Если законопроекты, внесенные на рассмотрение по инициативе Комитета по вопросам семьи, женщин и детей, об ограничении оборота средств экстренной контрацепции и о введении процедуры прослушивания плода на данный момент находятся на рассмотрении, то реализация задачи «по пропаганде семейного благополучия и традиционных семейных ценностей» Концепции осуществляется свободно. Дважды сокращался перечень социальных показаний для аборта (в 2003-м и 2012-м), в результате чего из 13-ти пунктов остался всего один -- беременность, наступившая в результате изнасилования. В 2007 году был значительно сокращен перечень медицинских показаний для прерывания беременности; тогда же Минздрав выпустил образец информированного добровольного согласия, в котором предлагается предупреждать женщину о пагубных последствиях искусственного прерывания беременности. В 2011-м, согласно новому закону «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», был введен специальный период времени между обращением женщины в медицинское учреждение по поводу аборта и самой процедурой, так называемая «неделя тишины». В это время женщине рекомендуется пройти психологическое консультирование, основная цель которого -- способствовать изменению ее решения о прерывании беременности в пользу рождения ребенка. С 2014-го полностью запрещена реклама медицинских услуг по искусственному прерыванию беременности. Пока все принятые ограничения касались очень небольшой доли абортов, поэтому на общий уровень абортов не повлияли.

Точно сказать, насколько эффективен курс на депопуляризацию абортов, пока нельзя, тем не менее, согласно данным, приведенным в сборнике «Общественное мнение» за 2015 г., изданном Левада-центром, с 1998 по 2015 гг. на 17 % возросло число тех, кто считает, что аборты должны быть доступны только при определенных медицинских показателях (18 % и 35% соответственно), и на 14% снизилось число считающих, что аборты должны быть разрешены и производиться по желанию женщины (65% и 51% соответственно).

Концепция государственной семейной политики обнаруживает солидарность с РПЦ и в отношении вспомогательных репродуктивных технологий, предлагая ограничить круг лиц, к которым они могут быть применены, супружескими парами, страдающими бесплодием.

Таким образом, легко заметить сходство Концепции государственной семейной политики РФ и Социальной концепции Русской Православной Церкви по вопросам регулирования репродуктивного поведения граждан: оба документа концептуализируют аборт и медикаментозное прерывание беременности в терминах убийства, утверждая примат прав эмбриона над правами женщины; в обеих концепциях мы находим традиционную модель семьи в качестве желанной нормы, которая наиболее емко выражена в следующей выдержки из Социальной концепции под редакцией Е.Б. Мизулиной: «К традиционным семейным ценностям в рамках настоящей Концепции относятся ценности брака, понимаемого исключительно как союз мужчины и женщины, основанный на регистрации в органах государственной регистрации актов гражданского состояния или совершаемый в соответствии с религиозными традициями, составляющими неотъемлемую часть исторического наследия народов России, заключаемого супругами с целью продолжения своего рода, рождения и совместного воспитания трех и более детей, основанного на уважении к родителям и авторитете родительской власти, характеризующегося добровольностью, совместным бытом и проживанием под общим кровом, устойчивостью брака, связанной с взаимным стремлением супругов и всех членов семьи к его сохранению »; оба документа призывают ограничить использование Вспомогательных Репродуктивных технологий супружескими парами.

Вернемся к Концепции Русской Православной Церкви. Отдельное положение на страницах документа посвящено вопросу равноправия полов, а точнее их «естественным различиям». «Высоко оценивая общественную роль женщин и приветствуя их политическое, культурное и социальное равноправие с мужчинами, Церковь одновременно противостоит тенденции к умалению роли женщины как супруги и матери», -- авторы Концепции делают реверанс в сторону завоеванного женщинами формального равенства и тут же указывают на их истинное «призвание», по отношению к которому участие в публичной сфере общества вторично, -- «Фундаментальное равенство достоинства полов не упраздняет их естественного различия и не означает тождества их призваний как в семье, так и в обществе». Далее авторы Концепции продолжают в эссенциалистском ключе: «Представители некоторых общественных течений склонны принижать, а иногда и вовсе отрицать значение брака и института семьи, уделяя главное внимание общественно значимой деятельности женщин, в том числе несовместимой или мало совместимой с женской природой (например, работы, связанной с тяжелым физическим трудом)», «Нередки призывы к искусственному уравнению участия женщин и мужчин в каждой сфере человеческой деятельности. Церковь же усматривает назначение женщины не в простом подражании мужчине и не в соревновании с ним, а в развитии всех дарованных ей от Господа способностей, в том числе присущих только ее естеству.». Ввиду осуществленного разбора теории социального конструктивизма комментарии кажутся излишними: РПЦ апеллирует к старинным аргументам о мифической женской сущности и наскоро расстается с маской политкорректности. Остается только добавить, что, как повелось в христианской традиции (это же характерно и для других авраамических религий), женское предназначение трактуется как более возвышенное: « христианская антропология отводит женщине гораздо более высокое место, чем современные безрелигиозные представления» , что призвано компенсировать привилегии, от которых она неизбежно отказывается, вступая в круговорот беременностей и родов.

Последний пункт рассматриваемого десятого раздела Концепции касается распутства и добродетели целомудрия: «Блуд неизбежно разрушает гармонию и целостность жизни человека, нанося тяжкий урон его духовному здоровью. Распутство притупляет духовное зрение и ожесточает сердце, делая его неспособным к истинной любви». Церковь осуждает СМИ, массовую культуру, порнографию и проститцию, поскольку в них, по мнению духовенства, «превозносятся половая разнузданность, всевозможные половые извращения, другие греховные страсти». Важной задачей, согласно позиции Церкви, является защита от «пропаганды порока» детей и юношества. К последней помимо вышеперечисленного относятся программы полового просвещения: «Понимая, что школа, наряду с семьей, должна предоставлять детям и подросткам знания об отношениях полов и о телесной природе человека, Церковь не может поддержать тех программ «полового просвещения», которые признают нормой добрачные связи, а тем более различные извращения», а также «Совершенно неприемлемо навязывание таких программ учащимся. Школа призвана противостоять пороку, разрушающему целостность личности, воспитывать целомудрие, готовить юношество к созданию крепкой семьи, основанной на верности и чистоте» .

Подводя итоги разбора положений «Основ социальной концепции РПЦ», можем заключить, что Русская Православная Церковь с осуждением относится к разводам, абортам, некоторым видам контрацепции, дои внебрачным отношениям, вспомогательным репродуктивным технологиям (исключение составляют супружеские пары, которым не удается зачать естественным путем), межконфессиональным бракам, порнографии и проституции, а также к половому просвещению. Церковь рассматривает в качестве образцовой семью патриархального типа, отношения внутри которой выстроены в иерархию и которая не пренебрегает реализацией своей репродуктивной функции; семья определяется как «малая церковь» и «домашняя церковь». Отношения полов РПЦ трактует в эссенциалистском ключе, устанавливая для женщины приоритет материнства над реализацией в других областях жизни.

2.2 Российская семья в свете социально-демографических показателей

Согласно официальным данным Росстата , на 1 января 2016 г. общая численность населения России составила 146 544 710 человек. Прирост населения за 2015 год составил 0.19% или 277 422 человек. Население России РФ на 1 января 2014 года составляло 143 666 931 человек. За 2014 год население увеличилась на 2 600 357 человек. Главным источником прироста населения России с 1992 г. является приток мигрантов, увеличение численности населения за 2014 год произошло еще и за счет образования двух новых субъектов Федерации, Республики Крым и города Севастополь, естественный же прирост населения в России остается величиной, влияющей на демографическую ситуацию незначительно. Так, рождаемость в России в 2014 г. составила 13,3 рождений / 1000 населения, а смертность -- 13,1 смертей / 1000 населения. Соотношение факторов естественного и миграционного прироста населения в 1960-2014 гг. иллюстрирует диаграмма на рис.1 .

Спад рождаемости и сокращение численности населения -- устойчивая тенденция, которая, по мнению, экспертов, берет свое начало в экономическом и социальном кризисе 90-х гг. С начала нулевых демографическая ситуация в стране становится «предметом особого внимания государства», обозначается как первоочередная социальная проблема, «требующая неотлагательного решения», оформляясь в политическом дискурсе и в СМИ в категориях кризиса, катастрофы, выживания нации. Как отмечает Ж.В. Чернова, начиная с 2006 г. социальная политика РФ приобретает пронаталистскую направленность, оформляется категория «благополучной семьи» -- молодой пары, состоящей в официальном браке и выполняющей «репродуктивную норму» (двое и более детей) .

Рисунок 1. Компоненты изменения численности населения России, 1960-2014, тыс. человек

Спад рождаемости и сокращение численности населения -- устойчивая тенденция, которая, по мнению, экспертов, берет свое начало в экономическом и социальном кризисе 90-х гг. С начала нулевых демографическая ситуация в стране становится «предметом особого внимания государства», обозначается как первоочередная социальная проблема, «требующая неотлагательного решения», оформляясь в политическом дискурсе и в СМИ в категориях кризиса, катастрофы, выживания нации. Как отмечает Ж.В. Чернова, начиная с 2006 г. социальная политика РФ приобретает пронаталистскую направленность, оформляется категория «благополучной семьи» -- молодой пары, состоящей в официальном браке и выполняющей «репродуктивную норму» (двое и более детей) .

На сегодняшний день, демографическая проблема по-прежнему определяется как одна из приоритетных, а в семейной политике доминирует курс на повышение уровня рождаемости, иллюстрацией чему служат приведенные в §2.1. положения Концепции государственной семейной политики.

Существует мнение, что снижение рождаемости -- результат женской эмансипации и вовлечения женщин в сферу общественной занятости наравне с мужчинами. Некоторые ученые, однако, склонны рассматривать падение рождаемости как естественный и нисколько не драматичный процесс: высокая рождаемость нужна была в условиях высокой, в том числе детской, смертности, в современном же обществе почти все родившиеся дети выживают.

В качестве одной из причин снижения уровня рождаемости исследователи называют разводы. Согласно данным Росстата, в целом по России с января по май на 1 тыс. россиян приходится 5,4 брака (в 2014 году этот показатель составлял 6) и четыре развода (ранее 4,8). При этом в 2015 году на 1 тыс. браков приходится 734 развода, тогда как в прошлом году было 806.

Рисунок 2. Число браков и разводов, зарегистрированных в России (тысяч), и доля родившихся вне брака (%), 1960-2014 годы

В последние годы растет доля пар, не регистрирующих свои отношения, и, в связи с этим, число детей, родившихся вне зарегистрированного брака. В 2014 г. общий коэффициент брачности составил 8,5 % (при минимальном значении в 1998 г. 5,5%). Общий коэффициент разводимости остается стабильным, в 2014 г. он составил 4, 8% (без учета Крымского автономного округа). Число браков и разводов в России и долю детей, родившихся вне брака иллюстрирует рис.2

Согласно исследованиям, вне брака более других склонны рожать подростки (около 40 % внебрачных зачатий в городе, и около 50% -- в селе), женщины в возрасте от 35 до 39 (27,1% от всей совокупности внебрачной рождаемости по данным на 2011 г.) и женщины 40-44 лет (31,5% от всей совокупности внебрачной рождаемости по данным на 2011 г.) Примерно такую же лепту в рождения вне официального союза вносят и женщины старше 45 лет - 32,1% (36,5% и 34,2% в тех же временных точках). Таким образом, женщины 35-49 лет, наряду с матерями-подростками, вносят во внебрачную рождаемость наиболее весомый вклад. Девочки-подростки имеют тенденцию становиться матерями по причине случайной беременности, в то время внебрачное рождение ребенка взрослой женщиной -- зачастую осознанное решение пары или одинокой женщины (рождение «для себя»).

Следующая тенденция, на которую указывают социально-демографические обследования -- уменьшение размера семьи (это касается как уменьшения числа детей в браке, так и преодоления традиции многопоколенной семьи). Растет число одиночных домохозяйств (25,7% от всех частных домохозяйств, или 14 млн из 54,6 млн домохозяйств в России), а также домохозяйств, попадающих в категорию «прочие», в которых людей не связывают отношения родства. В таких домохозяйствах живут, например, студенты и трудовые мигранты, совместно арендующие квартиру.

Статистика показывает, что паника Русской Православной Церкви и Правительства РФ по поводу «геноцида нерожденных детей» несвоевременна: начиная с 2007 г. наметилась устойчивая тенденция сокращения числа абортов (см. рис. 3).

Снижение частоты абортов происходит в результате изменения контрацептивного поведения населения и повышения эффективности планирования семьи. Тем не менее, проблема широкого распространения абортов в России до сих пор не утратила своей остроты, особенно среди подростков.

Маргарита Фабрикант в ходе межстранового анализа гендерных убеждений в Европе с фокусом на Россию вывела, что российские женщины перенимают навеянные эмансипацией либеральные взгляды на семью с большой инерцией, а представления о необходимости стабильного союза и продолжения рода, эссенциалистские взгляды на «предназначение женщин» по-прежнему пользуются большой популярностью.

Рис. 3. Число абортов и родившихся живыми в России*, 1960-2014 годы, тысяч человек и в расчете на 1000 человек)

Другие феномены, которые связывают с кризисом института семьи в его традиционном понимании, -- это отложенное родительство, а также рост бездетности. Исследователи даже говорят о «латентной бездетности» -- ситуации, в которой беременность и рождение детей откладывается на неопределенный срок. Отмечается, что мотивы бездетности смещаются от физиологических проблем разного толка в сторону финансовых трудностей, а также то, что трансформируется социальная норма: в ряде европейских стран около половины респондентов не осуждают добровольную бездетность.

Распространение вспомогоательных репродуктивных технологий (по оценкам демографов, около 4,5-5 млн семей в России, примерно 15-20% населения репродуктивного возраста, не могут зачать ребенка без медицинской помощи) наряду с расширением феномена приемного родительства разрушает традиционные естественно-биологические основания семьи.

Т.А. Аймалетдинов и О.Н. Игушкина приводят интересные результаты исследования рождаемости в связи с установками гендерного равенства в Европе. С одной стороны, они подтвердили самоочевидную гипотезу о том, что женщины, разделяющие традиционные гендерные установки в среднем имеют больше детей, чем женщины, которым присущи эгалитарные взгляды. С другой стороны, было выявлено, что в странах, где женщины более склонны разделять эгалитарные гендерные установки, двухдетные женщины встречаются так е часто, как и бездетные, а для традиционных стран более характерно иметь одного ребенка. Это косвенно указывает на то, что достижение гендерного равенства может стимулировать рождаемость -- при прочих благоприятных условиях. Так, достижение гендерного равенства в приватной сфере нивелирует проблему двойной нагрузки женщины, а достижение гендерного равенства в публичной сфере способствует экономической независимости женщины. И то, и другое может позитивно сказаться на рождаемости за счет снижения социальных рисков.

Таким образом, в настоящее время намечается сразу несколько социально-демографических тенденций, которые заставляют пересмотреть традиционное понимание семьи. Как то: последовательное снижение рождаемости и уменьшение семьи, отложенное родительство, добровольная бездетность, рост одиночных домохозяйств, развитие вспомогательных репродуктивных технологий. Ситуации в России в этом отношении отражает общемировые процессы, однако параллельно здесь сохраняется авторитет традиционной семьи и высокий уровень доверия к браку как к институту, а российские женщины остаются далеки от эгалитарных гендерных установок. С одной стороны, это указывает на то, что грубоватая пронаталистская политика правительства страны и новый курс на традиционные ценности в какой-то мере отвечает на запрос своей аудитории, с другой -- что аудитория не испытывает в нем нужды. При этом новые тенденции консервативным тандемом государства и церкви игнорируются. Так, было показано, что понижению числа абортов способствуют успешная контрацепция, планирование семьи, а значит и сексуальное просвещение. РПЦ к этим явлениям относится категорически негативно, правительство выражает то ли опаску, то ли молчаливую игнорацию. Кроме того, социальной защищенности женщин, а следовательно и большей рождаемости могли бы поспособствовать достижение гендерного равенства в приватной и публичной сферах, но Социальная концепция РПЦ трактует гендерные отношения с позиций топорного эссенциализма. Следует заметить, что попирание репродуктивных прав женщин, которым каждая новая законодательная инициатива Комитета по вопросам семьи, женщин и детей дразнит общественность, тоже не способствует возникновению у женщин чувства социальной защищенности и встретит одобрение разве что в пролайф-кругах.

Заключение

При анализе документа «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви» на предмет содержащихся в ней нормативных положений об институте семьи, неизбежным оказалось рассмотрение более широкого контекста: в первую очередь, обращают на себя внимание параллели между данным документом и государственной семейной политикой. При сопоставлении Социальной Концепции РПЦ с Концепцией государственной семейной политики на период до 2025 г. было выявлено множество сходств, как на уровне секвенций, так и отдельных формулировок. Социальная Концепция РПЦ, таким образом, предстает не столько как руководство для добродетельной христианской жизни, сколько как часть современного российского политического дискурса неотрадиционализма, если не сказать его ядро, и не может рассматриваться в отрыве от него.

Основные идеи Концепции -- единобрачие и пожизненная верность, патриархальный уклад семьи, многодетная семья, негативное отношение к абортам и нетрадиционным сексуальным практикам -- отлично вписываются в правительственный курс на традиционные ценности, вероятно, легитимируя его в глаза православной общественности.

При сопоставлении положений Доктрины с современной социально-демографической ситуацией в России были выявлены как противоречия с объективной демографической тенденцией (высокая разводимость, распространенность искусственного прерывания беременности и вспомогательных репродуктивных технологий, отложенное родительсво и добровольная бездетность, рост одиночных домохозяйств и т.д.), так и положительный резонанс с мнением российского общества, для которого очень важны традиционные семейные цнности.

В целом, этими двумя, казалось бы, взаимоисключающими явлениями -- одновременно высоким престижем традиционной семьи и кризисом семьи как института в привычном виде -- характеризуются главные социально-демографические тенденции в России на сегодняшний день.

Литература и источники

1. Hall S. The West and the rest: Discourse and power // Hall S., Greben B. (eds.) Formations of modernity. Cambridge, 1992. P. 258.

2. Pickering M. Stereotyping: the politics of representation. N.Y., 2001.

3. Аймалетдинов Т.А., Игушкина О.Н. Рождаемость в контексте изменения установок гендерного равенства и общественного мнения о системе здравоохранения в стране. Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2015. № 1 (125). С. 40-50.

4. Бабель А. Женщина и социализм. Госполитиздат, Москва, 1959. С. 98-99.

5. Бовуар С. де. Второй пол. Т. 1 и 2: М.: Прогресс; СПб.: Алетейя, 1997.

6. Бурдье П. Мужское господство, интернет-источник. URL: http://gtmarket.ru/laboratory/expertize/3055 Дата обращения: 21.04.2015

7. Гарфинкель Г. Исследования по этнометодологии. -- СПб.: Питер, 2007.

8. Гоффман И. Представление себя другим в повседневной жизни -- М.: Канон-пресс-Ц, 2000.

9. Здравомыслова Е, Темкина А (1999). Социальное конструирование гендера как феминистская теория //Женщина. Гендер. Культура. Москва. Ред. Хоткина 3, Пушкарева Н,Трофимова Е. СС. 46-65

10. Здравомыслова Е, Темкина А. Российский гендерный порядок: социологический подход: Коллективная монография -- СПб.: И ад-во Европейского университета в Санкт-Петербурге. -- 306 с. -- (Труды факультета полит, наук и социологии; Вып. 12)., 2007.

11. Концепция государственной семейной политики Российской Федерации на период до 2025 года (общественный проект): в 2-х частях//Составитель Мизулина Е.Б. и др. М. 2013. С. 11

12. Лисовский В.Т. Духовный мир и ценностные ориентации молодежи России: учебное пособие. СПб.: СПбГУП, 2000. 460 с.

13. Носкова А. В. Новые методологические подходы, исследовательские фокусы, дискуссионные проблемы социологии семьи // Социологические исследования. 2015. № 10. С. 177-185

14. Носкова А.В. Семейная тематика в европейской социологии // Социологические исследования. 2012. № 1.

15. Основы социальной концепции Русской православной церкви: определение Юбилейного архиерейского собора РПЦ 13- 16.08.2000 -- М., 2008.

16. Русанова Н. Репродуктивные возможности демографического развития. М. Изд-во «Спутник+». 2008.

17. Симонова М.А. Деятельность Русской Православной Церкви в сфере воспитания молодежи и семейной политики в 2000х Г. Г. : тенденции и противоречия // Среднерусский вестник общественных наук. 2015.

18. См. Козырева Л.Д. Семья в парадигме социологического модернизма и постмодернизма. Социосфера. 2013. № 3

19. См. Кучинов А. М. Влияние Русской Православной Церкви на политический процесс в России. 2011. № 7. С. 145-15

20. См. Савинкова Т. В. Институт семьи в эпоху постмодерна // Настоящее и будущее социальных технологий. Социальные технологии XXI века: инновации и реальность : мат-лы IX междунар. науч.-практ. конф. СПб. : Изд-во СЗИ РАНХиГС, 2012. С. 66-74.

21. Тартаковская И.Н. Гендерная социология. М. Центр социологического образования Института социологии РАН. ООО «Вариант» при участии ООО «Невский Простор», 2005. С. 190.

22. Щербакова Е.М. Россия: предварительные демографические итоги 2014 года (часть I) /Демоскоп Weekly. 2015. № 631-632. URL: http://demoscope.ru/weekly/2015/0631/barometer631.pdf Дата обращения: 18.05.2016

Размещено на Allbest.ru