Духовный выбор между оседлостью и номадизмом

Тема пути встречается у Ф.М. Достоевского: «Ракитин ушёл в переулок.ПокаРакитин будет думать о своих обидах, он будет всегда уходить в переулок… А дорога… дорога-то большая, прямая, светлая, хрустальная, и солнце в конце её» -здесь мы находимвстревоженность за человека, мелочность которого препятствует тому, чтобы проходить свой путь. Нам особенно важно, что ударение Достоевского стоит на том, что «середина» первоначальна, к «середине» идёт «широкая,большая,прямая дорога», от которой как от корня расходятся оседлость, номадизм и прочие состояния, если они есть. Это утверждение подводит их все под общее основание, по отношению которому они несамостоятельны, относительны. И в самом деле, едва ли мы найдём чистого номада или оседлого среди людей, ведь номадность и оседлость есть по сути идеальные точки, к которым человек может направляться, но которыми не становится полностью в силу того, что первоначальным состоянием экзистенции является гармония оседлого и номадного сторон. Таким образом, мы принимаем теорию, которую прочли у Достоевского. Согласно Платону, идеальный душевный склад стража - в гармонии между двумя началами души, одно из которых поддерживается гимнастическим, другое мусическим воспитанием. Что ж, мы - почти что там же - и для нас гармония и величие состоят в правильном соотношении двух крайностей. Мы их не считаем началами, а напротив - отпадениями от начала.

Совершенных людей мы часто встретим среди путешественников, первооткрывателей, подвижников. Дин из романа Керуака тоже не столь далёк от «середины»: его странничество наделено атрибутами оседлости: он не герметичен, восприимчив к искусству, свободно чувствует себя в дороге и в незнакомом месте, и одновременно его деятельность продолжает быть номадной по сути. Совмещение атрибутов «дома» и «дороги» есть главный признак того, что человек активно вмешивается в «Я», а последнее - главный, наверное, атрибут «серединного» состояния, а также признак «сопротивления» предрасположенности к бытию в крайней точке «отклонения». Персонаж Керуака вмешивается в номадность своего состояния, но возможно и вмешательство в оседлость - это зависит от действительного состояния, из которого начинается «путь» становления. Так определяется характер «пути»: ясно, например, что «путь» оседлого и номадного человека не похожи друг на друга, как и результат. Одни люди совершенного состояния будут похоже больше на номадов, другие на оседлых; это напоминает акцент, который остаётся от прошлого языка, когда уже говоришь на новом. То что совершенного человека изображают, подчеркивая то оседлость, то номадизм его души - как в беседе, так и в научном споре, свидетельствует в пользу того, что третий тип имеет черты двух первых, хотя представляет их в новом, независимом от двух первых, виде.

Существует также и третья субъективная категория временности. Кроме «временности», «безвременности», есть «вневременность», в которую погружена экзистенция в состоянии «пути»: участие в бытии мира и Других помещает бытие экзистенции во время, но здесь временность не формирует субъективность, как это допускает в отношении себя оседлый - в «пути» бытие само является мерой своего времени; ритмы субъективного времени повторяют ритмы бытия. Такова схема взаимопроникновения вечности и конечности в состоянии «рыцаря веры» Кьеркегора, но Бог и вера - только частный случай того, к чему может прийти человек в состоянии «пути».

Приведём замечание О. Больнова: «Решимость означает такой склад подлинногочеловеческого бытия, где деятельность получает свой смысл более не из какой-либо требующей сближения цели, но непоколебимо несёт этот смысл в самой себе».

Действительно, мы забыли сказать о важном: хотя сопротивление должно быть подконтрольным, волевым, напряжённым оно будет только в переломный момент, если он случится. Только так движение к совершенному состоянию будет отлично от движения номада: несознательного и напряжённого постоянно, как его описывает О. Больнов. И только так оно может называться состоянием - когда оно устойчиво существует прежде всякого действия. Значит ли это, что сформулированная таким образом решимость не присуща человеку, находящего в пути к совершенному состоянию? Видимо, нам нужно отчётливее провести черту между номадизмом и «серединой»: гармоний номадизма с оседлостью.

Дорога - неуверенное «да», сказанное кризисным состояниям, после чего они захватывают, перепутывают и мутят ум так, что человек не понимает своего участия в себе, не находит причин того, кем он стал, часто выдвигая концепт случайности для объяснения своего состояния и состояния мира. «Середина» - сознательное «нет» кризисным состояниям, благодаря чему сознание остаётся ясным. Платон, желая оградить от экзистенциальных кризисов идеальный полис, говорит «нет» даже Гомеру. Номад самую большую ошибку совершает как раз в поиске причины своего состояния - словно его состояние соотносится с неким бытием вне его (хотя как раз для номадной экзистенции это втройне не так). В этом позиция слабости - номад не принимает себя и не принимает ответственности за себя, перекладывая её на мир.

То прекрасно, что человечно - и экзистенция бывает красивой, достойной поэзии в любом состоянии, но всякий увидит что третье состояние и глубже, и достойней, и истиннее остальных. Номадность предоставляет захватывающие страдания даром, искушает ими, но счастье дарует только труд, начинающийся с очищения своего ума от неверных убеждений номада. Дорога превращается в путь от того, что осуществляется перенос внимания на экзистенцию, как она есть по себе - она не ограничена условиями, а помещена в них. Окружению, обстоятельствам, судьбе предоставлено быть тайной. Особенность экзистенциальной тайны в том, что она есть только для успокоенного человека, который предоставил ей быть - а кто все усилия прилагает чтобы разглядеть тайну, её по какой-то причине теряет - среди волшебства звуков леса постарайтесь выяснить источник единственного звука, выбивающегося из общей гармонии и раздражающего вас - и вы потеряете тайну.

У пути есть конечная точка. Кто отворачивается, или кто «уходит в переулок» - видит дорогу, но кто смотрит вперёд и думает прямо - видит цель, и в своём уме этот человек уже соединил себя с истиной, устранив дорогу между ними. Поэтому в особенное состояние человек входит не тогда, когда добивается истины, а когда ставит её и обещает ей верность. Может быть, это правильнее рассматривать как прыжок в истину («благодаря истине путь становится радостным»), но нельзя опровергнуть и другой вариант, в котором изменение состояния провоцируется выбором. Эта и другие проблемы препятствует созданию всеобъёмлющей схемы экзистенциальных состояний, но, скорее всего, такая схема была бы не просто произвольна, но и не так интересна, как отдельные открытия экзистенциализма, значимые уже для всей философии.

Основной список литературы

1. Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов: I. Хоз-во, семья, общество. II. Власть, право, религия. - М.: Прогресс, 1995.

2. Головнёв А.В. Кочевье, путешествие и нео-номадизм // Уральский исторический вестник. - 2014 . - №45. - С. 121-126.

3. Секацкий А.К. Книга номада // Электронная библиотека RoyalLib.com URL: http://royallib.com/book/sekatskiy_aleksandr/kniga_nomada.html (дата обращения: 09.09.2016, 22:04) .

4. Семенюк К.А. Номадическая сингулярность и бунт блудного сына: рефлексия о метафорах культуры // Вестник Томского государственного университета. - 2010. - №338. - С. 64-67.

5. Шляков А.В. Нарратив дома в пространстве культуры оседлости и номадности // Вестник Кемеровского государственного университета. - 2014. - №58. - С. 219-222.

6. Шляков А.В. Номадизм постмодерна: классификации моделей номадности // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. - 2015. - №54. - С. 204-207.

Размещено на Allbest.ru