Антифеодальные движения и тайные общества в средневековом Китае

В ряде мест на захваченной движением территории учреждались органы повстанческой администрации. Во главе ее стоял Фан Ла, провозглашенный 23 ноября 1120 г. шэн гуном («святейшим владыкой»). Фан Ла принял собственный девиз правления Юнлэ («Вечная радость»). Повстанцы ввели собственное летоисчисление.

Изложенному в воззвании плану развертывания восстания не суждено было сбыться, хотя Фан Ла, казалось бы, все довольно тщательно продумал и рассчитал. Разобщенность, изолированность звеньев восстания друг от друга резко снижала боевой потенциал огромной крестьянской армии, по общей численности многократно превышавшей воинство карателей и в этом смысле располагавшей как будто бы ощутимым начальным преимуществом. Обособленность отрядов обрекла их в конечном счете на поражение. С весны 1121 г. началось планомерное наступление правительственных войск. По оснащенности, по качеству вооружения повстанческие отряды намного уступали противнику. Крестьянские отряды долго оказывали упорное сопротивление. Более того, повстанческие отряды не прекращали попыток расширить зону своих действий: «Фан Ла захватил Учжоу, а затем Чюйчжоу… В третьем месяце Фан Ла наступает на Ханчжоу.»

Тяжелейший удар настиг движение в мае. 12-го числа после тщательной подготовки правительственные войска (пехота и флот) развернули массивное наступление по сухопутью и рекам на главную базу восстания в уезде Цинси и 14 мая разгромили ее. Фан Ла, его первый министр Фан Лэй и их ближайшее окружение, а также жена и дети главного предводителя повстанцев попали в руки карателей. Фан Ла с сыном были препровождены сначала в Ханчжоу, а оттуда в Кайфын и там 7 октября казнены.

Мощь движения была сломлена, хотя оно отнюдь не прекратилось. Отряды последователей Фан Ла продолжали борьбу вплоть до лета 1122 г., т.е. еще почти целый год.

Восстание потерпело неудачу. Но в памяти народной на века сохранились имя и дела его главного провозвестника и руководителя.

2.4 Восстание 1130г. под руководством Чжун Сяна

В марте 1130 г. на территории провинций Хунань и Хубэй вспыхнуло крестьянское восстание, длившееся около пяти с половиной лет (до конца июля 1135 г.). Это народное выступление, которое возглавил Чжун Сян, а после его гибели Ян Яо, относится к числу наиболее крупных восстаний в Сунской империи. Существеннейшим моментом в нем было сочетание и переплетение борьбы социальной - против феодального гнета - с борьбой освободительной - против чжурчжэньских завоевателей и их ставленников. Это восстание выступает как закономерное и прямое выражение всей совокупности социальных и политических условий своего времени.

Одной из центральных и до сих пор наименее изученных проблем истории восстания хунаньского и хубэйского крестьянства под руководством Чжун Сяна и Ян Яо является вопрос об идеологии повстанцев.

В сунскую эпоху, как и раньше, во многих китайских деревнях существовали сельские общины. Подобные традиционные объединения сельского населения издавна существовали и на территории провинции Хунань. Наиболее распространенным названием их было «Сян шэ». Обычно в них состояли от 100-200 до 600 семей. Каждая такая община имела свой вооруженный отряд, располагавшийся в труднодоступных местах недалеко от основного поселения. Сян шэ возглавлялись местными богачами и в большинстве случаев были в руках последних средством угнетения и обмена крестьян, а часто в угоду феодалам противодействовали мероприятиям властей.

«Жизнеописание Ян Яо» - главный источник для изучения истории крестьянского восстания 1130-1135 гг. - рассказывает о сельской общине, находившийся в уезде Улин области Динчжу. Возглавлял ее Чжун Сян.

Местоположением Улинской общины была деревня Шуйлянь-цунь волости Танфынсян. Здесь на горе Тяньцзыган был устроен укрепленный лагерь, окруженный высоким земляным валом и рвом с водой, чтобы отражать частые в тех местах набеги «бродячих бандитов». Часть крестьян, способных носить оружие, составляла отряд, которым командовал старший сын Чжун Сяна Цзы-ан.

По описанию источника, это была община необычного типа. Крестьяне, входившие в нее, сообща возделывали землю, ухаживали за посевами и убирали урожай, разводили тутовых шелкопрядов и т.п. Часть своего имущества, денег и продовольствия они сдавали в общественные кладовые, чтобы в случае острой необходимости оказывать друг другу взаимную помощь. Благодаря широко развитой взаимопомощи во всех семьях «находились в цветущем состоянии хлебопашество и шелкопрядство, обильными были средства к жизни». Поэтому многие крестьяне из окрестных сел просили Чжун Сяна принять их в общину.

«Жизнеописание Ян Яо» сообщает о существовании этой общины задолго до восстания. Правдоподобность такого сообщения весьма сомнительна, ибо для появления и существования такой сельской общины необычного типа, своего рода «крестьянского рая» на земле, в то время не было и не могло быть соответствующим исторических и социальных предпосылок. Вероятно, проникшая на страницы источника легенда об общине, в которой царят всеобщие справедливость и благоденствие, обязана своим происхождением Чжун Сяну: он выдвинул и пропагандировал ее как знамя, как цель будущего движения.

В высказываниях Чжун Сяна, в рассказе об улинской общине нашли свое отражение давние мечты крестьян о новой жизни на началах равенства и справедливости, их стремления к ликвидации нищеты и бесправия. Но, находясь в плену отсталой, консервативной идеологии, крестьяне видели образец справедливого общественного устройства в тех формах социальной организации населения, которые уже давно сложились и стали привычными. Они хотели лишь, заимствовать эти традиционные формы, наполнить их новым содержанием, которое соответствовало бы их вековым чаяниям и представлениям.

Чжун Сян по своему социальному происхождению был помещиком.

Остановка хозяйственных и политических потрясений, которые переживал Китай в течение первых десятилетий XII в., пагубно отражалось на положении, не только крестьян, но и многих мелких помещиков, принуждая их испытывать нужду и нередко приводя к разорению их хозяйств. «История династии Сун» признает, что «средние дворы разорялись, некоторые продавали сыновей и дочерей дабы обеспечить себя самым необходимым.»

Дело дошло до того, что некоторые представители господствующего класса в Цзяни и других провинциях раздавали своим крестьянам луки, стрелы, латы и мечи, отнюдь не препятствуя их выступлениям против южно-сунских властей. Поэтому нет ничего удивительного в том, что во главе религиозно-политической секты, подготавливавшей восстание, а позднее (в 1130 г.) и во главе самого восстания стал помещик Чжун Сян.

Живя среди горемычных крестьян и обездоленных бродяг, Чжун Сян и его семья не раз сталкивались с ужасающей нищетой и страданиями народа. Такие муки и бедствия населения вызывали в них сочувствие и отклик. Суровая правда действительности тех лет, когда жил Чжун Сян, влияла на формирование его мировоззрения, взглядов и дум.

Чжун Сян сумел перешагнуть рамки социальной среды, в которой родился и вырос, поднялся над собственным классом и возвысил против него свой голос. Весьма вероятно, что одной из причин, толкнувших Чжун Сяна на оппозиционные пропаганду и действия, помимо указанных выше, были его патриотические устремления и недовольство нерешительной, а подчас и капитулянтской политикой Сунской династии в отношении киданей чжурчжэней.

Будучи главой улинской общины, Чжун Сян одновременно являлся священнослужителем-шаманом.

В современной китайской исторической литературе, существует две точки зрения по вопросу о генезисе религиозно-политических воззрений Чжун Сяна.

Некоторые историки высказывают мнение, что идеи Чжун Сяна, по-видимому, восходят своими истоками к древнекитайской крестьянской секте даоиского толка, именуемой «Учением о пяти доу риса» («У доу ми дао»).

Издавна среди угнетенных масс в различных местах получили распространение тайные даоиские секты, в религиозно-мистической форме выражавшие взгляды и чаяния крестьянства.

Одним из наиболее известных в истории Китая тайных религиозных объединений даоиского толка и быта секта «Удоу ми дао». Как и родственная ей секта «Тайпин дао» («Учение о Великом благоденствии»), она в своей идейной основе восходит к учению даоиского проповедника Юй Цзи - автора утраченной в последствии «Священной книги о Великом благоденствии». Секта была создана во второй половине II в.н.э. Чжан Лином с центром в горном районе Хуменьшань (провинции Сычуань). История «У доу ми дао» связана с многочисленными крестьянскими выступлениями в древнем Китае (например, с восстанием конца II - начала III вв. в Сычуани под руководством Чжан Лу; восстание 398-417 гг. в провинции Чжэцзян под предводительством Сунь Яня и др.)

Несмотря на то, что восстания, во главе которых стояли даоские организации «У доу ми дао» и «Тайпиндао», каждый раз терпели поражение, крестьянское течение в религиозном даосизме не только прекращало существование, но и, напротив все более расширяло и усиливало свое влияние среди угнетенных масс.

Историки, выдвинувшие гипотезу о принадлежности религиозно-политических организации Чжун Сяна к секте «У доу ми дао» исходили из следующих основных соображений. Во-первых, есть немало общего в содержании социальных принципов учения Чжун Сяна и «У доу ми дао». Их роднят, прежде всего лозунг несправедливости богатства и принцип общественного и имущественного равенства.

Во-вторых, среди религиозных учений, под знаменем которых в сунскую эпоху проходили крестьянские выступления, наиболее известными, помимо «У доу ми дао», были «Ши цай ши мо», или «Чи цай щи мо»(«Вкушание овощей и поклонение демонам») - одно из ответвлений китайской разновидности манихеизма, в VI-VII вв., проникшего в Китай, и «Милэцзяо» - одно из ниправлений в буддизме. На территории провинций Хунань и Хубэй более или менее заметных следов как «Милэцзяо», так и «Ши цай ши мо», в период Сун не обнаружено. Указаная территория, по утверждению авторов рассматриваемой гипотезы, относилась к сфере распределения даоских сект.

На территории провинций Хубань и Хубэй с древних времен сложился один из основных центров китайского шаманизма и среди населения этого района на протяжении многих столетий, в том числе и в X-XIII в., бытовали особенно сильно шаманисткие представления. Вопреки жестоким представлениям и официальному запрещению шаманства со стороны властей, шаманы по-прежнему пользовались здесь большим влиянием на население. В «Истории династии Сун» говорится, например: «В Гуй (чжоу) и Ся (чжоу) верят шаманам и с глубочайшим почтением приносят жертвы недозволенным духам». Согласно уложению династии Юань», в XIII в. среди жителей областей Личжоу, Чэньчжоу, Юаньчжоу, Гуйчжоу, Шаньчжоу и др. (пров.Хунань и Хубэй) существовал обычай приносить людей в жертву духу, повелевавшему демонами. Власти запретили населению под страхом смертной казни совершать незаконные жертвоприношения и моления, а шаманам почитать злых бесов и даже рисовать их изображения.

Таким образом, показания источников свидетельствуют о том, что шаманизм с давних пор пустил глубокие корни среди населения нынешних провинций Хунань и Хубэй и в X-XIII вв. имел здесь широкое распространение. Это обстоятельство побуждает подумать о возможности относительно большого по сравнению с другими районами удельного веса шаманских элементов в идеологии тайных даоиских объединений на указанной территории.

Революционные социально-политические идеи, почерпнутые из учения древнекитайской тайной секты даискоиского толка «У доу ми дао», у шамана Чжун Сяна прикрывались религиозно-обрядовой оболочкой шаманизма.

Подобно большинству шаманов, Чжун Сян пользовался большим уважением и популярностью земляков. Разного рода чудесные дела, приписывавшиеся ему крестьянами, немало способствовали росту его популярности в Динчжоу и в близлежащих областях. В уезд Улин стекались многочисленные крестьяне.

Как и всякому шаману, в награду за избавление от недуга, за успешное моление о ниспослании дождя, за оправдавшиеся предсказания и т. п. Чжун Сяну давали одежду, пищу, вино, деньги, и таким образом его шаманская деятельность приносила ему его семьи большие богатства.

Но Чжун Сян не ограничивал свою деятельность отправлением религиозных обрядов. Он обращался к населению с революционной пропагандой, используя с этой целью своё положение шамана.

Чжун Сян и его последователи заявляли о своем враждебном отношении к официальному законодательству. Они заклеймили сунские законы «дьявольские»: как сообщает источник, Чжун Сян и его единомышленники «называли государственные законы дьявольскими законами».

Более того, в высказываниях Чжун Сяна содержится призыв к ниспровержению официального законодательства, освящавшего строй социальной несправедливости, выражавшего волю эксплуататоров и угнетателей, укреплявшего их власть над эксплуатируемыми, и замена его новым, воплощавшим мечты и волю трудящегося крестьянства. Само учение Чжун Сяна получило характерное название «нового закона» («синь фа»).

«Тайно обращаясь к своим сообщникам - писал Сюй Мэнсинь-(Чжун Сян) говорил: «Закон, по которому люди разделяются на знатных и простых, на бедных и богатых, не является благодатным законом. По закону, который я провожу, равноправны знатные и простые, уравниваются бедные и богатые» .

В этом высказывании нашла своё воплощение определённая система социальных воззрений, которая отражала вековые стремления крестьян к равноправию и справедливому распределению имущества и в первую очередь земли, их давние мечты о том времени, когда не будет эксплуатации и гнета, когда все люди будут жить и трудится, как братья. Недаром последователи Чжун Сяна называли друг друга, как писал Сюй Мэн-синь, «отцами и детьми».

Идея крестьянской уравнительности, представление крестьян, что раздел земли поровну способен уничтожать источники нищеты и эксплуатации, была утопией. Но, несмотря на утопизм подобных планов общественного переустройства, идея равенства в условиях феодализма объективно играла революционизирующую роль в борьбе крестьянства за землю.

Идея крестьянской уравнительности, провозглашенная и пропагандировавшаяся Чжун Сяном и его сподвижниками, в основе своей имела идеи первобытной общины, которыми был столь богат древний даосизм.

Как религия, он отдельными своими элементами восходит к верованиям глубокой древности, к временам общинно родового строя и явился в известной мере выражением протеста земледельческой общины против усиления налогового гнета, разорения и порабощения свободных общинников. Его социальным идеалом был возврат к идеализированному далекому прошлому, к первобытной общине. Религиозные догматы и обрядовая сторона даосизма, естественно, в значительно мере отражали этот древнейший этап китайской истории. Правда, в более поздние периоды на эти представления, унаследованные от первобытных времен, наслоились понятия и представления последующих эпох. Однако первоначальная основа, питаемая длительное время: сокращавшимися в Китае пережитками первобытно-общинного строя, удержалась. Многое из идейного багажа древнего даосизма сохранилось и глубоко укоренилась в сознании масс и прежде всего - идея имущественного поравнения. Эти следы отражения в верованиях общинно-родовых отношений, в частности представление о равенстве и землевладении, и послужили истоками главного социального принципа учения Чжун Сяна.

Как сообщают южно-сунские исследователи Сюй Мэнь-синь и Ли Синь чжуань, религиозно-политическая деятельность. Чжун Сян падает на двадцать с лишним лет, предшествовавших восстанию. Следовательно, она совпала со временем с резким обострением социальных противоречий и крайним напряжением политической атмосферы, вызванными интенсивным наступлением феодалов на крестьянскую массу. В этом кроются причины того, почему высказывания Чжун Сяна, дававшие исход накапливавшейся веками ненависти крестьян к феодалам-крепостникам, получили столь высокий резонанс.

Чжун Сяну и его сторонникам приходилось вести агитацию среди крестьян в тяжелых условиях. Существование секты и ее бунтарский характер, несмотря на строгое соблюдение ее членами меркконспирации, давно уже не были тайной ни для населения, ни для властей. «Ее деятельность была поставлена вне закона. «В течение этого промежутка времени, - писал Сюй Мэн-синь, - (организация Чжун Сяна) неоднократно обнаруживалась, но судебные органы получали взятки и не могли наказать по всей строгости закона».

Заключение

Ритм общего потока антифеодальной борьбы народных масс Сунской империи был в целом интенсивнее по сравнению с предшествующим историческим периодом и становился все более напряженным.

Это объясняется тем, что со второй половины X в. происходило закрепление тех принципов социально-экономической и государственно-политической структуры, которые характеризуют в целом облик развитого феодального строя в Китае и которые в предшествующие примерно два столетия, по сути дела, лишь проступили. С указанного времени завершается перестройка и упорядочения феодальной формации на несравненно более прочной, зрелой основе, что в немалой степени обусловило содержание, формы и масштабы классовой борьбы в Сунской империи. Интенсивное хозяйственное развитие, которым отмечен период расцвета феодализма в Китае, стимулировало к созданию прочного централизованного государства - самого важного и сильного орудия поддержания и укрепления феодального владычества, угнетения и обуздания народа.

Общей определяющей тенденцией развития народной антифеодальной борьбы на протяжении этого длительного периода было неуклонное нарастание размаха, силы, ожесточенности повстанческих выступлений, расширилась их «география», увеличились их масштабы, возросла острота, обогащалось содержание лозунгов и требований, с которыми поднимались на восстание крестьяне, оживлялась деятельность и усиливалось влияние тайных обществ; чаще чем прежде, наблюдались факты совместного с крестьянами борьбы горожан.

В то же время в условиях политически объединенного государства ощутимо обнаружился возросший экономический потенциал развитого феодального строя, и правящий класс использовал этот потенциал всецело на нужды своего господства над низами общества. При наличии этой исторически закономерно сложившейся базы господствующий класс, используя централизованную власть на нее, повел шире и активнее всестороннее наступление на трудящиеся массы.

Этим служил курс на активную колонизацию новых районов, на широкое хозяйственное освоение естественных ресурсов (прежде всего земельных). Несомненно, тем самым как-то решались столь острые финансово-экономические проблемы. Однако, пожалуй, в первую очередь проведением такого курса мыслилось разрешить задачу социально-политического характера: водворением крестьян на новые земли предупредить массовый рост «бродяжничества».

Определенное влияние на масштабы восстаний оказывали многообразные уступки и послабления населению, на которые время от времени шли правители- империи и отдельные феодалы под воздействием народных выступлений. Чаще всего врагам восставших удавалось добиться желаемого результата: сбить в той или иной мере пламя восстания, приостановить его рост и в последующем на какое-то время загасить искры движения. Так было не раз на всем протяжении рассматриваемого периода.

Примерно с середины XI в., в обстановке резко повысившейся напряженности классовых (и внутриклассовых) столкновений, наблюдалось ощутимое оживление деятельности и усиления влияния различных религиозно-политических тайных обществ. И в дальнейшем народные антифеодальные движения оказывались во всей возрастающей степени связанными с еретическими братствами.

Данный фактор влек за собой двоякое действие. С одной стороны, тайные общества играли известную позитивную роль в подготовке восстаний, в формировании идеологи их участников. С другой стороны, наличие у руководителей тех или иных антифеодальных выступлений определенных религиозных воззрений, несомненно, в какой-то мере оказывало повстанческое движение, усугубляло разобщенность сил восставших, мешало установлению их единства. Адепты каждого общества проявляли по отношению к тем, кто не разделял их вероучения, нетерпимость, пусть не всегда фанатичную. К тому же каждое из упомянутых религиозно-политических братств располагало своей, исторически сложившейся территориальной сферой влияния: ареалом деятельности «Милэцзяо» был район среднего течения Хуанхэ, даоиской секты - среднее течение Янзцы, а «Минцзяо» - юго-восточные провинции. Сверх того любой тайный союз сам отнюдь не был внутренне свободен от исторически глубокого укоренившихся во всех порах китайского средневекового общества узкоместнических тенденций и преодолеть их органически не мог. Множество раз возглавлявшийся каким-нибудь из этих союзов солидарные действия крестьян в масштабе целых уездов и областей либо их групп сочетались с такими фактами, когда даже одновременные усилия повстанцев в пределах одной области и, того меньше, уезда не координировались и не объединялись. Придать движению прочные начала настоящей организованности, централизации сил, планомерности действий оказывались не в состоянии, даже если оно готовило открытое выступление длительное время.

Так было, например, в истории восстания 1047-1948 гг. под руководством Ван Цзэ и 1120-1122 гг. во главе с Фан Ла, которые, казалось бы отличались более тщательной подготовкой и лучшей организацией. Этому мешала также обычная для восстания социальная разновидность их руководящей верхушки. Наконец, факты показывают, что связь восстаний с тайными обществами существовала только на подготовительной и первоначальных стадиях: в дальнейшем же, с разрастанием движения, вовлечение в его орбиту новых участников, такая связь постоянно ослабевала и утрачивалась, их вожаков и рядовую массу захлебывала стихия бунта. Взять на себя и выполнять функцию прочного централизованного и руководящего начала, посредством которого можно было бы объединить и поднять массы на широкую крестьянскую войну, тайные общества в сунском Китае оказывались не в состоянии.

Постоянные вмешательства из вне, непрерывная борьба за сохранение территории страны оказали, несомненно, большое влияние как на содержание, так и на масштабы и формы антифеодального сопротивления в Сунской империи. Это влияние чувствовалось и прежде, до второй четверти XII в., но со времени чжурчжэньских орд было сопряжено для Китая с серьезными экономическими, социальными и политическими последствиями. Если ранее антифеодальные восстания играли решающую роль в происходивших на территории империи событиях, то теперь все большее значение начинает приобретать борьба с чужеземными захватчиками. Выход народной энергии в неизмеримо возросшей мере был дан в войнах с империей Цзинь. Познав ужасы иноземного завоевания, социальные низы проявили готовность добавить собственную силу государственной власти, поддержать ее. Потенциал народного сопротивления оказался как бы расколотым внешнеполитическими обстоятельствами.

Чжурчжэньское нашествие изменило характер крестьянской борьбы на севере страны, где она приняла форму освободительной войны с захватчиками. В противовес капитулянтскому курсу правительства широкие массы, и прежде всего крестьянство провинций Хэбэй, Шаньш и Шаньдун, поднялись на решительную борьбу против иноземного гнета. В горных районах, озерных местностях и на берегах рек патриоты создавали опорные базы. На восточных склонах хребта Тайханьшань действовала многочисленная крестьянская «Армия красных повязок».

С началом монгольского нашествия, в обстановке все усиливавшегося сопротивления широких слоев населения страны вражеским ордам, произошел заметный спад антифеодальных движений. Противодействие завоеванию постепенно снимало ведущее место в жизни Китая, хотя одновременно продолжались и открытые классовые выступления крестьянства. Слияние двух потоков, разрядка социального кризиса, корни которого уходят еще во времена Сунской империи, стали возможными лишь в середине XIV в., когда выступления общественных низов против резко возросло в условиях монгольского ига феодального гнета тесно переплетались с борьбой за освобождение страны из-под иноземного ярма. Второй поток был явно ведущим, определяющим, а первый подкреплял и усиливал его.

Стихийно усваивавшийся крестьянами по крупицам опыт повстанческой борьбы с его положительными и отрицательными чертами, в том числе опыт, накопленный за X-XIII вв. вошел прочно в арсенал народа и использовался им в последующие времена.

Литература

«Сун ши», - Хрестоматия по истории средних веков, т.II, М., 1963.

«Продолжение «Всепроницающего зерцала», - Хрестоматия по истории средних веков, т.II, М., 1963.

«Воззвание Фан Ла», - Смолин Г.Я. «Воззвание Фан Ла», - Общество и государство в Китае, вып. I, 1970.

История стран Азии и Африки в средние века, М., 1968.

История стран зарубежной Азии в средние века, М., 1970.

Ите Р.Ф., Смолин Г.Я., Очерки истории Китая с древнейших времен до середины XVII века, Л., 1961.

Китай, - Большая Советская Энциклопедия, 2-е изд., т.21.

Китай, - Советская Историческая Энциклопедия, т.7.

Лапина З.Г., К вопросу о традициях в экономических учениях китайского средневековья, - Народы Азии и Африки, 1969, №4.

Березный Л.А. Критика методологии американской буржуазной историографии Китая (Проблемы общественного развития в 19 - первой половине 20 века), Л.,1968.

Бокщанин А.А. Об усилении деспотической власти в Китае в конце XIV века, - Народы Азии и Африки, 1969, I.

Смолин Г.Я. Религиозные и общественно-политические взгляды и деятельность Чжун Сяна., - История и филология Китая, ЛГУ, 1959.

Стужина Э.П., Китайский феодальный город в XII - XIII веках, М., 1964.

Стужина Э.П., Проблемы экономической и социальной структуры города и ремесленного производства Китая XI-XIII вв. в современной историографии, - Историография стран Востока, М., 1969.

У Хань, Жизнеописание Чжу Юаньчжана, М., 1980.

Боровкова Л.А., «Байляньцзяо» в XVI в., - Тайные общества в старом Китае, М., 1970.

Боровкова Л.А., Восстание «красных войск» в Китае, М., 1971.

Боровкова Л.А. Об исторической роли конфуцианства, - Общество и государство в Китае, 1971, вып. I.

Гутнова Е.В. Некоторые проблемы идеологии крестьянства эпохи средневековья, - Вопросы истории, 1966, 4.

Делюсин Л.П., К вопросу об изучении особенностей развития феодализма в Китае, - Народы Азии и Африки, 1967, 4.

Лапина З.Г., Политическая борьба в средневековом Китае (40 - 70-е годы XI в.), М., 1970.

Поршнева Е.Б. Верования «Байляньцзяо» как идеология восставшего крестьянства, - Тайные общества в старом Китае, М., 1970.

Поршнева Е. Б. Некоторые особенности настроений и мотивов общественного поведения восставших крестьян в средневековом Китае, 1973, вып. II.

Поршнева Е.Б. Учение «Белого лотоса» - идеология народного восстания 1796-1804 гг. в Китае, М., 1972.

Симоновская Л.В. и др. Очерки истории Китая, М., 1956.

Смолин Г.Я. Антифеодальные народные восстания в Китае конца X-XIII веков в советской и китайской историографии, - Историография стран Азии и Африки, вып. I, 1965.

Смолин Г.Я. Антифеодальные восстания в Китае, М., 1974.

Смолин Г.Я. Восстание тайного общества «Милецзяо» под руководством Ван Цзэ (1047 - 1048 гг.), - Филология и история стран Азии и Африки, Л., 1965.

Смолин Г.Я. Крестьянское восстание в провинциях Хунань и Хубэй в 1130-1135 гг., М., 1961.

Смолин Г.Я. Учение «Минцзяо» как идеологический источник крестьянских антифеодальных восстаний в Китае XII-XIII веков, - Филология и история стран Азии и Африки. Л., 1966.

Размещено на Allbest.ru