Значение принятия христианства на Руси

Размещено на http://www.allbest.ru/

Значение принятия христианства на Руси

Содержание

языческий христианство русь владимир

Введение

1. Русь языческая

1.1 Княжение князя Владимира

1.2 Как была крещена Русь

1.3 Христианство и церковь на Руси

1.4 Сказание о грамоте словенской

1.5 Значение принятия христианства на Руси

Заключение

Библиографический список

Введение

Когда мы обращаемся к истории Отечества, к народным традициям, любого из нас волнуют вопросы: каким был человек в те далёкие времена? Что его волновало? Что его вдохновляло? Многие летописцы уже тогда отмечали такие черты характера наших предков, как стойкость, гордость, самоотречение ради высокой цели. Нельзя забывать, что именно в рамках дохристианских обычаев, сказаний, мифов возникло раннее русское вольнодумство как одна из форм критического отношения к религии. Сколько существовавших в действительности сильных личностей можно назвать, сделать героями своих произведений в отличие от мифических персонажей христианства! Свободомыслие способствовало расширению знаний о мире, утверждению земных ценностей, укреплению реалистичного подхода к природе и обществу.

Мы непростительно мало знаем о Руси IX-X веков, почти также мало о веках XI и XII, важнейшем периоде, в котором сложилось древнерусское государство. Эпохе переломной в его дальнейшей судьбе, судьбах его народа. Христианство победно шествует по Европе. В X веке Русь принимает новую религию , которая на долгие годы станет мировоззрением общества, охватит все сферы его жизни.

С введением христианства укрепляются международные связи Киевской Руси, она равноправным партнёром входит в число государств христианской Европы, начинают широко черпать из общего для всей Европы источника культуры: византийского христианизированного населения Древней Эллады и цивилизаций Востока. На Русь приходит общеславянская кириллическая письменность.

В исторической перспективе мы видим, и нам следует это видеть, что христианская нива давала не только зерно. Она, если прибегнуть к евангельским образам, выращивала и плевы: человек должен был осознать себя греховным и ничтожным, обречённым на «коловращение», в котором земные заботы признавались тщетными в своём существе. Церковь, слитая с государством, авторитетом Евангелия однозначно оправдывала социальное неравенство, порядки феодального общества. Так и в наши дни религиозное миропонимание ставит осуществление высших идеалов и надежд человечества в зависимость от воли сверхъестественных сил, Провидения, а высшие истины ставит вне сферы человеческого разума. И вместе с тем и несмотря на это, христиане - реальная и большая сила современного мира, своим, евангельским путём идущая по пути социального прогресса, выступающая ныне против войн, против расовых и национальных предрассудков.

В последние годы появились монографические исследования, многочисленные статьи, тематические сборники, просвещенные разработке различных аспектов истории крещения Руси, оценке значения принятия православия, роли русской церкви. Эти работы, как и следовало ожидать, далеко не равноценны, конкретные оценки христианизации Руси в них неоднозначны, а иногда и противоречивы. Наряду с глубокими научными исследованиями появились и такие, в которых сказывается традиционный схематизм в понимании прошлого и вульгаризаторский подход к нему, упрощённо толкующий роль религии и церкви в обществе.

1. Русь языческая

До половины IX в., т. е. до прихода варягов, на обширном пространстве нашей равнины, от Новгорода до Киева по Днепру направо и налево, все было дико и пусто, покрыто мраком: здесь жили люди, но без правления, подобно зверям и птицам, наполнявшим их леса. В эту обширную пустыню, заселенную бедными, разбросано жившими дикарями, славянами и финнами, начатки гражданственности впервые были занесены пришельцами из Скандинавии, варягами, около половины IX в. Известная картина нравов восточных славян, как ее нарисовал составитель Повести о начале Русской земли, по-видимому, оправдывала этот взгляд.

Здесь читаем, что восточные славяне до принятия христианства жили «зверинским образом, скотски» в лесах, как все звери, убивали друг друга, ели все нечистое, жили уединенными, разбросанными и враждебными один другому родами: «живяху кождо с своим родом и на своих местах, владеюще кождо родом своим».Задолго до нашего летоисчисления знаменитый грек, которого зовут «отцом истории», посетил северные берега Черного моря; верным взглядом посмотрел он на страну, на племена, в ней живущие, и записал в своей бессмертной книге, что племена эти ведут образ жизни, какой указала им природа страны. Прошло много веков, несколько раз племена сменялись одно другим, образовалось могущественное государство.

Но явление замеченное Геродотом остается в силе: ход событий постоянно подчиняется природным условиям. Более полное описание племен, обитавших на территории древней Руси, можно найти у Н. М. Карамзина. Он пишет: «Многие славяне, единоплеменные с лехами, обитавшими на берегах Вислы, поселились на Днепре в Киевской губернии и назывались полянами от чистых полей своих. Имя сие исчезло в древней России, но сделалось общим именем лехов, основателей государства польского.

От сего же племени славян были два брата, Радим и Вятко, главами радимичей и вятичей: первый избрал себе жилище на берегах Сожа в Могилевской губернии, а второй на Оке, в Калужской, Тульской или Орловской. Древляне, названные так от лесной земли своей, обитали в Волынской губернии; дулебы и бужане по реке Бугу, впадающему в Вислу; лутичи и тивирцы по Днестру до самого моря и Дуная, уже имея города в земле своей; белые хорваты в окрестностях гор карпатских; северяне, соседи полян, на берегах Десны, семи и сулы, в Черниговской и Полтавской губернии; в Минской и Витебской, между Припятью и Двиною западною, дреговичи; в Витебской, Псковской, Тверской и Смоленской, в верховьях Двины, Днепра и Волги, кривичи; а на Двине, где впадает в нее река Полота, единоплеменные с ними полочане; на берегах же озера Ильменя собственно так называемые славяне, которые после рождества Христова основали Новгород».

Природа страны имеет важное значение в истории по тому влиянию, какое оказывает она на народный характер. Об этом говорил С. М. Соловьев в своих сочинениях. Он считал, что «Природа роскошная с лихвою

вознаграждающая и слабый труд человека, усыпляет деятельность последнего, как телесную, так и умственную. . . Природа более скудная на свои дары. . . держит человека всегда в возбужденном состоянии: его деятельность не порывиста, но постоянная; постоянно работает он умом, неуклонно стремится он к своей цели; понятно, что народонаселение с таким характером в высшей степени способно положить среди себя крепкие основы государственного быта, подчинить своему влиянию племена с характером противоречивым». С другой стороны, щедрая природа развивает в народе чувство красоты, здесь господствует стремление к искусству, в таком народе женщина не может быть исключена из общества мужчин. Но среди природы относительно не богатой, чувство изящного не может развиваться с успехом; при таких обстоятельствах характер народа является более суровым, склонным более к полезному, чем к приятному.

Все это приводит к исключению женщины из общества мужчин, что, разумеется, приводит к еще большей суровости нравов. Все сказанное прилагается в известной мере к историческому различию в характере южного и северного народонаселения Руси.

При изображении нравов и обычаев славян, было замечено, что родовой быт обусловливал между ними вражду, на что указывает летописец: «как скоро, - говорит он, племена начали владеть сами собою, то не стало у них правды, то есть беспристрастного решения споров, не было у них устава, который бы все согласились исполнять, не было власти, которая принудила бы ослушников к исполнению принятого устава». О быте восточных славянских племен летописец оставил нам следующее известие: «Каждый жил своим родом, отдельно, на своих местах, каждый владел родом своим». И ещё: «У них недоступные жилища в лесах, при реках, озерах, болота; в домах своих они устраивают многие выходы, на всякий опасный случай; необходимые вещи скрывают под землею, не имея ничего лишнего снаружи, но живя, как разбойники». Славяне жили в деревянных избах, находящихся на далеком расстоянии друг от друга, и часто переменяли место жительства. Такая непрочность и частая перемена жилищ были следствиями беспрерывной опасности, которая грозила славянам и от своих родовых усобиц, и от нашествия чуждых народов.

Языческие верования наших предков вообще мало известны. Как и все арийцы, русские славяне поклонялись силам видимой природы и почитали предков.

Племенные, языческие верования были, как правило, основаны на непонимании воздействия на человека каких-то малоприятных, неведомых сил. Представления об этих силах соотносились с родоплеменным бытом, с особенностями местности, со специфическими занятиями населения.

Поэтому серьезные изменения в быте ставили под сомнение различные элементы верования, порождали религиозный кризис (так, поклонявшиеся духам гор племена не могли сохранить своих представлений о них, переселившись на равнину). Не удивительно, что наибольшую восприимчивость к перемене религии показывала самая активная часть общества: воины и купцы. Крещение отдельных влиятельных людей способствовало знакомству всего населения с христианством. Часто побуждением перехода в другую религию была победа христианского народа над язычниками.

Не достигшее большого развития и не имевшее внутренней крепости языческое миросозерцание наших предков должно было легко уступать посторонним религиозным влияниям. Если славяне легко примешивали к своим суевериям суеверия диких финнов и подпадали влиянию финских шаманов - "волхвов" и "кудесников", - то тем более должна была влиять христианская вера на тех славян, которые могли ее познать. Язычники смотрели на жизнь человека с чисто материальной стороны: при господстве физической силы человек слабый был существом самым несчастным, и отнять жизнь у такого человека считалось подвигом сострадания. Религия восточных славян поразительно сходна с первоначальной религией арийских племен: она состояла в поклонении физическим божествам, явлениям природы и душам усопших, родовым домашним гениям. Образование межплеменных этнических общностей обычно сопровождалось серьезными изменениями не только в политической жизни людей, но и в жизни духовной. Значительным событием в ранней истории большинства европейских народов стало их приобщение к христианству.

К концу IX века область России вследствие природного влияния разделилась главным образом на две части: племена, жившие на юго-востоке, находились в подчиненности от азиатского племени, стоявшего

лагерем на Дону и Волге; племена, жившие на северо-западе, должны были подчиняться знаменитым морским королям, предводителям европейских дружин, вышедшим с берегов Скандинавии. Около 862 года, как говорит летописец, племена, платившие дань варягам, изгнали последних за море.

Состоящая из различных северогерманских, славянских и финских элементов, древнерусская (восточнославянская) общность в конце I тыс. стала превращаться в народ, сплоченный не только политически, но и духовно, т. е. религиозно. Медленное распространение христианства среде варяжских и славянских дружинников началось в IX веке. Первоначально крещение принимали немногие воины, участвовавшие в набегах на Византию, и в торговли с христианами-греками (профессии воина и купца в то время очень часто совпадали).

Перемена веры дружинников была делом вполне естественным: они много времени проводили в походах, в чужеземных краях и в том числе и в Византии, где видели прекрасные храмы, торжественные службы, сравнивали свои культы с христианской верой.

В Х-ом веке продолжалось постепенное формирование русской государственности. С одной стороны необходимо было решать вопросы, связанные с расширением влияния киевских князей "внутри" Руси, приводя к покорности еще разрозненные славянские племена, с другой стороны перманентная внешняя угроза требовала большого напряжения только начавшего складываться молодого феодального государства. В этой связи вся стремительная деятельность Великого Князя Святослава (отца Владимира) по отношению к Руси не была невниманием к ее интересам, или неосознанным стремлением пренебречь ею (как об этом говорится в некоторых местах летописи). Наоборот - все было рассчитано на решение больших государственных задач. Важнейшая из них, состоявшая в обеспечении безопасности со стороны Хазарского каганата, была решена вполне успешно (он перестал существовать после волжско-хазарского похода).

Вторая задача - создание мирного торгового плацдарма на западном побережье Русского (Черного) моря (в содружестве с Болгарией) - выполнена не была, т. к. здесь Руси противостояли две значительные силы: Византия и печенеги. Борьба с печенегами стала в Х в. насущной потребностью Руси. Вся плодородная лесостепь, густо покрытая русскими деревнями и городами, была обращена к степям, была открыта внезапным набегам кочевников, раскинувшихся по русской равнине на "месяц конного пути" от Дуная до Жигулей. Каждый набег приводил к сожжению сел, уничтожению полей, угону населения в рабство. Поэтому оборона от печенегов была не только государственным, но и общенародным делом, понятным и близким всем слоям общества. И естественно, что князь, сумевший возглавить эту оборону, должен был стать народным героем, действия которого воспевались в былинах. Таким князем оказался побочный сын Святослава - Владимир.

В г. Любече, охранявшем подступы к Киевской земле с севера, жил середине Х в. некий Малко Любечанин. Дочь его Малуша была ключницей княгини Ольги (матери Святослава), а сын Добрыня, очевидно, служил князю. Во всяком случае, в былинах сохранилась память о том, что он был при княжеском дворе "конюхом да приворотчиком", а позже стал придворным - " стольничал-чашничал девять лет".

Малуша Любечанка стала одной из наложниц Святослава, и у нее родился сын Владимир (год рождения неизвестен), которого долго потом корили его происхождением, называя "робичичем" и "холопищем". Воспитателем при нем и стал родной дядя Добрыня. Неизвестно, как сложилась бы дальнейшая судьба Владимира, но перед очередным и как потом окажется трагическим походом 970 г., Святослав решил посадить своих малолетних детей на княжение.

В первые годы своего правления князь Владимир, получивший языческое воспитание в Новгороде, куда его в восьмилетнем возрасте направил княжить Святослав (в 970 году), показал себя усердным язычником. "И стал Владимир княжить в Киеве один, - говорит летопись, - и поставил кумиры на холме за теремным двором: деревянного Перуна с серебренной головой и золотыми усами, затем Хорса, Даждьбога, Стирбога, Симаргла и Мокоша. И приносили им жертвы, называя их богами. . . И осквернилась кровью земля Русская и холм тот" (под 980 г.). В благодарность богам за победу, одержанную над ятвягами (983 год) решено было принести человеческую жертву. Жребий пал на юношу из христианской семьи. Его отец обличил ничтожество языческих богов, и разъяренная толпа язычников убила их обоих. Но верно сказано: кровь мучеников - семя христиан. Погибли на Руси двое христиан - Феодор и Иоанн, а вскоре обратились ко Христу вместе с князем Владимиром тысячи.

Понять превосходство христианства над язычеством, и стать христианином князю Владимиру было тем легче, что он, по слову Митрополита Иллариона, обладал "добрым смыслом и острым умом" и имел возможность ознакомиться с христианством у себя в Киеве, где давно уже существовали христианские храмы и совершались богослужения на славянском языке.

1.1 Княжение князя Владимира 1

Значительный шаг вперёд молодое Русское государство сделало в период княжения Владимира Святослава (980-1015). А дело было так. В год 970 Святослав посадил Ярополка в Киеве, а Олега у древлян. В то время пришли новгородцы, прося себе князя: «Если не пойдёте к нам, то сами добудем себе князя». И сказал им Святослав: «А кто бы пошёл к вам?» И отказались Ярополк и Олег. И сказал Добрыня: «Просите Владимира». Владимир же был от Малуши-ключницы Ольгиной. Малуша же была сестра Добрыни; отец же им был Малк Любичанин, и приходился Добрыня дядей Владимиру. И сказали новгородцы Святославу: «Дай нам Владимира». И взяли к себе новгородцы Владимира, и пошёл Владимир с Добрынею, своим дядей, в Новгород. И стал там править.

Внешнее положение Руси было значительно упрочено походами Святослава. Однако по-прежнему грозными врагами Руси оставались печенежские орды в степях.

Владимир создал солидную оборонительную линию южнее Киева, построив ряд крепостей на Стугне, Суле, Десне и других реках. Из них особенно выделялись Переяславль и Белгород. Гарнизоны новых пограничных крепостей были набраны из дружинников далёких северных земель(кривичей, вятичей и словен), чтобы привлечь к обороне государства все силы новой державы. Опираясь на эти линии, Владимир оградил Русь от новых набегов. Народный эпос в былинах воспел эти крепости, «заставы богатырские», и самого князя «Владимира Красное Солнышко».

Родовым знаком рода Рюриковичей, к которому принадлежал Владимир Креститель, был трезубец. Его выбивали на оборотной стороне чеканившихся при Владимире монет. В первое время после введения христианства на серебряниках Владимира вместо трезубца помещали изображение Христа, а сама монета превращалась в маленькую иконку. Затем вместо Христа стали вновь чеканить трезубец, но в него ввели дополнительный элемент - крест, а нимб стали помещать над головой восседавшего на престоле князя.

В 996 г. При дворе Владимира был создан первый подобный летописный свод. Владимир провёл две важные религиозные реформы: попытку унификации языческих культов в 983 г. И принятие христианства в 988 г. Киевская Русь времён Владимира выступает перед нами как государство, обладавшее уже рядом прогрессивных черт.

Как гласит нам летопись: В год1015. когда Владимир собрался идти против Ярослава, Ярослав, послав за море, привёл варягов, так как боялся отца своего; но Бог не дал дьяволу радости. Когда Владимир разболелся, был у него в это время Борис. Между тем печенеги пошли походом на Русь, Владимир послал против них Бориса, а сам сильно разболелся; в этой болезни и умер июля в пятнадцатый день. Умер он на Берестове, и утаили смерть его, так как Святополк был в Киеве. Ночью же разобрали помост между двумя клетями, завернули его в ковёр и спустили верёвками на землю; затем, возложив его на сани, отвезли и поставили в церкви святой Богородицы, которую сам когда-то построил. Узнав об этом, сошлись люди без числа и плакали по нём - бояре как по заступнике страны, бедные же как о своём заступнике и кормителе. И положили его в гроб мраморный, похоронили тело его, блаженного князя, с плачем.

1.2 Как была крещена Русь

Как говорит нам «Повесть временных лет» первым принял крещение Владимир, а было это так. В 988г. Пошёл Владимир с войском на Корсунь, город греческий и затворились корсуняне в городе. Но корсуняне крепко сражались с Владимиром. Владимир всё же осадил город. Люди в городе стали изнемогать, и сказал им Владимир: «Если не сдадитесь, то простою и три года». Они же не послушались его. Владимир приказал войску своёму присыпать насыпь к городским стенам, но те выкрадывали подсыпанную землю,и носили её себе в город, и ссыпали посреди города. Воины же присыпали ещё больше, и Владимир стоял.

И вот некий муж корсунянин, именем Анастас, пустил стрелу,так написав на ней: «Перекопай и перейми воду, идёт она по трубам из колодцев, которые за тобою с востока».

Владимир же, услышав об этом, посмотрел на небо и сказал: «Если сбудится это,- крещусь!» И тотчас же повелел копать наперерез трубам и перенял воду. Люди изнемогли от жажды и сдались. Владимир вошёл в город с дружиною своей и послал к царям Василию и Константину сказать: «Вот взял уже ваш город славный; слышал же, что имеете сестру девицу; если не отдадите её за меня, то сделаю столице вашей то же, что и этому городу». И, услышав это, опечалились цари, и послали ему весть такую: «Если крестишься, то получишь, и царство небесное воспримешь, и с нами единоверен будешь. Если же не сделаешь этого, то не сможем выдать сестру за тебя». Услышав это, сказал Владимир посланным к нему от царей: «Скажите царям вашим так: я крещусь, ибо ещё прежде испытал закон ваш и люба мне вера ваша и богослужение, о котором рассказали мне посланные нами мужи». Отсюда мы можем сделать вывод, что Владимиру пришлась по нраву вера та, поэтому он и согласился креститься. Цари тоже были этому рады, и упросили сестру свою выйти за Владимира замуж. Она же не хотела идти, говоря: «Иду как в полон, лучше бы мне здесь умереть». И сказали ей братья: «Может быть, обратит тобою Бог Русскую землю к покаянию, а Греческую землю избавишь от войны. Видишь ли, сколько зла наделала грекам Русь? Теперь же если не пойдёшь, то сделают и нам то же». И принудили её. Она же села в корабль, попрощалась с ближними своими с плачем и отправилась через море. И пришла в Корсунь, и там её встретили с поклоном, ввели в город, и посадили в палате. По божественному умыслу разболелся Владимир глазами и не видел ничего, и переживал из-за этого сильно. И послала к нему царица сказать: «Если хочешь избавиться от болезни поскорей, то крестись».

На что Владимир велел крестить себя поскорей. Епископ же корсунский с царицыными попами,огласив, крестил Владимира. И когда возложил руку на него, тотчас же прозрел Владимир. И Владимир за это прославил Бога говоря: «Теперь узнал я истинного Бога». Многие из дружинников, увидев это, крестились. Крестился же он в церкви святого Василия, а стоит церковь та в городе Корсуни. По крещении же Владимира привели царицу для совершения брака. Не знающие же истины говорят, что крестился он в Киеве, иные же говорят- в Васильеве, а другие и по-иному скажут. Когда же Владимира крестили и научили его вере христианской, сказали ему так: «Пусть никакие еретики не прельстят тебя, но веруй, говоря так: «Верую во единого Бога отца вседержителя, Творца неба и земли».

Год крещения Владимира, оказывается надёжно обоснованным. А так же день, избранныйдля свершения самого обряда крещения, похоже, был праздник богоявления, день, наиболее подходящий для крещения властелина.

Историческая память связывает образ Владимира не с его личными качествами и политическими успехами, а с деянием более существенным- выбором веры, одухотворившей жизнь народа.

В самом деле, распространив свою власть практически на все славяно-русские земли, Владимир неизбежно должен был придерживаться какой-то, как сказали бы сегодня, «общенациональной» политической программы, которая, по условиям того времени, выражалась в в религиозной форме. Сами обстоятельства «выбора веры» Владимиром широко известны и изложены в «Повести временных лет».

В соответствии с версией Нестора, князь, желая понять разные исповидания, отправил своих посланцев в соседние земли и затем принял представителей всех тогдашних учений. Насколько реальны эти подробности, нам не столь важно, ибо куда большее значение имеет приведённая Владимиром мотивировка своего решения креститься по гречес кому обряду.

Военно-политические следствия выбора веры были очень велики. Сделанный выбор не только дал Владимиру сильного союзника- Византию, но и примирил его с населением собственной столицы.

И так, Владимир крестился сам, крестил своих бояр и под страхом наказаний заставил креститься киевлян и всех русских людей.

Вошли в воду и стояли там одни до шеи, другие по грудь, молодые же у берега по грудь, некоторые держали младенцев, а уже взрослые бродили, попы же совершали молитвы, стоя на месте»- так увидел летописец то «крещение Руси», тысячелетие которого торжественно отмечает Русская православная церковь. Киевляне начали собираться на Днепр ещё на заре.

Накануне глашатаи объехали город: объявили- на утро назначено крещение.

Явиться должны были все- княжеские слуги громко и внятно передавали слова князя Владимира: «Если не придёт кто завтра на реку - будь то богатый, или бедный, или нищий, или раб,- да будет мне враг!»

Владимир вроде бы не обязывал идти на Днепр, но мало кто в открытую рискнул бы принять княжий вызов… отсюда мы видим, что даже в то время, слово правителя было Закон. Так что летописец записал точно: «И сошлось там людей без числа». Итак, массовое действо, государственный акт, первый церковно-государственный акт в Древней Руси. Священники, дьяконы, дружина князя готовились с вечера. Одни должны были поститься, чтобы поутру отслужить литургию, пока ещё без особого стечения христиан, потом торжественно, крёстным ходом с хоругвями и образами идти на Днепр. Другие отвечали за сбор народа. Княжеское войско, скорее всего отроки, постарались согнать киевлян и раньше назначенного. Пусть лучше постоят, подождут- час не ровен, вдруг князю покажется, что приказ его исполнялся без усердия? То есть князя боялись и одновременно уважали.

Согнали на Подол, под гору. На горке, её потом назовут Владимирской, не пройдёт и девяти веков, встанет на высоком постаменте бронзовый Владимир с большим крестом. Но это потом, потом, а сейчас- толпы на низком берегу под кручей, цепочка охранения- мера необходимая; не то чтобы разбегутся, но так для порядка больше. Прибывают всё новые и новые язычники, согнали сколько могли. По реке тянет ладаном: идёт служба, смуглые чужеземные попы в сияющих на солнце- ох и дорогих- ризах с пением погружают в воду крест… Никто в толпе не понимает ни что с ним будут делать, ни что делать ему самому. Знают только, что загонят в воду. Наконец наверху показалась группа всадников: «Владимир, Владимир!..» Он, наверное, в парадном плаще, по-воински опаясан, при бедре- меч. Не то чтобы нужен был меч на крещении, наряд князя подчёркивает торжественность события. С коня не слез- сверху виднее. Может быть, даже не столько ему виднее, сколько виднее его самого- это важно.

За князем, вплотную, небольшой отряд. Тоже на всякий случай. На этот день отбирали, вероятно, особо: только христиан. И, желательно из варягов: не свои, в случае чего- проще будет.

Дружина особого любопытства не проявляет- эти всякого навидались и только опытным глазом иногда окидывают толпу: может, надо кого конём потеснить, плетью огладить. Но пока порядок. Рядом с князем- могучий Добрыня, умница, военачальник, друг и к тому же родня- брат матери, дядя. На Добрыню во всём можно положиться как на каменную стену. Впрочем, каменной стены ещё нет.

Стену вокруг города сложат позднее, а пока, пока следует признать- ландшафт вовсе не отвечает ни торжественности момента, ни парадности дружины и духовенства на реке. Подол - ещё не город. Бревенчатая крепость, рубленые терема, среди них даже один каменный, княжий; жилые дома, караульни, мастерские, конюшни, амбары-склады, казармы, рынки- всё это наверху, на горе. С Подола виднеется даже верх старой Ильинской церкви- в Киеве издавна немало христиан. Здесь же, на низком берегу Днепра, несколько хибарок вразброс, щепьё валяется, лыко. Наверное, что-то тесали, короба плели под всякий торг купеческий. Дёгтем тянет, где-то ладью смолят, и ладаном - раздули кадила попы греческие. Словом, пора начинать.

Наверное, ходом церемонии распоряжался Добрыня. Дело ответственное, да и нужно ему войти в курс: по весне следующего года Добрыня княжьим посадником отправится крестить Новгород, свою вторую родину… Князь кивнул, и Добрыня поскакал вниз, к попам, распорядился.

По «повести временных лет» всё о чём в ней говорилось, происходило в Киеве впервые. Никто не представлял себе, что и как нужно делать.

Да и трудно понять, как массу самого разного народа можно окрестить, загнать в реку разом? В какой это момент язычник станет христианином? Попы-то знают , но они где-то там поют, далеко и не понятно…Несомненно- сумятица. Летописец о ней не пишет, но из-за строк текста проглядывает растеренность собравшихся. Кто залез по грудь, кто- по шею, младенцев держат на руках- не держать же их в воде, кто-то и на месте не стоит, ходит. Нарушает таинство или нет? Неясно. Крестят по греческому обряду в три погружения…

И была видна радость на небе и на земле по поводу стольких спасаемых душ; а дьявол говорил, стеная: «Увы мне! Прогоняют меня отсюда!

Здесь думал я обрести себе жилище, ибо здесь не слышно было учения апостольского, не знали здесь Бога, но радовался я служению тех, кто служил мне. И вот уже побеждён я невеждой, а не апостолами и не мучениками; не буду уже царствовать более в этих странах».

Наконец разрешили вылезать. Все в мокрой одежде. «Разошлись по домам». Владимир же был рад, что познал Бога сам и люди его, посмотрел на небо и сказал: «Христос Бог, сотворивший небо и землю! Взгляни на новых людей этих и дай им, Господи, познать тебя, истинного Бога, как познали тебя христианские страны. Утверди в них правильную и не уклонную веру, и мне помоги, Господи, против дьявола, да одолею козни его, надеясь на тебя и на твою силу».

И сказав это, где прежде стояли кумиры. И поставил церковь во имя святого Василия на холме, где стоял идол Перуна и другие и где творили им требы князь и люди. А идолов повелел опрокинуть- одних изрубить, а других сжечь. Перуна же приказал привязать к хвосту коня и волочить его с горы по Боричеву взвозу к Ручью и приставил двенадцать мужей колотить его жезлами.

Делалось это не потому, что дерево что-нибудь чувствует, но для поругания беса, который обманывал людей в этом образе, - чтобы принял он возмездие от людей. Когда влекли Перуна по Ручью к Днепру, оплакивали его неверные, так как не приняли ещё они святого крещения. И, притащив, кинули его в Днепр. И приставил Владимир к нему людей, сказав им: «Если пристанет где к берегу, отпихивайте его. А когда пройдёт пороги, тогда толькооставьте его». Они же исполнили, что им было приказано.

И когда пустили Перуна и прошёл он пороги, выбросило его на отмель, и оттого прослыло место то Перунья отмель, как зовётся она и до сих пор. Главное же - язычество рушилось в силу менявшихся порядков, рушилось в силу несоответствия своего резко.

Жизнь ставила вопросы, на которые не могли дать ответ ни крылатый пёс Симаргл, ни Мокошь, ни Хорс, ни Сварог и Сварожичи, ни сам могучий Перун… Стоило ли их оплакивыать? Нет наверное, но тем немение уходящую Русь оплакивали.

В рассказе летописи многое примечательно.

Вероятно, именно этот идол пользовался какими-то особыми знаками религиозного внимания, был чтим. Об этом, конечно, можно судить только условно, но почему-то именно над ним одним была проведена такая разоблачительная церемония. Прочих же, как мы знаем, просто изрубили и пожгли. И, наконец видно, что новые христиане Киева полны прежних суеверий: Перуна просто не решились уничтожить, отдали его, так сказать, на волю тех же богов… Обычай древний. Он сохранился и в православии. Старую, негодную, стёршуюся или обгорелую икону не жгли. Считалось, что её можно отнести на рекуи, помолясь, пустить по воде. Жив обычай и в наши дни. Что за странная политика Владимира: создаёт в столице языческий пантеон и всего через несколько лет, то есть буквально назавтра, уничтожает

идолов и крестит Русь? И по другим городам стал ставить церкви и определять в них попов и приводить людей на крещение по всем городам и сёлам. Казалось бы, и всё. Окрестили Киев, Новгород, далее - это обще известно - христианство распространяли сперва в городах, затем и по всей Руси, растянулось это на десятилетия. Может быть, только к середине ХII века была окрещена основная масса её населения.

1.3 Христианство и церковь на Руси

Введение христианства на Руси - показатель того, как далеко зашёл здесь процесс феодализации. Христианство, как и другие наднациональные религии,- своего рода индикатор на феодализм. Но христианство не только социальный индикатор на феодализм; оно и катализатор его. В период, когда происходит становление производственных отношений феодализма, христианство и другие подобные ему религии не только находят в них опору, они и стимулируют их. Крещение Руси стало вехой на её пути к феодализму. Феодальное общество обрело, наконец, свою идеологию, и развитие всех феодальных структур было ускорено. В противоборстве трёх укладов христианство держало сторону одного из них, исторически наиболее перспективного, помогало ему окончательно оформиться и укрепиться.

В Киевской Руси, переживавшей переход от первобытнообщинной формации к феодальной, христианство и древнее язычество были социальными антиподами. Но что не верно в формально-экономическом смысле, может быть верно во всемирно-историческом смысле. Этот важный принцип имеет отношение, конечно, не только к экономике, но и ко всей социальной жизни вообще, в данном случае - к победе христианства над язычеством.

Принятие Киевской Русью христианства в его восточном ответвлении способствовало её сближению с Византией, приобщению к византийской культуре. Православие, начавшее обособляться в христианстве в Х в. и ставшее в ХI в. уже исторической реальностью, явилось фактом культурного единения Киевской Руси с Византией и с другими странами той же религиозной ориентации (Болгария, Сербия), также испытывавшими влияние византийской культуры. В то время Византии принадлежало лидирующее положение в христианском мире.

На Руси была организована церковь. Во главе её стояли киевский митрополит, назначаемый или из Константинополя, или самим киевским князем с последующим избранием его собором епископов.

В крупных городах находились епископы, ведавшие всеми церковными делами большой округи- епархии. С обособлением отдельных княжеств каждый князь стремился к тому, чтобы его столица имела своего епископа.

Митрополит и епископы владели землями, сёлами и городами: у них были свои слуги, холопы, изгои и даже свои полки. Князья на содержание церкви давали десятину - десятую долю получаемых даней и оброков.

Церковь имела свой особый суд и специальное законодательство, при помощи которого властно и бесцеремонно вмешивалась в семейную и интимную жизнь, в мысли людей, регламентировала их поведение.

В городах в ХI-XII вв. было много каменных и деревянных церквей, в которых служили священники и их помощники - дьяконы. Пышность богослужений должна была воздействовать на умы простых людей. Церковь постоянно обрушивалась на светские забавы и интересы.

Одной из сильнейших церковных организаций были монастыри, игравшие весьма важную роль в истории средневековых государств. Монастыри создавались как добровольное братство людей, отрёкшихся от семьи, от обычной жизни и посвятивших себя служению Богу. Однако на практике монастыри оказывались крупными феодалами, владели землями и сёлами, вели оптовую торговлю, ссужали деньги под ростовщические проценты и всегда находились в самой гуще жизни, принимая непосредственное участие и в повседневной «суете мирской», и в крупных политических событиях. Игумены монастырей наравне с епископами выступали как дипломаты, судьи, посредники.

В монастырях существовало резкое неравенство между бедняками без роду и без племени и выходцами из боярской или купеческой среды. Высшие церковные владыки - епископы и митрополит - могли быть выбраны только из среды монахов, которых в отличие от обычных священников и дьяконов называли чёрным духовенством.

Крещение, осуществлённое при Владимире, не стало завершающим этапом христианизации страны, но оно стало важным звеном в переустройстве религиозной жизни на новых основах. В первую очередь христианство прививалось в социальных верхах общества. В личном владении князей и бояр находились дорогостоящие богослужебные книги типа Остромирова Евангелия и литература, излагавшая основные положения нового вероучения. Типичный рукописный памятник такого рода - «Изборник Святослава»1073 г. , украшенный миниатюрным изображением владельца и его семьи. Сборник содержит сумму сведений, необходимых для усвоения христианской веры, и составлен по типу антологий ранней патристики.

На Русь «Изборник» попал из Болгарии, где владельцем его был царь Симеон. Установлен и протограф - греческая «Спасительная книга». Кроме чисто богословских положений сборник содержит много сведений из области истории, географии, астрономии, античной философии, этики, грамматики. Теперь мы знаем откуда к нам пришли эти предметы и кто их создатели и первые владельцы.

Некоторые центральные монастыри, вроде Киево-Печёрского, стали своего рода духовной академией, куда охотно поступали сыновья крупных вельмож, стремившихся сделать карьеру. А основателем был Владимир.

Как гласит нам летопись: Посылал он собирать у лучших людей детей и отдавать их в обучение книжное. Матери же детей этих плакали о них; ибо не утвердились ещё в вере и плакали о них как о мёртвых.

Когда отданы были в учение книжное, то тем самым сбылось на Руси пророчество, гласившее: «В те дни услышат глухие слова книжные, и ясен будет язык косноязычных». Не слышали они раньше учения книжного, но по божьему устроению и по милости своей помиловал их Бог; как сказал пророк: «Помилую, кого хочу». Ибо помиловал нас святым крещением и обновлением духа, по Божьему изволению, а не по нашим делам. Благословен господь Иисус Христос, возлюбивший Русскую землю и просветивший её крещением святым. В таких монастырях были хорошие библиотеки, здесь велись летописи, сочинялись проповеди, записывались внутренние монастырские события. Да, всё же войдя в состав христианской цивилизации, Россия открыла для себя путь к усвоению религиозно-нравственных ценностей.

1.4 Сказание о грамоте словенской

А откуда всё таки появилась письменность, откуда её истоки? Снова в заголовке цитата из «Повести», и в ней имя ещё одного апостола-миссионера. Обратимся ещё к одному, тоже весьма неясному, рассказу летописи. Его иногда называют «Сказание о грамоте». На этом тексте основывается гипотеза о том, что христианство пришло на Русь не из Византии и было принято не от греческой церкви.

Начинает этот сюжет «Повесть» как бы из далека, с рассказа о нашествии угров с востока, о том, как угры шли через Днепр и, перевалив Карпаты, покорили живших здесь волохов и славян. В конце I - начале II века «волохи»- это Римская империя, Рим - подчинили племена, населявшие эти территории, образовали новую римскую провинцию - Паннонию. В конце VI века здесь появились славяне, а в конце IX - надвинулись с востока кочевники-угры. Это нашествие.

Угры завоёвывают дунайские земли- славян. Летописец подчёркивает, что в то время «был единый народ славянский», перечисляет: «и моравы, и чехи, и поляки, и поляне, которых теперь называют русь». Сразу же за словами, обрисовавшими славянское единство, неожиданный текст: «Для них ведь, моравов, первоначально созданы буквы, названные славянской грамотой, эта же грамота и у русских, и у болгар Дунайских».

Странно вклинившийся в панораму переселения народов рассказ о славянской грамоте продолжается. И ведёт его летопись со времени, «когда славяне жили уже крещёными». Речь идёт о славянских князьях, просивших в Византии, у императора Михаила, дать им учителей и письменность. Славяне сообщают и подчёркивают, что они не знают ни латинского, ни греческого языков - это языки, на которых «учителя» Рима и Константинополя распространяли христианство. И славяне утверждают необходимость собственной славянской грамоты, ибо «одни учат нас так, а другие иначе, от этого не знаем мы ни начертания букв, ни их значения». Мысль резонная, в византийском имперском понимании она прозвучала как важная для противостояния западной церкви на землях славян.

К славянам были направлены братья Кирилл и Мефодий, знаменитые создатели славянской письменности, проповедники христианства, переводчики богослужебных книг, борцы против латинской экспансии на земли славян.

Летописец подробно и с огромным уважением рассказывает о деятельности братьев-просветителей, он бережен и внимателен к каждой детали, пишет, как Мефодий, ставший епископом в Паннонии, «перевёл все книги полностью с греческого языка на славянский в шесть месяцев», считает важным даже назвать дату: «начав в марте, а закончив 26 октября». Речь, конечно, не о «всех книгах»- задача невозможная и ненужная, а о «всех» тех, которые необходимы для богослужения.

Отсюда можно сделать вывод, что крещение Руси дало большой толчок вперёд. Если бы не Владимир, и его мир с Византией через крещение, народ бы ещё долго оставался безграмотным. Хотя в то время и учили только детей богатых родителей, но всё же безграмотность потихоньку была побеждена.

Деятельность Кирилла и Мефодия в Моравии в 60-х г г. IX в. положила начало оригинальному идейно-религиозному направлению, влияние которого продолжительно сказывалось в славяноязычных странах европейского региона и позже.

Заслуга солунских братьев состояла в том, что они составили славянскую азбуку, перевели церковные книги, ввели богослужение на родном языке и в упорной борьбе отстояли эти нововведения. Используя конфликт между Римом и Константинополем, они лавировали между двумя религиозными центрами, отстаивая независимость моравской церкви. Идея просвещения славян на родном языке не была поддержана ни в Риме, ни в Константинополе. Византийские источники обошли молчанием нововведения, осуществлённые по инициативе братьев в Паннонии и Моравии. Рим отказался от временной поддержки братьев и объявил их деятельность еретической.

Философские взгляды Кирилла и Мефодия можно охарактеризовать как теологический рационализм. Они частично реабилитировали античность, рассматривая философию как начальную ступень в познании Бога.

Провозглашённое ими разделение сфер человеческой и божественной мудрости открывало пути для развития элементов философской культуры в рамках религиозной доктрины.

1.5 Значение принятия христианства на Руси

Основной задачей является рассмотрение культурных связей Киева и Константинополя как одной из граней сложной и ещё не разрешённой проблемы влияния византийской цивилизации на культурное развитие Древней Руси. Хронологические рамки исследования (Х-начало ХIII в.) диктуются самой историей: в 1204 году Константинополь был захвачен крестоносцами, а в 1237 году Киев подпал под власть монголо-татар, и, разумеется, их культурные связи после этого ослабли. Время же Х-ХIII веков было периодом наивысшего расцвета взаимоотношений Киева и Константинополя во всех сферах общественной жизни - в экономике, политике, культуре. Для понимания же характера и особенностей культурных связей Киева и Константинополя немаловажное значение имеет принятие христианства на Руси из Византии.

Средневековая Европа длительное время была не только свидетельницей, но и участницей борьбы в сфере политики, религии, идеологии и культуры двух мировых центров Запада и Востока - Рима и Константинополя.

В сферу этой борьбы было втянуто и самое крупное и могущественное государство Восточной Европы - Киевская Русь. Если Запад был повёрнут лицом к Риму, то Русь и Балканы были обращены ко «второму Риму» - Константинополю.

Взаимоотношения между Киевом Константинополем прошли долгий и сложный путь. Исконные торговые связи соединяли древнерусское государство со столицей Византийской империи. Все торговые пути из Руси в Средиземноморье в конечном итоге сходились в городе на Босфоре. Царьград всегда привлекал русских дипломатов, купцов, паломников, художников, книжных людей, монахов.

Принятие христианства Древней Русью было результатом не только внутренних причин, но и общеевропейских событий, происходивших на международной арене. Рим и Константинополь как два конкурирующих центра христианства жили своей, порою обособленной жизнью. Социально-экономическое и политическое развитие Византии и Запада часто шло разными путями. Существенные различия наметились между восточной(православной) и западной(католической) церквами. Между ними возникали значительные расхождения как социально-политического, так и догматического и обрядового характера.

Эти расхождения, разумеется, во многом отражали различия в общественной структуре и идейной жизни Византии и Запада. Православная церковь в Византии, существовавшая в условиях централизованного государства, не являлась носительницей универсалистских тенденций, подобно папству на Западе, а, наоборот, проповедовала единение церкви и государства.

Рим и константинополь постоянно спорили из-за первенства в христианском мире. Рим считал сферой своего влияния Западную Европу, Константинополь - Восточную Европу и Балканы. Борьба между ними за сферы влияния решалась реальным соотношением сил. Однако Рим оказался сильнее, Константинополь попал в трудное положение, увязнув на востоке, откуда ему постоянно грозила опасность, сначала со стороны арабов, потом - тюркских народов. Таким же исход борьбы был в Польше и Венгрии. Константинополь отступал.

Оставалась самая крупная славянская страна - Киевская Русь. Она была последним рубежом, где скрестились духовные мечи Рима и Константинополя. Княжеская власть в Киеве пыталась лавировать между ними. Христианство стало распространяться в киевской Руси задолго до крещения. Влияние католической религии также проникало сюда. Отзвуком этого служат, в частности, жития, переведённые с латинского и имевшие хождение в русской литературе.

Пример княгини Ольги, ведшей переговоры о принятии христианства, как с Константинополем, так и с Римом и обратившейся за присылкой католического духовенства к германскому королю Оттону I (936-973 гг.), показывает, что до Киева дотягивались руки как «первого», так и «второго Рима».

Одной из причин, заставивших княгиню Ольгу обратиться к католическому Западу, была неудача переговоров с византийским императором Константином VII Багрянородным во время её поездки в Константинополь в 957 году. Вряд ли следует сомневаться в том, что эта миссия была предпринята княгиней-язычницей, ещё до принятия Ольгой христианства.

Но, в отличие от полабских и западных словян, в Киеве чаша весов склонилась в пользу православия. Киевская Русь к моменту принятия христианства была уже могущественным государством, с большим числом городов, развитыми ремёслами и торговлей. Внушительными были и военные силы киевских правителей.

Один из древнейших и красивейших городов Европы - стольный град Киев занимал выдающееся место среди других городских центров древнерусского государства, да и всей Восточной Европы. Это был экономический и политический центр Древней Руси.

Исключительно благоприятное географическое и военно-стратегическое положение Киева, расположенного на высоких днепровских кручах, обеспечивало ему господство на водных путях, соединявших север и юг, и открывало доступ к Чёрному и Азовскому морям и таким богатым странам, как Византия, Дунайская Болгария, Крым и Хазария.

Последствия влияния христианства на Руси из Византии были разнообразны и порою противоречивы. На международной арене Русь выиграла от союза с Византией, заняв равноправное положение среди других влиятельных христианских государств средневековой Европы. Принятие православия хоть и осложнило отношения с Западом, но самым важным последствием принятия христианства явилось, пожалуй, то, что оно послужило стимулом для ознакомления Руси с византийской культурой.

Со стороны правящего класса Древней Руси это было обращение к культуре самой передовой страны в Европе того времени, обращение к самым высоким, наиболее сложным и изысканным образцам. И эта культура была по росту русскому народу и отвечала высоким запросам его развития. Византия стремилась воспользоваться испытанным оружием идейного и культурного воздействия на Русь. Поэтому византийское культурное влияние на Руси, как, впрочем, и в других странах, отнюдь не было стихийным или пассивным, а, наоборот, искусно направлялось твёрдой рукой политиков, церковных деятелей и дипломатов. И всё же религия в вероисповедании была принципиально важна для средневекового сознания. Интерес к плодам западной цивилизации обрёл устойчивый характер.

Вторая позиция тоже верна, хотя и не столь однозначна и прямолинейна в действительности. «имя Христа» - как утверждает Георгий Флоровский, соединяет Россию и Европу, как бы не было оно искажено и даже поругано на Западе. И это действительно так. Ведь только познав силу слова, суть его значения, можно сдвинуть горы. А в нашем понимание значения: «научить людей жить по законам, ибо только в Божьем страхе мы способны сделать лучшее не только себе, но и государству».и действительно Россия, как живая преемница Византии, останется православным Востоком для не православного, но христианского Запада, внутри единого «культурно-исторического цикла».что и существует до сих пор. И как говорил один известный деятель: «умом Россию не понять…».

Как мне кажется они обе верны, но первая более справедливая. Если бы Владимир принял другую веру, то неизвестно, как бы сейчас жила Россия. И была бы она могучей державой? Я думаю, что нет. И Владимир это тоже предусмотрел, ведь не зря он спрашивал у посланников о том, что носит их религия. И какие законы содержит.

Тем более из летописи мы узнали, что он был хорошим политиком и знал отлично географическое, и экономическое положение этих стран. Поэтому была бы я Владимиром, то тоже бы выбрала Византию, так как она самый выгодный мощный по своим масштабам уже в то время и культурный союзник для России.

Бескрайние просторы страны, не имевшей ни естественных, ни юридических границ, полная зависимость от природы и сурового климата в сочетании с постоянной угрозой различного рода кочевников сформировали задолго до принятия веры Христовой стихийно-религиозный, природно-созрецательный характер сознания русского человека. Его стихийный космизм, покоящийся на культах Матери Земли и Отца Солнца в сочетании с сонмом чисто природных божеств Великой Русской равнины стал причиной того, что в «иерархической» системе христианства древние славяне выбрали не Создателя «в чистом виде», а идею Богоматери с младенцем. Не случайно «главной» православной русской святыней стала икона «Владимирской божьей матери». «Мать - земля для русского народа есть Россия... превращающаяся в Богородицу, - заметил В. Розанов - такая женственная религиозность должна полагаться на мужей, которые несут крест, духовно водительствуют.

И русский народ возлагается на святых, на старцев, на мужей. Перед ними преклоняются, слепо верят и идут за ними». Вся культура «русского» средневековья пропитана этим женственно-богородичным началом, утверждающим не столько бессмертие душ, сколь непрерывность жизни в циклическом водовороте природы.

Потому что Богородица русских народных сказаний, духовных стихов обошла Русь пешком, в лапотках, скорбя и печалясь о тяготах народных, обо всём крестьянском мире. Это - выражение народного самосознания, далёкого от официального православия, но многое в общественной жизни, в культуре, в понимании цели и смысла человеческой жизни в религиозной форме и даже в рамках церкви служило не только религиозным потребностям.