Отражение реалий военной службы в сказках населения Европейского Севера России в конце XVIII-XIX в.

Размещено на http://www.allbest.ru/

ОТРАЖЕНИЕ РЕАЛИЙ ВОЕННОЙ СЛУЖБЫ В СКАЗКАХ НАСЕЛЕНИЯ ЕВРОПЕЙСКОГО СЕВЕРА РОССИИ В КОНЦЕ XVIII - XIX В.

Волокитина Надежда Александровна

Иванов Федор Николаевич

C появлением в России регулярной армии и установлением обязательной службы в ее рядах воинская повинность стала оказывать значительное воздействие на жизнь нашей страны. Особенно заметно это влияние было в XVIII-XIX вв., когда в ходе модернизации происходил постепенный переход от традиционного к аграрно-индустриальному типу общества. Система комплектования вооруженных сил, основанная на том или ином типе воинской повинности, является государственным институтом, и одним из важных направлений в исследовании действий государственной власти является определение степени его влияния на население и рефлексии на происходящее со стороны тех, на кого обращены целенаправленные усилия государства.

Цель исследования заключается в реконструкции сформировавшегося у населения Европейского Севера России образа военной службы в конце XVIII - XIX в. по сведениям, сохранившимся в народных сказках. Для этого необходимо выявить и проанализировать содержащиеся в сказках данные о практике набора в армию, продолжительности военной службы, особенностях прохождения службы в армии, армейских чинах, вооружении, поведении солдат в армии и вне ее и отношении гражданского населения к солдатам. Поскольку в качестве источника используются народные сказки, речь в статье пойдет о том образе военной службы, который сложился у представителей податных сословий Европейского Севера Российской империи.

«Солдатчина» в России еще с петровских времен была заметным явлением в жизни народа, естественно, она нашла свое отражение и в сказках населения Европейского Севера России. На данный момент выявлена 31 сказка, содержащая информацию о службе в армии. Все сказки записаны на территории Архангельской и Вологодской губерний, 14 были записаны на территории Коми края (Усть-Сысольский, Яренский уезды Вологодской губернии и Мезенский (впоследствии - Печорский) уезды Архангельской губернии) [6; 12-14; 18-23; 25]. В данных сказках сохранилось много деталей, связанных с военной службой, в частности указания на продолжительность службы, военные чины, использовавшиеся в армии оружие и амуницию и т.д. Рассматриваемые сказки относятся к жанру волшебных, авантюрно-новеллистических или бытовых. Среди бытовых значительную часть составляют так называемые «солдатские» сказки, где главным героем является солдат.

Сказки являются достаточно специфическим историческим источником. В сказках отражаются народные представления, воззрения, психология и культурные стереотипы народа, который их создал. Формирование образа армии и солдата в устном народном творчестве связано, в первую очередь, с действовавшей системой комплектования и с условиями военной службы. В XVIII - третьей четверти XIX в. русская армия комплектовалась на основе рекрутской повинности, которой подлежали только представители податных сословий (мещане, рабочие и цеховые и «разного прозвания» крестьяне - государственные, помещичьи, удельные и другие) и наиболее включенная в общегосударственные процессы часть населения (на Европейском Севере России - русское население и коми-зыряне). Рекрутская повинность носила общинный характер, сами рекрутские наборы длительное время проводились нерегулярно и по мере необходимости войск в новом пополнении, но в XIX в. система проведения наборов была значительно упорядочена. Уходившие на службу рекруты исключались из своей общины, с ними прощались, как с покойниками - навсегда. Не удивительно, что тяжелая рекрутская повинность рассматривалась населением России как бедствие, наравне с неизбежными природными катаклизмами. Военная служба вырывала вчерашнего сельского жителя или городского обывателя из его привычной культурной среды, менялось его мышление и поведение, внешний вид, он становился частью регулярной армии, занимавшей в Российском государстве особое место и стоявшей вне общества [4, с. 82-84]. В 1874 г. рекрутчина была заменена более прогрессивной всесословной воинской повинностью, которой подлежали представители уже всех сословий, повинность имела личный характер, а сами наборы проводились ежегодно. Новобранцы после непродолжительной (в сравнении с прежней рекрутчиной) службы возвращались домой, а сама военная служба из прежней тяжелой повинности стала постепенно трансформироваться в общественной жизни в своеобразный институт инициации юношей [9]. Все это предопределяло двойственное положение солдата в глазах населения, поскольку он, с одной стороны, являлся представителем народа, исполнявшим царскую службу и тяжелую повинность, а с другой - был представителем внешней и даже враждебной по отношению к народу силы - государства.

Военная служба начинается с набора в армию, данной процедуре в сказках уделено мало внимания, такие сведения есть всего в двух сказках. Наиболее подробно процедура расписана в коми сказке «Учитель свиней», где главный герой Иван все же попал в солдаты, несмотря на свою явную негодность к службе, поскольку в тексте говорится, что «этого в солдаты не возьмут», так как «в солдаты глупых не берут, выбирают поумнее, комиссия и доктора есть на это» [13, д. 14, л. 23]. Еще в одной сказке - «Ночные пляски» - упоминается, что из трех крестьянских сыновей был взят всего один [21, с. 345-351]. В самом деле, с 1776 г. новых солдат набирали специальные комиссии - рекрутские присутствия, с 1874 г. - присутствия по воинской повинности. В них входили офицеры, чиновники и врачи, последние в своей работе руководствовались утвержденным перечнем болезней, освобождавших от службы. Однако современники отмечали, что медицинское освидетельствование было зачастую формальным, и люди с болезнями в армию все-таки попадали [8, с. 63-69]. В то же время в течение одного набора (как по рекрутской, так и по новой, всесословной, повинностям) власти не могли за один раз брать на службу в армию больше одного человека из семейства.

После завершения процедуры приема в армию начиналась армейская служба. Во многих сказках содержится четкое указание на ее продолжительность - 25 лет, что очень показательно, поскольку такой срок существовал достаточно продолжительное время в 1793-1834 гг. Вообще же, вплоть до конца XVIII века рекрутская повинность была пожизненной, и только в 1793 г. срок службы нижних чинов был определен в 25 лет, в 1834 г. он был сокращен по всей армии до 20 лет службы в строю (15 лет в частях первой линии, затем 5 лет в резервных войсках) и 5 лет последующего пребывания в запасе - так называемом «бессрочном отпуске». После Крымской войны 1853-1856 гг. общий срок службы нижних чинов был сокращен до 15 лет, из них 12 (позже - 10) приходилось на действительную службу, остальные 3 года (затем - 5 лет) - на «бессрочный отпуск». Ко времени введения «Устава о воинской повинности» 1874 г. фактический срок службы под знаменами стал еще меньше - 7 лет. По Уставу 1874 г. общая продолжительность военной службы определялась в 15 лет, из них действительная служба основной массы новобранцев, становившихся пехотинцами, - 6 лет и 9 лет в запасе, во флоте и специальных родах оружия продолжительность пребывания в действующей армии была иной [1, с. 77-81; 16, с. 130, 132-133]. В последующие годы сроки службы также неоднократно изменялись. Тем не менее в сказках зафиксирован срок службы именно в 25 лет, что было чуть менее средней продолжительности жизни в стране в XIX веке.

В самой армии существовала жесткая иерархическая лестница должностей и чинов, и это также нашло отражение в сказках. В текстах упоминаются «солдат» («солдаты»), «фельдфебель», «прапорщик», «полковник», «офицеры» и «генералы». Наиболее часто упоминаются, естественно, солдаты, поскольку во всех сказках они выступают основными или второстепенными персонажами. В России до 1874 г. использовалось общее наименование «солдаты» для нижних чинов, таких как чины рядового, ефрейтора, младшего и старшего унтер-офицеров, фельдфебеля (с 1874 г. официально они чаще назывались нижними чинами). На втором месте по частоте упоминаний находится «генерал», причем чаще всего он выступает в роли отрицательного персонажа. В сказках под «генералом» понимается общее сокращенное наименование лиц, имевших чины генерал-фельдмаршала, генерал-майора, генерал-лейтенанта, генерала от кавалерии, генерала от инфантерии и т.д. Необходимо упомянуть, что в сказках Вологодской губернии не упоминаются такие чины, как генерал, офицер, фельдфебель, полковник, в отличие от сказок, записанных на других территориях. В целом сюжеты о военной службе в сказках Вологодской губернии проявлены достаточно слабо по сравнению с другими территориями Европейского Севера России. В сказках народа коми представлены, пожалуй, самые подробные сведения об армии изучаемого периода [5]. Здесь упоминаются некоторые армейские должности (ротный писарь, московский командир и «главнокомандующий над всеми» [13, д. 14, л. 24, 27, 39]), приводятся сведения о количестве и составе войск (рота солдат [6, с. 161] и полк [Там же, c. 33]), сведения о вооружении российской императорской армии (шашка, наган, револьвер, сабля [13, д. 14, л. 26], ружье, винтовка [6, с. 111]), описываются детали униформы и амуниция (шинель [6, с. 161, 194; 13, д. 14, л. 29], «генеральский мундир» [6, с. 187], погоны [13, д. 14, л. 29], эполеты [6, c. 112]), различные виды деятельности, связанные с армией («инспекторский смотр» и «полевой суд» [13, д. 14, л. 28, 42], караул [6, с. 111]), и т.д. С другой стороны, в сказках из собрания Н. Е. Ончукова, записанных в Архангельской губернии, сохранились имена собственные, в частности упоминается «Первого Пихотного полка полковой писарь Петр Петров» [18, с. 108], «два солдата деревни Анцифоровской Марьинской волости (Дмитрий Ильин и Яков Филимонов)» [Там же, c. 295]. Упоминание таких подробностей нехарактерно для коми сказок и сказок, записанных на территории Вологодской губернии.

Кроме того, из интересных деталей можно упомянуть рассказ о «Верном генерале царя», который в коми сказке «Нестер Малапович» выступает в роли второстепенного отрицательного персонажа. О нем говорится, что он «от мужиков дорос до Верного генерала» [20, c. 427]. Возможность нижним чинам выслужиться до генеральских чинов в России существовала еще с эпохи правления Петра I, хотя периодически она заметно урезалась отдельными правителями. После производства выходцев из нижних чинов в офицеры их повышение до чина капитана шло стандартным для всех обер-офицеров порядком, в следующие чины выше капитана они производились только при особых заслугах [26].

Боевая подготовка и порядки, царившие в императорской армии, показаны в сказках с довольно-таки неприглядной стороны. Очень показательна в данном отношении коми сказка «Учитель свиней», главный герой которой солдат Иван после 13 лет службы, взяв отпуск, по дороге домой обыгрывает одного генерала в карты и женится, благодаря хитрости, на дочери другого генерала, а придя в родное село, заявляет, что «его послали сюда свиней учить», за что потом дадут чин генерала. Еще и уточняется, что «пришел закон обучить свиней, от царя такой закон» [13, д. 14, л. 30]. Ивану удается обучить свиней, и при встрече с царем Иван говорит: «Здесь вы двадцать пять лет учите солдат, меня самого тринадцать лет учили. У меня глаза есть, рот есть, уши есть, а научить не могут. А я за три месяца бессловесных животных, свиней научил, всем командам научил, и все исполняют». Этим обстоятельством царь был доволен и попросил сделать парад свиней: «Свиньи, братец, задрали рыла как один, смотрят на царя… А тут все иностранные, все генералы глаза пялят» [Там же, л. 41]. В результате главный герой стал «первым министром, после царя первым человеком» [Там же]. Конечно, в сказке прямо высмеиваются глупость власть предержащих, нецелесообразность их деятельности, армейская муштра и преклонение армейских чинов перед мундиром. Вероятно, здесь идет речь также о неприятии населением основ воинской службы того времени, а именно длительного срока службы, поскольку указывается, что научиться азам можно не за 25 лет, а буквально за несколько месяцев.

В сказках также встречаются интересные указания на методы обучения и наказания, царившие в армии данной эпохи. В двух сказках - «Рога» и «Иван-солдат» [21, с. 139-146, 340-345] упоминаются розги как воспитательное средство для нижних чинов. В сказке «Иван-солдат» напрямую заявлено, что в армии использовались физические методы обучения и наказания: «Жил-был солдат. Ему учение шло худо. Прежде мучали, били, стегали» [Там же, c. 139]. В этой же сказке офицер, пытаясь уговорить солдата нарушить договор с Головней (зачарованная принцесса) и вернуться, говорит, что более «бить не будем, притеснять» [Там же, c. 140]. В целом в этих двух сказках сюжетная линия развивается за счет бегства солдат со службы, которая им опостылела, соответственно, основные события и волшебные приключения происходят с ними в бегах. Вообще же, в первой половине XIX века дезертирство и побеги были распространенным явлением в российской императорской армии того времени из-за тяжелых условий службы [10, c. 21-22]. Не удивительно, что некоторые солдаты искали лучшей участи. В сказке «Рога» солдат Мартышка, став впоследствии министром в другом королевстве, воплотил, по-видимому, мечты всех простых солдат: «…повел по-своему; приказал он шить на солдат шинели и мундиры из самого царского сукна, что и офицеры носят, да и прибавить всем солдатам жалование - кому по рублю, кому по два - и велел им перед каждою вытью пить по стакану вина и чтобы говядины и каши было довольно» [21, c. 343]. Необходимо признать, что сказки точно отражают внутреннее состояние русской армии XVIII-XIX вв. Военные расходы отнимали значительную часть доходов государственного бюджета России, но и этих значительных сумм для армии было явно недостаточно. Так, в 1840-е годы военный бюджет составлял внушительную цифру - около 70 миллионов рублей, но на одного солдата, с учетом издержек военного министерства на управление и снабжение, в год расходовалось около 57 рублей, или всего 4, 75 рубля в месяц [17, c. 344]. Естественно, что таких денег было недостаточно для организации хорошего питания солдат и обеспечения их быта на должном уровне. В войсках и в мирное время была повышенная смертность из-за тяжелых условий службы, плохого питания и неудовлетворительного медицинского обслуживания, что нашло отражение и в сказке «Тебе сын, а мне пасынок», в которой сына главных героев - старика и старухи - забрали в солдаты, и он помер на службе [23, c. 278]. Смерть и побеги рекрутов во время пути с места приема были достаточно частыми явлениями, особенно в XVIII веке [7, c. 437-454; 11, c. 18, 66]. По подсчетам Ю. Ф. Прудникова, в XVIII - начале XIX в. для русской армии было «характерно наличие постоянного хронического некомплекта формально в 8-10, а фактически в 15-20%... штатного состава» [7, c. 14]. В XIX в. ситуация изменилась незначительно, смертность военнослужащих сокращалась медленно [10, c. 20-22].

Служилые, которые все же оставались в армии, могли получить поощрение за свою беспорочную длительную службу. В сказке «Учитель свиней» говорится, что «через десять лет отпуск давали, на месяц, домой съездить», и указывается, что «от царя закон такой есть» [13, д. 14, л. 24]. Это соответствовало действительности, поскольку солдаты Российской императорской армии имели право на отпуск в мирное время. Такая возможность предусматривалась, в частности, Воинским уставом о полевой пехотной службе 1797 г. [3, с. 205]. Со временем порядок предоставления отпуска менялся, например, в 1856 г. в мирное время отпуск предоставлялся на срок от 28 дней до 6 месяцев. В коми сказке «Солдат и покойница» указывается, что «захотел солдат дома побывать, стал проситься, и отпустили его на месяц» [6, с. 410].

Помимо права на отпуск старослужащие солдаты могли получить особый знак отличия - нашивку на левом рукаве мундира, но быть удостоенным им могли не все. В сказке «Про солдата и его сумку» отставной солдат дважды повторяет присказку: «Служил я царю двадцать пять лет, а не выслужил и двадцати пяти реп, и никакой на рукаве нашивки нет!» [23, c. 261]. Солдатская присказка про длительную службу без награды очень интересна. В 1825 г. в русской армии для нижних чинов были введены нарукавные нашивки за «беспорочную службу»: за 10 лет службы полагалось нашивать на левый рукав выше локтя шеврон из желтой тесьмы углом вниз, за 15 лет - два, за 20 лет полагалось три такие нашивки. В 1826 г. для отличия нижних чинов, добровольно оставшихся на сверхсрочную службу, был введен шеврон из золотого галуна на левом рукаве мундира, нашивавшийся ниже шевронов за беспорочную службу, с 1840 г. нижним чинам, добровольно оставшимся на сверхсрочной службе, вместо одного шеврона полагалось нашивать по одному шеврону за каждые последующие 5 лет службы [24, c. 122, 164]. Служба в николаевской армии была довольно-таки тяжелой из-за необходимости в точности исполнять стремившиеся регламентировать все мелочи уставы и постоянной муштры, так что заслужить нашивки за «беспорочную службу» было делом нелегким, хотя и возможным. Более того, при царивших в армии суровых нравах и строгом военном законодательстве этих нашивок можно было достаточно легко лишиться. В соответствии с утвержденным в 1839 г. Военно-уголовным уставом в случае приговора солдата к телесному наказанию с него в обязательном порядке снимались все нашивки за беспорочную службу, кроме того, лишение нашивок было одним из дополнительных видов взысканий, которые могли в исправительных целях применить к нижним чинам их полковые командиры [Там же, c. 201, 205]. Следовательно, служба главного героя сказки сложилась крайне неудачно - он не только не вырос в чине, но ему даже не удалось получить шевроны за 25 лет своей службы. В последнем случае единственной наградой солдата после отставки становился увольнительный билет, который упоминается в сказке «Как солдат подвел скупого мужика и злого царя» под названием «военный билет»: «Как же ты, - говорит солдат царю, - хочешь мне голову отрубить, когда я честно прослужил тебе 25 лет? Вот посмотри мой билет!» [25, c. 209].

Еще один важный аспект, который нашел отражение в текстах сказок, - это отношение населения к военнослужащим. В сказках, где солдат является главным действующим лицом, он чаще всего выступает положительным героем, рядовые в сказках описываются как находчивые, бесстрашные и сметливые, могут обмануть смерть, провести чертей, отгадать сложные загадки и т.д. Такая характеристика характерна для трех сказок, которые относятся к жанру волшебных. Например, в сказках «Настасья Прекрасная», «Солдат и смерть», «Сказка про солдата и его сумку», записанных в Вологодской губернии, главные герои - солдаты - получают именно такие характеристики. Так, в сказке «Настасья Прекрасная» главный герой разгадывает сложные загадки Настасьи-царевны, выполняет ее поручения, обманывает чертей, получает в итоге все царство. Помимо этого, солдатик в указанной сказке описывается и как «очень красивый», в него влюблены и генеральская дочь, и Марья-царевна [14, c. 141-145]. Такая характеристика в сказках встречается реже, поскольку зачастую героями «солдатских сказок» являются уже отставные солдаты в летах. Заметно, что главным героям сказок - солдатам - по сюжету слишком легко все дается, без каких-либо проблем они добиваются успеха в карьере в другом королевстве, получают богатство, обманывают сатану и саму смерть, отгадывают сложнейшие загадки. Но это, скорее всего, обусловлено жанром проанализированных сказок, поскольку это достаточно обычное дело для волшебных или авантюрно-новеллистических сказок.

В сказках бытовых отношение к солдату уже не столь позитивное, а в сказках, где рядовые выступают персонажами второстепенными, оно скорее негативное, как, например, в сказке «Емельян Кабакевич», где солдат оставил главного героя погибать в болоте [25, c. 195]. В двух сказках - «Глупый народ» и «Как солдат бабу крестил», которые являются вариациями распространенного сюжета, хитрый солдат обманывает и обкрадывает глупую бабу (старуху) [23, с. 84-85]. В коми сказке «Поп и два солдата» служилые также характеризуются не с лучшей стороны, они обманывают попа, пьют на дармовщинку [6, c. 202-204], а в сказке «Мужик и четыре попа» солдат описывается как дурак, пьяница, и в итоге становится убийцей [Там же, c. 315-317].

С другой стороны, негативное отношение к служивым можно проследить и в сказках, где они являются главными персонажами. В сказке «Иван бессмертный» солдату отказывают в ночлеге в одной из деревень: «никто прохожего не пущает» [21, c. 481]. Интересно и то, что зачастую по сюжету сказки главный герой до службы был никчемным, и по этой причине его отдают в армию, как это и произошло в сказке «Рога» [Там же, c. 340-345]. Вообще же, подобная практика «исправления» в армии ненужных и опасных для общины людей (неплательщиков налогов, «непрочных хозяев», хулиганов, воров, пьяниц) была чрезвычайно распространена в России в годы существования рекрутской повинности. Все это говорит об отношении населения к службе в армии в эту эпоху.

Упоминается в сказках Европейского Севера России и тема приспособления отставных солдат к мирной жизни после службы. В «Сказке про солдата и его сумку», когда солдат заходит в деревню и просится переночевать, ему отказывают, в результате солдат ночует в доме, где гуляют черти [23, c. 261]. Это косвенно указывает на недоверие, которое испытывало мирное население к солдатам, хотя зачастую они были выходцами из крестьянской среды. Длительная военная служба способствовала окончательному разрыву связей с семьями, и, естественно, это не способствовало затем адаптации к мирной жизни после окончания службы. Интересно, что в сказке «Солдатская загадка» прямо говорится, что из сына, отданного на службу, «вышел бравый солдат и все к нему с почтением» [22, c. 310]. А в сказке «Каша из топора» старуха, которая пустила переночевать солдата, говорит: «Мой сын тоже служил, да вот не знаю только где» [25, c. 206]. Здесь проявляется еще одна интересная деталь, поскольку известно, что рекрутов изначально стремились лишить «всех связей семейных и родственных» и оторвать от привычных условий жизни, так как считалось, что они мешают ему переносить тяготы военной службы. Для этого рекрутские партии отправляли в отдаленные от мест приема губернии.

В целом отношения солдат и местного гражданского населения в России были не всегда самые лучшие. С одной стороны, для населения была тяжела постойная повинность. С другой стороны, солдаты имели небольшое жалование, их плохо и скудно кормили, они были оторваны службой от мирной прежней жизни. Выход нижними чинами находился легко - грабеж и притеснение гражданского населения. Русское военное законодательство XVIII-XIX вв. уделяло очень серьезное внимание наказаниям за такого рода преступления.

Как можно видеть, сюжеты о военной службе хотя и представлены в сказках населения Европейского Севера России, но не занимают в них значительного места. Наибольшее число таких сюжетов встречается в сказках народа коми, они же отличаются насыщенностью деталями, характеризующими многие стороны военной службы. Подобное внимательное отношение к военной службе можно объяснить тем, что представителям народа коми приходилось сложнее адаптироваться к службе, которая проходила в иноязычной среде. Наименьшее число деталей содержится в сказках русского населения Вологодской губернии. Общим для сказок Европейского Севера страны является практически полное отсутствие данных о процедурах набора в армию, сама же военная служба представлена в сказках достаточно подробно, имеются интересные детали (срок службы, чины и должности, нравы и порядки в армии, качество снабжения солдат продовольствием и др.). Однако необходимо отметить, что на подробность содержания сказок оказали огромное влияние свойства народной памяти, в частности склонность к обобщениям, возможность запоминать только самое важное и эмоционально окрашенное. Безусловно, оказали воздействие также особенности жанра и время фиксации устного народного творчества исследователями, что привело, например, к наложению памяти о 25-летнем сроке службы на сведения о более современном вооружении войск второй половины XIX века. Если говорить о военных чинах, то запомнились и сохранились в сказках самые основные, определявшие армейскую жизнь солдата, а именно фельдфебель, полковник, генералы и офицеры вообще, и некоторые менее значимые в военной иерархии, но имевшие определенный знаковый смысл для солдата, такие как прапорщик. То же самое можно сказать и о предметах военной формы и знаках различия.

Анализ фольклорных источников показал крайне неприглядный образ военной службы, сформировавшийся у населения Европейского Севера России: очень длительная (25 лет) тяжелая служба под началом глупых, жадных и злых командиров, обязательными элементами которой являются муштра, телесные наказания, издевательства со стороны офицеров и генералов и скудное питание, причем чуть ли не единственной наградой за эту службу является избавление от нее - самовольный побег или отставка. Надо признать, что этот образ довольно-таки точно соответствует историческим реалиям России конца XVIII - первой половины XIX в., хотя очевидно, что ряд важных деталей, например периодическое сокращение сроков службы нижних чинов, остались «не замеченными» составителями сказок. Отчасти причины подобной «невнимательности» кроются в том, что в общественном сознании сокращение продолжительности службы нивелировалось тяжелым характером самой армейской службы. Сохранение в сказках негативного образа «солдатчины», несмотря на то, что в пореформенные годы военная служба проходила в более мягких условиях и стала восприниматься населением не как тяжкая повинность, а как обязательный этап становления мужчины, можно рассматривать как следствие жанровой особенности сказок и свойств исторической памяти. Заслуживает отдельного внимания то, что негативный образ военной службы явно диссонирует с положительным образом солдата на службе, который, даже если является выходцем из маргинальных слоев общества, является человеком храбрым, сметливым и веселым. В то же время в бытовых сказках и в тех, где солдат выступает как второстепенный персонаж, его образ тяготеет к отрицательному, ему приписываются такие черты, как жестокость, бессердечие, лживость, склонность к пьянству, воровству и даже убийствам. Прослеживается и еще одна закономерность, когда солдат, находящийся вне армии или в отставке, предстает в сказках в образе враждебной, чуждой по отношению к народу силы и наделяется отрицательными качествами, он совершает преступления.

В целом же, как показал проведенный анализ, в сказках с достаточной степенью достоверности отражаются реалии службы в армии Российской империи конца XVIII - XIX в. В восприятии населением Европейского Севера России военной службы можно увидеть определенную двойственность в сосуществовании негативного образа собственно военной службы и позитивного образа солдата, находящегося в армии, а также в противопоставлении обладающих набором положительных качеств солдат, находящихся на службе, по одной линии их антиподам-начальникам, по другой линии - тем же солдатам, но находящимся вне армии и потому наделенным негативными качествами. В данном случае видно проявление определенного народного недовольства существующими порядками и действиями государственной власти.

сказка европейский севера военный

Список литературы

1.Баяндин В. И. Изменение срока службы в русской армии в XIX - начале ХХ в. // Гуманитарные науки в Сибири. 2007. № 2. С. 77-81.

2.Введенский Г. Э. Пять веков русского военного мундира. СПб.: Атлант, 2005. 336 с.

3.Воинский устав о полевой пехотной службе 1797 г. Смоленск: Типография губернского правления, 1797.

4.Волкова И. В. Русская армия в русской истории. М., 2005. 640 с.

5.Волокитина Н. А., Иванов Ф. Н. Отражение реалий военной службы в России конца XVIII - XIX в. в коми народных сказках // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2012. № 6. Ч. 2. С. 43-46.

6.Доронин П. Г. Мойд небцг. Книга сказок / сост. О. И. Уляшев, В. М. Кудряшева, И. А. Плосков. Сыктывкар, 2004. 464 с.

7.Зайончковский А. М. Восточная война, 1853-1856: в 2-х т. СПб., 2002. Т. 1. 928 с.

8.Иванов Ф. Н. Формирование региональной сети рекрутских присутствий в Российской империи XVIII-XIX вв. (на примере Вологодской губернии) // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2012. № 10. Ч. 2. С. 63-69.

9.Кормина Ж. В. Рекрутский обряд: структура и семантика (на материалах Севера и Северо-Запада России XIX-XX вв.): автореф. дисс. … к. культурологии. М., 2000. 20 с.

10.Корнилов В. А. Рекрутская повинность и внутреннее состояние русской армии в первой половине XIX века // Вестник Московского городского педагогического университета. Серия «Исторические науки». 2008. Вып. 1. С. 8-24.

11.Леонов О. Г., Ульянов И. Э. Регулярная пехота: 1698-1801. М., 1995. 296 с.

12.Народные русские сказки А. Н. Афанасьева: в 3-х т. М., 1958. Т. 3.

13.Научный архив Коми научного центра Уральского отделения Российской академии наук (НА Коми НЦ УрО РАН). Ф. 15. Оп. 1.

14.Песни, сказки, пословицы, поговорки и загадки, собранные Н. А. Иваницким в Вологодской губернии. Вологда, 1960.

15.Прудников Ю. Ф. Комплектование русской армии (1794-1804 гг.): автореф. дисс. … к.и.н. М., 1972. 22 с.

16.Редигер А. Комплектование и устройство вооруженной силы. СПб., 1913. Ч. 1. Комплектование армии.

17.Свечин А. А. Эволюция военного искусства. М., 2002. 864 с.

18.Северные сказки в собрании Н. Е. Ончукова. СПб., 2008. 748 с.

19.Сказки. М., 1989. Кн. 2. 576 с.

20.Сказки. М., 1989. Кн. 3. 624 с.

21.Сказки и песни Вологодской губернии. Вологда, 1965.

22.Сказки народа коми. Коми мойдъяс / сост. Н. С. Коровина. Сыктывкар, 2009. 496 с.

23.Сказки, песни, частушки Вологодского края / сост. В. В. Гура. Вологда, 1965.

24.Ульянов И. Э. Регулярная пехота 1801-1855 / художник О. К. Пархаев; прил. И. Э. Ульянов. М.: АСТ, 1996. 248 с.

25.Фольклор народа коми. Архангельск, 1938. Т. 1. Предания и сказки. 326 с.

26.Шепелев Л. Е. Титулы, мундиры, ордена в Российской империи [Электронный ресурс]. URL: http://militera.lib.ru/research/ shepelev1/index.html (дата обращения: 28.06.2013).

Размещено на Allbest.ru