Жизнеспособность как фактор устойчивости к дезадаптационным проявлениям у молодежи

Второй фактор - “Жизнеспособность" (дисперсия 23%), в его состав входят: самоэффективность (0.97), настойчивость (0.89), внутренний локус контроля (0.95), совладание и адаптация (0.89), социальные и семейный взаимосвязи (0.80), интегративный показатель жизнеспособности человека (0.96).

Третий фактор - “Позитивные эмоциональные переживания" (дисперсия 13%) в его состав входят: интерес (0.71), радость (0.87) удивление (0.66) и позитивные эмоции (0.99).

Четвертый фактор - “Ситуативная тревожность" (дисперсия 7%), в состав данного фактора входят: духовная жизнь и религиозная вера (0.75) и ситуативная тревожность (0.83).

Пятый фактор - “Тип поведения" (дисперсия 5%), в его состав вошел тип поведения (0.89).

С целью перехода от исходной совокупности переменных объектов к меньшему числу использованных переменных для классификации использован кластерный анализ. Такой анализ позволил уменьшить число объектов путем их группировки. Были выделены две группы. В первую - вошло 68 человек, а во вторую - 13 человек. Внутри первой группы выделились две подгруппы равные по количеству и сходные по структуре. Критериями для данной группировки явились особенности эмоций, поведения, ситуативной тревожности и жизнеспособности, что отражают основные кластеры. В результате кластеризации было получено 12 кластеров. В первый кластер вошли испытуемые со средним значением интегрального показателя жизнеспособности человека, у них отмечен низкий и умеренный уровни ситуативной тревожности. Для данного кластера свойственны острые негативные и тревожно-депрессивные эмоциональные переживания слабой и умеренной степени, в то время как позитивные эмоциональные переживания - умеренной и сильной степени. Так же, варьирует поведение: по типу A, со склонностью к поведению по типу A, со склонностью к поведению по типу B и поведение по типу “нормы". Второй кластер составили представители молодежи со средним значением жизнеспособности, умеренным и высоким уровнями ситуативной тревожности и поведением по типу “нормы" и склонностью к поведению по типу A. Для испытуемых характерны острые негативные и тревожно-депрессивные эмоциональные переживания слабой и умеренной степени, а позитивные эмоциональные переживания выраженной и сильной степени. Третий кластер характеризуется наличием в нем двух испытуемых со средним значением жизнеспособности, высоким уровнем ситуативной тревожности, поведением по типу “нормы", умеренной степенью позитивных, сильной степенью острых негативных и выраженной степенью тревожно-депрессивных эмоциональных переживаний. Четвертый кластер так же составили двое испытуемых со средним значением жизнеспособности, с умеренным и высоким уровнями ситуативной тревожности, типом поведения B и типом поведения “нормы". Для испытуемых, вошедших в данный кластер, характерна выраженная степень тревожно-депрессивных, умеренная и выраженная степень позитивных, выраженная и сильная степень острых негативных эмоциональных переживаний. В состав пятого кластера вошел один испытуемый с высоким уровнем ситуативной тревожности, типом поведения “нормы", сильной степенью острых негативных и тревожно-депрессивных, умеренной степенью позитивных эмоциональных переживаний. Шестой кластер составили испытуемые со средним значением жизнеспособности, низким, умеренным и высоким уровнем ситуативной тревожности, поведением по типу “нормы" и склонностью к поведению по типу A, слабой и умеренной степенью позитивных, умеренной, выраженной и сильная степенью острых негативных и тревожно-депрессивных эмоциональных переживаний. Седьмой кластер характеризуется наличием в нем испытуемых со средним значением жизнеспособности, умеренным и высоким уровнем ситуативной тревожности, типом поведения B и типом поведения “нормы". У испытуемых, входящих в данный кластер, проявляются позитивные эмоциональные переживания слабой, умеренной и выраженной степени, а тревожно-депрессивные и острые негативные - слабой и умеренной степени. В восьмой кластер вошло два человека с низким уровнем жизнеспособности, с поведением по типу A, умеренным и высоким уровнем ситуативной тревожности, со слабой степенью позитивных, умеренной степенью острых негативных и выраженной степенью тревожно-депрессивных эмоциональных переживаний. Девятый кластер характеризуется наличием в его составе испытуемых со средним значением жизнеспособности, умеренным уровнем ситуативной тревожности, поведением по типу “нормы" и склонностью к поведению по типу A, позитивные эмоциональные переживания умеренной и выраженной степени, острые негативные эмоции слабой, умеренной и сильной степени, тревожно-депрессивные эмоции слабой, умеренной и выраженной степени. В десятый кластер вошел испытуемый с низким уровнем жизнеспособности, с низким уровнем ситуативной тревожности, с типом поведения “нормы", с выраженной степенью позитивных и острый негативных эмоциональных переживаний и сильной степенью острых негативных эмоциональных переживаний. В одиннадцатый кластер вошло два человека с низким уровнем жизнеспособности, умеренным уровнем ситуативной тревожности, типом поведения “нормы" и склонностью к поведению по типу A. Для них характерны тревожно-депрессивные эмоциональные переживания слабой степени, острые негативные эмоции слабой и умеренной степени, а позитивные эмоциональные переживания умеренной и выраженной степени. Двенадцатый кластер включает в себя одного испытуемого с низким уровнем жизнеспособности, низким уровнем ситуативной тревожности, умеренной степенью позитивных эмоциональных переживаний, выраженной степенью острых негативных и тревожно-депрессивных эмоциональных переживаний.

Таким образом, у молодежи дезадаптационные проявления, такие как эмоциональные переживания, трудоголизм, высокий уровень ситуативной тревожности и жизнеспособность связаны между собой. Интегральный показатель жизнеспособности человека имеет прямые корреляционные связи с типом поведения и ситуативной тревожностью, а так же чувством стыда. Некоторые компоненты жизнеспособности у молодежи коррелируют с эмоциональными переживаниями. Показатель позитивных эмоциональных переживаний связан с показателем семейных и социальных взаимосвязей. Показатель острых негативных эмоциональных переживаний имеет прямую корреляционную связь с показателем духовной жизни и религиозной веры, и обратную корреляционную связь с показателем совладания и адаптации. Показатель тревожно-депрессивные эмоциональные переживания имеет прямые корреляционные связи с показателями духовной жизни и религиозной веры и обратную корреляционную связь с показателем совладания и адаптации. Жизнеспособность и ее компоненты являются факторами устойчивости к дезадаптационным проявлениям у современной молодежи.

ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ

Полученные данные отражают связи между интегральным показателем жизнеспособности, компонентами жизнеспособности, ситуативной тревожностью, типом поведения и эмоциональными переживаниями. Анализ проявлений жизнеспособности у молодежи в подгруппах с различными уровнями тревожности, преобладающими эмоциями и типами поведения, подтвердили гипотезу о том, что молодежь с высоким уровнем развития жизнеспособности более устойчива к дезадаптационным проявлениям. Результаты анализа корреляционных связей в подгруппах подтверждены данными факторного и кластерного анализа. Полученные данные соотносятся с представлениями о жизнеспособности, как основополагающем копинг-ресурсе (Наличаева,

2017) , как потенциале целостности человека и его бытия (Рыльская, 2016), в аспекте адаптационных способностей человека и саморегуляции состояния (Дикая, 2013; Махнач, Дикая, 2016). Показатели жизнеспособности по- разному связаны с проявлениями дезадаптации у разных подгрупп молодежи, что говорит о специфики проявлений жизнеспособности у молодежи разного возраста, пола, в зависимости от состояний, эмоций, типа поведения. Тип А поведения связан у молодежи с дезадаптационными проявлениями, в том числе с синдромом выгорания. Так, компоненты жизнеспособности оказывают регулирующее влияние на эмоциональное состояние молодежи.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Жизнеспособность является важной способностью индивида, в которой заложен широкий социально-психологический потенциал по преодолению жизненных трудностей, возникающих перед ним. К компонентам жизнеспособности относят самоэффективность, настойчивость, внутренний локус контроля, совладание и адаптацию, духовную жизнь и религиозную веру, семейные и социальные взаимосвязи. Данные компоненты отвечают за оптимальное функционирование, устойчивость и развитие на протяжении всей жизни человека, помогают противостоять неблагоприятным факторам. Анализ компонентов жизнеспособности позволил выявить то, что молодежь наиболее часто обращается за эмоциональной поддержкой к социуму для лучшего совладания со стрессом и реже всего к религии и высшей силе. При высоком уровне ситуативной тревожности и сильной степени тревожно-депрессивных, негативных эмоциональных переживаний отмечен достаточно высокий уровень жизнеспособности у молодежи, что отражает тенденцию включения ресурсов саморегуляции. При помощи анализа корреляционных связей обнаружено, что различные формы совладания, как компонента жизнеспособности способствует тому, что молодежь менее склонна к выгоранию и более успешно справляется с собственными эмоциями (горем, презрением, страхом, стыдом, виной, острыми негативными и тревожно-депрессивными эмоциональными переживаниями). Таким образом, результаты анализа корреляционных связей, факторного и кластерного анализа подтвердили гипотезу о том, что молодежь с высоким уровнем развития жизнеспособности более устойчива к дезадаптационным проявлениям.

ЛИТЕРАТУРА

Ананьев Б.Г. Человек как предмет познания. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1968. Барденштейн Л.М. Хронические депрессии: дистимия // Российский медицинский журнал. 2012. №5. С. 32-34.

Батаршев А.В. Базовые психологические свойства и самоопределение личности: Практическое руководство по психологической диагностике. СПб.: Речь, 2005.

Быкова Е.Ю. Специфика социальной апатии учителей // Вестник Томского государственного университета. 2015. № 394. С. 84-91.

DOI: 10.17223/15617793/394/14

Вертоградова О.П., Кошкин К.А. Апатическая депрессия: структура и динамика // Социальная и клиническая психиатрия. 2010. №2. С. 26-32. Вознесенская Т.Г. Синдром апатии // Неврологический журнал. 2013. №3. С. 4-10.

Грехов Р.А., Сулейманова Г.П., Адамович Е.И. Роль тревоги в психофизиологии стресса // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 11. Естественные науки. 2017. №1. С. 57-66.

DOI: 10.15688/jvolsu11.2017.1.7

Григорьева М.В. Способности и готовность к адаптации как ресурсы жизнеспособности // Жизнеспособность человека: индивидуальные, профессиональные и социальные аспекты / Отв. ред. А.В. Махнач, Л.Г. Дикая. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2016. С. 321-338.

Дахина Т.В. Генезис понятия «Адаптация» в психологии // Вестник АГТУ. 2007. №5 (40). С. 175-179. Диагностики эмоционально-нравственного развития / Ред. и сост. И.Б. Дерманова. СПб.: Речь, 2002. С. 124-126.

Дикая Л.Г. Личностный потенциал и эмоциональное выгорание педагога // Человек. Сообщество. Управление. 2012. № 3. С. 75-88.

Дикая Л.Г. Отражение социальных и нравственных детерминант в субъектной саморегуляции профессионала // Человек, субъект, личность в современной психологии. Материалы Международной научной конференции, посвященной 80-летию А.В. Брушлинского. Т. 3. / Отв. ред. А .Л. Журавлев, Е.А. Сергиенко. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2013. С. 394-395.

Дикая Л.Г. Профессиональное выгорание и безопасность труда в социальноориентированных профессиях // Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке. 2015. № 3 (47). С. 43-52.

Дикая Л.Г., Ермолаева Е.П. Нравственные проблемы профессиональной деятельности // Психология нравственности / Отв. ред. А.Л. Журавлёв, А.В. Юревич. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2010. С. 361-380.

Дикая Л.Г, Курапова И.А. Роль духовно-нравственных ценностей в регуляции эмоционального выгорания педагогов // Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке. 2009. № 4. С. 73-82.

Дикая Л.Г., Наличаева С.А. Самоактуализация как ведущая детерминанта субъектной саморегуляции эмоционального выгорания педагога // Выгорание и профессионализация / Под ред. В.В. Лукьянова, А.Б. Леоновой, А.А. Обознова и др. Курск, 2013. С. 124-144.

Забегалина С.В. прогностические и адаптационные способности как детерминанты жизнеспособности человека // Жизнеспособность человека: индивидуальные, профессиональные и социальные аспекты / Отв. ред. А.В. Махнач, Л.Г. Дикая. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2016 С. 356-373.

Зинченко В.П., Мещеряков Б.Г. Большой психологический словарь. 3-е изд. М.: АСТ, СПб.: Прайм-Еврознак: 2008.

Котова О.В. Роль мелатонина в лечении депрессии // Неврология, нейропсихиатрия, психосоматика. 2011. №2. С. 85-88.

DOI: 10.14412/2074-2711-2011-153

Краснова В.В. Социальная тревожность как фактор нарушений интерперсональных отношений и трудностей в учебной деятельности у студентов: дис. ... канд. психол. наук. М., 2013.

Куфтяк Е.В. Адаптация методики оценки факторов жизнеспособности // Институт психологии Российской Академии Наук. Организационная психология и психология труда. 2017. №3. С. 140-154.

Лактионова А.И. Жизнеспособность человека: метакогнитивный подход // Жизнеспособность человека: индивидуальные, профессиональные и социальные аспекты / Отв. ред. А.В. Махнач, Л.Г. Дикая. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2016. С. 88-110.

Лактионова А.И. «Жизнеспособность» в структуре психологических понятий // Вестник Московского государственного областного университета. Серия: Психологические науки. 2010. №3. С. 11-15.

Левченко Е.В., Кравцов И.С. Анализ понятия «Тревога» в истории психологии // Специальное образование. 2011. №2. С. 69-75.

Маккуббин Л. Историческая травма и жизнеспособность: адаптация, благополучие, здоровье // Жизнеспособность человека: индивидуальные, профессиональные и социальные аспекты / Отв. ред. А.В. Махнач, Л.Г. Дикая. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2016. С. 129-143.

Малкова Е.Е. Семантико-этимологический анализ понятия и термина «Тревога» при использовании его в современной отечественной и зарубежной психологии // Вестник ЮУрГУ. Серия: Психология. 2011. №42 (259). С. 25-29.

Махнач А.В. Жизнеспособность человека и семьи: социально-психологическая парадигма. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2016.

Махнач А.В. Исследование жизнеспособности человека: основные подходы и модели // Жизнеспособность человека: индивидуальные, профессиональные и социальные аспекты / Отв. ред. А.В. Махнач, Л.Г. Дикая. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2016. С. 46-70.

Махнач А.В. Теоретические основания и перспективы междисциплинарных исследований жизнеспособности профессионала // Современное состояние и перспективы развития психологии труда и организационной психологии / Отв. ред. А.Н. Занковский, А.Л. Журавлев. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2018. С. 639-654.

Махнач А.В., Лактионова А.И. Личностные и поведенческие характеристики подростков как фактор их жизнеспособности и социальной адаптации // Психологический журнал. 2013. Т. 34. № 5. С. 69-84.

Махнач А.В. Жизнеспособность человека как предмет изучения в психологической науке // Психологический журнал. 2017. Т. 38. №4. С. 5-16. DOI: 10.7868/S0205959217040018

Мороденко Е.В. Социально-психологическая адаптация и дезадаптация в процессе социализации личности // Вестник ТГПУ. 2009. № 8. С. 108.

Наличаева С.А. Профессиональная мотивация педагогов в структуре личностного самоактуализационного потенциала // Фундаментальные и прикладные исследования современной психологии: результаты и перспективы развития / Отв. ред. А.Л. Журавлёв, В. А. Кольцова. М.: Изд- во «Институт психологии РАН», 2017, С. 2243-2248.

Наличаева С.А. Самоактуализационный потенциал личности как детерминанта профессионального выгорания педагогов: дис. ... канд. психол. наук. М., 2011.

Нестерова А.А. Социально-психологическая концепция жизнеспособности молодежи в ситуации потери работы: дис. ... докт. психол. наук. М., 2011.

Нестерова А.А. Социально-психологический подход к пониманию конструкта «жизнеспособность личности» // Жизнеспособность человека: индивидуальные, профессиональные и социальные аспекты / Отв. ред. А.В. Махнач, Л.Г. Дикая. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2016. С. 71-87.

Прохоров О.А. Практикум по психологии состояний: Учебное пособие. СПб: Речь, 2004. С. 121-122.

Ронгинская Т.И. Специфика синдрома выгорания в профессиях с высоким уровнем стресса // Вестник СПбГУ. Серия 16: Психология. Педагогика. 2016. №2. С. 107-121.

Рыльская Е.А. Жизнеспособность как потенциал целостности человека и его бытия: интегративный подход // Жизнеспособность человека: индивидуальные, профессиональные и социальные аспекты / Отв. ред. А.В. Махнач, Л.Г. Дикая. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2016. С. 111-128.

Рыльская Е.А. Психология жизнеспособности человека: дис. ... докт. психол. наук. Ярославль, 2014.

Рыльская Е.А. Жизнеспособность человека: понятие и концептуальные основы исследования // Сибирский психологический журнал. 2009. № 31. С. 6-11.

Сновидова Л.Т. Гендерные особенности факторов суицидогенеза при депрессиях // Український вісник психоневрології. 2012. Т. 20. №1 (70). С. 93-95.

Стрелков Ю.К. Практикум по инженерной психологии и эргономике: Учебное пособие. М.: Академия, 2003.

Тюрина Н.В. Понятие адаптации в современной психологии // Вестник АГТУ. 2007. №5. С. 152-157.

Швачко Е.В. Культурно-досуговая деятельность как средство преодоления социальной апатии студенческой молодежи: монография. Челябинск: Челябинский государственный институт культуры, 2012.

Щербакова В.П. Социально-психологический механизм адаптации // Известия ТулГУ. Гуманитарные науки. 2010. №1. С. 215-225.

Яузина Н.А., Комлева Ю.К., Салмина А.Б., Петрова М.М., Морозова Г.А., Малиновская Н.А., Герцог Г.Е. Современные экспериментальные модели депрессии // Биомедицина. 2013. №1. С. 61-77.

Luthar S.S., Cicchetti D., Becker B. The construct of resilience: A critical evaluation and guidelines for future work // Child Development. 2000. V. 71 (3). P. 543562.

Maddi S., Khoshaba D., Persico M., Lu J., Harvey R., Bleecker F. The Personality Construct of Hardiness: Relationships with Comprehensive Tests of Personality and Psychopathology // Journal of Research in Personality. 2002. V. 36. P. 72-85.

Rutter M. Psychosocial resilience and protective mechanisms // Risk and protective factors in the development of psychopathology. Cambridge: Cambridge University Press. 1990. P. 181-214.

Shaefer J.A., Moos R.A. Life crisis and personal growth // Personal coping: theory, research and application / B.N. Carpenter (Ed.). Westport: Praeger, 1992. P. 149-170.

RESILIENCE AS A SUSTAINABILITY FACTOR FOR MANIFESTATIONS OF DISADAPTATION OF YOUTH

Sofia A. Nalichaeva*, Aleksandra K. Dyachuk

The article is devoted to the study of resilience as a factor of resistance to disadaptive manifestations in young people. The relevance of the topic is determined by the fact that for today's youth it is important to be able to withstand negative external factors and use their resources, developing despite the influence of difficult life situations and conditions. The purpose of the study is to identify the characteristics of resilience among young people with various disadaptive manifestations. It was found that various forms of coping as a component of resilience, contribute to the fact that the individual is inclined to more successfully cope with their own emotions (grief, fear, guilt, negative and anxious-depressive emotions). Young people with a high level of resilience are more resistant to disadaptive manifestations.

Keywords: youth, development, resilience, components of resilience, difficult life situations, disadaptation, manifestations оf disadaptation, coping, resistance, emotions, grief, fear, guilt, anxious-depressive emotions.

Размещено на Allbest.ru