Москва в годы Великой Отечественной войны

33

Профессиональный Институт Юриспруденции

Факультет: Юриспруденции

Специальность: Юриспруденция

Дисциплина: Региональная история России

Реферат

на тему:

«Москва в годы Великой Отечественной войны»

Студентка: Ермакович Мария Владимировна

Группа: ЮЮТЗ - 41/9 - СВС - 2 - 2

г. Москва 2009 г.

Содержание

Введение

1. Москва в военном положении

2. Битва за Москву

3. Рабочая и культурная жизнь столицы

4. Линия фронта отодвигается от Москвы

5. Московская конференция 1943 года

6. Окончание войны - 1945 год

7. Памятники победы в Великой Отечественной войне

Заключение

Список литературы

Введение

Великая Отечественная война началась на рассвете 22 июня 1941 года, когда фашистская Германия вероломно напав на СССР, прервала мирный труд русского народа. Весь советский народ встал на защиту свободы и независимости своей Родины.

После различных предварительных проработок 18 декабря 1940 года Гитлер дал указание о подготовке к нападению на Советский Союз (“план Барбароса”). Только малая часть немецких военных и дипломатов предостерегали Гитлера от этой войны, большинство же было согласно с его целями и надеялось на победу. Оптимистически настроенные авторы плана намеревались “молниеносной войной” достигнуть намеченной цели, линии Архангельск-Астрахань в течение 8, а более осторожные - в течение 16 недель. Военные соединения, предназначенные для нападения на Советский Союз, насчитывали 3,3 миллиона солдат, что примерно соответствовало их численности в войне против Франции. Правда, они были лучше оснащены и более опытны в военном отношении. В их число входили войска союзников (Румыния, Финляндия) численностью около 600,000 человек. После разговора с Гитлером примерно за неделю до нападения Геббельс выразил всеобщее предвкушение победы: “ Мы стоим перед беспримерным победоносным походом”.

Правда, сообщение 21 июня по данным разведки о предполагаемом нападении не было неожиданностью. В ЦК Партии не раз было слышно о концентрации немецких войск у наших границ. По заданиям Партии и правительства за последние два года в Москве принимались серьезные меры для усиления противовоздушной обороны, строились бомбоубежища, большие работы проводились по приспособлению метрополитена и коммунальных предприятий к укрытию граждан.

Стоит упомянуть о некоторых документах, игравших немалую роль в тот период. Так, был подписан договор о ненападении между Германией и Советским Союзом от 23.08.39 г., в котором в частности говорилось: “Обе договаривающиеся стороны обязуются воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и от всякого нападения в отношении друг друга, так и совместно с другими державами... В случае возникновения споров или конфликтов между договаривающимися сторонами по вопросам того или иного рода обе стороны будут разрешать эти споры или конфликты исключительно мирным путем в порядке дружественного обмена мнениями или в нужных случаях путем создания комиссии по урегулированию конфликта”. Были также подписаны: секретный дополнительный протокол к договору о ненападении между Германией и Советским Союзом от 23.08.39 г., германо-советский договор о дружбе и границе от 28.09.39 г., касающийся обмена территориями, входящими в сферу влияния.

И.В. Сталин предложил пост заместителя Верховного Главнокомандующего Г.К. Жукову. Георгий Константинович сначала отказался, ссылаясь на то, что им будет трудно работать из-за несовместимости характеров, но Сталин ответил ему, что “обстановка угрожает гибелью стране, и надо прежде всего защищать Родину, а что до характеров, то давайте их подчиним интересам Родины”.

Завоевателю Парижа, каким втайне считал себя Гитлер, очень хотелось стать завоевателем Москвы. Гитлеровская клика понимала все значение этого города, как важнейшего политического и, промышленного, научного и административного центра нашей страны. На сбитом в июле в один из первых вражеских налетов немецком самолете были найдены карты с подробным описанием и обозначением важнейших предприятий и учреждений столицы.

Массированными воздушными налетами на город Гитлер намеревался дезорганизовать работу промышленности и транспорта, посеять панику среди населения и даже уничтожить город с воздуха.

С самых первых дней войны Москва стала центром обороны. В ней были созданы специальные комиссии, комитет по обороне.

22 июня по московской радиосети был передан приказ № 1 по местной противовоздушной обороне. В этом приказе предусматривались: немедленная светомаскировка предприятий, транспорта, домов и улиц, приведение в боевую готовность бомбоубежищ, метрополитена и служб МПВО.

1. Москва в военном положении

С известием о начале Великой Отечественной войны в Москве было объявлено "угрожаемое" положение. Город подчинился законам военного времени: уличное освещение отключали, резко снизился накал электрических лампочек, окна домов и витрины магазинов затянули плотной тканью и бумагой, на автомобильные фары поставили специальные сетки-заслонки. С 27 июня в городе был введен комендантский час.

...24 июня вой электросирен и голос диктора подняли горожан в три часа ночи. Люди растерянно толпились в арках, лишь немногие побежали в бомбоубежища. Однако первая воздушная тревога оказалась ложной. Советские истребители, возвращавшиеся с задания, были приняты за немецкие бомбардировщики. Наутро газеты назвали тревогу учебной.

Единственным документом, разрешающим въезд в город, стал паспорт с московской пропиской. Жители пригородов, работавшие в Москве, предъявляли справки с места работы, а колхозники, торгующие на московских рынках, - удостоверения, выданные правлением колхоза. В сентябре "до особого распоряжения Московского Совета" в Москву запретили возвращаться прежде из нее эвакуированным. Самовольно вернувшимся не выдавали карточек, введенных с 17 июля, не восстанавливали прописку.

Купить продукты и промышленные товары по государственной цене можно было только по карточкам. Хлеба в день полагалось рабочему 800 г, инженеру - 600 г, служащему, ребенку, иждивенцу - по 400 г. Месячная норма круп и макарон была для рабочего 2 кг, для прочих по 1,5 кг; мяса и мясных продуктов соответственно - 2,2 кг, 1,2 кг, 600 г. Продовольственные карточки выдавались ежемесячно, промтоварные - раз в полгода. При потере восстановить их было невозможно.

Мужчин и женщин трудоспособного возраста обязали по первому требованию оказывать помощь службам и командам местной противовоздушной обороны (МПВО), возглавляемой заместителем председателя Моссовета генерал-майором С.Ф.Фроловым и начальником штаба МПВО Москвы майором С.Е. Лапировым. "Группы самозащиты от воздушного нападения" в жилых домах и учреждениях начали создавать еще перед войной, в мае 1941 года прошли общегородские учения по противовоздушной обороне. А 21 июля в 22 часа 10 минут начался первый воздушный налет на Москву, длившийся пять с половиной часов. На город устремились более двухсот немецких самолетов, но лишь нескольким удалось прорваться к Москве. "Налет надо считать провалившимся", - констатировала наутро московская пресса, признавая, что бомбардировки вызвали пожары жилых зданий, гибель и ранения москвичей.

После этого бомбы падали на Москву почти каждую ночь. При объявлении воздушной тревоги одни спешили в бомбоубежища, другие поднимались на крыши домов обезвреживать сыпавшиеся на город "зажигалки". "Когда фашисты по ночам над улицами кружатся, нужны три вещи москвичам: вода, песок и мужество!" - лозунг тех дней. Не раз бомбежка начиналась без объявления тревоги. 23 июля около пяти часов вечера фугасная бомба упала вблизи станции метро "Арбатская", возникла паника, люди бросились в метро, в давке погибло несколько человек.

К утру почти все последствия ночных налетов бывали уже ликвидированы - воронки от бомб засыпаны, поврежденные пути и магистрали восстановлены. Начальник штаба МПВО С.Е. Лапиров вспоминал, как в ночь с 11 на 12 августа у Никитских ворот вблизи памятника Тимирязеву упала тонная бомба. "Были повреждены трамвайные пути, сорвана контактная сеть, сброшен со своего постамента памятник, а утром около Никитских ворот уже ходили трамваи, а часов в 5 дня памятник уже стоял на своем месте". В аварийно-восстановительных работах принимали участие почти все горожане, рабочий день стал 11-часовым, но фактически работали больше.

Столичная партийная организация оказывала большую помощь Московской зоне противовоздушной обороны. Для усиления корпусов ПВО было направлено более 600 работников и много комсомольцев. Предприятия Москвы изготовили и передали ПВО большое количество специальной техники.

Уже в конце июня 1941 года рабочие столицы по своей инициативе начали создавать вооруженные боевые отряды и группы. Центральный Комитет партии поддерживал инициативу москвичей. 2 июля на совещании первых секретарей райкомов Москвы было принять решение о формировании дивизий народного ополчения. В этот же день, вечером во всех районах Москвы состоялись многочисленные митинги, на которых люди записывались в дивизии народного ополчения. В отряды шли все, кто мог носить оружие. 4 июля Государственный Комитет Обороны принял специальной постановление “О добровольной мобилизации трудящихся Москвы и Московской области в дивизии народного ополчения”. В течение четырех дней в приемные комиссии и партийные органы поступило 168 470 заявлений с просьбой о зачислении в ополчение. Удовлетворить желание всех добровольцев не представлялось возможным. После тщательного рассмотрения заявлений было отобрано около 160 тысяч человек, из которых сформировали 12 ополченческих дивизий. Основную массу составили рабочие крупнейших заводов, а также многих учреждений и учебных заведений.

Промышленные предприятия столицы снабдили дивизии народного ополчения обмундированием, продовольствием и в значительной степени вооружением. Срочно перестраивалось на военный лад народное хозяйство страны. Промышленные предприятия переводились на выпуск военной продукции, транспорт - на военный график перевозок, сельское хозяйство - на первоочередное обеспечение нужд фронта и военного производства. Сотни крупных фабрик и заводов, миллионы жителей прифронтовых районов эвакуировались в глубокий тыл.

Хотя уже к началу налетов фашистской авиации противовоздушная оборона Москвы представляла собой разностороннюю систему, в которой участвовало свыше 600 тысяч жителей столицы. МПВО была оснащена противопожарной, противохимической, медицинской и аварийно-восстановительной техникой.

Информация - скупая, косвенная - о разрушениях проникала на страницы газет с трудом. О попадании бомбы в здание Театра имени Вахтангова газеты сообщили лишь, когда уже вовсю шли восстановительные работы. "Рваная зияющая рана Театра им. Вахтангова быстро затягивается свежей кирпичной кладкой. Вчера она достигла уровня третьего этажа. И театр, играющий сейчас в филиале Художественного, уже готовится к возвращению домой".

Война до сих пор напоминает о себе пустотами в плотной застройке центра Москвы. Проходя по Моховой сегодня, вряд ли подумаешь, что два четырехэтажных здания, стоящих ныне напротив Российской Государственной библиотеки, - на самом деле части одного, разрушенного прямым попаданием бомбы летом 1941 года. След войны - и площадка на углу Богоявленского переулка и Никольской улицы: прежде здесь стоял трехэтажный дом, на который упал немецкий бомбардировщик.

Ночные бомбардировки заставляли многих жителей города и ближних окрестностей искать убежища в метро. Они съезжались к станциям еще до темноты "из деревень и пригородных дач, иной раз даже и тогда, когда тревога не объявлялась"⁶. Воздушных налетов ожидали обычно к ночи, поэтому движение поездов метрополитена прекращалось с 8 часов вечера до 5 часов 30 минут утра. В половине девятого вечера двери метро открывались для детей и женщин с детьми до 12 лет. С собой можно было проносить одеяло, постельные принадлежности, детское питье. Для детей до двух лет в вагонах поездов ставились кроватки. Работали буфеты, продукты продавали также с лотков вразнос, на каждой станции была вода. Остальных в метро пускали лишь после сигнала воздушной тревоги, если оставались свободные места.

Большинство жителей прятались от бомбежек в подвальные помещения, траншеи, щели, защищавшие от осколков и взрывной волны, но, конечно, не от прямого попадания.

С каждым днем облик Москвы становился строже и суровее. Витрины магазинов заняли плакаты "Окон ТАСС" и крупноформатные листы из газеты московских художников "В бой за Родину!" В кинотеатрах показывали фильмы: "Как уберечь себя от действия отравляющих веществ", "Воздушная тревога", "Как бороться с зажигательными бомбами" и тому подобное. На главных магистралях Москвы установили огромные деревянные щиты-плакаты геройско - патриотического содержания (на одном из них, например, была изображена женщина-мать, провожающая сына на фронт со словами: "Будь героем!").

Газеты настойчиво подчеркивали, что жизнь столицы идет своим чередом: не прерваны работы по реконструкции центра, начавшиеся до войны, благоустраивается главная улица Москвы - улица Горького. В сентябре-октябре сообщалось о передвижке четырехэтажного здания весом в 16 тысяч тонн с улицы Горького вглубь Брюсовского переулка на расстояние 49,3 м с одновременной заменой в нем голландских печей на центральное отопление. В августе-сентябре газеты запестрели объявлениями об очередном приеме студентов в вузы. Первые месяцы войны работали театры и кинотеатры. Объявлялись премьеры фильмов и спектаклей. Москвичи впервые увидели кинофильмы "Свинопас", "Небо и ад", "Маскарад". В августе газеты известили о начале еженедельных трансляций Московским радио концертных программ для фронта из Большого театра. Первая передача началась прологом из оперы М.Глинки "Иван Сусанин". В концерте звучали отрывки из опер "Князь Игорь", "Руслан и Людмила", "Садко", "Чародейка", "Пиковая дама", "Евгений Онегин".

В первые дни войны наши летчики, возвращающиеся с боевых заданий, рассказывали, что хорошими ориентирами для противника могут служить излучины Москвы-реки и особенно Обводной канал. Ведущие архитекторы столицы - Д.Н. Чечулин и другие - внесли предложение замаскировать основные ориентиры в городе.

И вот в конце июня Обводной канал, центральные площади и некоторые магистрали были покрыты фанерными крышами. На многих окраинных пустырях было устроено маскировочное освещение: так создавалась видимость работавших заводов. Об эффективности этой маскировки свидетельствует то, что впоследствии фашистские летчики сбросили не одну сотню бомб на подсвеченные пустыри.

9 июля 1941 года Государственный Комитет Обороны принял специальной решение “О противовоздушной обороне Москвы”. Руководствуясь этим решением, Ставка Главного Командования более чем втрое увеличила число истребительных авиационных полков в шестом авиакорпусе, прикрывавшем Москву. Почти в три раза расширилась сеть постов аэростатов воздушного заграждения.

В соответствии с постановлением СНК СССР от 2 июля 1941 года “О всеобщей обязательной подготовке населения к противовоздушной обороне” под руководством Московской партийной организации была реорганизована и расширена система формирований местной противовоздушной обороны. Все участковые команды МПВО Москвы представляли теперь собой отдельные кадровые батальоны, созданные в каждом районе Москвы и в двенадцати наиболее крупных городах области. Кроме того, по решению от 9 июля был организован полк восстановления дорог и мостов, полк восстановления энергохозяйства и отдельный батальон по восстановлению городского хозяйства.

Мероприятия Государственного Комитета Обороны и Ставки Главного Командования, направленные на укрепление противовоздушной обороны столицы, а также большая работа, проделанная Московской партийной организацией по подготовке населения столицы к борьбе с воздушным противником. Надо отдать должное партийной организации, которая с самых первых дней войны вела разъяснительную работу среди жителей столицы, в рядах русской армии, агитационную и аналитическую работу по выявлению ошибок и недочетов.

Спустя месяц после начала войны, 22 июля 1941 года в 22 часа 07 минут, в городе снова раздались сигналы воздушной тревоги. Посты наблюдения передали из Можайского района, что по направлению к Москве большими группами идут фашистские бомбардировщики. Москвичи устремились в бомбоубежища. Четко и слаженно работали станции метро, укрывая население. Через 25 минут с вышки командного пункта стали видны в районе Кунцево вспышки выстрелов зенитной артиллерии. Огонь становился все плотнее. Член Военного Совета Московской зоны обороны В.П. Пронин писал об этом так: “Весь горизонт от Москвы-реки до поселка Ленино заполыхал зарницами разрывов. Было видно, как туго приходится фашистским стервятникам - они маневрировали, то уходя от огня, то снова приближаясь к городу.

Вот взвился кроваво-оранжевый веер взрыва в районе Катуковской слободы, затем на Хорошевском шоссе и около Ваганьковского кладбища. С громадным всплеском пламени тяжело грохнуло на Моховой. Не ожидая специальных приказаний, к каждому месту падения бомбы, к каждому начинающемуся пожару мчится на мотоциклах разведка, которая тут же сообщает штабу ПВО о месте и характере разрушений. Одновременно выезжают машины скорой помощи и пожарные команды...”

Налет продолжается уже более двух с половиной часов. Все еще горят разбитые цистерны на станции Москва - Белорусская, освещая ярким пламенем все вокруг. Близко к огню подойти невозможно. Даже на Ваганьковском путепроводе нестерпимая жара, дымится одежда. В этом хаосе огня и дыма под гром зениток бойцы пожарных команд, поливая друг друга водой, отстаивали каждый вагон, каждое сооружение.

Организованно и мужественно действовали во время налетов аварийно-восстановительные полки. В один из первых налетов фугасная бомба крупного калибра разбила водопровод большого диаметра на площади Белорусского вокзала. Вода мощным потоком устремилась к станции метро, где укрывалось несколько тысяч женщин и детей. Это грозило страшной катастрофой. Понимая грозящую опасность, командир аварийно-восстановительного полка, доктор технических наук М.Н.Шестаков немедля прибыл со своим батальоном на привокзальную площадь. Им удалось оградить от потоков воды станцию метро. Бойцы батальона в несколько часов восстановили разрушенный водопровод. Быстрыми и умелыми действиями батальона были спасены тысячи людей.

Во время налета 21 июля крупная бомба разрушила дом № 10 на Моховой улице. В подвале было завалено несколько десятков людей. Прибывший аварийно-восстановительный батальон под руководством инженера В.Ф. Мосолова в темноте под бомбежкой быстро проделал проходы в развалинах и спас много людей.

Во время налета 3 августа на площадь у Никитских ворот упала бомба большой мощности. На площади зияла огромная воронка глубиной 10 метров. Все коммуникации были разрушены, трамвайный поезд смят и отброшен на несколько метров в сторону. Памятник Тимирязеву был также поврежден. Инженерная разведка, возглавляемая главным архитектором Москвы Д.Н. Чечулиным, на месте определила характер разрушений, и аварийно-восстановительный полк принялся за работу. На следующий день были восстановлены все коммуникации, заасфальтирована площадь, и отремонтированный памятник стоял на прежнем месте.

Исключительное бесстрашие и стойкость при защите столицы показали женщины-москвички. Тысячи девушек добровольно пришли в зенитные и аэростатные части Московской зоны ПВО. Многие десятки тысяч женщин защищали Москву в противопожарных, противохимических и медико-санитарных командах.

2. Битва за Москву

В сентябре Гитлер отдал приказ о подготовке наступления на Москву. 3-5 октября оборона столицы была прорвана, к исходу 7 октября, как вспоминает маршал Г.К. Жуков, "все пути на Москву, по существу, были открыты".

По свидетельству начальника НКГБ Ленинградского района Москвы С.А. Скворцова, руководство города знало о прорыве обороны уже через 20-30 минут после случившегося и сразу начало усиленную подготовку одних предприятий к эвакуации, других - к уничтожению. Взорвать было намечено более 1000 предприятий, 12 мостов, городские и подмосковные электростанции, вокзалы, автобазы, здания Центрального телеграфа, Гознака, ТАСС, Большой театр, Дом Союзов. Главный инженер комбината "Трехгорка" Н.Н. Павлов описывает тренировку специальной взрывной команды, какие были созданы на каждом предприятии: "Мы ничего, конечно, не взрывали, а поджигали шнур и за время его сгорания должны были пробежать определенную дистанцию... По сигналу каждый исполнитель завязывал определенное количество узлов. Ему полагалось для проведения этой операции по 5 секунд на 4 точки... и выйти из цеха через 20 секунд, иначе погибнет... Этой тренировкой я достиг такого положения, что на 5 этаже люди успевали сделать свое дело и выскочить в окно..."

Москвичи в массе своей не представляли реальной опасности, нависшей над Москвой, хотя бомбежки участились. Одна бомба попала даже в Большой театр. Торопились уехать лишь наиболее осведомленные, но таких было немного. До 8 октября сводки Совинформбюро начинались одинаково: "В течение дня наши войска вели упорные бои с противником на всем фронте". О поражениях умалчивалось, сообщалось лишь об успехах отдельных подразделений, о подвигах советских солдат и зверствах противника. Лишь 9 октября узнали о взятии Орла, а потом до 16 октября все утренние и вечерние сводки Совинформбюро повторялись почти слово в слово. 12 октября: "После упорных многодневных боев наши войска оставили Брянск..." 14 октября: "После ожесточенных боев наши войска оставили Мариуполь..."

"Черным" для москвичей стал день 16 октября 1941 года. Газеты оповестили, что "в течение ночи с 14 на 15 октября положение на Западном направлении фронта ухудшилось... В опасности Родина, Москва!". На предприятиях и в учреждениях начались массовые увольнения, сжигалась вся документация. Закрывались продовольственные магазины, столовые. Некоторые директора магазинов спешно грузили продукты на машины и покидали город, захватив с собой и денежную выручку. Появились люди, пытавшиеся нажиться на оставленном без присмотра имуществе, грабившие опустевшие квартиры. "Началось мародерство ... бери и спасайся, как можешь, все равно достанется немцу", - вспоминал один из очевидцев.

В городе возникла паника. Прекратил работу городской транспорт. Руководство метрополитена получило приказ начать срочный демонтаж и эвакуацию основного оборудования. "Метро сутки не работало, - записала в своем дневнике спустя несколько дней врач "Скорой помощи" А.Г. Дрейзер, - то ли ремонт, то ли срочная перевозка, а толков и слухов масса. На базарах и на улицах продают краденые конфеты и шоколад. Говорят, будто мясокомбинат разгромили. По улицам проходят гурты скота. По Садовой угоняют куда-то несметное количество свиней. Темные личности бродят около и тянут в подворотни свиней чуть ли не на глазах у пастухов".

Заместитель начальника метрополитена по сооружению А.К. Шмидт рассказывал в 1944 году, что один из начальников службы 26 октября, поддавшись панике, приказал снять моторы, откачивающие воду из метро. Это грозило затоплением. По чистой случайности дрезины, которые должны были отвезти рабочих для демонтажа, не смогли пройти из-за стоявших в тоннелях составов с детьми.

"В этот день, - вспоминал И.И. Сурнакин, главный инженер ГПЗ № 1, - мы почувствовали, что за спиной стоит враг... Паника была вызвана еще и тем, что народ неожиданно остался ни при чем. Многие говорили: "дали б нам оружие, мы б пошли воевать, а то получили расчет и уходи". "...Говорили: "давайте оружие, мы пойдем на фронт ... Мы ставили этот вопрос перед РК партии, - вспоминал директор Московского инструментального завода А.М. Симонов, - и нам сообщили, что сейчас не могут нас вооружить. Вооружили только небольшую часть комсостава и небольшую группу людей для защиты завода".

Панику удалось остановить. В тот же день Моссовет принял постановление, в котором происходящее в городе было названо "грубым нарушением государственной дисциплины". На следующий день сообщили все городские газеты: "1. Всем торговым предприятиям, ресторанам и столовым нормально по установленному порядку обслуживать население Москвы. 2. Троллейбусу и трамваю бесперебойно производить работу с 5 часов утра до 10 часов вечера. 3. Коммунальным предприятиям и лечебным учреждениям начинать и кончать работу в установленные ранее Московским Советом часы". В 18 часов 05 минут последовал приказ начальника метрополитена открыть нормальное движение поездов, и через 40 минут оно уже возобновилось на Кировско-Фрунзенской линии. Демонтаж оборудования был приостановлен. А на следующий день поезда ходили как обычно.

В пять часов вечера 17 октября по радио к москвичам обратился председатель исполкома Моссовета В.П. Пронин, призвавший немедленно приступить к работе и ликвидировать панику, не верить ложным слухам. А 18 октября было принято решение об открытии в Москве в ближайшие два дня двухсот магазинов и павильонов по продаже хлеба и продовольственных товаров. В газетах печатали сообщения о привлечении к уголовной ответственности руководителей предприятий, проявивших малодушие и самовольно оставивших вверенные им посты, расхищавших государственное имущество, проводивших "контрреволюционную агитацию", и о том, что многие из них приговорены к расстрелу.

В начале октября линия фронта неумолимо приближалась к Москве. В первых числах стало известно о прорыве фашистами Брянского и Западного фронтов. Москва становилась прифронтовым городом. Немецко-фашистское командование приступило к осуществлению так называемой операции “Тайфун” с целью захвата Москвы. Гитлеровцы имели численное превосходство в силах и вооружении. Несмотря на героическое сопротивление советских войск, противник приблизился почти вплотную к Москве.

Направление главного удара на Москву немецкой авиации проходило через Павшино, Строгино, Щукино, Троице-Лыково, Серебряный бор - к Кремлю. Это был кратчайший путь на Москву, еще до войны освоенный международной авиацией, и именно это обстоятельство особенно тревожило наше командование.

Из Москвы и Московской области массовая эвакуация началась после того, как 10 октября Государственный Комитет Обороны постановил перебазировать из столицы в глубокий тыл металлургические заводы и все основные предприятия, производившие боевую технику, вооружение и боеприпасы. За полтора месяца было эвакуировано на восток около 500 крупнейших фабрик и заводов, более миллиона квалифицированных рабочих, инженерных и научных работников, много учреждений, театров, музеев. В городе оставались коммунальные предприятия, работники городского хозяйства, транспорта, торговли, хлебозаводов, лечебных учреждений.

В результате эвакуации заводов на некоторое время резко сократилось производство боеприпасов и вооружения, а необходимость в них была исключительная. Особенно нужны были армии новые виды вооружения: автоматы, реактивные установки и снаряды к ним, новейшие системы противотанковых орудий.

Московский Совет принял самые срочные меры к перестройке предприятий местной промышленности и городского хозяйства на производство боеприпасов и вооружения. На время пришлось отказаться от ремонта городского транспорта и производства предметов потребления. Зато производство автоматов, минометов, гранат, мин и снарядов было налажено, даже на посудных и галантерейных фабриках. Игрушечные фабрики стала производить бутылки с горючей смесью.

Организации столицы заново создали после эвакуации военную промышленность и подготовили новые кадры квалифицированных рабочих, преимущественно женщин.

19 октября решением ГКО в Москве и прилегающих к ней районах было введено осадное положение. С 21 октября на улицах и площадях Москвы началось сооружение баррикад и огневых точек. Возобновляли работу московские предприятия. "Налеты немца с каждым днем ожесточеннее и длительнее, - пишет в дневнике 29 октября врач Е.И. Сахарова. - Вчера был разрушен Большой театр. Бомба упала на улице Горького около телеграфа, в очереди у диетического магазина было много пострадавших и убитых, и все это до воздушной тревоги... Москва имеет необычный вид и настроение: на мостах баррикады, в переулках тоже - Москва готовится к великому бою. Люди ходят с вещами, с заплечными мешками, как будто куда-то уезжают, или переезжают".

Дух москвичей подняла трансляция 6 ноября речи И.В. Сталина на торжественном заседании, посвященном XXIV годовщине Октябрьской революции. "Только что сейчас прослушала речь Сталина по радио. Прекрасная речь... "Москву не сдадим".

7 ноября, несмотря на метель с порывами ледяного ветра, на Красной площади в Москве состоялся ежегодный парад войск. Этот парад имел большое значение, так как Гитлер неоднократно объявлял, что Москва уже пала. Все смогли убедиться, что эти высказывания ложны, и это еще больше воодушевило людей, вставших на защиту столицы. С парада боевые орудия уходили прямо на фронт. С 1 по 15 ноября Ставка ввела в состав Западного фронта несколько новых стрелковых, кавалерийских и танковых дивизий. Действующие части фронта пополнялись в этот период людьми и боевой техникой.

В ноябре налеты немецких бомбардировщиков участились, сигнал воздушной тревоги звучал по нескольку раз в день. Занятия в школах, фактически давно прерванные, приказом ГорОНО были прекращены официально. "С каждым днем становится беспокойнее. Привыкнуть к звукам сирены невозможно. Психика людей как-то странно меняется. Самые близкие сообщают о смерти своих родственников равнодушно, констатируя факт, а реакция настоящая приходит потом... Ночи темные, если бы не электрические фонари, которые мы добыли всеми правдами и неправдами, не раз поломали бы себе руки и ноги... Ни на минуту не сомневаюсь, что победа будет наша, но что будет здесь, в Москве? Люди, приезжающие с фронта, говорят, что здесь находиться страшнее, чем на фронте, так как здесь все неожиданно, и не знаешь, где будет сброшена бомба... Фронт приближается к нам. На улицах Москвы строятся баррикады с ежами из рельс... Очень и очень не хочется допустить мысли, что будут здесь уличные бои. Но зверь фашистский силен, и надо быть готовым к этому".

14 ноября Военный Совет Западного фронта предупредил командующих армиями о возможном переходе противника в новое наступление на Москву. Военным советам армий было приказано тщательно проверить состояние обороны частей первого эшелона. Проверки, осуществляемые ими, имели большое значение, так как помогали выявлять и устранять недостатки, имевшиеся в организации обороны.

Успешное отражение наступления немецких войск на Москву, пополнение армии людьми и боевой техникой, накопление в тылу войск резервов. Ставки значительно повысили моральное состояние войск и их боеспособность. Но в то же время было ясно, что неудачи в этот период под Москвой не остановят армию Гитлера и в Москве активно готовились к решающим боям. Некоторая передышка в боевых действиях позволила организациям города в более спокойной обстановке эвакуировать из города нетрудоспособное население.

В Германском генеральном штабе, в штабах групп армий в начале ноября проходило обсуждение вопроса, что делать дальше. Существовало только два пути: переходить к обороне или продолжать наступление. Учитывая положение, которое складывалось на советско-германском фронте, некоторые немецкие генералы были за переход немецких войск под Москвой к обороне до весны будущего года. Но Гитлер руководствовался соображениями не столько стратегического, сколько политического характера. Переход к обороне на подступах к городу, до которого оставалось несколько десятков километров, по мнению Гитлера, означал бы признание провала “молниеносной войны”, подрыв политического престижа Германии, что грозило большими внутригосударственными и внешнеполитическими осложнениями. Гитлер считал, что немецкие войска должны любой ценой взять Москву. Эту мысль он со всей решительностью высказывал 13 ноября на совещании командующих группами армий в Орше. Его поддержали командующий сухопутными силами Браухич, начальник генерального штаба Гальдер и командующий группой армий “Центр” Бок. Наступление решено было возобновить в середине ноября. Главные удары планировалось нанести по флангам Западного фронта с целью обойти Москву с северо-востока и юго-востока и окружить ее.

Вначале гитлеровцы намеревались затопить Москву вместе со всем населением. На совещании в штабе группы армий “Центр” Гитлер заявил, что город должен быть окружен так, чтобы ни один русский солдат, ни один житель не смог бы покинуть его. Гитлер говорил: “Произведены необходимые приготовления к тому, чтобы Москва и ее окрестности с помощью огромных сооружений были затоплены водой. Там, где стоит сегодня Москва, должно возникнуть огромное море, которое навсегда скроет от цивилизованного мира столицу русского народа”. Затем, правда, убедившись, что это технически невозможно, было решено оставить в кольце окружения проход, чтобы дать возможность окруженным уйти на восток, а самим занять Москву. Предпринимая последнее наступление, немецкое командование отдало приказ опоясать Москву плотным кольцом войск по линии окружной железной дороги.

Новый план фашистских захватчиков заключался же в том, чтобы превратить Москву в руины, обрушив на нее тысячи тонн артиллерийских снарядов и авиационных бомб. При этом любая форма капитуляции окруженных войск и населения отвергалась.

В период до декабря 1941 года фашистами было предпринято еще немало попыток захвата Москвы. Так, 15-16 ноября было произведено наступление немецко-фашистских войск на Москву ударами 3-й и 4-й танковых групп, 18 ноября 2-я танковая армия возобновила наступление юго-восточнее Тулы. Удар огромной силы, обрушенный в первые дни наступления, принес врагу успех. Советские войска вынуждены были отойти на широком фронте к Волге юго-восточнее г. Калинина (Твери) и с рубежа реки Ламы южнее Московского моря. В результате противник получил возможность развить успех на клинском направлении. Немцы рассчитывали прорвать оборону, вырваться на Волоколамское шоссе и двинуться к Москве. Группа истребителей танков 1077-го стрелкового полка 316-й дивизии совершила 16 ноября свой бессмертный подвиг у разъезда Дубосеково. 28 человек приняли на себя удар 50 вражеских танков. Их ружейно-пулеметным огнем атака была отбита. Брошенные в бой противником 20 танков и новая группа автоматчиков также были остановлены. Гранатами, бутылками с горючей смесью и огнем из противотанковых ружей отважные панфиловцы подбили 14 танков, остальные повернули назад. После этого предпринималось еще две попытки преодолеть этот рубеж, но прорвать оборону так и не удалось. Этот бой длился 4 часа, враг потерял здесь 18 танков и десятки солдат. Впоследствии в Москве улица была названа именем Героев Панфиловцев.

Немцы были остановлены также на многих рубежах под Москвой и, даже учитывая, что перевес в орудиях и снарядах был на стороне фашистов, к началу декабря наступление гитлеровцев под Москвой было остановлено. Надежды врага захватить Москву не сбылись. Измотав и обессилив врага, советские войска перешли в контрнаступление и, разгромив группу армий Центр, вынудили его перейти к обороне. Победа под Москвой имела огромное стратегическое и политическое значение. Фронт был отодвинут на запад на 100-250 километров. Битва под Москвой оказала большое влияние на изменение обстановки на других фронтах Великой Отечественной войны и на весь ход второй мировой войны.

3. Рабочая и культурная жизнь столицы

Стоит упомянуть о том, что в эти суровые для нашей столицы дни ни на секунду не прекращалась рабочая и культурная жизнь столицы. Когда враг стоял у ворот города, деятельность государственных органов страны и города крайне затруднилась, но в Москве по-прежнему оставались и Политбюро ЦК, и Государственный комитет обороны, и Ставка Верховного Главнокомандования, и минимально необходимый для руководства страной и Вооруженными силами правительственный и военный аппарат. Центральные газеты (“Правда”, “Красная звезда”, “Известия”, “Комсомольская правда”, “Труд” и другие) по-прежнему регулярно выходили в эти дни. Они были немаловажным фактором в обеспечении спокойствия и дисциплины москвичей.

Правительство Москвы, проявляя особую заботу о сохранении творческих кадров и художественных ценностей, эвакуировало коллектив Большого театра в город Куйбышев (Самару).

28 октября 1941 года в 4 часа дня прорвавшийся к Москве бомбардировщик сбросил на Большой театр 500-килограммовую бомбу, которая прошла между колоннами под фронтоном портика, пробила фасадную стену и разорвалась в вестибюле. Полностью разрушенными оказались скульптуры в нишах, лепнина, капители колонн портика, дубовые двери, оконные рамы, художественные торшеры. Была пробита и частично обрушилась стена главного фасада, разрушено перекрытие портика главного входа, обрушилось перекрытие вестибюля, повреждены балюстрада и ступени парадных лестниц, появились трещины на своде главного фойе, повреждена штукатурка, живопись свода и стен, появилась мелкая сеть трещин на плафоне зрительного зала. Воздушной волной были выбиты все стекла, разрушена сантехническая система и асфальтовое покрытие у театра площадью 250 квадратных метров. К счастью уникальная люстра театра в это время была спущена вниз и закрыта щитами.

Театр стоял темный, завешенный маскировочными сетями и казался мертвым. Но внутри холодного и неотапливаемого помещения сразу же начались ремонтные и реставрационные работы. Уже в феврале 1942 года здесь работала группа художников под руководством П. Корина. Реставраторы трудились по 10-12 часов в сутки, работая на строительных лесах под потолком над восстановлением живописного плафона зрительного зала, осторожно, стараясь не повредить авторский слой росписи, а также уникальную акустическую деку, находящуюся под плафоном. Всего за 240 дней, в тяжелых условиях военного положения, работы по реставрации плафона были закончены.

В 1941 году восстановили также роспись плафона главного фойе, провели позолотные работы в зрительном зале и его интерьерах, отделку дверей “под французский лак” и другие работы. Бригадой позолотчиков руководил известный мастер И. Пашков, работами по лепнине - скульптор Г. Мотовилов. Словно маг и волшебник, творил в это время чудеса архитектор театра А. Великанов: он делал бра из гипса, ввиду нехватки металла - из простого железа гнул красивые декоративные ручки. Выполненные им отдельные детали так вписались в интерьер Кавоса, что иногда нельзя было отличить подлинный, первоначальный, и восстановленный декор. Были восстановлены фасад здания и скульптуры в нишах.

Летом 1943 года в Москву вернулась часть коллектива, работавшая в Куйбышеве, а 26 сентября того же года спектаклем “Иван Сусанин” Большой театр вновь открыл свои двери для зрителей.

День 22 июня 1941 года грозовым аккордом ворвался в мирную деятельность Московской консерватории имени П.И. Чайковского. Охваченные патриотическим порывом, многие ее студенты и преподаватели записались в народное ополчение, военнообязанные были призваны в ряды действующей армии. Консерватория свято чтит память тех, кто отдал жизнь за свободу и независимость своей Родины. Имена хормейстера Г.П. Лузенина, певца А.И. Окаемова и других 65, павших в войну, навеки запечатлены на мемориальных досках, установленных в холле третьего этажа старого учебного корпуса.

С приближением неприятельских войск к столице в октябре 1941 года консерватория была эвакуирована в Саратов, где продолжала свою работу. В доме на улице Герцена, 13 оставалось только небольшое число сотрудников, которым поручили охрану здания и имущества.

Здание консерватории находилось под постоянной угрозой бомбардировок. Сотрудники и студенты консерватории, все, вплоть до директора, регулярно дежурили на крышах. На дом упало 17 фашистских зажигательных бомб; все они были обезврежены. Однажды огромная фугасная бомба поразила одно из соседних строений. Взрывной волной были выбиты все стекла консерваторного здания.

С ликвидацией непосредственной угрозы в столице в марте 1943 года открылось московское отделение консерватории, состоявшее из студентов старших курсов. С конца 1942 года консерваторцы группами стали возвращаться из Саратова в Москву. В сентябре 1943 года вся консерватория начала очередной учебный года в своем здании.

О суровых военных буднях консерватории писал органист Л. Ройзман: “Вспоминается зима 1942 года в Москве. Консерваторское здание не отапливается (хотя с марта этого года начали заниматься 4-й и 5-й курсы), на концертах в Большом зале все сидят в зимних пальто, военных шинелях. Афиши маленького размера, на плохой бумаге. Концерты начинаются в 6 часов вечера и нередко прерываются воздушными тревогами”. В течение всех военных лет коллектив вел интенсивную военно-шефскую работу: фронтовым бригадам приходилось выступать перед бойцами неподалеку от передовой, под угрозой вражеских бомбежек и обстрелов. Большое количество концертных бригад регулярно обслуживало воинские части Московского гарнизона, аэродромы, раненых в госпиталях, коллективы оборонных предприятий. Консерваторская муза не замолкала даже в самые суровые дни войны, помогая людям ковать победу.

К сентябрю 1945 года - началу нового учебного года - все службы консерватории были полностью восстановлены. В ряды студентов влилась большая группа молодых людей, демобилизованных из армии.

Не прекращалась в годы войны и подготовка научных кадров. Только в МГУ за 1941-1945гг. было защищено 106 докторских и 520 кандидатских диссертаций. За эти же годы вузы столицы подготовили десятки тысяч различных специалистов.

В Москве уже с 1942г. действовали Музыкальный театр имени К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко, Театр драмы, Театр имени Е. Вахтангова, Центральный театр транспорта, Областной театр юного зрителя и некоторые другие. Вскоре возобновили свою работу МХАТ, Театр им. Моссовета, Театр имени М.Н. Ермоловой и многие другие театры, вернувшиеся в 1943 году из эвакуации. Широкой популярностью пользовалась в это время пьеса К. Симонова “Парень из нашего города”, поставленная Театром имени Ленинского комсомола. В 1942 г. на страницах газеты “Правда” были напечатаны драма К. Симонова “Русские люди” и пьеса А. Корнейчука “Фронт”. Сам по себе факт опубликования двух этих пьес в центральном органе партии свидетельствовал о том, какое большое значение имели произведения К. Симонова и А. Корнейчука для всей советской общественности. Эти пьесы, а также драма Л. Леонова “Нашествие” заняли самое заметное место в театральном репертуаре военных лет.

В Москве продолжала работать киностудия документальных фильмов, ставшая своеобразным штабом фронтовой кинохроники. Сюда стекались материалы, отснятые более, чем сотней операторов, снимавших боевые действия Красной Армии и партизан, и здесь монтировались киножурналы, короткометражные очерки, полнометражные документальные фильмы о важнейших сражениях Отечественной войны, такие как “Разгром немецких войск под Москвой” (1942 г.) режиссеров Варламова и Копалина, “Битва за нашу Советскую Украину” (1943г.) режиссеров Довженко и Ю. Солнцевой, “Народные мстители” (1943г.; фильм, составленный из съемок, сделанных в тылу врага) режиссера В. Беляева, “Сталинград” (1943г.) режиссера Л. Варламова, “Берлин” (1945г.) режиссера Райзмана и другие.

Был возобновлен выпуск фильмов для детей. Больших успехов в создании рисованных фильмов для самых юных зрителей достигла в эти годы киностудия Союзмультфильм.

В годы войны московские композиторы создали большое количество различных музыкальных произведений. Особенно большой популярностью, как на фронте, так и в тылу пользовались песни: “Священная война” А. Александрова (на слова В. Лебедева-Кумача), “В лесу прифронтовом” М. Блантера (на слова М. Исаковского), “В землянке” К. Листова (на слова А. Суркова), “Шумел сурово брянский лес” С. Каца (на слова А. Софронова), “Жди меня” М. Блантера (на слова К. Симонова) и многие другие.

4. Линия фронта отодвигается от Москвы

И вот, наконец, пришла долгожданная весть о контрнаступлении советских войск под Москвой. 14 декабря началось разминирование предприятий, разборка части баррикад, мешающих уличному движению.

В 20-х числах декабря в городе была организована предпраздничная новогодняя торговля елками. Их продавали по цене от 3 до 15 рублей. Появились новые елочные украшения - блестящие бусы, флажки, куклы, силуэты зверей из золоченого картона, миниатюрные электрические лампочки. Для остававшихся в городе детей проводились елочные представления.

8 февраля А.Г. Дрейзер записала в дневнике: "Масса возвращающихся из эвакуации. Затруднена прописка, но это никого не удерживает". Вернувшиеся нашли квартиры занятыми или разграбленными. Виновных в расхищении домашнего имущества эвакуированных граждан военная прокуратура Москвы привлекала к судебной ответственности. Они приговаривались либо к тюремному заключению с конфискацией имущества, либо к расстрелу.

Жизнь в городе дорожала. Цены на продукты росли. В феврале на базарах кружка молока стоила уже 15-20 рублей, а картофель - 20-35 рублей за килограмм, мука - 40 рублей, морковь - 25 рублей. Мяса почти не было, а если появлялось, то по 160-180 рублей за килограмм (зарплата врача составляла примерно 600 рублей). Выдача продуктов по карточкам часто задерживалась.

Но жизнь продолжалась. Возобновились занятия в вузах. В январе при школах появились консультационные пункты для учащихся 7-10 классов³¹. Вновь открылись двери театров и кинотеатров. 18 февраля на экраны столицы вышел документальный фильм "Разгром немецких войск под Москвой". Он шел в 16 лучших кинотеатрах и двух клубах - в Доме культуры железнодорожников и во Дворце культуры имени Сталина.

С 1942 года воздушные тревоги становятся все реже. Линия фронта отодвигалась от Москвы. Однако весна принесла новые проблемы: в области были отмечены случаи заболевания сыпным тифом. "В Моссовете в Комиссии здравоохранения был сегодня разговор о работе клиник. Предложено восстановить работу, как в довоенное время, но... врачей не хватает, и то из них остались старый да малый... Начались прививки, но нас не снабжают ни спиртом, ни шприцами, ни иглами, не говоря уже о мыле, а план прививок увеличен ровно вдвое... нужно сделать 12000, да еще неорганизованному населению... Появляется много больных с голодным авитаминозом во всех степенях, а про вшивых, и говорить нечего. Ни одна баня, ни один пропускник не работает в нашем районе... Заболевания сыпным тифом есть пока не очаговые, но ничего не будет удивительного, если появятся и очаги. Сыпной тиф - голодный тиф".

Март 1942 года выдался морозным и снежным. В середине месяца температура падала до -18 градусов, но постепенно весна брала свое. Чтобы привести город в порядок, Моссовет в апреле принял решение "О режиме уборки улиц и площадей г. Москвы", невыполнение, которого грозило виновным на первый раз штрафом до 200 рублей, а при повторном нарушении - уголовной ответственностью. Моссовет требовал уборку и мойку улиц заканчивать к 7 часам утра, поливать улицы ежедневно в 14 часов, подметать их три раза в день, мусор, грязь, навоз убирать немедленно.

В апреле в Москве снова стало тревожно. Наступление наших войск на Западном фронте захлебнулось. Газеты ничего не сообщали о действительном положении дел. В городе вновь начали восстанавливать баррикады. "Передачи за последние две недели, - записала Е.И. Сахарова 9 апреля, - начинаются с извещения: "За такое-то число на фронтах ничего существенного не произошло". Это нехорошо действует".

Только с конца мая Москва стала окончательно освобождаться от баррикад. Истощенные, измученные, полуголодные, работающие на износ, но не сломленные духом москвичи с надеждой смотрели в будущее.

23 января 1942 года вся Московская область была очищена от фашистов.

Разгром гитлеровских войск под Москвой явился решающим событием первого года Великой Отечественной войны и первым крупным поражением фашистов во второй мировой войне. Поражение фашистов под Москвой навсегда развеяло созданную гитлеровцами легенду о непобедимости германской армии и окончательно похоронило план «молниеносной» войны.

5. Московская конференция 1943 года

В Москве с 19 по 30 октября 1943 года проходила конференция министров иностранных дел СССР, США и Англии, которая имела большое значение для упрочнения союза против Германии и для согласования ряда важных вопросов между союзниками.

Советская делегация предложила в первую очередь рассмотреть “мероприятия по сокращению сроков войны против Германии и ее союзников в Европе”. Обсуждение этого вопроса естественно свелось к разговору о втором фронте в Европе. Однако уже в первые моменты обсуждения стало ясно, что правительства Англии и США не хотели взять на себя твердых обязательств по открытию второго фронта даже в 1944 году и выдвигали дополнительные условия для его создания. Разъясняя позиции США и Англии, британский генерал Исмей заявил, что на англо-американской конференции в Квебеке было решено вторгнуться на территорию Северной Франции в 1944 г., как только “климатические условия в районе Ла-Манша станут благоприятными”. Далее он говорил, что требуется наличие и других условий: “Первое условие заключается в том, что должно произойти значительное сокращение германских военно-воздушных сил в Северо-Западной Европе... Второе условие заключается в том, чтобы германские резервы во Франции в момент вторжения не превышали 12 полных, боеспособных и хорошо снабженных дивизий, не считая береговых, авиационных и учебных частей. В то же время немцы не должны иметь возможности перебросить во Францию с других фронтов более 15 таких же дивизий в течение 2 месяцев наших операций”. В дни работы конференции Черчилль в своих телеграммах английским представителям в Москве требовал от них не давать каких-либо определенных заверений относительно сроков создания второго фронта.

В коммюнике о конференции было включено заявление о том, что три правительства признают самой важной целью скорейшее завершение войны, хотя представители правительств Англии и США так и не дали твердых обязательств об открытии второго фронта, они согласились зафиксировать в протоколе заверение о том, что решение о вторжении в Северную Францию весной 1944 года при наличии условий, изложенных Исмеем, остается в силе. Это обязательство было, конечно, очень неопределенным, но, все же, принятое на конференции решение о тесном военном сотрудничестве трех держав давало возможности для развития международного сотрудничества и облегчало нашему правительству борьбу за создание второго фронта в Европе.