Детско-родительские отношения в семье

Адекватность -- умение родителей видеть и понимать индивидуальность своего ребенка, представлять особенности его личности, когнитивной, эмоциональной, мотивационной сферы, характерологических проявлений, способность замечать происходящие в его душевном мире изменения.

Гибкость -- способность к изменению воздействий на ребенка по ходу его взросления или в связи с различными изменениями условий жизни семьи. Негибкая родительская позиция характеризуется склонностью к одной и той же модели поведения, нежеланием менять свои взгляды или обсуждать разные точки зрения.

Прогностичность -- способность родителей предвосхищать, прогнозировать появление новых психических и личностных качеств детей, в том числе и качеств, обусловленных семейным воспитанием. Непрогностичная, или «близорукая?- (Эйдемиллер Э.Г., Юстицкис В., 1998), модель взаимоотношений с подростком характеризуется склонностью учитывать только особенности сиюминутной ситуации или непосредственные последствия своих поступков и не задумываться над более отдаленными.

Важнейшей, еще недостаточно изученной характеристикой родителей как субъектов воспитания является мотивация отношения к ребенку и ее субъективное осознание. Воспитательная позиция родителей обусловлена сложным взаимодействием осознаваемых и неосознаваемых мотивов. Реально действующие мотивы, которые определяют отношения с детьми, могут вытесняться или быть представлены в сознании родителей замещающими, социально одобряемыми мотивами.

Глава II. Изучение особенностей личности родителей, сложившиеся в детстве или более позднем возрасте, мешающие им быть эффективными родителями

2.1 Общая характеристика родительского отношения

семейный воспитание родительский отношение

Семья является источником и опосредующим звеном передачи ребенку социально-исторического опыта, и прежде всего опыта эмоциональных и деловых взаимоотношений между людьми.

Из всего многообразия окружающего мира, который так или иначе влияет на ребенка, особое значение имеет «интимный круг общения». В этот круг входят родители и другие близкие люди, которые удовлетворяют потребности ребенка быть защищенным, любимым. Семья способствует постепенному приобщению ребенка к социальной жизни и поэтапному расширению его кругозора и опыта. В тоже время, семейное воспитание не всегда бывает «качественным» в силу того, что одни родители не умеют способствовать развитию собственных детей, другие не хотят, третьи не могут.

Специфические условия для воспитания складываются в неполной семье, где отсутствует один из родителей. Распад семьи меняет ее привычный уклад, что осложняет процесс развития ребенка. Доказано, что в полной семье отцы наряду с матерями играют важную роль в детском коммуникативном развитии. В широком контексте развития языковых способностей ребенка отец играет роль «мостика» между узким семейным окружением и внешним миром, расширяя лингвистический и практический опыт ребенка. В неполной семье часто ухудшается материальное положение, уменьшается возможность матери к речевому общению с ребенком, перестраиваются социальные связи семьи (теряется часть знакомых, родственников). Ребенок испытывает повышенную потребность в общении, нарушаются процессы активности, эмоциональный статус, а значит, не реализуются в полной мере и речевые возможности ребенка. Таким образом, процесс речевого развития в неполной семье обедняется.

Своеобразие лексики ребенка определяется теми словами, которые являются наиболее употребительными в его ближайшем окружении, в его семье. Подражая родителям и близким людям (идентифицируясь с ними), ребенок бессознательно перенимает стиль общения, который становится его натурой. Обладающая речевой культурой и сдерживающая в своих эмоциональных проявлениях семья формирует у ребенка тот же тип общения. Недисциплинированная с точки зрения речевой культуры и эмоциональных проявлений семья получит в своем ребенке слепок своих недостатков в общении. Вместе с тем речь ребенка 3-4 лет не является простым подражанием. Ребенок проявляет и творчество в формировании новых слов. Например, желая сказать «совсем маленький жираф», ребенок точно так же, как взрослые, строит свои неологизмы и говорит «жирафленочек».

Е.О.Смирнова отмечала, что слова одобрения вызывают у детей несоразмерный восторг и поощряются их речетворчество, то есть также являются необходимым условием речевого развития ребенка в этом возрасте.

Некоторые отечественные ученые считают, что есть особенность развития речи у детей в многодетной семье.

Экспериментальные исследования Т.Н. Трофимовой-Карацуба показывают, что в многодетной семье затруднен процесс идентификации, а значит, у ребенка наблюдаются трудности в речевом подражании лицам, обладающим зрелой речью, что приводит к отставанию по всем показателям речевого развития.

Родительское отношение представляет собой единство эмоционального отношения к ребенку, стиля общения с ним и особенности понимания, когнитивного видения ребенка родителями.

В исследованиях Варги А.Я., посвященных влиянию семьи на развитие личности ребенка, была показана опасность излишне тесного эмоционального контакта с ребенком, гиперопеки над ним, напротив -- следует расширять рамки его самостоятельности. Варга А.Я. выделяет четыре типа родительского отношения:

Принимающе-авторитарное, характерное для субъективно-благополучных родителей: они принимают ребенка, тепло к нему относятся, требуют социальных успехов и достижений и контролируют его в этих областях (социально желательный результат).

Отвергающее с инфантилизацией и социальной инвалидизацией родители эмоционально отвергают ребенка, низко оценивают его, видят его более младшим по сравнению с реальным сверстником.

Симбиотическое: родители стремятся установить с ребенком тесный эмоциональный контакт, соучаствовать во всех мелочах его жизни.

4. Симбиотически-авторитарное: мелочная гиперопека и тотальный контроль за поведением ребенка.

Большинство родителей воспринимает два последних типа как благоприятные. С точки зрения ребенка они воспринимаются как травмирующие. А.Я.Варга и В.А.Смехов выделяют следующие причины неэффективности родительского отношения к ребенку:

Педагогическая и психологическая неосведомленность.

Некритично усвоенные и ригидные стереотипы воспитания ребенка.

Личные проблемы и особенности родителей, которые он привносит в общение с ребенком.

Особенности общения с другими членами семьи, влияющие на отношения с ребенком.

Исаев Д.Н. выделил три типа отношений родителей к детям. У родителей, начиная с первых месяцев жизни и болезни их ребенка, могут сформироваться три типа отношения к заболеванию:

Адекватный, обусловливающий гармоничное воспитание.

Сверхценный (тревожно-мнительный), сопряженный с воспитанием ребенка в условиях гиперопеки.

Безразличный с недооценкой тяжести болезни ребенка, воспитателем по типу гиперопеки.

А.Я.Варга выделяет некоторые типы родительских отношений к ребенку:

воспитание по типу любви и принятия. Здесь в поведении родителей отмечаются нежность к детям, разнообразные занятия с ними, забота об их жизни и воспитании. «Ребенок - центр моих интересов»;

воспитание по типу неприятия, отвержения ребенка. В поведении родителей отмечаются невнимательность к ребенку, жестокость и желание как можно меньше общаться с ним. «Ненавижу этого ребенка, не буду о нем заботиться»;

воспитание по типу чрезмерной опеки. В поведении родителей полное попустительство сочетается с чрезмерной опекой. «Все сделаю для ребенка, полностью посвящу ему свою жизнь»;

воспитание по типу излишней требовательности. В поведении родителей усилена критика ребенка, отсутствуют похвалы, поощрения. «Не хочу ребенка такого, как он есть»;

- воспитание по типу инфантилизации. Родитель видит ребенка младшим по сравнению с реальным возрастом. Интересы, увлечения, мысли ребенка кажутся родителю детскими, несерьезными. Родитель не доверяет своему ребенку, досадует на его не успешность и его не умность. В связи с этим родитель старается оградить ребенка от трудностей жизни и строго контролируют его действия.

Таким образом, мы показали, что одним из важнейших условий, влияющих на полноценное психическое развитие ребенка и отдельных психических качеств, таких как речь является ближайшее социальное окружение ребенка, постоянное общение с людьми, постепенное расширение его социальных связей. И здесь основная роль принадлежит родителям, как главному образцу для подражания.

2.2 Особенности проявлений родительской любви

Эмоциональная сторона детско-родительских отношений в значительной степени предопределяет благополучие психического развития ребенка и реализацию воспитательного потенциала родительства как социального института. Эмоциональное отношение к партнеру у родителей и ребенка в контексте их отношений имеет различное происхождение, психологическое содержание и динамику развития. Если применительно к супружеским отношениям можно говорить о принципиальном равенстве партнеров -- как в отношении генезиса, так и развития и реализации эмоциональной связи, -- то в случае детско-родительских отношений природа детской и родительской любви оказывается различной. Эмоциональное отношение родителя к ребенку квалифицируется как феномен родительской любви (Э. Фромм), причем в современной психологии четко разделяют эмоциональное отношение к ребенку матери и отца, выступающее как материнская или отцовская любовь. Наряду с понятием родительской любви используется термин «принятие» (А. Рое, М. Сегелман, А.И. Захаров, Д.И. Исаев, А.Я. Варга), характеризующий аффективную окраску отношения родителя к ребенку и признание его самоценности. Эмоциональная близость (В.В. Столин) определяет аффективный знак отношения (симпатия -- антипатия) и эмоциональную дистанцию между родителем и ребенком.

Термин «привязанность» (attachment) используется для обозначения отношения ребенка к родителю. В современной психологии теория привязанности Дж. Боулби является общепризнанной и наиболее авторитетной в исследовании феномена любви ребенка к родителю. Подчеркнем, что сама теория привязанности в рассмотрении характера отношения ребенка к родителю (близкому взрослому), выходя за пределы чисто эмоционального аспекта, включает в рассмотрение также закономерности развития познавательной деятельности и умственного развития ребенка в зависимости от особенностей детско-родительского взаимодействия.

Родительская любовь имеет социокультурную, историческую природу. Вплоть до XVIII в. общественная ценность родительской любви была относительно невысока. Социокультурные ожидания предписывали родителям воспитывать ребенка, проявлять заботу о его душе и телесном благополучии, контролировать, наказывать в случае необходимости, но не квалифицировали родительскую любовь как особую добродетель. Одной из причин такого положения была высокая детская рождаемость на фоне высокой смертности, многодетность семьи. В средневековой Европе умирало около 30% детей в возрасте до 5 лет. Во второй половине XIX в. семья С.А. и Л.Н. Толстых потеряла пятерых детей из двенадцати. Родители делили свое внимание между многими детьми, часто теряя их в самом раннем возрасте. Близкие эмоциональные длительные отношения родителей с ребенком были редкостью в силу особенностей семейного уклада и образа жизни семьи того времени. Только во второй половине XVIII в. в Европе материнская любовь становится обязательной нормативной установкой [Кон, 1988], а со второй половины XIX в. возникает детоцентристский тип семьи. В современном обществе социальная ценность родительской любви чрезвычайно велика, а интимно-эмоциональная близость родителей с детьми в условиях малодетной семьи и планирования рождения детей представляет собой массовое явление. Все это привело к тому, что родительская любовь сегодня рассматривается обществом как «норма» психического здоровья человека, а поведение и личность родителя, имеющего несчастье не любить своего ребенка, -- как патология, психическое отклонение, проявление аморальности и распущенности. Однако было бы несправедливо обвинять и осуждать таких родителей, конечно при условии выполнения ими родительского долга, проявления заботы, внимания и опеки в отношении ребенка. Любовь к ребенку -- эмоциональная близость и взаимопонимание -- не является врожденной способностью матери и отца и не возникает по мановению волшебной палочки с рождением ребенка. Способность его любить формируется в практике родительства, в процессе совместной деятельности и общения с ребенком, принося матери и отцу ощущения счастья, полноты самореализации и самозавершенности. Напротив, переживание «нелюбви», отвержения ребенка вызывает у родителя тяжелые эмоционально-личностные расстройства -- чувство вины, депрессию, тревожность и страхи, нарушения Я-концепции в форме самоотвержения и низкой самооценки. Поэтому в таких случаях стратегия психологической помощи семье строится как последовательное решение следующих задач: стабилизация эмоционального состояния родителя -- осознание отвержения ребенка и объективирование причин и механизма формирования нелюбви к нему -- преодоление чувства вины -- оптимизация общения и сотрудничества с ребенком -- повышение уровня эмпатии, эмоционального взаимопонимания и привязанности в диаде родитель -- ребенок.

В континууме значений эмоционального отношения родителя к ребенку можно выделить несколько вариантов отношений, от безусловно положительного до открыто негативного полюса.

*Безусловное эмоциональное принятие ребенка (любовь и привязанность «несмотря ни на что»). Безусловное принятие предполагает дифференциацию родителем личности ребенка и его поведения. Отрицательная оценка и осуждение родителем конкретных поступков и действий ребенка не влечет за собой отрицания его эмоциональной значимости и снижения самоценности его личности для родителя. Такой тип эмоционального отношения наиболее благоприятен для развития личности ребенка, поскольку обеспечивает полное удовлетворение потребностей ребенка в безопасности, любви, заботе и в аффилиации в отношениях с родителями.

Условное эмоциональное принятие (любовь, обусловленная достижениями, достоинствами, поведением ребенка). В этом случае любовь родителя ребенок должен заслужить своими успехами, примерным поведением, выполнением требований. Любовь выступает как благо, награда, которая не дается сама собой, а требует труда и старания. Лишение родительской любви -- достаточно часто используемый вид наказания в подобных случаях. Подобный тип родительского отношения провоцирует у, ребенка возникновение тревоги и неуверенности.

Амбивалентное эмоциональное отношение к ребенку (сочетание позитивных и негативных чувств, враждебности и любви).

*Индифферентное отношение (равнодушие, эмоциональная холодность, дистантность, низкая эмпатия). В основе такой позиции лежит не-сформированность материнской позиции, инфантильность и личностная незрелость самого родителя.

Скрытое эмоциональное отвержение (игнорирование, эмоционально-негативное отношение к ребенку).

Открытое эмоциональное отвержение ребенка.

А.С. Спиваковская, основываясь на трехмерной модели любви, предлагает оригинальную типологию любви родительской. Напомним, что тремя измерениями чувства любви в рамках данной модели выступают: симпатия/антипатия; уважение/презрение и близость -- дальность.

Причины нарушений родительской любви изучены еще недостаточно, однако некоторые из них можно назвать:

Типы родительской любви (по А.С. Спиваковской)

* Фрустрация жизненно важных потребностей родителя в связи с воспитанием ребенка. Депривация может охватывать достаточно широкий спектр потребностей, субъективная значимость которых во многом определяется степенью личностной зрелости родителя: потребность в сне и отдыхе; в безопасности; в общении с друзьями; личные достижения, карьера, профессиональный рост. В этом случае психологическая помощь должна быть направлена на поиск способа удовлетворения жизненно важных потребностей родителя при сохранении им полноценной функции ухода за ребенком и его воспитания, а также на развитие ценностно-смысловой сферы родителя.

Мистификация и искажение образа ребенка как результат проекции негативных качеств и приписывания их ребенку; идентификация ребенка с аверсивной личностью, вызывающей отвращение у родителя, и, как следствие, перенос на него негативного эмоционального отношения. Психологическая работа в этом случае должна быть направлена на объективирование причин подобной проекции, их анализ и помощь родителю в разрешении глубинного конфликта, лежащего в основе актуализированных защитных механизмов.

Негативное эмоциональное отношение к ребенку как проявление посттравматического стресса. Возникает вследствие фатального совпадения рождения ребенка или начального периода его воспитания, сенситивного к формированию привязанности, и психологической травмы, например утраты близкого человека. Ребенок приобретает значение символа травмирующей ситуации либо ассоциируется с ней. Психологическая помощь здесь строится в контексте преодоления посттравматического стресса.

*Личностные особенности родителя (инфантильность, акцентуации характера, невротический тип личности, неадекватный тип привязанности самого родителя, эмоциональные расстройства). Здесь требуется индивидуальное психологическое консультирование, а в случае необходимости и психотерапия. Примером разрушающего влияния на психическое развитие ребенка может служить так называемая «шизофреногенная мать», обнаруживающая в отношениях с ребенком холодность, эмоциональную дистантность и отвержение, недостаток уважения и признания ребенка; ее поведение характеризуется властностью, деспотичностью, низкой эмпатией. Матери, переживающие депрессию, также склонны к отвержению ребенка. Характерным стилем воспитания в этом случае становится либо гипоопека, переходящая в безнадзорность, либо тотальный контроль, в котором актуализация чувства вины и стыда у ребенка становится основным методом воспитательного воздействия.

*Индивидуально-типологические особенности ребенка -- «трудный темперамент», чрезмерное возбуждение, проблемы дисциплины, невнимательность, импульсивность, -- опосредующие формирование родительского отношения. Обнаружено, что родители склонны воспринимать детей с более сильным темпераментом как более зрелых. Важное значение для формирования эмоционального отношения родителя к ребенку имеет степень соответствия их темпераментов. Если темперамент ребенка противоположен родительскому, это может восприниматься родителем как негативная характеристика его личности или признак инфантильности и незрелости. Например, порывистость и импульсивность ребенка, противоположная сдержанности и неторопливости родителя, воспринимается последним как проявление слабости ребенка.

*Низкая степень удовлетворенности браком и конфликтность в супружеских отношениях.

Говоря о родительской любви, традиционно разделяют материнскую и отцовскую любовь как различающиеся по содержанию, природе, генезису и формам проявления (3. Фрейд, А. Адлер, Д. Винникотт, М. Дональдсон, И.С. Кон, Г.Г. Филиппова). Признавая существование двух социальных институтов родительства--материнства и отцовства, важно не только отметить серьезные различия в реализации материнства и отцовства как качественно своеобразных форм родительства, но и указать на их сходство. В работах Э. Галински [Крайг, 2000] выделяются шесть стадий родительства, содержание и последовательность которых задается логикой развития сотрудничества родителя и ребенка. На каждой из них родитель решает определенные задачи, связанные с необходимостью перестройки детско-родительских отношений с учетом развития ребенка и его возрастающей самостоятельности. Первая стадия -- стадия формирования образа -- продолжается от момента зачатия до рождения ребенка и рассматривается как исходная в формировании родительской позиции. Именно на этой стадии формируется первичный образ детско-родительских отношений, включающий представление о целях и ценностях воспитания, образ идеального родителя как эталона, представление о ребенке и взаимодействии с ним. На второй -- стадии выкармливания (от рождения до 1 года) -- центральной задачей становится формирование привязанности и первых форм сотрудничества и совместной деятельности с ребенком. Первичная иерархизация ценностей и ролей в контексте развития идентичности родителей также осуществляется именно на этой стадии. Стадия авторитета (от 2 до 5 лет) знаменует переход родителей к решению задач социализации ребенка и, соответственно, к первой оценке эффективности процесса воспитания. Насколько мой ребенок отвечает идеальному его образу, созданному в моем представлении? Могу ли я принять ребенка таким, какой он есть? Насколько я сам удовлетворяю себя как родитель? Ответы на эти вопросы предполагают рефлексию, развернутую родителем по поводу содержания и оснований его отношений с ребенком и переход к более продуманной системе воспитания с учетом «работы над ошибками» раннего периода становления родительства. Четвертая стадия -- стадия интерпретации -- приходится на младший школьный возраст: здесь родители подвергают ревизии и пересмотру многие концепции воспитания, которых прежде придерживались в своем общении с детьми. Пятая -- стадия взаимозависимости -- характеризуется изменением структуры властных отношений: родители должны перестроить свои отношения с подростками с учетом их стремления к автономии и независимости. Характер перестройки отношений со взрослеющими детьми может сделать их партнерскими или, в случае деструктивного ее развития, отношениями соперничества и противостояния. На шестой стадии -- стадии расставания -- родители должны окончательно признать взрослость и независимости детей, принять их психологический «уход» и решить непростую задачу переосмысления и оценки того, какими же родителями они были.

Фундаментальным открытием психоанализа стало положение о роли матери (близкого взрослого) в психическом развитии ребенка. Внешний мир (среда) открывается ребенку через взрослого и в первую очередь выступает как мир человеческих интерперсональных отношений, мир людей [Фрейд, 1991; Адлер, 1990; Фрейд, 1993; Винникотт, 1995; Эльконин, 1989]. 3. Фрейд считал, что именно мать является для ребенка источником переживания чувства удовольствия и объектом первого сексуального выбора.

Из признания решающей роли матери (близкого взрослого) в психическом развитии ребенка рождается вопрос о том, как влияет поведение матери на становление личности. Д. Винникотт [1995] одним из первых предложил гипотезу гармоничного взаимодействия среды и ранних интрапсихических процессов. Он предлагает рассматривать в качестве объекта развития на ранних стадиях онтогенеза не отдельно мать и ребенка, а целостную диаду мать--ребенок. В силу беспомощности младенца и зависимости его от матери ребенок и мать представляют собой единое целое. Мать не только обеспечивает условия телесного, физического развития ребенка, но и, реализуя функцию держания и телесного контакта {holding), обеспечивает процесс персонализации -- становление Я ребенка, т.е. дифференциацию субъекта и среды и формирование автономной личности. Становление собственного Я (Self) осуществляется через развитие от абсолютной (экстремальной) зависимости к относительной независимости и автономии. Механизмом становления независимости выступает процесс реализации ребенком омнипотентных желаний и первичной агрессии в отношениях с матерью (близким взрослым). Терпение к проявлениям агрессивности, забота о ребенке, удовлетворение его потребностей, реализация матерью «поддерживающего» поведения создают условия для гармоничного развития ребенка [Winnicott, 1965]. Поведение и позиция матери является существенным условием эффективности этого процесса. Винникотт рассматривает способность матери создавать благоприятную среду для развития ребенка как ее природную способность. Мать должна довериться своей интуиции и действовать спонтанно, обучение может только помешать реализации этой способности. Любовь и забота, теплое, принимающее, уважительное отношение матери к ребенку создают необходимую установку доверия и стимулируют самостоятельную активность ребенка в отношении его саморазвития. Благодаря психоанализу проблема детско-родительских отношений, качества материнского ухода и типа воспитания стала центральной в изучении закономерностей развития личности в детском возрасте. Особенности материнской и отцовской любви, позиция обоих родителей в воспитании не только обусловливают индивидуальную траекторию развития ребенка, но и выступают существенным условием прогрессивного нормативного развития личности [Адлер, 1990; Хорни, 1993]. В решении вопроса о природе материнской любви и материнской позиции можно выделить два подхода -- эволюционно-биологический (Дж. Боулби, Винникотт Д.) и культурно-исторический (М.И. Лисина, Г.Г. Филиппова).

Согласно эволюционному подходу материнская любовь имеет биологические, природные предпосылки, составляет естественную характеристику женщины и не нуждается в дальнейших объяснениях [Bowlby, 1988]. Родительское поведение с точки зрения биологической перспективы является запрограммированным. Человеческий ребенок -- самый беспомощный и менее подготовленный к жизни с момента рождения из всех видов живых существ. Возможность его выживания напрямую зависит от заботы родителей. Известно, что именно мать является первичным и основным близким взрослым, предоставляющим ребенку уход и защиту на протяжении всей человеческой истории. Уникальность позиции матери в реализации функции родительской заботы обосновывается тем, что мать, в отличие от отца, наиболее адекватно реализует репродуктивную функцию именно в тесной стабильной связи с ребенком. Это обусловлено полной уверенностью матери в своем родительском статусе, более коротким по сравнению с мужчинами репродуктивным периодом в онтогенетическом цикле, более длительным интервалом между рождением детей и большими энергетическими затратами на протяжении периода их вынашивания и родов [Trivers, 1972]. Боулби утверждает, что сохранение материнского инстинкта в процессе эволюции в условиях утраты человеком большинства инстинктивных форм поведения связано с его особым значением для сохранения человеческого рода. Важную роль в «запуске» материнского поведения в отношении ухода и заботы о младенце играют гормоны, связанные с беременностью и лактацией, в частности окситоцин. Например, высокий уровень окситоцина указывает на глобальные изменения, подготавливающие уход за младенцем, -- большее спокойствие, высокую толерантность к стрессу и монотонии [Dozier, 2000]. Высказывается предположение о существовании критического периода импринтинга в формировании материнской любви и привязанности к младенцу, когда определенные «ключевые раздражители» запускают врожденную программу ухода, заботы и привязанности матери. Однако есть данные о том, что приемные родители, не проходившие через период импринтинга, оказываются способны к формированию надежной позитивно-эмоциональной связи в отношениях с приемными детьми.

В рамках культурно-исторического подхода материнство рассматривается как социальный институт, развивающийся на протяжении истории человечества. Э. Бадинтер считает, что в понятие «материнская любовь» в разные исторические эпохи вкладывается неодинаковое содержание. Значимость ролей жены, матери и свободной женщины на протяжении истории меняется. Материнство выступает как одна из социальных ролей женщины, и, значит, формирование материнской позиции и соответствующей ролевой модели поведения определяют ценности, установки, традиции и нормы культуры общества. Хорошо известны прямо противоположные примеры материнского поведения -- от самопожертвования до пренебрежения материнскими обязанностями. В современном обществе растет социальное сиротство -- отсутствие опеки и заботы при живых родителях. Все чаще мы сталкиваемся с феноменом отказных детей, случаями продажи матерями своих детей, принуждения их к антисоциальным действиям (попрошайничеству, проституции, воровству и пр.), жестокого обращения, избиения и т.д. Появился даже соответствующий термин для обозначения подобного поведения -- «уклоняющееся материнство». Все эти факты подвергают сомнению тезис о врожденной инстинктивной природе материнства и свидетельствуют в пользу культурно-исторического подхода.

Материнская позиция представляет собой результат присвоения личностью опыта социокультурной практики материнства, формируется в специфической деятельности по уходу за ребенком и его воспитанию, обусловлена культуральными особенностями и детскими воспоминаниями матери о воспитании в ее собственной семье. Развитие материнства детерминируется врожденными предпосылками (психофизиологическими, гормональными механизмами), активной деятельностью самой женщины и заданными в культуре «идеальными формами материнства», культурными моделями ролевого поведения матери. Например, формирование материнского эмоционального принятия ребенка в значительной мере определяется позицией матери в период беременности и ее ориентацией на культурно заданные формы поведения. Известно, что у женщин, которые в период беременности думают о ребенке, разговаривают с ним, эмоциональная связь с ребенком в постнатальном периоде формируется значительно быстрее. С другой стороны, было бы неверно игнорировать органические предпосылки формирования материнской позиции. М. Мид на основе изучения ритуалов и традиций воспитания детей в первобытных культурах пришла к выводу, что материнская забота и привязанность обусловлены самими органическими условиями зачатия, вынашивания, родов и кормления грудью. Вместе с тем социальные установки и предписания могут исказить материнскую позицию: там, где общество жестко предписывает принцип законнорожденности, мать незаконнорожденного ребенка может лишить его жизни или бросить на произвол судьбы.

В становлении родительства можно выделить ряд стадий: принятие решения о рождении ребенка, беременность, период становления родительства, период зрелого родительства, период «постродительства» (реализация ролей бабушек и дедушек) (В. Миллер).

Г.Г. Филиппова [1999] выделяет шесть этапов онтогенеза материнской сферы, определяющих становление материнской позиции женщины и ее психологическую готовность к реализации родительской функции. Первый этап -- взаимодействие с собственной матерью -- начинается с внутриутробного развития и продолжается всю жизнь, выступая в качественно новых формах на каждой стадии онтогенеза. Он определяет формирование ценностной и эмоциональной основы материнского поведения. Мать выступает для девочки значимой фигурой, кристаллизующей в себе образ материнства, посредником между ней, девочкой, и социокультурной практикой материнства. Опыт взаимодействия с матерью является основой формирования собственной материнской идентичности женщины. Ценностное отношение матери к дочери определяет у той формирование ценностного отношения к собственному ребенку. Хорошо известны факты нарушения материнского поведения вплоть до отвержения и жестокости по отношению к ребенку в случае, когда собственный детский опыт отношений с матерью определялся переживанием отвержения, нелюбви, игнорирования. Ценность материнства возникает у девочки позже на основе переживания и рефлексии социальных оценок материнства как культурной модели поведения и отношения к материнству ее собственной матери. Процесс усвоения материнской роли регулируется психологическими механизмами ассимиляции, идентификации, осознанного обучения родительству.

Второй этап -- игровой -- обеспечивает ориентировку девочки в содержании материнской роли в условиях наглядного моделирования в сюжетно-ролевой игре. Игра «в семью» и «дочки-матери» открывает для ребенка возможности экспериментирования в области материнского поведения, формирования устойчивого образа-эталона материнской роли. Игра в «дочки-матери» издавна культивировалась в народной педагогике как школа подготовки девочки к материнству. Одной из первых игрушек, вручаемых девочке родителями, была кукла. Кукла передавалась от матери к дочери, ее хранили, специально изготовляли. Девочки шили ей одежду, играли с ней, вывозили на праздники. По тому, как содержалась кукла, какие наряды имела, как играла с ней девочка, судили о том, хорошей ли матерью она станет. Куклы как отобразительные игрушки и игра в семью являлись важным элементом социализации в подготовке ребенка к будущей семейной жизни.

Третий этап -- нянченье (от 4--5 до 12 лет) как привлечение девочки к реальному уходу за младенцем и его воспитанию. Нянченье в современной семье более связано с рождением второго ребенка и включением старшего в процесс воспитания малыша. В истории общества в примитивных культурах уже шести-семилетние дети включаются в процесс заботы о шестимесячных и более старших детях. Аналог нянченью младенцев можно наблюдать и в поведении высших животных, ведущих стадный образ жизни. Например, у шимпанзе старшие детеныши играют с младшими, осуществляют взаимное обыскивание, охраняют малыша от других особей, переносят их на безопасное расстояние и т.д. В нянченье Г.Г. Филиппова выделяет два периода. Содержанием первого является налаживание эмоционально-личностного общения с младенцами первых шести месяцев жизни. Второй период предполагает осуществление ухода старшего ребенка за младшим, овладение инструментальной его стороной. Здесь формируется индивидуальный стиль эмоционального сопровождения ухода за младенцем. Сенситивным периодом для формирования установки на нянченье является возраст 6--10 лет. Именно тогда ребенок, ухаживающий за младенцем, получает возможность реализовать свою потребность в серьезной, взрослой, социально значимой деятельности, причем в привлекательной для него игровой форме и без принятия всей полноты ответственности за благополучие и здоровье малыша. Возникает вопрос -- почему подростковый возраст, по мнению автора, исключен из зоны сенситивности к нянченью? Ведь именно подросток приобретает необходимую техническую умелость и компетентность в уходе за младенцем, да и перспектива материнства для подростка, несомненно, значительно ближе, чем для младшего школьника. Дело в том, что без предварительного формирования опыта эмоционально-позитивного общения с младенцем переход к технической стороне ухода может вызвать у подростка неприятие и брезгливость, а необходимость отвлечения на заботу о младшем сиблинге, порождающая недостаток времени для общения со сверстниками, формирует установку в отношении младенца как помехи, препятствия на пути реализации собственных интересов, неприятной обузы. Именно такая установка нередко проявляется у молодых мам, казалось бы имеющих достаточный подростковый опыт ухода за младенцем в собственной прародительской семье.

Четвертый этап -- дифференциация мотивационных основ материнской и половой сфер -- приходится на период полового созревания. Главной задачей этого этапа становится интеграция ценностей половой жизни и материнства на основе их первоначального разделения. Психологические проблемы связи рождения ребенка и собственно сексуальных отношений, в частности внебрачной беременности и воспитания ребенка, предохранения от беременности и ее планирования, определяют развитие мотивационной и ценностно-смысловой сферы материнства.

Пятый этап -- взаимодействие с собственным ребенком -- включает несколько периодов, определяющих формирование материнской позиции в период беременности и ожидания ребенка и в период ухода за младенцем и его воспитания.

Наконец, шестой этап -- это формирование привязанности и любви к ребенку как к личности (начиная с раннего возраста). На этом этапе происходит развитие отношения матери к ребенку в направлении преодоления симбиотического типа отношений и дифференциации границ «Я» -- «ребенок». Оно синхронизируется с кризисом первого года жизни и перестройкой социальной ситуации развития ребенка раннего возраста в форме преодоления системы отношений «Пра--Мы» (Л.С. Выготский) и выхода в пространство субъектно- (личностно-) ориентированного сотрудничества ребенок -- взрослый.

Исследование девиаций материнского поведения [Брутман и др., 1994; Брутман и др., 2000; Радионова, 1996; Филиппова, 1999] обнаружило, что группу риска составляют женщины с устойчивым игнорирующим типом переживания беременности. Игнорирующий тип сложнее всего поддается коррекции и находит выражение в таких деструктивных характеристиках родительского отношения, как эмоциональное отвержение, авторитарность, директивность, гипопротекция и т.п.

Специальный интерес в связи с проблемой природы материнской любви (органическая/биологическая или культурно-историческая) представляют случаи отказа матерей от новорожденных детей. Отказ представляет собой крайний вариант отвержения матерью ребенка. Психологические особенности матерей-отказниц и причины отказа стали предметом исследования М.С. Радионовой и Ф.Е. Василюка. По его данным, в Москве 1--1,5% матерей отказываются от своих детей в родильных домах. В период с 1991-го по 1997 г. в Москве число социальных сирот увеличилось с 23 до 48% при общем снижении поступления детей в эти учреждения на 11% и приуменьшении показателей рождаемости фактически в полтора раза. Было показано, что - отказ матери от ребенка переживается как кризис, вызванный конфликтом мотивационно-потребностной сферы. Авторы выделили значимые компоненты структуры кризисной ситуации: сознательную установку матери на материнство или отказ от него, мотивы, реализующие неосознанные влечения, т.е. природное спонтанное влечение к материнству; трудности или проблемность социальной ситуации (негативное отношение близких к рождению ребенка; отсутствие материальных средств к существованию; необходимость продолжения учебы и т.д.). На основе противоречивого сочетания этих компонентов возникает кризис принятия женщиной материнской роли, находящий различные варианты своего разрешения. Причем основное значение при выборе того или иного варианта имеют личностные особенности матери. Авторы делают вывод о том, что отказ от ребенка возможен только при определенном личностном типе. В работе выделено четыре типа личности: инфантильный, реалистический, ценностный и творческий. Инфантильный тип личности выступает фактором риска отказа матери от ребенка, отказ носит импульсивный характер и представляет собой защитное действие. Для матерей инфантильного типа характерно амбивалентное или резко отрицательное отношение к ребенку («ребенок -- виновник моего несчастья»). Если все-таки ребенок принимается, то в его отношении устанавливается симбиотическая связь («ребенок -- часть меня»). В случае отказа от ребенка прослеживается неблагополучный анамнез -- мать в детстве была объектом отвержения и испытывала дефицит любви со стороны собственной матери. Стратегия переживания кризиса инфантильными матерями избегающая, поведение по типу вытеснения. В отношении беременности наблюдается своеобразная «агнозия»: женщина может узнать о своей беременности в середине, а то и в последней ее трети, часто -- от других. Как правило, она не задумывается о своем состоянии, пускает все на самотек, наконец, легко отказывается от ребенка непосредственно перед родами или сразу после. Никаких переживаний, конфликтов, угрызений совести.

Реалистический тип личности: отказ от материнства -- целенаправленный поступок. Рационально взвешиваются все «за» и «против». Во главу угла ставятся интересы самой матери. Отношение к ребенку инструментальное: если может быть полезен для получения благ и привилегий -- мать будет его воспитывать, если нет -- откажется. Например, не хватает ребенка для улучшения жилищных условий -- она приходит и забирает ребенка, хотя раньше категорически от него отказывалась. Стратегия -- рассудочная, рациональная; отношение к ребенку -- индифферентное, холодное. Психологическими особенностями такой матери являются низкий уровень природного влечения, материнской потребности и, как правило, низкий уровень эмпатии. В анамнезе: сдержанность и холодность в отношениях с близкими в собственной, прародительской семье. Отказ от ребенка происходит еще до родов или после них. Как правило, мать не испытывает ни сомнений, ни тяжелых эмоциональных переживаний. Тем не менее часто отказ юридически не оформляется -- на всякий случай, вдруг ребенок еще понадобится.

Для ценностного типа ценность материнства очень высока, социальная роль матери значима. Конфликт обусловлен отсутствием спонтанного влечения к материнству или трудными внешними обстоятельствами. Как правило, женщина рожает ребенка без мужа, без поддержки или в очень стесненных материальных и жилищных условиях. Кризис длителен, продолжается в течение всей беременности и после рождения ребенка. У матери констатируется высокий уровень эмоциональных переживаний. На этом фоне часто возникает чувство вины, и в результате ребенок становится объектом проекции негативных эмоций, отношение к нему амбивалентное. Стратегия -- колеблющаяся. Постоянная борьба мотивов, ситуация выбора, трудность принятия решения.

Для творческого типа личности отказ от ребенка маловероятен даже при самых неблагоприятных обстоятельствах. Социальная ценность материнства и природное к нему влечение велики. Отказ от материнства для таких матерей равносилен утрате или угрозе утраты смысла жизни. Отношение к ребенку -- безусловно эмоционально-положительное, он «свой», «человек, о котором я забочусь».

Причинами отказа от детей бывают нестабильность и угроза распада собственной семьи, материальная необеспеченность, личностная незрелость, искажения личностного развития, депрессивные и аффективные расстройства, отвержение собственными матерями в анамнезе матерей-отказниц [Брутман, Варга, Хамитова, 2000]. Депривация материнской любви, переживаемая отвергаемым ребенком, приводит к нарушениям в формировании материнской позиции в зрелости.

Таким образом, представленные данные свидетельствуют о том, что, признавая наличие природных предпосылок материнства, нельзя забывать о неоспоримости приоритета в детерминации характера эмоционального отношения к ребенку социально-исторических факторов.

2.3 Учет особенностей стилей семейного воспитания, типов родительской любви в процессе семейного психологического консультирования

Консультирование супружеских пар первоначально осуществлялось по юридическим и правовым, медицинским и репродуктивным, социальным аспектам семейной жизни и проблемам воспитания и обучения детей. Период с конца 1940-х до начала 1960-х гг. отмечен установлением и развертыванием практики оказания психологической помощи семье и супружеским парам. В 1930--1940-е гг. возникает особая практика консультирования супружеских пар, в которой фокус работы смещается с психических нарушений личности на проблемы общения и жизни супругов в семье. В 1950-е гг. утверждается практика и термин «семейная терапия». В отличие от психоанализа, где в центре внимания оказывались интрапсихические процессы, семейная психотерапия направлена на межперсональные, интерпсихические процессы и оптимизацию функционирования семьи как единого целого. В 1949 г. в США были выработаны профессиональные стандарты для проведения супружеского и семейного консультирования, а уже в 1963 г. в Калифорнии -- введены правила и нормы лицензирования для семейных консультантов [Brammer, Abrego, Shostrom, 1993]. Важным источником развития семейной психотерапии стало междисциплинарное взаимодействие психологии, психиатрии (М. Боуэн, С. Минухин, Дж. Джексон), практики социальной работы (В. Сатир).

Семейное консультирование представляет собой относительно новое по сравнению с семейной психотерапией направление оказания психологической помощи семье. Первоначально всеми основными открытиями и наработками эта область была обязана семейной психотерапии. Наиболее значимыми для развития семейного консультирования факторами стали: переориентация психоанализа на работу с семьей как в форме детско-родительских отношений, так и в форме совместной супружеской терапии в 1940-х гг.; начало разработки системного подхода Н. Аккерманом; создание Дж. Боулби теории привязанности; распространение бихевиоральных методов диагностики и терапии на работу с семьей и создание совместной семейной психотерапии В. Сатир. Благодаря значительным успехам семейной психотерапии и бурному росту спроса на ее услуги число членов Американской терапевтической ассоциации по браку и семье за десятилетие с 1978-го по 1986 г. удвоилось. Бурное развитие практики сделало востребованным и развитие научных исследований в области семьи, что привело к выделению самостоятельной особой психологической дисциплины -- психологии семьи. Параллельно развитию семейной психотерапии и семейной психологии шло интенсивное развитие сексологии, в которой главными вехами стали работы А. Кинси, В. Мастерса и В. Джонсона и начало консультирования в этой сфере семейных отношений [Кон, 1989].

В отечественной науке интенсивное развитие семейной психотерапии началось в конце 1960-х -- начале 1970-х гг. Однако еще в конце XIX в. возникло учение о «семейном лечении» различных психических расстройств и необходимости проведения семейной диагностики. Основоположником семейной терапии в России считают И.В. Маляревского, который в своем лечении психически больных детей и подростков исходил из необходимости специальной работы в рамках «семейного воспитания» с родственниками больных детей. Значительную роль в становлении отечественной семейной психотерапии сыграли ученые Психоневрологического института им. В.М. Бехтерева -- В.К. Мягер, А.Е. Личко, Э.Г. Эйдемиллер, А.И. Захаров, Т.М. Мишина. Эйдемиллер выделяет три основных этапа в развитии отечественной семейной психотерапии [Эйдемиллер, Юстицкис, 1999]. На первом -- «психиатрическом» -- этапе исследователи исходили из представления о семье как совокупности входящих в нее индивидуальностей, учет которых позволяет разработать рекомендации по оптимизации жизни семьи и каждого из ее членов. На втором -- «психодинамическом» (психоаналитическом) -- этапе фокусом терапии стали сформированные в детском возрасте неадекватные модели поведения, переносимые впоследствии личностью в супружеские и детско-родительские отношения в собственной семье. Наконец, третий этап -- системная психотерапия -- характеризуется синтезом системного подхода и психологии отношений В.Н. Мясищева и созданием оригинальной концепции патологизирующего семейного наследования (Эйдемиллер). Ведущим принципом семейной психотерапии, развиваемой в рамках этого направления, является принцип взаимной акцептации психотерапевта и семьи. Важным фактором развития семейной психотерапии, определившим становление семейного консультирования как особой психологической практики, в нашей стране явились работы В.В. Столина, А.А. Бодалева, А.С. Спиваковской, А.Я. Варги и др.

История семейной психотерапии и история семейного консультирования столь тесно переплетены и взаимообусловлены, что это дает основание ряду исследователей и практиков считать семейное консультирование разновидностью семейной психотерапии, имеющей отличительные признаки, границы и объем вмешательства [Эйдемиллер, Юстицкис, 1999]. Для решения вопроса о том, является ли семейное консультирование видом семейной психотерапии или качественно иной практикой оказания психологической помощи, необходимо уточнить содержание самого понятия «психотерапия», выявить сходство и различия консультирования и психотерапии. Проблема социального, научного и прикладного статуса, содержания и перспектив развития психотерапии в контексте становления психологической практики в современном обществе стала предметом глубокого и всестороннего анализа и оживленной международной дискуссии. Психотерапия (лечение души) рассматривается как особый вид межличностного взаимодействия, при котором пациентам, страдающим от болезни, оказывается профессиональная помощь психологическими средствами в решении связанных с ней психологических проблем.

Сегодня можно говорить о психотерапии в медицинском, социологическом, психологическом и философском аспектах. В философском аспекте психотерапия выступает как определенный вид общения между людьми, в социологическом -- как инструмент социального контроля и манипуляции сознанием и поведением людей, наконец в психологическом -- как метод психологического воздействия, обеспечивающий личностный рост, развитие и научение личности. В медицинском аспекте психотерапия есть система лечебного воздействия на психику больного и через психику на соматическое состояние и функционирование организма, а также на психологические проявления человека. Психологическое консультирование рассматривается как особый вид социального и межличностного воздействия, направленного на оказание психологической помощи клиенту, в котором специально обученный, компетентный и облеченный соответствующими социальными полномочиями консультант помогает клиенту в разрешении его проблем и трудностей психологического характера. Диалогическая природа психотерапии, равно как и психологического консультирования, позволяет моделировать в особой ситуации человеческую связь, отношения и взаимодействие как основу формирования психологических новообразований сознания и личности человека. Центральным и определяющим моментом в консультировании, как и в психотерапии, является общение терапевта с клиентом, реализуемое через установление терапевтической связи, помощь в исследовании проблемы и поиске путей ее решения, где мера активности терапевта значительно варьируется в зависимости от теоретической модели механизмов терапевтического воздействия. Принципиальное различие консультирования и психотерапии связано с каузальной моделью объяснения причин трудностей и проблем развития личности, ставшей объектом психологического воздействия. Соответственно, психотерапия ориентируется на медицинскую модель, в которой семья выступает важным этиологическим фактором, обусловливающим возникновение и патогенез личности, с одной стороны, и ее ресурсы жизнестойкости и устойчивости -- с другой. Так, в медицинской модели болезни акцентируется важность наследственного фактора и конституциональных особенностей человека, неблагоприятных средовых факторов в возникновении дисфункции семьи. Психотерапевт выступает «посредником» между клиентом (семьей) и проблемой, играя ведущую роль в ее разрешении. В модели консультирования в фокусе внимания оказываются задачи развития семьи, особенности ее ролевой структуры и закономерности функционирования. Консультант создает условия для организации ориентировки клиента в проблемной ситуации, объективирования проблемы, анализа ситуации, планирования «веера» возможных решений. Ответственность за принятие решения и его реализацию составляет прерогативу самого клиента, способствуя его личностному росту, жизнестойкости его семьи.