Паломничество как путь к вере: опыт социального конструирования религиозности

На втором плане повествования проявляется религиозная жизнь верующих прихожан хурула «Золотая обитель будды Шакъямуни» -- из самой что ни на есть антропологической перспективы, из уст одного из многих верующих. Мы видим, как еще в 2014 г. для общения с Шаджин-ламой Тэло Тулку Ринпоче (Эрдни Омбадыков) родился в Филадельфии и до монасты-ря жил в калмыцкой семье в США. было необходимо знание английского или тибетского языков, но собеседница не упоминает калмыцкий язык, который ее роднит с Ринпоче. Этот барьер -- язык, на котором учитель общается с паствой, долгое время был внешним, но теперь Шаджин-лама выучил русский язык, и контакт с Учителем теперь не зависит от переводчиков.

Рассказ о паломничестве показывает путь к вере, в котором все идет неординарным образом, и ключевое слово в этом повествовании -- «чудеса», чудеса как мера верификации веры. Чудеса (как вера в сверхъестественное) в некоторых дискурсах считались критерием религиозности. И другие паломники также рассказывали мне о «своих» чудесах: кому-то Хамбо-лама Итэгэлов открыл глаза, посмотрел в лицо и кивнул в ответ на просьбу; многие наблюдали полеты четырех-пяти орлов над резиденцией Далай-ламы (ведь орлы не стайные птицы) или одновременное присутствие на небе радуги и солнца. Если секуляризация -- постоянный живой процесс переопределения воображаемых границ между секулярным и сакральным в повседневной жизни, а также в сфере политического дискурса и праксиса Asad, T. (2003) Formations of the Secular: Christianity, Islam, Modernity, p. 32. Stan-ford: Stanford University Press., то вера в чудеса -- один из кирпичиков условной границы, которая выделяет верующих буддистов от тех, кто воспринимает буддизм только как культурную традицию.

Другая сторона границы, маркирующей верующих, -- их повседневные практики: утренние и вечерние молитвы с четками, простирания. Интервью показывает и иной габитус паломника: он контролирует свою речь, мысли и поведение, он -- человек позитивного действия и мысли, а я добавлю, что он также не имеет вредных привычек, часто вегетарианец. В этом нарративе мы видим, как буддистами становятся: атеистка идет в «ритуальщи- цы», как она сама себя называет, затем начинает интересоваться буддизмом, становится паломницей и принимает Прибежище.

Перед нами и гендерно окрашенный текст. В женском рассказе КД четко видны границы гендера и власти (знания): учителя и почти все монахи -- мужчины, а паломницы и ученицы -- женщины. Женская субъективность рассказчицы выражается в чувстве вины, в глубине страдания, в телесности и в «женском восприятии мира», которое состоит в первую очередь из ощущений цвета, запаха, вкуса Сиксу Э. Хохот Медузы // Введение в гендерные исследования. Часть II. Хресто-матия / Под ред. С. Жеребкина. СПб: Алетейя, 2001. С. 806.. И если, по словам Элен Сиксу, каждый женский текст содержит «хотя бы каплю доброго материнского молока» Там же. С 806., то в нарративе КД это молоко можно пить большими глотками.

Библиография / References

Бааза-бакши (Б. Менкеджуев) Сказание о хождении в тибетскую страну малодербе- товского Бааза-бакши // калм. текст, пер. и прим. А.М. Позднеева. СПб, 1897.

КорминаЖ. Паломники: Этнографические очерки православного номадизма. М: Изд. Дом ВШЭ. 2019.

Кормина Ж., Штырков С. «Это наше исконно русское, и никуда нам от этого не деться»: предыстория постсоветской десекуляризации // Изобретение религии: десекуляризация в постсоветском контексте / Науч. ред. Ж.В. Кормина, А.А. Панченко, С.А. Штырков. СПб: Изд-во ЕУ в СПб, 2015. C. 7-45.

Лежён Ф. Сто лет борьбы с автобиографией [A hundred years of struggle against autobiography]. // Иностранная литература. 2000. № 4. С. 110-121.

Марзаева М.Б. Развитие института паломничества в современной буддийской традиции России (на примере республики Калмыкия) // Полевые исследования. 2014. № 2. С. 159-164.

Митруев Б.Л., Воронина Д.К. Первый фотограф Лхасы: публикация дневника О. Нор- зунова «Три поездки в Лхасу (1898-1901)» (перевод Д.К. Ворониной, комментарии Б.Л. Митруева) // Oriental Studies. 2018. № 6. С. 36-72.

Очирова Б.В. Традиции калмыцких паломничеств в Тибет // Научные проблемы гуманитарных исследований. Пятигорск. 2010. С. 149-152.

Сиксу Э. Хохот Медузы // Введение в гендерные исследования. Часть II. Хрестоматия / Под ред. С. Жеребкина. СПб: Алетейя, 2001. С. 799-821.

Хамфри К. Постсоветские трансформации в азиатской части России. Антропологические очерки. М: Наталис. 2010.

Штырков СА. «Эти три пирога, эта чаша... можно сказать, литургия!»: Интерпретация народной традиции как «внутренняя миссия» Русской православной церкви в Северной Осетии -- Алании // Горы и границы -- СПб: МАЭ РАН, 2015. C. 295-335.

Asad, T. (2003) Formations of the Secular: Christianity, Islam, Modernity. Stanford: Stanford University Press.

Baaza-bakshi (Menkedzhuev, B.) (1897) Skazanie o khozhdenii v Tibetskuiu stranu mal- oderbetovskogo Baaza-bakshi [The Legend of the Small-Derbet Baaza Bakshi Pilgrimage to the Tibetan country]. Per. i primech. A.M. Pozdneeva. SPb.

Bernstein, A. (2012) “On Body-Crossing: Inter-body Movement in Eurasian Buddhism”, Ab Imperio 2: 168-194.

Bernstein, A. (2009) “Pilgrims, Fieldworkers, and Secret Agents: Buryat Buddhologists and the History of an Eurasian Imaginary”, Inner Asia 11: 23-45.

Humfrey, C. (2010) Postsovetskie transformatsii v aziatskoi chasti Rossii. Antropologich- eskie ocherki [Post-Soviet transformations in the Asian part of Russia. Anthropological Essays]. M: Natalis.

Kormina, Zh. (2019) Palomniki: Etnograficheskie ocherkipravoslavnogo nomadizma. [Pilgrims: Ethnographic essays of Orthodox nomadism]. M: Izd. Dom VShE.

Kormina Zh., Shtyrkov S. (2015) “Eto nashe iskonno russkoe, i nikuda nam ot etogo ne det'sia': predystoriia postsovetskoi desekuliarizatsii” [This is our original Russian, and we can't get anywhere from it”: the backstory of post-Soviet desecularization], in Zh.V. Kormina, A.A. Panchenko, S.A. Shtyrkov (eds) Izobretenie religii: de- sekuliarizatsiia v postsovetskom kontekste [The Invention of Religion: Desecularization in the Post-Soviet Context]. SPb: Izd-vo EU v SPb.

Lezhen, F. (2000) “Sto let bor'by s avtobiografiei” [100 years of Struggle with an Autobiography], Inostrannaia literatura 4: 110-121.

Maddrell, A. (2011) “`Praying the Keeills'. Rhythm, meaning and experience on pilgrimage journeys in the Isle of Man”, Landabrefid 25: 15-29.

Marzaeva, M.B. (2014) “Razvitie instituta palomnichestva v sovremennoi buddiiskoi tradit- sii Rossii (na primere respubliki Kalmykiia)” [The development of the Pilgrimage institution in the modern Buddhist tradition of Russia (case study of the Republic of Kalmykia)]// Polevye issledovaniia [Field Research]. 2014. № 2: 159-164.

Mitruev, B.L., Voronina, D.K. (2018) “Pervyi fotograf Lkhasy: publikatsiia dnevnika O. Nor- zunova `Tri poezdki v Lkhasu (1898-1901)'” [The first photographer of Lhasa: publication of the diary of O. Norzunov “Three trips to Lhasa (1898-1901)], Oriental Studies 6: 36-72.

Ochirova, B.V. (2010) “Traditsii kalmytskikh palomnichestv v Tibet” [Traditions of Kalmyk Pilgrimages to Tibet], in Nauchnye problemy gumanitarnykh issledovanii, pp. 149-152. Piatigorsk.

Siksu, E. (2001) “Khokhot Meduzy” [Laughter of Meduza], in S. Zherebkin (ed.) Vvedenie v gendernye issledovaniia. Chast II. Khrestomatiia, pp. 799-821. SPb: Aleteiia.

Shtyrkov, S.A. (2015) “`Eti tri piroga, eta chasha... mozhno skazat', liturgiia!': Interpretat- siia narodnoi traditsii kak `vnutrenniaia missiia' Russkoi pravoslavnoi tserkvi v Sev- ernoi Osetii-Alanii” [These three pies, this cup... we can say, the liturgy!”: Interpretation of the folk tradition as the “internal mission” of the Russian Orthodox Church in North Ossetia-Alania], Gory i granitsy, pp. 295-335. SPb: MAE RAN.

Размещено на Allbest.ru