Демографическая политика в эпоху депопуляции

У федеральных властей до недавних пор отсутствовали какие-либо представления о долгосрочном характере демографической политики, о необходимости системы мер, направленных на укрепление семьи как социального института и выход из депопуляции. Сиюминутная направленность принимавшихся до сих пор мер, ограничение задач политики злобой дня делало и делает их политикой малых дел, малых сумм и малой пользы. Хотя и нельзя отрицать, что в условиях, когда семья ходом истории, а точнее политикой государства лишена возможности автономного самообеспечения и самовоспроизводства, эти меры какой-то реальный смысл все же имеют.

Фактически то, что сейчас называют семейно-демографи-ческой политикой, будучи в содержательном плане материальной помощью бедным, концептуально и аксиодогически отражает политическое предпочтение изолированной нуклеар-ной семьи с одним-двумя детьми. Спонтанный ход событий именно этот тип семьи делает самым массовым, модальным. Многообразие семейных и демографических структур сведено до унылой тотальности малодетности, до обезличенной стандартности этого единственного типа семьи и репродуктивного поведения. Это само по себе резко ухудшает положение семьи как социального института, который предполагает плюрализм семейных структур, включая многопоколенные семьи с тесными родственными связями или, по крайней мере, нуклеарные семьи с несколькими детьми. Соответственно углубляется демографический кризис, все ближе point-of-no-return депопуляции, все ближе достижение такой ее стадии, когда выход из нее будет невозможным.

Эти предпочтения отражают и связь такой «семейно-демографической политики» с парадигмой здравого смысла (модернизации), для которой всегда было характерно «принятие» действительности как единственно возможной в соответствии с истолкованным в «совковом» духе принципом «все действительное разумно и все разумное действительно».

Теоретически эта политика обосновывается необходимостью «понять и принять ту модель семьи -- городской, малой, нуклеарной и т.п., -- какая преобладает в жизни, а не в утопическом воображении благонамеренных теоретиков».

На самом же деле подлинная демографическая политика не имеет ничего общего с описанной выше «семейно-демографической политикой». Основные черты демографической политики, имеющей целью гарантированное преодоление депопуляции и ее последствий и обеспечение в дальнейшем устойчивого воспроизводства населения нашей страны, описываются ниже.

Основными принципами демографической политики являются: принцип суверенности семьи, принцип общественного договора, принцип свободы выбора семьей любого образа жизни, принцип единства целей федеральной и региональной политики и принцип социального участия.

Принцип суверенности семьи означает, что семья независима от государства и имеет право принимать любые решения, касающиеся ее жизни, в частности, рождения или отказа от рождения детей, совершенно самостоятельно, сообразуясь лишь с собственными целями и интересами. Это означает и право семьи на любой тип семейного (брачного, сексуального и репродуктивного) поведения, в том числе и на тот, который с точки зрения преобладающих социокультурных и моральных норм рассматривается как девиантный, отклоняющийся. Принцип суверенности семьи, само собой разумеется, останется пустым звуком без соответствующей экономической базы.

Любое ограничение принципа суверенности семьи, обосновываемое интересами общества или государства (например, регулирование производства абортов, установление процедуры регистрации брака или развода и т.п.), должно вводиться и регулироваться законодательно или конституционно.

Вместе с тем не является нарушением принципа суверенности и не должна рассматриваться в качестве такового пропаганда каких-либо типов семьи и семейного поведения, моделей семьи, равно как и социальная (экономическая и любая иная) поддержка их. Во всяком случае до тех пор, пока семья имеет возможность выбора этих типов и моделей. Только лишение семей реальной свободы выбора из альтернативных вариантов может рассматриваться как принуждение к чему-либо одному.

Дело в том, что точно так же, как семья суверенна по отношению к обществу и государству, так и они суверенны по отношению к семье. И свобода одной выбирать из якобы «гораздо большего, чем в прошлом, набора общественно признанных альтернативных моделей семьи и семейных биографии» не может существовать без свободы другого открыто выражать свои предпочтения в этой сфере, не опасаясь абсурдных обвинений в «навязывании» семье «того или иного образа действий или типа семейного поведения».

Принцип суверенности семьи тесно связан с принципом свободы выбора. Считается, что спонтанное («естественное») развитие, не связанное с «искусственным» воздействием со стороны общества и государства, решает свободу выбора личностью и семьей из упомянутого выше «набора альтернативных моделей». Но в действительности эта свобода имеет вполне конкретные, исторически определенные границы. Она связана с периодом, когда быстрое снижение смертности сделало ненужной высокую рождаемость и, следовательно, обусловило распад системы социокультурных норм многодетности, отмирание табу на применение контрацепции и абортов. Этот распад нормативной системы многодетного родительства привел в итоге к широкому распространению норм малодетности, когда нонконформистским и даже девиантным считается наличие трех и более детей в семье.

В наше время лишь ничтожные доли населения демонстрируют это отклоняющееся (в описанном социально-нормативном смысле) поведение. Массовым же, модальным, стандартным, нормативным стало одно-, двухдетное родительство. Вся же свобода выбора свелась к выбору между семьей с одним или двумя детьми, между однодетностью и двухдетностью, которые и с демографической, и с социально-психологической, и с любой другой точки зрения совершенно неразличимы, абсолютно идентичны. Следовательно, этот «выбор» абсолютно безальтернативен, т. е. никакого выбора в действительности нет. Принцип свободы выбора, о котором говорится здесь, означает наличие в обществе подлинной альтернативы и возможности действительно выбирать любой тип семьи и семейного поведения. Сейчас этой возможности выбора нет, как не было ее и в условиях господства многодетности. Демографическая политика должна быть ориентирована на создание подлинной свободы выбора, на создание возможности реализовать любую альтернативу.

Разумеется, общество в лице государства и других социальных институтов также свободно в принятии и поддержке тех типов семей и семейного поведения, которые в наилучшей мере удовлетворяют его интерес в обеспечении устойчивого воспроизводства подрастающих поколений. Принцип свободы выбора предполагает последовательное и равное применение его и в отношении семьи и личности, и в отношении общества и государства.

Принцип общественного договора развивает и конкретизирует описанные выше принципы суверенности и свободы выбора. Он означает договорную регламентацию взаимоотношений семьи как социального института и государства. Иначе говоря, семья и государство заключают между собой общественный договор, в котором на равноправной основе эксплицируются и формулируются все существующие политические, социальные, экономические и другие отношения между ними. Этот принцип особенно важен в условиях нашей страны, пытающейся преодолеть наследие тоталитаризма.

Семья как социальный институт обеспечивает общество трудовыми ресурсами, исполнителями социальных ролей. Без этого «продукта семейного производства» социальная система не может функционировать, не может существовать. Следовательно, общество должно испытывать потребность, заинтересованность в том, чтобы семья выполняла свои функции воспроизводства новых поколений. Эта заинтересованность должна быть тем более сильной в наше время, когда все больше и больше ослабевают и даже полностью исчезают стимулы, определяющие личную заинтересованность в рождении нескольких детей.

В этих условиях семья может потребовать у общества и его представителя -- государства -- на договорной основе обеспечить всестороннюю поддержку тех моделей семейной жизни, которые способствуют эффективной реализации функций воспроизводства.

Принцип единства целей федеральной и региональной демографической политики означает, что ее цели едины для всей страны и не зависят от конкретных особенностей демографической ситуации на той или иной территории -- части одного и того же государства. Этот принцип исходит из того, что отмирание многодетности является глобальным процессом, отражающим фундаментальные изменения экономических, социальных и демографических условий жизни общества. И потому, хотя и существуют территории, где преобладает многодетность, но и на них необходима политика, ориентированная на укрепление семьи, тех ее моделей и образцов, которые наиболее адекватны целям реализации репродуктивной функции семьи.

Учет региональных особенностей при этом может достигаться как за счет путей конкретизации единой в своей основе цели демографической политики, так и путем применения специфических средств ее достижения. Наилучшим организационным механизмом обеспечения единства целей демографической политики и учета региональных особенностей являются специальные региональные программы.

Принцип социального участия. В современных условиях полностью теряет смысл традиционное для тоталитарной эпохи представление о государстве как единственном субъекте целеполагания, формирования и реализации социальной (в частности, демографической) политики. В настоящее время как ее цели, так и пути их достижения в возрастающей мере формируются в рамках гражданского общества, во взаимодействии трех субъектов социальной жизни -- семьи как малой группы, осуществляющей свою жизнедеятельность в конкретных социально-экономических условиях и преследующей свои собственные цели и интересы; разного рода социальных и территориальных общностей и объединений, формальных и неформальных (соседские общины, этнические и социокультурные меньшинства, партии, общественные, политические, религиозные и другие объединения и союзы, группы интересов и т.д. и т.п.); наконец, государства в лице его специализированных органов (федеральных, региональных и локальных), в чью компетенцию входят разработка и осуществление социальной политики, в том числе демографической как ее части.

В этих условиях демографическая политика возможна лишь как деятельность по созданию и реализации программ нового типа, по взаимовыгодному для всех использованию ресурсов и возможностей, которыми располагает каждый из участников, для достижения согласованных целей, интересов и потребностей. Иными словами, субъекты демографической политики -- это наряду с государством разнообразные объединения граждан -- партии, союзы, общества, ассоциации, фонды и т.п., в том числе и те, которые создаются (или могут создаваться) с целью защиты и отстаивания собственно демографических интересов. Важно лишь, чтобы все эти объединения имели четко осознанные и эксплицитно выраженные цели и намерения относительно того, какой должна быть семья, как она должна изменяться, в чем состоит общественный интерес применительно к воспроизводству населения вообще. Такая новая технология формирования и реализации семейной политики и выражена в том, что здесь названо принципом социального участия. Социальное участие -- это понятие, объединяющее широкий спектр ситуаций, в которых граждане непосредственно или через свои объединения вовлечены в процессы выработки и реализации социально значимых решений, той или иной затрагивающей их интересы социальной политики (в данном случае -- демографической).

Сказанное выше о социальном участии -- это отнюдь не описание нашей повседневной реальности. Это -- теоретическая идеализация, нормативное целеполагание, то, к чему необходимо стремиться, и то, чего постоянно надо желать и иметь в виду, говоря о демографической политике. Практическая реализация принципа социального участия -- это длительный процесс, это движение, снимающее, преодолевающее, отрицающее нынешнее состояние, когда нереспектабельный и нищий, но амбициозный «благодетель» (государство) мучительно пытается разделить между своими «социально слабыми», но не менее амбициозными и требовательными гражданами жалкие крохи, предназначенные для «минимизации последствий». Но тем не менее принцип социального участия является одним из важнейших принципов демографической политики, как одно из основных условий эффективности ее программ и мероприятий.

Стратегической, долгосрочной целью демографической политики является преодоление депопуляции и ее последствий на основе укрепления семьи как социального института и снижения смертности и увеличения продолжительности жизни. Эта цель наиболее полно выражается в упрочении семейного образа жизни и требует переориентации всей социальной жизнедеятельности с интересов индивида, одиночки на интересы жизни в семье и семьей. Более определенное и конкретное выражение этой цели означает поддержку, поощрение со стороны общества и государства полной семьи с 3--4 детьми, желательно многопоколенной, что отнюдь не сводится только к повышению рождаемости. Укрепление семьи наряду с совершенствованием здравоохранения, развитием медицины и социальной гигиены, имеет своим результатом и снижение заболеваемости, уменьшение девиантных форм поведения, т. е. снижение смертности и повышение продолжительности жизни.

Помимо стратегической, долгосрочной цели демографическая политика имеет и краткосрочные, тактические цели. Возродить среднедетную семью как основной тип семьи возможно, лишь помогая отдельным, конкретным семьям решать их жизненные проблемы, преодолевать те трудности, которые могут возникнуть на тех или иных стадиях жизненного цикла семьи. Поэтому краткосрочные цели демографической политики можно выразить как социальную поддержку семей, которые на стадии репродуктивного родительства сталкиваются с различными напряженными ситуациями, испытывая те или иные стрессы и проблемы, что может вести к их распаду, мешает им удовлетворить имеющуюся у них потребность в детях, ведет к росту заболеваемости и смертности их членов.

К сожалению, актуальная ситуация в России буквально до сегодняшнего дня не способствует осознанию и тем более принятию среднедетной семьи как главной цели долгосрочной демографической политики. Над всем превалировала идея защиты семей от бедности и нищеты. Тем не менее подробная проработка как системы стратегических и тактических (долго- и краткосрочных) целей демографической политики, так и средств их достижения являются насущной необходимостью.

Кажется, сейчас, когда проблемы семьи и воспроизводства населения приобрели особую остроту, когда темпы депопуляции стремительно нарастают, когда, с другой стороны, возникла благоприятная демографическая конъюнктура в виде вступления в репродуктивный возраст поколений, родившихся в первой половине 80-х гг. прошлого века, на проблемы демографического развития нашей страны и на вопросы выработки адекватной демографической политики наконец-то обратили внимание и правительство, и парламент, и политические партии и движения.

Знаковым событием в этом плане, маркирующим переход от игнорирования демографической проблематики к ее осознанию как одного из лимитирующих факторов социально-экономического развития нашей страны, может стать принятие «Концепции демографического развития Российской Федерации на период до 2015 года» (Распоряжение Председателя Правительства РФ от 24 сентября 2001 г.). Знаковый характер этой Концепции придает то обстоятельство, что в ней впервые в документах такого уровня в качестве целей демографического развития на ближайшую перспективу поставлены «стабилизация численности населения и формирование предпосылок к последующему демографическому росту» на основе увеличения ожидаемой продолжительности жизни, в том числе здоровой (активной) жизни, улучшения репродуктивного здоровья населения, создания предпосылок для повышения рождаемости, всестороннего укрепления института семьи как формы гармоничной жизнедеятельности личности и решения ряда других задач.

В Концепции обозначены и приоритеты деятельности в каждой из сфер демографического развития. Особо значимым и представляются приоритеты в области стимулирования рождаемости и укрепления семьи. Концепция впервые нацеливает на «формирование системы общественных и личностных ценностей, ориентированных на семью с двумя детьми и более», а также на «создание социально-экономических условий, благоприятных для рождения, содержания и воспитания нескольких детей».

Разумеется, Концепция демографического развития, как и всякая вообще концепция, не свободна от недостатков. Но ее появление символизирует, что общество, кажется, начинает осознавать, что ему угрожает опасность, стремится дать этой опасности имя, назвать вещи своими именами: депопуляцию депопуляцией, демографическую катастрофу демографической катастрофой... Но это только первый шаг.

Осознав эту опасность, общество просто обязано предпринимать меры, чтобы ее устранить или хотя бы минимизировать. В этом плане показательным может быть сравнение с экологическими проблемами. Человечеству реально угрожала экологическая катастрофа, но оно смогло справиться с этой угрозой. Общество учится регулировать свои взаимоотношения с природой, разлад в которых и является сутью экологического кризиса. Уже найдены экономические механизмы, которые позволили реально снизить техногенную нагрузку на окружающую среду, сделать воспроизводство более чистым. Человечество смогло сломать безальтернативность изменений в сфере экологии, сломать господствовавшее убеждение большинства в том, что производство не может не загрязнять окружающую среду. В экологическую пропасть мы уже не свалимся.

Демографический кризис, демографический провал -- это опасность куда большая, чем кризис экологический. Когда мы говорим о депопуляции, о демографическом кризисе, мы говорим о себе, о наших взаимоотношениях с самими собой. Почему мы не можем отрегулировать эти отношения, сделать их оптимальными, как это уже делается в наших взаимоотношениях с природой? Почему мы не можем измениться так, чтобы не свалиться в демографическую пропасть, из которой, скорее всего, мы уже никогда не выберемся? Я думаю, что мы сейчас как раз переживаем тот момент, когда еще можно осознать трагизм ситуации, понять, чем нам всем грозят депопуляция и низкая рождаемость, и попытаться совместными усилиями ученых, политиков, общественных деятелей, журналистов, всех людей доброй воли найти те средства, те экономические, социальные, социально-психологические механизмы, которые помогут эффективно решить демографические проблемы, соблюдая права людей, расширяя подлинную, а не мифическую свободу выбора в семейной сфере. Именно поэтому принятие Концепции демографического развития Российской Федерации на период до 2015 г. является весьма позитивным событием. Она должна быть (хочется надеяться) импульсом, который приведет в движение силы, заинтересованные в сохранении самой жизни на этой планете и на той ее части, которая именуется Россия.

Выдающуюся роль в этом отношении играет просемейное движение, представители которого провели уже два Всемирных конгресса семей (в марте 1997 г. в Праге и в ноябре 1999 г. в Женеве) и готовятся к проведению в 2003 г. нового, третьего по счету конгресса. Женевский конгресс принял Призыв ко всем людям доброй воли, в котором призвал всех выступить в защиту семьи и семейных ценностей, в возрождении которых только и видится залог самосохранения человеческого общества.

Призыв уже начал помогать всем -- правительствам, мировой общественности, журналистам, простым людям -- понять, что нельзя ничего не делать, нельзя «ждать у моря погоды». Так можно дождаться только того, что в странах, где бушует депопуляция (а она уже бушует в большинстве развитых стран), придут к власти люди, которые будут решать проблемы семьи и населения тоталитарными, фашистскими методами. Поэтому необходимо обеспечить демократическую альтернативу в решении проблем семьи и населения, а не сидеть, сложа руки в надежде, что все как-то само по себе устроится.

Не устроится. Надо действовать, проводить научные исследования, разрабатывать и проводить научно обоснованную и эффективную семейно-демографическую политику.

Основной целью этой политики является возрождение семьи как социального института, перестройка всей общественной структуры ради интересов семьи, деторождения, возрождения фамилистической культуры общества. Только такая политика может дать нам надежду, что Россия, как и все человечество, сумеет преодолеть демографический коллапс.

Не это ли является той национальной идеей, поисками которой сейчас озабочены столь многие?

Размещено на Allbest.ru