Месопотамия в эллинистическую и парфянскую эпохи

МЕСОПОТАМИЯ В ЭЛЛИНИСТИЧЕСКУЮ И ПАРФЯНСКУЮ ЭПОХИ

Источниками истории Месопотамии в эллинистическое и парфянское время в первую очередь являются греческие и римские историки, сохранившие сведения вообще об этом периоде.

Немногие данные об экономическом состоянии и социальных отношениях в южном Междуречье могут быть извлечены из клинописных табличек, отмечающих частноторговые сделки и банковские операции. Сведения о Вавилоне IV в. до н. э. дают две клинописные хроники этого времени, сохранившиеся лишь фрагментарно.

Для парфянского времени выдающееся значение имеют немногочисленные надписи из Пайкули, в которых парфянский пехлеви зафиксирован системой арамейских идеограмм.

Существенны сведения о конце II в. до н. э., сообщенные Чжан Цянем, китайским послом, побывавшим в Средней Азии и в отдельных областях Парфии.

Выдающееся значение имеет изучение монет этого времени, которое способствует не только установлению точных дат, но дает возможность указать, в каких городах производилась чеканка. Изображения и легенды на монетах приводят к выводам решающего характера по политической и социально-экономической истории Месопотамии.

Среди памятников материальной культуры главное место принадлежит добытым на раскопках в Дура-Еуропосе, небольшой крепости на Евфрате. Здесь удалось открыть целый город со зданиями, многочисленными надписями, фресками. Найдены утварь, монеты, рукописи на греческом, латинском и арамейском языках.

Перечисленные памятники являются специальными источниками для истории Месопотамии.

С момента, когда Двуречье оказалось в руках парфян, конфликты с Западом стали неизбежны. Антиох VII Сидет (139--129 гг.) трижды разбил парфянское войско, имевшее подкрепления из сакских наемников, занял Селевкию и Вавилонскую сатрапию (130 г.). Зиму он провел в Экбатане (Хамадан), но Фраат II, сын Митридата, оказал сопротивление и вышел победителем. Между тем северо-восточную границу Парфии перешли саки. Войска Фраата были разбиты, и сам он пал на бранном поле в 129/28 г. Его наследник Артабан II тоже погиб (124 г.) в борьбе с наступавшими саками, захватившими Арию и Сеистан. В Месопотамии Артабан поставил сатрапом Гимера, жестокое правление которого вызвало недовольство в Селевкии и других городах. Известно, что он продавал жителей Вавилонии в качестве рабов в Мидию.

После 129 г. у Персидского залива образовалось возглавляемое арабами государство Харакена. Его царек Гиспаозин в 127 и 128 гг. владел Селевкией и Вавилоном, как об этом свидетельствуют монеты. Но Гимер вновь захватил эти области и принял титул царя. Его возвышению способствовало особенно тяжелое положение остальных парфянских провинций, которым угрожали саки. Митридат II, сын Артабана, привел к повиновению Харакену и вновь захватил Вавилонию (122/21 г.).

Около 115 г. парфянам удалось сломить владычество массагетов, так что в их руках оказались Ария, Трансоксиана и Мерв. Только сакарауки остались в Согдиане и своей столицей считали Бухару. Парфия стала твердой ногой на перепутье торговых дорог в Индию и Китай. Митридат торжественно принял посла «Срединной империи». Император У Ди из династии Хань хотел укрепить отношения с Парфией, чтобы беспрепятственно вести торговлю; «шелковая дорога» тянулась теперь через ее владения. Международное значение Парфии в 92 г. было признано и Римом, с которым Митридат завязал сношения, отправив посольство. Он покорил также нарушавшие покой Месопотамии арабские племена, поддерживаемые Антиохом IX. В 87 г. поставленный им правитель принял участие в междоусобной борьбе в Сирии и захватил Деметрия III Эвкайра. В Месопотамии Митридат организовал три вассальных княжества. Адиабена и Гордуена (племена кадуки или кадусии) стали самостоятельными в момент общего смятения и ослабления власти Селевкидов. Еще в 132 г. по инициативе селевкидского правителя иранского происхождения Осроя образовалось небольшое княжество Осроена. В 127 г. там царствовал Абубар Мазур, родоначальник арабской династии, которая в течение нескольких столетий возглавляла Осроену, до того как страна вошла в состав Римской империи.

Границы государства Митридата не могут быть точно обозначены, во всяком случае западный берег Евфрата входил в состав его владений. Ему принадлежали Зейгма и Никефорион. Тем не менее данные нумизматики указывают на сложное положение в Парфии. В 108 г. за Митридатом утвердился титул «царя царей»; между тем в 89 г. Готарз I считал себя царем Вавилона. После смерти Митридата в 88/87 г. армянский царь Тигран захватил Гордуэну с Ниневией и Адиабену с Арбелой. Известно, что около 80 г. вавилонским царем был Ород I (Ирод). Между 77 и 70 гг. сакарауки, вторгшиеся в Парфию, удерживали на престоле «царя царей» своего ставленника. С 64 г. это звание получил Фраат III, считавший своей столицей Вавилон.

Борьба за северные области Месопотамии между Фраатом и Тиграном была отдана на суд Помпею. За первым осталась Адиабена, за вторым -- Гордуена и Нисибия. Власть над массагетами и в прикаспийских областях Фраат не удержал, но за ним остался Мерв, а Оке был границей между сакарауками и парфянами. Утеряны были и Систан с Арахозией, из которых образовалось индо-парфянское государство, хорошо известное китайским писателям I в. до н. э.

В 58/57 г. Фраат III был убит своими сыновьями, которые тотчас начали между собой борьбу за престол. В Иране Ород вытеснил Митридата, который временно втянул в свою игру проконсула Сирии Габиния. Римский военачальник после победы над Набатеей двинулся весной 55 г. в Египет. Междоусобие вновь отдало в руки Митридата Селевкию и Вавилов, а Ород отбил их, причем Вавилон сдался после длительной осады, вынужденный к этому голодом. Митридат был казнен братом осенью 55 г.

Между тем Парфия очутилась перед новым врагом -- Римом. По предложению Помпея, 60-летний Красе был назначен в Сирию для ведения парфянской войны. Его союзниками были Абгар II, царь Осроены, Алхаудоний, представитель арабской династии, господствовавшей над полукочевыми арабскими племенами, вероятно арабами-скинитами, жившими к западу от Евфрата. Третьим союзником Рима был царь Армении Артавазд.

Красс весной 54 г. находился в Сирии. В том же году римские войска перешли Евфрат и без особого сопротивления захватили города вдоль р. Балиха (Велик) до Никефориона. Исключение составило небольшое селение Эснодотион, которое было взято штурмом. На зиму основная часть легионов возвратилась в Сирию, а по 2 когорты из каждого легиона были оставлены для охраны захваченных в Месопотамии городов, всего 7000 человек и 1000 коней. В то же время Красе реквизировал золото Иерусалимского храма и богатства храма богини Атаргатис в Иераполе (Мембидже). Весной 53 г. Ород потребовал объяснения у Красса относительно похода, а на заявление, что ответ будет дан в Селевкии, надменно приказал сказать, что «прежде вырастут волосы» на пальме, показанной послам, чем он увидит Селевкию.

У Зейгмы Красс перешел Евфрат, имея при себе 7 легионов (около 28 000 человек), 4000 всадников и столько же легковооруженных. Помимо того, его сопровождала конница восточных союзников. Ород двинулся во главе своих войск на границу Армении, защита Месопотамии была им поручена 30-летнему военачальнику, носившему имя знатного и могущественного рода Сурен (собственное имя его осталось неизвестным). Последний имел в своем распоряжении 1000 всадников и 1000 верблюдов. Римские войска начали продвигаться на Харран по одной из северных дорог в Месопотамии, приспособленных в большей степени для караванов верблюдов, чем для движения войск. Путь этот был указан Крассу Абгаром, которого римские историки обвиняют в предательстве. Быть может, действительно было разумнее двигаться по течению Евфрата, около воды, по пути на Никефорион, как это предлагал квестор Кассий, не стремясь тотчас пересечь Междуречье. В Селевкию вело много дорог, и любая из них могла представлять опасность при нападении парфян. Возможно, что от Абгара, друга Помпея, исходил не предательский совет. 6 мая 53 г. Красс достиг Балиха между Харраном и Ихной. Войско было настолько измучено усталостью, голодом и жаждой, что вполне понятны сохраненные источниками насмешливые слова Абгара: «Не полагали ли римляне, что им предстоял путь по Кампании». Еще до этого Артавазд отказался оказать помощь Крассу. Как только стало известно, что парфянское войско приближается, римлян покинули арабская конница Алхаудония и полки царя Осроены. Последний, судя по его едким словам, имел достаточно отчетливое представление о состоянии римских легионов и ввиду опасности постарался скрыться.

Красс успел построить войска в боевой порядок, отдать приказания. Парфяне метали стрелы с исключительным искусством. Римляне не смогли оказать сопротивления и верблюжьей кавалерии, представлявшей грозную силу восточного войска. К закату войска Красса начали отступление, темнота мешала парфянам метать стрелы. 4000 раненых были оставлены на поле битвы. Харран, куда направился Красс, не мог стать подлинной защитой: там не было необходимого количества продовольствия. Римское войско было деморализовано, часть его двинулась с Крассом к подножию гор Армении (город Синнака), но парфяне продолжали их преследовать. Сурен добился переговоров с римским командованием, во время которых произошли недоразумения, приведшие к столкновению, жертвой которого пал Красс. Ограниченное число римлян осталось с Кассием на границе, а около 10 000 было взято в плен парфянами и уведено в Мерв. В Селевкии Сурен устроил пародию на римский триумф. Поражение Красса послужило также темой для насмешек в греческой трагедии, написанной Артаваздом. Сама Армения стала союзницей Парфии, мощь которой была теперь восстановлена, так что и северные области Междуречья с Нисибией и Гордуэной были присоединены к ней вновь. Но подготовленный Ираном удар против Сирии в 52 и 51 гг. не увенчался успехом. Предприимчивый Сурен был убит: он казался Ороду слишком удачным полководцем и стал жертвой его подозрительности. Сын Орода Пакор со своей кавалерией только потревожил Киликию и границы Каппадокии. Парфяне оказались беспомощными перед стенами и крепостными сооружениями Антиохии. Возможно, что их экспедиция носила характер легкого похода, налета, который они делали, чтобы разграбить наиболее богатые области, в том числе и предместья Антиохии. В 50 г. иранская конница вернулась за Евфрат.

В 38/37 г. Ород был убит собственным сыном Фраатом IV, захватившим престол. Положение представлявшего Рим Антония, которому было поручено уладить дела на востоке, было трудное. Армения тяготела к Парфии. Манезий, принадлежавший к парфянской знати, имел крупные земельные владения в Месопотамии. Он на время предательски связал себя с Антонием, чтобы затем изменить ему. План кампании был намечен так, чтобы отторгнуть Вавилонию от Парфии, но осуществить его не удалось. Весной 36 г. Антоний покинул Зейгму и направился на север вдоль Евфрата через Мелитену к Карану (Эрзеруму). Он располагал войском в 60 000, с большим количеством кавалерии: около 6000 армянской конницы и около 10 000 галльской и испанской. Из Карана он двинулся на восток, но его задерживал обоз, растянувшийся на большое расстояние. Для его охраны Антоний выделил часть легионов, но не создал им должного командования, вследствие этого парфянские войска, обойдя основную массу римских сил, обрушились и захватили обоз, этим была предрешена их победа. У города Фрааспа Антоний оказался бессилен что-либо сделать, а в октябре наступили холода. Началось бесславное отступление по пути к Тавризу, куда римское войско повел парфянский перебежчик. С большими трудностями войска достигли Армении. Отсюда Антоний стал просить помощи в Египте, у Клеопатры. Войско было в тяжелом состоянии, холодная снежная зима погубила около 8000 легионеров. Теплая одежда и припасы, доставленные из Египта на судах, пришли своевременно, но ничто не могло возместить поражения армии Антония, карьера которого была кончена. Изменение наступило в 30 г. до н. э., когда в Сирию прибыл Август, чтобы дать новое направление восточной политике Рима.

Управление большим парфянским государством осуществлялось через правителей, или сатрапов, поставленных во главе провинций. Административное деление частью сохранило старое деление царства Ахеменидов и затем Селевкидов. Но сатрапии подразделялись на более мелкие единицы -- епархии, или округа, во главе которых ставились гражданские или военные правители. Поземельный учет для распределения налогов был сосредоточен в более мелких центрах епархий, называемых греческими источниками уфбимпЯ. В ряде случаев положение правителей было настолько самостоятельным, что они превращались в вассальных князей и царьков. Центром государства была Мидия, а летней резиденцией царя город Экбатана. Но только власть над Междуречьем сделала из Парфии державу мирового значения. Зимовали цари в Вавилоне, и со времени Фраата III западная граница приобретает особенно важное значение.

Царь был окружен многочисленным двором, родовой знатью, личной военной охраной. Особенно близко к нему стояли семь именитых родов. Совет знатных и второй совет из мудрых людей и магов, т. е. парфянского жречества, составляли часть центральной государственной власти. Часть государственных должностей, по-видимому, была наследственной для данного рода, как для родов Сурен и Карен. Войско, преимущественно конное, состояло из свободных и знатных парфян, причем вассальные цари и князья имели собственное войско, которое выступало под их началом, составляя часть всей парфянской рати. Для последней поставлялись табуны превосходных лошадей, родиной которых была Мидия. Парфяне славились как стрелки, они метали стрелы с исключительной меткостью и силой. Как воин, так и конь были защищены кольчугой (это превосходно видно на примитивном рисунке из Дура-Еуропоса). Подсобную службу в армии несли, по-видимому, рабы.

Рабство следует считать основной формой производственных отношений в Парфянском государстве. Об этом говорит факт массовой продажи вавилонского населения в Мидию в качестве рабов сатрапом Гимаром в начале II в. до н. э. В восточных областях Парфии было развито скотоводство, в западных, особенно в Междуречье, процветало земледелие, причем было широко распространено разведение огородов, фруктовых садов и виноградников.

Значение Междуречья, лежащего на перепутье торговых путей, соединявших Запад с Востоком, не изменилось и в парфянскую эпоху. Несколько осложнилось положение только в конце II в. и начале I в. до н. э., когда вовремя политических неурядиц и междоусобии была ослаблена защита торговых магистралей. Арабские племена безнаказанно грабили караваны, водить которые становилось опасным. Вследствие этого отмечается некоторое оживление обходных морских путей из Персидского залива к берегам Индии. селевкиды, лишившись Малой Азии, оживили торговую жизнь финикийского побережья, возобновившего непосредственный обмен с Грецией. Одна из дорог от Персидского залива шла по течению Тигра в Селевкию, а оттуда на Дура-Еуропос и далее в сирийские торговые центры. Движение по Каспийскому и Черному морям развилось только в римское время. Завязав сношения с Дальним Востоком, Парфия ревниво оберегала свои права на них. Раннепарфянскую эпоху следует, однако, отметить как время свободного и живого обмена. Из «Срединной империи» товары шли через Синьцзян на Мерв, затем на Гекатомпил, Экбатану в Селевкию. В Месопотамии очень многолюдным был и тракт севернее Селевкии, который соединял Хатру с Нисибией и Зейгмой. Насколько оживленным был обмен, говорит появление китайского шелка в Сирии и Египте, наличие сирийских текстильных изделий в Монголии и монет Митридата II в Туркестане. Кроме шелка, высоко ценилась сталь китайской закалки, которую провозили через Мерв, откуда ее прозвание «мервская сталь». Из Вавилонии в «Небесную империю» ввозились страусы, прозванные «парфянскими птицами», подобно тому как гранаты там назывались «парфянскими фруктами». Напротив, персики и абрикосы стали известны в Иране от китайцев. Некий Чжан Цянь около 128 г. до н. э. привез на родину семена винограда и люцерны.

Участие городов Междуречья в торговых связях Парфии было самое живое. Если путь Персеполь--Кармания--Сеистан связывал Иран с Индией, то и Евфрат был непосредственно связан с Индом через Харакену. Город Харакс представлял собой разноплеменный и разноязычный торговый центр. Не потерял своего значения в парфянское время и Вавилон. Его эллинизация принесла богатые плоды. Клинопись уступила место новым формам арамейского письма в связи с заменой глиняных табличек пергаменом и отчасти папирусом. Астрономия и хронология -- науки, созданные Вавилоном, продолжали развиваться. Китай заимствовал у них названия созвездий, а греки в своих математических исследованиях опирались на данные вавилонской науки.

Среднеиранский язык, получивший название парфянского пехлеви, был государственным языком в Парфии. Но немногие сохранившиеся на нем памятники написаны арамейским алфавитом по системе гетерограмм. Материалом для письма служил пергамен. Тот же Чжан Цянь отмечает поразивший его способ письма парфян на пергамене слева направо.

Сохранившиеся архитектурные памятники, скульптура, саркофаги говорят о высоком уровне развития искусства в Парфии. Иранское искусство этого времени имеет своеобразные черты, предвосхищающие изобразительное искусство эпохи Сасанидов. Чрезвычайно показательно, что пантеоны городов Месопотамии в парфянское время включают не только старых, местных богов, но предоставляют место египетским и греческим божествам. Зороастризм и маздеизм, исповедуемые парфянами, распространились далеко за пределы их государства в Понте, Коммагене, Киликии, Армении. В Иераполе, в Дура-Еуропосе были храмы великой матери богов -- Атаргатис. Там же поклонялись Ададу и Нанайе, а также Артемиде. Храм вавилонского бога Ану найден в сердце Парфии -- Уруке. Бог Бел ассимилировался в Экбатане, Пальмире и Каппадокии. Совместное существование различных божеств говорит о глубоком взаимном влиянии и смешении иранских, вавилонских, арамейских, сирийских и греческих элементов. В Междуречье с его торговлей, развитыми ремеслами скрещивались все влияния, все религии, и с этой точки зрения оно представляет совершенно исключительный интерес.

Среди раскопок в Месопотамии самое видное место принадлежит раскопкам в небольшой крепости на берегу Евфрата, известной под двойным именем Дура-Еуропос. Первое ее имя семитическое, дуру -- значит крепость вообще; второе имя -- Еуропос -- восходит ко времени основания ее как греко-македонского города при Селевке I. В жизни Дуры отражается, как в миниатюре, вся жизнь городов Междуречья. Дура принадлежит к числу так удачно названных «караванных городов» -- городов, лежащих на сухопутных магистралях Передней Азии. Но среди них имеются такие города, как Пальмира, с ее изумительной архитектурой и скульптурой, с великолепными образцами украшений и тканей. В Дуре все несравнимо скромней, проще, нет дворцов, есть простые дома, нет памятников материальной культуры богатейшей верхушки, зато сохранились предметы, которыми пользовались люди среднего достатка. Высокие образцы пальмирского искусства в Дуре немногочисленны. Хотя общественные здания и храмы украшены замечательными фресками, но они гораздо скромнее украшений зданий из розового мрамора в Пальмире. Если в Пальмире удалось найти художественно вытканные материи, то в Дуре есть образцы примитивного текстиля и грубой шерстяной одежды. Раскопки в Дуре дают возможность наблюдать жизнь в более глубоких прослойках менее обеспеченных, более скромных слоев населения. То, что это был не только торговый и караванный центр, но и крепость, доказывают обнаруженные детали быта армии: сохранились казармы, вооружение, изображения воинов, имена многих из них.

Дура представляла собой древнеассирийскую крепость и селенхю, в котором Селевк Никатор, один из военачальников Александра, поселил македонских воинов. Тогда же она получила новое имя Еуропос, по одному из родных македонцам городов.

Со времени Селевкидов, вероятно и раньте, город был окружен зубчатой крепостной стеной, над которой возвышалась сторожевая башня. В разных направлениях из города вели дороги. выход на них был через охранявшиеся стражей ворота. Улицы пересекали друг друга под прямыми углами. Дома принадлежали гражданскому населению, преимущественно среднего достатка. В казармах располагался гарнизон. Один из частных домов был надстроен, увеличен, чтобы стать более обширным помещением, куда были поселены впоследствии римские военачальники, техники, как об этом сообщает надпись. Сохранились их имена на греческом языке; одна из надписей греко-семитическая. Другая группа имен -- латинская, это воины или военачальники, остававшиеся в Дуре на зимовку. Эти имена, очевидно, относятся ко времени, когда город входил в состав Римской империи. Из общественных зданий имеются три римские бани, со всеми необходимыми подразделениями, к ним ведет римский же водопровод. Первоначальная постройка бань относится еще к парфянскому времени, они были только перестроены в римское время. Связь их с восточными банями более позднего времени очевидна. В центре города находились рыночная площадь и улица, по обеим сторонам которой тянулись лавки. Дура-Еуропос украшали несколько храмов, из которых особенно замечательно святилище богини Нанайи -- Атаргатис, впоследствии ставшее и местом поклонения Артемиде. Синагога с ее замечательными фресками была построена значительно позднее, в 245 г. н. э.

Окружавшая город земля была поделена на экады и более мелкие наделы -- клеры (клЮспй). 20 клеров составляли экаду. К сожалению, неизвестно, как именно собирались подати и налоги с этих наделов, но несомненно, что клеры были единицами для учета податей. Клеры -- это собственно земельные наделы, предоставленные воинам и их семьям, которые они обрабатывали в мирное время. При наступлении военной опасности, отрываясь от своего надела, воины обязаны были являться в полном вооружении. Воины, пришедшие на восток с Александром, в мирной обстановке возвращались к своему исконному занятию -- земледелию. Их сыновья проходили специальное военное обучение и занимали освобождавшиеся после ветеранов места в военных частях. Так образовывалось сословие клерухов -- солдат-земледельцев, земельные наделы которых переходили из поколения в поколение. Как и у себя на родине, македонцы были организованы, они составляли роды (гЭнз), во главе которых стояли генеархи. Крепкий род был сохранен до времени римских завоеваний.

Кроме того, непосредственные производители, держатели наделов, клерухи-арендаторы составляли группы, имевшие характер общины, во главе которой стоял один из них, выполнявший обязанности старосты.

Земля вообще была собственностью царя, наделы давались на время, и сохранившиеся письменные источники не оставляют сомнений в том, что если ближайших наследников у держателя надела не было, то надел его становился вновь собственностью царя. «Земля надельная» (гз клзспхчйкЮ) противопоставляется «царской земле» (гз вбуйлйкЮ), но по существу земля клерухов была землей, временно им данной тем же царем. Доходами с земель царя ведали царские экономы. Как и в Вавилоне, в Дуре было немало земли, принадлежавшей храмам. Недвижимым и движимым имуществом ведал специальный казначей, с полугреческим-полуарамейским званием -- газофилакт.

Как памятники материальной культуры, так и памятники письменности, сохранившиеся в Дура-Еуропосе, не оставляют сомнений в том, что первоначальное его население было сирийским, арабским и иранским и что эти этнические группы составляли главную массу городского населения в селевкидский и в парфянский периоды. Это справедливо и для других городов Месопотамии, причем в восточном направлении увеличивалась иранская прослойка населения, в северном -- армянская. В городе существовало несколько корпорации, группировавшихся но этническому признаку. Первое, и притом привилегированное, положение занимала греко-македонская группа. Это была аристократия города, она ближе всех стояла к царю, к управлению и составляла тот слой, из которого выходили высшие должностные лица города. Управление городом осуществлялось по греческой традиции. Самоуправление полиса налицо, так как имелся совет впхлЮ, состоявший из наиболее богатых, знатных или «мудрых». Греки в качестве «граждан» в собственном смысле слова устанавливали городские законы, которыми город руководствовался в повседневной жизни и которые были обязательны для всего города. Греческому законодательству подчинялся весь город, все его граждане. Тем не менее в основе жизни полиса лежали царские рескрипты, регламентировавшие общее его положение. Только что основанные и незначительные города не имели политической автономии и свободного самоуправления греческого полиса, они подчинялись правителю, или стратегу, специально назначаемому в город, а в последней инстанции -- сатрапу провинции. Стратег города представлял исполнительную власть, он ведал также его охраной, был начальником гарнизона и воинских частей. Функции контроля, наблюдения за общим течением городской жизни были возложены на эпистата города.

Ремесленная жизнь города, торговые операции концентрировались в специальном банке, ведавшем всеми частными соглашениями, их регистрацией, упорядочением. Хранителем этого архива, куда заносились частные акты, был хреофилакт (чсепцэлбо). Свобода корпораций города носила чисто условный характер, фактически члены корпорации были прикреплены к своему занятию, к той этнической группе, к которой они были приписаны.

Глубокое взаимное влияние, диффузия между греко-македонским и восточным, преимущественно арамейским, миром сказались на ряде явлении. Если, например, греческие нотариальные акты написаны правильным и относительно чистым греческим языком, то резкую противоположность представляют граффити. Последние содержат многочисленные ошибки и написаны так, что совершенно очевидно, что писавшие лучше знали и говорили на семитских языках. Что касается деревни, то она говорила исключительно по-арамейски. Есть надписи, где греческий и арамейский тексты приведены параллельно.

Не избежал восточного влияния даже такой институт, как семья. Македонские семьи Дура-Еуропоса и в парфянское время составляли роды (гЭнз), которые крепко помнили свои родственные связи. Известен иранский обычай, практиковавшийся и в парфянскую, и в сасанидскую эпохи, вступать в брак с кровными родственниками близкой степени родства. В парфянское время письменными источниками засвидетельствованы в греко-македонских семьях Дуры браки между близкими родственниками: дяди с родной племянницей, брата с сестрой и т. п. Нет сомнения, что это было иранское влияние, так как в Македонии такого рода браки не практиковались.

Явственно сказалось взаимное влияние и в области религии. Сирийская богиня, Великая Матерь утвердила свой культ в Риме, обойдя все Средиземноморское побережье. Мембидж назывался греческим именем Иераполь в связи с ее великолепным храмом в этом городе, который стал святилищем и для греков. В Дура-Еуропосе культ богини Нанайи--Атаргатис был слит с культом греко-македонской богини Артемиды.

Дура-Еуропос, как и другие города Месопотамии, стоявшие на магистралях, соединявших Китай и Индию со средиземноморскими государствами, расцветал с оживлением торговли и хирел, когда она замирала. Во всех памятниках материальной культуры Междуречья, в языке, письменности, в религии -- повсюду сказывается глубокое взаимное проникновение, слияние и смешение элементов Востока и Запада. Эллинизация Передней Азии и арамеизация ее греко-македонского населения во многих отношениях обусловили всемирно-историческую роль Ближнего Востока в последующее время.