Механизмы воздействия внушения на человека

Значительным вкладом в развитие гипноза сам Эриксон считал свою технику вставленных сообщений. Идея Эриксона состояла в том, чтобы составить текст внушения, а затем “растворить” его в некоем рассказе нейтрального содержания, обозначая впоследствии неким образом значимые слова, составляющие текст внушения. При этом терапевт опирается на способность к ассоциативному мышлению. Техника вставленных сообщений оказалась лучшей ловушкой для сознания. По идее, само выделение, подчёркивание сообщений не является чем-то необычным; как и внушение, это -- составляющая часть человеческого общения. Способы выделения вставленных сообщений могут быть разнообразны:

· речевые (изменение громкости, темпа, интонации речи; применение сопутствующих речи звуков и т. д.);

· визуальные (жестикуляция, изменение положения тела, изменение мимики);

· кинестетические (прикосновение, поглаживание, похлопывание и т. п.);

· смешанные (изменение дистанции до собеседника, совмещение речи с поворотом головы, совмещение движений со звуками и т. д.).

Цель диссоциации сознания и бессознательного научиться строить сложные предложения, оказывающие на клиента определенное влияние. В представленном упражнении можно просто тренироваться в построении предложений. Использование таблицы -- выберите одно предложение из левой части таблицы и присоедините к нему любое предложение из правой части таблицы. Через некоторое время начинайте придумывать свои собственные предложения.

1. Используя таблицу, партнер 1 делает утверждение на диссоциацию сознания и бессознательного.

2. Партнер 2 также использует таблицу, делает утверждение на диссоциацию сознания и бессознательного

3. Продолжайте меняться. На упражнение отводится пять минут. Учтите возможность использования синонимов слов "сознание" и "бессознательное": "на переднем плане сознания" -- "на заднем плане сознания", "в центре внимания" -- "на периферии внимания".

4.

Использование метафор и историй

Метафора -- это оборот речи, состоящий в употреблении слов и выражений в переносном смысле на основе какой-то аналогии, сходства, сравнения. Метафора основана на подобии или сходстве; она выражает аналоговые отношения: Х относится к У, как А относится к В. Для того, чтобы понять смысл метафоры, человек должен активизировать своё правое полушарие, а это значит, что бессознательное уловит нужный смысл.

В метафоре можно выделить 4 "элемента":

· категория или контекст;

· объект внутри конкретной категории;

· процесс, каким этот объект осуществляет функцию;

· приложения этого процесса к реальным ситуациям, или пересечения с ними.

Если отвлечься от филологии, то для нас метафора -- это иносказательное изложение ситуации клиента. Иносказательное настолько, чтобы исключить уж совсем прямые аналогии.

Основная прелесть метафоры в том, что она не только описывает ситуацию, но так же иносказательно утверждает, что выход есть. И даже обрисовывает примерное направление. Но (на то и внушение) оставляет достаточный простор для домысливания и додумывания, чтобы собственное озарение клиента опиралось именно на доступный ему опыт и именно ему же и подходило.

Метафора глубоко символична. Причем символы расшифровываем и наполняем смыслом не мы, а сам клиент. И не надо подталкивать его наводящими вопросами. Клиент найдет смысл свой. И не обязательно такой, о котором мы хотя бы догадывались раньше. Главное, если метафора построена правильно, клиент обязательно отыщет (не всегда осознанно) нужный ему смысл.

Сказка-метафра, которую вы еще прочтете, отличается именно тем, что каждый, кого мы после прочтения спрашивали: "О чем она?", отвечал что-то очень свое и всякий раз разное.

Итак, в метафоре должно быть:

1. Символическое описание основной сути проблемы.

2. Символическое представление основных действующих сил (как персонажи).

3. Неопределенный символ решения проблемы.

4. Символическое применение неопределенно описанного символа решения проблемы.

5. Отражение конфликта-столкновения, как центральное событие.

6. Разрешение: сильное, эмоционально значимое описание того, как "все будет хорошо", когда ситуация разрешится для всех основных действующих сил.

7. Общий праздник.

Что все это значит? Сейчас разберемся.

Суть проблемы. От проблемы к ее метафорическому описанию мы проходим за три шага: формулирование проблемы, формулирование класса проблем, формулирование символа проблемы. То есть, к примеру, человек -- недолюблен. И к миру недоверчив. Класс проблем: недостаток ценного, важного для жизни. Символ: окруженный горной грядой мир холода и снега, где мало тепла и солнца.

Персонажи. В качестве героев в метафору можно вводить не только символические описания людей, но и сил, чувств, качеств и возможностей. В нашем случае, когда дело касается внутреннего "Я" человека, на таких героях-олицетворениях все и будет держаться. Это может быть и сама горная цепь -- как герой, препятствующий проникновению тепла и света. Мы можем встретиться с заколдованной феей лета, грустно наблюдающей охлаждение ее родного мира, который она когда-то согревала, и героическую птицу, которая, преодолев препятствия, донесла до жителей холодной страны весть о том, что там, за горами есть тепло… И так далее.

Решение. Это должно быть "нечто". То есть не конкретная программа действий, а что-то туманное, но тоже олицетворенное в герое или предмете. Ключ ли к дому заколдованной феи, таинственный флакон с напитком, волшебный свиток или неведомая дорога, другой, мало доступный волшебник или та же героическая птица, которая покажет путь…

Кстати, перечтите "Волшебника изумрудного города": тут и Гудвин, "великий и ужасный", тут и мозги из опилок, и шелковое сердце, и напиток смелости -- символы, символы, символы…

Применение. Это очень тонкая часть метафоры. По сути, она пробрасывается одним - двумя размытыми предложениями. Герой "просто" получает информацию о том, как символ решения применять. Но это центральная часть внушения: выход есть, решение возможно, и вот вероятное направление. В нашей истории с горной страной можно говорить о выходе за пределы гор, о расколдовывании феи, о долгом пути к сильному волшебнику, о необходимости что-то чем-то окропить из флакона, чтобы произошло чудо.

Событие-конфликт. Обычно для клиента все это трудно и тяжело. Также должно достаться и главное чудо. Да, чудо произойдет. Но, как только… Как только герой достанет флакон, пройдет путь, уговорит волшебника, вспашет поле, найдет проход в горах или сдвинет их.

А вот если суть не в том, чтобы настроить на тяжелую работу по изменению, а подтолкнуть к очевидному и нетрудному изменению, то и событие должно быть парадоксальным: такая, дескать, мелочь, а такие последствия.

И еще одна важная вещь, которая отличает метафору от детской сказки и "взрослого" рыцарского романа с "хорошим" и "плохим" парнем. У нас не должно быть побежденных. Не должно быть окончательно "плохих парней". Во-первых, мы не знаем точно (хотя и старались) с кем из персонажей свяжет себя наш клиент (и, кстати, может связать не с одним, а с несколькими). Во-вторых, по ходу сюжета обязательно должно выясниться, что все "плохие" -- не такие уж и плохие, только у них свои трудности и свое понимание того, как будет "лучше". И чем парадоксальнее, непредсказуемей это выяснится, чем неожиданней окажется выход -- для всех персонажей -- тем действенней окажется метафора.

Поэтому уничтожения, поражения и унижения персонажей в нашей метафоре не будет. А будет -- Чудо. После того, как герой произведет необходимые (и часто неочевидные) действия. Например, не войной на темный лес пойдет, а овраг вычистит.

"Не стреляй, Иван-царевич, я тебе еще пригожусь".

Разрешение ситуации. Помните у Карлсона: "Свершилось чудо! Друг спас жизнь друга!". Вот-вот, такое настроение и должно царить в нашей метафоре, когда мы подробно, ярко, в красках и деталях, во всей радости и полноте описываем -- как стало.

Мы не описываем механизм действия чуда, в котором можно усомниться. Что и как сработало, мы вообще пробрасываем. Нам не логика важна, а вера. Вера в то, что чудо возможно. И надежда есть. Мы красочно упираем на то, что сработало. Получилось.

"И так произошло"… "И сразу стало"… "И в тот же миг"… "И когда последняя капля упала"… произошло что-то. ЧТО-ТО. И это значит, что… словом, "все теперь будет хорошо". Подробно и со слезами счастья на глазах у всех героев. И у рассказчика.

И клиенту пусть наша радость передастся.

Праздник. Теперь нам нужно завершить метафору, подкрепив веру в чудо авторитетным утверждением того, что все это героям не показалось, а все так и было на самом деле. Что эффект сохранился.

"И они жили долго и счастливо".

Обычно это описание праздника, на котором присутствуют все персонажи, которые теперь подружились и помирились. У каждого есть свое дело, и все вместе они все делают как надо. А вокруг продолжается все то хорошее, что началось с Чуда.

Наверное, теперь читателю будет интересно составить метафору свою. И прежде чем вы это сделаете, давайте отметим: метафора -- это не обязательно волшебная сказка. Это и бытовая история о соседе или другом клиенте, и "воспоминание" из "недавно прочитанной книги", и притча из Евангелия, и предположения из серии "как было бы, если бы", и, иногда всего два - три предложения в качестве сравнения.

"Один мой знакомый как-то все вату под плечи подкладывал, чтобы солиднее казаться, а потом взял и пошел в спортзал. Теперь свои плечи -- ого-го. Так в зал и ходит уже два года". Рассказывается к слову, когда речь идет о навязчивых усилиях клиента по поиску внешних доказательств своей значимости: машина, должность, галстук… Однако и в этом коротеньком кусочке -- все на месте. Разберите по шагам, если хотите.

Метафоры в семейной психотерапии

В семейной терапии практические психологи и консультанты сталкиваются с метафорическими описаниями мира и происходящих событий, может быть, чаще всего. Во-первых, как известно, существует множество словесных метафор, описывающих семейную систему, начиная от “ячейки общества” и заканчивая “банкой с червями”. Во-вторых, во время своей работы мы имеем перед собой, как минимум, две разные картины мира, а это значит, различные вербальные и невербальные сообщения репрезентируют для нас реальные характеры людей, их ценности, ход мыслей и чувств. И, в-третьих, на наш простой, но справедливый вопрос: “Каких изменений вы хотите для себя и своей семьи?” мы получаем в ответ, как правило, бесконечное множество метафорических номинализаций, вроде “счастья”, “согласия”, “уважения”, “доверия”, “выражения привязанности” и т. д. Наша задача -- расшифровать эти кодировки и привести их к общему знаменателю.

Терапевт может давать клиентам парадоксальное предписание. Например, в семье, где основными правилами взаимодействия взрослых были соблюдение приличий, спокойствие и невыражение недовольства, сын был вынужден взять на себя роль агрессора, отыгрывая внутреннюю озлобленность всех членов семьи. Мальчик беспричинно ломал и выбрасывал вещи, устраивал шумные истерики дома, драки во дворе. Несогласованность между внутренним состоянием взрослых и их внешним поведением, вербальной коммуникацией заставляла его “выпускать пары” за всю семью. На приёме у терапевта родителям было предписано по очереди бить специально закупленную для этого посуду, драться подушками и т. д. К своему удивлению, вскоре они обнаружили и другие методы выяснения отношений, благодаря чему существенно наладилось и супружеское взаимодействие, и поведение ребенка.

Часто именно парадоксальными, метафорическими предписаниями приходится пользоваться и в случаях, когда отношения в семье осложняются из-за непростроенности границ, если в жизнь семьи постоянно вмешиваются старшее поколение, школа, друзья или чье-то хобби, работа, увлечение. В таких случаях принято говорить о нарушении границ внешних, снаружи. Часто здесь помогают метафорические высказывания о том, что каждая образующаяся пара в животном мире завоевывает и охраняет свою территорию, и именно такая, порой агрессивная защита позволяет им вырастить свое потомство. Если же в семье нарушены внутренние границы, то есть налицо спутанность семейных ролей и ответственности, то показательным оказывается предписание “стараться еще лучше в этом же направлении”. Например, при слитных отношениях можно посоветовать в течение недели носить одежду друг друга, меняться спальными местами, выполнять несвойственные обязанности: ребенку -- готовить обед, отцу -- делать уроки, маме -- идти на работу вместо папы и т. д. Парадокс предписания вызывает протесты клиентов, и это дает динамику отношениям.

Метафорические формы общения, игры в психотерапии являются также прекрасной разбивкой состояний при атмосфере всеобщей озабоченности, напряжения, недоверия. Игра и сказка -- это детский мир, детская карта. А, как известно, в своих играх дети всегда, так или иначе, отражают те проблемы, которые их беспокоят. Дети очень наблюдательны, и они не пользуются оценочными дигитальными категориями. Они доверяют своему сенсорному опыту, и именно он запечатлеется у них в памяти. Поэтому присутствие детей на терапии часто даёт много ценной информации. Как видится ребенку домашняя ситуация? Какова пошаговая динамика происходящего (“Что нужно сделать папе, чтобы у мамы испортилось настроение?”). С кем ребенок уютнее себя чувствует? Что вызывает у него тревогу? Правильно ли он понимает позицию взрослых (“Как ты думаешь, что чувствует твой папа, когда смотрит телевизор, а вы с мамой ругаетесь?”). Таким приемом мы даем возможность всем присутствующим членам семьи побывать в каждой из трех позиций восприятия: рассказать о происходящем от своего лица, посмотреть на это глазами другого или со стороны. Однако маленькие дети понимают семейные правила, скорее, на невербальном уровне. Они замечают то, что психологи называют неконгруэнтностью, рассогласованием между внешним поведением и глубинными убеждениями; они знают, какова сенсорная очевидность установленного раппорта (или его отсутствия); улавливают, находятся взрослые в ресурсном или нересурсном состоянии, и, вероятно, даже владеют рецептами успешных и неуспешных стратегий взаимодействия с родителями в состоянии ресурса и нересурса. Но вся эта информация накапливается у них на бессознательном уровне, и сделать ее частью сознательной компетенции, как для себя, так и для родителей ребенок может лишь посредством игры, сказки, импровизаций, то есть метафоры. Если мы хотим, чтобы ребенок мог принять участие в терапии, мы должны подстраиваться под его семантику, под его представление о жизни, его “магическое сознание”. Именно поэтому игровая, символичная форма общения в семейной терапии бывает наиболее эффективна.

Были разработаны два специальных метафорических приема: семейная скульптура и работа через метафорический предмет. Остановлюсь на каждом из них подробнее.

Семейная скульптура -- это символическое отражение позиций членов семьи по отношению друг к другу, а также дистанции между ними, динамики взаимоотношений. Семейная скульптура по своей сути напоминает парадоксальное предписание, поскольку в ней взаимоотношения показываются в гротесковой форме. Мы просим каждого из членов семьи поставить своих близких так, чтобы это пантомимически отражало все то, чем семья живет, как относятся люди друг к другу (инструкции должны быть максимально неконкретные, содержать меньше референтных индексов). Свое видение скульптуры ваяют сначала все участники по очереди, а потом это делает сам терапевт. В результате могут получиться очень меткие картины.

Например, один из членов семьи становится спиной ко всем остальным, или, наоборот, с протянутыми руками, но на большом расстоянии. Если в семье все подчинено интересам какого-то одного человека, он может оказаться на пьедестале, а все остальные смотрят на него с раболепием в глазах и заломленными руками. Такая скульптура отражает ситуацию, когда у одного из родителей слишком жестокий характер или важная работа, заставляющая других подлаживать под него свое расписание, интересы. На пьедестал может быть воздвигнут и ребенок -- кумир и гордость всех окружающих. Кто-то из участников может быть поставлен на колени или презрительно указывать на всех пальцем.

Иногда скульптура бывает весьма динамичной. Например, если мы имеем целью показать матери, что она слишком потворствует своему капризному ребенку, то мы просим его взять маму за руку и беспрерывно дергать ее, прыгать, запутываться между ней и отцом или другими детьми, пока неудобство не заставит мать (или кого-то другого) остановить этот процесс. Движение в скульптуре может перемещаться с одного человека на другого; в зависимости от степени своей успешности ребенок может возводиться на пьедестал или сидеть на корточках; или ребенок может постоянно перебегать от отца к маме, символизируя собой “телефонный шнур” и т. п.

Поскольку, как я уже писала, важным компонентом семейного благополучия является четкость границ, то порой имеется необходимость ввести в скульптурную композицию воображаемую фигуру бабушки или предмет, символизирующий работу, дачу или даже телевизор. Иными словами, скульптура выражает через метафору то метасообщение, ту стратегию взаимодействия, которую несет в себе каждый участник. Утрирование ситуации помогает наглядно проверить экологичность семейных правил, прочувствовать эффекты, которые получают члены семьи от установленной последовательности поведенческих паттернов. Скульптура предполагает и визуальную наглядность ситуации, и кинестетическое прочувствование участниками своих позиций в символической форме. А задействуя в “строительстве” всех участников терапевтического процесса, мы способствуем получению обратной связи, в том числе и от тех из них, чьей доминирующей метапрограммой дома является пассивный стиль реагирования.

О выявлении метапрограмм в скульптуре можно говорить особо. Так, например, размер разбивки информации, характерный для автора-ваятеля, виден по тому, насколько детально или символично его изображение, отражен в скульптуре конкретный контекст, “типичная” ситуация или глобальная расстановка сил. Если же кто-тo из персонажей стоит отдельно, далеко или на голове, то он явно предпочитает различия. В то время как фокус сравнений, направленный на сходство, будет отражаться в том, что все члены семьи “переплетены”, находятся в тесном кинестетическом контакте или у всех похожие позы, выражения лица. Внутренняя референция в принятии решений будет характерна для того, кто встанет спиной ко всем или будет показывать им, что делать. В общем групповом портрете также заметен будет и стиль взаимодействия (независимый или кооперативный), иногда можно обнаружить даже способ мотивации, принятый в семье. Это может отражаться в движении или общей направленности нескольких или всех членов семьи в одну и ту же сторону -- это может быть как от кого-то или чего-то, так и к кому-то.

В скульптуре явно находит свое отражение то, насколько глубокий раппорт установлен между участниками, все ли в него включены; производит весь портрет в целом ресурсное или нересурсное впечатление. Так же легко можно откалибровать, конгруэнтно ли смотрятся люди в очевидной им роли; на чем именно фокусирует свое внимание каждый из участников, а что он опускает в своем восприятии ситуации. Выраженное в метафоре в символической форме видение каждым из клиентов общей ситуации позволяет всем остальным подстраивать эту метафору под свою карту, осуществлять свой собственный трансдеривационный поиск.

При таком методе работы можно выявить через метафорическую форму как актуальное, так и желаемое состояние для каждого человека (“Как бы вы хотели, чтобы это выглядело?”, “Что нужно изменить в скульптуре, чтобы это вас больше удовлетворяло?”). Такой прием обеспечивает позитивную спецификацию желаемого результата, формирует у каждого представление о том, как это должно выглядеть. Иногда при построении такой “идеальной” скульптуры сразу всплывают ограничивающие убеждения одного или нескольких участников (“Такого никогда уже не будет”, “Он не захочет подойти к нам ближе” и др.). Бывает и так, что портрет, отражающий желаемое состояние, для всех членов семьи очень схож, например, они символизируют всеобщую гармонию и близость, стоя близко друг к другу и держась за руки. Это позволяет нам отлично проиллюстрировать отделение намерений от поведения: как бы различны ни были позиции в актуальном состоянии, все они стремятся к одной общей позитивной цели -- сблизиться, но стремятся различными поведенческими путями. Это объединяет семью, делает очевидной необходимость совместных усилий.

Теперь я бы хотела рассказать о работе с метафорическим предметом. Метафорическим предметом может выступать что угодно: игрушка, подушка, надувной шарик или мяч, который во время семейной консультации “изображает” беспокоящий клиентов вопрос. Лучше всего этот прием применим к детям. Дело в том, что детское сознание в 2,5 - 3 года становится “символичным”: в игре у ребенка появляются замещающие предметы. Он может использовать палочку вместо ложки, градусника; брусок конструктора -- вместо машинки; понимает, что папу или маму в игре может изображать любой ребенок. Поэтому дошкольнику достаточно легко принять, что какой-нибудь реальный предмет будет в нашем разговоре выполнять роль ссоры, обиды, плохого настроения, непослушания и т. д. То есть те самые существительные, которые “нельзя положить в тачку”, становятся реально осязаемыми.

Сначала ребенок выбирает игрушку или предмет, дает ему имя или название, определяет его размеры. Затем мы спрашиваем ребенка: “Кто первый берет этот предмет, зачем? Кому хочет передать? Что случится с игрушкой, если ею не заниматься, не брать ее? Каким образом она передается другому? В каком количестве, на какое время? Хочет ли еще кто-то в доме поиграть с игрушкой? Получит ли он ее?”. Вопросы могут задаваться не только ребенку. По правилам циркулярной логики, принятым в семейной терапии, мы спрашиваем о взаимодействии мамы с дочерью -- у отца (“Что было бы, если бы дочь не взяла игрушку?”), о чувствах мамы -- у ребенка (“Изменяются ли размеры игрушки, если она отражает, например, тревогу или вину, пока мама хранит ее у себя?”), об отношении одного родителя -- у другого (“Как бы поступил с игрушкой ваш муж?”).

И, наконец, наличие игрушки как символа определенного чувства, или состояния, или паттерн поведения подразумевает, что это нельзя просто выкинуть из жизни. Таким образом, мы начинаем искать взаимоприемлемые пути решения задачи. Например: “Как ты думаешь, что было бы, если бы мама не отдавала игрушку никому, не бросала и не заставляла ее брать, а просто поставила бы на стол и рассказала о ней? А если бы она “разобрала” игрушку и разделила со всеми понемногу?”.

В результате метод метафорического предмета позволяет снять агрессию, приобрести коммуникативные навыки, отработать модель поведения и т. п. -- путем манипуляций с искусственным предметом, используемым в качестве реального, и переносом на него свойств и отношений людей из реальной жизни.

Использование метафор в семейной терапии -- очень благодарное и высокоэффективное занятие. Если психолог или психотерапевт умеют грамотно пользоваться этим приемом и проявляют в своей работе достаточно творчества, то метафора может сопровождать их консультации с момента сбора информации до осуществления последней поведенческой проверки сделанной интервенции.

Самогипноз

Самовнушение и самогипноз

Самовнушение является основным средством работы над собой в самосовершенствовании. По существу все методы самосовершенствования основаны на самовнушении. На протяжении многих веков самовнушение использовалось в различных сферах деятельности человека: в религии, искусстве, педагогике, медицине. Самовнушение лежит в основе аутогенной тренировки, йоги, буддизма, даосизма и других систем совершенствования личности.

Существует выражение: “Ты таков, каким себя мыслишь”. Имеется в виду, что качества характера человека, его самочувствие, эмоциональное состояние и тонус зависят от характера мыслей (активных или пассивных), преобладающих на определенном этапе жизни или в течение всей жизни. Сам процесс мышления и есть по существу самовнушение, т. к. ни одна мысль не пропадает даром, а оказывает определенное, соответствующее характеру мысли воздействие на источник мысли.

Эффективность самовнушения зависит от силы мысли и степени расслабления. Мысли можно разделить на пассивные и активные. Пассивные мысли (случайные, разбросанные, вяло текущие) оказывают слабое воздействие, зато активные мысли (создаваемые сознательно и целенаправленно) сильно воздействуют на мыслителя, и сила воздействия пропорционально зависит от силы мысли. Следует отметить, что и определенные пассивные мысли, если они являются преобладающими в течение длительного времени, оказывают значительное влияние.

Наиболее эффективно самовнушение, когда активные мысли в виде целевых формул (мысли, несущие четкую осмысленную установку подсознанию) протекают на фоне состояния расслабления организма (расслабление мышц, сосудов, дыхания). Чем больше расслабление организма, тем податливее становится подсознание для целевых установок, т. к. “исчезновение” сознания, мешающего вводу целевых установок в подсознание, находится в прямой зависимости от степени расслабления организма.

Установки подсознанию могут быть выражены в виде слов или в виде мысленных представлений. Одновременное использование словесных формул и соответствующих им мысленных представлений усиливают самовнушение.

Сила установки и, следовательно, сила самовнушения находятся в прямой зависимости от степени желания (желания достижения поставленной конкретной цели), от степени концентрации внимания на установках для подсознания, а также от степени повторяемости установок.

Целенаправленные самовнушения (выполняемые человеком сознательно) могут быть реализованы в виде:

· мысленного настроя на определенное психическое состояние или самочувствие, на определенное поведение, на определенную работу;

· аутогенной тренировки, где мысленные установки протекают на фоне той или иной степени расслабления организма;

· медитации -- психическом состоянии, при котором человек способен сосредоточиться на чем угодно по своей воле либо не думать о том, что может в данный момент помешать (слово “медитация” происходит от греческого “медомай”, означающего “о чем-либо размышлять” и является аналогом санскритского термина “дхияна”, означающего “размышление, углубление”). Темой для медитации может быть все что угодно, поэтому число конкретных ее форм достаточно велико.

В 20-ые годы наибольшее распространение получил метод самовнушения французского аптекаря Куэ, который назвал его “школой самообладания путём сознательного самовнушения”. Главный тезис Куэ был: нет внушения, есть только самовнушение. Больным предлагалось ежедневно, сидя или лёжа в удобной позе, мысленно или шёпотом повторять по 20 - 30 раз формулы самовнушений типа: “Мне становится лучше и лучше… Моё зрение улучшается…” Такие сеансы рекомендовалось 3 - 4 раза в день в состоянии покоя и расслабления, особенно перед сном.

В 1932 году немецкий невропатолог И. Шульц опубликовал монографию “Аутогенная тренировка -- сосредоточенное расслабление”. Аутогенная тренировка представляет собой активный метод психотерапии, психопрофилактики и психогигиены, направленный на восстановление динамического равновесия системы гомеостатических саморегулирующих механизмов организма человека, нарушенных в результате стресса. АТ имеет две ступени -- низшую и высшую. Первоначальный курс содержит шесть стандартных упражнений. Начинается аутотренинг с обучения расслаблению мышц, после этого следуют занятия по овладению сердечнососудистой системой, влиянию на вегетативную нервную и косно-суставную системы. Аутогенная тренировка наиболее эффективна при лечении неврозов, особенно при неврастении, функциональных расстройств и психосоматических заболеваний.

Овладение высшей ступенью АТ даёт возможность вызывать трансовые состояния различного уровня. Прежде чем приступить ко второй ступени АТ, тренирующийся должен освоить первую ступень, научившись удерживать себя в состоянии аутогенного погружения по часу и более. Упражнения АТ-2 по замыслу Шульца должны научить вызывать сложные переживания, приводящие к излечению через “аутогенную нейтрализацию” и катарсис. Анализируя описание медитативных упражнений по Шульцу, можно заметить, что они сводятся к серии приёмов своеобразного аутопсихоанализа.

Прогрессирующая мышечная релаксация по Джекобсону основана на том, что с помощью концентрации внимания сначала формируется способность улавливать напряжение в мышцах и чувство мышечного расслабления, а затем отрабатывается навык овладения произвольным расслаблением напряжённых мышечных групп. Все мышцы делятся на 16 групп. Последовательность упражнений -- начиная от мышц верхних конечностей к мышцам нижних конечностей. Сначала производится кратковременное напряжение группы мышц, которые затем полностью расслабляются, и внимание сосредотачивается на чувстве релаксации в этой области. После полного расслабления переходят к следующей группе мышц. На заключительном этапе пациент после повседневного анализа локальных мышечных напряжений, возникающих в стрессовых ситуациях, самостоятельно достигает мышечного расслабления и преодолевает эмоциональное напряжение.

Под самогипнозом мы понимаем: способность вызывать у себя без постороннего воздействия гипнотический сон и в таком состоянии внушать себе ту или иную идею, чувство, желание. Результаты такого самогипноза не отличаются от того эффекта, к которому приводит гипноз другим человеком.

Психолог может обучить технике самогипноза для уменьшения излишней тревоги и контроля над ней. Установлено: регулярные занятия самогипнозом вызывают снижение тревожности и связанных с ней симптомов. Когда вы занимаетесь самогипнозом, тогда вы чувствуете себя спокойнее и увереннее, тренируете концентрацию на настоящем моменте. А это само по себе ценно, так как тревожность возникает тогда, когда мы задумываемся о нашем будущем. В настоящий момент мы чувствуем себя спокойно, и в следующий настоящий момент мы спокойны, и это позволяет нам избавиться от негативных предчувствий и тяжелых мыслей. Для занятий самогипнозом достаточно пятнадцати минут ежедневно, его можно выполнять в любой обстановке и в любое время. При самогипнозе вы переключаетесь с внешних ощущений на внутренние. Вспомните свои ощущения, когда вы ехали в машине по знакомой дороге и уходили в свои мысли, но не пропускали свой поворот и не попадали в аварию, так как какая-то часть вашего сознания следила за дорогой; вспомните свои ощущения, когда вы читали интересную книгу или смотрели захватывающий фильм; вспомните, как дети смотрят любимый мультфильм. Это примеры естественно возникшего транса -- измененного состояния сознания. Как раз состояние транса и будет помогать вам при самогипнозе. Ваше подсознание могущественнее вашего сознания, оно способно находить лучшие решения, чем сознание, у подсознания неизмеримо больше ресурсов.

Нужно отметить, что самогипноз -- явление обыденное. Все мы, сами того не подозревая, время от времени погружаемся в спонтанный гипнотический транс. Самопогружение -- явление настолько обыденное, что никому даже в голову не приходит связывать его как-то с гипнозом. Самопроизвольное погружение -- естественный результат усиленной концентрации внимания на книге, экране, любом другом объекте напряженной деятельности. Элемент гипнотичности присутствует и в религиозных церемониях ритуального характера, особенно с использованием музыкального сопровождения: значительная часть аудитории в процессе таких богослужений незаметно для себя погружается в транс. А каждому, кто водит машину, хорошо знакома следующая ситуация: вы мчитесь по пустынному шоссе, расслабившись за рулем, рассеянно скользите взглядом по убегающей вдаль белой полосе и вдруг ловите себя на мысли о том, что только что проехали по улицам какого-то города и ничего не можете о нем вспомнить. А объясняется все очень просто: вы самопроизвольно вошли в гипнотический транс, а по пробуждении испытали частичную амнезию.

“Небольшой гипноз помогает пациентам справиться с болью и состоянием тревоги по поводу предстоящей небольшой операции”, -- утверждают врачи. Пациенты, освоившие методику самогипнотической релаксации, испытывают меньше боли, нуждаются в меньшем количестве лекарств, помогающих справиться с ней, и эффективней контролируют свое кровяное давление. Этот вывод был сделан медиками одной из бостонских клиник в США, которые обследовали 241 пациента, треть из которых освоили технику самогипноза.

Существует методика “Быстрое излечение аллергии". Впервые предположение о том, что аллергия похожа на фобию иммунной системы, высказал Доктор Майкл Леви (исследователь в области иммунологии генетики, лауреат Премии Всемирной Ассоциации Здоровья) в середине 80-х годов. Это предположение подтверждается тем, что у некоторых страдающих аллергией людей, когда они отвлекаются или засыпают, происходит быстрая смена или исчезновение аллергических симптомов. Также известно, что некоторые люди могут стать невосприимчивыми к аллергиям или аллергии проходят с возрастом. Отмечались случаи, когда аллергии спонтанно исчезают при переходе на сбалансированное питание или в процессе психологических изменений при работе психологов. Такие наблюдения дали основание предполагать, что есть что-то в аллергиях действующее и неврологически и физиологически. Таким образом, предположение Доктора Леви подтолкнуло Роберта Дилтса на исследование возможности использования принципов разработанных НЛП для лечения устойчивых долговременных фобий при излечении аллергии. В результате проведенных исследований был выявлен процесс трех якорей аллергии. В дальнейшем этот процесс был переработан усилиями Сьюзи Смит и Тимом Халлбом в методику НЛП -- "Быстрое излечение аллергии" без использования медикаментов.

Варианты аутосуггестивных воздействий

В настоящее время используется большое количество методик самогипноза. Рассмотрим некоторые из них.

Метод “управляемых оживлённых сновидений” (или гипнотическая имагогика) используется для лечения невротиков. Основная идея метода -- в вертикальном направлении. Пациента просят погрузиться на дно моря и подняться на высокую гору. В состоянии углубленного самогипноза эти образы выступают яснее, живее и более обильно. Процедура, по замыслу её создателей, дополняет психоанализ, сокращая его время.

Гипноанализ заключается в том, что пациенты образно переживают в гипнотическом состоянии свои сновидения, узнавая дальнейшие подробности, понимая связи и значение.

Метод “свободных оживлённых сновидений” был разработан в 1956 г. А. Аргусом. Особое значение придавалось тому, чтобы пациент развивал полностью свободные образы, без влияний и направлений с чьей-либо стороны.

Метод “символической визуализации” имеет тесную связь с психосинтезом и даёт возможность при определённых конфликтных ситуациях образно пережить освобождающие и исцеляющие символические события.

Техника сжатия кулака. Положите правую руку горизонтально, дайте подсознательную инструкцию: "пусть правая кисть сожмется в кулак". И наблюдайте за тем, что происходит. Конечно, вы можете сжать кисть в кулак сознательно, но в данном случае пусть кисть сожмется сама собой, пусть ваше тело это делает... Вот в этом упражнении можно хорошо понять разницу между сознательными и бессознательными движениями. Вы не знаете, какой из пальцев сейчас будет сгибаться, и очень интересно наблюдать за тем, как сгибаются пальцы: выделаете прогноз, что сейчас согнется указательный, а в движение приходит мизинец. И эти движения толчкообразные. И многие из вас могли отметить совершенно особое ощущение "скрипа" в суставах пальцев, при первом выполнении упражнения это многих удивляет. И это ощущение тоже свидетельствует о бессознательном характере движений. В психотерапии есть методика быстрого прекращения болей в сердце, называемая "метод разжатия кулака"; пациенту дается простая инструкция -- сосредоточиться на боли, сжать левый кулак, и отдать ему команду разжаться самостоятельно... Обычно на это уходит (как и у вас) пять минут, за это время боль полностью прекращается. Это -- тоже гипнотическая техника, и описания ощущений у пациентов такие же -- "скрип" в суставах пальцев, непредсказуемость следующего движения пальцев и т. д.

Техника сведения рук. Иногда эту технику называют "сверхнадежной" техникой наведения транса. Она действительно очень хорошо работает, она очень проста, легко запоминается. Ее можно применять для работы с партнером или для самогипноза. Сядьте удобно. Здесь важно правильное положение рук: плечи прижаты к туловищу (не с силой прижаты, а просто прилегают к нему), руки согнуты с локтевых суставах, предплечья вытянуты вперед, на весу, ладони раскрыты параллельно друг другу. Сосредоточьтесь на ощущениях в ладонях и представьте себе, что в этом пространстве между ладонями что-то есть -- может быть, какое-то магнитное поле или биополе, если вам нравится экстрасенсорная терминология... Или представьте, что пространство между ладонями может менять свойства -- оно может стать более плотным или более рыхлым... И это поле или это пространство может раздвигать ваши руки или притягивать их... И тогда оно становится еще более плотным, еще более напряженным... Представьте, что между вашими ладонями находится шарик, начиненный энергией... И вы можете придать ему более компактный размер... Когда ваши руки сближаются... очень медленно или немного быстрее... бессознательными движениями... И тогда энергии между вашими ладонями становится все больше и больше... Вы можете даже увидеть ее свечение... И вы это понимаете, когда ваши руки еще больше сближаются... И тогда этот шарик может сжаться до размеров таблетки... которую можно сделать еще меньше...

Заключение

В отечественной психологии и медицине применение гипноза получило широкое распространение, особенно в современной психотерапии. Это было связано с политикой, проводимой правительством внутри страны, так как отделить человека от процессов, происходящих в обществе, невозможно. Руководителям было выгодно подавлять инициативу личности, навязывать человеку "рабскую", поведенческую, примиренческую психологию, моральные кодексы и идеи, именно поэтому в нашей стране так распространены выступления эстрадных гипнотизеров, сеансы теле- и радиогипноза.

Однако в последнее время доказывается, что инсайтная (от англ, insight -- осознание, озарение) психотерапия в некоторых ситуациях имеет большое значение для человека в осознанной организации поведения, постановке цели и решении задач. Это связано еще и с тем, что в период экономических реформ человек ощущает безвыходность сложившейся ситуации, неуверенность в завтрашнем дне, "иногда даже и страх за себя, своих детей и т. д. Человек не может жить без веры. В результате политических преобразований у человека постепенно отняли веру в бога, в правительство и т. д. Но природа и человеческое сознание не терпят "пустоты", и тогда это место занимают гадание и колдовство. Можно сказать, что факт является необходимым этапом в становлении коллективного мнения и общественного сознания.

Сегодняшний день отличается от вчерашнего тем, что происходит дальнейшее накопление результатов и фактов, их анализ, систематизация и обобщение.

В 1979 г. под редакцией Э. Фромма (E. Fromm) и Р. Шира (R. Shor) в США был опубликован фундаментальный труд по гипнозу, в котором выделены основные направления в современных исследованиях по гипнозу:

1. Природа гипноза (специфичность гипнотического состояния, отличия гипноза от сна и бодрствования, гипнабельность, внушаемость, доминантность полушарий мозга, проблема изменчивости гипнабельности, история гипноза и т. д.).

2. Гипноз как особое состояние (стадии глубины гипноза, феномены гипноза, сопоставление гипнотического состояния с нарушениями сознания при приёме наркотиков и алкоголя).

3. Проблема подсознательного и неосознаваемого (гипноз как метод изучения неосознаваемых психических явлений, гипноз и защитные механизмы -- вытеснение, рационализация и т. п., искусственно созданные с помощью гипноза неосознаваемые конфликты, эффекты, их влияние на поведение и психические процессы, сопоставительное исследование когнитивных процессов в бодрствующем состоянии и во время гипноза). Большинство исследований этого направления посвящено изучению творчества под гипнозом и неосознанных механизмов личности.

4. Самогипноз. К этой области исследования наблюдается повышенный интерес. На самогипноз возлагаются большие надежды как на ценное терапевтическое средство, хотя отмечается, что во всех случаях аутогипноза в качестве поддержки применялся и гетерогипноз.

5. Проблема личностных характеристик гипнотика (гипнабельность и особенности личности, личностные различия в группах низко- и высокогипнабельных больных, пути повышения гипнабельности и т. п.).

6. Личность гипнотизера. Прогнозируется расширение исследований по этой проблеме (прежде всего биографических исследований выдающихся психотерапевтов и гипнологов).

7. Социально-психологические аспекты изучения гипноза. Здесь также делается прогноз относительно увеличения исследований в будущем. Констатируя факт слабой разработанности этой проблемы, автор отмечает вклад двух исследователей -- Э. Хилгарда (Стенфордский университет) и М. Орна (университет штата Пенсильвания), создавших в своих учебных заведениях крупнейшие психологические центры по изучению гипноза.

8. Новые клинические аспекты применения гипноза. В этой области исследования наблюдаются четыре тенденции. Во-первых, интеграция методов гипнотерапии и психотерапии с включением широко применяемых психотерапевтических приемов, как поведенческая модификация, десентизация, аутотренинг, самоактуализация и т. п. В качестве центральной выдвигается задача сравнения эффективности указанных психотерапевтических методик, применяемых в состоянии бодрствования и во время гипноза. Во-вторых, заметное увеличение числа клиницистов, объединяющих гипноз и самогипноз с различными формами бихевиоральной терапии. Отмечается, что Ф. Месмер и другие неврологи раннего периода психотерапии обычно проводили лечение пациентов группе, тогда как в последующем эта традиция была утрачена, и гипнотерапия стала применяться индивидуально. Указывается на оживление методой групповой терапии. В-третьих, широкое применение гипноза в лечении наркомании и алкоголизма, а также в качестве метода снятия напряженности и дискомфорта пациентов. Подчеркивается социальная ценность такого рода исследований. Много публикаций посвящается также проблеме сенсорных и когнитивных механизмов психики, вызванных галлюцинаторными наркотиками. В-четвертых, расширение фронта работ в области гипнотерапии у детей.

9. Сопоставление клинического и экспериментального гипноза. В прошлом исследователи экспериментального направления в изучении гипноза нередко терпели неудачу, пытаясь воспроизвести данные, полученные ранее клиницистами, в адрес которых делались многочисленные упреки в слабой методологической культуре наблюдений. В последние годы, как экспериментаторы, так и практики-клиницисты пришли к мнению о том, что далеко не всякий феномен, обнаруженный при клинической работе, может быть воспроизведен лабораторным путем. В качестве причин расхождения клинических и экспериментальных данных выступают различные социальные условия, в которых находится пациент и испытуемый-доброволец (различия в мотивации, социальных установках, фактор оплаты и т. п.). Как бы то ни было, констатируется факт неоправданного отставания этой области исследований.

10. Экспериментальный гипноз. Здесь вопросы объединяются вокруг четырех проблем: гипнабельность, методы индукции, физиологические основы гипноза, гипнотические феномены. При изучении гипнабельности усилия исследователей направлены на разработку методов определения глубины гипноза, анализа характеристик гипнабельности у различных испытуемых и т. п. В области изучения методов гипнотизирования продолжается поиск оптимальных приемов индукции и измерения гипнотического состояния. Особое внимание уделяется разработке методов быстрой индукции. Широким фронтом продолжаются исследования физиологических и биохимических механизмов гипноза с использованием электроэнцефалографических и других физиологических показателей с целью уточнения специфики состояния сознания под гипнозом. При исследовании гипнотических феноменов по-прежнему изучаются постгипнотическая амнезия (особенно в аспекте анализа процессов забывания и вытеснения), феномены искажения времени, изменения в состоянии гипноза параметров восприятия (чаще зрительных образов), влияние гипноза на динамику времени реакции (в случаях моделирования состояний сонливости или, напротив, повышенной возбудимости), движения глаз в процессе вызывания положительных и отрицательных галлюцинаций, сновидения, явления анестезии. Большинство исследований посвящено последней проблеме (гипноз и обезболивание).

11. Традиционные исследования гипноза в клиническом аспекте. Сюда входят в качестве основных проблемы применения гипноза психотерапии, особенно при неврозах и психосоматических заболеваниях. Растет число попыток использования гипноза как метода лечения психозов (чаще шизофрении). Продолжаются исследования эмоциональных состояний (тревоги, депрессии, стресса, страха), умственной отсталости, сексуальных, урологических и других расстройств. В рамках теоретических подходов обсуждаются работы по вызыванию под гипнозом экспериментальных конфликтов и неврозов с помощью постгипнотических внушений. Предпринимаются попытки ответить на ряд ключевых теоретических вопросов: о гипнотерапии (поддерживающая или реконструирующая терапия), о преимуществах прямых или косвенных внушений, о роли воображаемого проигрывания под гипнозом как средства преодоления или коррекции неблагоприятных для человека форм поведения или личностных черт, о предпочтительности и условиях использования в гипнотерапии языка символов (апеллирующих к бессознательному), речевых воздействий, релевантных сознательному уровню регуляции.

12. Гипноз и обучение. В отношении этой области исследования по-прежнему наблюдается большая настороженность. Тем не менее, продолжаются работы по изучению влияния гипнотического внушения и гипнотерапии на процессы концентрации внимания, скорости чтения, понимания, творчества.

13. Юридические и этические проблемы гипноза. Здесь делаются попытки и ссылки лишь на отдельные работы по методам опроса свидетелей в гипнотическом состоянии.

14. Гипноз животных. Эта область исследований успешно развивается.

Продолжая основную тему, необходимо сказать, что приемы и методы, связанные с гипнозом и гипнотерапией, очень сложны. Много вопросов остаются открытыми, но все, что накоплено мировой наукой в данной области, должно развиваться и применяться только в гуманных целях (лечение, исследования и т. п.).

Не секрет, что многие врачи, психологи, не говоря уже о других специалистах, мало осведомлены в вопросах гипноза и внушения из-за нехватки литературы и слабой подготовки в вузах. Эта работа поможет сформировать правильное и более или менее адекватное отношение к гипнозу, будет способствовать применению данного метода только по показаниям.

Библиографический список

1. Гордон Д. Терапевтические метафоры. -- М., 1995.

2. Горин С.А вы пробовали гипноз? -- Канск, 1994.

3. Гриндер Д., Бэндлер Р. Наведение транса. -- М., 1995.

4. Калина Н.Основы психотерапии. -- М., 1997.

5. Кондрашов В. Всё о гипнозе. -- Ростов-на-Дону, 1998.

6. Психотерапевтическая энциклопедия. -- СПб, 1998.

7. Соколов Д. Сказки и сказкотерапия. -- М., 1997.

8. Эриксон М. Мой голос останется с вами. -- СПб, 1995.