Вот и расставлены главные вехи. Это только начало пути к себе, только наземная стартовая площадка. Однако книга еще не кончена. То, что вы прочтете дальше, возможно, относится и к вам тоже.

Я не совершаю чудес, я никогда никого не исцелял, я только обучаю людей, как излечивать самих себя.

Эмиль Куэ

13. Непостижимое искусство жить

АТ в действии. Обмен личным опытом - выборки из психотерапевтической переписки. Общение и самооценка. Судьба и воля. Работа с внутренним двойником. О том, как стать психологом в жизни. Опережающее внушение. Победа над безнадежностью. Школа радости.

Перед вами фрагменты заочного психотерапевтического общения, в некоторой авторской обработке. Вникнуть имеет смысл не только затем, чтобы найти что-то относящееся к себе; стоит поразмышлять и о других судьбах, познакомиться и с техникой самой психотерапии, хотя бы в письменном варианте... Пишут люди разных возрастов и профессий, разного образования и интересов, но всех объединяет стремление быть полноправными владельцами своего «я» - на разных уровнях, с разным пониманием вопроса «зачем». Переписка являет собой нечто вроде коллективной лаборатории. Некоторые «заочники» самостоятельно нашли интересные способы самовнушения, оригинальные сочетания приемов АТ, высказывают любопытные соображения - все это, даже если и не пригодится вам лично, все же, уверен, придаст духу и покажет, сколь многого можно добиться в работе над собой, даже если начало ничего хорошего не обещает. Поучительны и наивность, и заблуждения. Как ни превосходны советы, как ни притягательны авторитеты, только вы сами сможете найти свое, ибо «быть собой» в общем смысле - наука, а в личном - искусство.

«Здравствуйте, Владимир Львович!

Извините, что долго не отвечала. Было совершенно некогда. Тут личные дела вдруг закрутились в такой клубок, что обо всем постороннем просто не думалось. Но Вас, конечно, интересует не это, а как проходят аутогенные тренировки и каковы результаты. Как бы это лучше написать... У нас был отец ужасный пьяница и драчун. До 16 лет я не знала ни одной спокойной ночи, ни одного нормального дня. Ну и, естественно, я была запугана и забита. В самостоятельной жизни совершенно беспомощна. Панически боялась всего: людей, начальства, любые неприятности меня угнетали до болезни. И так это продолжалось до тех пор, пока не прочитала Вашу статью.

Формулу я выбрала, что Вы говорили:

тело горячее и тяжелое,

лоб холодный...

Обычно я такая ленивая, редко когда набираюсь терпения на долгий срок. А тут уже больше года каждый день занимаюсь, и без всякого понуждения.

Надо сказать, что добилась я значительных успехов. Не выдающихся, нет, но по моим способностям очень многого. Самое главное, стало легче, проще и интереснее жить. С людьми мне стало легко...

Лора В.»

«Уважаемый доктор!

Во-первых, сразу же скажу - из моего опыта ясно следует, что метод АТ в соединении с самоанализом своего состояния и гибким изменением формулировок - очень мощное оружие борьбы с переутомлением.

Из Вашей методики взял многое, и главное - воздействие словом.

Мой способ снятия усталости после рабочего дня:

В случае большого переутомления -

поза расслабления - лежа, и на этом фоне - прослушивание словесного текста с магнитофона (наговариваю сам).

Словесный текст длится 7 - 8 минут. Главные формулировки: «тело тяжелое, теплое, лоб прохладный; я абсолютно спокоен». Дыхательное удовольствие. Возникающее состояние очень близко к нирване.

Используя Ваши формулировки, все более углубляю состояние успокоения, удовлетворения. Словесный текст переходит в музыкальные мелодии с нарастающей скоростью ритма от медленного (вальс-бостон) до быстрого («Сиртаки»). Во время музыки стараюсь внушать себе образы и еще более углублять состояние до максимума спокойствия, тепла и тяжести. Дальше делаю упражнения по системе йогов (по двадцатинедельному расписанию), заключаю все музыкой.

И знаете, потрясающая вещь - добился подъема работоспособности до невероятной для меня величины.

Работоспособность сохраняется и на службе...

Андрей Д.»

«Уважаемый Владимир Львович!

Вот уже больше года как я занимаюсь психологическим расслаблением по системе аутотренинга. Я живу на Крайнем Севере, работаю в сложных и тяжелых условиях: в летнее время на жаре до 35 С, с комарами, а зимой на холоде более 45. Работаем по двенадцать часов через сутки, зимой - по восемь, на морозе. Естественно, устаешь сильно, физически и морально.

С марта 1970 года стал расслабляться по системе аутотренинга. Через три месяца ощутил значительное облегчение, а уже через пять месяцев после отработанной смены мог пробежать десять-пятнадцать километров и чувствовать себя хорошо. За короткое время я могу полностью расслабиться (в меру ощущаемости), каждый день проделываю аутотренинг и минитренинг по нескольку раз. Особое внимание уделяю расслаблению лица и глаз. Отработкой дыхания я не занимался, потому что каждый день бегаю кроссы от пяти до пятнадцати километров. Я не пью и не курю, возможно, и это помогает дружить с аутотренингом. Мне удается полное расслабление. Сначала я засыпал и не мог доводить его до конца, сейчас расслабляюсь хорошо. За один или два месяца хорошего результата не достигнешь, нужны многие дни серьезных тренировок. Главное - поймать ощущение. Весь луч внимания - в себя. Не сразу все получается, но не нужно отчаиваться. Метод расслабления индивидуален и нужно приложить усилие, чтобы найти и раскрыть себя. Кто испытает мышечное расслабление и радость такого расслабления, тот никогда не бросит им заниматься...

Д. Л., рабочий»

Получать такие письма, конечно, приятно, и читатель уже понял, что автор не удержался от их использования в качестве рекламы АТ. Однако цель наша - не агитация, а углубление в суть и конкретная помощь. Если бы все у всех шло гладко, вряд ли потребовалась бы и эта книга.

«...Готовился к ответственному выступлению перед аудиторией. Продумал, о чем буду говорить, знаю материал вдоль и поперек. Для успеха мне нужно прежде всего быть достаточно спокойным, освободиться от сковывающего напряжения. И этого мало. Мне необходима собранность, уверенность, подъем, быстрота соображения, мысль, вдохновение... Спокойствие - только программа минимум, ведь не флегматиком же быть на трибуне...

АТ: расслабление, стирание эмоций... Абсолютно спокоен, не дрожит ни одна жилка...

...Увы! Я потерял контакт с аудиторией, еще не взойдя на трибуну. Откуда ни возьмись, снова налетела проклятая скованность и перехватила все мои блистательные формулы, в которые, казалось, вжился целиком. Первые 10 минут монотонно мямлил, глотал слова, потерял нить мысли, почувствовал, что внимание аудитории ускользает, оставшуюся часть выступления скомкал... Что же теперь делать? Эта неудача будет давить на меня, вот и еще пища для неуверенности, еще один плюс к отрицательному самогипнозу. Проклятое подсознание. Где-то что-то было упущено...

К. Д., преподаватель»

Да, все формулы были превосходны - и все-таки что-то не сработало... Это хорошо знакомо и мне: можно сколько угодно с полнейшей уверенностью проигрывать в воображении сцену своего блистательного успеха, - а в самый решительный момент растеряться, спасовать, сникнуть... И наоборот, некоторые люди перед ответственными выступлениями чуть ли не теряют рассудок от отчаянного волнения, а в требуемый миг каким-то непостижимым образом собираются, и все проходит великолепно. Ни в том, ни в другом случае обычно не отдают себе отчета, как же это получилось, что же произошло.

И, может быть, только глаз опытнейшего психолога заметил бы, что в этой самовнушенной уверенности не хватало какой-то завершенности, каких-то ускользающих ноток (быть может, тех самых, которые отсутствуют у яростно лающей и все-таки трусливой собаки). Может быть, только прозорливый физиономист распознал бы в этой уверенности судорожную компенсацию, подсознательную самомаскировку противоположного состояния. Она была напускной - не внешне, а внутренне напускной - или просто недостаточно глубокой, и потому не погасила, а лишь завалила сухими поленьями уголек неверия, тлевший где-то и вспыхнувший, едва подул ветер реальной ситуации. И наоборот, в случае сильного предварительного волнения с удачным исходом, вероятно, можно было заметить какую-то скрытую внутреннюю опору...

«Теперь у меня один выход: начать все сначала.

...Да, все сначала. Не было неудачи. Ежесекундно - бдительная уверенность. Вылущить из памяти крупицы самоощущения успеха - ведь какой-то успех в жизни, пусть микроскопический, я все-таки переживал, ведь не было же еще на свете человека, у которого никогда ничего не получалось! Нет никакого толка в молитвенном повторении формул, если за всем этим нет единой веры в себя, одного-единственного «получается». Я должен переживать удачу еще до того, как она наступила, предвосхищать ее. Культивировать в себе состояние «получается» всяческими способами, выступать, где только возможно...»

Вот это уже ближе к тому, что нужно. Вспомним все, что говорилось о сверхзначимостях и сверхценностях в главах 2-й и 3-й, и картина внутренних событий в данном случае и подобных станет яснее. Да, типичное парадоксальное состояние: «как бы не...» - страх подсознательный, до времени вытесняемый, страх падения, поражения, страх низкой оценки со стороны высокозначимых окружающих, наконец, страх самого страха - и это страх самый коварный... Отвлекающее действие АТ, физиологическое освобождение от эмоционального перенапряжения, мобилизация воли, тонуса - все это хорошо и правильно, но этого мало: АТ борется за оптимум в чересчур неравных условиях, нужна еще и внутренняя поддержка иного порядка.

Понаблюдав за собой и другими в сверхзначимых ситуациях, вы сможете заметить, что лучше всего дело идет при двух основных настроях, по видимости, совершенно противоположных, но где-то сходящихся.

Настрой первого рода можно обозначить как «самодостаточность». Человек действует, как того требуют обстоятельства, прекрасно осознавая всю важность таких-то действий для того-то и того-то; он бодр, бдителен, собран и прочее; он, конечно, волнуется; и все-таки его внутреннее, подлинное, глубинное «я» не отождествляется с тем, что он делает и чувствует, сливается ни с хорошими, ни с плохими оценками, ни с поражением, ни с победой. Он как бы раздвоен: один человек в нем действует, борется, мгновенно соображает, произносит страстную речь и т. п., а другой - другой даже не комментирует происходящее, даже не наблюдает: ему все равно, он просто живет сам по себе, и если чем-то озабочен, то единственно тем, чтобы ему не мешали оставаться собой. А этот первый, который действует, заботится и суетится, - ну ладно, пускай себе, он послушен, его можно посылать на работу... (Так и у вас бывает, но изредка?..) Удивительно, но именно такая «раздвоенность» часто сопутстствует успеху в делах самых рискованных. Так, по независимым описаниям, чувствуют себя в игре многие большие актеры - лед и пламень одновременно, и полное перевоплощение, и полная отчужденность от образа; так бывает, когда человек в действительности или в воображении уже потерял ВСЕ и простился с жизнью, но считает возможным еще поиграть роль живущего; такое именно самоощущение сопутствует иногда неудачным выступлениям автора этих строк...

Я назвал бы это состояние одиночеством внутренней силы или пределом внутренней независимости - неважно, впрочем, как называть, вдумчивому читателю, уверен, уже основное ясно. Есть люди, которым это состояние присуще как постоянное свойство - сильные одинокие души, последней своей глубиной всегда закрытые и самодостаточные. Эта самодостаточность и есть броня от парадоксальных состояний и их злостных подвохов: никакая сверхзначимость извне не пробьет то, что сверхзначимо само по себе. Не будем же углубляться в вопрос, хорошо это или плохо быть таким; «двойные» люди, одинокие именно своей внутренней двойственностью, могут быть и необычайно привлекательными, и страшными: все зависит от того, в какой системе ценностей действует тот в них, кто действительно действует...

Другой род настроя можно назвать «слиянием» или «самоотдачей». Все наоборот: человек сам для себя не существует, он не только един и целен - его просто для самого себя нет, и в то же время он чувствует себя всем, ибо через него - по его самоощущению - действует некая высшая сила. Что-то подобное овладевает и пламенными ораторами, и вдохновенными художниками, и музыкантами; так, вероятно, - в пределе - чувствовали себя древние пророки и фанатические борцы; так бросает людей в бой чувство земли и рода, так распоряжается душой и телом любовь, и - до оценок ли здесь, до волнения ли, до результатов? - стихия самоотдачи не знает расчетов и сама себя не предвидит.

...Что же лучше для вас? Ищите, испытывайте, углубляйтесь... Можно заметить лишь одно: все сложное получается наилучшим образом, когда человек свободен от себя самого (это и есть точка схождения двух основных настроев, о которых мы только что говорили).

Возвратимся же на землю обыденной психотехники. Вряд ли скажу новость, но все же напомню: иногда полезно заранее израсходовать напряжение, вывести на поверхность, отреагировать, чтобы оно, зажатое как пружина, не разжалось в самый неподходящий момент. Выдающиеся артисты часто отличаются сильнейшим предсценическим волнением. В таких случаях оно обычно не скрывается - напротив, актер «подогревает» себя.

На психотерапевтических занятиях я иногда применяю прием гротеска: пациенту предлагается возможно полнее и ярче переживать и выражать те самые состояния, от которых он жаждет избавиться, например, страх улиц и площадей, страх за свое здоровье... И нередко парадоксальным образом эти состояния исчезают.

Итак, для всех, чрезмерно волнующихся:

заблаговременное расслабление с самовнушением поможет вам снижать волнение до вполне сносной степени. Старайтесь сохранять расслабление в трудной ситуации. Настраивайте себя заранее и «сверху» и «снизу», превратите настрой в систему.

Но:

не старайтесь не волноваться, это бесполезный обман самого себя, волнение от этого только усилится. Ваша задача не в том, чтобы устранить волнение, а в том, чтобы оно вам помогло.

В практической психологии, как, наверное, нигде более, все связано со всем и вытекает одно из другого: перед тобой человек целиком, сверху донизу - всякий раз уникальное средоточие сил природы, влияний общества, пластов истории и культуры, притом все-таки всегда вариация на уже известную тему... Любой частный случай, увиденный глубоко, оказывается случаем общим. А то, чем мы сейчас занимаемся, можно назвать алгеброй душевной гармонии. У каждого свое неповторимое личное уравнение, «n» неизвестных, и решить его можно только зная и общие правила, и себя самого.

Вот еще одно письмо, от вполне обыкновенной юной читательницы, каких тысячи и миллионы, и ответное врачебное письмо, соответственно запросам и уровню адресата... Суть та же: парадокс сверхзначимости требует парадоксальных решений, но путь в каждом случае индивидуален.

«Здравствуйте, В. Л.!

Мне надо было давно написать Вам, но я все не решалась. Теперь мне стало ясно, что положение мое самое безнадежное и ужасное. Недавно я прочитала, что застенчивых много, а я еще не встретила такую застенчивую, как я. В школе я стеснялась подруг, а о мальчишках и говорить нечего. Я боялась выходить на улицу, старалась поскорее пройти мимо какого-нибудь прохожего. Но пусть бы я стеснялась и боялась всех, только бы не была такой тупицей и неразговорчивой. Я ничего не знаю и ничего не понимаю. Завтра я первый раз пойду на работу в библиотеку, я окончила культпросветучилище, но я ни на что не годная и ничего не смогу. Говорят, что признак ума - это умение разговаривать. А я всегда молчу... Меня упрекают, что я тихоня, робкая, неразговорчивая. Что мне делать? Я очень невнимательная, и я думаю, что это у меня из-за отсутствия ума. Если бы я умела рассуждать, я бы на все обращала внимание. Мне 20 лет, и у меня нет никого, ни подруг, ни товарищей, сторонюсь всех, меня раздражает чужой смех или громкий голос. Если бы я знала, почему я всегда молчу! Я только с мамой могу обо всем разговаривать. В обществе, в компании даже трех человек, у меня все улетучивается из головы, я теряю соображение, мне даже трудно следить за нитью разговора, а не то что участвовать в нем. Я не могу понять: или я глупая и потому молчу, или это от того, что я всех боюсь. Наверное, и то и другое... Можно ли как-нибудь исправить мое положение? Почему я такая пришибленная, и есть ли какое-то средство, чтобы помочь мне?

(неразборчивая подпись)»

«Здравствуйте, Незнакомка.

Рад сообщить Вам, что признак ума - не только умение разговаривать. Ну что же, сразу к делу, вот Вам главный рецепт: позвольте себе бояться.

Странно?

Вы хотите перестать бояться, и вдруг Вам советуют перестать хотеть. Вы жаждете научиться общаться, найти друзей и подруг, а я Вам предлагаю перестать жаждать.

...Вы, конечно, знаете, что на большой высоте при взгляде вниз у человека кружится голова; можно легко пройти по лежащей на земле узкой планке или подвешенной хотя бы на метр от пола, но невозможно - по той же самой планке! - если она висит высоко, выше какой-то критической высоты: высоты опасности. Есть акробаты-канатоходцы; существует профессия монтажника-высотника, и у этих высотников первое дело - привыкнуть к высоте. Они это называют просто «забыть». Новичку трудно, иногда долго... И на самом деле, конечно, никто о высоте не забывает: просто для тех, кто привыкает, высота делается будничной, как бы не существующей, не вызывает эмоций, а внимание сосредотачивается на работе, иначе ведь и невозможно работать. Согласны?

Теперь легко понять, что в мучительном для Вас общении, среди малознакомых людей Вы все время находитесь в положении новичка-высотника. Все кругом спокойно работают (разговаривают), а Вы судорожно цепляетесь за воздух - какие уж там рассуждения! Вы пытаетесь пройти по высоко, невероятно высоко поднятой планке... А «планка» в Вашем случае - это то значение, которое имеет для Вас разговор. То, как Вы (по-Вашему) выглядите, как ведете себя, как рассуждаете, умны в чьих-то глазах или глупы, нравитесь или не нравитесь?.. Так?

Вот я и предлагаю Вам опустить планку, то есть научиться молчать.

«...Вот тебе раз! Да ведь я и так умею. И даже слишком!..»

А я утверждаю, что не умеете. Не разговаривать, а именно молчать. Не умеете! И уточняю: именно в компаниях, в общении с людьми малознакомыми. С мамой - умеете.

Открою ли секрет, если скажу, что есть по крайней мере два вида молчания: легкое и тяжелое? И разница между ними: легкое молчание принимается нами как должное, как естественное (ну нет разговора и не надо, и так хорошо), а тяжелое - то, с которым боремся, которое напрягает, из которого хотим выскочить...

А замечали ли (опять же в общении с мамой), что из легкого молчания легко рождается и разговор, сам собой, незаметно?

И что тяжелое молчание одного придавливает и другого? А легкое - наоборот?..

И это не откровение: самое ценное качество собеседника - умение молчать. Но таким вот легким молчанием, которое означает умение слушать, тем легким молчанием, которое освобождает...

Ваша задача, стало быть, превратить свое молчание из тяжелого в легкое. Всего навсего...

«Сегодня моя главная, моя священная цель - Молчание. Я буду наслаждаться Молчанием; я буду дарить его людям; они будут мне благодарны за этот напиток покоя, за этот воздух, в котором будут парить их слова и мысли. Мое Молчание будет подобно тихой теплой воде, будет отдыхом, радостью, светом, бальзамом...»

С таким вот настроем - не обязательно в этих словах, но в этом духе и, главное, с полной верой - идите к людям и позволяйте себе с ними молчать, и заставляйте себя молчать. Пусть Молчание станет Вашим делом и Вашей гордостью, и Вы даже не представляете, сколько откроете для себя нового, как освободите и себя и других! Даю стопроцентную гарантию: никаких упреков в робости и неразговорчивости Вы более не услышите. Наслаждайтесь же Молчанием, Незнакомка, и дарите его людям - не зря же, в конце концов, сказано: молчание золото...

Значит, первое дело - обязать себя молчать, и молчать с удовольствием... Но, конечно, всему есть предел: наступит и неизбежный момент, когда резервы Вашего молчания истощатся. Вам неудержимо захочется говорить. И вот в этот-то момент, неожиданно для себя самой Вы обретете и дар красноречия, и способность ко всяческим рассуждениям. Все это у Вас есть, но все заперто и останется запертым, пока Вы не освободите себя сами. Если только Вы искренне убедитесь, что молчать - это прекрасно, что общение с людьми полезно в любом случае, что нравитесь Вы кому-то или нет - безразлично, а главное, чтобы люди нравились Вам, - Вы вскоре сами себе удивитесь: в Вас словно прорвется шлюз, слова и мысли польются сплошным потоком, боюсь, первое время Вам трудно будет остановиться...

Воспрянет и Ваш ум, и внимание! Ведь главная причина Вашей невнимательности не «отсутствие ума» и не неумение рассуждать, а беспрестанное, сверхнапряженное сосредоточение на себе. Внимание у Вас просто занято. Вы сами не позволяете ему заняться тем, чем оно должно заниматься в общении. Чем? Другими людьми. Вашими товарищами, собеседниками, знакомыми и незнакомыми, их чувствами, мыслями. Вы еще никогда в жизни не утруждали себя углубленным наблюдением людей, поэтому и не встречали таких же, как Вы, - да их пруд пруди! Вы их не замечаете, а они рядом! И я уверен, что некоторые из них Вам так же ошибочно завидуют, как Вы им...

Совершенно ясно, что люди Вас до болезненности напрягают и раздражают лишь потому, что Вы ими не интересуетесь, а стало быть, и не любите - Вам просто некогда, не до того. Но не подумайте, ради бога, что я упрекаю Вас в черствости, себялюбии, злостном эгоцентризме: нет, разумеется, Вы не нарочно концентрируетесь на себе, это происходит само, помимо Вашей воли, незаметно для Вас, это зажимает Вас, скручивает в узел упрямое, недоверчивое подсознание... Но раз так, раз нам с Вами это уже понятно, начинайте раскручивать его в обратную сторону! Вы станете внимательной - и более того, обаятельной - только в том случае, если все усилия своего внимания направите на других. Где бы Вы ни были, с кем бы ни общались - пусть главной Вашей заботой станет понимание людей, постижение их внутреннего мира, их переживаний, их забот и волнений. Задавайте себе о людях бесчисленные вопросы и ищите ответы в наблюдениях и сопоставлениях, в книгах и живых судьбах...

Иными словами - становитесь психологом. Да, психологом в жизни, на своем месте, что может быть интереснее и полезнее? Свобода молчания, дарованная Вами самой себе, окажется как нельзя кстати...

Итак, начинайте молчать по-новому. Ни Вы, ни я не настолько наивны, чтобы вообразить, что после прочтения этого письма, даже при полном постижении драгоценной сути Молчания, Вы тут же, не выходя из дома, станете виртуозом общения. На какое-то время останется и страх, и скованность, и это ускользание нити разговора с ощущением своей тупости и никчемности... Эти состояния хорошо знакомы и мне, даже сейчас, когда позади годы, в которые эти кризисы более чем обычны, - стоит только зазеваться и позволить планке самозаинтересованности подняться чуть выше критической высоты... Все прелести, объединяемые словом «застенчивость», будут наготове до тех пор, пока Вы не привыкнете к «высоте», пока подсознание само Вам не скажет: «Знаешь, а ведь, ей-богу, ничего страшного!..»

Значит: 1) общаться как можно больше; 2) радоваться каждой возможности узнать людей и потренироваться в общении; 3) запретить себе стремиться к какому бы то ни было успеху в общении; 4) освободиться от «страха страха». Ведь страх, как трусливая дворняжка, бежит только за тем, кто бежит от него, но отступает, когда на него идут прямо...»

...Все уже знакомо - «бревно», «планка»; да, еще одна разновидность все того же универсального рецепта перераспределения значимостей - рецепта №1 для каждого желающего избавиться от невезения, глупости и импотентности в важнейших областях жизни. В данном конкретном случае - снизить значимость: «успех в общении», повысить: «интерес к людям», а результат (которого - вот в чем хитрость! - нельзя желать!) - именно успех в общении!

Стравинский сказал: «Искусство - это ремонт старых кораблей». То же можно отнести и к искусству владения собой: мудрость, постигнутая издревле, требует непрестанного творческого обновления, и каждый должен изобрести собственный велосипед. Растолковывать ли еще, что нет и не может быть Великой Радости без Великих Страданий, что даже Маленькие Удовольствия чреваты Крупными Неприятностями?

В Карма-Йоге содержится удивительный совет для родителей. Относитесь к своим детям, как к чужим, рекомендуют йоги (не предполагая, надо думать, что к чужим детям следует относиться плохо). Относитесь к ним так, как относилась бы, например, приглашенная со стороны добросовестная няня. Она заботлива, добра и предусмотрительна, но это не ее дети, не плоть от плоти, не свет в оконце, не пуп земли... «Ребенок - гость в доме», - говорят индусы. Смысл, очевидно, в том, что ребенок имеет право на уважение, что его жизнь не может быть подчинена родительскому сценарию, что принадлежит ребенок в конечном счете только себе и, как говорят йоги, Единой Жизни.

Несомненно, в совете заключена тонкая хитрость. Относиться к своим, как к чужим, невозможно, противоестественно. Однако, если настрой сработает, будет найдена искомая мера, произойдет смещение значимости к той самой золотой середине, где лежит истина: любовь к ребенку утратит ослепляющую деспотическую избыточность. С той же хитрою оговоркой: относись к знакомым людям, как к незнакомым, а к незнакомым, как к своим близким, и ты станешь обаятельнейшим человеком на свете. Хочешь преуспеть в деле? Делай все, чтобы удалось; но откажись от моральной собственности на результат. Исполняя долг, признавай и некоторые права судьбы...

Снизить значимость или повысить, поднять или опустить «планку» - это и есть искусство владения собой («самоуправство», как выразился один мой самый юный, десятилетний читатель); знание же, а вернее, точное чувство, когда снижать или повышать, есть мудрость. Почему труднее всего проявлять мудрость в делах собственных, уже, надеюсь, вполне ясно.

Этим занимаются дети, интересующиеся всем на свете; супруги, рождающие на свет не одно дитя, а два, три и более; коллекционеры; люди, заводящие у себя дома разную живность, изыскивающие всевозможные хобби; люди, преданные искусству, науке, любому сверхличному делу; это, между прочим, и те, кого иногда упрекают в легкомыслии, разбросанности, непостоянстве, счастливые сангвинические натуры.

Идея ясна: нужен запасник внутренних ценностей. Нужен и неприкосновенный запас... Если сангвиник вприпрыжку бежит от одной ценности к другой, от другой - к третьей и далее, если флегматик выбирает сверхценность, как опытная хозяйка овощ, и любовно консервирует в банке здравого смысла, то что делать холерикам и меланхоликам, тем, у кого все всерьез и надолго, а маятник то и дело готов сорваться с «гвоздя» и погрузиться в пучину ада?

У таких при крушении сверхценности, например, любви или престижа, легко возникает то, что в психиатрии зовется «депрессивной заслонкой»: отрицательная сверхзначимость разливается по мозгу черным огнем, и вот ценности гаснут изнутри, внезапно, все сразу, и нет масштабов, и конец целям, запросам и интересам - теряется ощущение смысла жизни...

Рискую определить мудрость еще и как умение играть с самим собой, как особую смелость: давать себе право на внутреннюю реальность. Не вводя себя в заблуждения, устанавливать с собой соглашения, имеющие силу веры, как это делают артисты и дети, сохраняющие в игре и чувство реальности, и внутреннюю истину «предлагаемых обстоятельств».

...Тьмы низких истин нам дороже

Нас возвышающий обман.

Человеку необходимы и фантазии, и иллюзии; важно лишь, чтобы не они управляли им, а он ими, и через их посредство - собой.

...Сколько людей оказываются жертвами воображения и отсутствия воображения, сказать не берусь, но что ни трагедия - то роковая отрицательная сверхзначимость или, что то же самое, роковое отсутствие положительной... Недавно беседовал с девочкой 18 лет, едва отходили в институте Склифософского; бросил первый мужчина - я думал, какой-нибудь сытый ловелас, нет, такой же самолюбивый дурачок, мальчишка, вспомнил, что ему надо учиться. Диагноз - ценностная связанность. Сознание, суженное сверхзначимостью, нормальная девочка... Что можно было ей посоветовать - влюбляться поосмотрительнее?

Когда это есть, разговоры малоубедительны, а советы отдают пошлостью. Сверхценность-Влюбленность-Смысл жизни - когда этого нет, когда нет в жизни равного ей и большего, внутри рождается серая смерть, тоска, кричащая, что жить больше незачем. Но тот, кто хотя бы знает, что смысл жизни зависит и от него, получает в роковую минуту спасательный круг.

Радость пустякам, радость всему, радость жизни - это первоначальное святое искусство дается детством. (Ему можно поучиться и у животных, например, у собак.) Куда оно потом девается, куда исчезает? Почему остается к зрелым годам лишь у немногих, а к старости - лишь у исключительных одиночек?

«Многие знания - многие печали»?.. Да, и это. И плен обстоятельств, и разочарования, и нездоровье, и черная дыра смерти...

Но только ли это?

Не отнимаем ли мы у себя радости сами - своей боязнью радости, своей бездарностью в радости, своим невежественным и наплевательским к ней отношением? Не отвыкаем ли радоваться по своей собственной воле, по какому-то непонятному упрямству или просто-напросто по инерции? Не подчиняемся ли, по бессознательной внушаемости, немногочисленным, но страшным своей принципиальностью врагам радости?..

Я уверен, что подлинное взросление лишь увеличивает число возможных радостей, открывает все новые их пространства. Да и искусство, среди прочих своих целей, всегда стремилось научить человека радоваться, вновь научить, обострив чувства приятием и трагизма, и юмора бытия. Я готов обеими руками подписаться под словами Паустовского, что человеку тем более доступна поэзия и восторг жизни, чем больше (а вернее, чем глубже) он знает. Уверен и в том, что большинство людей перестает нормально радоваться лишь потому, что это считается неприличным. А еще довольно часто и потому, что заставляют себя радоваться...

Как человек, много занимавшийся проблемами ада и рая внутри человека, хочу вновь предложить читателю этой книги, наверное, самый древний рецепт душевной гармонии: будьте внимательны к своим радостям, взращивайте их, как заботливый садовник, и не пренебрегайте ничем, ни самой малой травинкой. Чем больше радостей будет у вас, тем больше вы подарите их и другим. И имейте в виду, что здесь, в очевидной связи с биомаятниками, действует некий закон, который я назвал бы законом обратной иерархии. А именно: «ад» подчиняется закону силы - страшная боль, разумеется, действует на нас несравнимо мощнее, чем пустяковая. Не совсем то в «раю»: там силен и слабый. Радость, чем она меньше, чем, казалось бы, пустяковее, тем глубже, а вернее, надежнее по своему действию. Хотя и известно, что «у победителей раны заживают быстрее», известно и то, что от чрезмерных радостей люди иногда умирают. Страстные восторги вспыхивают ненадолго и оставляют после себя пепелища, малые же радости растут непрерывно и сами себя поддерживают. «Иерархия ада» не целиком в нашей воле: боль есть боль (хотя и здесь действует могущественное самовнушение), зато «иерархия рая», если только не затронуты запредельные, наркотические зоны, вполне во власти сознательного разумения.

Не имеет смысла заставлять себя радоваться - это насилие только загоняет в тупик и ломает хрупкий внутренний механизм (что и происходит рано или поздно у наркоманов и алкоголиков). Наоборот, по железному маятниковому закону, чтобы вернуться к возможности ощущать радость, необходимо перестрадать. Нет, «райское» насилие невозможно. Но можно впускать в себя радости, позволять им расцветать. Не губить нежные ростки, открывать душу на их робкие, всегда робкие позывные - слушать и смотреть...