Джон Дэвидсон Рокфеллер

Размещено на http://www.allbest.ru/

Джон Дэвидсон Рокфеллер

Полное имя - Джон Дэвидсон Рокфеллер-старший (род. в 1839 - ум. 1937) Один из самых известных американских бизнесменов. Основатель огромной нефтяной империи «Стандард Ойл Компани», «Рокфеллер-фонда» и многих других компаний. Основатель благотворительных фондов, осуществлявших финансирование науки и образования. В свое время его состояние составляло 1,53 % дохода американской экономики.

Разные на свете бывают рекорды - рекордный вес, рекордная скорость, рекордная высота, рекордная глубина. Но если бы в таблицу мировых рекордов внести графу «рекордная толщина кошелька», то на одном из первых, если не на первом месте в мире было бы семейство американских миллиардеров Рокфеллеров. 88 миллиардов долларов находятся под контролем пяти братьев Рокфеллеров, возглавляющих ныне это фантастически богатое семейство. Эти 88 тысяч миллионов находятся в бронированных сейфах глубоких бетонированных подвалов, выдолбленных в скальном основании острова Манхэттен, на котором расположилась центральная часть Нью-Йорка.

Именно там обосновалась центральная штаб-квартира империи братьев Рокфеллеров. Подвалы эти - по-настоящему чудо современной техники. Представьте себе несколько этажей под землей, длинные галереи, из которых идут входы в толстую многослойную сталь камеры. Камеры эти закрыты стальными же 52-тонными дверями с дистанционным управлением. В этих бетонированных отсеках, под охраной сложнейших электронных систем, зашифрованный ключ к которым известен лишь двум-трем лицам, хранятся несметные сокровища.

Контора Рокфеллеров находится на Уолл-стрит. Выбирая местоположение своей штаб-квартиры, Рокфеллеры решили перехитрить моду. С одной стороны, им не хотелось отстать от нее и воздвигнуть для себя этакое современное чудо - 70-й небоскреб из стали и стекла. С другой стороны, они не хотели покидать Уолл-стрит. Выход был найден в том, что на соседней улице, вплотную примыкающей к Уолл-стрит, они купили обширный земельный участок, где и воздвигли небоскреб, в котором расположился главный банк рокфеллеровской империи - «Чейз Манхэттен Банк». В этом 70 - м небоскребе, общая протяженность коридоров которого измеряется уже не метрами, а километрами, в сотнях комнат, кабинетов и залов, где размещены компьютеры, сидят тысячи людей, работающих в штаб-квартире Рокфеллеров.

Американская провинция начала прошлого века: наспех слепленные, на скорую руку сколоченные городки -- домики из сосновых досок, лесопилки, мельницы, церквушки. Рокфеллеры перебрались в Новый Свет в XVIII веке и понемногу продвигаются на Север, к Мичигану. Вещи свалены в запряженную волами скрипучую повозку, дед Рокфеллера держит вожжи, его жена и дети бредут следом, глотая дорожную пыль. Они остановились в городе Ричфорде, штат Нью-Йорк: там в 1839 году появится на свет Джон Рокфеллер. Жесткий, рациональный, не прощающий грешников и слабаков бог гугенотов отдохнул на его деде и отце. Годфри Рокфеллер, милый и сердечный человек, не сумел пробиться в жизни. К тому же он (тут волевая бабушка Люси презрительно поджимала губы) был не дурак выпить. А Уильям Эйвери Рокфеллер, папа будущего мультимиллиардера, собрал в себе все мыслимые пороки -- распутник, конокрад, шарлатан, обманщик, двоеженец, лгун… (Зато он не брал в рот ни капли спиртного и даже учредил первое в городке общество трезвости.)

Отец миллиардера

Уильям Рокфеллер - прадед пяти братьев, возглавляющих сегодня семейство и отец Джона Д. Рокфеллера - старшего был самым вульгарным конокрадом и мелким мошенником. Как сообщают источники, «его светская осанка и воздержание от вина (пьянство принадлежало к числу немногих пороков, от пороков, от которых Уильям Рокфкллер был свободен) стали причиной того, что дочь зажиточного фермера Элиза Девисон решила сделаться миссис Рокфеллер. Родители девушки не желали этого брака, так как жених пользовался в округе репутацией человека, в делах нечистоплотного, похитителя девичьих сердец и картежного игрока».

Официально Уильям Рокфеллер занимался торговлей медикаментами. Однако он не был обычным аптекарем, не имел специального образования и торговал шарлатанскими снадобьями, сотрудничая с разного рода знахарями и мистификаторами. Уильям путешествовал по северо-восточной части США продавая ничего не стоящие лечебные микстуры, выдавая себя то за «ботанического врача», то за «знаменитого специалиста по раку», то за обедневшего глухонемого. В 1849 году, когда Джону Рокфеллеру - сыну Уильяма - было 10 лет, семейству срочно пришлось менять местожительство, причем переезд напоминал бегство. Причина его, как свидетельствуют документы, была довольно красочной - Уильям Рокфеллер обвинялся в конокрадстве.

Уильям появился в городе отдельно от семьи -- красавец-мужчина со светло-каштановой бородой, в новом, с иголочки, сюртуке и -- невиданное дело в Ричфорде! -- тщательно отглаженных брюках. На груди у него красовалась табличка «Я -- глухонемой». Благодаря ей Уильям, прозванный Большим Биллом, вскоре знал всю подноготную каждого горожанина.

Пышная борода и стрелки на брюках пронзили сердце деревенской девушки Элайзы Дэвисон. Она воскликнула: «Я бы вышла за этого человека замуж, не будь он глухонемым!» -- и скромно стоявший невдалеке «калека» понял, что тут можно провернуть неплохое дельце. Уши Билла работали не хуже еще не изобретенных радаров, о том, что отец дает за Элайзой пятьсот долларов приданого, он прослышал двумя днями раньше, -- вскоре они обвенчались, а через два года на свет Божий появился Джон Рокфеллер.

Кроме тяги к трезвости Бог наградил Уильяма необыкновенным обаянием: Элайза не рассталась с ним, даже поняв, что ее жених все отлично слышит, а при случае сквернословит не хуже пьяного лесоруба. Она не бросила мужа даже тогда, когда он привел в дом свою любовницу Нэнси Браун, и та -- по очереди с Элайзой -- стала рожать Уильяму детей.

На заработки Билл уезжал по ночам. Он исчезал в темноте, не объясняя, куда и зачем едет, и возвращался через несколько месяцев на рассвете -- Элайза просыпалась от стука ударившегося в оконное стек¬ло камешка. Она выбегала из дома, откидывала засов, открывала ворота, и муж въезжал во двор -- на новой лошади, в новом костюме, а порой и с бриллиантами на пальцах. Красавец-мужчина делал неплохие деньги: брал призы на стрелковых конкурсах, бойко торговал стекляшками «Лучшие в мире изумруды из Голконды!» и успешно выдавал себя за знаменитого доктора-травника. Соседи называли его Биллом-дьяволом: одни считали Уильяма профессиональным игроком, другие -- бандитом.

Но и на новом месте обосноваться не удалось. Вновь под покровом ночи им пришлось бежать в связи с новым скандалом. После нескольких лет бродячей жизни семейство Рокфеллеров осело, наконец, в Кливленде, но не потому, что биг Билл - так звали Уильяма Рокфеллера среди лошадиных барышников - остепенился. Просто в один прекрасный день 1855 года он отбыл в неизвестном направлении, женившись на некой Маргарет, совсем молоденькой девушке, знавшей его только как доктора Уильяма Ливингстона. За почти пятьдесят лет своего второго брака, как выяснил биограф Рокфеллера Рон Черноу, Уильям Рокфеллер периодически вторгался в жизнь своего сына, но Маргарет Элиен Левингстон только в последние годы жизни узнала, что ее муж был отцом самого богатого человека в мире.

Начало пути

Джон Дэвисон Рокфеллер - старший родился в 1839 году, а умер в 1937 году, прожив девяносто восемь лет. Один из биографов рокфеллеровского семейства рассказывает, что еще в том возрасте, когда мальчишек обычно интересуют деревянные лошадки, Джон Рокфеллер - основоположник семейных миллионов - выказал совсем иные склонности. Семилетний мальчик выпросил у матери стоявшее на камине голубое фарфоровое блюдо и стал складывать в него медяки, получаемые на конфеты и развлечения. Его сверстники покупали сладости и катались на карусели, а бледный золотушный Джонни, сторонясь других детей, мог часами любоваться своими богатствами, ласково перебирая монетки потными пальцами. Но, может быть, биограф хватил через край? Не так ли? Однако вот свидетельство самого Рокфеллера. В своих мемуарах он вспоминал: «Одним из моих ранних испытаний было рытье картофеля у соседа на протяжении нескольких дней. Он был очень предприимчивый и процветающий фермер. Мне было тогда, вероятно, лет 12. И фермер ежедневно выдавал мне несколько монет. Я откладывал эти маленькие суммы в копилку и вскоре понял, что такие же деньги, которые я могу зарабатывать, копая картошку сто дней подряд, я мог бы получить, не ударив палец о палец, если бы положил в банк 50 долларов. Это открытие навело меня на мысль, что хорошо бы сделать деньги моими рабами, а не наоборот.

Билл процветал, а Элайза и дети жили впроголодь и работали не покладая рук. Она не была уверена, вернется ли муж в очередной раз, и вела хозяйство, откладывая каждый цент. Полуголодные, одетые в старье сыновья с утра бежали в школу, затем шли работать в поле, а после зубрили уроки. Дома царствовали честная бедность и тяжелый труд, а Билл жил во грехе и прекрасно себя чувствовал. Порок не желал быть наказан: Рокфеллер-старший начал богатеть. Он занялся лесозаготовками, прикупил сто акров земли, коптильню, расширил дом… Маленький Джон, любитель душеспасительного чтения, музыки и церковных служб, смотрел на отца и учился. «Это был очень тихий мальчик, -- много лет спустя вспоминал один из горожан, -- он всегда думал». Со стороны Джон выглядел рассеянным: казалось, что ребенок все время бьется над какой-то неразрешимой проблемой. Впечатление было обманчивым -- мальчик отличался цепкой памятью, мертвой хваткой и непоколебимым спокойствием: играя в шашки, он изводил партнеров, по полчаса думая над каждым ходом, и не проигрывал никогда. «Ты ведь не считаешь, что я играю для того, чтобы проиграть?..» Суровое, обтянутое сухой кожей лицо Джона Дэвисона Рокфеллера и его лишенные мальчишеского блеска глаза по-настоящему пугали окружающих. Радоваться жизни он не умел никогда. Извлечение выгоды было его любимым времяпрепровождением и единственной усвоенной им наукой. Одна из трех сестер как-то кисло заметила: «Если с неба посыплется овсяная каша, Джонни будет первым, кто побежит за тарелкой».

Семи лет от роду Джонни самостоятельно взрастил стадо индюков. Которое немедленно… продал за пятьдесят долларов соседскому фермеру. Деньги он, долго не думая, отдал в долг другому соседу… Под семь процентов годовых. Ни в какие более подобающие нежному возрасту игры он не играл отродясь. Джон был очень практичным юношей: он умел извлечь пользу даже из слабостей своих родственников. Дед был слабоволен, доброжелателен и болтлив, и ребенок раз и навсегда вытравил в себе благодушие и разговорчивость -- он решил, что эти качества присущи неудачникам. Его мать отличали трудолюбие, верность долгу и железная воля -- повзрослев, Джон будет работать с рассвета до первых звезд, силой удерживая себя от воскресных занятий бухгалтерией. А гениальный махинатор Уильям Рокфеллер питал нежную, почти чувственную любовь к деньгам: он любил высыпать ассигнации на свой письменный стол и зарывать в них руки, а однажды вышел к детям, помахивая скатертью, сшитой из банкнот… Его страсть передалась сыну. Джон Рокфеллер не стал ни распутником, ни двоеженцем, на него в отличие от папы никогда не подавали в суд по обвинению в изнасиловании, но тем не менее он многому научился у отца. С раннего детства он занимался бизнесом: покупал фунт конфет, делил его на маленькие кучки и с наценкой распродавал собственным сестрам, ловил диких индюшат и выкармливал для продажи. Вырученные деньги будущий миллиардер аккуратно складывал в копилку -- вскоре он начал ссужать их отцу под разумный процент. Мало кто знал иную, человеческую сторону его натуры. Свойственные людям чувства Джон Дэвисон Рокфеллер спрятал в самый дальний карман и застегнул его на все пуговицы. А между тем он был чувствительным мальчиком: когда умерла его сестра, Джон убежал на задний двор, бросился на землю и так пролежал целый день. Да и повзрослев, Рокфеллер не стал таким чудовищем, каким его изображали: как-то он спросил об однокласснице, которая ему когда-то нравилась (всего лишь нравилась -- он был высоконравственным юношей); узнав, что она овдовела и бедствует, владелец «Стандарт Ойл» тут же назначил ей пенсию.

Судить о том, каков он был на самом деле, почти невозможно: все мысли, все чувства, все желания Рокфеллер подчинил одной великой цеди -- обязательно разбогатеть. Он превратил себя в идеальную бизнес-машину, аппарат для производства деловых идей, эксплуатации подчиненных и подавления конкурентов. Все, что могло этому помешать, было отброшено: Джон Дэвисон должен был или умереть от переутомления, или стать богачом. А тому, что он превратился не просто в состоятельного человека, а в самого богатого человека в мире, Рокфеллер был обязан гениальной интуиции и сверхъестественному деловому чутью -- качествам, которые не смогла разглядеть даже его собственная мать, знавшая Джона как свои пять пальцев. Тихий мальчик получает среднее образование -- тем временем его отец соблазняет очередную служанку, попадает под суд за обман кредиторов и бросает семью. Уильям Рокфеллер уходит к другой женщине, меняет фамилию и прячется от жены, сыновей и тех, кому был должен. Больше они его не увидят -- на похороны отца Джон Дэвисон Рокфеллер не поедет.

Школьным приятелем Джона Рокфеллера был Марк Ханна - человек впоследствии преуспевший на поприще бизнеса и основавший компанию, которая в настоящее время является одной из могущественнейших на северо-западе соединенных Штатов. Ханна - человек очень хваткий оборотистый. Но даже его поражал денежный фанатизм юного Рокфеллера. Позже Ханна, вспоминая юные годы и своего друга детства, говорил: «Джон в те годы проявил здравомыслие во всем, за исключением одного - он был явно помешан на деньгах». Сам Джон Рокфеллер рассказывал, что когда он, служа в торгово-посреднической фирме кассиром, впервые получил банкноту в 4 тысячи долларов, то целый день просто не мог работать. Каждые пять минут он поднимался из-за конторки и, открыв сейф, любовался ассигнацией, вертел ее в руках, разглядывал, как в детстве, когда ласкал медяки, лежавшие на фарфоровом блюде. Ему исполняется шестнадцать лет, и он уезжает в Кливленд: прилично одетый юноша обходит крупные фирмы и просит владельцев о встрече. Это продолжается шесть дней в неделю шесть недель подряд -- Джон Рокфеллер ищет место бухгалтера. Стоит нестерпимая жара, но молодой человек в плотном черном костюме и темном галстуке упрямо шагает от одного офиса к другому -- возвращаться на ферму Рокфеллер не хочет. 26 сентября фирма «Хьюитт энд Таттл» взяла его на работу помощником бухгалтера -- этот день Рокфеллер будет отмечать как свое второе рождение. То, что первую зарплату ему выдали лишь через четыре месяца, не имело ни малейшего значения -- его пустили в сияющий мир бизнеса, и он бодро зашагал к заветным ста тысячам долларов. Джон Рокфеллер вел себя так, как мог бы вести влюбленный: казалось, что тихий бухгалтер находится в состоянии эротического безумства. В порыве страсти он дико кричит в ухо мирно работающему коллеге: «Я обречен стать богатым!» Бедняга шарахается в сторону, и вовремя -- ликующий вопль повторяется еще два раза. Рокфеллер не пьет (даже кофе!) и не курит, не ходит на танцы и в театр, зато получает острое наслаждение от вида чека на четыре тысячи долларов -- он все время вынимает его из сейфа и рассматривает снова и снова. Девушки зовут его на свидания, а молодой клерк отвечает, что может встречаться с ними только в церкви: он ощущает себя избранником Божьим, и соблазны плоти его не волнуют. Рокфеллер знает, что Господь благословляет праведных, и превращает свою жизнь в постоянный подвиг -- он приходит на работу в 6.30 утра, а уходит так поздно, что ему приходится обещать самому себе заканчивать свою бухгалтерию не позднее десяти вечера. И Бог дает ему то, что он хотел. Рокфеллеру повезло -- южные штаты объявили о выходе из Союза и началась гражданская война. Федеральному правительству понадобились сотни тысяч мундиров и винтовок, миллионы патронов, горы вяленого мяса, сахара, табака и галет. Наступил золотой век спекуляции, и Рокфеллер, ставший совладельцем брокерской фирмы со стартовым капиталом четыре тысячи долларов, сделал неплохие деньги. А потом он наткнулся на настоящую золотую жилу. Вечером во всех домах, от дворцов Вандербильтов и Карнеги до лачуг китайских эмигрантов, загорались керосиновые лампы, а керосин, как известно, делают из нефти. Компаньон Рокфеллера Морис Кларк говорил: «Джон верил только в две вещи на земле -- в баптистское вероучение и нефть»; по ночам ему снились зияющие в земле нефтяные скважины. Провернув выгодную сделку, мрачный человек в черном костюме прыгал по офису, пел и обнимал секретарш. Свой трудовой путь Джон начал в 1855 году с должности бухгалтера в кливлендской торговой фирме в возрасте 16 лет. Он, как и Морган, был в призывном возрасте, когда в США вспыхнула Гражданская война. И оба откупились от службы в армии за 300 долларов (на Севере страны это было обычной практикой для имеющих средства). В 1858 году Джон ушел из фирмы, чтобы открыть товарищество под названием «Кларк и Рокфеллер» - небольшую бакалейную фирму, типичную для эпохи малого предпринимательства. По субботам он всегда работал в конторе, ругаясь с партнером, зовущим его на озеро ловить рыбу. Спустя пять лет, будучи все еще бакалейщиком, Рокфеллер вложил четыре тысячи долларов в молодой быстрорастущий Кливлендский нефтеперегонный завод. В далеком 1863 году нефтяной бизнес считался индустриальным эквивалентом дикого Запада. В конце 60-х годов Пенсильванская железная дорога попыталась монополизировать перевозки сырой нефти из добывающих областей, поддержав интересы нью-йоркских и филадельфийских нефтеперегонных заводов, расположенных вдоль ее путей. Большинство кливлендских нефтеперегонщиков запаниковали, опасаясь, что их доступ к сырью будет отрезан. Рокфеллер же, наоборот, извлек выгоду из ситуации, проведя переговоры с двумя железными дорогами, продолжавшими ориентироваться на кливлендские компании - «New York Central's Lake Shore» b «Jay Gould's Erie Railroad». Вместе со своим партнером Генри Флэглером они договорились о получении секретных скидок в 30-75 процентов от официально опубликованных железнодорожных тарифов, а взамен пообещали огромный объем регулярных грузов. Этот устойчивый, предсказуемый бизнес позволил перевозчикам достичь существенного повышения производительности труда. В результате Пен-сельванская железная дорога перестала представлять угрозу для других транспортных компаний. Хотя Рокфеллер уже был крупнейшим в мире нефтепереработчиком, он не мог обеспечить необходимые объемы отгрузки, обещанные им взамен уступок по железнодорожным тарифам. Тогда он стал координировать свои поставки с отправками других кливлендских нефтяников. Его склонность заменять конкуренцию координацией усиливалась по мере того, как высокие прибыли и низкие начальные затраты соблазняли многих новых игроков заняться перегонкой нефти. К 1870 году перегонные мощности увеличились до размеров, втрое превосходящих объем добывающейся сырой нефти. В результате, по оценке Рокфеллера, 90 процентов переработчиков теряли деньги …

Создание Standart Oil Compan

Первое в мире месторождение нефти (г. Титусвилл, штат Пенсильвания, США) в 1856 году обнаружил полковник Эдвин Дрейк и пока оно оставалось единственным. Демобилизация после Гражданской войны дала бизнесу то, чего ему до сих пор не хватало: армию закаленных молодых людей, полных решимости сделать себе состояние. В 1870 году Джон Рокфеллер основал в Кливленде свое предприятие «Standart Oil Company». В это время Титусвилл и окружающие его города буквально провоняли сырой нефтью и кишели людьми, пытающимися на ней заработать, были поставлены сотни буровых установок и почти все они изготавливались различными компаниями. Поскольку сырая нефть без перегонки фактически бесполезна, на другом конце трубопровода выросли сотни перегонных заводов. (И это действительно так. При Генри Форде было 240 автомобилестроительных компаний, из которых остались три - «Форд», «Крайслер» и «Дженерал Моторс». В Кливленде рокфеллеровское предприятие «Стандарт ойл» было лишь одним из 26 нефтеперегонных заводов, борющихся за выживание на очень шатком рынке с единственным поставщиком. В 60-е годы 19 века цена сырой нефти колебалась от 13 долларов за баррель до 10 центов. По сути, Рокфеллер не первым оценил экономический потенциал новой отрасли. Полученный керосин мог обогревать дома и освещать улицы быстро растущих городов. В деловом смысле нефть не была даже ключевой частью нефтеперерабатывающей промышленности. Добывавшаяся из одного и того же месторождения, причем единственного, она, естественно, была однородной по своим физическим свойствам. Поэтому «черное золото» всегда стоило одинаково. Все процессы очистки тоже велись одинаково. Примеси удалялись, чтобы сырую нефть можно было использовать в промышленности. Не было никакого компонента добавочной стоимости, который формировал бы цену различных готовых продуктов. Критически важное различие стоимости в такой маргинальной отрасли промышленности создавалось транспортировкой. Чем дешевле перегонщику обходилась доставка нефти от месторождения до нефтеперегонного завода и от завода до рынка и потребителя, тем больше была маржа, с которой он мог играть. Или же, чем дороже он делал транспортировку для своих конкурентов, тем меньше была свобода маржевой игры. Для набожной и аналитической натуры Джона Д. Рокфеллера такие формулы фактически имели силу священного писания: реши транспортную головоломку в свою пользу - и ты сможешь упорядочить один из наиболее хаотичных свободных рынков Америки. Иначе нефть всегда будет неприемлемо неустойчивой отраслью промышленности. «Нефтяной бизнес находился в беспорядке и с каждым днем положение ухудшалось, - объяснит он позже. - кто-то должен был занять твердую позицию». Для хитрой и коварной натуры Рокфеллера эти формулы стали жизненным принципом. Реши транспортную головоломку - и ты сможешь сокрушить своих конкурентов и диктовать условия их капитуляции. Рокфеллер с успехом сделал и то и другое. В начале 1872 года вступив в союз под названием «Саут им-прувмент компани», Рокфеллер заключил пакт с тремя железнодорожными компаниями (Пенсильванской, Нью-йоркской центральной и Эри): они получали львиную долю всех перевозок нефти. В обмен «Стандарт ойл» предоставляли льготные железнодорожные тарифы, в то время как его конкурентов по нефтеперегонному бизнесу давили карательными ценами. В дополнение к огромным ценовым преимуществам Рокфеллер получал от союза грузоотправителей и перевозчиков («Саут импрувмент компани») детальную информацию об отгрузках конкурентов, что очень помогало в подрыве из цен. Пакт был секретный, но надолго удержать его в тайне не удалось. Когда информация просочилась в Западную Пенсильванию, вооруженные факелами толпы перегонщиков вышли на улицы Титусвилла, Фрэнклина, Ойл-Сити и других нефтедобывающих городов, разрушая железнодорожные пути и нападая на вагоны «Стандарт Ойл». Спустя менее чем два месяца суды объявили секретный пакт Рок¬феллера незаконным. Но он уже успел собрать добычу. Менее чем за шесть недель «Стандарт ойл» приобрела бизнес 22 из 26 своих конкурентов. Эта жестокая операция вошла в историю как «Кливлендская резня». Продавцы отчетливо понимали, что все равно разорились бы из-за огромного преимущества Рокфеллера в затратах на перевозку, поэтому-то и согласились расстаться со своими заводами. К середине 1872 года «Стандарт ойл» подчинила себе весь нефтяной бизнес в Клинленде, который стал крупнейшим центом нефтеперегонки в стране. Однако характерные для этой отрасли взлеты и падения, отрицательно влияющие на доходность, оскорбляли свойственное Рокфеллеру чувство порядка. Нужен был какой-то новый план организации. Нефтяники Питтсбурга отклонили его предложение о добровольном ограничении производства. Тогда Рокфеллер решил контролировать колебания цен на сырую нефть, продаваемую на переработку. Однако к его неудовольствию нефтедобытчики так и не сумели договориться, как им стабилизировать цены.

Истинная любовь сметает все преграды: Джон Рокфеллер был без ума от денег, и они шли к нему косяком. Когда он чувствовал, что их можно спугнуть, -- становился нежен и вкрадчив, когда требовалась сила -- боролся за них, не думая о последствиях. Ему исполнилось двадцать пять, знакомые думали, что он навсегда обручен с бухгалтерскими счетами… Но в жизни всегда есть место чуду -- одна девушка ждала Джона Рокфеллера вот уже девять лет. Лаура Селестия Спелмен родилась в богатой и уважаемой семье. Она много читала, пробовала себя в литературной редактуре и подходила Рокфеллеру по всем статьям. Лаура была типичной пуританкой: танцы и театр казались ей олицетворением порока, зато в церкви она отдыхала душой… Всем цветам будущая миссис Рокфеллер предпочитала черный. Они познакомились еще в школе: он признался ей в любви -- она ответила, что сперва ему надо чего-то добиться в жизни, найти хорошую работу, стать состоятельным человеком… Со стороны эта история кажется безмерно унылой, но на деле все обстояло иначе. Костлявый мальчишка к этому времени превратился в высокого, подтянутого и очень обаятельного молодого человека, а Лаура (домашние звали ее Сетти) стала хорошенькой девушкой. Она прекрасно разбиралась в музыке (три часа ежедневных занятий на фортепиано!). Рокфеллер тоже неплохо музицировал (его упражнения бесили хлопотавшую по хозяйству Элайзу). К тому же Джону Рокфеллеру не удалось заморозить себя окончательно -- Сетти знала, что он мог быть очень добрым человеком. За бриллиантовое обручальное кольцо Рокфеллер заплатил 118 долларов -- для него это был настоящий подвиг. Повторять его он не стал: свадьба была скромной, дом, в который перебрались молодые после свадебного путешествия, Рокфеллер снял по дешевке, слуг у них не было. К этому времени ему принадлежал самый крупный в Кливленде нефтеперерабатывающий завод, родители невесты были состоятельными и уважаемыми в городе людьми, но сообщения о свадьбе в газетах не появилось -- он не любил, когда о нем говорили. Подчиненные и конкуренты боялись Рокфеллера как огня, а жена считала его добрейшим человеком. Ровно в 9.15 он появлялся в «Стандарт Ойл», понемногу превращавшуюся в одну из крупнейших компаний страны. Высокая фигура, бледное, чисто выбритое лицо, в руках -- зонтик и перчатки, на голове -- белая шелковая шляпа, из манжет выглядывают черные ониксовые запонки с выгравированной на них буквой «R». Рокфеллер тихо приветствует подчиненных, справляется об их здоровье и черной тенью просачивается в дверь своего кабинета. Он никогда не повышает голоса, никогда не нервничает, никогда не меняется в лице -- вывести из себя его невозможно. Однажды к нему ворвался взбешенный подрядчик, который орал полчаса без перерыва. Все это время Рокфеллер сидел уткнувшись в стол, а когда разъяренный, красный как рак толстяк выдохся, поднял невозмутимое лицо и тихо сказал: «Простите, пожалуйста, я не уловил, о чем вы говорили. Нельзя ли повторить?..» Он обедал в раз и навсегда установленное время: когда молоко с печеньем бывало съедено, хозяин «Стандарт Ойл» совершал обход своих владений. Рокфеллер шел бесшумной размеренной походкой -- определенное расстояние он всегда проходил за одно и то же время. Перед столами своих клерков Рокфеллер возникал как чертик из табакерки, сладко улыбался, спрашивал, как идет работа, и люди приходили в ужас. Рокфеллер был хорошим хозяином -- жалованье он платил выше, чем кто-либо другой, назначал отличные пенсии, выдавал больничные -- но с теми, кто ему противоречил, разделывался безжалостно. Для подчиненных у него всегда находилось доброе слово, и все же они его смертельно боялись. Ужас, который он внушал, носил мистический характер -- его собственный секретарь уверял, что никогда не видел, как Рокфеллер входит и выходит из здания компании. Очевидно, он пользовался потайными дверями и секретными коридорами (недоброжелатели поговаривали, что миллионер влетает в свою контору через дымоход). Пугал и его дом: спартанская обстановка, тихие голоса, немногословные, вымуштрованные дети. О том, как дружно здесь живут, знали лишь его обитатели.

Владелец «Стандарт Ойл» учил детей музыке, плавал вместе с ними, бегал на коньках; если кто-нибудь из маленьких ночью хныкал, Рокфеллер тут же просыпался и мчался к его постели. Он никогда не ссорился с женой, трогательно заботился о матери. Элайза состарилась, начала болеть, и когда случался очередной приступ, Рокфеллер бросал все дела, ехал к ней и сидел у ее постели, пока матушке не становилось лучше. Зато двое детей его ушедшего на гражданскую войну брата умерли чуть ли не от голода, и, вернувшись, забрал их тела из семейного склепа: «Не хочу, чтобы они лежали в земле этого монстра!» А уж в бизнесе он был совершенно безжалостен. Поговаривали, что капитал Рокфеллера равняется пяти миллионам долларов. Это было не так -- в восьмидесятые годы XIX века его компания оценивалась в $ 18 000 000 (современный эквивалент -- $ 265 000 000). Рокфеллер вошел в двадцатку самых богатых и могущественных людей страны и начал наступление на конкурентов: он заключил соглашение с железнодорожными королями, и те взвинтили тарифы на перевозки. Мелкие нефтяные компании разорялись, крупные капиталисты переуступали Рокфеллеру свои пакеты акций: вскоре он стал монополистом на нефтяном рынке и смог установить собственные, запредельные цены на нефть, которая в начале двадцатого века стала стратегическим товаром. Началась гонка: великие державы строили все больше огромных линейных кораблей, топливом для них служил добывавшийся из нефти мазут. «Стандарт Ойл» превратилась в транснациональную компанию, ее интересы распространились на весь земной шар, состояние Рокфеллера исчислялось в десятках, а затем и сотнях миллионов долларов. На рубеже веков он был признан самым богатым человеком в мире: газеты писали, что состояние Рокфеллера приблизилось к восьми с половиной миллиардам долларов. Его монополию называли «величайшей, мудрейшей и самой нечестной из всех, когда-либо существовавших». Рокфеллер знал, что, богатея, он выполняет Божье предначертание -- в протестантской этике достаток рассматривался как благословение свыше. Его сотрудники вспоминали, как во время одного из совещаний, где говорилось о невеселых перспективах компании (речь шла о том, что электрическое освещение вскоре вытеснит керосиновое), Рокфеллер поднял руку к небу и торжественно произнес: «Господь позаботится!» И он позаботился -- началась Первая мировая война, и все военные флоты перешли на нефть. Согласно протестантской вере богатство не привилегия, а долг -- часть того, что Рокфеллер зарабатывал, он принялся раздавать. Когда Джон Дэвисон начинал, его состояние исчислялось в тысячах долларов, и все деньги шли в дело. Теперь, когда у него были сотни миллионов, пришло время для богоугодной благотворительности. В месяц к Рокфеллеру приходили пятьдесят тысяч писем с просьбами о помощи -- по мере возможности он на них отвечал и отправлял людям чеки. Он помог основать Чикагский университет, учреждал стипендии, выплачивал пенсии -- все это оплачивал потребитель, которого Рокфеллер заставлял выкладывать за керосин и бензин столько, сколько было нужно «Стандарт Ойл». Половина Америки мечтала выцыганить у Джона Дэвисона Рокфеллера побольше денег; другая половина была готова его линчевать. Рокфеллер старел; страсти, кипевшие вокруг, действовали ему на нервы. Порой он вздыхал: «Богатство -- или великое благословение, или проклятие». «Стандарт Ойл» представлялась Рокфеллеру своего рода филиалом божественной канцелярии, которая высасывает из-под земли блага Всевышнего в виде нефти и распределяет их между людьми. На одном из своих юбилеев Рокфеллер вдохновенным тенором скандировал: «Благослови, Боже, нас всех, благослови, Боже, «Стандарт Ойл».Воспитание детей тоже было долгом: им предстояло унаследовать огромное состояние, а это было большой ответственностью. Рокфеллер знал, что Божий дар нельзя пустить по ветру, и изо всех сил приучал детей к труду, скромности и непритязательности. Джон Рокфеллер-младший позднее говорил, что в детстве деньги казались ему загадочной субстанцией: «Они были вездесущи и невидимы. Мы знали, что денег очень много, но знали также, что они недоступны». Для того, кого до восьми лет одевали в девчоночьи платья (Рокфеллеры донашивали друг за другом брюки и свитера, а второго мальчика у них не было), будущий миллиардер выразился чрезвычайно мягко. Джон Рокфеллер-старший создал дома макет рыночной экономики: он назначил дочь Лауру «генеральным директором» и велел детям вести подробные бухгалтерские книги. Каждый ребенок получал два цента за убитую муху, десять центов -- за заточку одного карандаша и пять -- за час занятий музыкой. День воздержания от конфет стоил два цента, каждый последующий день оценивался уже в десять. У каждого из детей была своя грядка в огороде -- десять выдернутых сорняков стоили один пенни. Рокфеллер-младший зарабатывал пятнадцать центов в час за колку дров, одна из дочерей получала деньги за то, что по вечерам обходила дом и гасила свет. За опоздание к завтраку маленьких Рокфеллеров штрафовали на один цент, они получали по од¬ному кусочку сыра в день, а по воскресеньям им не позволяли читать ничего, кроме Библии. Сетти ходила в собственноручно залатанных платьях и ни в чем не уступала мужу: расщедрившийся Рокфеллер собрался было купить детям по велосипеду, но жена сказала, что лишние велосипеды в доме не нужны: «Имея один велосипед на четверых, они научатся делиться друг с другом…» Результаты такого воспитания были достаточно противоречивы. Рокфеллер-младший чуть было не зачах: когда мальчик подрос и зашла речь об университете, выяснилось, что он постоянно хворает и к тому же страдает разнообразными нервными расстройствами. На дворе стояла зима, но Джон тут же отправил сына в загородный дом: больной мальчик корчевал пни, жег кустарник и рубил дрова для печки -- днем он работал до седьмого пота, а по ночам дрожал от холода. Джон выжил, окончил университет (карманных денег у него не было, и он постоянно «стрелял» у приятелей несколько долларов) и вошел в семейный бизнес. Отец сломал его волю: наследник навсегда остался его тенью, страдая от этого и тем не менее безропотно исполняя свой долг. Он мучился оттого, что был менее талантливым бизнесменом, чем отец, что четыре года боялся объясниться с любимой девушкой, что журналисты писали гадости про дорогого папу… Джонни-младшего спасла женитьба на Эбби Олдрих, веселой и обаятельной девушке, дочери сенатора от штата Нью-Йорк,-- ее отец был всем известным бонвиваном. Рокфеллер собрался было устроить безалкогольную свадьбу, но отец невесты сказал, что скорее застрелится. Шампанское лилось рекой, и благочестивая Сетти, сказавшись больной, не пришла на это греховное действо… Эбби научила Джона-младшего радоваться жизни: он отбывал свой срок на работе и спешил домой -- биржевые сводки наводили на него уныние, а среди детей он расцветал. (Впрочем, Джон воспитывал своих отпрысков так же, как воспитывали его. Несчастные внуки Джона Дэвисона Рокфеллера получали по десять центов за каж¬дую пойманную мышь.) Были и более существенные издержки воспитания: сестра Джона Бесси Рокфеллер сошла с ума и провела большую часть жизни в постели. (Она решила, что ее семья разорилась, и проводила время, латая старые платья.) Временами до нее доходило истинное положение вещей, и бедная женщина радостно сообщала медсестрам, что теперь у нее снова есть деньги на гостей. А Эдит Рокфеллер стала легендарной мотовкой. В 21 год она слегла в больницу с нервным расстройством, а затем вышла замуж за человека, который огорчил папу, -- Гарольд Маккормик отказался поклясться на Библии, что никогда в жизни не будет пить и не возьмет в руки карты. Маккормики тоже были миллионерами, они также воспитывали детей в строгости и приучали их помогать бедным: Гарольд и Эдит оказались прекрасной парой. Они пустили на ветер не один десяток миллионов -- Эдит вывела родословную Рокфеллеров от французских аристократов Ларошфуко, обзавелась гербом, антикварной мебелью, коллекцией бриллиантов и затмила своими тратами расточительных Вандербильтов. Ей постоянно не хватало денег, и она была вынуждена жить в долг, но на одном из балов благородная дама появилась в платье, изготовленном из серебра высочайшей пробы. С отцом она предпочитала не встречаться -- судя по всему, Эдит Рокфеллер было перед ним стыдно.

Выход на национальный уровень

В конечном счете, он пришел к выводу, что единственно возможное решение - захватить контроль над нефтеперегонными мощностями в национальном масштабе. миллиардер джон рокфеллер

Итак, как только «Стандарт ойл» получила «подъемные», за кливлендскими приобретениями быстро последовали другие. Очень помогла и кстати наступившая Депрессия, последовавшая за паникой на фондовом рынке 18 сентября 1873 года. И уже ничто не могло остановить «Стандарт ойл», начавшую покупать конкурентов вне Кливленда. У Рокфеллера был свой метод: он предоставлял руководителям предприятий возможность ознакомиться с его бухгалтерскими книгами. Не больше и не меньше. Как только они понимали, что его производство очень эффективно и он может продавать продукцию ниже их собственной себестоимости, делая при этом прибыль, они переставали сопротивляться присоединению. Согласно условиям регистрации, «Стандарт ойл» (штат Огайо, США) не могла иметь активы вне своего родного штата. Но Джона Д. Рокфеллера трудно было остановить подобными мелочами. Он просто велел приобретенным компаниям продолжать работать под старыми названиями и не делать никаких письменных ссылок на присоединение. На секретной встрече в 1874 году Рокфеллер получил контроль над ведущими нефтеперегонными заводами в Филадельфии и Питтсбурге. А его новые союзники, в свою очередь, стали скупать своих местных конкурентов. В течение двух лет число питтсбургских переработчиков сократилось с 22 до одного. За следующие несколько лет «Стандарт ойл» укрепила тайный контроль над всеми главными центрами нефтеперегонки, включая Нью-Йорк, Западную Вирджинию и Балтимор, а также заводами вблизи пенсильванских нефтедобывающих районов. В 1877 году на эту компанию приходилось почти 90 процентов производства очищенных нефтепродуктов в Соединенных Штатах.

Всего Рокфеллер скупил 53 нефтеперегонных завода, из которых 32 закрыл, сохранив наиболее эффективные. В результате активы компании выросли еще больше. Благодаря дополнительной экономии за счет увеличения объема «Стандарт ойл» смогла сократить стоимость очистки нефти на две трети, с полутора до половины цента на галлон. По мере того, как доходы компании росли, стремительно увеличивалось и занимаемая ею доля рынка. «У меня есть способы создания денег, о которых вы и не догадываетесь», - предупреждал Рокфеллер одного из кливлендцев, пытавшегося противостоять его натиску. К основным качествам, унаследованным от отца - к низкой хитрости и интриганству, Джон Д. Рокфеллер добавил жестокость и черствость. Когда-то он безапелляционно заявил жене, что «человек, преуспевающий в жизни, должен иногда идти против течения» и каждый день доказывал эту аксиому своими деловыми операциями. «Вы можете не бояться того, что вашу руку отрубят, - предупреждал он другого конкурента, - но ваше тело будет страдать». Когда не срабатывали угрозы, Рокфеллер фальсифицировал сделки. Если и это не помогало, то он просто покупал людей или - по крайней мере - их голоса, а заодно и поддержку газет. Один сенатор от Огайо в качестве «платы за лоббирование», то есть за дискредитацию генерального прокурора штата, мешавшего «Стандарт Ойл», получил 44 тысячи долларов. Согласно отчетам Рокфеллера, это было в общем-то обычной практикой.

Во время «резки» 1872 г. Рокфеллер контролировал десять процентов национальной нефтеперегонной промышленности. К началу 80-х годов 19 века «Стандарт ойл» перегоняла 90 процентов всей нефти в мире и Джон Д. Рокфеллер быстро богател. Оставались, однако,еще две переменные, не попавшие под надежный контроль компании. Чтобы подвергнуть нефть очистке, ее нужно было откуда-нибудь доставить, а чтобы она имела экономическую ценность, - где-нибудь продать. Пока Рокфеллер не контролировал оба конечных пункта процесса, он не мог полностью подчинить себе отрасль и максимизировать прибыль. Для спрута пришло время отрастить новые щупальца. Чтобы гарантировать поставки, компания прошла назад по технологической цепочке через производство цистерн, железнодорожных вагонов и трубопроводов вплоть до собственной разведки и добычи нефти. «Стандарт ойл» расширяла свою монопольную власть, агрессивно вкладывая капитал в транспортировку нефти. Железные дороги, запуганные предсказаниями геологов о быстром истощении национальных нефтяных месторождений, не спешили с огромными расходами на увеличение объема перевозок. Тогда Рокфеллер обязался модернизировать для этих целей терминал Уихокен железной дороги «Эри», штат Нью-Джерси. В результате «Стандарт Ойл» получила льготные тарифы и ценную информацию о грузах других переработчиков, закрепив за собой право блокировать перевозку нефти конкурентов. Когда железные дороги отказались вкладывать капитал в новомодные цистерны, приходящие на смену нефтяным бочкам, компания создала свой собственный парк. В итоге Рокфеллер получил дополнительные преимущества по отношению к более слабым участникам рынка. Наконец, поскольку в нефтяном бизнесе все более важное значение стали приобретать трубопроводы, «Стандарт ойл» создала свою собственную сеть и купила долю в другой трубопроводной компании. Вскоре нефтепроводные фирмы Рокфеллера и их очевидные конкуренты сформировали картель для увеличения производства и фиксирования цен.

Продолжение борьбы

Стабилизировав поставки, «Стандарт ойл» обратилась к дистрибуции и продажам. Традиционно нефть продавалась на рынке независимыми посредниками, которые могли скостить целых пять центов с цены галлона керосина. Для Рокфеллера это было и непростительным убытком, и неэффективным путем контроля над продажами и их увеличения. «Мы должны были выработать методы продаж, намного совершеннее тех, что существовали тогда, -- скажет Рокфеллер намного позже. -- Нам требовалось сбывать два, или три, или четыре галлона нефти там, где прежде продавался один, и поэтому мы не могли полагаться на имеющиеся каналы сбыта». Для начала Рокфеллер разорил независимых операторов и заменил их собственными службами доставки и продаж: теперь его влияние было вполне достаточным, чтобы контролировать отрасль. В специально построенных фургонах его служащие доставляли нефть в промтоварные магазины и на рынки по всей стране. Там, где плотность населения была большой, фургоны продавали нефть даже в разлив, нарушая линию между оптовой и розничной торговлей и еще более укрепляя население в мысли о том, что вся нефть -- это «Стандарт ойл». К концу столетия компания не только контролировала почти всю перегонку американской нефти, но и добывала в Америке треть сырой нефти, эксплуатировала второй по величине сталелитейный завод страны и управляла парком из тысяч железнодорожных вагонов, барж и судов. К тому времени она также проникла в угольную и железорудную отрасли. «К 90-м гг. вертикальная интеграция была закончена», -- пишет Джерри Юсим в обзоре организаторских методов Рокфеллера в майском номере журнала «Ай-Эн-Си» за 1999 г.

Теперь нефть вытекала из скважины «Стандарт ойл», путешествовала через нефтепровод «Стандарт ойл», очищалась на нефтеперегонном заводе «Стандарт ойл», отгружалась в цистерны «Стандарт ойл» и даже продавалась конечному потребителю торговым агентом «Стандарт ойл». Подгребая под себя каждую операцию процесса, «Стандарт ойл» больше не зависела ни от не склонных к сотрудничеству поставщиков, ни от некомпетентных дистрибьюторов или других капризов рынка. Рокфеллер добился порядка. С этого момента деньги начали литься в закрома бизнесмена. За несколько следующих десятилетий Рокфеллер скопил самое большое состояние в мире: когда большинство американцев были рады зарабатывать два доллара в день, Рокфеллер зарабатывал почти два доллара в секунду, больше чем 50 миллионов долларов в год. Джон Д. Рокфеллер был не единственным человеком своей эпохи, проглатывающим конкурентов и строящим вертикально интегрированную корпорацию, блестяще контролировавшую продукцию. Тресты, монополии, «спруты» были повсюду. Рокфеллер лишь аффективнее вел дела, фактически самостоятельно придумав для Руководства своим обширным предприятием современную управленческую организацию. Конечно же, он опирался на передовые технологии. К 1885 г., когда «Стандарт ойл» переехала в новую корпоративную штаб-квартиру в дом №26 на Бродвее в Манхэттене, уже появился телеграф. Это был революционный поворот в национальной коммуникационной сети; столетие спустя с появлением Интернета такой же переворот произойдет в системе связи. Сидя за стеклянным столом в штаб-квартире «Стандарт ойл», Рокфеллер мог поддерживать контакт со всем предприятием, выходить на связь каждый час или даже раньше. Вырисовывалась опасность микроуправления. Но гений Рокфеллер не поддался этому искушению. Бизнесмен и не пытался управлять своей империей единолично, с расчетом на собственное это, индивидуальность или культивируя страх. Другие бароны-разбойники перепробовали все три подхода, а Рокфеллер управлял «Стандарт ойл» с помощью комитетов: производственный комитет руководил производством, закупочный комитет -- закупками. Сегодня такой подход -- аксиома любого менеджмента; столетие назад система комитетов Рокфеллера была дерзким творением, созданным специально для эффективного контроля над дерзким, собранным воедино предприятием. Биограф Рокфеллера Рон Черноу отмечает, что даже на заседаниях исполнительного комитета, где слово босса было истиной в последней инстанции, он считал обязательным для себя сидеть в середине, а не во главе стола. «Создав империю непостижимой сложности, -- пишет Черноу, -- Рокфеллер был достаточно умен, для того чтобы растворить свою личность в организации». Заодно Джон Д. Понял, что явил свету нечто новое. Специалист по истории бизнеса Альфред Д. Чэндлер-младший назвал Рокфеллера «новым подвидом экономического человека -- менеджером на окладе». По данным института Брукингса, между 1880 и 1920 гг. (именно в этот промежуток времени Рокфеллер восходил к своему полному господству и глобальному доминированию) число профессиональных менеджеров в Соединенных Штатах выросло более чем в шесть раз, со 161 тысячи человек до более миллиона. Чтобы удовлетворить растущий спрос на профессию, в 1898 г. чикагский и калифор¬нийский университеты дали жизнь новому направлению в сфере образования: факультету бизнеса. К началу нового столетия факультеты бизнеса появились также в Нью-Йоркском и Дармутском университетах. Факультет бизнеса Гарвардского университета начал работать в 1908 г. В конце жизни Рокфеллер сказал, что «Стандарт ойл» стала «родоначальницей целой системы экономической администрации. Она революционизировала методы ведения бизнеса во всем мире». Вне сомнения, магнат был прав, однако в старости он сознательно подчищал многие сомнительные моменты своей истории. В замечательной серии интервью, взятых у него между 1917 и 1920 гг. нью-йоркским журналистом Уильямом Инглисом, Рокфеллер предложил детальное опровержение фактически каждого обвинения, выдвинутого против него и «Стандарт ойл» критиками и особенно Айдой Тар-белл.

Предназначались ли эти интервью для публикации -- они вышли в эфир лишь через 60 лет после его смерти -- или должны были просто облегчить совесть Рокфеллера и подготовить его к встрече с создателем, неясно. В любом случае история, представленная в этих рассказах, спорит с фактами. И неслучайно, когда Нельсон Рокфеллер попросил у деда интервью для своей дипломной работы, в которой он хотел реабилитировать «Мефистофеля Кливленда», Джон Д. Ответил, что предпочел бы этого не делать. Видимо, ему нелегко было бы лгать внуку, родившемуся в тот же, что и он, день. Рокфеллер любил отмечать, что закон применялся к нему и его бизнесу, так сказать, постфактум. Секретная железнодорожная сделка, приведшая к «кливлендской резне», не была по тем временам незаконной, хотя вскоре суды и приняли постановление против подобных действий. Возвраты железнодорожных платежей стали считаться незаконными, только когда в 1887 г. была создана Комиссия по торговле между штатами, а комбинации по ограничению торговли, служившие основой вертикально интегрированных трестов, оставались абсолютно легальны до принятия Антитрестовского акта Шермана 1890 г. Фактически и Рокфеллер, и «Стандарт ойл» часто оперировали на грани или даже чуть за гранью закона. Собирая материал для биографии магната, Рон Черноу нашел в его корреспонденции многочисленные доказательства, что он просто давал взятки политикам с целью повлиять на результат законодательства. Так, 250 тысяч долларов, потраченных в 1896 г. на кампанию Маккинли, лишь наиболее безобидный пример практики, которую Рокфеллер, кажется расценивал как необходимый деловой расход. Ни Комиссия по торговле между штатами, ни Антитрестовский акт Шермана не повлияли на поведение дельца. Скорее, Рокфеллер удвоил свои усилия по обхождению юридических препятствий, воздвигаемых перед его компанией, и нашел сильных помощников, озабоченных юридическими тонкостями и этикой даже меньше, чем он. Это были Генри Флэглер и Джон Д. Арчибальд. Разгребатели грязи, Генри Димарест Ллойд и Аида Тарбелл, собрали ошеломляющее количество доказательств незаконных и сом-1 нительных действий Рокфеллера и «Стандарт ойл». Однако лишь в 1906 г. (через год после того, как Аида Тарбелл завершила публикацию своих статей в «Макклурз») магнат нанял первого публициста, чтобы с его помощью улучшить свой общественный имидж. Возможно, Рокфеллер изначально недооценивал масштабы ненависти к нему, власть прессы и решимость Рузвельта превратить его в свой политический капитал. Запросто покупая политических деятелей, Рокфеллер не мог себе и представить, как еще можно иметь с ними дело. По большей части он игнорировал шторм, потому что видел себя на службе более высоких интересов: очистка бизнеса от неэффективности была делом, угодным не только экономике, но и стране, и Богу. К тому времени, когда закон, наконец, добрался до Джона Д., Рузвельт ушел со своего поста, передав власть Уильяму Говарду Тафту. 15 мая 1911 г., собрав за 21 год 23 тома свидетельских показаний общим объемом 12 тысяч страниц и созвав 11 отдельных судебных процессов, на последний из которых было вызвано 444 свидетеля, Верховный суд США постановил, что трест «Стандарт ойл» действительно был монополией и подлежал раздроблению. Новость нашла Рокфеллера на поле для гольфа. Его единственной реакцией случившееся был совет своим партнерам по гольфу покупать акции «Стандарт ойл». Это один из самых мудрых советов, которые когда-либо давал Джон Д. «Стандарт ойл» разбили на 34 отдельные компании, среди них родительские компании таких современных промышленных лидеров, как ExxonMobil, BP Amoco, Conoco, Inc., ARCO, BP America и Cheesebrough Ponds. Рокфеллер сохранил контроль над каждой из них. В 1911 г., когда состоялось итоговое заседание Верховного суда, Рокфеллер «стоил» примерно 300 миллионов долларов. Через два года, в результате исполнения «приговора» федеральным правительством, его «стоимость» подскочила до 900 миллионов долларов. Проигрыш антитрестовского процесса обернулся величайшим взлетом карьеры Рокфеллера. К тому времени у нефти появилось и новое предназначение: автомобиль. Мало того, что решение Верховного суда сделало Джона Д. Рокфеллера еще богаче, оно и не заставило его раскаяться. Когда в 1913 г. приблизительно двадцать тысяч забастовщиков выселялись из принадлежащих компании домов у контролируемой Рокфеллером угольной шахты, в дело вмешалась полиция штата, расстреляла забастовщиков и подожгла палаточный лагерь, где они укрылись. В огне погибли десятки женщин и детей -- это была позорная «резня Ладлоу». Как и его отец, Рокфеллер-младший возложил вину за кровь на забастовщиков, «опрометчиво» настаивавших на своем праве на профсоюз. 900 миллионов долларов в 1913 г. эквивалентны более чем 13 миллиардам долларов на сегодняшний день. Впрочем, как указывает Рон Черноу, сравнение этих цифр -- лишь односторонний подход к проблеме. Весь федеральный бюджет 1913 г. составлял 715 миллионов долларов, то есть почти на 200 миллионов долларов меньше, чем чистая «стоимость» Рокфеллера, одного гражданина страны. Федеральный долг тогда составлял 1,2 миллиарда долларов; Рокфеллер мог погасить три четверти его.