Нативизм, трансцендентализм и феноменология: еще раз о нерасположении источника опыта в мире

Второй аргумент будет состоять в том, что данное нам как результат или следствие некоторых условий формирования не может включать эти условия как часть данных. Они не могут быть даны внутри того, что с их помощью дается. Тот опыт сознания, посредством которого некая реальность дается, не есть часть этой реальности.

Если теперь применить этот принцип еще более расширительно, а именно к т. н. врожденному знанию, то можно будет сказать, что если такое «знание» есть условие некоторого опыта, то само оно в поле этого наблюдения не попадает. Похоже, что мы должны иметь в виду некую эпистемическую асимметрию наблюдаемого и наблюдающего. Врожденный источник опыта не может быть частью наблюдаемого мира. Используя некоторую метафору, можно сказать, что наблюдение, формирующее картину, не является частью картины в качестве изображенного на ней.

Именно поэтому мы не находим то, что называется врожденными структурами знания в среде известных и доступных нам эмпирических явлений. С помощью перспективы наблюдения мы находим мир и все объекты в нем, но мы не находим эту перспективу как объект. Если говорить о статусе врожденного знания в природном мире, то его сущность скорее будет неким разрывом или слепым пятном (мы видим аудирование языка как последовательную историю научения ребенка, но то, как он усваивает язык, не есть часть этого процесса). Так, когда Хомский говорит о наличии некоего «жесткого ядра» в мозге (которое отвечает за то, как будет происходить усвоение и воспроизводство языка), в качестве примера врожденности, то механизм работы данного «ядра» будет представлен в мире «разрывом в объяснении» (explanatory gap) (Levine, 1983).

Таким образом, если мы соглашаемся с тем, что источник формирования опыта будет систематически ускользать из описаний, стремящихся к формированию однородного поля объяснения, то мы рискуем в принципе не иметь возможности создать даже умеренно натуралистическую теорию врожденного знания.

Принимаются ли во внимание эти соображения в большинстве современных теорий, называющих себя нативистскими? Как кажется, не вполне. Позиция большинства нативистских подходов больше напоминает попытку объявить врожденное знание еще одним фундаментальным законом природы, то есть фактически вслед за эмпиризмом все объявить частью наблюдаемого опыта. Ключевым в этой позиции является то, что природа как нечто проявленное и состоящее из объектов и отношений между ними может и должна вместить в себя еще один объект, уникальный и удивительный, в данном случае врожденные структуры знания. При этом нативизм пытается сохранить особую не сводимую к формируемым эмпирическим научениям автономию врожденного знания. Но саму эту автономию, согласно нативизму, который мы назовем «натуралистски ориентированным», следует поместить в мир -- мир природы, единственный и окончательный.

Самым главным в этом тезисе является идея проблемности применения к врожденному знанию того же языка описания, который мы используем для описания объектов природы, а именно эволюции, активности мозга, градуаль- ности, присущности живым существам и пр. Однако, согласно некоторым примерам нативизма, которых мы коснемся ниже, врожденные структуры знания должны стать частью природного мира. Они должны стать однородными всему наблюдаемому. Та услуга, которую нативистские проекты оказывают теории врожденности, сводятся, по сути, к идее сохранения врожденных принципов в области, релевантной опыту, то есть внутри природного мира. Напротив, согласно трансцендентализму, «врожденное» знание есть условие возможности опыта, а не его ингредиент. Поэтому фактически представление о «врожденном» знании должно быть трансцендентальным -- не принадлежать миру вещей, природы и любых других натурализованных объектов. Но тогда суждение о том, что способность к речевой активности или счету свойственны человеку как представителю определенного биологического вида, носителю определенных физиологических свойств и поэтому не могут проявиться у представителей другого биологического типа, кошек или домашних рыбок, как будто «замешено» именно на ошибке описания. Мир как определенный способ концептуализации появляется в силу наших познавательных способностей, поэтому искать сам источник этих способностей внутри мира, значит совершать логическую ошибку подмены причины следствием.

На сегодняшний день в рамках аналитической традиции можно назвать двух главных философов, чьи подходы и теорию, с некоторыми оговорками, могут быть расценены как нативистские и в той или иной степени примыкающие к натурализму. Одна из них -- «теория когнитивной замкнутости», разработана Колином Макгинном. Под понятием когнитивной замкнутости Макгинн подразумевает следующую идею. Сознания могут быть разных типов и при этом они оснащены различными мощностями и ограничениями, предубеждениями и слепыми пятнами, так что определенные свойства (или теории) могут быть доступны одним сознаниям, но закрыты для других. То, что закрыто для мозга крысы, может быть открыто для мозга обезьяны, и то, что открыто для человеческого мозга, может быть закрыто для мозга обезьяны. Функционал мозга не устроен по принципу «все или ничего», он градуируется в зависимости от уровня сложности. Соответственно, и сознание есть такой же биологический продукт, как организмы, и так же, как организмы, «сознания» могут быть различных форм и функциональных потенциалов и соответственно более или менее подходящими и релевантными для решения определенных когнитивных задач (McGinn, 1999, 67). Нехватка функционала мозга не компенсируется никаким научением и тренировкой, поскольку границы функциональных возможностей познания продиктовываются генетической программой того или иного мозга. Как видно, Макгинн толкует врожденные ограничения познания в довольно натуралистическом ключе -- речь идет о том, что у человека есть некие биологические параметры (строение мозга или органов чувственности), которые выступают его системными ограничениями. Мыслительные способности человека ограничены рамками его природного своеобразия. Поэтому позицию Макгинна сложно рассматривать в качестве трансценденталистской.

Согласно второму (уже упоминаемому) подходу, нативизму Хомского, лингвистические успехи людей в их родном языке слишком велики, чтобы их можно было объяснить влиянием окружающей среды. Согласно гипотезе лингвистического нативизма, в сознании человека существует врожденный «аппарат усвоения языка» (Chomsky, 1980), который не имеет ничего общего с мучительным и затяжным процессом обучения взрослых английскому или китайскому. Данный подход противостоит эмпирической (бихевиористской) теории «storage bin»: никаких врожденных механизмов не существует, и ребенок осваивает язык с чистого листа, воспроизводя то и только то, что получает из опыта (Brown & Herrnstein, 1975). Нативизм убедительно апеллирует к тому, что дети слышат только ограниченную речь, по большей части плохо составленную, и все же быстро конструируют сложную систему правил для создания неограниченного числа предложений. Их знание выходит далеко за пределы их непосредственного опыта. Приходится заключать, что дети строят грамматику не из услышанного ими речевого материала, а в соответствии с внутренним планом -- генетической программой (Chomsky, 1967, 81-90; Chomsky, 1980, 1-15). Дети должны интуитивно знать, какие сочетания слов возможны, а какие -- нет. Если бы у детей не было такого знания и им пришлось усваивать грамматику на опыте, то они никогда не овладели бы такой сложной системой за столь короткое время. Важно здесь то, что дети не просто подражают правилам взрослых, а организуют речь своими собственными способами. Соответственно, когда дети овладевают грамматикой, ими руководит врожденное знание Universal Grammar -- неосознаваемое, автоматическое знание общей формы, лежащей в основе любого языка (Chomsky, 1986, 145-150). Однако, согласно Хомскому, данный механизм имеет связь с физиологией мозга. В частности, как только мозг достигает определенной степени созревания -- вероятно, при достижении половой зрелости, -- дети теряют способность усваивать язык так же легко, как раньше (Chomsky, 1986, 149-150). Также понятие «жесткого ядра» у Хомского не исключает локализацию в мозге и до некоторой степени объясняются сугубо функциональными особенностями устройства мозговой активности. Таким образом, несмотря на то что, как утверждает Хомский, формирование речевой активности и языковых структур нельзя объяснить в терминах взаимодействия организма со средой (оно необходимо, лишь чтобы дать развитию первый толчок), его можно истолковать как произведенное физиологией мозга. Согласно Хомскому, языковая компетенция изолирована от прочих когнитивных компетенций, развитие и изменение которых никак не влияет на «распаковку» способностей к языку, а предшествующий внеязыко- вой опыт не регулирует и не порождает лингвистического поведения. Вместе с тем лингвистические компетенции не изолированы от влияния мозга и могут до определенной степени рассматриваться как его производные. Получается, что, несмотря на убежденность в нативизме, нет никаких препятствий к тому, чтобы толковать само устройство врожденности как вытекающее из объектов и явлений опыта. Данная позиция характерна для натуралистской парадигмы, с которой нативизм Хомского оказывается вполне совместимым. Такой тип нативизма также можно было бы охарактеризовать как натуралистский.

Вместе с тем воздержание от того, чтобы напрямую связывать логику «врожденности» с проявленными в физической Вселенной предметами (например, мозгом) или явлениями (например, эволюцией) могло бы помочь нативизму в обретении некоторой последовательности, независимости и эври- стичности. Если трактовать эффект «врожденности» как, в первую очередь, невыводимость из опыта и сохранять эту трактовку на протяжении всей истол- кованности природы врожденного, то нативизм получит более основательные и ясные основания существования. Такая позиция, которую можно обозначить трансценденталистской, лучше справляется с сохранением аутентичности нативизма в сравнении с эмпиризмом. Если в эмпиризме каждый предмет или явление обусловлены прозрачностью (возможно, больше потенциальной, чем актуальной) опыта, то нативизм много выиграл бы в своей альтернативе, если бы настаивал на принципиальной несводимости особых компетенций к любым формам эмпирической данности. Позиция, которая придерживается по меньшей мере воздержания от редукции «врожденных» знаний к опыту лучше удерживает суверенитет когнитивности как субстанциально цельного и независимого от опыта образования, а следовательно, позволяет точнее и однозначнее отделить эмпирические теории научения от нативистских.

Заключение

В настоящем исследовании мы постарались провести некоторую ревизию спора между нативизмом и эмпиризмом, проследив ключевые аргументы и контраргументы каждой из сторон. Несмотря на солидную историю этого противостояния, а также некоторые важные прояснения, предпринятые в процессе полемики, современные обсуждения повторяют старые соображения, зачастую игнорируя имевшие место в истории прорывы в прояснении позиций. В частности, по вопросу о валидности аргумента о полной эмпирической изоляции, мы обратились к Канту для реставрации пояснения различия между запускающей и порождающей ролями опыта. Мы рассмотрели также моменты возникающей двусмысленности в истолковании различий между нативизмом и эмпиризмом в современных дискуссиях. Многие из этих особенностей связаны с сохранением новоевропейской трактовки рационализма и эмпиризма с добавлением к рационализму натурализма. Врожденное знание в современных дискуссиях между нативистами и эмпириками отличается от понятия «априорное» в том числе включением натуралистской перспективы, что в свою очередь размывает отличие между программами. Между тем если последовательно применять трансцен- денталистское и до определенной степени феноменологическое прочтение нативизма, то можно заметить, что интерпретация врожденного знания как части эмпирической Вселенной, философски небезупречна. Врожденность компетенций не является эмпирическим фактом, обнаруженным в ходе естественно-научного исследования. Скорее указание на «врожденность» представляет собой систематическое упущение в самой системе описания природы знания и его происхождения, построенной эмпиризмом. Соответственно, принятие во внимание данного замечания должно привести к более ясному основанию деления между нативизмом и эмпиризмом. В частности, обращение к феноменологии может помочь заметить важность идеи неприсущности источника опыта опыту. Феноменология, сохраняющая идею данной неприсущности, имеет в виду радикальный разрыв с онтологией природных объектов, и не станет, в частности, выводить врожденное знание из эволюционных механизмов, равно как помещать в состав биологического устройства организмов (например, мозга или протекающих в нем нейронных процессов).

Нативизм, свободный от натуралистской интерпретации, может представить более продуманную эпистемологию, в которой представлению о врожденности будет придан особый вне-эмпирический статус, идет ли речь о его происхождении или способе, каким он проявляется в мире. В любом случае трансцендентальное требование невозможности двух эпистемических режимов в качестве сосуществующих, в котором один производит опыт, а другой этот опыт познает, может придать современным дискуссиям между нативизмом и эмпиризмом новое более плодотворное направление.

References

1. Ariew, A. (1996). Innateness and Canalization. Philosophy of Science, 63 (S3), S19-S27.

2. Barsalou, L. W (1999). Perceptual Symbol Systems. Behavioral and Brain Sciences, 22 (4), 577-660.

3. Bauer, R. H. (1979). Memory, Acquisition, and Category Clustering in Learning-disabled Children. Journal of Experimental Child Psychology, 27 (3), 365-383.

4. Bayne, T., & Montague, M. (2011). Cognitive Phenomenology. Oxford: Oxford University Press.

5. Brown, R., & Herrnstein, R. (1975). Moral Reasoning and Conduct. Psychological Monographs, 70, 14. Carey, S. (2000). The Origin of Concepts. Journal of Cognition and Development, 1 (1), 37-41.

6. Chomsky, N. (1967). Recent Contributions to the Theory of Innate Ideas: Summary of Oral Presentation. In Proceedings of the Boston Colloquium for the Philosophy of Science 1964/1966: In Memory of Norwood Russell Hanson (81-90). Dordrecht: Springer.

7. Chomsky, N. (1980). Rules and Representations. Behavioral and Brain Sciences, 3 (1), 1-15.

8. Chomsky, N. (1986). Knowledge of Language: Its Nature, Origin, and Use. Westport: Greenwood Publishing Group.

9. Cowie, F (1999). What's Within? Nativism Reconsidered. New York: Oxford University Press. Descartes, R. (1951). Meditations on First Philosophy. Cambridge: Newcomb Livraria Press.

10. Dreyfus, H., & Hall, H. (1982). Husserl, Intentionality and Cognitive Science. Cambridge: MIT Press.

11. Fodor, J. A. (1983). Representations: Philosophical Essays on the Foundations of Cognitive Science. Cambridge: MIT Press.

12. Gelman, R. (2000). Domain Specificity and Variability in Cognitive Development. Child Development, 71 (4), 854-856.

13. Goodman, N. (1967). The Epistemological Argument. In Proceedings of the Boston Colloquium for the Philosophy of Science 1964/1966: In Memory of Norwood Russell Hanson (102-107). Dordrecht: Springer.

14. Husserl, E. (2009). Ideas to a Pure Phenomenology and to a Phenomenological Philosophy. Book I (A. Michailov, Trans.). Rus. Ed. Moscow: Akademicheskii proekt Publ. (In Russian)

15. Kant, I. (1953). Critique of Pure Reason. Rus. Ed. Moscow: Ripol Classic Publ. (In Russian)

16. Laurence, S., & Margolis, E. (2001). The Poverty of the Stimulus Argument. British Journal for the Philosophy of Science, 52 (2).

17. Laurence, S., & Margolis, E. (2013). In Defence of Nativism. Philosophical Studies, 165, 693-718.

18. Leibniz, G. W F (1996). New Essays on Human Understanding. Cambridge: Cambridge University Press.

19. Levine, J. (1983). Materialism and Qualia: The Explanatory Gap. Pacific Philosophical Quarterly, 64 (4), 354-361.

20. Lovaas, O. I. (1977). The Autistic Child: Language Development Through Behavior Modification. Irvington: Irvington Publishers.

21. McGinn, C. (1999). The Mysterious Flame: Conscious Minds in a Material World. New York: Basic Books.

22. McNeil, M. C., Polloway, E. A., & Smith, J. D. (1984). Feral and Isolated Children: Historical Review and Analysis. Education and Training of the Mentally Retarded, 19 (1), 70-79.

23. Prinz, J. J. (2004). Furnishing the Mind: Concepts and Their Perceptual Basis. Cambridge: MIT Press.

24. Putnam, H. (1967). The `Innateness Hypothesis' and Explanatory Models in Linguistics. In Proceedings of the Boston Colloquium for the Philosophy of Science 1964/1966: In Memory of Norwood Russell Hanson (91-101). Dordrecht: Springer.

25. Skinner, B. F. (1957). The Experimental Analysis of Behavior. American Scientist, 45 (4), 343-371.

26. Sober, E. (1999). Testability. Proceedings and Addresses of the American Philosophical Association, 73 (2), 47-76.

27. Stich, S. P. (Ed.). (1975). Innate Ideas. Vol. 10. Berkeley, Los Angeles: University of California Press.

Размещено на Allbest.ru