет Красной армии» (1933 год) указывал, что самозарядными винтовками Красная Армия уже располагает. Надо полагать, что к началу войны таких винтовок изготовлено было немало.

Чтобы скрыть это весьма серьезное преимущество в стрелковом оружии, которое в силу плохой обученности личного состава использовать толком не сумели, советскими партийными пропагандистами после войны была пущена в ход байка о сложности винтовок АВС и СВТ, их капризности и ненадежности. Мол, из-за отрицательных боевых качеств в расчет принимать эти винтовки не стоит. А это было не так.

Сравним вооружение пехотного отделения Вермахта и стрелкового отделения Красной Армии.

Пехотное отделение Вермахта. 1 унтер-офицер, 9 солдат. Всего 10 человек. Вооружение - 1 ручной пулемет, 1 пистолет-пулемет, 8 карабинов 98k.

Стрелковое отделение Красной Армии. 1 сержант, 10 солдат. Всего 11 человек. Вооружение - 1 ручной пулемет, 2 пистолет-пулемета, 2 самозарядные или автоматические винтовки, 6 винтовок.

Итак, мы видим, что огневая мощь стрелкового отделения РККА выше, чем пехотного Вермахта. Два автомата против одного и две автоматические винтовки, скорострельность которых куда выше, нежели обычных.

В целом в стрелковой дивизии РККА 1204 автомата, 3307 самозарядных винтовок, 392 ручных пулеметов и автоматических винтовок (их вполне обоснованно приравнивали к ручным пулеметам), 166 станковых пулеметов.

В пехотной дивизии Вермахта 864 автомата, самозарядных винтовок нет совсем, станковых пулеметов 138, ручных пулеметов 378.

Как замечает Ю. Веремеев, при рассмотрении распределения автоматов по подразделениям становится заметно, что ими у немцев был вооружен в большей степени личный состав, который не ведет стрелкового боя (связисты, полевые жандармы, штабные солдаты, медики). Явно прослеживается, что немцы рассматривали автоматы в качестве второстепенного вспомогательного оружия.

При этом заметим, что по штату против 14483 человека советской дивизии немецкая имела 17734 чел. Если поделить автоматическое оружие на личный состав, то получим, что не Вермахт, а Красная Армия имела превосходство в этом вопросе. Во всяком случае, по штату. Другое дело, что войну Вермахт встретил в полном комплекте как в личном составе, так и в оружии, а дивизии Красной Армии в лучшем случае в половинном составе и без должного оснащения. Но это проблема совсем иного плана, и количество автоматов в полку здесь совсем не при чем.

Если обратить внимание на пулеметы, то немцы использовали легкий, удобный универсальный пулемет МГ-34, который можно было использовать в любом качестве (хоть станковый, хоть зенитный, хоть ручной, хоть танковый), а в Красной Армии как станковый использовался давно устаревший, очень тяжелый и громоздкий Максим.

В целом из тезиса о превосходстве немцев в автоматическом оружии на напрашивается вывод о том, что здесь налицо просто один из крупных просчетов советского высшего военного руководства. Причем просчет системный и длительный.

3. Сталинские репрессии в армии 37-38 годов

Это объяснение нашло широкое хождение как в нашей, так и немецкой литературе. В ряде мемуаров как советских, так и немецких генералов отмечается значительное ухудшение качества офицерского состава РККА в конце тридцатых годов по сравнению с прошлым десятилетием, причем здесь же объясняется и причина - значительные репрессии в РККА генералитета и офицерского состава в середине тридцатых годов, в результате которых армия осталась без качественного офицерского состава. Причем, оценка, как правило, дается на основании сравнения качества офицерского состава в начальные месяцы войны с впечатлениями об офицерах Красной Армии начала двадцатых годов.

Однако такое сравнение вряд ли следует считать корректным.

Во-первых, всегда существует огромная разница между офицером, имеющим боевой опыт и офицером, таковым не обладающим. В конце Гражданской войны в РККА было достаточно много командиров, получивших боевой опыт и научившихся управлять частями в ходе боев. Но к 1941 году таких офицеров в армии осталось очень мало уже хотя бы в силу возраста.

Во-вторых, за прошедшие 20 лет резко изменилось вооружение, техническое оснащение, а отсюда и тактика ведения боя. Бой стал значительно более сложным, требующим куда более высоких знаний.

Снижение качества офицерского состава, причем значительное, действительно имело место. Но стоит обратить внимание на то, что при резком и значительном сокращении Красной Армии в конце Гражданской войны с 5.3 млн. человек до 562 тыс. естественно, в армии оставлялись самые лучшие офицеры.

Однако в 1927 году численность армии возрастает до 610 тыс., в 1935 году до 930 тыс., в 1938 году до 3,5 млн., к началу войны - до 5 млн. При столь стремительном росте численности армии, особенно в конце тридцатых годов качество офицерского состава неизбежно должно было снизиться.

Существуют десятилетиями проверенные во всех армиях мира аксиомы - средних качеств командир взвода может быть подготовлен с момента прихода молодого человека в армию через 3-5 лет, командир роты через 8-12 лет, командир батальона через 15-17 лет, командир полка через 20-25 лет. Плюс массированное вливание в РККА к началу войны офицеров из запаса, которые фактически не имели никаких военных знаний и умений.

Не стоит забывать и о том, что в двадцатые - тридцатые годы офицерский состав был распылен по многочисленным территориальным дивизиям, в которых кроме немногочисленного ядра в виде офицеров не было ни личного состава, ни техники. В таких дивизиях, офицеры, лишенные возможности реально командовать своими подразделениями, накапливать командирский опыт, проходить обучение, постепенно деградировали и теряли свои навыки.

Немецкое же руководство пошло по совершенно иному пути. 100-тысячный Рейхсвер практически был превращен в некий концентрат офицерских кадров. Солдаты, унтер-офицеры и офицеры, проходя службу (12-20 лет) в немногочисленных, но нормальных полноценных и полнокомплектных дивизиях, имели возможность получать столь же полноценную боевую подготовку. Каждый из них получал соотвественно и подготовку, достаточную для получения в будущем офицерского звания.

Наемный характер армии при огромной безработице в Германии позволял набирать в ряды Рейхсвера наилучший людской состав. С конца двадцатых годов скрытую военную подготовку немцы проходили (причем не просто проходили, а фактически постоянно служили) в постоянно разрастающихся штурмовых отрядах нацистской партии (SA), национал-социалистическом мотомеханизированном корпусе (NSMK), национал-социалистическом летном корпусе (NSFK). Таким образом, гитлеровский декрет марта 1935 года о создании Вермахта лишь юридически закрепил то, что фактически уже давно существовало. Быстрый рост численности Вермахта не приводил к снижению качества немецкого офицерского корпуса. Да и то сказать, насколько этот рост был быстрым.

Сталину же приходилось в определенной мере блефовать, создавая впечатление у западных стран, что Красная Армия велика, сильна и ее дивизии стоят на всех границах.

Что же касается влияния репрессий в армии в середине тридцатых годов на качество офицерского корпуса, то оно явно и многократно преувеличено, если вообще повлияло. В многочисленных книгах демократических историков можно найти подробное пофамильное перечисление репрессированных офицеров от звания комдив и по звание маршал Советского Союза.

Обладали ли такими талантами репрессированные Тухачевский, Блюхер, Корк, Путна, Якир, Уборевич и др. мы уже никогда не узнаем. Относить их автоматически к военным гениям только потому, что они были расстреляны, все же некорректно. Во всяком случае, оставшиеся в живых и на своих постах несомненно выдающиеся полководцы Гражданской войны (Буденный, Ворошилов, Шапошников, Тимошенко, Кулик) особых талантов в ходе Великой Отечественной войны не проявили. Да и военачальники времен Гражданской войны рангом пониже тоже. И нет никаких оснований утверждать, что если бы остались в живых Тухачевский, Блюхер, Корк, Путна, Якир, Уборевич, то война для СССР с самого начала стала бы победной.

Кстати, как то вне внимания историков остается тот факт, что именно Тухачевский в советско-польской войне 1920 года допустил грубую оперативную ошибку, организовав наступление своего Западного фронта в расходящихся направлениях. Результатом той ошибки стало тяжелейшее поражение в войне и заключение мира с Польшей, по условиям которого мы потеряли половину Украины и Белоруссии.

Нарком обороны К.Е.Ворошилов на XVIII съезде ВКП (б) доложил, что из армии в 1937-38 годах уволено 40 тыс. офицеров. Уволено, а не расстреляно и не репрессировано! Из Сухопутных войск было уволено в 37-38 годах 37 тыс., из ВВС 6 тыс., итого 39 тыс. По отношению к общему числу офицеров это всего около 10%. Возвращено в армию в прежних званиях и должностях в период 1938-1940 годов соответственно 11200 и 900. Итого 12 тыс. 100 чел.

Сколько же из уволенных из армии было арестовано? 9579 чел. А сколько имелось офицеров в РККА на тот период? И. Пыхалов в своей книге «Великая оболганная война», ссылаясь на архивные документы, пишет, что в марте 1937 года офицеров в РККА было 206 тысяч. Таким образом, арестовано было 4,5 процента офицеров. Могло это повлиять на боеспособность Красной Армии? Едва ли.

Из справки начальника Управления по командному и начальствующему составу РККА Е.А. Щаденко марта 1940 года: в 36-37 годах было уволено (сюда входят и те, кто был уволен в связи с арестом) 6,9 % списочного состава, за 38-39 годы - 2,3 %.

Конечно, за каждой единицей в этой статистике стоит чья то трагическая человеческая судьба, но потери в офицерском составе в результате увольнений в тридцатые годы столь малы, что повлиять на боеспособность РККА они не могли.

Особенно, если учесть, что в число 39 тыс. уволенных офицеров входят и уволенные по возрасту, по болезням, вследствие откомандирования в другие наркоматы, по профессиональной непригодности. Т.е. в определенной мере было уволено много офицеров, которые все равно никакой пользы в армии принести не могли.

Например, в том же 1937 году среди всех уволенных было 1139 уволено за пьянство и моральное разложение, 1941 по болезням, инвалидности, возрасту.

4. Полная внезапность немецкого нападения

То, что война с Германией неизбежна, было известно даже школьникам. Об этом после германо-польской войны и германо-французской говорили в СССР буквально все. Сама сложившая международная обстановка к тому времени убеждала в этом. Можно было спорить лишь о времени нападения. То ли после того, как немцы расправятся с Англией, то ли до того.

В оперативном плане внезапности тоже не было, и быть не могло. В этом убеждает то, что к лету 1941 года к советско-германской границе советское военное руководство подтягивало дивизию за дивизией, передислоцировало из глубины страны к границе несколько армий. Проводилась скрытая мобилизация (в начале лета было призвано из запаса под видом «больших учебных сборов» более 800 тыс. человек), производились досрочные выпуски из училищ новых офицеров.

В этом же убеждает и распределение сил между округами. Исходя из того, что немцы в первую очередь попытаются овладеть весьма развитым промышленно-аграрным районом страны - Украиной наиболее мощная группировка советских войск была создана на Юго-Западном направлении (южнее Припятских болот).

И все же стоит признать, что если для советского высшего военного руководства сама по себе опасность скорого нападения Вермахта секретом не была, то далеко не все было сделано для того, чтобы встретить удар во всеоружии. Действия НКО и Генштаба РККА были половинчатыми, непоследовательными; многое из того, что должно было быть сделано, выполнено не было.

Стоит прямо признать, что высшее военное руководство страны оказалось не на высоте положения и проявило беспомощность и растерянность, причем тогда, когда еще было время для планирования и выполнения целенаправленных и последовательных мероприятий.

Не были вообще сформулированы цели и задачи войны. А без этого невозможно и создание определенного плана войны.

Сталин, Тимошенко, Шапошников, Жуков и др. побоялись признаться самим себе в том, что такой план нужно разрабатывать и в его осуществление нужно проводить определенные мероприятия. Сталин все же надеялся, что войны удастся избежать, ну или как минимум, отсрочить хотя бы до середины 1942 года. Остальные тоже беспочвенно надеялись на это, и поэтому все их мероприятия по все же подготовке к войне носили неопределенный характер.

Большую или меньшую определенность из всего плана войны имели окружные планы прикрытия границы, причем в полосе Западного Особого военного округа с самого начала было очевидно, что сил и средств явно недостаточно.

Из этой неопределенности высшего военного руководства вытекали и неверные действия военачальников уровня командующих округами и ниже. В частности, так и не определились с укрепрайонами. Начали строить новые УРы вдоль новой границы, кинув на это все инженерно-саперные батальоны и лишив тем самым армии, корпуса и дивизии возможности оборудовать в инженерном отношении свои позиции. При этом не были просчитаны ни потребные материалы, ни возможности промышленности по снабжению строек металлом, цементом, лесом, ни возможности снабжения УРов вооружением.

Когда это выяснилось, то приняли не самое лучшее решение частично снимать вооружение с УРов по старой границе, в результате чего потом оказалось, что свои задачи неспособны выполнять ни новые, ни старые УРы.

По мнению Ю. Веремеева, история с УРами была одним из крупных просчетов сталинских генералов. Примерно та же картина сложилась с аэродромами. Кинулись строить сразу большое количество аэродромов, в результате чего не закончили ни один, а авиация оказалась скученной на нескольких аэродромах.

Можно сказать, что действительно во всем этом проявилась оперативно-стратегическая неграмотность советского высшего военного руководства.

К сожалению, и командующие округами проявили себя не ответственными военными руководителями, а своего рода флюгерами, внимательно следящими за веяниями наверху и соответственно действовавшими. Их больше беспокоило то, что скажет о них Сталин, нежели состояние войск и готовности к войне.

Достаточно напомнить, что командующий Западным Особым военным округом генерал армии Павлов отпустил офицеров округа в очередные отпуска и распорядился о выводе артиллерии на плановые армейские сборы, когда прочитал сообщение ТАСС от 14 июня 1941 о том, что нет никаких оснований полагать, что Германия собирается напасть. Он же запретил, памятуя требование Сталина «не поддаваться на провокации» готовить полевые фортсооружения (линии траншей, дзоты, заграждения). А вот командир 9-го механизированного корпуса Киевского Особого военного округа генерал-лейтенант Рокоссовский не постеснялся оставить свою артиллерию на месте, доказав командующему округом, что все учебные задачи он сумеет отработать на месте. Да и еще на свой страх и риск, не ожидая директив сверху, договорился о взаимодействии в случае чего с командиром соседнего корпуса генералом Федюнинским. А имея хорошую личную связь с штабом погранотряда и узнав вечером 21 июня, что они имеют перебежчика, приказал подчиненным дивизиям быть в полной боевой готовности. Корпус выдвинулся к границе вовремя и организованно. 24 июня утром, вступив в бой, его 131-я мотодивизия с ходу отбросила немев за реку Стырь, 20-я танковая дивизия своим 24-м полком в пух и в прах разнесла этим же утром мотопехотный полк немецкой 13-й танковой дивизии. Отходить корпус стал, лишь выполняя приказ об общем отступлении.

Начальник штаба Одесского военного округа генерал М.В. Захаров, воспользовавшись отсутствием командующего округом, вечером 21 июня самостоятельно поднял части округа по тревоге и приказал занять боевые позиции. И попытки румынских войск начать наступление утром 22 июня были успешно отражены.

Нарком военно-морского флота адмирал Н.Г.Кузнецов также еще вечером 21 июня приказал вывести корабли из портов, с рассветом поднять всю флотскую авиацию в воздух. Следом он приказал все идущие со стороны моря самолеты и суда считать вражескими и открывать по ним огонь. В результате немецкие авиаудары по кораблям и военно-морским базам оказались сорванными. Флот в первый день войны не потерял ни одного корабля и ни одного самолета на земле.

Внезапность немецкого нападения все же была. На тактическом уровне. Да, немцы застали спящими и гарнизон Брестской крепости, и дивизии Западного Особого, Прибалтийского Особого, Киевского Особого округов.

Эта внезапность целиком на совести высшего военного руководства от Кремля до штабов округов и армий, результат его - разгильдяйства, безответственности, благодушия, ленности, боязни взять на себя ответственность за принимаемые решения. Ведь одно дело проиграть приграничное сражение из-за неумения руководить войсками, тактической и оперативной неграмотности и совсем другое из-за того, что знать об опасности, но пренебрегать ею и не делать заблаговременно то, что можно было сделать, даже не обладая полководческими талантами, но имея здравое мышление.

5. Излишняя приближенность материальных запасов к границе

Успех боевых действий на 90 % зависит от того насколько полно и быстро на передовой солдаты будут снабжаться патронами и гранатами, пушки и танки снарядами, танки, самолеты, автомобили топливом, а все военнослужащие будут получать питание, обмундирование.

Без преувеличения можно сказать, что большинство наступлений заканчивалось не тогда, когда достигались цели, не тогда, когда сопротивления противника становилось непреодолимым, а тогда, когда линии снабжения оказывались растянутыми и наступающим не успевали подавать материальные средства. Тогда наступление заканчивалось и начинался долгий период накопления запасов вблизи линии фронта для нового наступления или для подготовки обороны против возможного наступления противника.

Почему то никто из интересующихся военной историей обычно не обращает на сетования генералов, что наших, что немецких на то, что «...тылы отстали». А это существенно и даже очень. Еще один из наполеоновских генералов ответил в ответ на упреки императора: «Сир, все дело в том, что наши пушки и лошади не патриотичны. Первые не хотят стрелять без пороха, а вторые не хотят скакать, если им не дать сена и овса».

Ни Вермахт, ни Красная Армия в предстоящей войне отступать не были намерены. Поэтому и подтянули свои материальные запасы как можно ближе к границе и те и другие.

Из мемуаров немецкого офицера В. Хаупта «Группа армий «Север»»: « Обеспечение группы армий Север было разделено на два больших участка.... Северный участок тыла (Тильзит) имел: 19949т. боеприпасов; 18435 т. продовольствия; 19671 т. ГСМ.

Южный участок тыла (Гумбинен) в своем распоряжении имел: 12854т. боеприпасов; 26223 т. продовольствия; 20228т. ГСМ».

Таким образом, сам по себе очень неприятный факт того, что в руки Вермахта в первые недели попало очень много нашего горючего, продовольствия, оружия, техники, боеприпасов, обмундирования есть не одна из причин катастрофичного для РККА начала войны, а всего лишь следствие неудач в приграничном сражении. Этот будет повторяться многократно на протяжении всей войны, как у нас, так и у немцев, хотя, конечно, и не в таких больших масштабах.

6. Война застала Красную Армию в процессе перевооружения

Действительно, во второй половине тридцатых годов и особенно в конце их Красная Армия активно перевооружалась. И этот процесс к июню 1941 года был в самом разгаре. Это же подтверждают и немецкие источники. Гитлер, торопя своих генералов в подготовке войны, очень упирал на то, что к 42-43 годам РККА будет превосходить Вермахт в современном вооружении и тогда шансов на победу над СССР не останется. Об этом упоминают многие немецкие мемуаристы.

И Красная армия и Вермахт были вооружены примерно одинаковыми по своим боевым качествам и степени устарелости винтовками. РККА мосинской винтовкой образца 1891/30г., Вермахт маузеровской винтовкой 98k. Но кроме того, Красная Армия имела в войсках 65800 автоматических винтовок АВС и почти полтора миллиона самозарядных винтовок СВТ.

При всем том, количество наименований образцов оружия в РККА было сведено к минимуму, что значительно облегчало и обучение личного состава, и снабжение боеприпасами, и ремонт и массовое производство. А различных образцов только пулеметов в Вермахте превышало полтора десятка, поскольку немцы использовали как свои старые образцы, начиная с MG 08, так и трофейные английские, французские, бельгийские, польские пулеметы.

Номенклатура патронов к стрелковому оружию в РККА была фактически сведена к трем образцам - револьверный Нагана, пистолетный 7,62мм (он же и к автоматам) и винтовочный образца 1908г. А вот у Вермахта только к табельным пистолетам и автоматам были зачем то патроны двух калибров - 7,65 и 9 мм. А сколько было различных типов и калибров патронов к тем же трофейным винтовкам, начиная с калибра 6,5 мм и далее - 7 мм, 7,62 мм, 7,65мм, 7,92 мм 8 мм.

Таким образом, процесс перевооружения РККА в области стрелкового оружия никакого существенного преимущества Вермахту не давал.

В 1941 году РККА стала интенсивно менять танки устаревших образцов (Т-37, Т-38, БТ-26, БТ-5, БТ-7, Т-28, Т-35) на современнейшие Т-34 и КВ. Но к моменту начала войны их было очень мало и экипажи ими в полной мере не владели.

А что имел Вермахт? PzKpfw I, PzKpfw II, PzKpfw III и очень немного PzKpfw IV. По своим боевым качествам они были прмерно равны PzKpfw I - Т-37и Т-38, PzKpfw II - БТ-26, PzKpfw III -БТ-5 и БТ-7. И вдобавок немцы не могли ничего противопоставить нашим Т-28 и Т-35.

Выходит, что, несмотря на устарелость наших танков, немцы в этой области сколько-нибудь существенных преимуществ не имели. Особенно если учесть, что у нас танков в целом было раза в три-четыре больше.

РККА имела противотанковую пушку 45мм., которая пробивала все имеющиеся у немцев танки, а Вермахт 37мм, которая была бессильна против Т-34 и КВ. Если сравнивать чем были вооружены к лету 41-го полковые, дивизионные и корпусные артиллеристы РККА и Вермахта, то приходим к выводу, что по боевым свойствам имеющиеся на вооружении старые советские орудия ни в чем не уступала вермахтовским. Ни в мощности снарядов, ни в дальности, ни в точности. Значит, советская артиллерия была способна драться с немецкой на равных.

Действительно немецкие самолеты значительно превосходили наши по всем параметрам. Не случайно они так легко завоевали господство в воздухе и удерживали его большую часть войны. А сами самолеты превосходили наши по летным и боевым характеристикам до самого конца войны.

Разумеется, немецкое господство в воздухе создавало Красной Армии огромные трудности и весьма существенно влияло на ход боевых действий начального периода войны. Но полагать одно лишь немецкое господство в воздухе основной причиной тяжких неудач нашей армии было бы легковесным. Авиация может лишь помогать наземным войскам, но сама она наземный бой выиграть не может.

На советстко-германском фронте флота обеих сторон играли лишь очень ограниченную вспомогательную роль. Все решалось на суше. Достаточно напомнить, что в Черном море у немцев кораблей не было вообще, на Балтике крайне ограниченное количество небольших кораблей и подводных лодок. Так что отсталость или превосходство советского флота существенной роли в войне не играли.

Итак, в целом получается, что тезис о том, что процесс перевооружения отрицательно и существенно повлиял на способность РККА воевать вряд ли стоит признать основательным.

7. Грубая ошибка Сталина и Генштаба

Повсеместно считается и пишется, что советское военное руководство во главе со Сталиным допустило грубейшую стратегическую ошибку, полагая, что немцы главный удар будут наносить в общем направлении на Киев, чтобы завладеть украинским хлебом, углем, предприятиями тяжелой промышленности. И исходя из неверной предпосылки создали самую мощную группировку Красной Армии на Юго-Западном направлении. А немцы главный удар нанесли в центре - в Белоруссии. И Сталин со своими генералами не видели очевидности - направление Варшава-Минск-Москва кратчайшее, и немцы непременно будут наступать именно здесь.

Разработчики же плана «Барбароса» из немецкого Генштаба исходили из прямо противоположного тезиса. Они полагали, что стремительные удары на Москву и Ленинград приведут к дезорганизации государственного управления, военному разгрому Красной Армии и гибели советского государства. При этом все богатства Украины, да и не только ее, достанутся немцам просто даром.

Между сторонниками той и другой стратегии шла острейшая полемика и какой вариант будет избран, не знали сами немецкие руководители до самого начала войны. Гитлер упрямо придерживался своего мнения, и отступил только под объединенным натиском своих генералов, причем и в плане «Барбаросса» он заставил генералов оговорить возможность перенесения главных усилий в юго-восточном направлении. Этот острый спор любой желающий может найти в мемуарах гитлеровских высших генералов. Некоторые из них в этом разделении мнений видят основные причины всех последующих неудач Вермахта.

Одной из очень грубых и трагических ошибок советского военного руководства считают расположение 10-й, 4-й и 3-й советских армий в так называемом Белостокском выступе. Они оказались окружены и разгромлены. Мы потеряли более 400 тысяч человек и в линии фронта образовалась огромная дыра. Причем, в этом случае командующего Западным Особым округом (затем Западного фронта) генерала армии Павлова обвиняет не кто-нибудь, а непререкаемый авторитет в военном деле маршал Жуков.

В своих мемуарах он прямо пишет, что еще в декабре 1940 года на большой командно-штабной игре в общих чертах была разыграна эта ситуация, и в ней произошло примерно то, что потом произошло в действительности.

Таким образом, объяснять причины неудач Красной Армии бездарностью ее полководцев и порочностью всей советской системы несерьезно и легковесно.

Заключение

Причины поражений кроются в очень сложном сплетении очень и очень объективных и субъективных причин, причем каждую из причин нельзя расматривать в отрыве от всех остальных одновременно, поскольку одни и те же решения в различной обстановке могут дать, как великолепные так и резко отрицательные результаты. Причем на момент принятия решения никто не знает и не может знать как сложится обстановка к моменту его исполнения и какими будут последствия.

Наилучшие решения находили, и грубые просчеты допускали и те и другие. Но остаются бесспорными два момента:

1. Гитлеровские генералы, начав войну при самых благоприятных условиях, довести ее до победы не сумели.

2.Сталинские генералы, начав войну в условиях, которые мало назвать неблагоприятными, их надо назвать катастрофическими, сумели переломить ситуацию в свою пользу и довели войну до победы, причем до такой победы, после которой Советский Союз диктовал свои условия Европе еще долгие полвека.

Начальный период Великой Отечественной войны завершился поражением советских вооруженных сил. Военно-политическое руководство Германии не скрывало своего ликования по поводу ожидаемой близкой победы. Вот что записал в своем дневнике начальник Генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал Ф. Гальдер: «...не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение 14 дней».

Однако они жестоко просчитались.

«Стратегическое отступление - это планомерное стратегическое мероприятие, к которому прибегает менее сильная армия при наступлении превосходящих сил противника, учитывая, что она не может немедленно разгромить наступающего, и, стремясь сохранить свою живую силу и дождаться удобного момента для разгрома противника» (Мао Цзэдун).

В 1941 году наша армия не имела никаких шансов немедленно разгромить наступающего противника и перевести войну на его территорию. Противник превосходил нашу армию по численности личного состава, оснащению и боевому опыту, а превосходство даже по одному из этих трёх факторов делает победу в сражении практически невозможной.

Поэтому в 1941 году задачи молниеносно разгромить противника и перевести войну на его территорию не стояло. Задача стояла - измотать противника стратегическим отступлением и эвакуировать промышленность, создав условия для перехвата стратегической инициативы. К зиме 1941 года наши руководство, армия и народ стратегическую задачу выполнили. А противник поставленную перед ним задачу - разгромить Красную армию и за три месяца выйти на линию Архангельск - Волга - Астрахань, - не выполнил, в результате чего план «Барбаросса» провалился.

Выполнив задачу стратегического отступления, зимой 1941 года Красная Армия перешла в стратегическое контрнаступление под Москвой, нанеся противнику серьёзное поражение.

Таким образом, предпосылки для перехвата Красной Армией стратегической инициативы в 1943 году дало именно выполнение стратегических задач в 1941 году.

Наша армия проиграла начальные сражения, но выиграла решающие сражения, переломив ход войны, и в итоге полностью разгромила противника.

Список источников и литературы

1. Приказ наркома обороны № 113 от 11 декабря 1938 года - Военная литература - http://militera.lib.ru/

2. Докладная записка Особого Отдела НКВД при штабе 1-й Ударной армии от 14 февраля 1942г. - Военная литература - http://militera.lib.ru/

3. Андронников. Н.Г. Великая Отечественная война 1941-1945гг. Действующая армия. Animi Fortitudo. - М.: Кучково поле, 2005.

4. Анфилов В.А. Дорога к трагедии сорок первого года. Невежин В.А. Синдром наступательной войны. Советская пропаганда в преддверии «священных боев», 1939-1941 гг. - М., 1997.

5. Веремеев Ю. Красная Армия и Вторая Мировая война - Военная литература - http://militera.lib.ru/

6. Гальдер Ф. Военный дневник. 1941-1942.Terra Fantastica. - Москва. Санкт-Петербург, 2003.

7. Гареев М.А. Неоднозначные страницы войны (Очерки о проблемных вопросах истории Великой Отечественной войны). М., 1995.

8. Гудериан Г. Воспоминания солдата. - Смоленск: Русич, 2003.

9. Золотарев В.А. История военной стратегии России. - М.: Кучково поле. Полиграфресурсы, 2000.

10. Кейтель В. Размышления перед казнью. - Смоленск, Русич, 2000.

11. Краус О. Тигры в грязи. Воспоминания немецкого танкиста. 1941-1945. - М.: Центрполиграф, 2005.

12. Кривошеев Г.Ф. Россия и СССР в войнах XX века. Потери вооруженных сил. Статистическое исследование. - М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001.

13. Кулиш В. М. О некоторых актуальных проблемах историографии Великой Отечественной войны // История и сталинизм. - М., 1991

14. Кулиш В. М. Советская историография Великой Отечественной войны // Война 1939-1945: два подхода. Ч. 1.- М., 1995.

15. Мельтюхов М.И. Споры вокруг 1941 года: опыт критического осмысления одной дискуссии // Отечественная история. 1994. №3.

16. Мельтюхов М.И. Оценка советским руководством событий Второй мировой войны (По идеологическим документам мая - июня 1941 г.) // Отечественная история. 1995. №2. С.70-85.

17. Мельтюхов М.И. Современная отечественная историография предыстории Великой Отечественной войны (1985-1995 гг.). - М., 1995.

18. Некрин A.M. 1941, 22 июня. Изд. 2-е, доп. и перераб. - М., 1995. Прилож. I, II.

19. Пыхалов И. Великая оболганная война. - М.: Яуза. ЭКСМО, 2005.

20. Раффнер К., Волстад Р. Полевые дивизии Люфтваффе 1941-1945. - М.: АСТ, 2002.

21. Рокоссовский К.К. Солдатский долг. - М.: Военное издательство, 1988.

22. Филиппи А. Припятская проблема. Г.Фриснер. Проигранные сражения. - М.: АСТ, 2002.

23. Хаупт В. Группа армий «Север». Бои за Ленинград. 1941-1944. - М.: Центрполиграф, 2005.

Размещено на Allbest.ru