Марксизм как научная теория. Условия возникновения марксизма. К. Маркс о судьбах капитализма

Размещено на http://www.allbest.ru/

Марксизм как научная теория. Условия возникновения марксизма. К. Маркс о судьбах капитализма

Содержание

Введение

Условия возникновения марксизма

Марксизм как научная теория

К. Маркс о судьбах капитализма: сторонники и противники

Заключение

Библиографический список

Введение

Экономическая наука в ее классическом и современном виде не может служить ни защитой, ни опровержением учения Маркса. У нее нет для этого необходимых аргументов, ибо Маркс не был экономистом в прямом смысле этого слова, во всяком случае, не считал себя таковым. Иначе как понять подзаголовок "Капитала" -- "Критика политической экономии"? Поясним его смысл на примере другой великой книги -- "Критики чистого разума" И. Канта. Она посвящена, в частности, решению вопроса о том, как могут существовать математика и физика. Но никому в голову не приходило называть эту книгу математическим или физическим сочинением. Для математиков или физиков того времени сказанное Кантом о пространстве и времени, действующей причине и т.д. было не просто сомнительным, но и легко опровержимым. Однако не один из них не смог бы посредством математических или физических доводов опровергнуть то, ради чего эта книга была написана. Ведь Кант хотел доказать, что никакая наука не может ответить на конечные цели и запросы человеческого разума, поскольку эти ответы лежат за пределами доступного науке опыта -- в сфере свободы. Нечто подобное попытался обосновать и Маркс, но только по отношению к экономической науке. Его "Капитал. Критика политической экономии" можно было бы назвать также "критикой экономического разума". Слово "критика" здесь надо понимать не в смысле отрицания экономической науки, а в смысле установления ее разумных границ и пределов.

Условия возникновения марксизма

Марксизм возник в 40-х годах XIX века. В это время происходило обострение социальных и экономических противоречий капитализма породивших потребность в создании научной теории.

Возникновение учения К. Маркса было связано с определенным этапом развития общества вообще и его экономической базы в частности. Понимание особенностей этого периода принципиально важно для адекватного восприятия марксизма.

Эта эпоха характеризовалась высоким динамизмом развития производительных сил и всей жизни общества. В первой половине XIX в. стало ясно, что старый мир, в котором поколения сменяли друг друга, оставляя неизменным уклад жизни, ушел в прошлое. Экономический рост превратился в характерную черту нового времени. В его основе лежал технический прогресс, внедрение в производство принципиально новых технологий. Развитие промышленности стало важнейшим фактором экономического прогресса. А. Смит, писавший свой знаменитый труд во второй половине XVIII столетия, еще не видел особой, приоритетной роли промышленности в обеспечении экономического роста; для него наиболее уважаемой отраслью было сельское хозяйство.

Иначе обстояло дело в середине XIX века. К этому времени ведущая роль промышленности стала для всех очевидной. Новые реалии обусловили два центральных вывода Маркса. Развитие промышленности -- атрибут социально-экономического прогресса. На авансцену истории выходит промышленный пролетариат. Он становится ведущей социальной силой в общественном развитии.

Обнищание трудящихся как следствие развития капитализма представлялось одной из важнейших особенностей нового времени. Этот тезис - один из наиболее противоречивых в теории Маркса, но в то же время он и один из важнейших в марксистской идеологии. Ухудшение положения трудящихся считалось очевидным фактом на протяжении первой половины жизни Маркса, примерно до 1860-х годов. Именно в этот период закладывались основы и формировалось мировоззрение создателей нового учения. Вдумчивый исследователь не мог обойти данную проблему. Об обнищании трудящихся писали решительно все - публицисты, правительственные чиновники, ближайший друг и соавтор Маркса Ф. Энгельс. Работу “Положение рабочего класса в Англии”, написанную в 1844 - 1845 годах, Маркс назвал гениальной. Энгельс стал заниматься экономическими проблемами раньше Маркса, именно он пробудил у Маркса интерес к ним.

Ограниченность потребностей непривилегированного сословия (большинства населения) была важной особенностью доиндустриальной и индустриальной эпох. Потребности индивида рассматривались как простой и универсальный (присущий всем людям) набор условий, необходимых для поддержания их жизнедеятельности. Еда, одежда, средства для поддержания семьи - к этому в основном сводилось то, что могло понадобиться человеку.

Концентрация и централизация производства явно обозначились в XIX в. как доминирующие тенденции. Они подкрепили тезис о поляризации сил в капиталистическом обществе, пролетаризации большинства и обогащении меньшинства, подрыве политической базы капиталистического господства.

Господство взглядов, предполагавших монизм мироустройства, было обусловлено великими открытиями XVIII-XIX вв. Прогресс науки свидетельствовал о принципиальном единстве мира, его эволюции в соответствии с универсальными законами природы. Это подталкивало к попыткам построить столь же универсальные законы общественного развития. Их поиском активно занималась немецкая философия. Аналогичную задачу поставил ее преемник -- К. Маркс.

Итак, фактором формирования марксизма и его теории "научного социализма" были объективные экономические и особенно социальные процессы в странах Западной Европы в конце XVIII -- первой половине XX вв. В течение многих веков в странах Западной Европы господствовали феодальные отношения, традиционное аграрное общество, земля была главным источником существования и богатства людей. Но появились мануфактуры, бурно развивалась торговля, началась промышленная революция. Все это породило ряд болезненных процессов, связанных с ликвидацией прежних традиционных форм мелкого производства, многие ремесленники потеряли работу. Однако росло число фабрик и заводов, где использовался коллективный труд, укреплялось разделение труда, более жестким становился отбор рабочей силы, увеличивалась социальная дифференциация в обществе.

Тогдашние уровень социально-экономического развития, отсутствие демократических начал, слабость гражданского общества позволяли владельцам факторов производства беспощадно эксплуатировать работников, устанавливая 12-14-часовой рабочий день без выходных, использовать детский труд. Анархическая конкуренция сопровождалась Периодическими кризисами перепроизводства, массовой и хронической безработицей, сдерживанием заработной платы на уровне значительно ниже прожиточного минимума.

Проанализировав эту ситуацию, Маркс и Энгельс обосновали свою теорию классовой борьбы и обнищания пролетариата, создали теорию прибавочной стоимости, выдвинули тезис о подчинении труда капиталом, о росте органического строения капитала и неизбежности перепроизводства и экономических кризисов. К этому добавилась теория концентрации производства и капитала, когда крупные предприятия поглощают мелкие, а все богатство сосредотачивается у все меньшего и меньшего количества собственников. При этом они исходили из роста численности пролетариата, его сознательности и организованности, когда рабочий и капиталист оказываются в "одной лодке", но более сильный рабочий ликвидирует эксплуататора и в конечном счете берет на себя управление производством и обществом якобы в интересах всех трудящихся. Маркс и Энгельс считали, что никакие реформы капиталисту и капитализму не помогут. Цель у них была одна - доказать объективную неизбежность социалистической революции и экспроприации буржуазии как класса. Революционный ниспровергающий импульс лежит в основе всей экономической теории марксизма.

Наконец, нельзя забывать о факторах практической политики. В середине XIX века на политическую арену западноевропейских стран выходят пролетариат, социалистические партии. Первые строки "Манифеста..." об объединении сил старой Европы "для священной травли этого призрака" не были преувеличением молодых энтузиастов. Революции 1848 г. потрясли основы европейского миропорядка. Во Франции социалисты были близки к захвату власти, переворот Луи - Наполеона 2 декабря 1851 г. предотвратил переворот социалистический. В контексте особенностей эпохи, ее материальных тенденций и идеологический поисков и надо оценивать главные доктринальные установки основоположников "научного коммунизма".

Марксизм как научная теория

Й. Шумпетер в свое время обратил внимание на неразрывную связь в марксизме элементов научной теории и светской религии. Научный характер, опора на обширный фактический материал, теоретические построения придают марксизму убедительность. Элементы светской религии - объяснение мирового устройства, прогноз развития, руководство к практическим действиям, рассуждения на тему добра и зла -- делают его особенно притягательным. Он же отмечал, что марксизм предлагает молодому человеку, который не обладает системными взглядами на взаимосвязи общественных процессов, целостное представление об устройстве мира, законах его развития, моральном долге.

Как наука об обществе марксизм включает следующие компоненты:

- экономическая теория, охватывающая микроэкономику (первые главы 1-го тома и некоторые главы 3-го тома "Капитала") и макроэкономику (2-й и 3-й тома "Капитала");

- философия истории, или теория общественного развития, изложенная в таких работах, как "Манифест Коммунистической партии", "К критике политической экономии", отдельные главы 1-го тома "Капитала", а также в ряде работ Ф. Энгельса (прежде всего "Анти-Дюринг");

- теория классовой борьбы и революции - этому посвящены "Манифест Коммунистической партии", "Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта", "Гражданская война во Франции", а также работы Ф. Энгельса "Положение рабочего класса в Англии", "Крестьянская война в Германии" и др.;

- теория экономической истории как преломление философии истории и теории классовой борьбы к развитию экономических институтов и народного хозяйства как такового ("К критике политической экономии", отдельные главы "Капитала", ряд статей и писем);

- история экономической мысли, изложенная в "Капитале" и особенно в "Теориях прибавочной стоимости".

Приведенный список не полон, но он дает представление о марксизме как о социальной доктрине.

Экономическая теория К. Маркса в узком смысле (микро- и макроэкономика) менее интересна сама по себе, так как она, по существу, лишь стала логическим завершением рикардианства. Маркс, восприняв работы Д. Рикардо как последнее слово экономической науки, высмеял некоторых последователей и вульгаризаторов классической школы и попытался применить классический анализ к описанию современной ему экономической системы. К моменту их публикации построения Маркса выглядели уже несколько устаревшими. К этому времени уже вышли в свет первые работы представителей австрийской школы, выполненные в рамках субъективной теории ценности, опубликованы продолжающие и развивающие классическую традицию труды Д.С. Милля, в которых он делает серьезный шаг за границы рикардианского мира. В этом смысле вообще марксистская политэкономия имела ограниченную научную значимость. Ее практический смысл состоял в создании доктринальной базы для обоснования "классовой борьбы пролетариата".

Свою цель Маркс видел не в создании какой-то новой экономической теории, а в доказательстве того, что такие ее основополагающие категории, как товар, деньги, прибавочная стоимость, капитал и т.д., в которых зафиксированы господствующие в современном обществе экономические отношения, не являются абсолютными истинами, верными для всех времен и народов. В лучшем случае они являются истинами относительными, работающими лишь в определенном историческом диапазоне. Поэтому их нельзя распространять на всю человеческую историю, видеть в них ключ к объяснению любого общества, делать базовыми для всей исторической науки.

Ни первобытное общество, ни Восток, ни даже античность и средневековье в представлении Маркса не могут быть целиком выведены из одного лишь экономического основания, их нельзя до конца осмыслить и описать на языке экономической науки. Потому Маркс и относил их к подготовительным ступеням становления общественно - экономической формации, которая только на этапе капитализма получает полное развитие. Лишь на этом этапе система товарно-денежных отношений в полной мере берет на себя функцию экономического базиса общества, а политическая экономия - функцию основной формы научного знания об этом обществе, знания, так сказать, его "анатомии". Ибо миру пока неизвестна какая-то другая экономическая наука, предметом которой была бы экономика не товарно-денежного типа. Означает ли это, что и вся последующая история может быть представлена в понятиях этой науки?

Маркс, как все хорошо знают, был, прежде всего, критиком капитализма. Но капитализм критиковали и до Маркса. Не он первый заговорил о классовой борьбе, революции, даже о диктатуре пролетариата. И не с него начинается история социалистической и коммунистической мысли. Новизна и оригинальность Маркса заключалась в том методе, который он использовал для своей критики капитализма. Этот метод можно назвать социально-критическим, диалектическим, но правильнее всего - историческим. "...Наш метод, -- писал Маркс во "Введении" к "Критике политической экономии", -- показывает те пункты, где должно быть включено историческое рассмотрение предмета...".

В чем особенность критики капитализма Марксом? Она обращена не к самому капитализму, как его можно непосредственно наблюдать в действительности, а к его отражению в общественном сознании, прежде всего в сознании ученых и мыслителей, пытающихся выразить истину капитализма на языке науки. И такой наукой является для Маркса политическая экономия. Если Маркса периода "Манифеста" еще можно считать просто критиком капитализма, то в "Капитале" критика капитализма перерастает у него в критику политической экономии - науки о капитализме. И смысл этой критики состоит в доказательстве того, что наука эта не является наукой на все времена, не может брать на себя миссию объяснения всей человеческой истории - как прошлой, так и будущей. Иными словами, сама экономическая наука должна быть понята в своих исторических границах как исторически особая, по никак не всеобщая форма научного знания об обществе. Маркс, разумеется, не отрицал возможности развития экономической теории, хотя и склонялся к мысли, что это развитие пойдет, скорее, в сторону вульгаризации классической политической экономии. Во всяком случае, он ставил вопрос не о развитии этой теории, а о самом ее праве на существование за пределами капиталистического способа производства.

К. Маркс о судьбах капитализма: сторонники и противники

марксизм экономический классовая капитализм

В XX в. наметились две линии развития марксизма. Условно их можно определить как ревизионистскую и ортодоксальную, хотя нельзя говорить, что сторонники первой развивали марксово учение, а сторонники второй - стремились сохранить его в первозданной чистоте. Развивали марксизм и те, и другие. И те, и другие вносили в учение модификации, которые, вероятно, вызвали бы бурное несогласие основоположников. Различие состоит в другом. Одна группа исследователей и политиков пыталась вносить в доктрину изменения по мере появления новых реалий, вызовов современного мира. Другая группа, сохранявшая в неприкосновенности каждую букву текстов основоположников, стремилась к такой интерпретации Маркса, которая обеспечивала бы приход и удержание власти партией, исповедующей марксистскую идеологию. Реализация обоих подходов была делом непростым.

"Ревизионисты" сосредоточили свое внимание на анализе новейших реалий, предлагали новые идеи, соответствовавшие логике изначального учения, но при этом учитывавшие происходящие в развитых странах перемены. Последние требуют пересмотра многих классических постулатов, включал главные: об обнищании широких народных масс и поляризации богатства и бедности ("закон капиталистического накопления"), об обязательности захвата власти пролетариатом в результате революции и установлении диктатуры пролетариата, об отмене частной собственности ("экспроприацию экспроприаторов"), ликвидации государства. Пересмотр этих установок провоцирует обвинения в оппортунизме и ревизионизме, однако позволяет сохранять влияние на широкие слои населения, реализовывать марксистские в своей основе идеи при формировании социалистического правительства. Ряды ревизионистов в конце XIX в. расширяются, причем те, кто недавно обвинял коллег по партии в оппортунизме, позднее сами оказывались "врагами" в глазах ортодоксов. Классический пример подобной судьбы - К Каутский, сначала под аплодисменты ортодоксов боровшийся с оппортунизмом Э. Бернштейна, а потом сам ставший жертвой аналогичных обвинений. Та же судьба ждала Г. Плеханова, многих других русских марксистов.

Ортодоксы в марксизме были склонны к его "творческому развитию" ничуть не в меньшей мере, но развитие это было продиктовано логикой борьбы за власть. Историю ортодоксального марксизма (или марксизма-ленинизма) можно разграничить на периоды -- до и после захвата политической власти в 1917 г. Оппозиционная (подпольная) партия позиционировала себя как жесткого защитника марксизма в его неизменном виде. Большевики во главе с В. Лениным боролись с любыми попытками пересмотра марксистской доктрины в области философии, экономики или политической теории. Озабоченный интерпретацией очевидных фактов быстрого роста капиталистической экономики Ленин доказывал, что этот рост не отменяет изначальных марксовых исторических выводов. Такой ход событий приводит к еще большему обострению противоречий и к загниванию быстро растущей системы.

После захвата власти большевиками марксистская доктрина претерпевает разительные превращения. Большевики как жесткие прагматики, не желающие повторить трагическую судьбу якобинцев, идут на любые политические шаги, чтобы удержать политическую власть. Позиции меняются быстро, подчас на противоположные. Подтверждается тезис Энгельса: "Как это обычно бывает, когда власть попадает в руки доктринеров, и те, и другие делали, по иронии истории, как раз обратное тому, что им предписывала доктрина их школы". Все это происходит с использованием словесной эквилибристики ("пары фокуснических фраз").

В современном мире официальный марксизм, представленный левыми политиками и теоретиками, чувствует себя некомфортно. Рухнуло то, что на протяжении десятилетий выступало пусть и не до конца убедительным, но наглядным подтверждением исторической правоты "революционного марксизма" -- мировая коммунистическая система. Долгосрочные тенденции развития мира противоречат изначальным положениям марксизма -- во всяком случае, в том виде, в котором он воспринимался левыми на протяжении последних 100-120 лет. Действительно, в непростое положение попали официальные марксистские теоретики: многие фундаментальные тенденции мирового развития не укладываются в "прокрустово ложе" левой идеологии. Ясно, что для объективного анализа надо разделить методологию и веру. А сделать это трудно. Отсюда догматизм, невозможность полноценного анализа с использованием марксистской методологии.

Оказавшись в такой ситуации, "официальные марксисты" трансформируют свои взгляды по-разному: одни просто-напросто вульгаризируют доктрину в угоду политической практике (и тогда вслед за нападками на глобализацию они демонстрируют откровенный национализм и ксенофобию), другие, напротив, предлагают содержательные интерпретации современного исторического прогресса. Если первый подход является чисто политическим и не имеет отношения к проблематике научной статьи, то второй заслуживает краткого рассмотрения.

Можно выделить три варианта интерпретации современных тенденций в логике марксистского анализа. Ортодоксальные марксисты пытаются доказать, что базовые прогнозы классиков (не только Маркса, но и Ленина) оказались верны и обнаруженные ими тенденции продолжают действовать в полной мере. Другие авторы пытаются расширить, универсализировать марксистские социальные прогнозы. Третьи стремятся переинтерпретнровать марксизм, вернуться к его изначальным гуманистическим и демократическим традициям. Эти три подхода, конечно, взаимосвязаны, характерные для них элементы можно найти в работах одних и тех же авторов.

Несмотря на существенные изменения в мире, произошедшие за последние 100 лет, среди марксистов до сих пор встречаются ортодоксальные теоретики, по мнению которых "капитализм продолжает демонстрировать те же симптомы кризиса -- эксплуатация, дискриминация, загрязнение окружающей среды, войны и враждебность'". Подобный подход характерен и для руководства нынешней КПРФ. Признавая ряд новых тенденций в развитии современных производительных сил, Г. Зюганов настаивает на том, что фундаментальные прогнозы, содержащиеся в работах Маркса и Ленина, продолжают реализовываться на практике.

Для многих современных левых марксистов ключевая проблема - доказательство того, что основное направление развития капитализма остается таким же, как описал Маркс, что он лишь недооценил адаптивные способности капиталистического строя. Но весь адаптационный потенциал этого строя не выходит за рамки национальных границ; капитализм в мировом масштабе недалеко ушел от системы, описанной классиками: "Те пороки реального капитализма, от которых оно стремилось убежать, вдруг вновь встретились ему на пути, причем в еще более тяжелых и уже глобальных формах. Буржуазное общество на рубеже второго и третьего тысячелетий оказалось гораздо ближе к образцу естественного, несколько эмоционально, хотя и предельно точно прозванного "диким", капитализма, который с неопровергнутой математической точностью описали Маркс и Энгельс, нежели к тем деформированным западным рабочим движением и воздействием несовершенного "реального социализма" вариантам, которые вызывали восторг ревизионистов".

Подмена анализа национальных экономик оценкой всемирной экономической динамики неадекватна базовым принципам марксовой методологии. Выстроенная Марксом схема мирового развития жестка, но убедительна ("более развитые страны показывают менее развитым лишь картину их собственного будущего"), в интерпретации же Валлерстайна и других левых исследователей она становится мягкой, пластичной. Отказ от анализа национальных траекторий влечет за собой отрицание возможности использовать опыт социально-экономического развития более развитых стран при оценке перспектив более бедных. В отличие от многих марксовых построений, которые проходят тест Поппера па фальсифицируемое, картина мира, представленная Валлерстайном, позволяет легко объяснить, включить в себя любое развитие событий.

Анализируя современные тенденции общественного прогресса, левые марксисты не могут обойти вниманием вопрос о судьбах СССР и "мировой системы социализма". Здесь налицо три принципиальных подхода.

Один связан с отказом признать опыт СССР и его союзников социалистическим. Социализм должен был бы являть собой сочетание экономической и политической демократии, что с очевидностью отсутствовало в советской системе. Поэтому опыт СССР, по мнению левых, не доказывает неверность идей Маркса -- в СССР им никогда не следовали. Наоборот, анализ советского опыта демонстрирует критический потенциал марксизма как инструмента интерпретации не только капиталистических, но и других классовых отношений, в том числе такого уникального явления, как Советский Союз. В этой же логике советскую систему нередко характеризуют как разновидность государственного капитализма, признаки которого в СССР стали проявляться с какого-то момента его истории. Несоответствие провозглашенных целей и действительности привело к кризису системы. Крах СССР оказывается одним из звеньев кризиса и будущего краха капитализма.

Еще одно объяснение причин краха СССР связано с тезисом о том, что страна двигалась по социалистическому пути развития, однако натолкнулась на естественное препятствие -- национальную (или региональную) ограниченность. Развивая идеи Троцкого о "перманентной революции", сторонники этой позиции утверждают, что социализм не может существовать в одной отдельно взятой стране, поскольку товарно-денежные отношения все равно должны здесь сохраняться -- по крайней мере, для взаимоотношений с другими странами. Социализм может устойчиво существовать лишь в глобальном масштабе.

Наконец, кризис социализма объясняют его внутренним перерождением, возникновением неэффективной, неправильной модели. "В конце XX века произошло не крушение социализма как такового, а распад одной из его конкретно-исторических форм, оказавшейся излишне монополизированной и догматизированной и потому плохо приспособленной к решению задач в условиях стремительных мировых перемен. Правда, здесь никак не обосновываются причины такого развития событий. К этому объяснению примыкают и рассуждения западных сторонников "демократического социализма", в соответствии с которыми "не вполне правильный" советский социализм начал было двигаться в направлении демократических реформ при М. Горбачеве. Но это движение было прервано государственным переворотом, организованным обуржуазившейся элитой.

Отталкиваясь от своей интерпретации общественных формаций, левые марксисты склонны отождествлять наступление постиндустриального общества с коммунизмом -- разумеется, не немедленно, но в конечном счете. Это приводит к серьезной трансформации доктрины. Выделяются три типа формаций: экономические, основанные на собственности (рабовладение, феодализм, капитализм), азиатские -- на власти, а также коммунистическая, базирующаяся на информации. Недостатком этого тезиса является отсутствие достаточных обоснований для радикального отделения постиндустриального общества от других стадий современного роста.

Важнейшей особенностью рубежа XX-XXI вв. с точки зрения перспектив развития прогностического потенциала марксизма является радикальная смена политических сил, готовых опираться на марксистские традиции. Левые фактически отказались от марксизма как методологии, базы своего учения. Это неудивительно, поскольку фундаментальный марксистский тезис о соответствии экономических и политических отношений уровню развития производительных сил не внушает оптимизма левым партиям -- сторонникам активного перераспределения, централизации и государственного вмешательства в экономику.

Либералы середины XX в. искали свои пути противодействия теории "исторической неизбежности". Они апеллировали к единственному, что оставалось в их распоряжении, -- тезису о непредсказуемости технологического прогресса. Тем самым они отказывались признать то, что казалось тогда очевидным, -- неизбежность смены рыночной демократии централизацией и тоталитаризмом. Важнейшим этапом либерального противостояния "железным законам" стала книга К. Поппера "Нищета историзма", главная идея которой -- доказательство невозможности прогноза истории человечества на основе научных или иных рациональных методов. Главный аргумент либералов -- ключевая роль в социально - экономическом развитии новых достижений науки и технологий. На человеческую историю всегда оказывал влияние общий, постоянно растущий багаж знаний, а отнюдь не методы, позволяющие предсказать количественные и качественные характеристики потока инноваций даже в недалеком будущем. Поэтому дать научный прогноз дальнейшего развития человеческой истории тоже невозможно. Сам Поппер признавал, что предпринятая им критика представлений о существующих исторических законах - его вклад в борьбу против фашизма и тоталитаризма.

Либералы середины XX в. оказались правы. Современные производительные силы требуют либерализма и демократии. Наиболее успешные примеры развития в последней трети XX в. демонстрируют страны, которые смогли снизить бремя государства, лежащее на экономике. Это же можно сказать о странах, успешно решающих задачи догоняющего развития в постиндустриальном мире. Практические выводы из марксистской философии истории оказались далекими от прогноза победы коммунизма.

В такой ситуации правые либералы рубежа XX-XXI вв. склонны воспринимать марксистскую философию истории как один из центральных компонентов своей мировоззренческой и методологической базы.

В последние годы вновь появились сторонники тезиса о наличии некоего "конечного состояния" общественного прогресса, достижение которого создает оптимальные для человека и производительных сил условия для безграничного прогресса. В качестве такой универсальной и конечной системы рассматривается либеральная демократия. В значительной мере этот вывод опирается на анализ волны демократизации последней трети XX века, связанной с возникновением постиндустриальных производительных сил. Социализм, принятый Марксом и его последователями за конечное состояние исторического прогресса, на самом деле есть часть старой, индустриальной истории, и в этом смысле остается лишь этапом на пути к распространению свободы и демократии во всемирном масштабе.

На ренессанс либерализма и активное использование методологии Маркса правыми либералами указывают и исследователи левого толка, ранее полагавшие, что обладают монопольным правом на марксизм. Один видят в обращении либералов к марксизму силу учения и не выходят в этом за рамки идеологического штампа, другие -- более глубокую основу данного процесса, обусловливая ренессанс либерализма характером постиндустриальных производительных сил.

Дальнейшее освоение марксовой методологии поможет лучшему пониманию истоков доминирования либеральных тенденций в экономике современных развитых стран, равно как и в посткоммунистической России.

Заключение

На протяжении минувшего столетия марксизм был одной из наиболее влиятельных научных доктрин, определявшей как проблематику теоретических дебатов, так и политическую практику в мире. Тиражи сочинений К. Маркса, его последователей опережали тиражи других книг, с ними были сопоставимы разве что тиражи Библии. Лозунги марксизма использовали и гуманисты, и кровавые диктаторы XX столетия. И вдруг все оборвалось. Поражение реального социализма, ликвидация "социалистического лагеря" снизили влияние этого учения, общественный интерес к нему. Имя К. Маркса исчезло из общественных дискуссий. Даже нынешние российские левые имеют слабое представление об основателе научного коммунизма: в своих политологических построениях, не говоря уже о лозунгах, они опираются на что угодно, но только не на марксизм в его изначальном, классическом виде.

Отчасти это неизбежно. Происходит естественная реакция отторжения. То, что насильственно навязывалось на протяжении десятилетий, отходит на задний план, а то и вовсе исчезает из интеллектуальной жизни. О марксизме не хочет думать российская интеллигенция среднего возраста, которой это учение вбивалось на почти анекдотическом уровне -- "всесильно, потому что верно". Марксизмом не интересуется молодежь, воспитанная в постсоветский период, и в лучшем случае не путает Маркса с шоколадными батончиками "Марс". Марксизмом мало интересуются российские коммунисты. Это, впрочем, неудивительно -- слишком многое в оригинальных текстах основоположника противоречит теории и практике его нынешних официальных последователей. Противоречия эти находятся не на уровне цитат, они касаются фундаментальных проблем оценки тенденций мирового развития.

Библиографический список

1. Гайдар Е., Мау В., Марксизм: между научной теорией и “светской религией”. //Вопросы экономики. 2004. №5, №6.

2. Дегтярев А. Предисловие к последнему русскому изданию XX века. В кн.: Маркс К. и Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии. М.: Вагриус, 1999.

3. Зюганов Г. Глобализация: тупик или выход?

4. Кара - Мурза С. Манипуляция сознанием: политэкономия государственного капитализма. В сб.: За и против. Издание Союза марксистов, 2000, №1.

5. Кудров В. К Современной научной оценке экономической теории Маркса - Энгельса - Ленина //Вопросы экономики. 2004. №12.

6. Маркс К. И Энгельс Ф. Соч., т. 4.

7. Маркс К. И Энгельс Ф. Соч., т. 13.

8. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 22.

9. Миронов В. Марксизм в разломе эпох. В кн.: Маркс К. и Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии. М.: Вагриус, 1999.

10. Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 2. Время лжепророков: Гегель, Маркс и другие оракулы. М.: Феникс, Международный фонд “Культурная инициатива”, 1992.

11. Смирнов А. Империя Наполеона III. М.: ЭКСМО, 2003.

12. Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М. - Л.: Государственное социально - экономическое издательство, 1931.

13. Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек.

14. Якушев Д. О прошлом и будущем социализма. Причины появления “теории” государственного капитализма. - Марксизм и современность, 2000, №2 - 3.

15. Popper K. The Poverty of Historicism. London, Routledge & Kegan Paul, 1957.

16. Popper K. The Logic of Scientific Discovery. London, Hutchinson, 1972.

17. Rosser J., Rosser M. Schumpeterian Evolutionary Dynamics and the Collapse of Soviet-Bloc Socialism. - Review of Political Economy, 1997, vol. 9, No 2.

18. Sherman H. Reinventing Marxism. Baltimore - London, The John Hopkins University Press, 1995.

19. Sherman H. Reinventing Marxism.

20. Schumpeter J. Capitalism, Socialism and Democracy. London, Unwin Paperbacks, 1987.

21. Wallerstein I. World System versus World - systems, London and New York, Routledge, 1993.

Размещено на Allbest.ru