Николай 1 и восстание декабристов

Размещено на http://www.allbest.ru/

Поскольку Александр I умер бездетным, царем должен был стать (по закону о престолонаследии 1797 г.) его следующий брат Константин. Но тот давно уже дал себе зарок «не лезть на трон» («задушат, как отца задушили»). В 1820 г. он вступил в морганатический брак с польской графиней Ж. Грудзинской, тем самым отрезав себе путь к трону. Александр, убедившись, что его брат предпочел нецарственную жену царскому скипетру, 16 августа 1823 г. особым манифестом лишил Константина прав на престол и объявил наследником следующего из братьев - Николая. Этот манифест … хранился до самой смерти царя в глубокой тайне. …

Как только Петербург узнал о смерти Александра I, власти и войска начали присягать Константину. 27 ноября присягнул ему и Николай. Константин, со своей стороны, присягнул Николаю. Началась гонка фельдъегерей из Петербурга в Варшаву, где жил Константин как наместник Польши, и обратно. Николай просил Константина приехать в Петербург и сесть на трон. Константин отказывался. «Корону подносят, как чай, а никто не хочет», - острили в Петербурге. В конце концов Николай … назначил на 14 декабря переприсягу…

Узнав, что на 14 декабря назначена переприсяга, члены Северного общества решили: медлить больше нельзя. 10 декабря они «по голосам» избрали диктатором восстания полковника лейб-гвардии Преображенского полка кн. С.П. Трубецкого, а вечером 13-го собрались в квартире К.Ф. Рылеева на последнее совещание. Рылеев сказал: «Ножны сломаны, и сабель не спрятать». Все согласились с ним. Решено было выступать наутро же и непременно.

Каков же был план восстания 14 декабря 1825 г.? С какими лозунгами шли декабристы на Сенатскую площадь?

Накануне восстания члены Северного общества составили новый программный документ - «Манифест к русскому народу». Автором его был Трубецкой. «Манифест» провозглашал целью декабристов свержение самодержавия и ликвидацию крепостного права. Вслед за победой восстания предполагалось создать Временное правительство из 2-3 лиц, в состав которого были намечены М.М. Сперанский и сенатор Н.С. Мордвинов, а из членов тайного общества - секретарь Сперанского Г.С. Батеньков. Временное правительство должно было подготовить к весне 1826 г. созыв Учредительного собрания («Великого собора»), а собор решил бы два главных вопроса революции: чем заменить самодержавие (республикой или конституционной монархией) и как освобождать крестьян - с землей или без земли. Таким образом, «Манифест» оставлял главные вопросы открытыми, что говорит о его компромиссном характере. Умеренные и радикалы к моменту восстания не успели согласовать свои позиции и отложили споры до Великого собора, положившись на его волю.

Тактический план восстания был таков. Главные силы повстанцев (лейб-гвардии Московский, Финляндский и Гренадерский полки) во главе с диктатором Трубецким должны были собраться на Сенатской площади у здания Сената, не допустить сенаторов до переприсяги и принудить их (если потребуется, силой оружия) издать «Манифест к русскому народу». Тем временем другие полки (Измайловский и гвардейский Морской экипаж) под командованием капитана А.И. Якубовича захватили бы Зимний дворец и арестовали царскую семью. Ее участь решил бы Великий собор в зависимости от новой формы правления: республика (в этом случае царская семья была бы изгнана из России) или конституционная монархия (в этом случае царю вручалась бы исполнительная власть). План восстания строился с расчетом на поддержку южан. 13 декабря Трубецкой отправил в Директорию Южного общества гонца с вестью о готовящемся восстании.

Всего в Петербурге декабристы рассчитывали поднять шесть гвардейских полков численностью в 6 тыс. человек. Им казалось, что этого достаточно для победы. Иные из них надеялись даже избежать крови, полагая, как говорил Рылеев, что «солдаты (правительства. - Н.Т.) не будут стрелять в солдат, а, напротив, присоединятся к нам, и все кончится тихо». Народ же должен был лишь вкусить плоды восстания, содеянного в его пользу, и его сочувственное присутствие на Сенатской площади декабристы считали желательным. Г.С. Батеньков говорил, что «надобно и в барабан приударить, потому что это соберет народ». …

Восстание началось 14 декабря около 11 часов утра. Декабристы вывели три гвардейских полка (Московский, Гренадерский и Морской экипаж) на Сенатскую площадь и здесь узнали, что Николай Павлович привел Сенат к присяге еще на рассвете, в 7 часов. Более того, А.И. Якубович, которому было поручено захватить Зимний дворец и арестовать царскую семью, неожиданно отказался выполнять поручение, боясь возможного цареубийства. Так два главных звена в плане действий восставших отпали, надо было принимать на месте новые решения, а диктатор Трубецкой не явился на площадь. Он к тому времени понял, что восстание обречено на гибель, и решил не усугублять собственную вину, как и вину своих товарищей, решительными действиями. …

Декабристы собрали на Сенатской площади 3 тыс. солдат. Они построились в каре вокруг памятника Петру Великому. Едва ли многие из них сознавали политический смысл восстания. Весьма по-разному настроенные современники рассказывали о том, как восставшие солдаты кричали: «Ура, конституция!» - считая, что так зовут жену Константина Павловича. Сами декабристы, не имея возможности и времени для откровенной политической агитации, вели солдат на площадь во имя «законного» государя Константина: «Присягнув одному государю, тут же присягать другому - грех!» Впрочем, Константин для солдат был желанным не сам по себе, а как «добрый» (предположительно) царь - антипод «злому» (это знала вся гвардия) Николаю.

Настроение в каре восставших на Сенатской площади было бодрым, приподнятым. Александр Бестужев на глазах у солдат точил саблю о гранит памятника Петру. Восставшие держались пассивно, но стойко. Еще когда на площади стоял один Московский полк, генерал Милорадович, герой 1812 г., сподвижник Суворова и Кутузова, попытался уговорить московцев разойтись и начал зажигательную речь (а он умел говорить с солдатами), но декабрист П.Г. Каховский застрелил его. Попытку Милорадовича повторил командующий гвардией А.Л. Воинов, но тоже неудачно: …он был контужен поленом, брошенным из толпы зевак. Между тем к восставшим подходили подкрепления. Новые попытки склонить их к покорности предприняли третий из братьев Александра I, Михаил Павлович, и два митрополита - петербургский, отец Серафим, и киевский, отец Евгений. Каждому из них тоже пришлось спасаться бегством. «Какой ты митрополит, когда на двух неделях двум императорам присягал!» - кричали солдаты-декабристы вслед убегавшему о. Серафиму.

Во второй половине дня Николай Павлович бросил против восставших конную гвардию, но мятежное каре отбило несколько ее атак ружейным огнем. После этого у Николая оставалось только одно средство, … «последний довод королей» - артиллерия.

К 4 часам дня Николай стянул на площадь 12 тыс. штыков и сабель (вчетверо больше, чем у мятежников) и 36 орудий. Но положение его оставалось критическим. Дело в том, что вокруг площади собралась многолюдная (20-30 тыс.) толпа народа, поначалу только наблюдавшая за обеими сторонами, не понимая, что происходит (многие думали: учения), потом она стала проявлять сочувствие к мятежникам. В правительственный лагерь и в его парламентеров летели из толпы камни и поленья, которых было великое множество у строившегося тогда здания Исаакиевского собора.

Голоса из толпы просили декабристов продержаться дотемна, обещали помочь. Декабрист А.Е. Розен вспоминал об этом: «Три тысячи солдат и вдесятеро больше народу были готовы на все по мановению начальника». Но начальника не было. Лишь около 4 часов дня декабристы выбрали - тут же, на площади, - нового диктатора, князя Е.П. Оболенского. Однако время уже было упущено: Николай пустил в ход «последний довод королей».

В начале 5-го часа он лично скомандовал: «Пальба орудиями по порядку! Правый фланг начинай! Первое!..» … Выстрела не последовало. «Почему не стреляешь?» - набросился на правофлангового канонира поручик И.М. Бакунин. «Да ведь свои, ваше благородие!» - ответил солдат. Поручик выхватил у него фитиль и сам сделал первый выстрел. За ним последовал второй, третий... Ряды восставших дрогнули и побежали.

В 6 часов вечера все было кончено. Подобрали на площади трупы мятежников. По официальным данным, их было 80, но это явно уменьшенная цифра; сенатор П.Г. Дивов насчитал в тот день 200 погибших, чиновник министерства юстиции С.Н. Корсаков - 1271, из них «черни» - 903

Поздно вечером у Рылеева в последний раз собрались участники восстания. Они договорились, как вести себя на допросах, и, простившись друг с другом, разошлись - кто домой, а кто и прямо в Зимний дворец: сдаваться. Первым объявился в царском дворце с повинной тот, кто первым же пришел на Сенатскую площадь, - Александр Бестужев. Тем временем Рылеев отправил на Юг гонца с известием о том, что восстание в Петербурге подавлено.

Н. Троицкий «Декабристы» (в сокращении),

б). Предупреждение о восстании.

Диалог В.В. Вацуро и Н.Я. Эйдельмана.

«В.В.: Давайте вспомним 12 декабря 1825 года. Уже все готово к восстанию. И молодой литератор, защищавший Жуковского в журналах от нападок консервативного крыла литературы, вдруг выходит из своих рамок литератора, является к Рылееву и говорит ему, что он идет к наследнику Николаю Павловичу, не коронованному еще императору, в правительство, так как не может не сообщить, что готовится возмущение. Долг присяги влечет его к этому. Он получает пощечину, но предоставляет свою жизнь полностью в распоряжение людей, которым он об этом сообщает. Пожалуйста, можете сделать со мной что угодно. Он получает аудиенцию у Николая Павловича. Сообщает ему о том, что в Петербурге созрел заговор, не называет никаких имен и требует, чтобы его за это не награждали.

Вот этот человек, в отличие от Шервуда, скажем, действительно награжден не был. Но к моменту, когда Герцен издавал «Полярную звезду», он уже начальник военных учебных заведений с 1835 года. Речь идет о Якове Ивановиче Ростовцеве.

… Это первый этап биографии Ростовцева. Возвращаются декабристы, Герцен называет его имя, и старики выступают в его защиту…

Н.Э.: Собственно имя - Яков Иванович Ростовцев, 1803 год рождения. Принадлежит к поколению, скажем, Одоевского и так далее. Был моложе Пушкина. Спорили потом декабристы, спорили, он сам к ним обращался: совершил он нравственный поступок или поступок абсолютно безнравственный, или заслуживает особого снисхождения, поскольку он пошел к Николаю и сказал декабристам: «Я иду. Можете меня убить», а потом вернулся и сказал: «Я сказал».

В.В.: Но ни одного имени он не назвал на допросах…

Н.Э.: Во всяком случае, ближайший друг, одноквартирец Оболенский, обнял его и сказал: «Я очень хотел бы задушить тебя этим объятием, но иди». Так или иначе, он предупредил Николая, и это сыграло большую роль в событиях 14 декабря. Это не просто предупреждение - гвардейские полки были приведены к присяге раньше, и это было предупреждение из Петербурга, в отличие от более ранних предупреждений, пришедших из Таганрога. Он не брал чинов. Это был романтический поступок. Кстати, очень любопытно, к вопросу о нормах поведения, Никитенко в своем дневнике объясняет, почему Ростовцеву не давали чинов долгое время: этот поступок казался слишком непонятен для Николая I - уж если пришел сообщать, так пришел, или, если на площадь - так на площадь. А тут и сообщает, и не сообщает. Уж очень романтически экзальтированное поведение. Любопытно - оказывается, романтизм заменяется реализмом не только в литературе, но и в нормах поведения даже на таком уровне в этот период.

В.В.: Причем этот романтизм ведь сказался, кажется, и на поведении Николая во время этого разговора. Они возрыдали друг у друга на груди. Если, конечно, самый рассказ об этом не носит характер романтического повествования.

Н.Э.: Тут очень сложно... Известна шутка, записанная Николаем. Дело в том, что Ростовцев ужасающе заикался. И Николай сказал по этому поводу: «Вот человек, который заикается, а все же сумел сказать больше других». Так или иначе, все было бы в высшей степени сложно и даже могло быть оправдано какими-то сложными нравственными ценностями, если бы не резкий факт движения по карьере. Присмотревшись к нему, мы видим, что с 1830-1840-х годов он стал начальником всех военных учебных заведений империи, то есть всех кадетских корпусов, то есть ответственным за все, что там творилось при Николае, и автором известной формулы, за которую он много оправдывался. Приводил ее полностью, и Герцен ее тоже напечатал, естественно: «Совесть дается человеку для личного пользования, а совесть в общих делах заменяют указания начальства». Потом Ростовцев говорил, что это не совсем так, что действительно совесть руководит нами в личных поступках, а в государственных поступках мы руководствуемся законом. Правда, закон и начальство - вещи разные. В общем, в этих юридических тонкостях он оправдывался так много, что усилил подозрения даже у своих близких друзей.

А тут ему повредил еще Корф, который выпустил свою историю «Восшествие на престол императора Николая»: он описал «подвиг» Ростовцева и употребил неосторожное слово «энтузиаст» - «юный энтузиаст Иаков Ростовцев». Этого было достаточно Герцену, чтобы он начал употреблять это слово во всех видах - вот, например: «У нас по провинциям немало энтузиастов, которых нужно вместо Степана называть Стефаном, вместо Ивана - Иоанном». В общем, Герцен творил с ним бог знает что. Он уничтожал его на страницах «Полярной звезды», он издевался над ним на страницах «Колокола». А меж тем влияние Ростовцева резко усилилось. После восшествия на престал Александра II он фактически стал не просто министром, генерал-инспектором, дело не в формальных должностях, а первым министром, если можно так выразиться (в России не было премьер-министра). Он занял тот пост, инспекторский пост, который до него занимал великий князь Михаил Павлович. И в этот момент начинается сюжет эпохи второй «Полярной звезды» - он сыграл огромную роль в продвижении дела освобождения крестьян. В общем, считается, - я говорил со специалистами, которые знают детально, - что в решающую минуту Александру II были положены нужные бумаги на стол, так что обратного хода уже нельзя было взять, потому что в газетах были опубликованы рескрипты именно Ростовцевым.

Часть кабинета министров - Орлов, Адлерберг, «черный кабинет», - следила всячески, чтобы этого не было. …Ростовцев сыграл важнейшую роль в этом деле. И в том, что было освобождение с землей. Мы всегда ругаем за освобождение крестьян, и справедливо, зная все недостатки, но забываем о том, что могло быть много хуже. Это обстоятельство тоже нельзя забывать, зная, что крепостническая партия существовала - партия правительственного либерализма. Наступает момент, когда Тургенев пишет: «Ростовцева прекрати бить, прекрати подрывать его престиж в глазах общества (тонкий момент - в глазах правительства только повышаешь его престиж, тем, что его ругаешь), но ему нужна общественная поддержка, а ты его лишаешь ее». Вот любопытная ситуация: Герцен - власть, и Тургенев дает советы, а Ростовцев - главный двигатель дела, и надо прекратить - и Герцен прекращает сплошную атаку на Ростовцева. Ростовцев борется, проводит в меру своих сил разные материалы. Но … ему мало еще такого искупления, он ищет встреч с вернувшимися декабристами, в том числе с Оболенским. Тем самым, с которым он обнялся, и был у него на квартире, и требует у него индульгенции, прощения. И Оболенский ему дает это прощение, что, правда, вызывает известный скепсис у Евгения Ивановича Якушкина и Пущина. Они не вникали в разговор с ним, но считали, что нечего было с ним разговаривать, - ну, он своим путем, а ты - своим... Но из письма Оболенского Розену … видно, что он писал совершенно искренне. Ростовцев просил его защитить перед Герценом. ... И Оболенский написал достойное письмо. …

Ростовцев в 1860 году, не дождавшись реформы, умер. … А сыновья Ростовцева приехали в Лондон. По-видимому, они привезли Герцену какое-то устное послание. Ну, отец просил искупить грехи. Отец просил прощения у Герцена. Пребывание сыновей не осталось незамеченным - они попали под надзор, подверглись репрессиям. Были внесены в различные алфавиты, это известно - были потом видными земскими деятелями и так далее».

восстание сенатский площадь ростовцев

Размещено на Allbest.ru