История психологии

Современник и свидетель успехов софистического движения, Сократ оказался одновременно представителем известных особенностей софистики -- таковы публичность преподавания, применение формы спора или беседы для выяснения вопроса, некоторые черты скептицизма и т. д. -- и борцом против нее.

Слушавший ученика Анаксагора Архелая, хорошо знакомый с учениями о природе своих предшественников и современных софистов, Сократ в зрелый период своей деятельности отвергает вопросы, которыми дотоле занималась философия: о первоначалах, об их числе и природе, о возникновении и строении мироздания и т. д. Противоречия, в которых запутались философы, пытавшиеся ответить на эти и подобные вопросы, доказывают, по Сократу, будто решение их недоступно познанию. Характеристика метода

Далее беседа переходит в рассмотрение вопроса, кого следует называть друзьями, Я кого -- врагами. Но у нас уже имеется достаточно данных, чтобы охарактеризовать -- с логической точки зрения -- метод Сократа. По ранним диалогам Платона мы можем составить ясное и точное представление о том, чем была «диалектика» Сократа. Сократ несомненно дал толчок к развитию в философии учения об общем понятии. Однако от толчка до выяснения диалектической функции общего понятия дистанция оставалась еще значительной. Сократ не прошел этой дистанции не по недостатку проницательности, а потому, что весь его интерес был сосредоточен не на области общей теории диалектики, а на области этики. Диалектика Сократа есть только пропедевтика его этических исследований. Тем не менее, в ранних диалогах Платона сократовская диалектика получила характеристику рельефную и яркую. Более того, с известными предосторожностями мы можем для этой характеристики использовать не только первые по времени диалоги Платона, но даже и диалоги более позднего периода. Условие такого использования -- исключение из характеристики сократовской диалектики отнюдь не всего, что об этой диалектике рассказывает нам Платон, а только ее специфически платоновских черт. Это прежде всего теория запредельных миру «идей», а затем трактовка вопроса о знании и его видах. Но многие черты философских воззрений Сократа, как их изображает Платон не только в «Лахесе», «Хармиде», но и в «Федре», «Федоне», «Меноне», а также в первой книге «Государства», принадлежат подлинному Сократу и дышат тем же реализмом, каким дышит изображение Сократа на прогулке с Федром («Федр»), на пиру у Агафона («Пир»), в тюрьме («Федон»).

В полном согласии с тем, что нам сообщает Ксенофонт, Сократ, выведенный Платоном в его диалогах, выясняет связь между диалектикой и собственно логическими операциями разделения на роды и виды. Руководимое Сократом философское исследование имеет целью прежде всего установить значение того или иного широкого родового термина (например, «мужества», «справедливости» и т. п.). Вопросы, которые ставит Сократ и с помощью которых он исследует это значение, формулируются так, что они приводят ответы на них, предлагаемые собеседником Сократа, к явному противоречию. Определение термина вступает в противоречие либо с различными единичными предметами, явлениями, свойствами и случаями, которые этот термин не должен охватывать, но которые он охватывает, либо, наоборот, с другими, которые он должен охватывать, но которых он не охватывает. Своими различными ответами собеседник все вновь и вновь ввергается в противоречия. Эти противоречия принуждают его признать или то, что он не достиг точного и ясного понятия о свойстве, общем для различных частных факторов, охватываемых исследуемым общим термином, или то, что такого общего свойства вообще не существует и что полученное обобщение только чисто словесное и ложное.

И в том и в другом случае Сократ сообщает мыслям собеседника направление, которое ведет к поправке оказавшегося несостоятельным обобщения, и подводит таким образом собеседника к тому, что Платон называет «видеть единое во многом или многое в едином». Другими словами, Сократ предвосхитил то, что впоследствии Платон и Аристотель описали как двойной путь диалектического процесса -- расчленение единого на многое и соединение многого в единое.

Первую задачу -- самую важную и существенную -- Сократ выполнял прямо -- аналитической цепью вопросов; вторую он редко брался выполнять прямо, но старался вооружить и возбудить ум слушателя так, чтобы последний мог сделать это сам. Это единое и многое обозначает логическое распределение разнообразной материи по родовым терминам -- при ясном понимании атрибутов, подразумеваемых под каждым термином или им сообозначаемых, -- так, чтобы различать те частные факты, к которым он реально применяется.

Трудность отделения сократовского ядра диалектики от содержания, которое понятие диалектики приобретает у Платона, состоит в том, что учение Сократа об общем как о реальном основании определения было усвоено Платоном в его теории идей. Зачастую грань между обоими учениями становится неуловимой, и значение платоновской идеи неопределенно колеблется между логическим видом и сущностью.

Неотделимость диалектики Сократа от его учения об определении понятия надежно засвидетельствована сообщениями Ксенофонта и опирающегося на него Аристотеля. Ксенофонт не только указывает на значение, которое имело определение понятия в диалектике Сократа, но и отмечает, что именно в определении понятия Сократ видел раскрытие сущности вещи. По сообщению Ксенофонта, само слово «диалектика ( dialecesqai )» Сократ выводил из того, что люди, совещаясь в собраниях, «разделяют предметы по родам» [Воспоминания, IV, 5, 12]. «Сократ, -- поясняет Ксенофонт, -- держался такого мнения: если кто знает, что такое данный предмет, то он может объяснить это и другим; а если не знает, то нисколько не удивительно, что он и сам ошибается, и вводит в ошибку других» [Воспоминания, IV, 6,1].

Такое определение понятий -- необходимый путь, ведущий к диалектике. Поэтому, поучал Сократ, надо стараться как можно лучше подготовиться к этому и усердно заниматься этим: «Таким путем люди становятся в высшей степени нравственными, способными к власти и искусными в диалектике» [Воспоминания, IV, 5; 12]. Едва ли не сильнее всего мысль Сократа о решающем

значении определения понятия для этического поведения человека выражена в диалоге Платона «Протагор». Мысль эту развивает здесь не кто иной, как сам Сократ, выведенный в числе действующих лиц диалога. Сократ в «Протагоре» -- несомненно не просто литературная маска. Диалог написан в то время, когда точка зрения Сократа была и точкой зрения Платона. В одном месте диалога рассматривается вопрос, есть ли в знании сила. способная руководить людьми. Вопрос этот Сократ формулирует чрезвычайно четко: «Ну-ка, Протагор, открой мне вот какую свою мысль: как относишься ты к знанию? Думаешь ли ты об этом как большинство людей, или иначе? Большинство считает, что знание не обладает силой и не может руководить и начальствовать... Несмотря на то, что человеку нередко присуще знание, они полагают, что не знание ими управляет, а что-либо другое: иногда страсть, иногда удовольствие, иногда скорбь, иной раз любовь, а чаще -- страх... Таково ли, примерно, и твое мнение о знании, или ты полагаешь, что знание прекрасно и способно управлять человеком, так что того, кто познал хорошее и плохое, ничто уже не заставит поступать иначе, чем велит знание, и разум достаточно силен, чтобы помочь человеку?» [Протагор, 352 ВС]. Особенно большой ошибкой Сократ считает ошибку большинства людей, утверждающих, «будто многие, зная, что лучше всего, не хотят так поступать, хотя бы у них была к тому возможность, а поступают иначе» [там же, 352 D].

В ходе развития диалога Сократ вынуждает своих оппонентов, которым он возражает от своего имени и от имени Протагора, признать смехотворным их утверждение, «будто нередко человек, зная, что есть зло, и имея возможность его не совершать, все-таки совершает его» [там же, 355 А]. Сократ полагает, что во всех случаях, когда перед действующим или определенным к действию человеком возникают альтернативы, выбор производится на основе знания. «Тут во всяком случае речь идет о знании» [там же, 357 С]. И наоборот, те, кто ошибается в выборе между благом и злом, «ошибаются по недостатку знания» [там же, 357 D]. А ошибочное действие без знания совершается «по неведению» [там же, 357 Е]. В конце диалога Сократ, начавший с утверждения, будто добродетели нельзя научить, приходит к противоположному утверждению, что «все есть знание: и справедливость, и рассудительность, и мужество» [там же, 361 В].

Вслед за Ксенофонтом и Платоном тесную связь между этическим учением Сократа и его диалектикой -- с центральным для нее учением об определении понятия -- указал Аристотель. Связь эту Аристотель подчеркнул, желая, по-видимому, выделить исконно принадлежащее Сократу в его нравственном учении, а также попутно выявить сократовские элементы учения Платона. «Так как Сократ, -- сообщает Аристотель, -- занимался исследованием этических вопросов, а относительно всей природы в целом его совсем не вел, в названной же области [этической], искал всеобщего и первый направил свою мысль на общие определения, то Платон, усвоивши взгляд Сократа... признал, что такие определения имеют своим предметом нечто другое, а не чувственные вещи, ибо нельзя дать общего определения для какой-нибудь из чувственных вещей, поскольку вещи эти постоянно изменяются. Идя указанным путем, он подобные реальности назвал «идеями», а что касается чувственных вещей, то о них [по его словам] речь всегда идет отдельно от «идей» и [в то же время] в соответствии с ними, ибо все множество вещей существует в силу приобщения к одноименным [сущностям]» [Met., 1,6, 987 в 1 -- 10; 7, с. 29].

Впоследствии в трактате «О частях животных» Аристотель напомнил, что в эпоху Эмпедокла «о сути бытия» и об определении сущности не имели понятия, и коснулся этого впервые Демокрит «не как необходимого для рассмотрения природы, а просто будучи приведен к этому самим делом» [О частях животных, 642 А, 27 -- 28]. «Во времена Сократа, -- продолжает Аристотель, -- это направление возросло, а исследование природы остановилось и люди философствующие обратились к полезной для жизни добродетели и политике» [там же, 642 А, 28 -- 31].

Таким образом, Аристотель примыкает к тому взгляду на роль Сократа в разработке диалектики, которого придерживались Ксенофонт, Платон и школа Платона. Сократ для него, как для Ксенофонта и для членов Академии, -- основатель философии понятий, первый философ, признавший, будто «сущность» вещи коренится в понятийном всеобщем. Источником платоновской теории «идей» Аристотель считает указанные Сократом приемы установления общих определений. Из «физиков» (натурфилософов) до Сократа «слегка подошел к этому» только Демокрит, давший определение теплого и холодного. 'Еще раньше это делали для немногих вещей пифагорейцы, поставившие свои понятия в связь с числами.

В отличие от всех этих своих предшественников Сократ, согласно Аристотелю, «занимался вопросом о нравственных добродетелях и впервые пытался устанавливать в их области общие определения» [Met., XIII, 4, 1078 в 17 -- 19; 7, с. 223].

Согласно характеристике и оценке Аристотеля, Сократ «правомерно искал сущность [вещи], так как стремился делать умозаключения, а началом для умозаключений является сущность вещи» [Met., XIII, 4, 1078 в 23 -- 25; 7, с. 223].

Поиски общих определений, с помощью которых Сократ стремился отыскать «сущность вещи», Аристотель прямо связывает с возникновением отсутствовавшей до Сократа диалектики. «Ведь тогда еще не было, -- поясняет Аристотель, -- диалектического искусства, так чтобы можно было, даже не касаясь этой сущности, рассматривать противоположные определения, а также -- познает ли такие определения одна и та же наука» [Met., XIII, 4, 1078 в 25 -- 27; 7, с. 223].

В это положение вещей Сократ внес, согласно Аристотелю, изменение. Оно может быть сведено к двум нововведениям. «По справедливости, -- говорит Аристотель, -- две вещи надо было бы отнести за счет Сократа -- индуктивные рассуждения и образование общих определений» [Met., XIII, 4, 1078 в 27 -- 29; 7, с. 223].

И тут же Аристотель разъясняет, что эти нововведения Сократа, относящиеся к началам науки, существенно отличаются от теории «идей», противостоящей учению Гераклита о постоянной текучести чувственных вещей. Нововведения эти отличаются от теории Платона тем, что Сократ не приписывал общему и определениям обособленного от чувственных вещей существования [см. Met., XIII, 4, 1078 в 30 -- 31; 7, с. 223]. Напротив, сторонники «идей» (т. е. Платон и академики) эти стороны «обособили» и подобного рода реальности назвали «идеями» [см. Met., XIII, 4, 1078 в 31 -- 32; 7, с. 223].

Учение об определении, опирающееся на понятие об общем, а также учение о доказательстве составляют в философии Сократа то, что можно было бы назвать ядром положительной диалектики. Но есть в философии Сократа также и ядро диалектики отрицательной. Это представление о роли противоречия в определении и в выяснении сущности предмета. Личность как конфликтующая структура

Дальнейшее развитие понятия о душе шло путем выделения в ней различных «частей» и функций. У Платона их разграничение приняло этический смысл. Это пояснял платоновский миф о вознице, правящем колесницей, в которую впряжены два коня: дикий, рвущийся идти собственным путем любой ценой, и породистый, благородный, поддающийся управлению. Возница символизировал разумную часть души, кони - два типа мотивов: низшие и высшие побуждения. Разум, призванный согласовать эти два мотива, испытывает, по мнению Платона, большие трудности из-за несовместимости низменных и благородных влечений,

В сферу изучения души вводились такие важнейшие вопросы, как конфликт мотивов, имеющих различную нравственную ценность, и роль разума в его преодолении. Через много столетий версия о взаимодействии трех компонентов, образующих личность как динамическую, раздираемую конфликтами и полную противоречий организацию, оживет в психоанализе Фрейда. Первый аргумент в пользу бессмертия души

Первое доказательство бессмертия души получило название «циклического», поскольку основано на понятии взаимной обусловленности любых противоположностей. Поскольку противоположности предполагают наличие друг друга -- так, большее возможно только при наличии меньшего, а сон возможен только при наличии бодрствования, -- таким образом, смерть подразумевает наличие бессмертия. Как говорит в этом диалоге Сократ: «Если бы всё, причастное жизни, умирало, а умерев, оставалось бы мёртвым и вновь не оживало, -- разве не совершенно ясно, что в конце концов все стало бы мертво и жизнь бы исчезла?»[12] Раз живое происходит из мёртвого, а умереть может только живое, то этот факт может служить аргументом в пользу перевоплощения душ. Души умерших должны оставаться в нетленном состоянии, что отличает их от природы тела и предполагает дуализм духа и тела.

Второй аргумент в пользу бессмертия души

Второй аргумент в пользу бессмертия души основан на учении о знании как припоминании. В сознании человека наличествуют универсальные понятия, такие, как «красота сама по себе» или «справедливость сама по себе». Эти понятия указывают на абсолютные сущности, существующие вечно. Если душа знает о них, то душа человека существовала и до того, как сам человек рождается на свет. Душа не могла бы получить знание о бессмертных и вечных сущностях, если бы сама не была бессмертной и вечной. В соединении с первым аргументом доказывается и продолжение существования души и после смерти человека: «Раз наша душа существовала ранее, то, вступая в жизнь и рождаясь, она возникает неизбежно и только из смерти, из мертвого состояния. Но в таком случае она непременно должна существовать и после смерти: ведь ей предстоит родиться снова» [12].

Третий аргумент в пользу бессмертия души

Третий аргумент «Федона» связан уже с доказательством разнородности души и тела. В диалоге постулируется наличие двух видов сущего. К первому относится всё зримое и разложимое, ко второму -- безвидное, то есть, недоступное чувствам, и неразложимое. Как очевидно, тело это то, что зримо и постоянно изменяется. Следовательно, тело -- сложно по природе, и в нём нет ничего простого и неразложимого. Именно поэтому тело и смертно. А душа безвидна и влечётся к познанию вещей вечных и неизменных.

Далее по ходу рассуждения Сократ замечает «Когда душа и тело соединены, природа велит телу подчиняться и быть рабом, а душе -- властвовать и быть госпожою. Приняв это в соображение, скажи, что из них, по-твоему, ближе божественному и что смертному? Не кажется ли тебе, что божественное создано для власти и руководительства, а смертное -- для подчинения и рабства? -- Да, кажется, отвечает его собеседник. -- Так с чем же схожа душа? -- Ясно, Сократ: душа схожа с божественным, а тело со смертным»[12]. Значит, раз уж смертное тело с помощью, например, бальзамирования, способно сохраняться длительное время в нетлении, то душа, причастная божественному началу, тем более должна быть признана бессмертной.

В своём диалоге Платон воспроизводит ряд контраргументов противников учения о бессмертии души. Так, если душа такова, какой её рисует Сократ в диалоге, то она подобна форме кувшина или налаженности струн лиры. Если разбить кувшин или разломать лиру, то и форма кувшина погибнет, и гармония звуков лиры исчезнет. С другой стороны -- если душа и более прочна, чем тело, и способна жить вовсе без него или перевоплощаться в разные тела, то почему не предположить, что настанет момент, когда душа износится и наконец погибнет.

Против первого контраргумента находятся следующие возражения -- душа не просто «настроенность» тела, не его внутренняя гармония, но нечто существующее до самого тела. Как резюмирует доводы, приводимые здесь в пользу бессмертия души Алексей Федорович Лосев: «душа не есть гармония, строй, подобный тому, который создается лирой, но существует, как сказано выше, до тела в виде сущности (пхуЯб), именуемой бытием (д еуфЯн); поэтому, прежде чем быть строем или настроением тела, душа есть сама же она, и быть душой свойственно всем душам совершенно одинаково; а так как для того, чтобы настроить лиру, уже надо иметь представление о желательном строе, то и душа, прежде чем быть гармонией тела, должна не зависеть от этой телесной гармонии и отдельных её моментов, а, наоборот, сама настраивать или расстраивать лиру»[13].

Четвертый аргумент в пользу бессмертия души

Возражение против второго контраргумента представляет собой самостоятельное, четвёртое доказательство бессмертия души. В нём дается более сложное учение о противоположностях. Противоположности исключают друг друга. Так, если число чётное, то оно не может быть нечётным, а если нечто справедливо, то оно не может быть несправедливым.

Если дать определение души, то она есть подлинная причина существования тела. Такая причина называется Платоном эйдосом или идеей. Подобно тому, как нельзя вывести из строения тела Сократа тот факт, что ныне он находится в заключении, приговорённый к смертной казни, так и во всяком ином случае сама телесность не может считаться причиной существования человека.

Поэтому душа как «идея жизни» не может быть причастна ничему, что противоположно жизни, то есть смерти. И этим доказывается бессмертие души, иллюстрацией которому у Платона в «Федоне» служит следующий диалог Сократа и Кебета: «-Что должно появиться в теле, чтобы оно было живым? -- Душа, -- сказал Кебет. -- И так бывает всегда? -- А как может быть иначе? -- спросил тот. -- Значит, чем бы душа ни овладела, она всегда привносит в это жизнь? -- Да, верно. -- А есть ли что-нибудь противоположное жизни или нет? -- Есть. -- Что же это? -- Смерть. -- Но -- в этом мы уже согласились -- душа никогда не примет противоположного тому, что всегда привносит сама? -- Без всякого сомнения! -- отвечал Кебет. -- Что же выходит? Как мы сейчас назвали то, что не принимает идеи четного? -- Нечетным. -- А не принимающее справедливости и то, что никогда не примет искусности? -- Одно -- неискусным, другое -- несправедливым. -- Прекрасно. А то, что не примет смерти, как мы назовем? -- Бессмертным. -- Но ведь душа не принимает смерти? -- Нет. -- Значит, душа бессмертна? -- Бессмертна, -- сказал Кебет» Трактат «О душе» - одно из важнейших произведений Аристотеля - содержит в себе целый ряд материалистических положений и глубоких высказываний о процессе высказывания

Составление трактата в целом относится по времени преподавательской деятельности Аристотеля в Ликее в Афинах (335 - 315 гг.).

Это первое в мировой литературе специальное систематическое исследование, посвященное психологии в целом. До Аристотеля психологические взгляды высказывались попутно, обычно в произведениях общефилософского характера. Таковы высказывания Демокрита и Платона в отдельных его диалогах.

Трактат Аристотеля не только представляет собой первый систематический подход и сбор данных психологической науки, собранных, разработанных и расположенных в плане эмпирического исследования, он замечателен своими тонкими и чрезвычайно ценными соображениями и экскурсами в область теории познания.

Трактат «О душе» заключает в себе точки зрения, часто несовместимые (то душа энтелехия физического тела, несамостоятельная, а форма чего-то другого), наиболее ценны по оригинальности биологические и натуралистические установки психологического трактата Аристотеля; в качестве рабочих гипотез они по преимуществу сказались в естественно-научных исследованиях Аристотеля. Здесь Аристотель - ученый-натуралист выступает подчас откровенным материалистом.

Можно натолкнуться и на известную аналогию, которая устанавливается Аристотелем между общим чувством и осязанием. В то время как другие чувственные ощущения вращаются в сфере одной пары противоположностей (белого и черного, высокого и низкого тона и т.п.), осязательные ощущения многообразны. Осязание не есть отдельное ощущение, а скорее совокупность многих, средоточение разнообразных качеств. Всякое живое существо обладает осязанием, которое можно назвать первичным чувством. Являясь подобно единству сознания, общим условием всякого чувственного восприятия, осязания, в свою очередь обладает самостоятельностью и может существовать вне зависимости от других ощущений. Наконец, и материальный орган как осязания, так и общего чувства, характеризуется Аристотелем одинаково; Это не есть мясо, мускулы, а нечто сосредоточенное внутри, близ сердца. Дальше этих аналогий Аристотель в своем общем психологическом сочинение, однако не идет.

Произведение Аристотеля «О душе» замечательно в двух отношениях: во-первых, оно наряду с естественно-мистическими положениями в такой степени, как ни одно из философских произведений Аристотеля, и, во-вторых, это - единственное произведение, где с такой подробностью исследована философом проблема процесса познания.

Отметим еще одну черту произведения «О душе»: антирелигиозный характер его. Аристотель отвергает, по замечанию Маркса, как «бессмертие «индивидуальной души», так и бога позитивных религий». Эта антирелигиозная черточка не случайное явление в философии Аристотеля. Так, например, в своей «Политике» Аристотель не отводит религии места в государстве, и в частности в области воспитания молодежи. Аристотель выделял пять чувств, но в действительности у человека их десять: зрение, слух, два вида химический чувствительности (вкус и обоняние), четыре вида кожной чувствительности (тактильная, болевая, ощущения холода и тепла) и два проприоцептивных чувства (кинестетическое и вестибулярное). Всем органам чувств присуще наличие рецепторных клеток, которые преобразуют воздействие физических раздражителей в нервные импульсы.

Зрение

Свет можно определить как видимый участок спектра электромагнитного излучения. Попадая в глаз, световые лучи фокусируются с помощью хрусталика на сетчатке. От рецепторов сетчатки нервные импульсы по зрительному нерву поступают в мозг. Электромагнитная энергия вызывает фотохимические изменения в рецепторных клетках сетчатки, которые преобразуются затем в нервные сигналы. Человеческий глаз имеет два вида рецепторов: колбочки - для цветового видения; палочки - для ночного видения. Палочки, хотя и не воспринимают цвет, более чувствительны, чем колбочки, и используются в сумерках или ночью.

Слух

Слуховыми раздражителями являются акустические (звуковые) волны. Создаваемая ими механическая вибрация стимулирует слуховые рецепторы базилярной, или основной, мембраны внутреннего уха, которые превращают звуковые колебания в нервные импульсы. Расстояние, отделяющее одно ухо от другого, позволяет слушателю определить положение источника звука. Данный эффект аналогичен стереозаписи, при которой два микрофона расположены порознь для улавливания трехмерного звучания. В этом смысле слуховое восприятие является восприятием пространственным.

Вкус и обоняние

Поскольку эти виды ощущений стимулируются химическими веществами, их относят к химической чувствительности. За ощущение запаха ответственны газообразные вещества, которые улавливаются рецепторами, расположенными в полости носа, тогда как ощущение вкуса вызывают жидкости, которые стимулируют вкусовые луковицы на поверхности языка. Чувствительность обонятельных рецепторов может быть настолько высокой, что нескольких молекул газа уже достаточно, чтобы ощутить их с помощью обоняния.

Проприоцептивные чувства: кинестетические и вестибулярные ощущения

Благодаря кинестетической чувствительности человек ощущает положение своего тела и конечностей даже с закрытыми глазами. Без этого люди были бы вынуждены ощупывать свои ноги либо смотреть на них, чтобы ходить должным образом. Кинестетические рецепторы обнаружены в сухожилиях, суставах и мышцах. Эти «глубинные рецепторы» обеспечивают ощущения, отличные от возникающих на поверхности тела. Поэтому, даже если рука потеряла кожную чувствительность, человек все же способен воспринимать вес, размеры и форму находящегося в ней предмета, например шариковой ручки.

Во внутреннем ухе локализованы детекторы движения, составляющие вестибулярный аппарат - орган равновесия. В преддверии внутреннего уха размещаются три полукружных канала, имеющие расширения в виде двух мешочков и ампул. В них находятся рецепторы, воспринимающие вращательные и прямолинейные движения головы и посылающие импульсы в мозг; в результате возникают ощущения, от которых зависит чувство равновесия. Повреждение указанных структур приводит к нарушению чувства равновесия; временное его нарушение можно вызвать искусственно, если кататься на карусели или каким-то иным способом чрезмерно стимулировать полукружные каналы.

Кожная чувствительность

Кожа является органом чувств, и связанные с ней ощущения названы кожными. Не всякое прикосновение воспринимается, поскольку для достижения порога чувствительности на кожу надо надавить с достаточной силой. Стимуляция любого органа чувств, превышающая верхний абсолютный порог ощущений, вызывает боль; если же стимул настолько слаб, что не достигает нижнего абсолютного порога, то он не воспринимается. Для разных ощущений пороги различны. Волоски на теле являются высокочувствительным инструментом, и для ощущения прикосновения достаточно, чтобы они были просто согнуты. Так называемый физиологический ноль (кожный ноль) соответствует температуре, ниже которой возникает ощущение холода, а выше - тепла. Физиологический ноль сдвигается при адаптации тела к определенной температуре. Это явление объясняет, почему вода в ванне может казаться такой горячей, когда в нее только погружаешься, но через некоторое время становится приятной. Когда температура повышается, чувствительность к теплу снижается, а чувствительность к холоду возрастает.

Изучение феномена болевой чувствительности осложняется тем, что он часто включает в себя факторы, связанные с эмоциями и темпераментом. Например, страх перед креслом зубного врача может понизить болевой порог. Парадоксально, что сам мозг нечувствителен к боли, но «регистрирует» боль, возникающую во всех остальных участках тела. Установлено, что ощущение боли связано с функцией коры больших полушарий (ее определенных зон), однако болевого центра в коре не обнаружено. Три части учения

Учение стоицизма делится на логику, физику и этику. Структурная взаимосвязь трех частей служит доктринальным выражением всеобщей «логичности» бытия, или единства законов мирового разума-Логоса (прежде всего, априорного закона причинно-следственной связи) в сферах познания, мироустроения и морального целеполагания.

Логика

Логика -- основополагающая часть стоицизма; ее задача -- обосновать необходимые и всеобщие законы разума как законы познания, бытия и этического долженствования, а философствование -- как строгую «научную» процедуру. Логическая часть делится на риторику (см. РИТОРИКА) и диалектику (см. ДИАЛЕКТИКА); последняя включает учение о критерии (гносеология (см. ТЕОРИЯ ПОЗНАНИЯ)) и учение об обозначающем и обозначаемом (грамматика, семантика и формальная логика, созданные Хрисиппом (см. ХРИСИПП)). Гносеология стоицизма -- программный антипод платонической (см. ПЛАТОНИЗМ) -- испытала заметное влияние Аристотеля (см. АРИСТОТЕЛЬ). Познание начинается с чувственного восприятия; познавательный акт строится по схеме «впечатление»--«согласие»-- «постижение»: содержание «впечатления» («отпечаток в душе») верифицируется в интеллектуальном акте «согласия» (sugkatavqesi), приводящего к «постижению» (katavlhyi). Критерием его необманчивости является «постигающее представление» (fantasiva katalhptikhv), возникающее только от реально наличной предметности и раскрывающее свое содержание с безусловной адекватностью и ясностью. В «представлениях» и «постижениях» происходит лишь первичный синтез чувственных данных -- констатация восприятия некоторой предметности; но они не дают настоящего знания о ней и, в отличие от коррелятивных им логических высказываний (ajxiwvmata), не могут иметь предиката «истинный/ложный». Из однородных «постижений» в памяти складываются предварительные общие представления, образующие сферу первичного опыта. Чтобы войти в систему знания, опыт должен приобрести четкую аналитико-синтетическую структуру: это задача диалектики, изучающей в основном отношения бестелесных смыслов. Ее основой является семантика (находящая отклики в логико-семантических концепциях 20 в.), которая анализирует отношение слова-знака («выраженное слово»), обозначаемого смысла («внутреннее слово» = «лектон») и вещественного деноната. Отношение знака и смысла на уровне «лектон» выступает первичной моделью причинно-следственных связей. Соотношение телесного и бестелесного в рамках телесного универсума является глобальной (и не имеющей решения) мета-проблемой стоицизма: реально существуют только тела; бестелесное (пустота, место, время и «смыслы») налично иным образом.

Формальная логика устанавливает зависимость между смыслами, изоморфную причинной зависимости в физическом мире и этическому долженствованию; поэтому ее основой является импликация (см. ИМПЛИКАЦИЯ) (как строгая аналитическая процедура). Использование развернутых высказываний (описывающих реальную структуру «фактов») в качестве терминов позволяет считать формальную логику стоицизма первой «логикой пропозиций» в истории европейской логики (см. Хрисипп). (см. ХРИСИПП)

Физика

Физика -- последнее оригинальное физическое учение до-неоплатонического (см. НЕОПЛАТОНИЗМ) периода -- отличается небывалым в античности тотальным соматизмом, лежащим в основе континуалистской картины мира. Двумя главными разделами физики являются онто-космология и антропология (см. АНТРОПОЛОГИЯ) . Пантеистическое отождествление бога с телесным сущим приводит к фундаментальному смещению акцентов: онтологической моделью служит антитеза не идеи и материи, а двух нераздельных вечно-сущих «начал»: активного (бог-Зевс = Логос) и пассивного (бескачественный субстрат, вещество), которые следует понимать не как первичные субстанции, а как принципы организации единого сущего. На первом этапе космогонии две пары элементов, активные (огонь и воздух) и пассивные (земля и вода), путем сгущения и разрежения актуализируют противоположность «начал». Из элементов возникают все вещи согласно индивидуальным «сперматическим логосам», в которых Логос выступает как закон организации и развития каждой индивидуальной «природы». Космос -- окруженная беспредельной пустотой сфера с неподвижной землей в центре и огненным эфиром на периферии. Время понимается как мера движения (пространство, время и тело бесконечно делимы). Космос как порядок преходящ: в конце цикла огонь поглощает прочие элементы («воспламенение»), но в каждом следующем цикле мир возрождается из огненного протосубстрата в прежнем виде.

Предельной манифестацией бога-Логоса на физическом уровне выступает творческий огонь, он же -- природа. Творческий огонь отождествляется с пневмой, (см. ПНЕВМА) состоящим из огня и воздуха всепроникающим теплым дыханием, «душой» космического организма. Основная характеристика пневмы --«давление огня», или «напряжение»-- и двунаправленное движение: центростремительное обеспечивает стабильность любой вещи и космоса в целом, а центробежное -- разнообразие телесных качеств. Уровни организации телесных структур определены степенью чистоты и напряжения пневмы: 1) неорганический уровень, «структура»; 2) растительный, «природа»; 3) животный, «душа» (впечатления и импульсы) и 4) разумный, «логос».

Отождествление логической необходимости с физической причинностью приводит к абсолютному детерминизму (см. ДЕТЕРМИНИЗМ) (психологическая основа этической «терапевтики»): причинность «из ничего» невозможна, «возможное» и «случайное» выступают как неизвестное. Делению причин на известные и неизвестные сопутствует функциональное деление на основные и вспомогательные или (в моральной проекции) на решение субъекта и внешнюю (не зависящую от субъекта) причинность. Всекосмическое «сцепление» причин понимается как «судьба», а необходимость такого «сцепления» -- как «рок». Впровиденциально-телеологическойиспостаси«судьба»=«необходимость»= Логос выступает как «промысл», целесообразно упорядочивающий мироздание (основание для суждений мантики). Теология, венчающая космологию, построена на принципе аллегорезы: в традиционных богах персонифицируются различные функции единого Логоса-Зевса.

Субъект раннестоической антропологии, смоделированной в парадигме макро / микрокосмоса (см. МИКРОКОСМ), -- внутренне-целостный индивид, целиком определенный своим разумным началом. Душа человека -- «частица» космической пневмы (см. ПНЕВМА), пронизывающая все тело и отделяющаяся от него после смерти,-- состоит из 8 частей: 5 чувств, речевой, породительной и «ведущей»; в последней (помещаемой в сердце) сконцентрированы «способности» представления, согласия, влечения и разумности. Ощущение возникает в результате круговорота пневмы между органом чувств и «ведущей» частью, а влечение -- как результат «согласия» на «впечатление» о привлекательности объекта. В отличие от Зенона, (см. ЗЕНОН из Китиона) считавшего влечения эпифеноменами суждений, Хрисипп (см. ХРИСИПП) отождествил их с суждениями, придав психологии законченный интеллектуалистический характер. Средняя Стоя провела платоническую коррекцию учения, допустив самостоятельное существование аффективного начала в душе.

Этика. Идеал добродетели

Этика --наиболее влиятельная часть учения, оказавшая универсальное влияние на все развитие этики от христианства вплоть до Канта, базируется на идее автаркии добродетели при аналитическом соединении понятий добродетели и счастья. Исходным пунктом теоретической этики можно считать созданную Зеноном (см. ЗЕНОН из Китиона) концепцию «первичной склонности», или «расположенности», устанавливающую «природные» масштабы целеполагания и долженствования: действия живого организма детерминированы стремлением к самосохранению. У разумного существа эта эгоистическая склонность с возрастом необходимо эволюционирует через «расположенность» к близким до уважения себя и других как носителей разума в масштабах всего мира. Конечной нравственной целью является жизнь согласно разумной природе, тождественная счастью и добродетели («добродетели довольно для счастья»).

Добродетель («разумность», или знание блага, зла и безразличного, применяемое практически)-- единственное благо, ее противоположность -- единственное зло; прочее безразлично, т. к. не имеет прямого отношения к добродетели. Безразличному соответствует «надлежащее», т. е. действие «природно» оправданное и целесообразное для всякого живого организма, но лишенное подлинно нравственного характера. Нравственное действие (высший уровень «надлежащего», на котором природа полностью реализует свой разумный потенциал), определено не инстинктивным здравым смыслом, а моральным отношением к действию. Воплощением идеала добродетельности является мудрец. Будучи внутренне автономен (добродетель -- единственное, что «зависит от нас»), он обладает непогрешимым интеллектуально-нравственным настроем, соответствующим идеалу апатии (см. АПАТИЯ), и принимает свою «судьбу» как проявление благого промысла: знание нравственной необходимости совпадает с пониманием космической причинности. Целью мудреца является его собственное совершенство, подобное совершенству космоса и выраженное в действии: мудрец имеет друзей, участвует в делах общества и т. п. Самоубийство рекомендовалось при обстоятельствах, делающих невозможным идеально-нравственное поведение. Конкретные нравственные предписания составляли основной предмет практической этики (моралистики).

Размещено на Allbest.ru