Размещено на http://www.allbest.ru/

Украинизация и феномен национал-коммунизма на Украине в 20-е гг. ХХ в.

В начале XX в. Российская империя пережила ряд крупных потрясений: экономический кризис 1900-1903 гг., позорно проигранную войну с Японией (1904-1905) и первую российскую революцию 1905-1907 гг., в конце концов, события октябрьской революции 1917 г.

Экономический кризис привел к разорению множества мелких и средних предприятий, росту безработицы и образованию крупных монополистических объединений. Обострились отношения между трудом и капиталом, активизировалась деятельность нелегальных политических организаций, выступавших за свержение царского самодержавия и установление демократической республики. Все окончательные решения, касавшиеся Украины, по-прежнему принимались в Москве. Никто не спрашивал мнения украинцев по поводу самого создания Союза. Решение о характере взаимоотношений между Россией и Украиной было принято малочисленной, по сути русской по составу партией. Противоречивый ход развития процессов, запущенных победой большевиков и проводимой ими политикой и будет являться объектом данной работы. Этот вопрос остается актуальным и в настоящее время, поскольку является частью истории нашей страны, а без осознания прошлого невозможно построить достойное нашего народа настоящее и наметить дорогу в будущее нации.

Было бы некорректно утверждать, что украинцы и другие нерусские народы ничего не получили от федералистской формы построения страны. В царские времена украинский язык, культура, национальная самобытность были объектами жестоких преследований. Само географическое понятие «Украина» не имело четких границ и заменялось такими неопределенными терминами, как «Юго-Западный край» или «Малороссия». Наоборот, при Советах Украинская Советская Социалистическая Республика стала четко определенным национальным и территориальным целым, с собственным административным центром и аппаратом. Таким образом, украинцы наконец-то обрели территориально-административные рамки, соответствующие их национальному естеству, т.е. то, чего они были лишены со времен казацкой Гетманщины XVIII столетия.

Несмотря на обещания уважать принцип самоопределения наций, раздаваемые большевиками во время гражданской войны, несмотря на создание национальных советских республик и показной федералистский характер Советского Союза, коммунистическая партия в первые годы своего правления все еще заметно ощущала недостаток поддержки со стороны нерусских народов. Она оставалась крошечной, в основном русской, организацией, базирующейся в городах, балансирующей на лезвии ножа среди масс крестьянства, в любой момент готовых отшатнуться от нее, и нерусских народов, лояльность которых по отношению к ней была весьма сомнительной. Так, Украина в особенности была «слабым звеном Советской власти», как это открыто признавал сам Сталин. Поэтому, утихомирив крестьянство нэпом, партия начала искать средства достижения признания и поддержки среди нерусских народов.

В 1923 г. на XII съезде партии ее руководство положило начало политике «коренизации». Она была призвана сосредоточить усилия на том, чтобы привлечь в партию и государственный аппарат представителей нерусских народов, чтобы советские служащие изучали местные языки и пользовались ими, наконец, чтобы государство способствовало культурному и социальному развитию разных народов. Украинский вариант этой политики получил название украинизации.

Впрочем, прежде чем разворачивать украинизацию, следовало внести некоторые изменения в состав партийного руководства в Украине. В это время оно состояло главным образом из присланных Москвой советских чиновников и местных евреев. В большинстве своем они не только не проявили понимания необходимости украинизации, но и в еще меньшей степени показали свое желание проводить ее в жизнь. К тому же многие из них открыто демонстрировали свое превосходство над «местными». Так, один из наиболее высокопоставленных партийных чиновников в Украине, Дмитрий Лебедь, был как раз из тех русских, кто не собирался скрывать свою неприязнь к украинской культуре и обычаям, к украинизации как таковой. Он отстаивал так называемую «теорию борьбы двух культур», в соответствии с которой русская культура в Украине, как передовая культура прогрессивного пролетариата и города, неизбежно должна победить украинскую культуру, связанную с отсталым крестьянством и селом, поэтому коммунисты обязаны способствовать этому «естественному процессу».

Хотя идеи Лебедя вполне разделялись многими его московскими покровителями, они все же пришлись не ко времени, поэтому его и ряд других известных партийных деятелей-не-украинцев пришлось отозвать из Украины. Их места заняли более послушные и дисциплинированные ставленники Москвы, такие как Лазарь Каганович - украинский еврей, возглавивший партийный аппарат в Украине и готовый беспрекословно проводить курс партии на украинизацию, а также украинцы, искренне заинтересованные в успехах этой политики. Среди них был Влас Чубарь, сменивший Раковского на посту главы украинского советского правительства, Александр Шумский, народный комиссар просвещения, в прошлом боротьбист, и вездесущий старый большевик Микола Скрипник, ставший народным комиссаром юстиции. Только избавившись от убежденных «русских бюрократов и шовинистов» (как их называл Ленин), правительство советской Украины могло приступить к осуществлению новой политики.

Первоочередной мерой в проведении украинизации стало широкое внедрение украинского языка, в первую очередь в деятельность партийного и государственного аппарата. Необходимость этого была слишком очевидной: в 1922 г. на одного члена компартии Украины, регулярно пользовавшегося украинским языком, приходилось семь русскоязычных, в госаппарате это соотношение было один к трем. В августе 1923 г. с целью ликвидировать это кричащее несоответствие была издана инструкция, обязывавшая партийных и государственных служащих посещать специально созданные курсы украинского языка. Неуспевающим на этих курсах грозило увольнение. К 1925 г. чиновники были обязаны перевести делопроизводство во всех государственных учреждениях на украинский язык. А в 1927 г. Каганович заявил, что на украинский язык перейдет все партийное делопроизводство. Несмотря на заметное отсутствие энтузиазма среди многочисленных русскоязычных чиновников в партии и государственном аппарате, новая политика дала впечатляющие результаты. Если в 1922 г. украиноязычным было только 20% государственного делопроизводства, то к 1927 г. эта цифра выросла до 70.

Одновременно возрастала численность украинцев в партийно-государственных структурах республики. В 1923 г. только 35% государственных служащих и 23% членов партии были украинцами. К 1927 г. их удельный вес увеличился соответственно до 54 и 52%. Тем не менее, украинцы как новички пополняли главным образом нижние звенья партийно-государственного аппарата. В конце 1920-х годов их доля в составе Центрального комитета КП(б) У составляла всего 25%.

Украинизация проникала во все сферы жизни советской Украины. Наибольший эффект она произвела в области народного просвещения. В противоположность царскому режиму советская власть уделяла большое внимание образованию, и ее достижения действительно впечатляют. Объяснить особую заботу Советов о народном образовании можно несколькими обстоятельствами: поскольку советское общество должно было служить образцом «нового мира», ему следовало стать образованным; кроме того, только образованное население могло повысить производительную силу и мощь государства; наконец, система просвещения была великолепным средством воспитания новых поколений в духе советских идеалов. Особенно успешной стала деятельность Советов по ликвидации безграмотности. Во время революции около 40% городского населения было грамотным, через 10 лет эта цифра уже достигала 70. На селе за тот же период удельный вес грамотных возрос с 15 до 50%. Поскольку массовое движение за грамотность осуществлялось на украинском языке, рост грамотности означал и расширение воздействия украинизации на сельскую молодежь.

Вдохновителем и организатором украинизации системы образования был Скрипник, возглавлявший наркомат просвещения с 1927 по 1933 г. Благодаря его самоотверженной работе уже к 1929 г. - в пик украинизации - свыше 80% общеобразовательных школ, 55% школ ФЗО и 30% вузов вели обучение на украинском языке. Свыше 97% детей-украинцев обучалось на родном языке. Русское и еврейское национальные меньшинства имели возможность учиться на русском, однако предполагалось, что некоторые предметы будут преподаваться на украинском. Накануне революции, когда украинской школы фактически не было, украинофилы могли бы только мечтать о том, что Скрипник всего лишь через каких-нибудь 10 лет превратил в реальность.

Успехи украинизации были особенно ощутимы на фоне сопутствующих ей трудностей, в особенности такой, как недостаток квалифицированных преподавательских кадров. Для украинизации требовалось 100 тыс. учителей, в наличии имелось только 45 тыс. В отчаянных поисках разрешения этой проблемы Скрипник даже попытался ввезти в Украину несколько тысяч учителей из Галичины, однако Советы, опасаясь присутствия галичан с их высокоразвитым национальным самосознанием, не дали на это согласия. Большой проблемой был недостаток украиноязычных учебников и пособий. Наконец, серьезной препоной на пути украинизации, особенно на вузовском уровне, было нежелание многочисленных русскоязычных преподавательских кадров институтов пользоваться «сельским» языком. Типичным примером такого отношения можно считать заявление профессора Толстого из Одессы: «Всех товарищей, перешедших на преподавание на украинском языке, я считаю ренегатами». Тем не менее, и в высших учебных заведениях студенты-украинцы вскоре оказались в большинстве. Успехи украинизации образования породили общее настроение национального оптимизма, удачно подмеченное писателем Борисом Антоненко-Давидовичем: «заревом великого возрождения» он назвал «марш миллионов в украинскую школу». Подобный же дух возрождения господствовал в украиноязычной прессе, которая при царском режиме была объектом жестоких преследований, да и в первые годы советской власти в Украине переживала не лучшие времена. В 1922 г. только 27% книг, издаваемых здесь, печаталось на украинском языке, таких же газет и журналов было меньше 10. К 1927 г. уже свыше 50% книг издавалось на украинском; а к 1933 г. из 426 газет, выходивших в республике, 373 печаталось на родном языке коренного населения.

Во многом благодаря настойчивым претензиям Скрипника к тому, что Красная армия является орудием русификации, в крупных резервных подразделениях и школах командного состава был введен украинский язык. Мало того, вынашивались планы реорганизации армии по принципу территориальных формирований. Несколько неожиданно эти проекты поддерживали такие известные командиры Красной армии - неукраинцы, как Михаил Фрунзе и Иона Якир Для того чтобы достижения украинизации стали долговременными, необходимо было преодолеть монополизм русской культуры в городах. Социально-экономические сдвиги, происходившие в 1920-х годах, вселяли в украинцев уверенность, что подобная цель вполне достижима. Курс на широкую индустриализацию, взятый Советами в 1928 г., вызвал большой спрос на рабочую силу в городах. Политика коллективизации, одновременно проводимая в деревне, способствовала тому, что многие крестьяне оставляли землю. В результате массы украинских крестьян хлынули в города, решительным образом изменив этнический состав пролетариата да и городского населения в целом. Так, если в 1923 г. украинцы составляли в таких важных промышленных центрах, как Харьков, Луганск и Днепропетровск, 38, 7 и 16% населения, то через 10 лет их удельный вес возрос соответственно до 50, 31 и 48%. К середине 1930-х годов украинцы составляли большинство почти во всех крупных городах и теперь, благодаря украинизации, они скорее предпочитали оставаться украиноязычными, а не русифицироваться, как это было раньше. Казалось, что в Украине; как и везде в Восточной Европе, культура и язык сельского большинства станут преобладающими над городским меньшинством.

Успехи политики украинизации (не такие, впрочем, как ожидали Скрипник и его сторонники) обусловливались в первую очередь тем, что она осуществлялась в русле общего процесса модернизации. Конечно, не патриотизм и приверженность традициям были главными причинами, позволившими украинцам придать родному языку такой общественный статус; украинский язык лучше, чем какой-либо иной, давал возможность получить образование, пользоваться информацией газет и журналов, вести дела с государственными структурами, наконец, просто выполнять ту или иную работу. Благодаря украинизации украинский язык утратил статус романтической идеи-фикс немногочисленной интеллигенции или отличительной черты отсталого крестьянства. Теперь этот язык становился главным средством общения и самовыражения общества, идущего по пути модернизации и индустриализации.

Феномен национал-коммунизма

Благодаря наличию различных вариантов коммунизма, вызревших в таких странах, как, например, бывшая Югославия или Китай, в настоящее время признание получила идея о том, что каждый народ может идти к коммунизму «своим путем». Нетрудно заметить, что именно украинские - так же, как и грузинские или среднеазиатские большевики, способствовали установлению советской власти в 1917-1920 гг., - первыми стали на этот путь, породив феномен национал-коммунизма. Сторонники этого течения были верными коммунистами, искренне считавшими марксизм-ленинизм единственно правильным путем человечества к спасению. Однако при этом они полагали, что коммунизм может достичь оптимальных результатов лишь в том случае, если приспособить его к специфическим местным условиям. Такой взгляд подразумевал, что русский путь не является единственным, и пути к коммунизму, избранные другими народами, не менее верны. Иными словами, речь шла об использовании национальной идеи в строительстве нового общества, о создании коммунизма с «национальным лицом».

Поскольку украинское национальное движение в Восточной Украине исторически было тесно связано с социалистической традицией, идеи национального коммунизма довольно легко нашли сторонников среди многих украинцев в большевистском лагере. Еще в начале 1918 г. двое коммунистов, Василь Шахрай (первый нарком иностранных дел Украины) и его коллега Сергей Мазлах (старый большевик еврейского происхождения), обрушились на партию с критикой за ее лицемерную политику по отношению к национальным движениям и к украинскому в особенности. Явно имея в виду русский национализм, буквально пропитавший партию, они в своих брошюрах «Революция на Украине» и «К текущему моменту на Украине» подчеркивали, что «пока национальный вопрос остается нерешенным, пока одна нация будет правящей, а другая должна будет ей подчиняться, то, что мы имеем, нельзя назвать социализмом».

Спустя год национал-коммунистические взгляды в КП (б) У вновь дали о себе знать, на этот раз в виде так называемой федералистской оппозиции, возглавленной Юрием Лапчинским. Эта группировка требовала полной независимости украинского советского государства, которое должно было иметь всю полноту власти, в том числе в военной и экономической областях, а также считала необходимым существование независимого центрального партийного органа, никоим образом не подчиненного российской компартии. Когда Москва отказалась даже рассмотреть эти требования, Лапчинский и его сторонники в знак протеста вышли из партии, что вызвало громкий скандал в этом благородном семействе.

Когда политика украинизации уже развернулась с достаточной силой, вновь оживились национал-коммунистические тенденции, обычно связываемые с именами наиболее ярких их представителей.

Таким образом, в конце 20-х - в начале 30-х годов проводившаяся политика коренизации, которая способствовала росту национального самосознания, национальному возрождению, начала сдавать позиции под давлением крепнущей командно-административной системы, за пределы которой она все больше выходила. В этот период украинизация стала той почвой, на которой формировался миф о «национализме» и «национал-уклонизме». У Сталина была четкая цель: держать под неослабным контролем развитие национальных процессов, но достичь ее, «завладеть новым движением на Украине за украинскую культуру - писал он в письме к Л. Кагановича еще в апреле 1926 г., - можно, лишь борясь с крайностями… в рядах коммунистов… только в борьбе с такими крайностями можно превратить растущую украинскую культуру и украинскую общественность в культуру и общественность советскую».

Борьба с «крайностями» велась под лозунгом борьбы с буржуазным национализмом. Окончательно политика украинизации была свернута в 1938 г. Именно этим годом датировано постановление Госнаркома УССР об обязательном преподавании русского языка во всех нерусских школах, которое способствовало русификации, и постановление Политбюро ЦК КП(б) В «О реорганизации национальных районов и сельсоветов УССР в обычные районы и сельсовета», который обусловил ликвидацию национальных административно-территориальных образований на территории республики. В этом же печально известном 1938 г. ЦК ВКП(б) одобрило постановление «О реорганизации национальных школ на Украине», в которой создание учебных заведений национальных меньшинств квалифицировалось как «насаждение особых национальных школ', - очагов «буржуазно-националистического влияния на детей».

Следовательно, внедряя политику коренизации в начале 20-х годов большевистское руководство СССР имело цель создать у мирового содружества впечатление о свободном и гармоничном развитии советских республик; найти общий язык с многомиллионным полинациональным крестьянством; снять нарастающее противоречие между народными массами и политической элитой, поставить под. контроль процесс национального возрождения, частично компенсировать республикам СССР потерю политического суверенитета получением прав «культурно-национальной автономии». Однако когда процесс национального возрождения стал выходить из-под контроля крепнущей административно-командной системы, эта политика была свернута.

украинизация язык партийный образование

Литература

1. Новітня історія України (1900-2000): Підручник / А.Г. Слюсаренко, В. І. Гусєв, В.М. Литвин та ін. - 2-ге вид., переробл. і допов. - К: Вища шк., 2002

2. О. Субтельний Історія України. 720 с.

3. В.Д. Мирончук, Г.С. Ігошкін. Історія України (Учебник) 324 с.

Размещено на Allbest.ru