Системные конфликты в России: концептуальные основания анализа

Российские особенности институциональных рамок конфликтных взаимодействий и реальных поведенческих практик.

Исключительно важными в плане анализа российского алгоритма осмысления конфликта и поведения в конфликте, представляются исследования Игоря Яковенко и Александра Музыкантского ^[53;54], Льва Гудкова ^[10;11], Николая Розова ^[39].

Их инструментарий позволяет «схватить» одновременно эмпирические свидетельства институциональных рамок конфликтных взаимодействий и особенности реальных поведенческих практик. Игнорирование подобных особенностей, например, привело одного из ведущих советников при осуществлении российских реформ Дж. Сакса к констатации: «Мы положили больного на операционный стол, вскрыли ему грудную клетку, но у него оказалась другая анатомия» ^{[59,p.31-32,цит.по 54,с.275]}.

Обобщим эти характеристики, показанные в данных фундированных текстах с особым интеллектуальным качеством, оставляя, по-возможности, без изменений авторские изящные формулировки и не перегружая, вместе с тем, изложение обильным цитированием и сносками на конкретные страницы указанных работ.

- стремление к предельному обострению любого конфликта, установка на блокирование диалога с противостоящей стороной в любых его формах. Любые компромиссы нетерпимы и постыдны.

-внеморальность конфликта - правовые и моральные нормы разрешения и урегулирования конфликтов отрицаются при оценке поведения своих» по отношению к противнику. Применительно к противнику, которому приписываются все мыслимые и немыслимые злодеяния, позволено абсолютно все.

- агрессивно-наступательная стилистика разрешения конфликта в сочетании с непременной профанацией актуального и потенциального противника и апелляцией не к противной стороне, а к внешнему наблюдателю, которому пытаются продемонстрировать собственную правоверность. Это «стилистика скандала на одесском Привозе со специфически базарным криком, задиранием подола и плевками в лицо»^[54,с.68], маркирующая неприятие альтернативной мировоззренческой позиции.

-отсутствие «рыцарского этоса» в отношениях к противнику, т.е. системы представлений, базирующихся на фундаментальном убеждении в онтологическом равенстве противников, обладающих равным достоинством и наделенных той же человеческой природой.

-гипертрофированная степень толерантности к рисковым формам поведения

-последовательное упрощение и примитивизация причин конфликтов, их редуцирование до уровня бинарной оппозиции с соответствующими технологиями предупреждения и разрешения.

- ограниченность «вещественного измерения» коммуникации в конфликте темой своих и чужих, их отчуждение,готовность к взаимному насильственному подавлению, преимущественно принудительные формы урегулирования конфликтов в установках сознания и поведения с постоянно присутствующей угрозой легитимированного государством насилия

- использование « высших ценностей» (Святая Русь, Правда, Служение Великой России и т.д.) для оправдания насильственного вмешательства государства и его представителей в приватную сферу конфликтов, стремление «учить людей жизни» принятием все новых и новых законов и правил, регламентирующих поведение

- чрезмерная «идейность» конфликта - самоутверждения через принижение символов (идеалов, ценностей, исторических персонажей, политических деятелей), священных, значимых для сторон конфликта.

- иерархичность конфликта - взаимное неприятие стиля и манер поведения, знаков уровня потребления между представителями разных по статусу и доходам сословий.

- иррациональность методов регулирования конфликтов и снижения социальной напряженности, амбивалентная архитектура сочетания реалистических и нереалистических конфликтов ^{[19,с.71-79]} их диффузия, превращение конфликта как средства цели в конфликт как самоцель, сознательной поиск внутренних и внешних врагов, эскалация и раздувание мнимых конфликтов.

Суммируя вышесказанное, приходится констатировать, что реализовать в рамках данной модели требования к заинтересованности всех акторов конфликтного процесса в установлении общих правилах игры, признания их взаимной необходимости и ценности практически невозможно.

В конфликтном взаимодействии важно не столько «обозначение различий в подходах», сколько определение того, что Ю.М.Лотман называл «открытым списком разных языков, взаимно необходимых друг другу в силу неспособности каждого в отдельности выразить мир»^[22,с.13].

Политические позиции сторон конфликта, используя лотмановский инструментарий, накладываются друг на друга, по-разному отражая одно и то же, располагаются в «одной плоскости», образуя в ней внутренние границы, превращая культурные и политические антонимы в синонимы.

В контексте данных суждений отчетливо видна такая черта российской девиации конфликтного поведения, как “недоговороспособность”, неумение и, главное, нежелание договариваться. «Любой партнер, - блестяще подмечает Л.Гудков, - независимо от близости или интимности отношений, значимости или даже характера связей и отношений, по сути своего социального взаимодействия выступает не как партнер, …а воспринимается заведомо неполноценным, в большей или меньшей степени негативным… враждебным, агрессивным, чужим, угрожающим тебе »^[10,c.282].

Между тем, отдельные правила, нормы, рутинные процедуры и практики, из которых складываются различные институты конфликторазрешения и институциональная среда конфликтов в целом должны строится на взаимном сдерживании «противопоставленных интересов». Дэвид Юм называл этот принцип «равенством сопротивлений», Георгий Гачев - «взаимной дополнительностью».

В этой системе координат, например, очевидно, что чем более активна политическая оппозиция, чем более интенсифицирован политический конфликт, чем более развиты сети ее массовой поддержки, тем тщательнее она должна подходить к урегулированию своих отношений с властью, тем более серьезные усилия она должна предпринимать для выработки механизмов согласительных процедур, позволяющих вести торг с властью не только в неформальных, но и в институционализированных рамках. Пока же нет согласованных правил для диалога власти и «рассерженных горожан», а есть обоюдоострая символическая колкость, провоцирующая на взаимную жестокость.

В России стороны конфликта, как правило, в том числе и путем коррекции институциональных правил, готовятся к не к компромиссу, а к максимальной напряженности ^[1].

Луман называет это «проблемой избыточного давления», когда «разочарованных побуждают продемонстрировать, что в своих ожиданиях они придерживаются своих ожиданий спровоцировать конфликт и, по возможности, настоять на своем. К тому, кто на этом основании делается агрессивным, трудно подступиться, потому что приходится считать, что он сам по себе прав. Однако следствия могут выходить далеко за пределы повода. И то, что предусматривалось в качестве публичной поддержки и тем самым содействовало решимости ожидаемого, может стать проблемой общественного возмущения» ^[23,c.439]. Правила координации и разрешения конфликтов всякий раз разные и всякий раз устанавливаются под действием силы, механизмы согласования складываются в основном на неформальном уровне.

В такой системе координат это приводит к неизлечимой патологически - разрушительной конфликтности социума, поскольку усиление жестких силовых обертонов в управленческих практиках, распространение силовых стратегий власти с репрессивным окрасом (запрещение, предотвращение, уничтожение) минимизируют позитивные возможности конфликта. Здесь необходимо отметить и зафиксированную рядом исследователей (например - Стасисом Каливасом) закономерность- лучше других в конфликтах, в том числе и жестоких гражданских войнах,выживают те, кому удалось пощадить противника, ибо великодушие создает сильные обязательства и прерывает цикл насилия и мести ^{[16,c.303-304]}.

Основные выводы

В России, похоже, на стратегическом уровне политической рефлексии крайние, предельные формы конфликта (мантры об исчерпанности лимита революций или о российском бунте -“ бессмысленном и беспощадном”) как бы запланированы и только ждут своей реализации при определенных условиях в политической практике. Конфликт редуцируется до разнообразных политических и социологических спекуляций об особенностях повседневного поведения или политического языка его субъектов. Выдающийся филолог, двоюродная сестра Борис Пастернака, Ольга Михайловна Фрейденберг, обобщая свой горький житейский опыт, выдвинула концепт склоки как методологии нашей политической рефлексии, выяснения важнейших социально-политические вопросы на языке фиксирования своих отрицательных эмоций по поводу других субъектов конфликта. « Это низкая, мелкая вражда, злобная групповщина одних против других, это ультрабессовестное злопыхательство, разводящее мелочные интриги. Это доносы, клевета, слежка, подсиживанье, тайные кляузы, разжигание низменных страстишек одних против других. Напряженные до крайности нервы и моральное одичанье приводят группу людей в остервененье против другой группы людей, или одного человека против другого. Склока - это естественное состояние натравливаемых друг на друга людей, беспомощно озверевших, загнанных в застенок. Склока - альфа и омега нашей политики. Склока - наша методология» ^[35].

Склока, как атрибутивная черта российской политической конфликтности, транслируется в неформальные социальные механизмы и ритуалы, перекрывая каналы и мосты коммуникации, загоняя конфликты в «институциональную ловушку».

В отличие от этой парадигмы, моделирующей динамику конфликтов в закрытой системе и стремящегося максимально блокировать диалоговую составляющую, медиативная структура предполагает принцип открытости конфликта, динамичное взаимодействие в реальном снятии конфликтной оппозиционности. Коммуникативная этика - наиболее продуктивная форма конфликтного процесса - не является определяющим элементом политического сознания и конфликтной культуры России.

Библиография

1. Алейников А.В. Институциональные российские конфликты: "трагедия соревнующихся невозможностей"//Конфликтология,2012,№3.

2. Алейников А.В. Особенности российской конфликтной модели: основания теоретического анализа//Политика и общество,2013,№5.

3. Бауман З. Индивидуализированное общество. М.: Логос, 2002.

4. Богатуров А.Д., Виноградов А.В. Анклавно-конгломератный тип развития. Опыт транссистемной теории //Восток - Запад - Россия. Сборник статей. К 70-летию академика Н.А.Симонии. М.: Прогресс-Традиция, 2002.

5. Богатуров А.Д. Анклавная природа мировой политики и перспективы формирования мирового общества // Современная мировая политика: Прикладной анализ. М.: Аспект Пресс, 2009.

6. Булдаков В.П.Утопия, агрессия, власть. Психосоциальная динамика постреволюционного времени.Россия,1920-1930гг.М.:РОССПЗН,2012.

7. Бьюкенен Дж. Границы свободы. Между анархией и Левиафаном // Бьюкенен Дж. М. Сочинения.М.: Таурус Альфа, 1997.

8. Гаман-Голутвина О.В.Авторитаризм развития или авторитаризм без развития: судьбы модернизации на постсоветском пространстве // Вестник МГИМО Университета, 2010. № 4.

9. Гаман-Голутвина О.В.Метафизические измерения трансформаций российских элит// Политическая концептология,2012, № 3.

10. Гудков Л. Негативная идентичность. Статьи 1997-2002 г. М.:Новое литературное обозрение, 2004.

11. Гудков Л.Д. Абортивная модернизация. М.:РОССПЭН,2011.

12. Дарендорф Р. Элементы теории социального конфликта // Социологические исследования. 1994. № 5.

13. Дарендорф Р. После 1989. Размышления о революции в Европе. М.: Ад Маргинем, 1998.

14. Дарендорф Р. Тропы из утопии. М.: Праксис, 2002.

15. Дарендорф Р.Современный социальный конфликт. Очерк политики свободы. М.: РОССПЭН, 2002.

16. Дергугьян Г.Адепт Бурдье на Кавказе: Эскизы к биогафии в миросистемной перспективе. М.: Территория будущего,2010.

17. Злобин Н.Хватит спрашивать меня про друзей. [Электронный ресурс] URL: http://echo.msk.ru/blog/nzlobin/940877-echo/(дата обращения: 15.10.2012)

18. Козер Л. Функции социального конфликта//Реферативный сборник. Социальный конфликт: современные исследования. М.: ИНИОН АН СССР,1991.

19. Козер Л. Функции социального конфликта. М.:Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги,2000.

20. Коузер Л.Основы конфликтологии.СПб.:Светлячок,1999.

21. Лейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах: сравнительное исследование. М.: Аспект Пресс, 1997.

22. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. С.-Петербург: Семиосфера, 2000.

23. Луман Н.Социальные системы.Очерк общей теории. СПб.:Наука,2007.

24. Мамардашвили М. Лекции по античной философии. М.: Аграф, 1997.

25. Мельвиль Ю.А.,Тимофеев И.Н. 2020: российские альтернативы revisited// Полития: Анализ. Хроника. Прогноз, 2010. № 2.

26. Миронов Б.Н. Русские революции начала ХХ века: уроки для настоящего // Полис, 2011. №5.

27. Нисневич Ю.А.Постсоветская Россия: двадцать лет спустя.//Полис,2013,№1.

28. Норт Д., Уоллис Д., Вайнгаст Б.Насилие и социальные порядки. Концептуальные рамки для интерпретации письменной истории человечества. М.: Изд.Института Гайдара,2011.

29. Норт Д. Понимание процесса экономических изменений. М.: Изд. дом Гос. ун-та--Высшей школы экономики, 2010.

30. Павловский Г. Гениальная власть!Словарь абстракций Кремля.М.:Европа,2012.

31. Пай Л.Незападный политический процесс// Политическая наука, 2003. №2.

32. Палеолог М. Царская Россия накануне революции. М.: Политиздат, 1991.

33. Парсонс Т. О социальных системах. М.: Академический проект, 2002.

34. Парсонс Т О структуре социального действия. М.: Академический проект,2000.

35. Пастернак Б. Пожизненная привязанность. (переписка с Ольгой Фрейденберг) М.: АРТ-ФЛЕКС, 2000. [Электронный ресурс] URL:http://www.imwerden.info/belousenko/wr_Pasternak.htm(дата обращения: 1.03.2013).

36. Пивоваров Ю.С. “…И в развалинах век”//Полис,2011,№6.

37. Пятигорский А.М.,Алексеев О.М.Размышления о политике. М.: Новое издательство,2008.

38. Розанов В.В.Апокалипсис наших дней.//Библиотека Вехи. [Электронный ресурс] URL: http://www.vehi.net/rozanov/apokal.html(дата обращения: 15.10.2012)

39. Розов Н.С. Колея и перевал: макросоциологические основания стратегий России в XXI веке. М.: РОССПЭН, 2011.

40. Салмин А.М.Современная демократия:очерки становления и развития.М.:ФОРУМ,2009.

41. Солженицын А. Ленин в Цюрихе. Рассказы.Крохотки. Публицистика. Екатеринбург:У-Фактория, 1999.

42. Социокультурные особенности российской модернизации: материалы круглого стола.М.: Экон-Информ,2009.

43. Сперанский М.М. Проекты и записки. М. Л., 1961.

44. Тернер Дж.Структура социологической теории. М.: Прогресс, 1985.

45. Уэйнгаст Б.Почему развивающиеся страны так сопротивляются верховенству закона?//Прогнозис,2009,№2.

46. Фурман Д. Движение по спирали. Политическая система России в ряду других систем. М.: Весь мир. 2010.

47. Цирель С.В. «QWERTY-эффекты», «PATH DEPENDENCE» и закон Серова или возможно ли выращивание устойчивых институтов в России//Экономический вестник Ростовского Государственного университета,2005,том 3,№3.

48. Цирель С.В. Пути к государственности и демократии: исторический анализ. [Электронный ресурс] URL: http://www.liberal.ru/articles/4939. (дата обращения: 01.03.2012)

49. Черняев А.Совместный исход.Дневник двух эпох.1972-1991 годы.М.:РОССПЭН,2008.

50. Штомпка П. Социальное изменение как травма // Социс, 2001, № 1. С. 6-17.

51. Штомпка П. Культурная травма в посткоммунистическом обществе (статья вторая) // Социс,2001, № 2. С. 3-12.

52. Ядов В.А. Современная теоретическая социология как концептуальная база исследования российских трансформаций: Курс лекций для студентов магистратуры по социологии.СПб.: Интерсоцис,2009.

53. Яковенко И.Г.Познание России:цивилизационный анализ.М.:РОССПЭН,2012.

54. Яковенко И.Г., Музыкантский А.И.Манихейство и гностицизм: культурные коды русской цивилизации. М.: Русский путь, 2010.

55. Яковлев, А. А. В поисках новой социальной базы или Почему российская власть меняет отношение к бизнесу. [Электронный ресурс]: препринт WP14/2013/01 /.М.: Изд. Дом Высшей школы экономики,2013.

56. Culture Counts: Financing, Resources, and the Economics of Culture In Sustainable Development // The World Bank. Washington, DC, 2000.

57. Darendorf R. 1969. Society and Democracy in Germany.Garden City, N.Y.: Doubleday.

58. Dahrendorf R. Gesellschaft und Demokratie in Deutschland. Piper, Mьnchen, 1965.

59. Sachs J.D. What Went Wrong in Russia // New Perspectives Quarterly. 1999. Vol. 16. Iss. 1 (Winter).

60. The Travel & Tourism Competitiveness Report 2013. Reducing Barriers to Economic Growth and Job Creation. [Электронный ресурс] URL: http://www3.weforum.org/docs/WEF_TT_Competitiveness_Report_2013.pdf (дата обращения: 16.03.2013).

Размещено на Allbest.ru