Влияние на развитие портретного искусства Ф. Рокотова и Д. Левицкого

Размещено на http://www.allbest.ru/

Влияние на развитие портретного искусства Ф. Рокотова и Д. Левицкого

История русского искусства XVIII века

История русского искусства в начале XVIII века претерпела перелом. Древнерусское искусство сменилось новым «европейским» искусством. Иконопись уступила место живописи. Петр I посылает за границу учеников постигать европейское искусство и наиболее известные из них - гравер Алексей Зубов и портретист Иван Никитин - положили начало в русском реалистическом искусстве. Начало XVIII века явилось решающим для русской живописи. Именно этот период утвердил замену древних художественных традиций. Прибытие из-за границы крупнейших мастеров является ключевым в развитии всех видов искусств в России.

Развитие иконописи в древнерусском стиле остановилось, новая церковная живопись была подчинена новой церковной архитектуре. Иконы утратили свой стиль: они стали просто картинами на религиозные темы. В это время многие петровские «пенсионеры» после обучения за границей возвращаются в Россию. за рубежом они обучались «портретной» и «исторической» живописи.

Менялся не только изобразительный язык, но и вся образная система. Иными становились цели и место художника в общественной жизни страны. Развивались новые жанры, особенно благоприятные условия возникли для портрета. Интерес к изображению «парсуна» (персона) возник на Руси уже во второй половине XVII века. Изобразительный язык парсуны во многом условен: фигура, почти сливающаяся с фоном, трактовалась плоскостно, гамма красок темна. Художник еще учится всматриваться в черты лица, улавливать и передавать на холсте портретное сходство, пытается через внешний облик понимать человека. Традиции парсуны еще довольно долго будут жить в портрете XVIII века, вплоть до середины столетия.

Вместе с тем, с начала XVIII века происходит становление новых форм портрета. Образ человека требовал смелых, живописных решений. Расцвет искусства середины XVIII века совпадает с подъемом всей национальной культуры, представленной именами Ломоносова, Новикова, Сумарокова, Радищева. Начиная с петровского времени, русская культура развивалась под влиянием идей просветительства, и портретное искусство стало воплощением нового идеала человеческой личности, возникшего в передовых кругах русского общества.

Крупнейшие мастера того времени - Антропов и Аргунов, самостоятельно овладевали приемами портретного искусства. В отличие от иностранцев, они стремились преодолеть поверхностное восприятие натуры и создавали произведения, полные энергии, выразительности и яркой красочности.

Во второй половине XVIII века дальнейшее развитие идей просветительства определило высокое представление о назначении человека и наполнило искусство гуманистическим содержанием. Выдающиеся художники того времени - Ф. Рокотов, Д. Левицкий и В. Боровиковский оказали глубокое воздействие на развитие портретного искусства.

В годы, когда Антропов еще создавал свои портреты -- точные, несколько сухие и тяжеловатые по живописи, -- уже выступила, решительно утверждая новое понимание образа человека и живописных средств его воплощения, целая плеяда молодых мастеров второй половины XVIII века. В короткий срок эти мастера выдвинули русскую портретную живопись в один ряд с лучшими произведениями современного им западноевропейского искусства.

Во главе этой плеяды стояли Рокотов и Левицкий.

Дмитрий Григорьевич Левицкий(1735-1822)

«В передаче интимного, неуловимого очарования лица, не блещущего красотой, не выделяющегося оригинальностью, в изображении простого, среднего, незаметного лица соперников он не знал». И.Э. Грабарь.

Дмитрий Григорьевич Левицкий -- самый значительный мастер из славной плеяды художников XVIII века. Его творчество является кульминационной точкой развития русского портрета XVIII века. Художник как бы подвел итог тому, что было сделано за предшествующий период, и заложил основы новых достижений в области русского реалистического портрета. В чем оказалась миссия этого человека?

В том, что он явил собой пример живописца редкого дара, главное же, что стал зеркалом, мимо которого прошли действующие лица целой эпохи.

Внешний облик Левицкого, с его чуть желчным и страстным лицом, мы можем видеть сначала, на небольшом овале автопортрета, где он в цвете молодости, в трехчетвертном экспрессивном повороте, с горделивым и устремленным слегка вверх и вдаль мечтательным взором; потом на портрете, подписанном Боровиковским: губы разомкнуты, с них вот-вот слетит слово, взгляд хоть и широк, но напряжен и страдателен, локоть оперся на толстую книгу.

Левицкий, начертав российска божество,

Которым седьм морей покоятся в отраде,

Своею кистью ты явил в Петровом граде

Бессмертных красоту и смертных торжество!

История России в лицах -- так можно коротко сказать о творческом наследии Д.Г. Левицкого, живописца редкого дара, чья кисть отразила на полотнах эпоху XVIII века. Цари и царедворцы, философы и светские львы, холодные красавицы и писатели, промышленники и дипломаты, аристократы и купцы, чиновники и военные, родители и дети -- их портреты говорят о прошлом гораздо значимей любых слов. Сотни лиц умных и глупых, злых и добрых, чувственных и холодныx, лица так называемого галантного века. Что ни лицо -- характер. Что ни лицо -- биография. Это не просто представители екатерининского века, они его олицетворение, они его созидатели. Художник выполнил сполна свою миссию живописца истории (хотя не создал ни одной исторической картины) и за это его современники вначале вознесли на пьедестал славы, а затем благополучно забыли, поглощенные своими делами, интригами и расчетами. И не известно под каким холмиком на старом Смоленском кладбище похоронен человек, сумевший обессмертить их облики.

Биография Дмитрия Григорьевича Левицкого изучена пока недостаточно. Архивы сохранили до наших дней мало сведений о его жизни и деятельности (как, впрочем, и о многих других художниках, его современниках). Документально не установлена даже дата рождения Левицкого. Она определяется приблизительно -- 1735-1737 год. Однако известно, что родился он на Украине и в детстве много жил в Киеве, что его отец-священник был известным украинским гравером. Предполагают, что Г. К. Левицкий учился в Германии, а потом долгие годы был связан с Киево-Печерской типографией и Киевской духовной академией, являвшимися в XVIII веке крупнейшими культурными центрами Украины. Есть все основания предполагать, что первые художественные навыки Д. Г. Левицкий получил дома, под руководством отца, и что его с ранних лет окружали люди, близкие к искусству.

Наиболее значительный для творческого развития Левицкого этап его художественного образования связан с именем известного русского живописца середины XVIII века А. П. Антропова, глубокого и серьезного портретиста, работавшего одновременно и над произведениями монументально-декоративного искусства.

В 1752 году Антропов приехал в Киев, где прожил до 1755 года, руководя большими работами по украшению церкви Андрея Первозванного, выстроенной по проекту В. В. Растрелли. Учеником Антропова в Петербурге Левицкий числился с 1758 по 1762 год. В том же 1762 году Левицкий входит как подмастерье в так называемую «живописную команду», которой руководили «живописной науки мастера» Алексей Антропов, Иван Бельский и Иван Вишняков. Команда эта занималась украшением Триумфальных ворот, выстроенных в Москве по случаю коронации императрицы Екатерины II. Таким образом, Левицкому довелось пройти такую большую школу художественного мастерства, как коллективная работа по декоративному оформлению архитектурных сооружений. До него эту школу прошли многие русские живописцы, в частности и его непосредственный учитель -- Антропов.

Известно также, что вскоре после окончания работ по украшению Триумфальных ворот «вольный малороссиянин» Дмитрий Левицкий начинает выступать как самостоятельный живописец.

Следующий период жизни Левицкого связан уже с Петербургом. В 1769 году за представленный им портрет художника Г. И. Козлова с женой Левицкий получает звание «назначенного» -- первое академическое звание. Начиная с этого времени мы хорошо представляем себе творчество Левицкого, а сохранившиеся в архивах документы сообщают и некоторые факты его биографии. Правда, они рассказывают главным образом о том, как складывалась академическая карьера художника.

К тому времени, о котором мы говорим, в мировом искусстве сложился уже определенный тип парадного портрета, на формирование особенностей которого очень большое влияние оказали сословные представления. Смысл создания подобных произведений, их содержание сводится главным образом к показу портретируемого как персоны значительной, представителя высшего привилегированного сословия, обладателя высоких чинов и званий. Эта задача определила и выбор тех выразительных средств, которыми художники пользовались при создании парадных портретов. Модель в них всегда помещается в такую обстановку, которая способствует созданию ощущения значительности, необычности, торжественности изображения, а каждая из деталей содержит намек на действительные или мнимые заслуги и добродетели особы, которую мы видим перед собой. В первых из дошедших до нас работах Левицкий выступает как художник, уже свободно владеющий живописным мастерством и хорошо знающий разработанные до него приемы создания сложных композиционных портретов. Однако здесь он еще только начинает поиски пути для выражения в своем искусстве новых принципов изображения человека.

Очень интересны с этой точки зрения портреты А.Ф. Кокоринова (1769), Б.В. Умского (1770), Н.А. Сеземова (1770). Все они построены по уже сложившейся схеме решения парадного портрета. В центре расположена фигура портретируемого, четко и объемно рисующаяся на фоне. Вокруг аксессуары, которые несут большую смысловую нагрузку. Они в то же время усиливают ощущение строгой уравновешенности композиции и вместе с колоритом придают портрету определенное декоративное звучание. Полное представление о том, каким был типичный парадный портрет XVIII века, дает изображение директора Академии художеств Александра Филипповича Кокоринова, в котором торжественность и значительность образа портретируемого соединяются с почти театральной условностью и изысканностью.

В 1770 году Левицкий показывает несколько портретов на большой академической выставке. С этого момента к нему приходит слава, он становится модным художником. В том же 1770 году за «Портрет живописный г-на ректора Академии Александра Филипповича Кокоринова», который среди других был представлен на выставке, Левицкий производится в академики. С 1771 года он назначается руководителем портретного класса Академии.

В отличие от Антропова, Аргунова и некоторых других современников Левицкий не пользуется в портрете Кокоринова ни большими пятнами открыто показанного цвета, ни приемом равномерного сильного освещения только лица и фигуры портретируемого. В световоздушной среде портрета тонко сгармонированы живописные тона; свет то ярок, то погасает, оставляя предметы второго плана в рассеянном, сумеречном освещении.

В 1776 году Левицкий «по учиненном баллотировании общим собрания согласием, произведен в Советники Академии», в 1780 году -- «определен членом в академический совет», а в 1785 году «в рассуждениях его долговременной службы и по классу его оказанной пользе заслуживает награжденным быть, прочим не в пример, четырехсотрублевым окладом». В 1788 году Левицкий обращается в «Императорской Академии художеств высочайший совет» со следующим прошением: «... чувствуя от всегдашних моих трудов в художествах слабость моего здоровья и зрения, нахожу себя принужденным просить высочайший совет о увольнении меня от должности». И Совет Академии, «отдав по справедливости усердию и рачению, с каким г-н советник Левицкий исправлял возложенную на него должность, и уважая долговременное его при Академии служение, почитает, что он тем заслуживает пенсию по смерть свою... по двести рублей в год».

Так Левицкий вышел в отставку. Это не была почетная отставка. Он даже не был приглашен заседать в Совете Академии. Можно предположить, что творческая деятельность художника, вызвала неудовольствие начальства Академии, а может быть, и самой ее высокой покровительницы -- императрицы Екатерины II.

Со времени ухода из Академии художеств начинается новая полоса в жизни Левицкого. Слава его постепенно меркнет. Все меньше и меньше получает он заказов, как от двора, так и от частных лиц. Да и эти редкие заказы выполнять становится все труднее: Левицкий начинает слепнуть. Между тем он должен был «трудами рук своих» содержать большую семью. В 1790 году художник, будучи «в самых горестных обстоятельствах», вынужден обратиться к статс-секретарю Екатерины II А.А. Безбородко с «наипокорнейшей просьбой» о выплате денег, причитающихся ему уже в течение четырех лет за портрет императрицы в рост, посланный на остров Мальта.

Обстоятельства жизни Левицкого «при старости его» становятся столь плачевными, что Академия, так легко принявшая отставку одного из ведущих своих профессоров, вынуждена была сделать попытку прийти ему на помощь. Конференц-секретарь Академии художеств А.Ф. Лабзин, человек искренне расположенный к Левицкому, предлагает ему занять должность инспектора Академии, то есть лица, которое должно осуществлять контроль за общим ходом педагогической работы в этом учреждении. Но художник отказывается от предложения, считая, что не сможет справиться с этими обязанностями.

Материальное положение Левицкого продолжает ухудшаться. В 1807 году Академия по настоянию того же А.Ф. Аабзина «в рассуждении того, что г-н Левиц-кий... хотя и получает от Академии пенсию, но... весьма малую... а по своему искусству и долговременному в живописном художестве упражнении может и ныне полезен быть своими советами и опытностью» определяет художника в члены Совета, «что сообразно будет и летам его, и званию, и приобретенной им прежде славе».

Несмотря на болезнь, художник продолжает писать портреты. И среди немногих произведений, созданных в это тяжелое для Левицкого время, есть интересные и значительные полотна. В последние годы жизни почти совсем ослепший художник уже не работает. Скончался Левицкий 4 апреля 1822 года в Петербурге и был похоронен на Смоленском кладбище.

Но если до нас дошли материалы, характеризующие официальное и материальное положение Левицкого, то, как только мы пытаемся представить себе его духовную жизнь, отношение к искусству, к событиям, свидетелем которых он был, то тотчас же сталкиваемся с почти полным отсутствием документальных сведений. Поэтому, чтобы уяснить себе содержание тех общественных идей и настроений, которые были особенно близки и дороги художнику и определили характер и направление его творческих поисков, приходится прибегать к косвенным свидетельствам.

Исследователям творчества Левицкого удалось, хотя и приблизительно, выявить круг людей, близких художнику. Это, естественно, помогает составить представление о его собственных интересах, настроениях и взглядах. В Петербурге Левицкий сближается со многими своими коллегами по работе в Академии художеств. Дружеские отношения связывают его с К.И. Головачевским, руководившим до Левицкого классом портретной живописи, а потом ставшим инспектором Академии, архитектором А.Ф. Кокориновым, строителем прекрасного здания Петербургской Академии художеств, который был тогда директором Академии, Г. И. Козловым -- сначала преподавателем, а потом и руководителем класса исторической живописи.

Все эти люди сыграли большую роль в организации Академии, в упрочении ее значения не только как художественной школы, но и как центра развития всего национального русского искусства XVIII века.

Дружил Левицкий и с одним из интереснейших людей своего времени, Н.А. Львовым. Львов был архитектором, поэтом, музыкантом, рисовальщиком и гравером. Он собирал русские народные песни, исследовал природные богатства России, занимался переводами и был восторженным почитателем великого французского просветителя Жан-Жака Руссо. Львов был душою литературно-художественного кружка, в который входили Г.Р. Державин, В.В. Капнист, И.И. Хемницер, ученик Левицкого художник В.Л. Боровиковский и многие другие видные деятели культуры второй половины XVIII века.

Тесная дружба связывала Левицкого с Н.И. Новиковым -- одним из самых замечательных и наиболее радикально настроенных представителей русского просветительства. Правда, письма Новикова, в которых часто упоминается имя Левицкого, датированы 1797 годом, то есть временем, когда великий русский просветитель после освобождения из Шлиссельбургской крепости был вынужден почти совсем отказаться от своей деятельности, хотя он до конца жизни оставался верен своим убеждениям. Но само содержание этих писем, сердечность и теплота строк, относящихся к художнику, дают основание думать, что они были знакомы еще раньше, во время расцвета издательской и журнальной деятельности Новикова, и что Левицкий разделял убеждения друга.

Принадлежность к лагерю русских просветителей повлияла не только на характер и содержание искусства Левицкого. Она не могла не сказаться и на личной судьбе художника. И, может быть, неожиданный уход Левицкого из Академии и резкое охлаждение к его искусству со стороны двора и аристократической верхушки нужно в какой-то мере связать с тем решительным наступлением правительства Екатерины II на прогрессивно настроенную часть общества, которое началось в конце 80-х годов.

Известен еще один штрих биографии Левицкого. В 90-е годы он становится, не без влияния Новикова, членом одной из масонских лож, своеобразной, утверждающей всеобщее духовное братство организации. Мистические, религиозные настроения, которыми не был заражен Новиков, но характерные для большинства ее членов, оказали влияние и на Левицкого. Его отношение к жизни приобретает оттенок религиозной экзальтации. Но этот эпизод биографии художника относится уже к концу XVIII -- началу XIX столетия -- периоду, когда творческая деятельность Левицкого практически прекращается. Перед нами же Левицкий предстает как создатель галереи замечательных портретов, исполненных поэтической прелести, жизнелюбия и силы. Образы их говорят об остроте восприятия художником действительности, о большой искренней привязанности его к реальной, земной красоте и, безусловно, свидетельствуют о принятии им главного положения общеевропейского просвещения, утверждавшего внесословную ценность человека, его достоинство и величие.

Эти идеи вдохновляли художников на создание произведений, которые должны были воспламенять в их согражданах «геройский дух и любовь к Отечеству». Для успешного же развития портретного искусства XVIII века особое значение имело обострение интереса к содержанию внутреннего мира человека, стремление понять и оценить его нравственный облик. Выработанный просветительской философией идеал становится тем критерием, с которым художники-портретисты XVIII века подходили к оценке своих моделей.

Невозможно назвать другого портретиста, который воплотил бы эти представления с такой убедительностью, с такой объективностью и трезвостью, таким живописным совершенством, как это сделал Левицкий. Естественно, что искусство Левицкого не сразу стало высшим выражением идейных и художественных исканий своего времени. Художник прожил долгую жизнь, в течение которой создал большое количество очень отличающихся друг от друга произведений. Творчество его постоянно развивалось, изменялось, обогащалось, и прежде всего на протяжении того двадцатилетия (70--80-е годы), которое представляет период расцвета его деятельности. Так как мы практически не знаем работ Левицкого, которые были им созданы в 60-х годах, то для нас начало его творческой биографии относится к 1769--1770 годам. Именно тогда Левицкий написал ряд портретов, по которым мы судим о раннем этапе его развития. Все они отличаются как общими стилистическими чертами, так и единством подхода к раскрытию образа человека и являются портретами парадными.

Рокотов Федор Степанович (1735-1808)

Выдающийся живописец второй половины XVIII века. Его творчество явилось новой ступенью в развитии русской портретной живописи. Своеобразие его творчества уже вполне сказалось в 60-х годах, отмеченных появлением ряда лучших произведений Антропова. Однако сравнение даже ранних произведений Рокотова со зрелыми произведениями Антропова совершенно ясно свидетельствует о наступлении нового периода в развитии русского искусства, нового этапа в представлениях о человеческой личности. Портреты Рокотова отличаются такой человечностью и лирической глубиной, которые до того не были свойственны русской портретной живописи.

"Портрет неизвестного (1757г)", предположительно единственный автопортрет художника, остальное утеряно.

Жизнь Федора Степановича Рокотова, самого поэтического портретиста XVIII века, долгое время оставалась загадкой. Художник, пользовавшийся огромной славой при жизни, после смерти был забыт на целое столетие.

Его картины находятся во многих музеях больших и малых городов России и, к сожалению, прекрасные портреты называются "Портрет неизвестной (ого)".

Лишь XX век вернул имя Ф.С. Рокотова русскому искусству. Но и сейчас многие знают о нём, как об авторе одной-двух картин. Достоверных сведений о рождении и первых годах жизни Федора Степановича Рокотова не сохранилось.

«Важный барин»,состоятельный домовладелец, один из учредителей московского Английского клуба долгое время считался выходцем из дворянской среды. Затем обнаружились материалы, свидетельствующие, что Федор Степанович родился в семье крепостных, принадлежавших князю П.И. Репнину.

То, что талантливый мальчик благодаря покровителям быстро «выбился в люди» и стал знаменитым художником, в общем-то, никого не смущало. Удивляло одно обстоятельство: где и как он получил такое широкое образование и у кого и когда учился живописи?

Исследования последних лет обнаружили следующие подробности: Рокотов родился в селе Воронцове, которое по нынешнему территориальному делению находится в черте Москвы., и числился вольноотпущенным, хотя его брат Никита с семьей были крепостными. Вероятно, он был незаконным «хозяйским ребенком» и к крестьянской семье был только причислен, а вырос в барском доме.

Тогда становится понятна опека над ним со стороны семейств Репниных, Юсуповых, Голицыных. К 50-ым годам его портреты были уже известны в Москве, хотя не известно ни об учителях художника, ни о раннем периоде его творчества.

Получил вольную и был зачислен в Петербургскую Академию художеств. Большая роль в этих переменах, несомненно, принадлежала Ивану Ивановичу Шувалову - вельможе и меценату, президенту Академии художеств. Он стал главным покровителем юноши, в его доме Рокотов обучался живописи под руководством Пьетро Ротари. Переезд Рокотова в столицу совпал с учреждением Академии, для занятий в которой Шувалов искал талантливых молодых людей. Большое влияние на мировоззрение художника оказали идеи просветительства и близкое знакомство с представителями передовой русской интеллигенции. Рокотову повезло. Он нашел себе покровителя в высшем свете. Однако, главными его покровителями были талант и огромный труд с юных лет. Не прошло и пяти лет, как Рокотов приехал в Петербург, а о нем уже знали при дворе.

На формирование личности Ф.С. Рокотова повлияло знакомство с М.В. Ломоносовым. Думается, что тема человеческого достоинства, столь явственно звучащая в портретах Рокотова, была определена не без влияния гениального ученого и литератора, каким был Ломоносов. По протекции И.И. Шувалова и рекомендации М.В. Ломоносова в 1757 г. художнику было поручено исполнение мозаичного портрета императрицы Елизаветы Петровны (с оригинала Л. Токке), заказанного для Московского университета.

Эта работа имела успех. Так что к 1760 г., когда «по словесному приказанию» И.И. Шувалова, первого президента Академии художеств, Рокотова зачислили в ее стены, он был уже подготовленным мастером, о котором знали при дворе.

В эти годы в России открывались два высших учебных заведения -- университет в Москве и Академия художеств в Петербурге. Способных к наукам и искусствам разыскивали повсюду: в солдатских ротах и сиротских приютах, в помещичьих усадьбах и среди истопников. Одних оставляли в Москве, других отсылали в Петербург. Рокотов оказался среди первых студентов академии

Еще не было учителей, не знали, как и чему станут учить, даже здание академии еще не начали строить, а занятия уже шли. Под классы наскоро сняли дом князя Мещерского на 7-й линии Васильевского острова. У студентов был разный возраст и неодинаковые способности: одни, как Рокотов, уже могли писать картины, другие едва держали карандаш. Пока дожидались приглашенных из Европы учителей, умеющие рисовать и писать занимались с новичками. Некоторые из них, так и не став студентами, назначались преподавателями. Два года спустя за портрет вступившего на престол Петра III художник получил звание адъюнкта, в обязанности которого входило «смотрение за классами и над учениками, наблюдая порядок и чистоту поведения, и опрятность». Положение Рокотова в академии укрепилось после его участия в торжествах по случаю восшествия на престол Екатерины II. Исполняя коронационный портрет (1763 г.), художник соединил почти геральдический по своей отточенности профиль императрицы с общим картинным решением композиции. Работа принесла Рокотову большой успех и признание. Портрет Екатерины II так польстил императрице, что та приказала впредь писать ее лицо с оригиналов Рокотова. Живописцу позировал фаворит императрицы Г. Г. Орлов (1762-1763 гг.). Портрет этого румяного красавца в эффектном парадном мундире, не отличающегося богатым внутренним содержанием, очень близок оригиналу. А в камерном портрете его брата И. Г. Орлова (I пол. 1760-х гг.) проступают черты умного расчетливого человека, сумевшего, оставаясь в тени, оказывать влияние на государственные дела.

Судьба продолжала благоволить к художнику. Придворные наперебой заказывали ему портреты. Современник Рокотова академик Я. Штейлин писал, что уже в начале 1760-х гг. у художника в квартире было «сразу около 50 портретов». Но несмотря на обилие и. срочность заказов, Федор Степанович, по его собственным словам, «никогда скорее месяца не работывал что-нибудь с натуры», тем более что его живописная манера требовала «засушивать краски», так как писал он многослойно. В конце работы живописец наносил лессировочные мазки, заставлявшие изображение «ожить». Выразительное свечение красочных слоев, подвижность и легкость мазка поражали современников. Н.Е. Струйский свидетельствовал, что художник писал «почти играя», доводя до совершенства изображение лица и окончательную отделку второстепенных деталей, выполненных учениками.

Художнику едва минуло тридцать два года. Он достиг того, о чем, казалось, даже мечтать не мог крепостной. Рокотовские портреты украшали салоны и гостиные петербургской знати. Позировать молодому живописцу считалось честью. Жизнь испытывала его славой. Но самое серьезное испытание она приберегла на 1765 год. 25 июня этого года Федор Степанович Рокотов, уже всеми признанный художник, наконец-то, получил звание академика, правда, для этого ему пришлось написать вольную копию с мифологической картины Луки Джордано «Амур, Венера и Сатир» (1763-1765 гг.), так как «портретные» в академии были не в чести».

В блистательном официальном Петербурге художнику душно было от дворцовых церемониалов, лжи, лести и интриг. Душно становилось и в академии. Приезжих иностранцев лелеяли, угождали их прихотям и капризам. К русским относились равнодушно, подчас с небрежением. Кто мог -- приспосабливался. Спустя год Рокотова обошли званием адъюнкт-профессора. Преподавательская работа отнимала массу сил и времени. Кроме того, президент АХ И.И. Бецкой запретил художникам, преподававшим в классах, заниматься собственной творческой деятельностью, что для Рокотова было неприемлемо. Военная карьера оказалась для Рокотова более надежной: еще в 1762 г. он был зачислен в Кадетский корпус в чине сержанта и успешно соединял службу и живопись.

(В начале 1780-х гг., дослужившись до ротмистра -- звания, дававшего право на дворянство -- он оставил армию.) Рокотов не мог и не желал мириться с прихотью Бецкого. Ему нужна была свобода, чтобы творить, через несколько месяцев он покинул стены АХ. Рокотов уехал из Петербурга в родную ему Москву.(1766-1767гг). Здесь, вдали от официального Петербурга, среди людей, проникнутых идеалами просветительства, художник нашел понимание, признание и благоприятные условия для творчества. Недоброхоты писали, что художник «за славою стал спесиви важен». Рокотов, надо полагать, всегда помнил: он не из знати -- и это определяло его подчас подчеркнуто-заносчивое поведение, направленное на тех, кто хотел унизить его.

В Москве интеллектуальная жизнь била ключом и время с конца 1760-х гг. до начала 1790-х гг. стало периодом наивысшего расцвета портретного мастерства художника. Он написал «всю Москву». И хотя часто под картиной приходится читать «неизвестный» или «неизвестная», видно, что эти лица близки ему по духу. Заказов было множество. Порой он создавал целые галереи портретов представителей одного рода в различных его поколениях. Рокотов так великолепно передавал характер портретируемых еще и потому, что он поддерживал дружеские связи не только с главами семейств, но и со всеми домочадцами.

Женские портреты кисти Рокотова загадочны и трепетны. В них «души изменчивой приметы» освещают лица и взгляды изнутри. Словно чарующее волшебное видение возникает из дымки жемчужно-розовых тонов исполненная непреходящей красоты юности В.Н. Суровцева; из серебристого каскада пенных кружев, как туманная мечта -- П.Н. Ланская. Неуловимая мимика лица и взгляд удлиненных темно-голубых глаз создают какую-то отчужденность между зрителем и портретным изображением княгини Е.Н. Орловой.

Таинственные полуулыбки героинь рокотовских портретов, их загадочные, удивлённые или слегка прищуренные глаза, легкая живописная дымка («сфуммато»), сливающаяся с фоном изображения, из которого выступают неясные очертания пудреных париков и закутанных в атлас плеч, стали отличительными чертами манеры художника, по которой его произведения узнавались и современниками, и нынешним поколением любителей искусства. Женские портреты Рокотова имеют часто овальную форму, и это тоже придает им особое изящество и романтичность. И не случайно творчество Рокотова связывают с сентиментализмом, провозгласившим превосходство чувств над разумом. Как тонкий психолог, художник передает чувственный, непосредственный мир детства и предельно деликатен в изображении людей преклонного возраста. Рокотов не стремился подчеркивать внешние достоинства своих моделей -- яркость и красоту лиц, пышность нарядов, напротив, его привлекал внутренний мир человека, личность и обаяние натуры, зыбкость и переменчивость затаенных чувств и переживаний.

Рокотовские портреты московского периода в полной мере обладают важнейшим качеством - неоспоримой убедительностью образа. Они достойны один другого по выразительности и по вдохновенности исполнения. Для Рокотова, кажется, не существовало трудностей в его любимой сфере воссоздания на холсте человеческой индивидуальности. В своем творчестве Рокотов воплотил высокое представление о достоинствах и духовной красоте человека. Созданным художником образам присуща особая одухотворенность. Живописный почерк Рокотова отличается живостью и легкостью мазка.

Художник, который первым внес в портретное искусство поэтичность и лиризм, воспел человеческое благородство и душевную красоту женщины, прожил свою жизнь в одиночестве.

Он был окружен славой, не знал отбоя от заказчиков, жил в полном достатке. Еще в 1776 г. Рокотов выхлопотал освобождение от крепостной зависимости для детей своего покойного брата «Ивана Большого да Ивана Меньшого», дал племянникам хорошее образование, что позволило им сделать военную карьеру, сделал наследниками.

Сведения о последних годах жизни художника очень скупы.1770 - 80ые гг. оказались наиболее плодотворными в жизни и творчестве Рокотова, Со II половины 1790-х гг. он уже не мог работать, писал гораздо реже, а в последние годы жизни совсем не работал -- стал плохо видеть, спрос на его картины значительно упал и очень быстро был забыт. А ему на смену пришли талантливые художники Д. Г. Левицкий и В. Л. Боровиковский.

В последние годы жизни Рокотов безвыездно жил в Москве. Рокотов умер 24 декабря 1808 г. и был похоронен племянниками на кладбище Новоспасского монастыря. Смерть его прошла незамеченной современниками. Ещё четыре года фамилия умершего художника механически оставлялась в АХ в списках живущих. Академия художеств удивительно легко забыла человека, которого избрала когда-то одним из первых своих членов, не помнила лучшего портретиста второй половины прошлого века.

Вряд ли знала Академия, где находятся его многочисленные портреты, поднявшие русскую живопись на уровень европейской. Ни одна газета не поместила некролога, и могила со временем затерялась. О Рокотове надолго забыли...

Когда XX век заинтересовался далеким XVIII столетием, вспомнили и Федора Рокотова, вновь осознали, как велик этот мастер -- художник, сумевший виртуозно перенести на полотно не просто образ человека, но и все многообразие тончайших чувств и ощущений его души. Стали разыскивать и собирать его портреты. Их сохранилось много, но только некоторые были подписаны мастером.

Одухотворенность его портретов, жизненная выразительность образов как незаурядных, так и ничем не примечательных его современников, красота его живописи делают Рокотова одним из наиболее вдохновенных представителей русской художественной культуры славного в истории России 18-го столетия. Наверное, нередко вообще представление о XVIII столетии, как о „старинном сне", об изысканности его нравов, нарядов и искусства, о прекрасных дамах, как об „эпохе былых времен", связано у людей нашего века с Рокотовскими творениями. Можно даже сказать, что образовался особый рокотовский словарь, обычно идущий в дело, когда пишут о Рокотове, -- это „полумерцание, полугорение красок", „зыбкость, воздушность", „загадочность и таинственность", „слияние и вибрация цвета и света", „поэтическая хрупкость чувств" и „затаенность душевных проявлений", „предчувствие" и „трепетность", -- и живопись Рокотова действительно таит в себе ту тайну искусства, которую передать прозаически невозможно. Пример Рокотова нам показывает, как большой талант, творивший во время торжества определенного стиля -- классицизма -- и в рамках просветительской эстетики, воплощал по-своему идеал благородного человека, не поддаваясь засушивающему воздействию нормативных правил. О портрете кисти Рокотова написал замечательное стихотворение Н. А. Заболоцкий, начинающееся ставшими хрестоматийными строками:

„Любите живопись, поэты!

Лишь ей, единственной, дано

Души изменчивой приметы

Переносить на полотно..."

левицкий живописец парадный портрет рокотов

Заключение

Как Рембрандт среди „малых голландцев", так же выделяются на фоне „малых портретистов" второй половины XVIII века замечательные мастера Рокотов и Левицкий. И слава старого русского портрета, и увлечение им, и возвращение его в начале нашего века из забвения связаны, прежде всего, с их именами. При этом индивидуальности Рокотова и Левицкого очень отличны друг от друга. Они принадлежат к разным художественным темпераментам, к разным линиям, прошедшим через историю русского портрета. Это отличие более крепкого реалистического, несколько прозаического, но зато гражданственного начала от иного, скорее, поэтического восприятия человека. Левицкий, принадлежа к первой линии, продолжал традиции Никитина и Антропова, Рокотов же стал наследником более изысканного и лирического искусства Матвеева и Вишнякова. В XVIII веке в России происходил небывалый размах развития ваяния появления новой, западноевропейского типа скульптуры, какой еще не знала Россия. Заметную стилевую перемену в развитии русской пластики принесла новая эстетика классицизма эпохи Просвещения.

Это было интереснейшее время в истории России. По яркому определению В.Ф.Ходасевича, «...двор и Петербург жили занятною и кипучей жизнью, в которой великолепие мешалось с убожеством, изысканность с грубостью; шестерка лошадей насилу вытаскивала золоченую карету из уличной грязи; фрейлины разыгрывали пасторали на эрмитажных собраниях -- случалось, что после того их секли; вельможи собирали картины, бронзу, фарфор, отвешивали друг другу версальские поклоны и обменивались оплеухами; императрица переписывалась с Гриммом -- Митрофан Простаков не хотел учиться, хотел жениться; вист, фараон и макао процветали везде -- от дворца до лачуги». Еще полвека назад страна пребывала в средневековье: Петр I, бривший бороды боярам и заставлявший их танцевать на ассамблеях, почитался в народе Антихристом. Но через прорубленное им «окно в Европу» хлынули в Россию новые веяния. Воспринимать их было нелегко -- ведь западное сознание формировалось на иных основах, причем на протяжении более двух столетий, начиная с «пропущенного» Россией Ренессанса. Восполнить же разрыв предстояло за один XVIII век, ставший в первую очередь веком становления личности. А личность являет себя в портрете -- и характерно, что этот «заниженный» по своему положению в академической «табели о рангах» жанр по количеству созданных в нем полотен, безусловно, преобладает в эту эпоху. Потребности эпохи получили отражение в преимущественном развитии светской живописи - портрета, пейзажа, исторического и бытового жанров. Во второй половине 18 века художники обращают внимание на внутренний мир человека и на то, какими средствами можно передать характер и индивидуальные черты на портрете. Просто достоверное изображение внешности героев их уже не устраивает. В этот период портретная живопись достигает наивысшего расцвета. Наиболее выдающимися портретистами второй половины 18 века являются Федор Степанович Рокотов, Дмитрий Григорьевич Левицкий.

О том, кто более полно выразил свою эпоху, Рокотов или Левицкий, ведутся давние споры. Рокотов и Левицкий в 1760--1780-х годах портретировали все петербургское и московское общество и официальную его верхушку, и цвет просвещенной дворянской интеллигенции. По их произведениям можно составить верное представление о нравах, мыслях и чувствах, царивших в екатерининское время. Верное, но, конечно, не полное. В тени этих больших мастеров трудилось множество других портретистов, самого разного уровня способностей и профессиональной подготовки. Целая плеяда молодых художников работала в орбите влияния Рокотова и особенно Левицкого.

Размещено на Allbest.ru