В 1981 г., когда Майкл приехал в Чепел-Хилл, телевидение еще не жаловало студенческий баскетбол, так что спортивная элита не имела возможности увидеть Джордана на взлете его карьеры. Известен он был лишь по рассказам, где правда соседствовала с вымыслом. Слухи распространяли тренеры, селекционеры, журналисты, ярые болельщики. Майкл Уилбон уже тогда многое знал об уникальном парне из Чепел-Хилл, но все это были лишь слухи. Реально же почти никто Джордана не видел, а если и видел, то чаще не в официальных матчах, а на тренировках или в импровизированных встречах, которые устраивали между собой местные игроки разных поколений (нечто вроде дворовых команд). Образ Майкла то выплывал из тумана, то снова растворялся в нем. Вот кто-то видел его в Роли, столице штата Северная Каролина. Подкатил к баскетбольной площадке, вылез из машины, зашнуровал кроссовки, поиграл часок, поразив всех, и снова исчез -- так же таинственно, как и появился.

Многие рассказы о Майкле носили фантастический характер. Кто-то говорил, что он при росте 6 футов 1 дюйм прыгает выше тех, чей рост 6 футов 6 дюймов. Другие утверждали: нет, он вымахал под 6 футов 8 дюймов, но обращается с мячом, как Мэджик Джонсон, и проворней и техничней «малышей». Третьи добавляли свое: Майкл парит над кольцом дольше, чем делал это Джулиус Ирвинг, да еще умудряется перебрасывать при этом мяч из правой руки в левую.

Профессиональные селекционеры, которым Дин Смит иногда разрешал присутствовать на тренировках «Каролины», рассказывали, что Джордан творит на площадке чудеса, недоступные ни Перкинсу, ни Уорси. А ведь он всего лишь первокурсник, которого почти никто из воротил баскетбольного бизнеса не видел. И все же, как вспоминал Уилбон, уже тогда начались пересуды по поводу того, удержит ли Смит этого вундеркинда в своей команде или нет.

Тренеры были вполне довольны своим новым подопечным. Он не только трудился в поте лица, но и быстро и легко схватывал новое. Например, в средней школе его учили играть в обороне по-другому, чем было принято в Чепел-Хилл, и Дин Смит переучил его буквально за один день. Как считал тренер, Джордан с самого начала продемонстрировал свое желание жадно впитывать его уроки и стремиться к новым высотам. Между тем на первом курсе не все шло у него гладко. Его броски нельзя было назвать снайперскими. Зная это, опытные соперники первым делом наглухо закрывали Уорси и Перкинса, а то, что останется неприкрытым Джордан, не так уж опасно. В начале сезона 1981/82 г. в игре против «Кентукки» Майкл бросал постоянно и почти постоянно промахивался. За игрой наблюдали по телевизору некогда блиставший в «Каролине» Фил Форд и его партнер по профессиональному клубу Отис Бердсонг. «Слушай, чем этот парень заворожил великого Дина Смита?» -- спросил удивленно Отис своего напарника.

В том сезоне 1981/82 г. путь к финальной серии складывался для «Каролины» нелегко. Многие полагали, что лучшей студенческой командой страны станет «Вирджиния» с ее великаном Ральфом Сэмпсоном. По итогам календарных матчей «Каролина» и «Вирджиния» набрали одинаковое количество очков, а затем встретились друг с другом. Матч проходил скучно, в его концовке Сэмпсон просто бродил под своим щитом, а «Каролина», когда до конца игры оставалось 6 минут и счет был 44:43 в ее пользу, стала откровенно тянуть время. Игроки осторожно перепасовывали мяч друг другу, не рискуя бросать по кольцу (тогда в студенческом баскетболе не было правила 30 секунд). За полминуты до финального свистка вирджинцы все же перехватили мяч, но счет так и не изменился.

В полуфинале чемпионата Национальной ассоциации студенческого спорта «Каролина» победила «Хьюстон» со счетом 68:63, хотя за техасцев играли две будущие звезды НБА -- Аким (позже он стал Хакимом) Оладжьювон и Клайд Дрекслер.

В финале «Каролине» противостояла команда Джорджтаунского университета. Матч получился захватывающим. Встретились, возможно, лучшие студенческие клубы США, разные по манере игры и темпераменту. Смит и темнокожий тренер «Джорджтауна» Джон Томпсон были близкими друзьями. Оба разработали эффективные тренировочные программы, и оба строго следили, чтобы их воспитанники прилежно учились и успешно окончили университет. Правда, Томпсон имел дело с парнями, выросшими в бедных кварталах Вашингтона. У них, в отличие от их сверстников из Северной Каролины, и дорога в университет была более долгой и трудной, и будущее ждало их довольно туманное. За столичную команду выступал Патрик Юинг. Сегодня, когда стало ясно, что его карьера могла бы сложиться и удачней (Патрика подвели его нескладные руки, и, кроме того, он сменил слишком много тренеров), трудно представить его в роли грозного лидера «Джорджтауна». Уже на первом курсе он выделялся среди всех баскетболистов университета огромным ростом, мощной мускулатурой и высокой скоростью. Патрик бегал быстрее всех других гигантов и являл собой прототип идеального сегодняшнего высокорослого игрока -- всесторонне развитого спортсмена, внушительные габариты которого гармонично сочетаются с великолепными атлетическими данными. Он одиноко возвышался над площадкой, вселяя ужас в соперников, особенно тех, кто был помладше и не успел еще накачать мышцы. Однако подопечные Смита не испугались. Как вспоминал Джеймс Уорси, если «Джорджтаун» физически выглядел мощнее, то «Каролина» практически не имела слабых мест, глубже понимала игру и в целом была лучше подготовлена. Конечно, могучий центровой вашингтонцев Патрик Юинг представлял собой серьезную угрозу, но и у «Каролины» был свой козырь -- удачное сочетание мощи, быстроты и тонкого игрового мышления. Такое сочетание воплощал в себе, в частности, Джеймс Уорси.

Матч, как и ожидалось, удался на славу. Оборона «Джорджтауна» выглядела непробиваемой. Пятеро мощных игроков в течение 40 минут непрерывно прессинговали. С подобным прессингом могла справиться только такая слаженная, прошедшая отличную выучку команда, как «Каролина «, где каждый знал свою роль назубок. Любая другая команда сразу сложила бы оружие. Юинг с самого начала решил запугать соперников, но перестарался. Не давая каролинцам играть, он частенько нарушал правила. Блокируя первые 9 бросков по своему кольцу, он схлопотал 5 фолов. «Я вот что скажу об Юинге, -- заметил в эфире после третьего его фола Брент Масбергер, комментировавший матч по телевидению, -- не так уж он страшен».

К моменту, когда «Джорджаун» вел в счете 12:8, все свои очки «Каролина» набрала лишь благодаря штрафным броскам, заработанным чрезмерной настырностью Юинга. Несколько месяцев спустя Джордан и Юинг оказались вместе в Чикаго, куда их призвали в студенческую сборную США, и Майкл спросил Патрика, почему он так грязно играл. «Тренер сказал мне, что мяч ни в коем случае не должен угодить в наше кольцо», -- ответил тот.

Но в целом тот матч можно считать эталоном студенческого баскетбола. Уорси был в ударе, произведя в итоге 13 удачных бросков из 17 и заработав 28 очков. Мощный, невероятно быстрый в игре с мячом и без мяча, он зачастую бросал по кольцу с ходу, ни на секунду не останавливаясь. Любой специалист, увидев его, сразу бы предрек ему блестящую карьеру в профессиональном баскетболе. Джордан не так был заметен. Он был моложе и не успел еще отточить до конца технику обращения с мячом. Только опытный профессионал мог бы понять тогда, какой игрок из него вырастет. Впрочем, две особенности его манеры были уже заметны.

Первая -- его игра под щитом. В том матче Майкл выиграл 9 подборов -- больше всех на площадке. Но дело не в статистике -- важно, как ему это удавалось. Иногда казалось невероятным, как этот парень дотянется до абсолютно безнадежного мяча, и непонятным, откуда у него такая быстрота и прыгучесть. И вторая особенность -- та энергия, с которой он вел борьбу с Юингом -- «громилой» студенческого баскетбола США. За три минуты до конца встречи, ведя в счете с минимальным перевесом 59:58, «Каролина» стала неторопливо разыгрывать мяч. И вдруг Джордан, уловив еле заметную щель в плотной обороне соперников, устремился к их кольцу, ловко уворачиваясь от защитников. Когда он уже был у цели, Юинг, высоко выпрыгнув, заблокировал кольцо. Находясь в воздухе и чуть не столкнувшись с соперником, Майкл переложил мяч из правой руки в левую и перебросил его через вытянутую руку гигантского центрового. Мяч взлетел плавно и высоко. Казалось, он перелетит через щит. «Майкл запустил мяч футов на двенадцать», -- сообщил Билли Пэкер, один из комментаторов матча. Сидевший на тренерской скамье Рой Уильямс был уверен, что Майкл не рассчитал силу броска и мяч опустится за щитом. Однако мяч легонько стукнулся о верхнюю кромку щита, чуть отскочил и плавно, как пушинка, проскользнул в корзину. Да, это был бросок, достойный чемпиона!

Счет стал 61:58, но «Джорджтаун» не думает сдаваться. Два точных броска -- и он уже ведет 62:61. Однако мяч -- у «Каролины», и за 32 секунды до конца встречи она берет тайм-аут. Смит обсуждает со своими игроками ситуацию. Он хорошо знаком с Джоном Томпсоном и знает, что тот высокого мнения о Джеймсе Уорси и, стало быть, прикажет своим подопечным наглухо его прикрыть. Делать тогда ставку на Перкинса? Нет -- за ним тоже будут внимательно следить. На последних секундах ответственных матчей тренеры уровня Томпсона ставят игрокам задачу прикрывать всех звезд. Значит, надо взвалить ответственность на этого талантливого первокурсника Майкла Джордана. Он вроде бы особых опасений Томпсону не внушает -- пока еще. Смит сказал игрокам, чтобы мяч в конечном счете попал к Джордану, и добавил в его адрес: «Майкл, вся надежда на тебя». Игроки выполнили задание тренера. Несколько перепасовок -- и Майкл, находясь в отличной позиции, неприкрытым, получает мяч. До конца встречи -- 17 секунд, и Майкл (какое-то странное совпадение) -- в 17 футах от кольца соперников. К нему кидается защитник, но Майкл, успев высоко выпрыгнуть, бросает мяч в кольцо, паря в воздухе. От такого броска пришел бы в восторг самый брюзгливый тренер. «Джорджтаун» устремляется в ответную атаку, но промахивается. Финальный свисток -- и Дин Смит впервые приводит свою команду к чемпионскому званию, а в легенде о Майкле Джордане появилась первая официальная строка, обретшая широкую известность. Этот матч смотрели многие баскетбольные специалисты, обычно не интересовавшиеся студенческим спортом, и они воочию увидели, как достойно проявил себя в столь решающий момент зеленый первокурсник. А главное, что такой опытный и консервативный тренер, как Дин Смит, решился рискнуть, доверив поставить ему заключительную точку в игре. Ленни Уилкенс, впоследствии тренировавший команды, против которых часто играли Майкл и его одноклубники, вспоминал, как он смотрел эту игру по телевидению и впервые увидел Майкла Джордана. «Да, -- подумал Уилкенс, -- этот парнишка из Северной Каролины еще преподнесет нам немало сюрпризов». И действительно, мало кто из первокурсников умел так играть.

После матча Билли Пэкер снова столкнулся в толпе с Делорис Джордан. Последний раз они беседовали примерно год назад, когда титул самого ценного игрока матча под эгидой «Макдоналдс» незаслуженно присудили Адриану Бранчу. Тогда Пэкер пытался успокоить мать Майкла. На сей раз он вернулся к этой теме. «Ну что, миссис Джордан, -- сказал он, -- поздравляю вас с фантастическим успехом сына. Надеюсь, о том случае можно забыть?»

Глава 2. Чепел-Хилл, 1982-1984 гг.

После того памятного матча Майкл, по мнению его друзей и тренеров, сильно изменился. Если раньше он был не прочь просто похвастаться, то сейчас, перед началом учебы на втором курсе, он обрел истинную уверенность в своих силах -- может, даже и самоуверенность. Майкл, кажется, понял, что щедро раздаваемые им обещания начинают сбываться. Его мечты и реальность слились в единое целое. Как считал Базз Питерсон, не расстававшийся с ним тогда ни на день, Майкл впервые понял, что он станет не просто хорошим игроком, а игроком великим.

О том, что он вышел на новый уровень, стало ясно уже в сентябре, во время предсезонных тренировочных игр, в которых участвовали все: и новички, и старшекурсники, и даже выпускники, уже выступавшие за клубы НБА. Играли там Джеймс Уорси, готовившийся к дебюту в «Лейкерс», Сэм Перкинс, Майк О'Корен, Эл Вуд и Уолтер Дэвис. В первые дни Майкл не выделялся среди других очень хороших баскетболистов, но вдруг, примерно через неделю, все увидели его настоящий взлет. Играя против поднаторевших «профи», он ничуть не тушевался. Наоборот, вытворял на площадке что хотел, царствовал на ней.

Природный талант Майкла подкреплялся теперь уверенностью действий. Он был неудержим. Его партнер по команде Мэтт Дохерти считал, что именно в тех предсезонных играх Джордан раскрылся по-настоящему. Еще бы -- студент, перешедший на второй курс, на равных сражался с парнями, прошедшими суровую школу НБА. А главное -- видно было, что Майкл далеко еще не достиг своего потолка. Это подтверждал и другой его партнер -- Стив Хейл, заметивший в Джордане невероятную целеустремленность. На импровизированных «дворовых» играх тренеры обычно не присутствовали, поэтому парни, пользуясь свободой, делали упор на том, в чем были сильны, и старались избегать ситуаций, где обнаружились бы их слабые стороны. Майкл же, наоборот, ставил себя под удар, усиленно работая над исправлением своих недостатков. Он действительно рвался в лучшие из лучших.

За время летних каникул Майкл еще подрос, окреп физически и прибавил в скорости. То, что он продолжал прибавлять в росте, тренеров, конечно, не могло не радовать. Это они выяснили 15 октября 1982 г., и первый день тренировочных занятий, когда обо всех игроках собирались, как говорил Дин Смит, «объективные данные». Измерив рост Джордана, Рой Уильямс с удовлетворением отметил, что если на первом курсе он составлял 6 футов 4,5 дюйма, то сейчас, на втором, уже 6 футов 6 дюймов. Кроме того, Майкл значительно окреп и обрел поистине реактивную скорость. На первом курсе он пробегал 40 ярдов за 4,55 секунды, что, кстати, весьма неплохо. А теперь секундомер Уильямса застыл на отметке 4,39. Другие тренеры зафиксировали почти такое же время, но в итоге все сошлись на 4,39, надеясь, впрочем, что Майкл еще побьет свой рекорд. Но даже и 4,39 -- результат, доступный лишь быстрейшим атлетам мира -- спринтерам олимпийских сборных и профессиональным игрокам в американский футбол, да и то не всем, а только куотербекам. А тут такая скорость у студента, который не просто быстро бегает, но и прекрасно действует на баскетбольной площадке, тонко предчувствуя дальнейший ход игры.

Все баскетбольные тренеры придерживались двух аксиом. Первая -- не в их власти научить подопечного быстро бегать. Вторая -- не в их же власти заставить его подрасти. Скорость и рост -- это от Бога. А тут судьба подарила им высоченного и быстрого, как ртуть, парня, который к тому же наделен ярким талантом, необычайно азартен и с ходу усваивает все уроки, впитывая знания, как губка.

Дин Смит, радуясь, что Джордан за лето вытянулся, еще более восхищался уверенной игрой Майкла. В тренировках один на один Джордан почти всегда побеждал. Побеждала и команда Майкла в играх пять на пять.

Дин Смит и его помощники уделяли Джордану большое внимание.

Когда Майкл окончил первый курс, тренер показал ему фильм, запечатлевший игровые моменты с его участием. Из этого фильма явствовало, что Джордан немного небрежен в обороне. После просмотра ленты Смит сказал: «Майкл, ты понял, что в защите ты мог бы играть намного лучше?» И добавил, что если Джордан обратит на свои промахи серьезное внимание, то станет поистине универсальным игроком, достойным и студенческого баскетбола, и профессионального. Смит к тому же напомнил своему ученику еще одну аксиому: побеждает та команда, которая лучше обороняется. Бывает так, что в одном из матчей даже у хорошего игрока в нападении не все получается или ему попросту не везет, но надежная игра в обороне (а это плод тяжелого труда) всегда фундамент успеха.

Товарищи Джордана по команде заметили, что на втором курсе он хорошо усвоил наставления тренера и в некоторых матчах уделял большее внимание именно защите, нейтрализуя самых грозных форвардов. В тренировочных играх Смит специально поручал соперникам Майкла усиливать давление на него, сковывать его действия, чтобы он больше творил комбинационно, организовывая партнеров.

На втором курсе Майкл выглядел совсем не так, как на первом. Из худосочного, порой не уверенного в себе новичка он превратился в мощного, зрелого игрока. Билли Каннингхем, один из первой плеяды замечательных воспитанников Смита, ставший в 1982 г. тренером «Филадельфии», заехал как-то в свой университет понаблюдать тренировки юной смены. Обратившись к Смиту, он так отозвался о Джордане: «Он будет самым великим игроком, когда-либо выступавшим за «Каролину»».

Смит всячески старался оградить Майкла от подобных похвал. Похвала могло испортить молодого парня. Кроме того, восхваления, расточаемые в чей-либо адрес, противоречили основным принципам программы Смита, где все были равны и для будущих звезд никаких исключений не делалось. Поэтому, выслушав Каннингхема, тренер тут же отпарировал: «Нет, у нас было и сейчас есть немало великих игроков. Майкл всего лишь один из них». Но Билли остался все же при своем мнении: что ни говори, а равных Майклу нет. Ему только что исполнилось 20, а он делает на площадке то, чему вообще нельзя научить, и то, на что способна лишь горстка профи.

Майкл тренировался очень интенсивно. Как справедливо заметил Стив Хейл, для игрока, щедро одаренного природой, такая привычка в редкость. Свои же возможности Стив оценивал весьма трезво, понимая, что он сможет добиться успехов, лишь став баскетбольным камикадзе, который отчаянно бросается за каждым мячом, не обращая внимания на синяки, ушибы и ссадины. Но Джордан, несравненно более талантливый, тренировался с таким же рвением, как и Хейл.

Быстрый взлет Джордана и растущая слава о нем не помешали ему все так же по-мальчишески «задираться». Вот пример. В одном из упражнений, придуманных Смитом, участвовали двое. Один -- нападающий -- получал мяч футах в пятнадцати от кольца, а другой защитник -- должен был сорвать атаку. Когда в этом упражнении участвовал Майкл Джордан, вокруг площадки тут же собиралась толпа любопытных: всем было интересно понаблюдать, как день ото дня растет мастерство восходящей звезды. А вот те, кому доводилось играть против Майкла один на один, особых восторгов не испытывали. «Да разве его остановишь?» -- сокрушенно вздыхал Базз Питерсон. И действительно, Майкл одной своей длиннющей рукой с ладонью, как лопата, управлялся с мячом лучше, чем многие игроки -- двумя. Кроме того, у него была фантастически взрывная стартовая скорость. Игрокам, выступавшим в поединках с ним в роли защитников -- Стиву Хейлу, Баззу Питерсону или Джимми Брэддоку, -- такое единоборство не доставляло ни малейшего удовольствия. Дело было не просто в постоянных проигрышах, а в скверной привычке Майкла. В раздевалке после тренировки он выводил на классной доске фамилии своих соперников и римские цифры, указывающие, сколько раз он кого обыграл.

Партнеры по команде прекрасно понимали, какое неодолимое желание побеждать таилось в душе Майкла. Возможно, он так и не забыл горечь поражений от своего брата Ларри, когда они, еще мальчишками, резвились на заднем дворе родительского дома. Разумеется, в каждом классном спортсмене заложен талант, и ни один парень не попал бы в «Каролину», если бы еще подростком не тренировался больше всех сверстников в квартале или школе, но Джордан, судя по всему, и здесь всех опережал. Он ненавидел проигрывать, будь то официальный ответственный матч, или проходная игра, или просто тренировка.

Столь же неистов он был в карточных играх и у бильярдного стола. Порой казалось, что Майкл намерен изменить давно устоявшиеся правила той или иной игры -- лишь бы победить. Однажды, когда «Каролина» приехала в Шарлоттсвилль на матч с «Вирджинией», Джордан с партнерами зашел в бильярдную и предложил кому-нибудь из товарищей сразиться с ним. Согласился Мэтт Дохерти и, к несказанному удивлению Майкла, выиграл. Джордан швырнул на пол кий и, внимательно осмотрев бильярдный стол, заявил: «У этого чертового стола нестандартные размеры!» После чего с достоинством покинул зал.

Категорическое неприятие поражений стало как бы фирменным знаком Джордана -- на всю его жизнь. Любое состязание он превращал в борьбу не на жизнь, а на смерть. Проигрывая в карты, он не вставал из-за стола, пока не отыгрывался. О бильярде и говорить нечего. Когда Майкл учился на втором курсе, «Каролина» приехала как-то в Атланту на матч с командой технологического института штата Джорджия. Рою Уильямсу было поручено совершить вечерний обход -- проверить, чтобы все игроки вовремя легли спать. Убедившись, что в номерах отеля никого из ребят нет, догадливый Рой отправился в бильярдную, где и застал всех -- во главе с Майклом. Тот обучал товарищей тонкостям игры и находился в прекрасном расположении духа: как-никак показал, что такое настоящий класс! Уильямс не стал сердиться на полуночников и присоединился к ним, слушая со смехом шутки Майкла. Неожиданно Джордан стал серьезным: «Вот вы смеетесь, уважаемый тренер, а я ведь и вас обыграю. Берите кий!»

Они сыграли три партии, и Уильямс, по-настоящему классный бильярдист, победил во всех трех.

Джордан, замкнувшись в себе, не произнес ни слова. Когда все стали расходиться, он не поблагодарил Уильямса и даже не пожелал ему спокойной ночи. Наутро, за завтраком, он по-прежнему с ним не разговаривал. Час спустя команда стала садиться в автобус, чтобы ехать на тренировку. В салоне автобуса по одну сторону прохода стоял Уильямс, по другую -- Эдди Фоглер, еще один помощник Дина Смита. Уильямс, кстати, никому о вчерашнем эпизоде не рассказывал. Непривычно мрачный Майкл, забравшись в автобус, молча прошел мимо тренеров. Фоглер, уловив его настроение, спросил: «Эй, Майкл! Что случилось? Неужели тренер Уильямс обыграл тебя в бильярд?»

Разъяренный Джордан, обернувшись к Рою, бросил в сердцах: «Так вы всем уже раззвонили?»

«Майкл, -- вмешался Фоглер, -- Рой никому ничего не говорил. Я понял, что произошло, посмотрев на твою физиономию. На ней написано: «Я проиграл»«.

На втором курсе Майкл увлекся гольфом и -- типично в своем духе -- проявлял и большое старание, и огромный азарт. На втором же курсе Смит поставил его на место крайнего нападающего, а Базз Питерсон играл в защите. Хотя Джеймс Уорси ушел к тому времени в профессионалы, «Каролина» оставалась очень хорошей командой. Правда, ее состав сильно омолодился, и большинство игроков не имело еще достаточного опыта, но был в «Каролине» такой игрок, как Майкл Джордан, который стоил иной команды.

В тот сезон Майкл, когда «Каролине» необходимо было обороняться, очень удачно действовал в защите. Ярко проявилось его врожденное чувство игры. Поражала быстрота, с которой он расправлялся с соперниками.

Вот один из примеров -- игра с «Вирджинией». Благодаря Ральфу Сэмпсону оборона этого клуба напоминала неприступную крепость, поэтому «Вирджиния» считалась в США лучшей студенческой командой. Первый матч на выезде, в Шарлоттсвилле, «Каролина» выиграла. Ответный, домашний, состоялся 10 февраля 1983 г. Эта встреча запомнилась многим. В конце второй четверти Базз Питерсон серьезно повредил колено -- настолько серьезно, что от этой травмы так никогда и не оправился.

Без него натиск «Каролины» ослаб. «Вирджиния» во главе с гигантом Сэмпсоном полностью контролировала игру. В какой-то момент она вела с перевесом в 16 очков.

Однако «Каролина» постепенно начала наверстывать упущенное. Когда до конца встречи оставалось 4 минуты 12 секунд, «Вирджиния» по-прежнему вела -- 63:53. И тут оборона «Каролины» сжалась, как стальная пружина. До конца матча гостям не удалось набрать ни одного очка, а хозяева продолжали наращивать мощь взрывных контратак.

И вот до конца игры остается 1 минута 20 секунд. «Вирджиния» впереди -- 63:60. К счастью для хозяев, Сэмпсон неудачно выполняет два штрафных броска, но и каролинец Джимми Брэддок промахивается из трехочковой зоны. Хорошо, что под щитом вовремя оказывается Джордан. Мастерски выполненный подбор, и разрыв сокращается -- 63:62. Остается играть 1 минуту и 7 секунд. С мячом - талантливый защитник «Вирджинии» Рик Карлайл. Навстречу ему грозно движется прессингующая пятерка «Каролины» во главе с Майклом Джорданом. Карлайл спокоен: он уже не раз прорывался через плотный заслон соперников. Кольцо из защитников вокруг Рика сужается, но он спокойно постукивает мячом о пол, сейчас откроется щель в кольце, и он, как всегда, проскочит через нее со своим коронным дриблингом. Но что это?

Мяч куда-то исчезает, и растерянный Карлайл, обернувшись, созерцает самое ужасное зрелище в своей жизни: укравший у него мяч Майкл Джордан устремляется к щиту «Вирджинии», взмывает на невероятную высоту и одной рукой делает потрясающий «слэм-данк». Движение его руки было столь резким, что Карлайл на какую-то долю секунды решил, что Джордан промажет. Сходное ощущение испытывал и Дин Смит. После игры он спросил Джордана: «Майкл, к чему эта показуха? Почему ты просто спокойно не положил мяч в кольцо? Мог ведь и промахнуться».

«Уважаемый тренер, промахиваться не входило в мои планы», -- слегка усмехнувшись, ответил тот.

Итак, «Каролина» ведет, но до конца матча еще 51 секунда, а мяч -- у «Вирджинии». Карлайл бросает по кольцу -- промах! Мяч отскакивает от щита, и к нему тянутся, как щупальца, огромные ручищи Ральфа Сэмпсона -- каменной глыбы высотой 7 футов 4 дюйма. Каким-то чудом, дотянувшись одной рукой, мяч похищает Майкл Джордан, и победа -- за «Каролиной». Да, отобрать мяч у Большого Ральфа -- это целое событие в студенческом баскетболе. «Каролина» выигрывает 18-й матч подряд, но ей еще предстоят серьезные испытания: ведь до конца сезона придется играть без Базза Питерсона.

Глава 3. Чикаго, 1984 г.

B 1984 г. «Чикаго Буллз» был довольно слабым клубом, с трудом боровшимся за выживание в городе, где баскетбол традиционно считался второсортным видом спорта. Тем более в зимний сезон, когда все внимание болельщиков было приковано к их любимцам -- игрокам знаменитой хоккейной команды «Чикагские Черные Ястребы». Но еще большей популярностью пользовался в городе американский футбол, а здешние «Медведи» стали клубом-символом Чикаго. За эту команду выступали жесткие, физически сильные парни, исповедовавшие столь же жесткую, даже грубую игру. Да и в образе самого Чикаго ощущалась жесткость и физическая мощь. Недаром известный американский поэт Карл Сэндберг назвал его «Широкоплечим городом». Ну а баскетбол влачил здесь жалкое существование.

До того как «Буллз» купили Джерри Рейнсдорф и его люди, наиболее влиятельной фигурой среди владельцев клуба был Артур Виртц, крупнейший в Чикаго делец в сфере недвижимости. Многим он внушал страх. Виртц разительно отличался от нынешних, более лощеных и обходительных владельцев спортклубов. Его власть была неограниченной и непререкаемой, а сам он представлял собой воротилу большого бизнеса, каких в Чикаго тогда насчитывалось очень немного. Это был огромный мужчина ростом шесть футов четыре дюйма и весом почти триста фунтов. Он и дома строил под стать себе -- такие же огромные и мрачные. Виртц был бизнесмен до мозга костей, не брезговавший и сомнительными сделками, а спорт, и в частности баскетбол, его особенно не интересовал. Он, правда, построил на свои деньги стадион «Чикаго», но не из любви к спорту, а в ожидании будущих доходов от арендаторов стадиона. Клуб НБА сулил неплохую выручку: как-никак 41 домашний матч в сезоне, не считая игр «плей-офф».

В отличие от нынешних воротил спортивного бизнеса, Виртц не занимался такими пещами, как промоушн и маркетинг. Брайан Макинтайр, возглавивший со временем в НБА отдел связи с прессой, ранее, в конце 70-х гг., работал в клубе «Чикаго Буллз». Знакомясь с его делами, он, к своему ужасу, обнаружил, что продажей билетов здесь занимается всего лишь один служащий. Трудно поверить, но не было в клубе человека, который специально бы ведал продажей сезонных абонементов. В 1984 г., когда в «Буллз» появился Майкл Джордан, на стадион было продано всего 2 тысячи абонементов. В связи с этим Макинтайр вспоминал курьезный случай. Однажды ночью в офис клуба проникли взломщики. Кое-чем поживились, а затем подбросили обратно огромную пачку сезонных билетов.

Макинтайр предложил руководству клуба привлечь к распространению сезонных билетов студентов городских колледжей, выплачивая им 10 процентов комиссионных. Но Виртц и слушать его не стал. Во-первых, он не думал, что студенты продадут, много билетов, а во-вторых, ему очень не хотелось делиться с кем-либо десятью процентами. Как вспоминал Макинтайр, с одной из городских радиостанций клуб заключил контракт, оговаривающий право на трансляцию 20 матчей. За каждую трансляцию станция выплачивала клубу 5 тысяч долларов. Затем Виртц взвинтил цену, и право на трансляцию перешло к станции, у которой был столь слабый радиосигнал, что большинство чикагцев не слышало репортажей со стадиона.

Но чаще всего Макинтайр вспоминал случай, произошедший с ним в году, когда «Буллз» добрались до серии «плей-офф». Он опаздывал на работу и вынужден был превысить скорость. Его тут же остановил полицейский. Чтобы отвертеться от штрафа, Макинтайр сообщил копу, кто он такой, и предложил ему билеты на матчи «плей-офф». «Ненавижу баскетбол, -- сказал полицейский. -- Вот хоккей -- другое дело. Может, найдется билетик?» Да, решил Макинтайр, этот коп говорит от лица всего Чикаго!

За год до прихода в клуб Майкла Джордана звезда «Буллз» Реджи Теус, поссорившись с тренерами, накануне сезона куда-то исчез. Когда он вдруг объявился, старший тренер Кевин Лафери, рассерженный выходкой Реджи и давно имевший на него зуб за его излишнюю самоуверенность (Теус считал, что все атаки «Буллз» должен завершать только он), надолго посадил строптивца на скамейку запасных. Теус, конечно, был недоволен. Негодовали и чикагские болельщики, для которых он -- единственный из команды -- был светом в окне. Реджи вел себя вызывающе. То обмотает голову полотенцем, чтобы вызвать сочувствие у публики. То закажет в буфете пиццу и съест ее прямо на скамейке запасных, во время игры.

Вообще до прихода Джордана «Буллз» не везло во всем. Даже когда право приобрести талантливого новичка из числа студентов решал жребий, судьба от чикагцев отворачивалась. Однажды в конце 70-х гг. команда, выступавшая на редкость бледно, замкнула турнирную таблицу. В качестве утешительного приза клубу предоставили возможность пополнить свои ряды студентом университета штата Мичиган в Ист-Лансинге, игроком очень способным и жизнерадостным, успевшим уже завоевать известность. Звали его Мэджик Джонсон. Перспектива для клуба была заманчива, но шансы -- 50 на 50. Вопрос, кому достанется Джонсон, «Буллз» или «Лейкерс», решался путем жребия. В Чикаго заволновались. Руководство клуба, не зная, что говорить: «орел» или «решка», -- предоставило выбор болельщикам.

Это была ошибка. Так, во всяком случае, считает Джонни Керр, в далеком прошлом тренер «Буллз», а начиная с 1975 г. постоянный радио и телекомментатор матчей с их участием. Керр уже сталкивался с подобной ситуацией, работая тренером «Финикс Санс». Этот клуб и «Милуоки Бакс» оспаривали путем жребия приобретение Лью Алсиндора (ставший позже известным всему миру игроком пол именем Карим Абдул-Джаббар). Руководители «Финикса» опросили болельщиков, послушались их и в результате проиграли. Алсиндор достался «Милуоки», а «Финикс» -- на свою беду -- довольствовался Нилом Уоком, двигавшимся по площадке как сомнамбула. После того случая Керр всегда повторял: «Послушаете болельщиков и кончите тем, что займете места на трибунах вместе с ними».

Тем не менее, когда настало время «разыгрывать» Мэджика Джонсона, Род Торн сказал вслед за болельщиками: «Решка!»

Оказалось -- «Орел». Вместо Джонсона «Буллз» достался Дэвид Гринвуд, игрок вполне достойный, но без огонька -- просто отрабатывал контракт. Не повезло «Чикаго» и с Сидни Монкрифом (опять злосчастный жребий!), который, попав в «Милуоки», в течение десяти лет считался одним из лучших универсальных игроков НБА, одинаково сильным и в защите, и в нападении. Перед тем как решалась судьба Сидни, Джонатан Ковлер, один из менеджеров «Буллз», сказал, что на кону -- 25 миллионов долларов. «Я был не прав, -- заметил он спустя несколько лет. -- На самом деле, на кону стояло 200 миллионов».

В общем, чикагцам с новобранцами явно не везло. Они часто стояли во главе очереди за будущими звездами, но то выбор был небогат, то они выбирали не тех. Например, в 1980 г. клуб был одним из первых в этой очереди и приобрел хорошего игрока Ронни Лестера, но вскоре из-за серьезной травмы колена его спортивная карьера оборвалась. А вот «Филадельфии» в ходе того же драфта, хотя у нее выбор был не столь широк, достался очень ценный игрок -- Эндрю Тони. В l981 г. «Буллз» приобрел Орландо Вулриджа, возлагая на него большие надежды. Но он к тому времени потерял форму. Говорившие в его пользу статистические показатели совершенно не подтверждались его игрой. В том же году чикагцы заполучили Ларри Нанса и Тома Чемберса, о которых сказать что-либо определенное трудно. В 1982 г. в клуб пришел Квинтин Дейли, оказавшийся завзятым наркоманом. Вслед за ним появились в «Буллз» Рикки Пирс и Пол Пресси. Когда тренер Марк Пфайль пытался надавить на Дейли по поводу его вредной привычки и сказал ему, что если он не расстанется с наркотиками, то кончит свою жизнь на улице, тот разразился гневной тирадой: «Кончу жизнь на улице? Да я там уже жил. Жил и, представьте себе, выжил. Я на улице заработаю больше денег, чем на баскетбольной площадке. Так что не вздумайте меня пугать!»

В 1983 г. «Чикаго Буллз» стоял в очереди пятыми, но год выдался бедным на таланты. Руководство клуба остановило свой выбор на Сидни Грине, игроке высокорослом, но весьма средних способностей. В «Буллз» все время происходила ротация состава. Почти с той же частотой сменяли друг друга старшие тренеры. За краткий период, начиная с сезона 1978/79 г. и включая сезон 1986/87 г., когда команду возглавил Дуг Коллинз, на посту старшего тренера перебывали Скотти Робертсон, Джерри Слоун, Род Торн, Пол Уэстхед, Кевин Лафери, Стэн Албек.

В сезоне 1983/84 г. команда выиграла лишь 27 матчей, проиграв 55. Поскольку неудачники получают в НБА поблажки, «Буллз» во время драфта-84 отвели почетное третье место в очереди за новобранцами. Их перещеголяли и соответственно опередили лишь «Хьюстон» и «Портленд». В ту пору все клубы мечтали заполучить игроков-великанов. Это уже потом Майкл Джордан и баскетболисты примерно его роста и его уровня игры сломали устарелые критерии отбора будущих звезд. А тогда самой ценной добычей считался Аким Оладжьювон из Хьюстонского университета. Атлетически сложенный гигант, трудяга и скромник, он начал играть в баскетбол сравнительно недавно, что и придавало ему особую ценность: талант этого парня только расцветает, год от года он будет играть все лучше и лучше. Так, собственно говоря, и случилось.

Вторым после Акима котировался, по мнению многих баскетбольных специалистов, Майкл Джордан. Но вот беда: он был атакующий защитник. Не центровой, не таранный форвард и не опорный защитник. В НБА традиционно считалось, что атакующий защитник не вытянет из болота слабую команду. Даже выдающийся игрок такого амплуа может быть лишь довеском в отлаженной команде, достойной чемпионского звания. Стало быть, клубы, стоящие во главе очереди, вряд ли позарятся на Джордана.

Что же касается великанов, то вторым после Оладжьювона высоко ценился Сэм Боуи, игравший в студенческой команде «Кентукки». Это был высокорослый и умный игрок, но он обладал существенным недостатком -- его мучила серьезная травма ноги, заработанная в студенческие годы. Существовала еще одна проблема, более скрытая. Некоторые сомневались, действительно ли Сэм получает истинное наслаждение от баскетбола, хватит ли у него драйва и задора, чтобы поднять и свою игру, и игру команды в целом на более высокий уровень.

«Быки» отнеслись к кандидатуре Боуи скептически. Совсем недавно они уже столкнулись с подобным случаем, приобретя Ронни Лестера, чей организм напоминал подержанный драндулет. А вот «Портленд», стоявший в очереди вторым, явно приценивался к великану Сэму. Наверное, потому, что однажды этот клуб стал чемпионом НБА, сплотив игроков вокруг высокорослого и талантливого Билла Уолтона (впрочем, Боуи до Уолтона было далеко). Что же касается Джордана, то в составе «Портленда» уже имелся баскетболист примерно такого же роста и сходный с Майклом по манере игры -- Клайд Дрекслер, который довольно успешно провел свой первый, трудный, как всегда, сезон под недремлющим оком строгого тренера Джека Рамсея. К восторгу чикагских селекционеров, «Портлендские следопыты» делали сейчас ставку на высокорослого центрового. Впрочем, не все считали их выбор правильным. Бобби Найт, тренировавший соперников «Каролины» в студенческих чемпионатах, но тем не менее призвавший под знамена олимпийской сборной именно Майкла Джордана, буквально влюбился в него. Сейчас, во время торгов, Найт пытался убедить своего близкого друга Стью Инмена, отвечавшего в «Портленде» за селекцию, махнуть рукой на Боуи и взять в команду Джордана.

«Но нам нужен центровой», -- отбивался Инмен. «Стью, возьми Джордана и поставь его в центр», -- продолжал настаивать Найт.

Некоторые оперативные функции в «Буллз» осуществлял тогда Джонатан Ковлер, очень богатый молодой человек, наследник состояния империи, производящей виски «Джим Бим», и баскетбольный фанат. Руководство клуба часто использовало эту представительную фигуру как ширму, за которой скрывались прорехи в управлении собственностью «Буллз». Однажды, например, чикагцам хотели продать очень хорошего игрока и по вполне сходной цене, но, пока Ковлер созывал на переговоры всех своих партнеров, выгодная сделка сорвалась.

Главным селекционером клуба, подчинявшимся непосредственно Торну, был молодой человек по имени Майк Тибо -- классический тип специалиста, связавшего всю свою жизнь с НБА. Он, казалось, был рожден или, вернее, обречен на то, чтобы стать вечным помощником старшего тренера или селекционером, любить баскетбол больше всего на свете, не зарабатывая при этом больших денег, мотаться по крошечным городкам и без конца наблюдать за малоинтересными матчами никому не известных команд. Однако работа захватывала его по-настоящему. Майк верил, что когда-нибудь отыщет либо одного великого игрока, либо сразу нескольких не столь уж великих, но которые вместе составят уникальный ансамбль.

«Буллз» несказанно повезло, что их очередь была всего лишь третья. НБА постоянно расширялась, число команд, входивших в нее росло, очередь растягивалась, и шансов на право первой, а также второй и третьей «ночи» становилось все меньше. Между тем ошибки при наборе новобранцев, гонорары которых резко возросли, влетали клубам в копеечку. В 1984 г. Тибо наблюдал за игрой Майкла Джордана раз десять. Несколько раз видел его в деле и Род Торн. Учитывая специфику программы Дина Смита, трудно было реально оценить потенциал его воспитанника. Тем не менее Тибо и Торн пришли к единодушному мнению, что Майкл станет очень хорошим профессиональным игроком, а может, даже игроком великим: он всего лишь студент, но как баскетболист вполне сложился.

До тех пор пока он не увидел Джордана, Тибо считал, что в истории студенческого баскетбола не было игрока, равного Мэджику Джонсону. Но теперь он изменил свое мнение: огонь, горевший внутри Майкла, был посильней, чем у Мэджика. Интересная деталь: Тибо видел Джордана в официальных матчах, а тренеры «Каролины» говорили ему, что настоящие чудеса Майкл чаще вытворяет на тренировках. В итоге Тибо решил, что кроме Джордана ему никто не нужен, и молил Бога, чтобы слепцы из «Портленда», помешавшиеся на Сэме Боуи, не прозрели.

Род Торн согласился со своим подчиненным, физическое состояние Боуи внушало ему опасения, тем более что в истории клуба был уже прецедент -- развалина Ронни Лестер. Кроме того, Торна покорила одержимость, с которой Майкл Джордан действовал буквально в каждом игровом эпизоде. Правда, Род не так уж много раз видел Майкла «живьем», но поскольку он подружился с Дином Смитом, то при наездах в Чепел-Хилл мог просматривать в кинозале фильмы, запечатлевшие матчи с участием «Каролины». Любезность со стороны Дина Смита оказалась как нельзя кстати: Род Торн получил отличную возможность, не вставая с кресла, присматриваться к игрокам не только «Каролины», но и к их многочисленным соперникам.

После нескольких кинопросмотров Торн многое узнал о Джордане и от многого пришел в полный восторг. Было видно, как год от года Майкл заметно прибавляет в мастерстве, добавляет в свой арсенал новые элементы, совершенствует игру в защите. Но самое главное -- его взрывной стиль. Он возникает, как из небытия, в нужном месте в нужный момент и ломает ход игры на скорости, невиданной в студенческом баскетболе. Иногда Торн, не веря своим глазам, останавливал фильм, прокручивал его назад и снова внимательно изучал поразивший его эпизод. Нет, этому научить нельзя, сколько ни бейся. Это заложено самой природой! У себя, в Чикаго, Торн все чаще заводил с руководством клуба разговоры о Джордане, напирая на то, что его надо приобрести любой ценой.

Дин Смит одобрил решение Торна, хотя и в своей традиционной манере -- сдержанно. Он всегда подчеркивал, что в его команде все игроки -- как на подбор. А вот тот факт, что Джордана жаждал заполучить Билли Каннингхем, укрепил уверенность Торна и Тибо в правильности их выбора. Оставалось найти поддержку у Ковлера. Тибо, побаивавшийся, что Ковлер сделает ставку на новобранца-великана, предложил Торну как-то перехитрить его и взять дело в свои руки. Однако Ковлер полностью с ними согласился. В результате 19 июня 1984 г. Майкл Джордан стал игроком «Чикаго Буллз» -- третья очередь оказалась для этого клуба счастливой.

Впрочем, Тибо хотел в том же году заполучить еще одного игрока -- невысокого, но коренастого белого паренька Джона Стоктона, выступавшего за команду скромного, небольшого Гонзагского университета в Спокейне, штат Вашингтон. Джон показался чикагскому селекционеру стойким, неустрашимым бойцом, к тому же хорошо видевшим площадку. Но в результате сложных перипетий Стоктон попал в «Юту», которая тоже заинтересовалась им. Тибо долго сокрушался: из Джордана и Стоктона получилась бы, по его мнению, идеальная пара защитников.

В тот же день, 19 июня 1984 г., Рон Коули, в свое время работавший на общественных началах помощником тренера в средней школе Уилмингтона, где учился Майкл Джордан, позвонил Джеймсу Джордану. «Забудьте об Оскаре Робертсоне и Джерри Уэсте, -- сказал Коули отцу Майкла, упомянув двух лучших защитников времен своей молодости. -- Самый великий защитник в истории баскетбола появился в НБА только сегодня».

Глава 4. Нью-Йорк; Бристоль, Коннектикут, 1979-1984 гг.

В том году, когда Майкла Джордана взяли в НБА, американский профессиональный баскетбол переживал своего рода ренессанс. Во многом благодаря зрелищному соперничеству двух ярчайших звезд -- Мэджика Джонсона и Ларри Бёрда, олицетворявших собой столь же яркие команды-соперницы -- «Лос-Анджелес Лейкерс» и «Бостон Селтикс». Пятью годами ранее, когда эти игроки были зелеными новичками, финансовое состояние НБА привело лигу на грань краха. Над ней издевалась вся Мэдисон-авеню (фешенебельная улица в Нью-Йорке, где размещены штаб-квартиры крупнейших торговых и рекламных фирм). Ее игнорировало кабельное телевидение. Достаточно сказать, что финальный матч чемпионата 1980 г. -- интереснейшее спортивное событие с участием вундеркинда Джонсона («Лейкерс») и неподражаемого Джулиуса Ирвинга («Филадельфия-76») -- страна смотрела не в реальном времени, а поздней ночью, в записи, сделанной Си-би-эс.

А вот студенческий баскетбол процветал. Вся страна с увлечением следила за ходом умело разрекламированных финальных турниров. Сказать по правде, популярность, пришедшая к НБА в 80-х гг. и связанная с увлекательным соперничеством Бёрда и Джонсона, коренится в давнем противостоянии этих звезд, когда они были еще студентами. Нельзя не вспомнить захватывающий финал чемпионата НАСС в 1979 г. Это был незабываемый матч. Сошлись «летающая крепость» -- команда университета штата Мичиган, где блистал темнокожая звезда Мэджик Джонсон, и нетитулованная, но задорная команда университета штата Индиана, ведомая белой звездой -- Ларри Бёрдом. Победили тогда мичиганцы, но и их соперники заслуживали не меньшей похвалы.

В пору, когда Джонсон и Бёрд пришли в НБА, профессиональный баскетбол находился в плачевном состоянии. Общественное мнение США считало этот спорт, во-первых, спортом черных, а во-вторых, скопищем грязи, коррупции и пороков. Все игроки -- наркоманы, которым удается взять себя в руки лишь на последних минутах матча. К тому же им платят незаслуженно высокие гонорары (на самом деле средний совокупный доход всех игроков клуба не превышал тогда миллиона долларов).

Даже зимой 1982/83 г., когда Джонсон и Бёрд уже демонстрировали на площадках истинные чудеса, корпорация редко транслировала матчи, а репортажи о самых интересных играх передавались в записи. НБА делала вид, что ничего страшного не происходит: меньше трансляций -- больше зрителей на стадионах. Но на самом деле той зимой руководство лиги пыталось найти хоть какой-то выход. Когда владельцы клубов съехались на матч «Всех Звезд», между ними зашел разговор по поводу возможного роспуска нескольких слабейших команд. Был и другой вариант: объединять по территориальному принципу, два захиревших клуба в один.

Плохи дела были, в частности, в «Кливленде». Владелец этого клуба Тед Степьен обладал неистребимой привычкой продавать хороших молодых игроков, подающих надежды, и приобретать взамен именитых ветеранов, чья спортивная карьера была уже на излете. Лига наконец вмешалась, поставив во главе «Кливленда» нового человека -- Гордона Ганда и одарив клуб двумя перспективными новичками.

Было и такое предложение: разбить сезон на два чемпионата в надежде, что это повысит зрительский интерес к матчам. Кроме того, учитывая претензии болельщиков, утверждавших, что игроки не выкладываются полностью на протяжении всего матча, руководство НБА подумывало и о такой новинке -- за победу в каждой четверти матча начислять команде дополнительное очко в турнирной таблице.

В том году матч «Всех Звезд» проходил в Нью-Джерси, штате, представленном в профессиональном баскетболе клубом «Нью-Джерси Нетс», вечным неудачником. «Нетс» находился на грани полного развала, руководство и игроки менялись как в калейдоскопе. Сначала команда выступала в Американской баскетбольной ассоциации. В НБА она смогла попасть лишь потому, что ее руководство решило продать Джулиуса Ирвинга в «Филадельфию-76», тем самым заплатив вступительный взнос. Авторитет и магнетическая притягательность этого игрока обеспечили успех этого нехитрого дела. Однако популярность баскетбола в Нью-Джерси от этого только уменьшилась, так как, продав лидера команды, «Нетс» проигрывали всем подряд. Матч «Всех Звезд» не вызвал никакого ажиотажа. Оставались нераспроданными 5 тысяч билетов. Дело дошло до того, что всем клеркам НБА было поручено раздать как можно больше билетов своим знакомым -- иначе получилось бы смехотворное зрелище. Представьте себе: матч «Всех Звезд», а объективы телекамер скользят по пустым трибунам.

И вот тогда в бои начали вступать свежие силы, призванные сделать лигу жизнеспособной и привлечь к ней интерес крупнейших корпорации и рекламных агентств. В состав руководства НБА вошел Дэвид Стерн - молодой, энергичный человек, страстный поклонник баскетбола, с уважением относившийся к знаменитым игрокам. Дэвид к тому же прекрасно разбирался в тонкостях паблик рилейшнс (связей с общественностью), и еще до того, как он был назначен комиссаром НБА он уже играл в штабе лиги первую скрипку.

Что же касается тогдашнего комиссара НБА Ларри О'Брайана то он к своим обязанностям относился равнодушно, хотя очень любил покрасоваться с важным видом перед телекамерами. В свое время он прошел хорошую школу политических игр в высших эшелонах команды Кеннеди, где считался непревзойденным, хотя и несколько старомодным специалистом по проведению избирательных кампаний. С самим Джоном Кеннеди О'Брайан был, можно сказать, на короткой ноге, поэтому после 22 ноября 1963 г. в его жизни, как и в жизни, других приближенных убитого президента, оборвалось что-то важное. Одно время он работал в администрации Линдона Джонсона, возглавляя почтовое ведомство США. Однако Джонсон не слишком доверял человеку из команды Кеннеди, а старые друзья О'Брайана по работе, хранившие верность команде покойного президента, считали его перебежчиком.

Расцвет эры телевидения и превращение СМИ в четвертую власть (взять хотя бы бесконечные рекламные вставки по всем телепрограммам и постоянные публикации, подводящие итоги опросов общественного мнения) привели к тому, что люди типа О'Брайана, поднаторевшие в избирательных кампаниях и не растерявшие старых политических связей, оказались востребованными.

В апреле 1975 г. О'Брайан пришел в НБА на должность комиссара. Основной его задачей стало осуществить слияние лиги с соперничающей с ней АБА. Он выполнил эту миссию весьма умело и искусно. Между тем к игре как таковой и к блиставшим на площадке игрокам О'Брайан почти никакого интереса не проявлял. Исключением можно назвать его частые посещения матчей, проходивших в «Бостон Гарден». Во времена его молодости за клуб «Бостон Селтикс» выступали прекрасные игроки. Это, возможно, придавало дополнительную окраску его ностальгическим чувствам. На трибунах О'Брайана многие узнавали и приветствовали, словно вернувшегося домой триумфатора. В эти мгновения два мира - спорт и политика -сливались в его душе в один, и он был снова молод и оптимистичен Говоря откровенно, комиссар НБА не был перегружен делами. Да и вообще чувствовалось, что он разочарован тем, как сложилась его жизнь. Это было, наверное, свойственно всем людям из команды Кеннеди -некогда молодым энтузиастам, чьи большие надежды так трагически и неожиданно оборвались в Далласе в ноябре 1963 г. И в конце 70-х, н начале 80-х г. О'Брайан добросовестно выполнял все, что ему поручалось, но делал это скорее механически, не вкладывая душу.

Теперь -- о Дэвиде Стерне. Исполненный решимости преобразить имидж лиги, он был твердо уверен, что финансовое благополучие НБА и здоровая психологическая атмосфера в коллективе напрямую зависят от ее тесного сотрудничества с крупными корпорациями США. В этом смысле Стерн по-хорошему завидовал Питу Розелю, сумевшему построить почти идеальные взаимоотношения между Национальной футбольной лигой и воротилами американского бизнеса.