Социальные предпосылки зарождения античного скептицизма и специфика стоической теории познания

Проблема соотношения эмпирического и теоретического мышления -одна из основных в проблематике философии науки, и следует признать, что корни этой проблемы уходят к стоикам, которые прямо называли истиной «согласие мышления с самим собой». Эта стоическая формула не позволяет иных интерпретаций «мышления», как только «теоретического мышления». Действительно стоики говорили о «согласии мышления» с эмпирическим образом «внешнего». Значит, сам акт согласия обязан у них работе «чистого», т.е. теоретического, мышления над тем, что в мышление эмпирически вошло. Поэтому они вольно или невольно - скорее, конечно, невольно - отделили в работе мышления эмпирический уровень от теоретического уровня. Пусть в их понимании работа мышления по «достижению согласия с самим собой» происходит в режиме автоматического «одобрения», они выделили в мышлении теоретический уровень в отличие от эмпирического уровня - получения мышлением неких «впечатлений». Последние - эмпирические образы мира, в котором живет человек, и стоическая философия (не только теория познания, но и этика стоиков) подчеркивает идею, согласно которой человек, если хочет узнать истину, должен подняться с уровня «впечатлений» на уровень отношения к ним. Такой «уход в собственное мышление» и есть в теории познания стоиков путь к согласию мышления с самим собой, а в их этике - к согласию человека с самим собой [36]. Этическая формула стоиков заключается в том, что убежищем для человека, ищущего истину, становится теоретическое мышление. Моральное учение стоиков строится на принципе спасительного ухода человека от своего эмпиризма в мир теоретического мышления, где только и может наступить «момент истины». При этом не важно, как последний соотносится с эмпирическим бытием, поскольку соотношение, скорее, отрицательное - теоретически достигнутая стоиком истина в этом смысле отрицает эмпирический уровень. Стоическую логику отрицания эмпирического уровня мышления в теоретическом уровне и пытались опровергнуть позитивистские философы науки XIX-XX веков, предпринимая усилия доказать, напротив, отрицание теоретического уровня мышления в эмпирическом уровне.

В своем моральном учении стоики, последовательно проводя человеческий принцип разумности - отрицания в теоретическом мышлении эмпиризма человека, - исходили из природного различия между растениями, животными и людьми в достижении этими тремя категориями органического мира единой для них цели самосохранения через «дружеское отношение к себе», т.е. «согласие с самим собой». Согласно стоической этике, цель самосохранения объединяет и растения, и животных, и людей, но путь достижения этой цели - разный у растения животного и человека. Ключевые понятия в этике стоиков - «стремление», «влечение» к самосохранению. Они считали, что растение, лишенное способности даже ощущать, не «стремится» к самосохранению, а просто сохраняет себя. Животное в отличие от растения способно ощущать, и поэтому оно к самосохранению «стремится», но неосмысленно - не по субъективной цели, а по физическому ощущению. Человек же по своей природе не просто «стремится», но осмысленно, по субъективной цели «стремится» к самосохранению в «согласии с самим собой». Человек в отличие от растения и животного полагает свое самосохранение. Для стоиков чрезвычайно важно само это «полагание», целиком находящееся в компетенции мышления, и не столь важно, достиг ли человек состояния «согласия с самим собой» фактически. Тем самым, для человека благая (согласная с его природой) цель самосохранения реализуется не в физическом, как для растений и животных, а духовном самосохранении [8, VII. 85-89].

Получается в соответствии со стоической этикой, что физическое выживание не является для человека абсолютным благом, каковым оно является для растений и животных, а абсолютное благо для него - жить разумом, что идентично абсолютному благу теоретического мышления как единственной опоры человека в этом мире. У человека нет опоры в его эмпиризме, и потому он ищет и находит ее в теоретическом мышлении, с помощью которого устанавливает отношения согласия с внешним миром и с собой. Он не задается вопросом, истинны ли эти отношения согласия, он просто называет их истиной, корректируя их или даже переустанавливая по эмпирическим сигналам в ходе своего жизненного опыта. Таким образом, для стоиков важна сама работа мышления - духовная работа, - а не ее результат, поскольку такая работа всегда даст результат, который со временем может быть скорректирован или даже отброшен. Заметим, что именно так строится наука, в которой главное - выдержать процедуру , т.е. непредвзято и добросовестно проанализировать имеющиеся эмпирические данные во всем их комплексе и прийти к результату в виде теоретической модели [37]. Причем уже потому, что должная процедура выдержана, полученная в ней теоретическая модель будет наделена кредитом доверия - кредитом, поскольку на большее наука не может рассчитывать в принципе. Вспомним, что у стоиков процедура достижения истины заключалась в «охвате» мышлением первоначального образа «внешнего», и в свете сравнения с наукой автоматизм этой процедуры выглядит уже не упущением стоиков, а, напротив, их прозрением в отношении важности процедуры как таковой.

Стоики, объявив абсолютным человеческим благом саму процедуру мышления, тем самым объяснили странное, уникальное в органическом (живом) мире, поведение человека, когда он сознательно может предпочесть жизни смерть, пойдя на самопожертвование или самоубийство. Действительно, коль скоро для человека есть благо более высокое, чем благо физической жизни, он способен по своей воле пренебречь собственной жизнью ради того, что считает истиной, либо - при утрате духовного стержня своего существования. Показательно, что стоики одобрительно относились к самопожертвованию, однако только к такому, на которое человек идет сознательно, по велению своего разума. Гегель критиковал стоиков за то, что они, призывая человека жить по «велению разума», даже не пытались провести границу между «хорошими» и «плохими» велениями. В самом деле, коль скоро для стоиков благом является сама процедура мышления, каким бы ни было его содержание, они в области конкретной нравственности должны были бы одобрять любые, даже самые отвратительные, идеи - лишь потому, что соблюдена процедура [38]. Стоики каким-то образом думали об этой проблеме - иначе они не указали бы на нравственный камертон в лице «мудреца»; но и стоический «мудрец» -невразумительный критерий, поскольку непонятно, кто и как попадает в «мудрецы», если все вращается в «процедурном круге» мышления [20, с. 330-336].

Однако, на мой взгляд, такая, формально справедливая, критика несправедлива по существу морального учения стоиков. Они уже совершили прорыв в области конкретной нравственности именно тем, что указали на процедуру мышления как ключ к истинной нравственности. На уровне «неявного знания», интуиции они поняли: проблема не в том, чтобы открыть человеку глаза на «правильные образцы», но в том, чтобы человек начал пользоваться даром разума не только для выстраивания своего обыденного опыта, но и для открытия истины о себе и окружающем мире. Сама эта познавательная мотивация - мудрая именно в стоическом смысле понятия «мудрость», не требующем какого-либо иного тестирования «мудреца», как только на то, что «претендент» вовлечен в процедуру поиска истины о себе и окружающем мире. Сократ раньше стоиков пришел к идее тождества понятий «мудрый человек», «мыслящий человек», «моральный человек», полагая, что все, требующееся для торжества истины и справедливости в обществе - обретение людьми вкуса и привычки к самой «процедуре мышления». По его мнению, выработка такой привычки неизбежно приведет людей к самым высоким истинам, поскольку мышление экспансивно не только вширь, но и вглубь. Однако у Сократа эта идея экспансии «процедуры мышления», во-первых, не получила специального философского осмысления и, во-вторых, носила общий характер идеи всесилия разума именно как разума космологического, на который нужно просто «настроиться» и так получить доступ к всеобщим истинам, в том числе к истинам нравственным. Стоики же призывали человека «уйти в разум», причем не в космологический, а в свой, индивидуальный разум, чтобы человек обрел жизненную опору в виде состояния «согласия с самим собой». Это жизненно важное для человека психологическое состояние достигается в мыслительной процедуре, описываемой стоиками как переход мышления с эмпирического уровня на теоретический уровень. Причем данный переход является автоматическим, поскольку описывается процедура, и у стоиков это описание составляет суть их теории познания и морального учения.

Если так понимать суть стоической философии, то следует признать, что стоики сделали открытие, откликнувшееся спустя многие века непростой в философии науки проблемой соотношения эмпирического и теоретического уровней научного познания. Причем, сами же стоики мало того, что «угадали» процедурный характер достижения мышлением «согласия с самим собой» (свойственный достижению истины в науке), но и ответили на продолжающий мучить сегодня философов науки вопрос о смысле перехода научного мышления с эмпирического уровня на теоретический уровень [39]. Ответ стоиков на вопрос, что такое эмпирический и теоретический уровни научного мышления звучит в наше время настолько современно, что может быть сильным аргументом в споре между разными философско-научными школами, сложившимися в западной философии науки к 80-м годам XX в. именно вокруг эмпирически-теоретической «загадки» науки. Предложенная стоиками «разгадка» состояла в том, повторю, что истина рождается в процедуре «охвата» мышлением впечатлений. В терминах современной философии науки:

- научная истина рождается на уровне теории на основании эмпирических данных, которые, однако, изначально «теоретически нагружены», представляя собой нерасторжимое объектно-субъектное единство;

- поэтому, в прямую противоположность позитивистской философии науки, именно теоретическое мышление фундаментально, а условен, несамостоятелен эмпирический уровень познания.

Эллинистический поворот философии по-новому поставил проблему человека и человеческого мышления: произошло своего рода переоткрытие вопроса об отношении человека и его знаний к реальному миру, о природе истины; в силу чего философия этого периода, помимо всего прочего, явилась рефлексией теоретического знания и во многом предвосхитила современные не только эпистемологические, но и социально-философские концепции. Различия между скептически ориентированными философскими школами эллинизма, очевидные и принципиальные для своей эпохи, в исторической перспективе все более стираются, а на первый план выступают черты их сходства, особенно принципиальные для рассмотрения диалога между эпохами, разделенными приблизительно двумя тысячами лет.

философская школа эллинизм мышление

Библиография

1.Мороз В.В. Диалектика взаимосвязи философии и математики в учении Платона // Ученые записки. Электронный научный журнал Курского государственного университета. 2014. № 2 (30). С. 25-32.

2.Гусев Д.А. Философские и исторические предпосылки античного скептицизма // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Философия. 2008. № 2. С. 54-62.

3.Прись И.Е.-Иллюзии возможностей и реальные возможности // Философская мысль. 2014. № 5. С. 45-70.

4.Прохоров М.М. Истина и действительность // Философская мысль. 2013. № 6. С. 293-387.

5.Гусев Д.А. Эллинистический эпикуреизм как отдаленный теоретический предшественник позитивизма // Преподаватель. XXI век. 2014. Т. 2. № 1. С. 226-239.

6.Счастливцев Р.А. Редукция и эпохэ в феноменологии Э.Гуссерля // Преподаватель XXI век. 2014. Т. 2. № 1. С. 249-257.

7.Гусев Д.А. Античный скептицизм в зарубежной историко-философской литературе: контуры интерпретаций // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия «Философия». 2007. № 3. С. 79-84.

8.Diogenes Laertius. De vitis, dogmatis et apophthegmatis clarorum philosophorum libri X. Vol. I-II. Lipsiae, 1828-1831; Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. Пер. М.Л. Гаспарова. М.: Мысль, 1979.

9.Зима В.Н. Парменид и статическая концепция времени // Философия и культура. 2013. № 6. С. 756-765.

10.Sextus Empiricus. Adversus mathematicos sive disciplinarum professores libri VI et Adversus philosophos libri V // Sextus Empiricus. Opera Graece et Latine. Tom II. Lipsiae, 1841; Секст Эмпирик. Против ученых. Пер. А.Ф. Лосева // Секст Эмпирик. Сочинения в 2 томах. М.: Мысль, 1976. Т. 1. Т. 2. С. 7-204.

11.Гусев Д.А. Скептицизм как высшая форма дискурсивного реализма // Философская мысль. 2014. № 9. С. 21-68.

12.Гуревич П.С. Философское мировоззрение // Философия и культура. - 2012. - № 12. - С. 4 - 5.

13.Маркин А.В.. Алетейя // Философия и культура. - 2013. - № 11. - С. 1559 - 1563. DOI: 10.7256/1999-2793.2013.11.5102.

14.Гусев Д.А. Античный скептицизм в перспективе эволюции философии науки и становления морали современного общества // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. 2011. № 5. С. 83-97.

15.Пржиленский В.И. Философия науки как исследовательская программа: между историей науки и теорией познания // Философская мысль. 2013. № 3. С. 205-228.

16.Кутырев В.А. Когнитизация мира и ее философско-исторические основания // Философская мысль. 2012. № 1. С. 1-45.

17.Гусев Д.А. Античный скептицизм и современная философия науки // Преподаватель. XXI век. 2014. № 3. Часть 2. С. 219-225.

18.Грязнова Е.В. Предмет философии науки // Философская мысль. 2013. № 6. С. 514-529.

19.Sextus Empiricus. Pyrrhoniarum institutionum Libri III // Sextus Empiricus. Opera Graece et Latine. Tom. I. Lipsiae, 1840; Секст Эмпирик. Три книги пирроновых положений. Пер. Н.В. Брюлловой-Шаскольской // Секст Эмпирик. Сочинения... Т. 2. С. 205-380.

20.Гегель Г.Ф.В. Лекции по истории философии. Пер. Б.Столпнера. Кн. 2 // Гегель Г.Ф.В. Сочинения. Т. 10. М, 1932.

21.Гусев Д.А. Античный скептицизм в истории становления научного мышления. М., 2013.

22.Борзых С.В.-Два пути развития науки // Философская мысль. 2014. № 8. С. 72-90.

23.Шелковников А.Ю. Смыслы без семиозиса // Философские науки. 2008. № 12. С. 70-87.

24.Борисов С.В. Интродукция или рождение классической науки // Философская мысль. 2013. № 2. С. 190-230.

25.Гусев Д.А. Изостения и атараксия в философском учении старших скептиков (Пиррон и Тимон) // Преподаватель. XXI век. 2006. № 4. С. 27-31.

26.Счастливцев Р.А. Параллелизм сознания в феноменологии Э. Гуссерля // Преподаватель XXI век. 2010. № 1. С. 305-310.

27.Cicero. Academicorum libri duo // Cicero. Opera quae supersunt omnia. Tom. XIII. Lipsiae, 1816. P. 3-164; Цицерон М.Т. Учение академиков. Пер. Н.А. Федорова. М.: Индрик, 2004.

28.Гусев Д.А. Античный скептицизм как ранняя форма рефлексии теоретического знания // Преподаватель. XXI век. 2010. № 2. Часть 2. С. 204-211.

29.Гилберт Д. Спотыкаясь о счастье. СПб., 2008.

30.Счастливцев Р.А. Вперед к Канту! Феноменология чистого разума // Преподаватель XXI век. 2014. Т. 1. № 2. С. 26-33.

31.Копцева Н.П. Истина в философии Платона // Философия и культура. - 2013. - № 4. - С. 429 - 436. DOI: 10.7256/1999-2793.2013.04.2.

32.Рябушкина Т.М. Саморефлексия субъекта познания // Философия и культура. - 2013. - № 7. - С. 985 - 995. DOI: 10.7256/1999-2793.2013.7.6803.

33.Цендровский О.Ю. Эпистемология феноменологического конструктивизма: возможности преодоления изъянов классических концепций истины // Философская мысль. 2014. № 2. С. 187-211.

34.Мареева Е.В., Мареев С.Н. Проблема мышления: созерцательный и деятельностный подход. М.. 2013.

35.Шагиахметов М.Р. Мировоззрение и методология // Философия и культура. - 2013. - № 8. - С. 1057 - 1064. DOI: 10.7256/1999-2793.2013.8.4870.

36.Гуревич П.С. Философские традиции в постижении человека // Философия и культура. - 2013. - № 2. - С. 141 - 143. DOI: 10.7256/1999-2793.2013.02.1.

37.Катунин А.В. Роль логико-рационального и интуитивного в научном творчестве. // Философская мысль. - 2014. - № 10. - С. 26-47. DOI: 10.7256/2306-0174.2014.10.1375

38.Максимов Л.В. Редукция сознания к познанию как методологический принцип когнитивной науки и гуманитарных дисциплин // Философская мысль. - 2014. - № 11. - С. 32-71.

39.Емельянова Н.Н. Научные коммуникации: к проблеме демаркации границ публичности // Философская мысль. - 2014. - № 11. - С. 72-85.

40.Борисов С.В. Скерцо или Наука и разум // Философская мысль. - 2013. - 9. - C. 212 - 332. DOI: 10.7256/2409-8728.2013.9.5105. URL: http://www.e-notabene.ru/fr/article_5105.html

41.Баксанский О.Е. Когнитивные репрезентации картины мира: от здравого смысла к научному познанию/ // Психология и Психотехника. - 2014. - 3. - C. 266 - 274. DOI: 10.7256/2070-8955.2014.3.11474.

42.А.О. Карпов Эпистемическая вещь и ее артефакты // Психология и Психотехника. - 2012. - 8. - C. 7 - 28.

43.Щупленков Н.О., Щупленков О.В. Субъектность как интегральная психо-философская характеристика человека // Психолог. - 2013. - 9. - C. 51 - 82. DOI: 10.7256/2409-8701.2013.9.10671. URL: http://www.e-notabene.ru/psp/article_10671.html

Размещено на Allbest.ru