Модели социальных процессов в современной России: духовные основания и исторические перспективы

В то же время часто можно услышать, что рост религиозного сознания сопутствует ослаблению позиций науки, уход от рациональных способов объяснения действительности в мистику, иррационализм и т.д. Однако мировой опыт свидетельствует о том, что возведение барьера между наукой и религией является, скорее, искусственным процессом, имеющем корни в идеологических запросах. Противопоставление научной и религиозной форм общественного сознания необоснованно прежде всего потому, что они принадлежат к различным понятийным рядам. Наука -- это именно форма общественного сознания, наряду с моралью, искусством, правом и т.д. Религия же -- это тип мировоззрения, каковыми также являются миф и философия. Следовательно, у науки и религии разные цели, задачи и методы их достижения. Наука предоставляет определенный инструментарий, пользуясь которым, религия и философия формируют цельные картины мира, мировоззренческие системы. Как справедливо отметил патриарх Алексий II, «между верой и знанием нет противостояния. однако всем векам и народам знаком спор о том, можно ли подкрепить мистический опыт научными данными. Это спор религии не с наукой, а скорее с идеологией сциентизма, привыкшего говорить от имени науки…» Подберезкин А., Макаров В. Стратегия для будущего президента России: Русский путь. - М., 2000. С. 33. Наконец, наука в большей степени призвана обучать, а религия -- воспитывать человечество и человека.

Перестройка и последующий за ней так называемый «постсоветсткий» период в истории нашей страны принесли нам традиционные свободы: слова, печати, совести. Все они зафиксированы в российском законодательстве. В абстрактно - теоретическом смысле свобода благо, но то, во что выльется свобода на практике, зависит от того, каким образом ею воспользоваться. Еще Аристотель заметил, что любое благо, взятое в недостатке или избытке, превращается в свою противоположность порок. Избыточная свобода быстро превращается в анархию, а общество в состоянии анархии гораздо легче подвержено экспансии извне. Складывается ощущение, что предоставив равные возможности всем конфессиям, заведомо была дана фора христианству западного образца, и прежде всего протестантизму, насчитывающему в своем составе свыше ста различных деноминаций: от традиционных направлений (лютеране, методисты, англикане, баптисты, пятидесятники, адвентисты седьмого дня и др.) до тоталитарных сект.

Как известно, всякое новое протестантское движение или секта начинаются с полученного «свыше» основателем данного объединения «откровения». Однажды представитель той или иной общины заявляет своим братьям: я слышал голос свыше, который приказал мне идти в том или ином догматическом направлении и продиктовал новый «Символ веры». Так было начиная с расстриженного католического монаха Мартина Лютера в XVI столетии и кончая Джоном Миллером, Еленой Уайт (родоначальники адвентизма), Чарльзом Паремом (харизматы), Чарльзом Расселом (свидетели Иеговы), Джоном Смитом (мормоны), Еленой Блаватской (теософия), Еленой и Николаем Рерихами (агни-йога), Рудольфом Штейнером (антропософия), Хаббардом (дианетика), Муном (движение объединения) и т.д. Списку этому нет и не будет конца, ибо сказано уже давно в известном творении, что имя им легион:

Иисус спросил его^** Имеется в виду нечистый дух, долгое время мучивший одного человека и изгнанный Иисусом в стадо свиней, бросившихся с крутизны в озеро.: как тебе имя?

Он сказал: легион, потому что много бесов вошло в него. Лк., 8 : 30.

Один богослов заметил, что способ дробления и образования новых подобных «братств» довольно-таки интересен: с медико-биологической точки зрения он напоминает дробление раковых клеток.

Легион этот неоднороден. В своем составе он объединяет группировки самой различной окраски.

Иудейские организации: те, которые своей доктринальной, организационной или какой-либо другой основой имеют Ветхий Завет, иудаизм. Это, в первую очередь, свидетели Иеговы. К ним ближе всего примыкают адвентисты седьмого дня.

Конфессии, отпочковавшиеся от католицизма, а в последствии от лютеранства и других "классических" протестантских направлений. Это методисты, анабаптисты, баптисты, пятидесятники (харизматы)...

Антихристианские секты: церковь сатаны, дианетика (сайентология), ньюэйдж (новая эра), движение Порфирия Иванова, агни-йога Рерихов, валеология, экстрасенсорика, всякого рода оккультизм, магия, гомеопатия и т.д.

Секты, не имеющие ни ярко выраженной прохристианской, ни антихристианской ориентации: мормоны, масоны и др.

И весь этот конфессиональный букет поток обрушился сейчас на Россию. Уж слишком это напоминает крестовые походы Средневековья, организованные католической Церковью. Было бы слишком наивно думать, что западное христианство отказалось от распространения своего влияния на Восток. И то, что нам представляют как свободное соревнование различных вероучений, на поверку оказывается инструментарием хорошо спланированной экспансии Запада. Разве не свидетельствует об этом агрессия протестантской Америки против православной Сербии? В «свободной» конкуренции с Русской Православной Церковью, только-только вновь набирающей силу и влияние о обществе, протестантизм имеет явные преимущества. В его руках прекрасно отлаженный пропагандистский аппарат пасторов и прессы, десятилетиями обкатанные курсы проповедей, испытанные средства внушения и, конечно же, мощная финансовая поддержка.

За борьбой религий стоит борьба культур. Любая религия возникает не на пустом месте и помимо собственно учения ее основателей несет в себе элементы национальных, культурных и социальных особенностей. Именно этим и объясняется при наличии одной Библии существование ста различных христианских и около христианских деноминаций. Если отбросить указанные обстоятельства, то их возникновение остается загадкой. Православие в его историко-культурном развитии начиная с X и уж тем более с XV столетия, после падения Византии, невозможно представить изолированно от истории Русского государства. Сегодня это во многом русская религия, созвучная душе русского народа; так сказать, «обрусевшее христианство». Протестантизм же религия буржуазной европейской цивилизации эпохи Нового времени, как и католицизм религия феодальной средневековой Европы. И тот и другой несут элементы европейского сознания.

Замечательный русский историк Церкви, профессор Санкт-Петербургской Духовной Академии Василий Васильевич Болотов (†1900 г.) в своих лекциях по истории древней Церкви приводит интересный анализ психолого-исторических типов протестанта, католика и православного, проводя параллель с типами темпераментов. Болотов В. В. Указ. соч. С. 35 - 41. Протестант, пишет он, не заботится об убеждениях других, но все обосновывает на своем разуме. Принцип (протестантизма)… есть вызванный историческими обстоятельствами необходимый прием борьбы с католицизмом. Принцип этот состоит в требовании руководствоваться своим собственным авторитетом в толковании Священного Писания. В.В.Болотов сравнивает протестанта со школьником, не нуждающемся в авторитете сильнейших учеников класса при решении арифметических задач, если он уверен, что им соблюдены все правила арифметики. Рассуждение заканчивается емкой формулой: «для протестанта сила и центр тяжести заключается в нем самом».

Второй тип школьника, пишет автор, это прирожденный папист (католик М.Б.). Это люди слабые, нуждающиеся во внешней опоре, люди чужеумные и чужевольные, настраивающиеся в пользу того, кто говорил последним. Ввиду удручающего их бремени различных сомнений и недоумений по религиозным и церковным вопросам они стараются найти для себя свидетельство от внешних, авторитет, на который можно было бы опираться при решении тех или других вопросов, и таким авторитетом для них является папа. Иначе говоря, для католика важно папское верование, которое заменяет для него все. На мой взгляд, В.В.Болотов довольно обоснованно утверждает, что окончательным проявлением такой позиции является папская энциклика 1879 года: «вполне высказался католический мир на Ватиканском соборе, где была признана непогрешимость папы, когда он говорит ex cathedra ("с кафедры")». Думается, наш соотечественник чутко схватил сущность католицизма, когда определил его как систему, построенную на том, что нравственные начала заменены юридическими (выделено мною М.Б.); раз что-нибудь определено, определять этого более не надо.

Наконец, третий тип тип православного (в терминологии В.В.Болотова «тип истинного кафолика»). Кафолицизм (православие - М.Б.) определяется им как такое воззрение, по которому признается необходимым иметь дело со всей Церковью, и так как целое всегда равно самому себе, то авторитет поставляется здесь на второй план. В отличие от папства, кафолическая Церковь дает возможность рассматривать известные истины. Православная Церковь предоставляет всем свободу богословских исследований и мнений. Она не требует от нас, чтобы, несогласные в чем-либо с мнениями святых отцов и учителей Церкви, мы убили свои личные убеждения, а требует, чтобы мы не торопились, чтобы мы посмотрели, не делаем ли мы в своих рассуждениях скачков, для нас самих незаметных. Православный богослов, в сравнении с протестантским индивидуализмом и католическим преклонением перед авторитетом папы, слышит в истории голос Церкви, рассеянный не только в пространстве, но и во времени. Следовательно, сознание себя не целым, а частью кафолической церкви, заключает В.В. Болотов, дает место для правильной оценки других голосов.

Приведенный анализ трех историко-психологических типов христианской религии православного ученого еще раз подчеркивает родство религиозных верований и истории того или иного народа. Ведь каждый народ это вполне конкретный психологический тип, сформировавшийся веками. Поскольку же любая религия есть часть конкретной культуры, определенной географическими и временными параметрами, то тот или иной психологический тип верующего во многом есть продукт данной национальной культуры. В этой связи отстаивание православного мировоззрения следует рассматривать как борьбу за русскую культуру.

Смена религии в стране неизбежно ведет к очень серьезным глубинным трансформациям во всем укладе жизни народа, в структуре мышления людей: ведь протестантизм в большей степени основан на рационализме, а православие часто называют «религией сердца». Протестант и католик всегда начинают с того, что аргументировано обосновывают свою веру, доказывает истинность Библии с помощью рациональных научных методов: начиная от доказательств бытия Бога Ансельмом, архиепископом Кентерберийским и Фомой Аквинским и кончая доказательствами подлинности Туринской плащаницы путем использования радиоуглеродного метода С - 14.

Одновременно с усвоением протестантизма усваивается западная система ценностей (апология индивидуализма, предпринимательства и т.д.). И вот уже русский человек открыт Западу для внушения чуждых ему идей и учений, на что в первую очередь претендуют США. Почему же мы должны принимать культуру государства, которое вряд ли может конкурировать с нашим Отечеством в области глубины национальных традиций философии, искусства и религии?

Возрастающее влияние протестантизма в духовной сфере современного российского общества неизбежно скажется на формировании модели общественно-государственного устройства России. В области церковно - государственных взаимоотношений для протестантизма характерен так называемый принцип территориализма, подразумеваемый полный государственный суверенитет на соответствующей территории, в том числе и над религиозными общинами. Принцип, основывающийся на лозунге «cujus est regio, illius est religio» (чья власть, того и вера). Естественно, что модель социального устройства нашего Отечества, имеющая в основании западные стандарты мышления и традиции, неизбежно придет в противоречие с внутренним укладом российской жизни во всех ее проявлениях.

Подводя итог анализу западно - либеральной мондиалистской модели, обозначенной как Новый мировой порядок, необходимо отметить, что навязывание западных ценностей, образа мышления, чуждых нашей культуре общественных институтов и, наконец, чуждой нашему народу религии, не может рассматриваться в качестве достойного варианта устроения российской общественной и культурной жизни. Такая модель безусловно представляет угрозу потери национально - культурной идентичности, ведет к размыванию нации, превращению ее просто в сообщество граждан, проживающих в безнациональном государстве. Модель развития истории, сконструированная на базе западной традиции социально - философской мысли, не может автоматически быть экстраполирована на живую ткань отечественного общественного организма.

В сущности, план Нового мирового порядка на деле есть не что иное, как набор мондиалистских технологий, направленных на установление глобальной диктатуры Запада во имя сохранения им своего политического, экономического и военного подчинения всего остального человечества, которому «золотой миллиард» все более безудержно себя противоставляет.

История показывает, что все попытки создания монополярной модели мира (от Александра Македонского, Юлия Цезаря до Наполеона и Гитлера) рано или поздно заканчивались крушением. Поэтому, основываясь на принципе историзма, мы полагаем, что модель Нового мирового порядка, рассмотренная в данном параграфе, не может служить образцом для моделирования перспектив развития нашего Отечества в XXI столетии. Основываясь на методе вариативного моделирования социальных процессов, мы полагаем, что данная модель обязательно должна иметь альтернативу, которой мы и посвятим отдельное внимание в следующем параграфе.

3. Православие и модель современной российской государственности

Как уже отмечалось выше, онтологическим основанием моделирования перспектив развития Отечества в XXI столетии для нас является принцип историзма. Это означает то, что понимание происходящего сегодня с нами вне контекста российской истории попросту невозможно. Исторический опыт нашей страны свидетельствует о том, что на протяжении всех одиннадцати веков жизни России одной из движущих сил ее развития была борьба двух начал -- идеи российской государственности и идеи личной свободы. Сегодня настал момент, когда противостояние этих идей достигло высочайшего напряжения. Исход борьбы данных начал будет, в сущности, определять модель социально - государственного устройства страны в XXI веке.

Исторический выбор нам предстоит сделать самостоятельно, не считаясь с мнением мнимых доброжелателей. Постигая историю своего народа, его культуру, образ мышления, тенденции мирового процесса развития, видя опасности, которые подстерегают нас на каждом шагу, мы будем в состоянии решить поставленную перед нами историей задачу.

Модель Нового мирового порядка приготовила России облик «цивилизованного» государства. По нашему же мнению, мы должны думать не о вхождении в «цивилизацию», а о путях развития собственной цивилизации, сохранении ее самобытности и не стремиться прививать ей свойства, чуждые от природы. По большому счету, корни переживаемого нами сегодня тотального кризиса лежат в невозможности перенесения идеологии и практики западного либерализма на национальную российскую почву. Именно поэтому попытки воплощения всех чужеродных нашему сознанию и культуре элементов порождают такие уродливые мутанты, как нынешняя стихийная форма отечественной демократии, ведущей к фрагментации общества и государства.

3.1 Модель государственного патриотизма

Метод вариативного моделирования социальных процессов, как отмечалось в первом параграфе, позволяет исследователю абстрагироваться от данной в опыте модели развития исторической ситуации и гипотетически сконструировать вариант, отличный от первого. Этот методологический подход приводит нас к необходимости построения модели социально - политического и духовно - нравственного развития нашего Отечества в ближайшей перспективе, альтернативной модели Нового мирового порядка. На наш взгляд, мировоззренческим фундаментом такой модели должна служить идеология государственного патриотизма.

Геополитическая стратегия этой модели состоит в возвращении к биполярному устройству мира. Атлантический полюс неизбежно должен быть уравновешен полюсом евразийским, в центре которого находится Россия. Настоящая стратегия предполагает восстановление традиционного статуса великой Российской державы как духовного и геополитического противовеса Западу. Ее исконная миссия -- служить гарантом стабильности и мира сбалансированной таким образом планеты. Только сильная державная Россия способна защитить себя и своих «младших братьев» (славян, народы Северного Кавказа, Средней Азии и др.) от посягательств Нового мирового порядка.

Экономически модель государственного патриотизма (МГП) представляет собой многоукладную экономику с приоритетом государственного регулирования стратегических ее областей.

Культурная и национальная политика МГП заключается в признании и поддержании уникальности и неповторимости культурно - исторических особенностей всякого, даже самого небольшого этноса, уважении национальных и религиозных различий.

Наконец, мировоззренческая основа МГП состоит в исповедании православной веры. Не случайно известный общественно - политический деятель «атлантического» блока, экс-советник Президента США Збигнев Бжезинский заявил однажды, что после крушения коммунизма важнейшим врагом Запада стало Православие. Ведь именно религиозное мировоззрение являлось отличительной особенностью культуры, философии русского народа на протяжении всей его истории. В отличие от западно - европейского мира, Россия никогда, по поэтическому выражению В. С. Соловьева, «небес не забывала», и теперь, умудренная трагическим опытом революции, вскрывшей историческую и нравственную несостоятельность западничества, вновь стремится обрести свой утерянный путь к достижению забытого высшего Божественного идеала.

В конкуренции претендентов на роль духовного пастыря российского народа, так сказать, на «духовный» российский престол не меньшее значение, чем борьба западного и восточного христианства, имеет противостояние православия и неоязычества. Нужно признать, что популярность последнего никак не уступает степени распространения в массах христианского вероучения. Мы даже не замечаем, насколько глубоко укоренены в массовом сознании рудименты языческих верований. Насаждение в сознании современного российского гражданина всевозможных суеверий: гороскопов, магии, хиромантии, прорицаний и прочих проявлений язычества не случайно это своего рода спекуляция на малограмотности в данной сфере и пережитках натуралистических представлений. Действительно, кто не слышал о тысячах самых разнообразных примет: от «черной кошки» до «рукопожатия через порог», кто из нас не зачитывался в той или иной степени гороскопами, кто не пытался так или иначе заглянуть в свое будущее: через звезды, через линии на руке, через колдунов и чародеев, через карты, книгу-гадалку «И-цзин» и т. д.? Все это так или иначе присутствует в сознании большинства современного населения.

Как известно, апологеты «религии природы», язычества, противопоставляя его христианству, апеллируют именно к древности, исконности этой религии для России и делают на основании этого вывод об «историческом приоритете» язычества над православием. Действительно, русский народ в догосударственную эпоху своей истории был «язычником», а православным стал, уже пройдя определенный исторический путь. Но именно в этом и состоит постижение смысла и значения православия для души русского народа: христианство как религия монотеистическая могла распространиться в Русской земле только после оформления государства. Религией же всех народов в догосударственный период было язычество.

Россия встретилась с Православием в эпоху своей ранней юности, когда по человеческим меркам ей было лет семнадцать. Все, что было до этого, есть атрибут детского национального сознания, «увлечение» детской души, но никак не глубокое сильное чувство. Только Православие стало «первой любовью» и осознанным выбором нашего народа, оставшейся с ним на тысячу лет. Крещение Руси явилось великим историческим событием не только в том смысле, что оно свершилось в далеком прошлом нашей Родины. Оно явилось историческим событием по своим грандиозным результатам, по своему универсальному значению, ибо, охватив своим влиянием все сферы внутренней и внешней жизни Руси, оно наполнило собой историческое время, не зачеркнув отечественной истории, но, напротив, дав ей положительное содержание и указав ей достойное место во всемирной истории. Принятие Русью христианства в его восточной, византийской традиции не было национальным самоотречением Руси -- напротив, оно явилось ее историческим посвящением и введением в семью христианских европейских народов, в культуру средневекового мира. С принятием христианства Русь стала полноправной участницей мирового культурно-исторического процесса и создала величественную по своему достоинству и одухотворенную по своему содержанию великую русскую национальную культуру.

Религиозный и общественно-политический кризис российского общества на рубеже XIX-XX веков привел к самоотчуждению русского народа от православия и религии в целом. Можно сказать, что Россия тогда «развелась» с Православием. И вот теперь мы живем в «эпоху ностальгии» российского народа по своему прошлому, в том числе и по Православию. Сегодня на повестке дня перед нашим народом стоят вопросы исторического значения: каким будет соотношение старого и нового в грядущем XXI столетии; в какой степени Россия восстановит расторгнутый сто лет назад «союз» с православием; и, наконец, насколько необходимо восстанавливать то, что однажды уже было отвергнуто как несоответствующее духу времени. От ответов на эти вопросы во многом будет зависеть историческое лицо нашего государства в ближайшем будущем. Российский народ, видимо, не обретет чувства духовной гармонии, пока не вернется к истокам своей духовности, к своей первой любви Святому Православию.

В данном контексте мы ставим перед собой задачу раскрыть статус православия как онтологического основания общественной жизни в современной России. На рубеже второго и третьего тысячелетий, открывая новую фазу еще неизвестного цикла, также как и 1000 лет назад, на рубеже первого и второго тысячелетий, Россия переживает эпоху Второго Крещения. Так же, как и 1000 лет назад, во всех концов света летят в Россию гонцы (миссионеры) с вестью о той или иной вере. Рубеж XX-XXI столетий принес для нашего Отечества болезненное противостояние русской культуры и западной цивилизации. Для того, чтобы глубже осознать смысл этого противостояния, необходимо задуматься об основах, внутренней составляющей русской культуры.

Уподобим такое образование, как народ, общество, живому человеческому организму. Поскольку наше общество переживает сейчас время кризиса, болезни, в полный рост встаёт вопрос о средствах исцеления. Здесь нам видятся две модели выхода из создавшего положения. Средства эти могут быть, во-первых, внутреннего плана: обращение к своему собственному многовековому культурно историческому опыту: религия, народные традиции, весь уклад жизни. Такие средства можно сравнить с той ситуацией, когда человек, вырываясь из пут болезни, связывает исцеление с внутренними резервами своего организма, обращается к вопросам своей внутренней духовной жизни или, во всяком случае, лечится народными, природными средствами.

Однако, лекарства могут быть также и внешнего плана, а именно стремление во всём копировать иноземный опыт: в экономике, политике, идеологии, культуре и т.д. Такой путь можно сравнить с тем, когда человек, предав полному забвению свой дух и свою душу, начинает лечение с тела, используя при этом исключительно одни только новомодные западные антибиотики. В этой связи постоянное обращение современного российского общества за помощью к Западу можно сравнить с бесконечным употреблением антибиотиков, уничтожающих живую ткань организма народа. Вспомним мысль А.С.Хомякова: «Общество, которое вне себя ищет сил для сохранения, уже находится в состоянии болезненном». Хомяков А. С. О старом и новом. - М., 1988. С. 53.

На наш взгляд, модель общественно - государственного устройства России зависит во многом от того, что будет представлять из себя модель внутреннего духовного мира ее граждан. Не случайно святые отцы настаивали на том, человек может превратить в рай всю землю только тогда, когда он будет носить рай в себе самом (Максим Исповедник). Церковь и мир. Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. М.: Даниловский благовестник, 2000. С. 21. Наш современник, митрополит Иерофей отмечает: «когда ум удаляется от Бога, человек становится антисоциальным и опасным для общества… кто может отрицать ту истину, что человек способен заражать своими недугами общественные установления, а в свою очередь больной общественный организм усугубляет недуги личности? Когда же нездоровый человек оказывается у власти, он порождает огромные общественные проблемы...; когда же ум из своего рассеяния возвращается в сердце и затем возвышается к Богу, то человек делается все более и более полезен обществу. Исцелившись сам, он привносит здоровье в общественное устроение». Иерофей (Влахос), митр. Православная духовность. СТСЛ., 1998. С. 101, 105-106. Подобную же идею высказывал и Н.А.Бердяев: «Основной вывод всех моих чтений о сущности истории, о сущности философии истории тот, что не может быть противоположения человека и истории, духовного мира человека и великого мира истории… История имеет источник во внутренней духовной действительности… Поистине, вся историческая судьба есть не что иное, как судьба человека, судьба же человека есть не что иное, как судьба глубочайших внутренних отношений между человеком и Богом». Бердяев Н.А. С. 33, 35, 42.

Православие определило большую часть русской культуры, произведения которой пронизаны христианским учением, духовным православным искусством. Значительная часть православного богослужения посвящена истории России, прославлению ее великих предков и красоты земли российской.

Говоря о роли православия и Православной Церкви в формировании социальной модели современной России, необходимо прояснить те догматические предпосылки, которые позволяют нам судить о месте и роли Церкви в обществе. Согласно определению последнего, юбилейного Архиерейского собора Русской Православной Церкви, состоявшемся в Москве 13 - 16 августа 2000 года, где впервые в истории были приняты Основы социальной концепции РПЦ, Церковь представляет из себя собрание верующих во Христа, в которое Им Самим призывается войти каждый. Церковь и мир. Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. С. 29. Библейская традиция говорит о Церкви как о богочеловеческом организме, как о Теле Христовом, соединяющим в себе два естества -- божеское и человеческое -- с присущими им действованиями и волениями. Следовательно, Церковь связана с миром по своей человеческой, тварной природе. Этим и обусловливается «синергия» (соработничество) членов и Главы церковного тела.

С самого начала Христианская Церковь была поставлена перед великой всемирно - исторической миссией: освящения мира сверхъестественной Божественной Благодатью.

Догматическим основанием этой миссии стало учение Евангелия о Воплощении Сына Божия, Его Пришествия в мир и Его Воскресении. В Своем вочеловечении Сын Божий преодолел конечность и ограниченность человека, став самой глубокой и сокровенной основой его бытия, а Своим Воскресением из мертвых Он преодолел господство необратимого энтропийного начала в человеческой жизни и, «смертию смерть поправ», открыл миру путь к грядущему всеобщему воскресению.

В исполнении своей богозаповеданной миссии Церковь несет оправдание историческому существованию мира, который, через преодоление зла, через просвещение светом Евангельской истины и через освящение Божественной благодатью призван в своей эсхатологической свершенности к преображению в Царство Христово. По своей природе, по своему назначению Церковь является проводником в жизнь мира абсолютного и надмирного Божественного начала, освящающего и преображающего мир во всех сферах творчества, во всех областях личной, семейной, общественной, государственной и вселенской жизни -- от самых высочайших ее вершин до самых далеких и скромных, но все-таки ценных, периферийных реальностей бытия.

Статус Церкви в обществе предусматривает активную деятельную позицию ее членов в практике социальной жизни. Участие православных мирян в работе органов законодательной, исполнительной и судебной власти, политических организаций не только не возбраняется Священноначалием, но и является одной из форм миссии Церкви в обществе, «если оно совершается в согласии с вероучением Церкви, ее нравственными нормами и ее официальной позицией по общественным вопросам». Церковь и мир. С. 14.

И если вне освящающего и преображающего действия Божественной благодати мы видим, говоря словами А.Ф.Лосева, во всех вещах и во всем мире, и во всех человеческих судьбах, и во всем человеческом творчестве печать отчужденности от Бога, печать смерти и тления, то только лишь потому, что мир в своем меональном состоянии остается причастным царству небытия, царству смерти и тления. Однако в той степени, в какой мир освящается Божественной благодатью, он изымается из своей фатальной подверженности закону смерти и разрушения и сияет в своем феноменальном лике отблесками вечности и нездешнего благолепия.

3.2 Православие как основание патриотизма

В отечественной истории Русская Православная Церковь на протяжении тысячи лет формировала мировоззрение и культуру народов России; воспитывала патриотизм, жертвенность в любви к своему земному Отечеству, основываясь на евангельском завете: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих». Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн в своем труде «Русская симфония» писал: «Из века в век РПЦ пестовала на Руси чувства патриотизма и соборного единения, которые позволили русскому человеку преодолеть все испытания, все бури и смуты, которыми так богата история России». «Завтра». 1994. № 10. Интервью с о. Иоанном.

Патриотический призыв Церкви к своим чадам общеизвестен: достаточно вспомнить имена святого благоверного князя Михаила Тверского, святого великомуче-ника Димитрия Солунского. Преподобный Сергий Радонежский благословил великого князя московского Дмитрия Ивановича на Куликовскую битву и ниспослал ему двух иноков Пересвета и Ослябю преподобного Сергия Радонежского. В тяжелую годину Смутного времени патриарх Гермоген, патриарх Московский и Всея Руси совершил подвиг, мобилизовав дух русского воинства и всего народа на борьбу с захватчиками. Святитель Филарет, митрополит Московский (тогда еще архимандрит), обращаясь к своей пастве в лихую годину Отечественной войны 1812 года говорил: «Уклоняясь от смерти за честь веры и за свободу Отечества, ты умрешь преступником или рабом; умри за веру и Отечество -- ты примешь жизнь и венец на небе». Церковь и мир. С. 38. Своей миротворческой деятельностью в период гражданской войны 1918-1920 гг. прославился святой патриарх Тихон (Белавин). Да и сами христиане именуют себя часто «воинством Христовым», памятуя о словах Господа «не мир Я принес вам, но меч». Всегда в тяжелые моментов истории нашего Отечества Церковь выступала в качестве организатора сопротивления недругу и вдохновителя побед русского оружия;

Действительно, в истории нашей страны не раз бывало так, что русский народ одерживал решающие победы над врагом не силой оружия, а используя свой духовный потенциал, являющийся опорой любви к Родине, героизма, жертвенности. «Не в силе Бог, а в правде» -- вот девиз русского воина и всякого русского патриота.

Великий православный патриот святой Иоанн Кронштадский глубоко и точно подметил органическое единство, взаимосвязь любви к Богу, Родине, своим ближним, взаимосвязь жизни земной и небесной: «Люби отечество земное… оно тебя воспитало, отличило, почтило, всем довольствует; но особенно люби отечество небесное… то отечество несравненно дороже этого, потому что оно свято и праведно, не тленно. Это отечество заслужено тебе бесценной кровью Сына Божия. Но чтобы быть членами того отечества, уважай и люби (его) законы, как ты обязан уважать и уважаешь законы земного отечества». Церковь и мир. С. 38.

Отношение Церкви к воинскому сословию определяется осознанием значимости миссии, возлагаемой обществом на армию обеспечение национальной независимости и государственной целостности. Бытие Русской Православной Церкви как одной из поместных православных церквей во многом определяется исторической судьбой государства Российского, что в свою очередь зависит от состояния такого важного столпа государственности, как Вооруженные Силы.

Основываясь на известном христианском постулате: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих», Иоанна 15, 13. Церковь высоко чтит героизм как выдающихся русских полководцев, так и рядовых воинов, воспевая их подвиги и прославляя героев в лике святых. Любовь к своему земному Отечеству неизбежно влечет за собой стремление Церкви к воспитанию воинства в духе патриотизма, здорового национализма, верности высоким нравственным идеалам.

Действенным мезанизмом реализации этого мировоззренческого заряда является Координационный Совет по взаимодействию РПЦ с Вооруженными Силами России. В рамках деятельности этого органа в конце 90-х годов минувшего столетия воссоздан институт армейского и флотского священства. На сегодняшний день сотни священнослужителей осуществляют миссионерскую работу в воинских частях, а многие из них сопровождают подразделения российской армии в горячие точки и несут свое служение порой в минуты предстояния бойцов перед вечностью.

Другим важным направлением социального служения Церкви является ее сотрудничество с правоохранительными органами и служение в местах лишения свободы. Основанием для такого взаимодействия является представление Церкви о власти как таковой, понимаемой в качестве Богоустановленной силы, призванной ограничивать зло в нашем греховном мире. Правоохранительные органы, будучи инструментом власти в деле восстановления справедливости, рассматриваются Церковью в качестве союзника в решении воспитательных, духовно-нравственных задач, стоящих на повестке дня перед современным российским обществом.

Наряду с онтологическим, богочеловеческим синтезом модель Православной Церкви включает в себя также и синтез вселенско - национальный. С одной стороны, миссия Церкви имеет наднациональный характер, и в этом смысле Церковь всегда выступала консолидирующей силой в обществе, не делящей людей ни по национальному, ни по классовому, ни по какому-либо еще признаку: в ней «нет ни Еллина, ни иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос» (Кол. 3:11).

С другой стороны, Вселенский характер Церкви не отрицает национальной специфики, самобытности, национального самовыражения того или иного собрания верующих. Напротив, как божеское начало Церкви органично соединяется в Ней с человеческим, так и начало Вселенское с необходимостью дополняется началом национальным. Собственно, уже Библия дает нам примеры национальной само-идентификации основателей христианской Церкви. Сам Христос отождествлял Себя с еврейским народом, к которому Он принадлежал по человеческому рождению: «Вы не знаете, чему кланяетесь; а мы знаем, чему кланяемся, ибо спасение от иудеев» (Ин. 4. 22). Апостол Павел, в своих посланиях учивший о наднациональном характере Церкви Христовой, не забывал о том, что по рождению он -- «Еврей от Евреев» (Фил. 3:5), а по гражданству -- римлянин (Деян. 22:25 - 29).

Православная Церковь длительный срок была той живоносной стихией, под благотворным влиянием которой в нашем народе выкрасталлизовывался национальный характер, утверждались нравственные устои, создавалось просвещение (от Нестора летописца до монаха в миру А.Ф. Лосева), процветали искусства, одухотворялась культура, облагораживались традиции, преображалась жизнь.

Как известно, наша держава долгое время именовалась Святой Русью, потому что стремилась подчинить весь уклад своей внутренней и внешней жизни высшему и священному идеалу, каким оставалось для нее искомое и чаемое Царство Божие. Даже в богоборческом XX веке, по словам нашего выдающегося соотечественника Г.П. Федотова, Россия сохраняла подспудно свою верность Тому Христу, в Которого она крестилась вместе с Борисом и Глебом, Которому она молилась с кротким Сергием. Русская культура советского периода неизбежно проявляла свою генетическую предзаданность в воспевании традиционных добродетелей, любви к Отчизне, преданности высоким идеалам добра и красоты.

Возвращение нашего народа к признанию традиционных ценностей православной веры совершаетсмя сегодня на фоне углубленного осмысления обществом всего пройденного Россией великого исторического пути. Как основа всей нашей исторически сложившейся действительности, прошлое всегда с нами, оно неотъемлемо от нас, оно присутствует в нашей жизни в целом ее потоке и в отдельных ее проявлениях, направляя и определяя наше развитие, наше движение в будущее. Русский человек живет своей историей, думает историей. Для русской души полны исторических воспоминаний даже реки, дороги и степи. Вся наша отечественная агиография и художественная литература представляют собой грандиозную летопись русской жизни.

Проповедью добра и справедливости Церковь приобрела высочайший нравственный авторитет, а в подвигах прославленных Церковью святых русский человек увидел исполнение чаемого заветного нравственного идеала. Христианин призван сохранять и развивать национальную культуру, народное самосознание, хотя православие и не рассматривает веру как один из аспектов национального самосознания. С другой стороны, православной вере всегда был чужд национализм, деление народов на лучшие и худшие, принижение какой - либо нации. Все это противоречит христианской любви. В этом смысле Церковь обладает «догматическим иммунитетом» против национализма. Патриотизм, основанный на православной вере, несовместим с национализмом, поскольку одна из важнейших доктрин христианства -- равенство наций. Национализм же искажает образ Божий в человеке, удаляет от христианства к язычеству. Половинкин А. А. Пробуждение России: преодоление барьера неверия и маловерия. С. 20.

Православное учение о вечной жизни, о воскресении умерших, основывающееся на одиннадцатом и двенадцатом членах Символа веры: «Чаю воскресение мертвых и жизни будущаго века», рождает в человеке любовь ко всем ближним и соотечественникам, как живущим ныне, так и усопшим (у Бога все живы). Герои и мученики прошлого для православного верующего пребывают с ним в едином пространственно-временном измерении. Общение с насельниками прошедших столетий Российской истории обеспечивает живую, органическую связь человека с историей, а значит, с русской культурой. Являясь традиционной религией русского народа, православие всегда стояло на страже исконных традиций и верований.

Важным элементом государственно - патриотической идеологии является понимание государства как организующего стержня всей общественной жизни. Говоря о такой модели устройства нашего Отечества, где важным скрепляющим духовным звеном является православие, необходимо рассмотреть также позицию Церкви и по отношению к государственной власти вообще. Согласно церковному преданию, нравственный смысл существования всякого государства видится в том, что оно является силой, призванной к поддержанию добра и ограничению зла на земле (Рим. 13:3-4). Государство признается богоустановленной формой организации жизни людей, предоставлением Богом людям возможности устроять свою общественную жизнь исходя из свободного волеизъявления. Власть всегда рассматривалась Церковью как сила, достойная почитания и покорности. По слову апостола Павла, «всякая душа да будет покорна высшим властям; ибо нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены; посему противящийся власти противится Божьему установлению…» (Рим. 13:1 - 7).

Как известно, Русская Православная Церковь всегда, особенно со времен преп. Сергия Радонежского и раскола XV века между иосифлянами и нестяжателями (исихастами), выступала за сильное централизованное государство. Эта тенденция во многом являла собой развитие в византийской «симфонической» модели взаимоотношений светской и церковной властей. Именно поэтому Церковь и подвергается сегодня таким оголтелым нападкам со стороны всевозможных западных конфессий и сект.

Сложной и насущной задачей, стоящей перед современным российским обществом, является задача консолидации интересов и устремлений различных социальных сил, слоев. В этой связи роль Русской Православной Церкви нельзя назвать иначе, как миротворческой. Выступая всегда в защиту безгласных и бессильных, Церковь призывает общество к справедливому распределению продуктов труда, при котором богатый поддерживает бедного, здоровый -- больного, трудоспособный -- престарелого.

Наконец, пожалуй, самое болезненное и острое проявление общенациональный кризис обнаруживает в кризисе российской семьи. Консолидирующая сила Церкви в обществе в данной плоскости человеческих взаимоотношений находит предельно яркое звучание. Догматическим основанием цельности семьи и запрещения разводов являются общеизвестные евангельские слова «Что Господь сочетал, того человек да не разлучает», а также церковные установления, определяющие возможности расторжения брачного союза. Следовательно, укрепление позиций Церкви в обществе должно способствовать и укреплению того, что называется «малой церковью» -- семьи. Кроме этого, Церковь поддерживает и укрепляет не только отношения супругов в семье, но и отношения поколений, что покоится еще на ветхозаветной заповеди «Почитай отца и мать своих, дабы продлились дни твои на земле». Укрепление связи поколений является принципиально важной задачей современного российского общества.

Бичом современного общества является все более усугубляющийся экологический кризис, от решения которого зависит во многом и будущность российского государства. Выступая за здоровую экологическую атмосферу, православие тем самым ратует за сохранение здоровья русской нации. Митрополит Иерофей (Влахос) справедливо отмечает: «Носитель православной духовности любит Бога и своим просвещенным умом зрит логосы бытия, то есть видит нетварную энергию Бога во всем творении, и потому он бережно относится к природе и ко всему творению. Таким образом, можно сказать, что он способствует разрешению и так называемой экологической проблемы». Иерофей (Влахос), митр. Православная духовность. СТСЛ., 1998. С. 110.

Говоря о модели общественного устройства государства российского, наиболее приближенной к традиционному народному самосознанию, в качестве ее внутреннего стержня нужно иметь в виду то, что называется православной духовностью, которая «одновременно аскетична и благотворна для общества. И она именно постольку полезна для общества, социальна, поскольку аскетична в полном смысле слова. Жизнь общества без духовности на деле антиобщественна». Иерофей (Влахос), митр. Указ. соч. С. 112.

Ведущая роль православия в возрождении духовного облика нации несомненна. Только Церковь может противостоять окончательному обмирщению и опошлению русского духа, маргинализации общественной жизни. «Из глубины нашего Православия, писал И.А. Ильин, родился у нас этот верный опыт, эта уверенность, что священное есть главное в жизни и что без священного жизнь становится унижением и пошлостью; а Пушкин и Гоголь подарили нам это клеймящее и решающее слово, которого, кажется, совсем не ведают другие языки и народы…» Ильин И. А. Путь духовного обновления // Путь к очевидности. М., 1998. С. 132. Об этом же говорил и Н.А.Бердяев: «Люди, не свободные духовно, оторванные от «исторического», восстают против исторического процесса, как против насилия. Люди, отворачивающиеся от своей истории, от своей культуры, от своих традиций, отворачиваются от самих себя. Они основывают свой выбор на рациональном, а не на некоей внутренней таинственной связи человека с историей его Отечества. Свободен духом тот, кто перестал ощущать историю как внешне навязанную, а начал ощущать историю как внутреннее событие в духовной жизни, как свою собственную судьбу». Бердяев Н.А. Смысл истории. С. 30.

Русская Православная Церковь всегда способствовала осознанию Россией ее особого метоположения в мире между Западом и Востоком: достаточно вспомнить концепцию Филофея «Моска -- третий Рим». По заключению В.С.Соловьева, России, как православной державе, было отведено среднее место в мире между христианским Западом и нехристианским Востоком. В этой связи осознание места православия в историко - культурной жизни нашего Отечества неизбежно будет способствовать формированию государ-ственно - патриотической идеологии и осмыслению миссии России в современом мире.

Библиография

1. Абласямова И.Н. Европоцентризм и проблема самобытности русской культуры. Канд. дисс.-СПб.,2001.- 173 с.

2. Августин Аврелий. О граде Божьем // Творения в 4 тт. ТТ. 3, 4. Сост. и подг. текста к печати С. И. Еремеева. - СПб.: Алетейя, Киев: УЦИММ-Пресс, 1998.

3. Августин Блаженный. Энхиридион Лаврентию о вере, надежде и любви // Там же. Т. 1.

4. Аверинцев С.С. Порядок космоса и порядок истории в мировоззрении раннего средневековья (общие замечания) // Античность и Византия / Под ред. Фрейберг Л.А.-М.: Наука, 1975. С. 266 - 285.

5. Аверинцев С.С. Предопределение // Философская энциклопедия. М., 1967. Т. 4. С. 357-359.

6. Аверкий, архиепископ. Современность в свете слова Божия. Слова и речи. Джорданвиль, 1975.

7. Адо Пьер. Что такое античная философия? - М., 1995.

8. Аксаков К. С. Записка «О внутреннем состоянии России», представленная Государю Императору Александру II // Очерк русской философии истории. Антология. - М.: Ин-т философии РАН, 1996.

9. Алипий (Кастальский - Бороздин), Исайя (Белов), архимандриты. Догматическое богословие. Курс лекций. Издание Свято - Троицкой Сергиевой Лавры, 2000. - 288 с.

10. Антропологический синтез: религия, философия, образование / Сост., предисл. Королькова А.А. - СПб.: РХГИ, 2001. - 352 с.

11. Аристотель. Политика // Аристотель. Соч.: В 4 т. М.: Мысль, 1984. Т. 4. С. 375-644.

12. Арон Р. Демократия и тоталитаризм. - М., 1993.

13. Бабурин С. Н. Российский путь. - М., 1995.

14. Балахонский В.В. Вариативность объяснения истории как проблема школьного преподавания. // «Просвещение» -Пенза, 1999. № 3. С. 60-68.

15. Балахонский В.В. Научное творчество и вариативно - моделирующий метод познания прошлого // Ребенок в современном мире. Материалы VII международной конференции. - СПб.: СПбГТУ, 2000.

16. Балахонский В.В. Объяснение истории: историко-философский, методологический и гносеологический аспекты. - СПб.: РГПУ им. А.И.Герцена - Пенза: ПГПУ им. В.Г.Белинского, 1997. - 199 с.

17. Балахонский В.В. Проблема научного осмысления уроков истории и вариативно - психологическое модели-рование // Философия XX века. Материалы конференции, посвященной 60-летию философского факультета СпбГУ. - СПб., 2000.

18. Барг М.А. Категории и методы исторической науки. -

М.: Наука, 1984. - 342 с.

19. Барг М.А. О роли человеческой субъективности в истории // История СССР. 1989. № 3.

20. Барг М.А. Эпохи и идеи. Становление историцизма. - М., 1977. - 350 с.

21. Батенин С. С. Человек в его истории.- Л.,1976.-310 с.

22. Бахтин М.В. Счастье и блаженство в свете христианской антропологии. - М.: Издательство МГИПКиПК, 2004. - 140 с.

23. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности: Трактат по социологии знания. - М.:Мадиум, 1995.

24. Бердяев Н. А. Душа России // Русская идея. - М.: Республика, 1992.

25. Бердяев Н. А. Русская идея. - М.: Наука, 1990. - 310 с.

26. Бердяев Н. А. Смысл истории.-М.:Мысль,1990.-176 с.

27. Бестужев-Лада И. Что было бы, если бы // «Будь здоров», 1999. № 3.

28. Библия. Ветхий и Новый Завет. - М.: Российское библейское общество, 1997. - 1376 с.

29. Болотов В.В. Собрание церковно-исторических трудов. Т. 2: Лекции по истории древней церкви. Введение в церковную историю. / Под ред. А.В. Храпова, прим. А.И.Бриллиантова, А.И. Сидорова. - М.: Мартис, 2000. - XIV, 306. - c. 30-48, 88-100.

30. Бородкин Л.И. Методология моделирования в зарубежной клиометрике: новые тенденции // Проблемы исторического познания. - М.: Наука, 1999. - 300 с.

31. Бранский В.П. Проблема смысла истории // Искусство и философия. - Калининград: Янтарный сад, 1999. С. 582 - 608.

32. Бранский В.П. Социальная синергетика как постмодернистская философия истории // «Общественные науки и современность», 1999. № 6.

33. Булгаков С.Н.. Кризис христианства в современном протестантизме // Тихие думы. - М.: Издание Г.А.Лемана и С.Н. Сахарова, 1918. - 203 с.

34. Булгаков С.Н. Христианство и социальный вопрос // Два града. Том I. - М., 1910. С. 206 - 233.

35. Булгаков С.Н. Церковь и культура // Два града. Том II. - М., 1911. С. 303-313.

36. Быть русским (митр. Иоанн (Снычев), И. Солоневич, И. Ильин). - СПб.: Партия Православного Возрождения, 1998. - 272 с.

37. Варнава (Н.Н. Беляев), еп. Православие. - Св.-Троицкий Новоголутвин монастырь, без даты.

38. Василенко Л.И. Введение в русскую религиозную философию. Курс лекций. Изд. 2-е. - М.: ПСТБИ, 2003. - 304 с.

39. Вартовский, Маркс. Модели. - М.: Прогресс, 1988. - 510 с.

40. Вебер М. Протестанская этика и дух капитализма. // Вебер М. Избранные произведения. - М., 1990. С. 44-345.

41. Вико Дж. Основания новой науки об общей природе наций. - М., Киев: REEL - book, 1994.

42. Вин Ю.Я. Моделирование исторического явления средствами логического структурирования и междисцип-линарного исследования как метод познания // Проблемы исторического познания. - М.: Наука, 1999. С. 142.

43. Владимир (Котляров), митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский. Роль Церкви в духовном формировании общества. - СПб.: Издательство Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов, 1997. - 24 с.

44. Война по законам подлости (документы и материалы). - Минск: ЗАО «Православная инициатива», 1999. - 480 с.

45. Волкославский Р. О библейский пророках и судьбах истории. - Заокский: Источник жизни, 1997. - 288 с.: илл.

Размещено на Allbest.ru