Межрегиональная миграция в России: равновесный подход

Corr(out - in, out+)>0, Corr(out-in, out-)<0, Corr(out - in, in+)<0, Corr(out-in, in-)>0, (*)

где out-in разница между общим уровнем привлекательности региона выбытия и прибытия, знак + (-) означает благоприятность (неблагоприятность) некоторой региональной характеристики. Однако, вполне возможно, что разница (отношение) строится наоборот, между регионом прибытия и выбытия. В этом случае знаки корреляций меняются:

Corr(in-out, out+)<0, Corr(in-out,, out-)>0, Corr(in-out,, in+)>0, Corr(in-out,, in-)<0, (**)

Наши результаты свидетельствуют о том, что парарегиональные эффекты являются фиксированными, причем они в большей степени соответствуют принципу in-out, то есть представляют собой соотношение между уровнем привлекательности региона прибытия и выбытия. Так, если сравнивать оценки (FE) и (RE) для уровня безработицы, то оценка (FE) всегда больше оценки (RE) для регионов прибытия и меньше для регионов выбытия. Это соответствует тому, что без учета фиксированных эффектов происходит недооценка коэффициента при безработице для регионов прибытия и переоценка для регионов выбытия. Для уровня заработной платы оценки (FE) оказываются ниже (RE) в случае регионов выбытия, что также соответствует тому, что прарегиональные эффекты следуют изложенному выше принципу in-out.

Эндогенность региональных характеристик

Предположения о природе ненаблюдаемых региональных эффектов имеют ключевое значение при рассмотрении проблемы эндогенности. Как известно, одно из представлений этой проблемы заключается в том, что она является следствием пропуска некоторой значимой переменной, коррелированной с регрессорами. Это приводит к смещению оценок коэффициентов при регрессорах. Направление этого смещения (положительное или отрицательное) зависит от знака корреляции между пропущенной переменной и регрессором.

В нашем случае мы можем ожидать, что показатели реальной заработной платы и безработицы, как в регионе прибытия, так и в регионе выбытия эндогенны по отношению к количеству мигрантов. Так, в рамках стандартной модели трудовой миграции с гомогенным трудом миграция в регион может увеличивать уровень безработицы и уменьшать уровень заработной платы и иметь обратный эффект на регион выбытия. Обратный эффект миграции может наблюдаться в случае, если труд не является гомогенным, а существуют, например, две группы работников - высококвалифицированные и низкоквалифицированные. Удобно предположить, что существует некоторая пропущенная характеристика, которая как стимулирует приток мигрантов, так и положительно влияет на уровень заработной платы в регионе. Панельная структура данных позволяет исключить влияние этой неучтенной характеристики с помощью метода (FE), и, тем самым, решить проблему эндогенности. Поэтому в нашем случае мы считаем, что оценки, полученные методом (FE), очищены от эндогенного смещения. Направление этого смещения можно предсказать, используя набор корреляций (**). Например, неучет фиксированных эффектов приводит к недооценке влияния безработицы при выборе региона назначения и к переоценке при решении мигрировать из региона выбытия.

8. Тренд в межрегиональной миграции

При оценке всех моделей, представленных в сводной Таблице П.4, включались региональные дамми переменные. Результаты оценок временных эффектов мы представляем в виде нескольких диаграмм (см. Диаграммы П.1-4 в приложении). На каждой диаграмме по горизонтальной шкале отложены года, а по вертикальной шкале отложено отношение объема межрегиональной миграции в текущем году к базовому году. Динамика миграции начинается на каждой диаграмме с единицы, соответствующей базовому году. Наблюдаемый тренд строится как простое отношение совокупного объема межрегиональной миграции в текущем году к базовому году, а остаточный тренд строится на основе оценок Pool(OLS) коэффициентов при временных дамми для каждой из четырех моделей. Остаточный тренд показывает динамику миграции, вызванную факторами, не учтенными с соответствующей модели.

Общее наблюдение заключается в том, что все остаточные тренды имеют понижательный характер и проходят ниже фактического тренда. Это означает, что влияние на миграцию факторов, учтенных в моделях, усиливалось с течением времени, так как совместное влияние факторов учтенных в моделях и не учтенных приводит к возникновению фактического тренда. Исключением из такой картины является остаточный тренд от наиболее ограниченной модели 90-06, что, однако, подтверждает общее правило. Остаточными для данной модели факторами являются многие из тех, которые включались в более полные модели.

Эти наблюдения указывают на то, что, несмотря на общий понижательный тренд в межрегиональной миграции, относительный объем миграций, вызванной такими факторами, как различия в возможностях, предлагаемыми рынками труда, климатических характеристиках и характеристиках региональной инфраструктуры, возрастал с течением времени. Характерен также и локальный максимум в 1998г в остаточных трендах моделей 92-06 и 98-06. В год финансового кризиса объем миграции, вызванной стандартными наблюдаемыми факторами, резко сократился. Отметим также, что, и, начиная с 1999г, в период экономического роста, относительный объем миграции вызванный стандартными (классическими) факторами только возрастал. Эти наблюдения находится в полном противоречии с нашей глобальной гипотезой и Гипотезой №2.

Ограничения ликвидности

Гипотеза 4 заключается в том, что миграции финансовые ограничения препятствуют, однако их роль сокращается с течением времени. Следуя Andrienko and Guriev (2004), с помощью последовательной оценки множества регрессии мы определяем пороговое значение уровня покупательной способности заработной платы региона выбытия, после которого влияние реальной заработной платы становится положительным. По нашим оценкам в целом за период 1992-2006, положительный коэффициент (с учетом прарегиональных эффектов) наблюдается в регионах, находящихся с нижних 25% распределения по реальной заработной плате. Это согласуется с результатов, полученным Andrienko and Guriev (2004), где ограничение ликвидности наблюдается на выборке из нижних 35% регионов. Это также согласуется с нашими ожиданиями об ослаблении ограничений ликвидности, так Andrienko and Guriev (2004) оценивали модель на данных за 1992-1999гг, а у нас включен также период роста реальных заработной платы и доходов с 1999г.

Однако следует отметить, что рассмотрение регионов, например, из нижних 20% распределения на периоде 1992-2006 означает, что регионы попадают в это число в зависимости от времени. Простые расчеты показывают, например, что половина значений из нижних 20% распределения реальной заработной платы относится к 1995г и раньше и ни одного значения нет для периода 2003г и позже. Более правильно рассматривать ограничения ликвидности для каждого года. Так, по нашим расчетам, в 2006г уже менее чем для 20% регионов выполнялось условие положительного коэффициента при реальной заработной плате (реального дохода) региона выбытия.

9. Влияние изменений реальной заработной платы и безработицы

Таблица П.5 в приложении представляет результаты включения в модель миграции 92-06 изменений уровней реальной заработной платы и безработицы. Мы анализируем влияние приростов показателей в текущем году по отношению к предыдущему году. Возможно, имеет смысл рассматривать влияние прироста реальной заработной и уровня безработицы, взятого за более длительный интервал времени. В пользу этого говорит то, что осуществление миграционного решения по переезду в выбранный регион (из региона) может быть растянуто во времени. Однако, с другой стороны, можно предположить, что люди учитывают в своих намерениях и более новую информацию, которая должна оказывать большее влияние на принятие решения. На данном этапе мы рассматриваем оценки, выполненные на всем периоде времени, а затем перейдем к оценкам модели, выполненных для разных периодов.

Изменение покупательной способности заработной платы имеет значимое влияние на миграцию при всех способах оценивания. Прирост реальной заработной платы стимулирует отток мигрантов из региона на фоне того, что более высокий уровень заработной платы сокращает отток мигрантов. Мы интерпретируем такое влияние как еще одно подтверждение существования ограничений ликвидности. Прирост реальных доходов позволяет реализовать отложенное вследствие финансовых ограничений решение о миграции.

Однако с трудом поддается интерпретации то, что рост покупательной способности заработной платы сокращает приток мигрантов в регион на фоне того, что более высокий уровень покупательной способности притягивает мигрантов в регион. Знак, не согласующийся с нашими ожиданиями, имеет и изменение уровня безработицы. При том, что более высокий уровень безработицы уменьшает приток мигрантов в регион, прирост уровня безработицы по отношению к предыдущему году увеличивает приток мигрантов. Вместе с тем, прирост уровня безработицы уменьшает и отток мигрантов.

Следует отметить, что значимость и направление эффектов прироста покупательной способности заработной платы являются устойчивыми в случаях, когда мы включаем в модель только заработную плату и безработицу и их изменения, когда мы включаем только изменения заработной платы и безработицы, а также когда мы включаем характеристики только одного региона - региона выбытия или прибытия. Устойчивость результатов для модели FE указывает также на то, что эти эффекты не являются результатом эндогенного смещения оценок.

10. Изменение влияния заработной платы и безработицы во времени

Чтобы проследить, как влияние заработной платы и безработицы, также изменений этих показателей, изменялось во времени, мы оцениваем модель 92-06 на двух периодах 1993-1998 и 1999-2006. Результаты оценки приведены в Таблице П.5. (см Приложение).

Покупательная способность заработной платы притягивает мигрантов, как в первом, так и во втором периоде. Однако направленность влияния этого показателя на отъезд из региона меняется. Если в 1993-1999 более высокий уровень реальной заработной платы сокращал количество уезжающих из региона, то в 1999-2006 он стимулировал отъезд.

Рост покупательной способности заработной платы уменьшает количество приезжающих мигрантов в обоих периодах. Однако влияние этого показателя на отъезд меняется с течением времени. Если в 90-х годах рост реальной заработной плате в регионе стимулировал отъезд, то в 2000-х годах он сокращал количество переезжающих из региона.

С течением времени изменилось и влияние уровня безработицы на количество приезжающих в регион. Если в 90-х более высокий уровень безработицы сокращал иммиграцию в регион, то в 2000-е он начал ее увеличивать. Направление влияния уровня безработицы на эмиграцию из региона было устойчиво в обоих рассматриваемых периодах: более высокий уровень региональный безработицы стимулировал отъезд из региона.

Прирост уровня безработицы сохранял свое контринтуитивное положительное (отрицательное) влияние на количество приезжающих (уезжающих) в регион (из региона) в обоих периодах.

Заключение

Наша работа подтверждает выводы ряда предшествующих исследований, что межрегиональные миграционные потоки в России реагируют на такие факторы, как различия в возможностях, предлагаемыми рынками труда, климатических характеристиках и характеристиках региональной инфраструктуры. При этом мы получаем свидетельство того, что относительное влияние этих факторов на межрегиональную миграцию росло с течением времени. Мы получаем также свидетельства существования ограничений ликвидности при миграционном переезде, влияние которых, однако сокращалось с течением времени.

Согласно нашим результатам, на миграцию оказывает влияние не только различия в уровнях реальной заработной платы и безработицы, но и темпы их роста. Прирост реальных доходов позволяет реализовать отложенное вследствие финансовых ограничений решение о миграции. Однако другие эффекты с трудом, на наш взгляд, поддаются интерпретации, хотя являются устойчивы и не являются следствием мультиколлнераности или эндогенного смещения.

Другой результат заключается в том, что воздействие характеристик региона проживания и региона назначения действительно оказывается в большинстве случаем асимметрично, однако далеко не всегда одна и та же характеристика имеет большее значние для решения об эмиграции, чем для решения об иммиграции.

Результаты исследования предлагают несколько новый взгляд на понижательный тренд в межрегиональной миграции. Миграция действительно реагирует на стандартные факторы, при этом доля миграционных потоков, вызванных этими факторами постепенно растет во времени. Это означает, что общий понижательный тренд вызывается сокращением объемов миграции по причинам, не связанных со стандартными факторами. Такой результат согласуется с тем, что понижательный тренд наблюдается на данных официальной миграции с переменной места жительства, и что ненаблюдаемые перемещения вполне могут только становится интенсивней на фоне ослабления ограничений ликвидности. Это является значимым результатом, хотя и в корне противоречащим нашей основной глобальной гипотезе.

межрегиональный миграция безработица

Используемая литература

1. Andrienko Y., Guriev S., (2004) «Determinants of Interregional Mobility in Russia. Evidence from Panel Data», Economics of Transition, Vol., 12, (1), 1-27.

2. Antolin P., Bover O., (1997) «Regional Migration in Spain: the effect of personal characteristics and of employment, wage and house price differentials using pooled croess-section», The Oxford Bulletin of Economic and Statistics, 59, 215 - 235.

3. Bardsley N., and Ederveen S., (2003) «The influence of wage and unemployment differentials on labour mobility in the EU: a meta analysis», Report to Centraal PlanBureau, Netherlands.

4. Bentivogli C. and Pagano P. (1999) «Regional Disparities and labour mobility: the Euro-11 versus the USA», Labour, 12(3).

5. Вerger М., G. Blomquist and K. Sabirianova (2003) “Compensating Differentials in Emerging Labor and Housing Market: Estimates of Quality of Life in Russian Cities”, IZA DP No.900.

6. Blanchard O. and Katz L. (1992) «Regional Evolutions», Brookings Papers on Economic Activity, 1.

7. Brown A. (1997) “The Economic Determinants of Internal Migration Flows in Russia during Transition”, WDI WP №. 89.

8. Cebula R., (1993) «The Impact of Living Costs on Geographic Mobility», The Quarterly Review of Economics and Finance, 33, 1, 101-105.

9. Decressin J. and Fatas A. (1995) «Regional Labor market dynamics in Europe», European Economic Review, 39(9).

10. Evans A. (1990) «The Assumption of Equilibrium in the Analysis of Migration and Interregional Differences: a Review of Some Recent Research», Journal of Regional Science, Vol. 30, No. 4.

11. Faini R., and Venturini A., (1993) «Trade, Aid and Migrations: Some Basic Policy Issues», European Economic Review, 37, 435 - 442.

12. Fedorov L., (2002) «Regional Inequality and Regional Polarization in Russia, 1990-1999», World Development, Vol. 30, № 3, pp.443-456

13. Fidrmuc J. (2004) «Migration and regional adjustment to asymmetric shocks in transition economies», Journal of Comparative Economics, 32.

14. Fields G., (1979) «Place-to-place migration: Some new evidence», Review of Economics and Statistics 61, 21-32.

15. Fields, G., (1982) «Place-to-place migration in Colombia», Economic Development and Cultural Change 31, 538-558.

16. Fu Y. and Gabriel S., (2002) «Place-to-place migration in China», presented at AsRES / AREUEA International Conference, Seoul, Korea, July.

17. Gabriel S., Justman M. and Levy A., (1987) «Place-to-place migration in Isreal: Estimates of a logistic model», Regional Science and Urban Economics 17, 595-606.

18. Gabriel S., Shack-Marquez J., and Wascher W., (1993) «Does migration arbitrage regional market differentials?», Regional Science and Urban Economics, 23, 211-233.

19. Ghatak S., and Levine P., (1994) «A Note On Migration With Borrowing Constraints», Scandinavian Journal of Development, December, pp. 19-38.

20. Ghatak S., Levine P., and Price S., (1996) «Migration theories and evidence: an assessment», Journal of Economic Surveys, Vol. 10, №2.

21. Gerber T., (2005) «Individual and Contextual Determinants if Internal Migration in Russia, 1985-2001», University of Wisconsin, Mimeo.

22. Gerber T. (2006) «Regional Economic Performance and Net Migration Rates in Russia, 1993-2002», International Migration Review, Vol. 40, №3, 661-697.

23. Gianetti M., (2001) «Complementarities and migration decisions: fn fnflysis of human capital movements», Labour, 15-1, 1-32.

24. Granberg A., and Iu. Zaitseva (2002) «Growth Rates in the National Economic Space», Problems of Economic Transition, vol. 45, № 8, December, pp. 72-91

25. Greenwood M., Hunt G., Rickman D. and Treyz G. (1991a) “Migration, Regional Equilibrium, and the Estimation of Compensating Differentials”, The American Economic Review, Vol.81, No.5.

26. Greenwood M., Mueser P., Plane D. and Shlottman A. (1991b) «New Directions in Migration Research», The Annals of Regional Science, 25.

27. Harris J. and Todaro M. (1970) «Migration, unemployment and development: a two sector analysis», American Economic Review 60(1).

28. Heleniak T. (1999) “Migration from the Russian North During the Transition Period”, Social Protection Discussion Paper Series, World Bank.

29. Kholodilin K., A. Oshchepkov and Siliverstovs B. (2008) «The Russian regional convergence process, 1998-2006: Does the space matter?», Unpublished manuscript.

30. Knapp T. and Graves P. (1989) «On the Role of Amenities in Models of Migration and Regional Developments», Journal of Regional Science, 29.

31. Kumo К., (2006б) «Interregional Population Migration in Russia: Using an Origin to Destination Matrix», DP Series A, №483, The Institute of Economic Research, Hitotsubashi University, Tokyo.

32. LeSage J., and Pace K., (2007) «Spatial Econometric Modeling of Origin-Destination Flows», available at http://ssrn.com/abstract=924609.

33. Martin R., Sunley P. (1998) «Slow Convergence? The New Endogenous growth Theory and Regional Development», Economic Geography, Vol. 74, No3.

34. Pissarides C., and McMaster I. (1990) «Regional Migration, Wages and Unemployment: Empirical Evidence And Implications For Policy», Oxford Economic Papers, 42, 812-831.

35. Pissarides C., and Wadsworth J., (1989) «Unemployment And The Inter-Regional Mobility of Labour», The Economic Journal, 99, 739-755.

36. Roback J. (1982) “Wages, Rents and the Quality of Life”, Journal of Political Economy, Vol. 90, No. 6.

37. Schultz T., (1982) «Lifetime migration within educational strata in Venezuela: Estimates of a logistic model», Economic Development and Cultural Change 31, 559-593.

38. Sjaastad L., (1962) «The Costs and Returns of Human Migration», Journal of Political Economy, 70, supplement.

39. Wooldridge J., (2006) «Introductory Econometrics. A Modern Approach» Third Edition, Ed. Thomson South-Western, USA.

40. Андриенко Ю., Гуриев С. (2006а) «Анализ миграции в России», серия «Аналитические разработки и отчеты», №23, ЦЭФИР.

41. Андриенко Ю., Гуриев С. (2006б) «Разработка прикладной модели внутренних и внешних миграционных потоков населения для регионов Российской Федерации», отчет про проекту в рамках Программы поддержки независимых экономических аналитических центров МОНФ, ЦЭФИР.

42. Гранберг А., Зайцева Ю. (2002) «Производство и использование валового регионального продукта: межрегиональные сопоставления», Российский экономический журнал, №11-12.

43. Карачурина Л., (2006) «Межрегиональная миграция и социально-экономическая дифференциация пространства современной России», Проблемы прогнозирования, №3.

44. Карачурина Л., (2007) «Демографические факторы миграционной активности населения России: современная ситуация и прспективы», Демоскоп Weekly, №285-286.

45. Кумо К., (2006а) «Миграция населения в постсоветской России» DP Series A, №480, The Institute of Economic Research, Hitotsubashi University, Tokyo.

46. Луговой О., Дашкеев В., Мазаев И., Фомченко Д. и Поляков Е. (2007) «Экономико-географические и институциональные аспекты роста в регионах», Отчет ИЭПП.

47. Мкртчян Н., (2003) «Из России в Россию: откуда и куда едут внутренние мигранты?» , Мир России, № 2.

48. Мкртчян Н., (2005) «Миграция в России: западный дрейф», Демоскоп Weekly, №185-186.

49. Моисеенко В. (2004) «Снижение масштабов внутренней миграции населения России: опыт оценки динамики по данным текущего учета», Вопросы статистики, №7, с. 47-56.

50. Ощепков А. (2007) . «Межрегиональная дифференциация в заработной плате». // глава 6 в кн. "Заработная плата в России: эволюция и дифференциация." Под ред. В.Гимпельсона и Р.Капелюшникова. М., ИД-ГУ-ВШЭ, 2007

51. Рязанцев С. (2005) «Внутрироссийская трудовая миграция населения: тенденции и социально-экономические последствия», Вопросы экономики, № 7.

52. Флоринская Ю., Рощина Т., (2004) «Трудовая миграция из малых городов России: масштабы, направления, социальные эффекты», Демоскоп Weekly, №175-176.

Приложение

Таблица П.1. Динамика внутренней миграции в России.

Таблица П.2 Набор объясняющих региональных характеристик.

Таблица П.3 Сопоставление показателей стоимости жизни.

Таблица П.4. Результаты оценки моделей 90-06, 92-06, 96-06 и 98-06.

Примечание: *** p<0.01, ** p<0.05, * p<0.1

Диаграммы П.1.1-4. Наблюдаемый и «остаточный» тренд.

Таблица П.5. Влияние реальной заработной платы и безработицы и их изменений на миграцию на разных периодах (на основе модели 92-06).

Примечание: *** p<0.01, ** p<0.05, * p<0.1

Размещено на Allbest.ru