Персонология Мюррея

Мы рассмотрели систему рабочих понятий, разработанных Мюрреем для репрезентации диспозиций или стремлений индивида; кроме того, мы рассмотрели понятия, отображающие значимые события среды. Таким образом, теперь индивида можно в любой момент времени представить как сложный интеграт потребностей и прессов или векторов и ценностей, а также личностных структур, способностей, достижений, чувств. Но мы узнали и то, что "история организма есть организм", и это ясно указывает на то, что представлять индивида в отдельный момент времени явно недостаточно. Лонгитюдинальное исследование индивида - предмет первостепенной важности, и Мюррей много сообщает о путях психического развития.

Переменные, которые мы обсуждали, могут, разумеется, рассматриваться применительно к любому моменту развития. Однако в дополнение к этому Мюррей разработал более совершенное по сравнению с психоаналитическим представление о комплексах, дающее возможность отобразить особенно важные детские переживания. Хотя взгляды Мюррея по поводу развития испытали сильное влияние психоаналитической теории, он вводит новые параметры, а также проявляет исключительную изобретательность в разработке средств измерения некоторых важных переменных.

Обсуждение развития мы начнем с рассмотрения детских комплексов, за чем последует краткое изложение позиции Мюррея в отношении ряда теоретических проблем, включая проблемы наследственности и созревания, научения, социокультурных детерминант развития, уникальности индивида, роли бессознательных факторов, процесса социализации.

Детские комплексы

Если мы согласны с тем, что ранние события жизни являются чрезвычайно важными детерминантами взрослого поведения, то перед нами встает проблема эмпирического плана, связанная с тем, что эти события во многом предшествуют языковому развитию. Следовательно, обычные методы измерения и оценки неприменимы, и исследователь вынужден ориентироваться на внешнее наблюдение за ребенком и неопределенные реконструкции, которые может осуществить индивид после овладения языком. На основании этих двух источников были выделены несколько сфер переживаний, особенно важных для развития ребенка и, следовательно, взрослого. Мюррей считает, что это:

"...пять в высшей степени приятных состояний или форм активности, каждая из которых прерывается, фрустрируется или ограничивается (на определенном этапе развития) внешними силами: 1) безопасное, пассивное и зависимое существование в утробе матери (грубо прерываемое болезненным переживанием рождения); 2) чувственное удовольствие от сосания хорошей пищи из материнской груди (или бутылочки), покоясь на руках у матери в ситуации безопасности и зависимости (что прерывается отнятием от груди); 3) радость от приятных чувств, сопровождающих дефекацию (что ограничивается обучением правилам туалета); 4) приятные чувственные переживания, сопровождающие уринирование... и 5) захватывающее возбуждение вследствие генитальных фрикций (на что налагается запрет с угрозой наказания)" (1938, сс. 361-362).

Все это, как указывают психоаналитики, ставит перед растущим ребенком особые проблемы. Вклад Мюррея - разработка и уточнение ортодоксальных фрейдистских взглядов.

В случаях, когда влияние этих инфантильных переживаний на последующее поведение ясно и экстенсивно, мы говорит о комплексе. Предполагается, что актуально все индивиды обладают "комплексами" различной степени жесткости, и лишь в исключительных случаях это означает аномалию. С точки зрения Мюррея, комплекс - это "постоянный интеграт (выведенный из одного из вышеуказанных приятных состояний), который определяет (бессознательно) дальнейшей путь развития..." (1938, с. 363).

Мюррей дает определения и примерную спецификацию для рассмотрения пяти комплексов: клаустрального, орального, анального, уретрального и кастрационного. Каждый представляет результат событий, связанных с одной из обозначенных областей приятных переживаний.

Клаустральный комплекс представляет остатки внутриутробного, или пренатального, опыта индивида. Эту сферу опыта исследовали психоаналитики, включая Фрейда и Ранка. Мюррей свел эти идеи вместе, систематизировал их и предложил соответствующее обозначение. Он полагает, что под этим общим названием существует три особых типа комплекса:

"...1) комплекс, образующийся вокруг желания восстановить состояние, преобладавшее до рождения; 2) комплекс, центром которого выступает беспомощность и тревога относительно отсутствия поддержки; 3) комплекс, направленный с тревогой против удушения и ограничения" (1938, с. 363).

Дав общую спецификацию комплексов, Мюррей приступает к детальному рассмотрению симптомов или критериев, на основе которых можно определить каждый из трех типов клаустрального комплекса. Простой клаустральный комплекс (восстановление внутриутробных условий) характеризуется: катексисом клаустры (отгороженным наподобие матки местам), опекающих наподобие матери объектов, смерти, прошлого, сопротивлением изменениям, потребностями в пассивности, избегании ущерба, уединении и поддержке. Таким образом, возникает картина пассивного, зависимого человека, ориентированного на прошлое и в целом сопротивляющегося нововведениям и изменениям. Комплекс страха отсутствия поддержки проявляется в страхе перед открытыми пространствами, падениями, опасностью утонуть, землетрясениями, огнем, возможностью отсутствия семейной поддержки. Комплекс выхода соотносится с бегством или отделением и проявляется в катексисе открытых пространств и свежего воздуха, в потребности двигаться и путешествовать, стремлении к изменениям, в клаустрофобии и в сильной потребности в самостоятельности. Таким образом индивид, у которого проявляется этот комплекс, во многих отношениях противоположен обладателю простого клаустрального комплекса.

Оральные комплексы представляют дериваты ранних переживаний, связанных с кормлением, и вновь Мюррей предлагает рассматривать три особых субкомплекса, каждый из которых связан с ротовой полостью, но предполагает особый вид активности. Оральный комплекс поддержки включает оральную активность в комбинации с пассивными и зависимыми тенденциями. Наличие этого комплекса может быть установлено на основе оральных автоматизмов - например, сосания; катексиса оральных объектов - таких, как сосок, грудь, большой палец; компульсивным еде и питью; потребности в пассивности и поддержке; катексису опекающих объектов; подавлению агрессивных потребностей. Оральный комплекс агрессии предполагает сочетание оральной активности с агрессией и проявляется в оральных автоматизмах - например, кусании; катектировании твердых оральных объектов (мясо, кости); сильных агрессивных потребностях; амбивалентности в отношении властных фигур; проекции оральной агрессии (мир видится наполненным кусающими агрессивными объектами); в потребности избегать повреждений; боязни кусающих объектов; в заикании. Оральный комплекс отвержения включает сплевывание и отвращение к оральной активности и оральным объектам. Более специфически он обнаруживается в негативном катексисе определенной пищи, в низкой пищевой потребности, боязни оральных заражений и повреждений, рвотных позывах, потребности в уединении и самостоятельности, нелюбви к опекающим объектам.

Анальный комплекс - дериват событий, ассоциируемых с актом дефекации и обучением контролю над кишечником. Мюррей, вслед за Фрейдом и Абрахамом, полагает, что здесь можно выделить два особых комплекса, один из которых изначально связан со склонностью к испражнению, а другой - со склонностью к сдерживанию. Анальный комплекс сдерживания включает основополагающий катексис в отношении фекалий, но это скрыто за видимым отвращением, стыдливостью и негативной реакцией на дефекацию. Этот комплекс ассоциируется с анальной теорией рождения и анальной сексуальностью, а также с потребностью в самостоятельности, хотя в этом случае самостоятельность проявляется скорее в сопротивлении внушению, чем в поиске независимости и свободы. Разумеется, при этом комплексе воспроизводится знаменитая фрейдовская триада "бережливость, чистота, упрямство", предложенная как характеристика "анального характера". Анальный комплекс отвержения предполагает понос и катексис фекалий и в дальнейшем - потребность в агрессии, в частных случаях включает склонность к беспорядку и грязи; анальную теорию рождения, потребность в самостоятельности, анальную сексуальность.

Поначалу Мюррей (1938) считал уретральный комплекс сравнительно менее важным. Первоначально он указывал, что к этому комплексу относится мочеиспускание в постель, уретральное загрязнение и уретральный эротизм. Последующие исследования убедили его в том, что для многих людей эта сфера обладает чрезвычайной значимостью, и он дал подробное описание этого комплекса и предложил ряд средств для его измерения, хотя эти материалы по настоящее время не опубликованы. Он также предложил называть этот синдром комплексом Икара - по имени мифологического персонажа, вопреки совету отца подлетевшего слишком близко к солнцу, в результате чего расплавились его искусственные крылья, и он погиб. Подробная история американского Икара опубликована (Murray, 1955). Недавно он указал, что икарический индивид обычно проявляет такие свойства, как катексис огня, энурез в прошлом или настоящем, стремление к бессмертию, сильный нарциссизм и высокие амбиции, исчезающие при неудачах.

Кастрационному комплексу в первых работах Мюррея также уделялось меньше внимания, чем трем рассмотренным вначале. Он полагает, что этому комплексу следует придавать смысл и значение, более ограниченные, чем те, что придает психоанализ:

"Нам кажется, что лучше свести термин "кастрационный комплекс" к его буквальному значению: тревога, побуждаемая фантазиями относительно пениса. Этот комплекс встречается достаточно часто, но не представляется возможным считать именно его источником невротической тревоги. Обычно он возникает как результат фантазий, связанных с инфантильной мастурбацией" (1938, с. 385).

Любой из этих комплексов может существовать на протяжении жизни человека в форме характерных черт, то есть характерных способов поведения.

Генетические детерминанты и факторы созревания

В последних изложениях своих взглядов Мюррей (1968b) отводит в развитии личности важную роль генетическим факторам и факторам созревания. Он полагает, что генетически обусловленные процессы созревания отвечают за программирование последовательности эпох индивидуальной жизни. Во время первой эпохи, включая детство, отрочество и юность, возникают и множатся новые структурные композиции. Средние годы отмечены консервативными рекомпозициями уже возникших структур и функций. Заключительная эпоха, старость, связана с уменьшением способности формирования новых композиций и способности рекомпозиции, постепенной атрофией существующих форм и функций. В рамках каждого периода существуют бесчисленные "меньшие" программы событий, связанных с поведением и переживаниями, и эти события протекают соответственно генетически обусловленным процессам созревания.

Мюррей приписывает эти особенности развития метаболическим процессам. В первую эпоху анаболизм превышает катаболизм; во вторую они примерно равны; в третью катаболизм превышает анаболизм. Мюррей принимает метаболическую модель, поскольку "она согласуется с концепцией реальности, которая может быть выражена не в терминах пространственных структур материи как таковых, а в терминах взаимозависимых действующих свойств материи - то есть в терминах процесса, времени, энергии" (1968b, с. 9). Более того, эта модель позволяет рассматривать прогресс, творчество, само-актуализацию, которые ускользают от чисто психоаналитического подхода.

Научение

При обсуждении научения генетические факторы не могут быть проигнорированы - Мюррей считает их ответственными за наличие в мозге центров удовольствия (гедонического) и неудовольствия (ангедонического). Научение же состоит в обнаружении того, что порождает в индивиде удовольствие, а что - неудовольствие. Есть несколько способов классификации этих гедонических и ангедонических генераторов. Они могут быть ретроспективными (воспоминания о прошлых переживаниях - радостные или болезненные), спективными (текущий опыт) или проспективными (антиципация будущих удовольствий или страданий). Генераторы, действующие в настоящее время, могут быть классифицированы в зависимости от того, локализованы они преимущественно в личности, в среде или в межличностных взаимодействиях. Далее, эти генераторы можно разделять на подгруппы. Например, в личности генераторы могут быть локализованы в теле, в некотором эмоциональном центре мозга, в психическом процессе определенного типа или в "голосе совести". Мюррей не слишком приемлет положение о том, что в развитии личности главную роль играет навык. Индивид - не порождение навыков; он постоянно ищет новых путей самовыражения, жаждет новых форм стимуляции, идет на риск, стремится к новым достижениям, способен к изменениям на основе духовных озарений (1968b, с. 12).

Социокультурные детерминанты

Мюррей, в отличие от большинства теоретиков, с трудом уходящих от психоаналитической теории, очень взвешенно приписал ведущую роль факторам среды. Мы уже видели, что он, в отличие от большинства исследователей мотивации, создал развернутую систему понятий (прессы) для репрезентации окружения индивида. Частично он сделал это исходя из теории Дарвина, согласно которой эволюционной единицей является не индивид, а группа. Выживание наиболее приспособленного соотносится с соперничеством групп. Соответственно, пишет Мюррей, "эта теория групповой эволюции помогает нам понять, почему человек является социальным... существом, и почему он, будучи социальным существом, одновременно гуманен и жесток" (1959, с. 46). Далее, он часто обращается к положению о том, что путь развития невозможно адекватно понять, не рассмотрев полностью социальные условия, в которых протекает процесс развития. Соответственно, его понятия "событие" и "тема" подразумевают интеракционистские убеждения - веру в то, что полное понимание поведения возможно лишь тогда, когда адекватно представлены и субъект, и объект. Из этих рассуждений следует, что Мюррей принимает и подчеркивает важность "полевого" подхода к поведению.

Уникальность

Несмотря на свой интерес к общим категориям анализа, Мюррей всегда принимал как очевидное уникальность каждого человека и даже каждое поведенческое явление. Его уважение к принципам натуралистического наблюдения, а также талант литератора позволяют ему понять и тонко выразить неповторимость и неуловимую сложность каждого человека или события. Вот его слова:

"Каждое событие оставляет за собой некий след - новый факт, зародыш идеи, переоценку чего-либо, большую привязанность к кому-то, небольшое совершенствование умения, возрождение надежды, новый повод для уныния. Так - иногда медленно, трудно улавливаемыми шагами, а иногда внезапно, броском вперед или падением, - человек изменяется день ото дня. Изменяются и его знакомые; так что можно сказать, что, когда он кого-то из них встречает, оба они уже не те, что прежде. Короче говоря, каждое событие в каком-то отношении уникально" (1953, с. 10).

Бессознательные процессы

Среди академических психологов Мюррей был одним из первых, кто понял роль коварных и вездесущих бессознательных детерминант поведения (1936). Как мы видели, в первом своем главном теоретическом труде (1938) он пояснил, что не все регнантные процессы имеют сознательные корреляты, и - естественно - те, что таковых не имеют, детерминируют человеческое поведение так, что сам человек об этом не знает. Дело не только в том, что индивид не знает об определенных тенденциях, но, что важнее, некоторые из них активно защищены и отделены от сознания. Таким образом, Мюррей не только признает роль бессознательных детерминант поведения, но также признает действие выделенных Фрейдом механизмов вытеснения и сопротивления. 

Процесс социализации

Мюррей полагал, что человеческая личность - своего рода компромисс между собственными импульсами индивида и требованиями и интересами других людей. Требования других коллективно представлены институтами и культурными стереотипм, которым подвержен индивид, и процесс, посредством которого собственные импульсы согласуются с этими силами, обозначается как процесс социализации. Конфликты между индивидуумом и принятыми социальными стереотипами разрешаются благодаря тому, что индивид так или иначе подчиняется групповым стереотипам. Лишь иногда - и это относится к особым индивидуумам - человек может вносить изменения в культурные стереотипы так, чтобы конфликт был ослаблен. По большей части более податлива именно личность, и конфликт обычно разрешается через изменения в человеке.

Важный элемент социализации - развитие адекватного Сверх-Я. Как мы уже видели, интернализируя определенные аспекты авторитарных фигур, с которыми взаимодействует человек, он вырабатывает внутреннюю структуру, служащую для поощрений и наказаний в случаях поведения, соответствующего или не соответствующего культурным стереотипам с точки зрения этих авторитарных фигур. Предполагается, что родители - как наиболее значимые авторитарные фигуры - являются главными агентами процесса социализации. Эффективность родительского поощрения за одобряемое поведение и наказания за неодобряемое во много определяет успешность социализации. Важная составляющая социализирующей роли родителей - формирование отношений взаимной привязанности с ребенком, когда контроль за детским поведением осуществляется простым одобрением или неодобрением.

Социализация имеет и негативные черты. Индивид может быть сверхсоциализированным, но ведь все общество может быть подвергнуто таким социальным процессам, которые препятствуют продуктивной жизни, расслабляя человека. Как считает Мюррей, человек в основе своей - животное, и в той мере, в какой общество низвергает эту фундаментальную биологическую природу, оно может разрушить ту спонтанность и энергию, которая существенна для наиболее важного в человеческом продвижении.

Типичные исследования. Методы исследования

Мы уже отмечали оригинальность исследований Мюррея, и поэтому очень трудно достаточно полно представить проведенные и вдохновленные им исследования. Прежде чем обратиться к обзору отобранных нами репрезентативных исследований, очень кратко охарактеризуем специфические черты подхода Мюррея к исследованию личности. Более подробно представления Мюррея о том, как следует изучать личность, заинтересованный читатель найдет в его работах (1947, 1949b, 1963).

Интенсивное изучение небольшого количества здоровых субъектов

Крупношкальные исследования человеческого поведения, в которых выявляются групповые тенденции или общие отношения, крайне бедно характеризующие каждого члена группы, представляют очень ограниченные возможности для понимания человеческого поведения. Мюррей, обладающий мудростью натуралиста и клинициста, убежден, что адекватное понимание поведения требует полного и детального изучения индивидуумов. Так же как изучение историй болезни оказало несравненную помощь медицине, так и будущее психологии связано с готовностью исследователей отдавать время и силы изучению индивидуальных случаев. Групповые отношения важны тогда, когда их изучение сопровождается изучением внутригрупповых девиаций и условий, из сопровождающих или вызывающих. Данные о том, что характеризует 80% группы, немногого стоят без объяснения того, почему остальные 20% этому не соответствуют. Постоянное внимание Мюррея к этому аспекту исследования - часть его вклада в методику исследовательской работы.

Если нас интересует индивидуальный субъект и волнуют причины того, что он - исключение из общего правила, то очевидно, что мы должны располагать максимумом информации о каждом субъекте. Таким образом, позиция Мюррея неизбежно привела его к интенсивному изучению субъектов, а это естественно приводит к тому, что уменьшается количество субъектов, которых можно подвергнуть обследованию в тот или иной момент времени, и в целом к уменьшению числа исследований, которые может провести один человек за определенное количество лет.

Другой отличительной чертой его исследований было то, что но настаивал на изучении здоровых индивидов в естественной обстановке. В целом интенсивное изучение индивидуальных случаев было прерогативой клиники, где патология пациентов делала их предметом особого интереса: необходимость информации об индивидуумах обусловливалось требованиями диагностической и терапевтической целесообразности. Таким образом, выбор Мюрреем здоровых субъектов, оказавшихся в центре его исследований, явился дополнением к клиническому методу изучения историй болезни.

Мюррей (1958) считает, что задача персонолога - объяснение и предсказание поведения индивида в повседневной жизни. По этой причине он (персонолог) не может удовлетвориться предсказаниями, сделанными на основе лабораторных экспериментов, а также попытками понять индивида на основе использования тестов, валидизируемых относительно друг друга.

Он явился и одним из пионеров в области междисциплинарного сотрудничества в исследовании личности. В персонал Гарвардской психологической клиники входил психиатры, психологи, антропологи и представители других дисциплин, что в то время не было общепринято.

Диагностический консилиум

Мюррей большое внимание уделял роли наблюдателя или психолога как инструмента психологического исследования. Хотя для оценки личности можно использовать рейтинговые шкалы, системы категорий, психологические тесты, тем не менее основой для всего этого является наблюдение, осуществляемое исследователем или клиницистом. В связи с этим "корневым" статусом наблюдателя Мюррей убежден, что больше внимания следует уделять его надежности, предпринимать более серьезные усилия, направленные на повышение способностей наблюдателя. Эти рассуждения привели его к представлению о психологе как "точном инструменте" психологического исследования.

Одно из очевидных средств контроля за наблюдением, повышения его качества - располагать множеством наблюдателей, исследующих одно и то же под одним углом зрения. Так, использование нескольких исследователей для изучения одного и того же индивида или одних и тех же индивидов дает замечательные преимущества в плане снятия ограничений, обусловленных предубеждениями отдельных наблюдателей или специфичностью данных. Такое групповое наблюдение не только совершеннее индивидуального, но повышает способности каждого участника наблюдения, обостряя их за счет корректирующей функции наблюдений, осуществленных другими.

Эти размышления привели Мюррея к созданию диагностического консилиума, в состав которого входит много наблюдателей, изучающих объект с различных точек зрения, что предполагает возможность итогового обсуждения и синтеза информации, полученной с различных позиций, каждая из которых имеет свои преимущества. После периода индивидуальных наблюдений, во время которого каждый наблюдатель изучает субъекта с помощью собственных методик, по поводу каждого субъекта организуется конференция. В это время каждый наблюдатель предоставляет вниманию других свои данные и интерпретации, а те могут своими данными и интерпретациями внести в отчет модификации или поддержать его. В каждом случае ответственность за согласование и синтез несет один исследователь, но каждый член консилиума имеет неограниченные возможности собственного вклада в общий продукт.

Инструментарий

Ни один современный психолог не внес столь значительного вклада в дело личностных измерений, как Мюррей. Он изобрел множество оригинальных средств диагностики, из которых лишь небольшое число систематически используется. Книги "Explorations in personality" и "Assessment of men" иллюстрируют оригинальность и разнообразие инструментария, непосредственно созданного Мюрреем или того, на создание которого он повлиял. Одно из этих средств, "Тест тематической апперцепции", стал, вслед за тестом Роршаха, наиболее широко используемой в настоящее время проективной методикой (Lindzey, 1961; Murstein, 1963; Zubin, Eron & Schumer, 1965).

Почти весь инструментарий Мюррея соответствует его фундаментальному убеждению в том, что наиболее глубокое понимание человеческого поведения возможно не на основе изучения животных или изучения человека в жестоко ограниченных условиях, но на основе комплексного изучения индивидуального поведения. Иными словами, Мюррей отстаивал необходимость сбора разнообразных данных, отражающих, как предполагается, широкий спектр поведенческих тенденций и способностей. Он был убежден, что имеет дело с организмом, умеющим говорить, и этим следует пользоваться в полной мере. В отличие от биолога, зоолога или физика, психолог имеет дело с субъектом, который может многое поведать о внутренних процессах, привлекающих внимание внешних событиях, основных детерминантах поведения. Правда, к этим сообщениям следует относиться очень осторожно, и о них не всегда можно судить по первому впечатлению, однако они составляют решающий начальный момент в попытке проникновения в секреты человеческого поведения.

Естественно, что Мюррей, столь большое внимание уделявший субъективному, должен был стать пионером в создании инструментария, предназначенного для исследования содержания сознания субъекта во всей его полноте. Разработанные им средства, как правило, не ограничивают возможные ответы субъекта заданными категориями, но предоставляют возможность - и поощряют это - разнообразных субъективных проявлений. Воображение, фантазия имеют полное право на существование, и создателем данных методик это предусмотрено. Исследователь получает многообразные данные, что одновременно вдохновляет и пугает своей сложностью.

Статус в настоящее время. Общая оценка

Мы уже видели, что теоретические представления Мюррея постоянно пересматривались и модифицировались. Тем не менее, даже на фоне этих изменений некоторые элементы оставались стабильными. Он никогда не терял глубокого интереса к мотивации, никогда не был склонен отказываться от описательного похода и таксономий. Равным образом в его теории постоянно подчеркивалась важность бессознательных источников мотивации, на протяжении всего развития теории четко обозначалась связь психических процессов с процессами мозга.

Воззрения Мюррея оказались полезны не только для его учеников, но и для многих других исследователей и клиницистов, интересующихся проблемами психологии личности. Широкое применение нашли предложенные им представления о потребности и прессе, особенно среди клиницистов и исследователей, пользующихся тестом тематической апперцепции. Очень немногие из тех, кто пробовал классифицировать человеческое поведение, не воспользовался в той или иной степени классификациями Мюррея. Мы уже отмечали его глубокое влияние на современные методы и процедуры оценивания личности. Для современных разработок в данной области его труды имеют большое значение в методическом и содержательном плане. Помимо личного вклада Мюррея, не менее важной была его способность заинтересовать, взволновать, вдохновить учеников и коллег. Его энтузиазм и убежденность, переданные ученикам, без сомнения в значительной степени определили их роль в развитии психологии личности.

Какие же стороны его теории оказывались наиболее влиятельны? Возможно, самой яркой отличительной чертой воззрений Мюррея является, как отмечалось ранее, внимательное и тонкое отношение к проблемам мотивации. В последнее время у части исследователей можно наблюдать тенденцию подходить к мотивации с двух крайних позиций. В одном случае поведение соотносится с замечательно малым числом основных мотивов, и все видится как следствие их действия. В другом случае принимается положение, что число этих мотивов - легион и что мотивы индивида столь сложны и уникальны, что невозможно выделить те, что относятся более, чем к одному человеку. В таком случае отвергается целесообразность любой классификации мотивов. Очевидно, что позиция Мюррея - промежуточная. Он признает сложность человеческой мотивации и твердо отстаивает точку зрения, согласно которой недостаточно обозначение двух, трех, четырех или пяти генеральных мотивов. Однако он настаивает на том, что можно выделить мотивы сущностные, общие, и на их основе продуктивно представить поведение всех или большей части индивидов в рамках определенных групп. Таким образом, он как на реальность смотрит на возможность создания системы конструктов, которая соответствовала бы сложности человеческого поведения, но при этом столь определенной, что могла бы использоваться в исследовательских целях. Результатом, как мы видели, явилась классификация мотивов, которая, вероятно, подтвердила свою пользу более, чем любая с ней сопоставимая. Достаточно бросить взгляд на огромное количество работ, посвященных проблемам, связанным с потребностью в аффилиации и потребностью в достижении (например, Atkinson, 1958), чтобы составить представление о том импульсе, который придал Мюррей исследованиям в области человеческой мотивации.

Теория и исследования Мюррея сыграли решающую роль в том, что академические психологи всерьез заинтересовались психоаналитической теорией. В то время, когда Мюррей появился в Гарвардской психологической клинике, психоанализ для психологии был чем-то вроде чужака или браконьера. В последующие годы Фрейд был признан как один из интеллектуальных титанов нашей области, и в значительной мере это можно рассматривать как результат следования психологов примеру Мюррея.

Как мы уже видели, уникальность этой теории в том, что в ней одновременно подчеркивается важность и каждого организма, и того контекста, в котором в данное время разворачивается поведение. В современной психологии, где большинство теоретиков сознательно выдвигают на первый план поле, существующее в данный момент, или же обращаются к прошлому как единственному ключу в понимании поведения, поистине здраво стоять на позиции, воздающей должное тому и другому классам детерминант. Интерес Мюррея к полю или среде, в которой разворачивается поведение, привел к появлению системы понятий, описывающих прессы, что позволяет исследователю рассматривать и воспринимаемую среду, и среду объективную. Одно дело - говорить о значении среды вообще, и совсем другое - взять на себя трудную задачу определения категорий, при помощи которых можно представить важные аспекты среды. Мюррей - из тех немногочисленных теоретиков, кто на это отважился.

Негативные стороны теории Мюррея - во многих отношениях зеркальное отражение позитивных. Критика в ее адрес в значительной степени связана с ее оригинальностью, сложностью, попыткой охватить все, что возможно. Мы уже говорили, что самое серьезное обвинение в адрес любой теории заключается в том, что она не стимулирует исследований. Критик может установить, что в системе Мюррея наличествует четкая система понятий, связная система эмпирических определений, но нет ясно обозначенной системы психологических допущений, связанных с этими понятиями таким образом, чтобы возможно было вывести эмпирические следствия.

В защиту теории Мюррея следует сказать, что ее допущения и представления обогатили общую точку зрения относительно поведения, что, несомненно, во многом связано с той специфической манерой, в которой осуществлялся подход к конкретным исследовательским проблемам. С большинством таких проблем соотносимы и нашедшие определение переменные. Было бы вполне оправданным сказать, что в настоящее время это - практически все, на что способны теории личности.

По мнению некоторых критиков, теория эта столь объемлюща, что не дает возможности применить ее к более ограниченной или специализированной точке зрения. Таким образом, те самые качества, которые делают эту теорию комплексной и одновременно защищают ее от обычного рода упреков, выдвигаемых против теорий личности, могут, соединяясь, снижать эффективность теории; такую точку зрения трудно опровергнуть. Это выглядит так, как если бы теория говорила столь о многом, что невозможно четко и уверенно сказать ни о чем конкретном, и это приводит к тому, что "единичное" выпадает из теории - или же к тому, что теория несовместима с остальными.

Несмотря на широту и многообразие теоретических построений Мюррея, ясно, что мотивации он уделял больше внимания, чем научению.

Это позволило некоторым критикам высказаться в том смысле, что в рамках теории Мюррея невозможно рассмотреть трансформацию и развитие мотивов. Хотя его классификация мотивов чрезвычайно полезна, как и методы измерения мотивации, он относительно мало говорит о процессе развития мотивов.

Тщательность и тонкость предложенной Мюрреем таксономии привели к столь замечательным различениям и подробным классификациям, что некоторые исследователи полагают такой подход к поведению неоправданно сложным. Действительно, количество им предложенных разнообразных категорий, вкупе с тенденцией к частым их модификациям и последующему введению новых терминов, создает для неподготовленного читателя существенные трудности. Хотя можно сказать, что задача таксономиста - точно отразить реальность, а вовсе не осчастливить читателя, следует признать, что многие предложенные Мюрреем переменные не нашли четкого и длительного приложения в эмпирической деятельности.

В целом в современном психологическом мире работы Мюррея не модны. В нем слишком много поэзии и слишком мало позитивизма. Ему комфортно в мире собственного воображения, он любит свободно размышлять о том, что невозможно непосредственно перевести на язык эмпирики, и стремится поделиться своими спекуляциями с читателем. Все это мешает немедленному принятию теории профессионалами, все еще переживающими свое "подвешенное" положение между естественными науками и гуманитарными. Среди сторонников экспериментального подхода наблюдается склонность игнорировать - как чисто субъективные - проблемы, поднятые теми их современниками, кто предпочел не быть связанным строгими методами и методиками. Таким образом, понятно, что многие исследователи сочли труды Мюррея недостаточно почтительными по отношению к эксперименту и погрязшими в сложных рассуждениях, предлагаемых как необходимые для адекватного понимания человеческого поведения.

Общая оценка вклада Мюррея требует отношения и к теории, и к человеку, и к его исследованиям. Несомненно, что все это внесло в исследовательскую сферу (очень в том нуждавшуюся) живую, оригинальную ноту. На долгом пути теоретического и эмпирического прогресса злейшим его врагом была фиксация на стабильном, но тривиальном, - и не было более безжалостного критика тривиальности в исследованиях личности и представлениях о ней, чем Генри Мюррей.

Размещено на Allbest.ru