История физической культуры и спорта

Развитие физиологии физического воспитания и спорта во многом связано с научной деятельностью выдающихся русских физиологов И. М. Сеченова, Н. Е. Введенского, И. П. Павлова.

С именем И. М. Сеченова тесно связано создание теории утомления при физической работе. Экспериментально он доказал, что активный отдых более эффективен, чем пассивный: “...К немалому моему удивлению, -- писал он, -- наиболее действенным оказался не временный покой работавшей руки (им был сконструирован специальный эргограф, на котором можно было имитировать “пилящие” движения руки), а покой ее, даже более кратковременный, связанный с работой другой руки”. И далее: “Источник ощущения усталости помещают обыкновенно в работающие мышцы, я же помещаю его... исключительно в центральную нервную систему”.

Большое значение для физического воспитания и спорта имеют открытия известного физиолога Н. Е. Введенского. Он считал, что “...каждый молодой организм в нормальных условиях носит в себе громадный запас сил и задатков. Обычно лишь часть этих сил и задатков действительно осуществляется и утилизируется в дальнейшей жизни человека, причем в большинстве случаев лишь незначительная часть. Насущный вопрос заключается в том, как использовать по возможности полнее тот богатый запас сил, который заложен в наш организм”. Проблема резервных возможностей организма человека, особенно в спорте высших достижений, в дальнейшем становится одной из центральных.

И. П. Павловым были раскрыты представления о физиологических механизмах двигательных умений и навыков. Согласно его теории, в основе обучения движениям животных лежит рефлекторная деятельность нервной системы. Им сформулировано понятие динамического стереотипа, позволившего объяснить сложное двигательное действие, процесс формирования которого состоит из цепочки одновременных или последовательных более простых движений. Работы этого ученого обосновали сигнальную функцию условного раздражителя. Раздражитель следует понимать как сигнал (это требование отразилось в названиях --“первая и вторая сигнальные системы”).

И. П. Павлов стал первым ученым дореволюционной России, удостоенным Нобелевской премии (1904).

Исследования И. П. Павлова по физиологии высшей нервной деятельности (второй сигнальной системы, типов нервной системы и др.) сыграли большую роль в развитии физиологии, медицины, психологии, педагогики.

В нашей стране теория И. П. Павлова о том, что “одним из ведущих механизмов научения являются условные рефлексы”, легла ; в основу теории обучения двигательным действиям в качестве одного из элементов методологии. Физиологическое обоснование формирования двигательных умений и навыков в физическом воспитании и спорте в свете положений теории условных рефлексов было продолжено сотрудником и учеником И. П. Павлова А. Н. Крестовниковым.

Позднее значительный вклад в теорию обучения движениям (Внесли отечественные ученые П.К.Анохин, Н. А. Бернштейн, П. Я. Гальперин и др.

Процесс физического образования детей школьного возраста Лесгафт представлял так. На первом этапе следовало научить ребенка основным необходимым движениям: правильно бегать, прыгать, метать, выполнять движения различными звеньями тела и т.п. Эти упражнения назывались простыми (элементарными) и предназначались для учащихся начальных классов -- 7--12 лет.

На втором этапе применялись упражнения с более высокой физической нагрузкой, т. е. необходимо было научить ребенка преодолевать постепенно и последовательно нарастающие трудности: увеличение веса предметов, умение бежать не только правильно, но и быстро, прыгать дальше и выше и т. п. Эти упражнения назывались сложными или упражнениями с увеличивающимся напряжением. Они учили школьников настойчивости и умению преодолевать трудности при значительных физических нагрузках. Данные упражнения рекомендовались детям 12--15 лет.

Третий этап физического образования Лесгафт называл периодом обучения управлению движениями по времени их выполнения, по характеру прилагаемых усилий, ориентированию в пространстве. Например, школьников учили пробегать определенное расстояние в установленное учителем время, метать в цель и т. п. С помощью подобных упражнений развивалось мышечное чувство, в частности при их выполнении в изменяющихся внешних условиях. Этот этап предназначался для школьников старшего возраста -- 15-18 лет.

Для проверки приобретенных умений и их закрепления использовались сложные двигательные задания, которые выполнялись в играх, на экскурсиях, в трудовых действиях.

В 1888 г. в сочинении “Отношение анатомии к физическому воспитанию и главные задачи физического образования в школе Лесгафт опубликовал планы уроков физического образования с учетом обоснованных им возрастных периодов развития детей. Они выглядели так:

-- для младшего возраста (7--12 лет): 25 % времени урока уделялось элементарным и сложным действиям, 25 % -- ходьбе, бегу и метаниям и 50 % -- играм (главным образом -- одиночным);

-- для среднего возраста (12--15 лет): одна треть -- элементарным и сложным движениям с бегом, одна треть -- прыжкам, метаниям с постепенно увеличивающимся напряжением, борьбе, одна треть -- играм (главным образом со сложными двигательными заданиями);

-- для старшего возраста (15 -- 18 лет): 50 % времени урока отводилось упражнениям с постепенно увеличивающейся нагрузкой (прыжкам, метаниям, борьбе и др.), 25 % -- движениям с отягощениями, 25 % -- играм.

Лесгафт, как и Г. Демени, считал, что система должна состоять из небольшого количества естественных движений: ходьбы, бега, прыжков, метаний, борьбы, простых гимнастических упражнений, игр, экскурсий. Он был противником снарядовой гимнастики.

В методике проведения занятий по физическому образованию можно выделить следующие особенности... В основу физического образования должна быть положена связь физического и духовного: “Между умственным и физическим развитием человека существует тесная связь... Умственный рост и развитие требуют соответствующего развития физического”.

Лесгафт стремился через ощущения и их проверку создать правильное представление об окружающем мире. В практике заданий, например, учащимся давали предметы из различного материала, различного веса, формы и т. п. Дети должны были определить, не видя этих предметов, какие они: деревянные, теплые, холодные, легкие, тяжелые, в виде шара, куба, цилиндра и т. п. Предпочтение отдавалось варианту, когда упражнение выполнялось после словесного объяснения, а не методом показа. Если же применялся показ, то преподаватель должен был его образцово продемонстрировать. Ученики, освобожденные от урока, должны были присутствовать на нем и зрительно усваивать упражнения. На уроке требовалась тишина, даже во время игр. Лесгафт осуждал шумные игры и требовал придерживаться правила: “...Кто шумит -- выходи вон из игры и жди, пока она закончится...”, положительно относился к подвижным играм, которые подбирались в соответствии с релью занятия, отрицал применение гимнастических снарядов и массажа, так как они “...дают вредные добавочные раздражители”.

По этическим мотивам он отрицательно относился к соревновательному спорту, придавал большое значение тому, чтобы в процессе выполнения физических упражнений включалось мышление, т. е. осознание того, что делает обучающийся.

Работая в период 1893 -- 1896 гг. ученым секретарем ОСФР, Лесгафт взялся за новое, ранее не существовавшее в России дело -- организацию площадок для игр и проведение экскурсий с учащимися. Самой излюбленной экскурсией для детей были поездки на пароходе по Неве под непосредственным руководством Петра Францевича. На каждую такую поездку собиралось более 600 детей. Слушательницы и слушатели курсов Лесгафта деятельно помогали проводить эти экскурсии.

Поездки по Неве до Шлиссельбурга с остановками на промежуточных пунктах, где устраивались игры и прогулки, до такой степени привлекали детвору, что с наступлением весны все чаще и чаще начинали забегать к Петру Францевичу юные гимназисты, сгоравшие от нетерпения узнать, скоро ли состоится поездка на пароходе. Каждый из них торопился записаться как можно раньше, так как желающих набиралось очень много.

Эти веселые поучительные оздоровляющие поездки гимназистов по окрестностям Петербурга под руководством П. Ф. Лесгафта показались нежелательными для тех, на кого были возложены заботы о просвещении детей. Директорам гимназий был разослан циркуляр, которым запрещалось участие гимназистов в этих экскурсиях, и они были прекращены.

Созданные П. Ф. Лесгафтом в 1896 г. курсы стали по сути дела высшим учебным заведением, готовящим руководителей и организаторов физического образования. Однако по всей России они продолжали называться Курсами Лесгафта. Учиться приезжали с Кавказа, Украины, Дальнего Востока, Урала, из Средней Азии. Среди слушательниц были даже девушки из Финляндии, Болгарии и Польши. Авторитет П. Ф. Лесгафта в ученом мире и прогрессивных общественных кругах привлек к работе на курсах ряд крупных специалистов: В. И. Баумана, В. Л. Комарова, Н. А. Котляревского, Е. В. Тарле и др. Практические занятия на курсах вели ученицы Лесгафта -- А. А. Красусская, С. М. Познер, С. В. Теренина и др.

Чем же привлекали курсы, не дававшие никаких официальных прав? Что побуждало молодых женщин ехать за тысячи километров, испытывать материальные затруднения, переносить физические и умственные нагрузки? Ответ можно найти в письмах бывших учениц Лесгафта: “...Отсутствие формализма на курсах, простота отношений, а главным образом то обаяние, которое исходило от Петра Францевича, его доброе, заботливое отношение к слушательницам заставляло их привязываться и к Петру Францевичу, и к курсам всей душой, сохранять связь с ними на долгие годы. Никогда не забывал он попробовать пищу, приготовленную для слушательниц, следя за тем, чтобы обед был вкусен и разнообразен. Охотно и радостно отдавал он нам все свои силы, не щадя и забывая себя. Когда одна из преподавательниц спросила его, как его здоровье, он ответил, по обыкновению, шутливо: "Да вот все умереть некогда, слушательницы не дают, только соберусь, а они теребят: Петр Францевич, да Петр Францевич"”.

Это редкое сочетание таланта с педантично строгим отношением к делу создавало тот дух курсов, который резко отличал их от всех других учебных заведений. Попадавшая сюда молодежь подвергалась тому воспитательному воздействию среды, которому Лесгафт придавал огромное значение.

Помимо того огромного нравственного влияния, которое оказывала личность Лесгафта на его слушательниц, была еще одна сторона дела, которая за короткое время преображала девушек до неузнаваемости. Постановка физического образования в этом учебном заведении была явлением совершенно небывалым. Последовательные, систематические ежедневные обязательные физические упражнения с 8 ч утра давали изумительные результаты. Хилые, бледные, вялые девицы превращались через год в крепких, энергичных, стойких и выносливых. Они укреплялись физически, и вместе с тем крепла их воля, самостоятельнее и энергичнее начинала работать мысль. Сами слушательницы настолько ясно и определенно сознавали это перерождение, что нередко можно было услышать такие признания: “Здесь, на курсах, я точно снова родилась, только здесь я стала сознавать себя”.

Характерна в этой связи беседа Лесгафта с министром внутренних дел В. К. Плеве.

-- Ведь лесгафтички -- самый бойкий народ, мне хотелось бы поучиться у них психологии молодежи.

-- ...Да ведь иначе и быть не может, ведь они каждое утро обязательно занимаются физическими упражнениями, играми, фехтованием, они не могут не быть бойкими, -- ответил Лесгафт.

Выдающийся советский физиолог Л. А. Орбели, высоко оценивая заслуги П. Ф. Лесгафта в деле развития физического воспитания, назвал его методику “очеловеченной гимнастикой”, требующей развития всего организма.

Курсы Лесгафта были одними из наиболее демократичных учебных заведений России. Сюда принимались люди любой национальности, общественного положения, вероисповедания и имущественного ценза. Значительное число учащихся были людьми простого звания.

К 1905 г. революционные настроения, царившие в среде “лесгафтичек”, их участие в политических сходках и собраниях мало-помалу делали курсы в глазах “блюстителей порядка” очагом “революционной заразы”. Сам Лесгафт никогда не принадлежал ни к какой партии, но он постоянно протестовал против всякого насилия и произвола.

Когда в 1897 г. Лесгафт вынужден был уйти из Петербургского университета, студенты преподнесли ему благодарственный адрес. В нем есть такие слова: “...Петр Францевич! В наше тяжелое время бесправия насилие совершается на каждом шагу, проникая даже в те учреждения, где оно по своему существу должно было бы встретить отпор, а протеста почти не слышно. Вся Ваша жизнь и деятельность являются протестом против насилия в какой бы то ни было форме. И чем реже такие люди, тем они дороже. Мы видим в Вас не только нашего учителя, но и человека, всюду проводящего непосредственно в жизнь свои лучшие идеалы бескорыстного и благородного общественного деятеля...”.

Когда Лесгафт однажды получил из министерства предписание об установлении внутреннего надзора за курсистками, то ответил, что он никогда не был и не будет шпионом. На курсах и в квартире Лесгафта не раз бывали обыски.

В 1901 г. группа профессоров и литераторов написала протест в Министерство внутренних дел по поводу призыва киевских и петербургских студентов в армию за их участие в революционных беспорядках. В числе протестовавших был и Петр Францевич... Дело дошло до расправы: Лесгафт вместе с несколькими профессорами был выслан из Петербурга в Териоки (Финляндия).

В 1905 г., воспользовавшись временной свободой, Лесгафт представил министру народного просвещения проект учреждения при Биологической лаборатории Вольного университета с биологическим, педагогическим и социологическим отделениями. Новое, преобразованное из курсов, которые к тому времени насчитывали более тысячи слушательниц, учебное заведение, получившее название Вольной высшей школы (ВВШ), торжественно открылось 13 февраля 1906 г. К 1907 г. число учащихся ВВШ превысило 2 тыс. человек. А в России ВВШ по-прежнему называли завоевавшими огромную популярность Курсами Лесгафта.

Первый год работы ВВШ был очень тяжелым для Лесгафта (ему к этому времени было уже 70 лет). По воспоминаниям М. Новорусского, работавшего тогда заведующим хозяйством лаборатории ВВШ, “весной 1907 г. уже сгущались тучи над ВВШ, и Петру Францевичу хорошо было известно это из самых первых рук. Ему, как директору, было определенно указано, что его школу закроют тотчас же, как только он допустит в ней какую-нибудь неразрешенную сходку. Это с одной стороны, а с другой -- постановление одной из сходок учащихся недвусмысленно гласило: "Использовать Вольную высшую школу в целях политической агитации".

Приходилось напрягать все усилия, чтобы сохранить ВВШ и одновременно сдерживать учащуюся молодежь, которая не считалась с мнением Петра Францевича и обвиняла его чуть ли не в реакционности. Его сердцу мила была свобода мыслей студентов, но еще милее была судьба ВВШ, которую сохранить ему хотелось несмотря на бурную эпоху того революционного времени...”. Однако школа все же была закрыта.

Педагогическое наследие П. Ф. Лесгафта высоко оценено в нашей стране и за рубежом, его именем назван первый в Советской России Институт физической культуры.

В одном из писем своему сыну П. Ф. Лесгафт писал: “Жить по правде и для других -- самое великое дело, чего только человек может желать достигнуть”, а на своем портрете написал: “Никогда ни в чем не допускать насилия”.

Критически оценивая и анализируя в настоящее время систему физического образования П. Ф. Лесгафта, мы находим в ней немало и ошибочных положений. В историческом обзоре развития физического воспитания в своем основном сочинении “Руководство по физическому образованию детей школьного возраста” он практически устранился от вопроса происхождения физической культуры, от классовой сущности воспитания, от роли народных форм в ее развитии.

Лесгафт фактически не упоминает о прогрессивных взглядах “русских ученых и просветителей Н. И. Новикова, И. И. Бецкого, H. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова и др. по вопросам физического воспитания.

Его системе во многом было присуще формально-теоретическое начало. Например, Лесгафт считал, что детям можно разрешать катание на коньках, так как оно происходит на малой пощади и они могут часто отдыхать, а на лыжах, по его мнению, такой возможности они не имеют и поэтому будут переутомляться.

Практика физического воспитания часто опровергала предлагаемую Лесгафтом методику. Например, он требовал, чтобы названия движений и объяснения были короткими, однако на практике этого не получалось и словесные методы обучения часто превращались в длинные и утомительные для учеников (особенно младших школьников) монологи.

В последующие годы многие положения системы Лесгафта: классификация физических упражнений, содержание упражнений на уроках для школьников различных возрастов, место и значение соревнований и игрового метода физического воспитания и т. д. -- существенно уточнялись. И все же система физического образования П. Ф. Лесгафта для своего времени была одной из передовых в мире. Многие ее положения не утратили своего значения до настоящего времени. Она, к сожалению, не стала в России основой для национального физического воспитания, так как царское правительство не имело государственной программы в этой области образования, а страна не располагала ни квалифицированными педагогами, ни специальной материально-технической базой.

6.3 Физическое воспитание в образовательных учреждениях и общественных физкультурно-спортивных организациях

В конце XIX -- начале XX в. со всей очевидностью обнаружилось, что учебные заведения России не подготовлены к введению гимнастики как учебной дисциплины. Неподготовленность выражалась в отсутствии квалифицированных преподавательских кадров и соответствующей материальной базы. Поэтому многочисленные приказы, инструкции, циркуляры Министерства народного просвещения об обязательном введении гимнастики в учебных заведениях практически оказались пустыми декларациями.

В тех учебных заведениях, в которых проводилась гимнастика, она была главным образом военной. Эта направленность, по сути дела, была программной установкой официальной педагогики. Так, в утвержденной инструкции для преподавания гимнастики в мужских учебных заведениях говорилось, что “...упражняя мальчиков в самых простых движениях и построениях, принятых в русских войсках, гимнастика знакомит детей с первоначальными основаниями воинской дисциплины...”. Инструкция требовала обучать учащихся упражнениям по правилам, предписанным “Уставом по строевой пехотной службе”. Военные строевые приемы занимали около половины всех учебных часов, предназначавшихся для физического воспитания в учебных заведениях Министерства народного просвещения. Методические разработки по гимнастике исходили, как правило, от военных, имеющих смутное представление о физическом воспитании детей. Военная направленность вышеприведенной инструкции обнаруживается даже в рекомендациях по беговым упражнениям и ходьбе, которые, по словам инструкции, следовало выполнять так, “как это делается в войсках”: “Ходьба, которою заканчивается бег, может с большею пользою... быть заменена церемониальным маршем в строгом порядке и, если возможно, с музыкою или пением”. Преподаватели гимнастики в учебных заведениях состояли из отставных унтер-офицеров.

Революционные события 1905 --1907 гг. и реакция правительства на них в еще большей степени усилили милитаристскую направленность физического воспитания в учебных заведениях.

Прогрессивные идеи отечественных ученых-педагогов, их обоснованные доводы о несовременности зарубежных систем гимнастики (немецкой, шведской, сокольской и др.) игнорировались официальной педагогикой. Причина этого явления заключалась прежде всего в том, что передовые и демократически настроенные российские специалисты в области физического воспитания хотели видеть в нем эффективное средство решения широкого круга задач: образовательных, оздоровительных и воспитательных. Физическое воспитание рассматривалось ими как необходимый компонент всестороннего развития личности. Официальная же педагогика рассматривала физическое воспитание лишь как средство решения чисто утилитарных потребностей и видело в нем прежде всего военно-физическую сторону развития молодежи. Поэтому взгляды П. Ф. Лесгафта, И. Я. Гердта, В. В. Гориневского, Е. М. Дементьева, В. И. Игнатьева, Е. А. Покровского и других не устраивали государственных чиновников Министерства народного просвещения. Из зарубежных же систем пропагандировались и рекомендовались к применению лишь те, в которых речь шла о военно-физической направленности физического воспитания подрастающего поколения.

В России того времени единой системы физического воспитания, как и единой программы по нему, в русских дореволюционных школах не существовало. В 1912 г., по данным Министерства народного просвещения, в 855 средних учебных заведениях преподавалась сокольская гимнастика, в 296 -- шведская, в 415 -- немецкая, военная гимнастика и физическое образование по системе П. Ф. Лесгафта. Причем с 1911/12 учебного года Министерство народного просвещения рекомендовало в учебных заведениях своего ведомства проводить сокольскую гимнастику. В России это было связано с пропагандой панславянской культуры из-за значительного ухудшения отношений с Германией. Кружки сокольской гимнастики создавались в средних и высших учебных заведениях многих крупных городов России. Из Чехии были приглашены специалисты -- “соколы”, доставлено значительное количество гимнастических снарядов и оборудования для организации учебных занятий. Большими тиражами издавалась учебно-методическая литература по этой гимнастике.

Однако в России создавались и функционировали учебные заведения нового типа, организованные на принципах частной и общественной инициативы, т. е. негосударственных.

К числу таких школ относятся гимназии К. И. Мая, М. Н. Стоюниной, Н. и А. Медведниковых, М. Д. Могилянской, школа Е. С.Левицкой, училище В. Н. Тенишева, Петербургское коммерческое училище в Лесном и др. В отличие от государственных учебных заведений, где уроки физического воспитания часто вообще не проводились, в опытных школах эти занятия являлись обязательными, а в некоторых ежедневными. Объем обязательных уроков был не менее 4--6 ч в неделю. Опытные школы, как правило, имели собственные программы физического воспитания. В гимназии М. Н. Стоюниной, например, физическое воспитание проводилось по системе П. Ф. Лесгафта, который сам руководил занятиями. Для училища В. Н. Тенишева свою программу физического воспитания разработал петербургский педагог П. Н. Бокин. В Первом киевском коммерческом училище физическое воспитание строилось по программе врача А. К. Анохина. В качестве основных средств физического воспитания детей он предлагал подвижные игры, различные виды гимнастики, элементы отдельных видов спорта, несложный ручной труд.

Программы учебных заведений нового типа подчеркивали важность врачебного и педагогического контроля за процессом физического воспитания учащихся. Так, Анохин рекомендовал дважды в год проводить контрольное тестирование физической подготовленности и состояния здоровья детей. На каждого ученика заводилась медицинская карта, в которой фиксировались показатели здоровья и физического развития.

В то время уже ставился вопрос об индивидуализации нагрузок в процессе физического воспитания детей. Так, русский врач В. В. Рудин, указывая на важность индивидуального подхода к занимающимся физическими упражнениями, предлагал брать за основу не возраст, а индивидуальные данные физического развития ребенка. Разделив учащихся в своей школе -- Школе правильного физического развития -- на четыре антропометрические группы (“хорошо развитых”, “средне развитых”, “слабогрудых”, “слабосильных”), Рудин составил для каждой из них специальную программу физических упражнений с учетом выявленных отклонений в физическом развитии. Шестилетние наблюдения за ходом физического развития учащихся, занимавшихся по этим программам, дали, как считал Рудин, “осязательные результаты”. Он в то время высказывал оригинальную мысль, что оценка по физическому воспитанию не должна оцениваться “баллами по предметам физических упражнений, а производиться антропометрически”.

Опыт врача В. В. Рудина и его школы в Мологе вызывали большой интерес педагогической и медицинской общественности. По поводу деятельности этой школы врач-гигиенист А. С. Вирениус писал: “Городок с какими-нибудь тремя-четырьмя тысячами жителей, с минимальным образовательным цензом создал вдруг нечто, напоминающее Древнюю Грецию и Рим: создал здание для телесных упражнений... Тут вы находите все, о чем лишь мечтают столичные гигиенисты и что оказывается возможным разве в роскошных военных корпусах и в богатейших турферейнах...”.

В программах опытных школ, условия которых позволяли использовать внеурочные формы работы по физическому воспитанию, стали планироваться различные экскурсии и походы. Почти все опытные школы имели просторные гимнастические залы, несколько площадок для проведения игр на открытом воздухе, а в некоторых школах имелись даже свои бассейны.