Несмотря на обнаруженную у Гуссерля критику теории, науки, все же основным критерием, в соответствии с которым различаются феноменологическая и естественная установки, является не отношение к формализации, но полагание существования, вера в бытие. Феноменологическая установка, по Гуссерлю, является в первую очередь не до-теоретической, но до-экзистенциальной. Точнее, первая характеристика вытекает из второй, поскольку всякая научная теория, по Гуссерлю, может работать лишь при выделении конкретной области. Утверждение факта наукой всегда является утверждением чего-то как имеющего место, существующего. Математика, хотя и абстрагируется от существующего Именно в этой точке расходятся Гуссерль и Хайдеггер, поскольку для второго избавление Гуссерля от экзистенциального полагания и редукция не проводят к чистому феноменологическому полю, но предлагают интерпретацию феноменов под видом чистой дескрипции. Бернар Штиглер в интервью для фильма «Истер» замечает, что в «Бытии и Времени» в основном, хотя и имплицитно, представлена критики гуссерлевской феноменологии. Для Хайдеггера работа с чем-то существующим уже определена повседневным отношением Dasein к своему окружению, и всякая теоретическая установка оказывается дериватом позиции Dasein в мире. По Хайдеггеру, прояснение этой позиции требует, соответственно, не очередной теории, в которой теоретизирующий глазеет на предметы, но экзистенциальной аналитики Dasein, проясняющей фундаментальную его погруженность в мир. Для любой теории уже до нее «нечто такое, что хотя не есть, но должно быть дано, для того чтобы мы вообще переживали и понимали в опыте нечто такое, как сущее.» Для Гуссерля же обращение к теории не является чем-то нелегитимным, и принцип беспредпосылочности не должен нас сбивать с толку. Конечно, Гуссерль разделяет теоретико-познавательное познание и феноменологию, изучающую конститутивный и подлежащий теории уровень феноменов. Однако в этом различии речь идет о недопустимости и невозможности обоснования феноменологического исследования какими-либо фактическими данными как предстоящими феноменологическому исследованию. Для Гуссерля «в естественной установке конститутивные переживания не осознаются субъектом как таковые, т.е. протекают анонимно, так что я не замечаю своей роли в формировании моего «жизненного мира»; в феноменологической же установке я их осознаю и исследую как мои акты.» Феноменология Гуссерля является опосредующей естественную установку теорией, а также опосредованной актами конституирующего сознания.

Развивая критику Хайдеггера Дрейфус полагает, что теория Гуссерля-теория репрезентационалистская: «ноэма Гуссерля … сродни правилу или программе в одном важном аспекте: она существует лишь в разуме или трансцендентальном сознании независимо от её приложений к организуемому ей опыту.» Выше мы уже продемонстрировали несостоятельность этой критики. В данном случае для нас интересно сравнение с программой. Дискутируя с когнитивистами, Дрейфус понимал программу как конечный, исключительно формальный алгоритм, неспособный к взаимодействию со средой. Однако некоторые комментарии и апроприации гуссерлевской показывают, что Дрейфус был скорее прав, однако предпосылка его высказывания неверна.

16. Инструментализация и технизация феноменологии

Мы выделяем два способа инструментализации: с одной стороны, подкрепление феноменологического исследования техническими средствами и их тематизация, что, скорей, правильно было бы назвать технизацией С другой стороны, обращение к самому феноменологическому методу как к инструменту. Сейчас мы сконцентрируемся лишь на первом варианте.

Мы подходим к следующему вопросу: может ли феноменология расширить свои основания и выйти за пределы данности, а также тематизировать фактический генезис феноменальности? При этом, разумеется, оставаясь феноменологией, а не естественной наукой. Гуссерль задает вопрос о том, «в каких науках [феноменология] может черпать материал, не нарушая чистоты своего смысла, какими она вправе воспользоваться как заведомо данными…» При решении проблемы инструментализации феноменологии философы были вынуждены расширить гуссерлевское понимание изначально данного или пересмотреть его полностью.

Захави полагает, что хотя феноменология не может следовать за данными естественных наук, все же они могут мотивировать нас пересмотреть наши дескрипции. Парадоксальным образом, натурализация феноменологии может быть эмансипаторной в отношении остатков индивидуальных, видовых или каких-либо еще предрассудков.

Мы бы хотели также указать на возможное техническое расширение феноменологического метода. Том Фрёзе и и Шон Галлахер в своей статье полагают, что проект «Artificial Life» может быть хорошим подспорьем для мысленно практикуемой эйдетической вариации, поскольку в первом случае мы имеем дело с «эмерджентными феноменами сложных систем,» сложность которых-не фактическом множестве входящих компонентов, но сущностно нередуцируемая сложность. Это связано с не предзаданным взаимодействием агента и среды, симуляции отношений которых производит осуществляют в рамках проекта «Artificial Life.» Здесь мы также наблюдаем подспудную радикализацию ?рпчЮ: Поскольку [программа искусственного интеллекта] понимает компьютер как цель научных исследований, [программа искусственной жизни] использует компьютер лишь как средство для научного исследования, а именно-в качестве платформы, позволяющей исследователям симулировать не-формализуемые феномены, в которых они заинтересованы.» Разработки в этих сферах показывают, насколько выстроенные нами параллели между органическим / неорганическим, естественным / искусственным являются неоправданными в качестве предпосылок. ?рпчЮ позволяет нам избавиться от данных различий и прояснить их основания учреждения исходя из самого опыта вне зависимости от организации носителя опыта.

Феноменологи не всегда обращают внимание на фактические ограничения имагинативной вариации. Например, проводя феноменологический анализ воображения, Эдвард Кейси полагал, что для исследования его сущности значимы лишь концептуальные ограничения (невозможность вообразить квадратный круг), но не фактические. Однако необходимо учитывать, что связки содержания воображения могут быть усмотрены в феномене внешнего восприятия. Один и примеров фактического привнесения связи фактов - монтаж. Фрёзе и Галлахер ратуют за то, чтобы фактический генезис в смысле интенционального раздражения учитывался в рамках феноменологической дескрипции. В этой связи отношение может быть рассмотрено не как предмет формальной онтологии, но и материальной. Гуссерль говорит о «специфической свободе усмотрения сущности,» к которой должна стремиться феноменология. Как мы полагаем, примат непосредственных способов данности в феноменологии не дискредитирует технические протезы вариации.

Ряд исследователей полагает, что техническое расширение феноменологического исследования не чуждо исходному её намерению. Выше упомянутый монтаж для Бернара Штиглера и Марка Хансена является технической медиацией интенциональности. В частности, «В контексте гуссерлевского анализа сознания времени В контексте гуссерлианского анализа сознания-времени, философская выгода анализа Штиглера заключается в нивелировании любых абсолютных различий между первичной ретенцией, вторичной памятью и третичной [произведенной технически] памятью, и в фактическом переворачивании иерархии, предложенной Гуссерлем, таким образом, что именно третичная память вводит вторичную в первичную ретенцию,» приводя пример рекордера «именно благодаря предоставленной возможности воспринимать (слышать или видеть) более одного раза один и тот же темпоральный объект, возвращается обратно то переворачивание, к которому Штиглер направляет гуссерлианский анализ сознания-времени. В той мере, в какой два восприятия (аудиальное и визуальное) одного и того же темпорального объекта не являются сами по себе тождественными, разница между ними должна быть объяснена посредством внедрения последнего с помощью первого.»

Мы лишь заметим, что для самого Хансена аргументом против Штиглера «будет в том, что это техническое дополнение сознания-времени не вытесняет или устраняет синтетическую активность настоящего (present) восприятия, но лишь представляет его основания как более сложноустроенное,» поскольку сохраняется аффективное отношение сознания и объекта.

17. Освобождение, а не закрепощение

С другой стороны, некоторые исследователи видят в ориентации Гуссерля на беспредпосылочность преимущество. Хотя так мы её можем называть лишь с поправкой на изложенную критику. Марк Ришир, в частности, хвалит Гуссерля за обнаружение различных типов доксических полаганий. В этом Ришир видит главный успех Гуссерля. Приостановка Гуссерля раскрывает, «каким образом сознание было захвачено тем, что, как оно считало, оно само схватывало.» Ришир говорит, что не Хайдеггер, а именно Гуссерль отошел от созерцательных изображений и занялся смыслообразованием как со стороны ноэтических направленностей, так и со стороны ноэматического конституирующегося содержания. Поскольку ноэма-это смысл, фиксация того, какими ноэзисами он был апперцепирован. Ришир предлагает остановиться на ?рпчЮ, стигматизируя последующие этапы как побочные продукты оседания смысла. Ришир радикализирует и абсолютизирует ?рпчЮ, вводя гиперболическое ?рпчЮ, которое в отличие от просто остановки доксы для раскрытия являющегося, «должно приостановить и застать врасплох в том числе и сами явления и являющееся.» Редукция же для Ришира является гипостазированием. В этом смысле принципиального отличия феноменологической установки от естественной нет: феноменолог все равно остается с застывшим смыслом. Феноменологическое исследование должно происходить в буферной зоне, где феномен еще не определен. «В феноменологии ничего не будет понятно до тех пор (и это наш тезис), пока не будет понято, что характер феноменальности феномена состоит в собственном измерении неопределенности и не-данности: в этом отношении необходимо строго различать феноменологические феномены и феноменистические (реалистические) или идеалистические манифестации.»

Ришир обращается к Гуссерлю в связи с тем, что феноменология, начиная с Хайдеггера, утратила феноменальность, так и закончив на первом феноменологе. И насколько нужно продолжать гнуть линию Гуссерля в вопросе строгой науки: «Вера в то, что иещсЯб представляет собой стабильную, фиксированную, безразличную по отношению к любой аффективности точку обзора, откуда можно «незаинтересованно» обозреть вообще все, есть просто-напросто «миф» ввиду собственно Stimmung, который есть у иещсЯб, заключающийся в разновидности ?всйт, «который своим размахом подобен интересу ко всему, что есть в человеке нечеловеческого.»

Заключение

В данной работе мы прояснили специфику феноменологического метода: его этапы, вариации и ограничения. При сопоставлении позиции Гуссерля с последующей критикой изнутри и извне традиции отчетливей были выявлены базовые предпосылки и притязания феноменологии, работа с которыми в дальнейшем позволит прибегнуть к феноменологии недогматически, дабы исследовать базовые структуры опыта, его отношение к теории, картине мира, к его фактическим основаниям. Мы смогли зафиксировать некоторые общие моменты, которые позволяют феноменологам предоставлять столь различные положения, сохраняя принадлежность к единой традиции.

Мы постарались прояснить два способа реализации феноменологического метода. С одной стороны, опыт может быть рассмотрен как нечто укорененное в жизни индивида: феноменология в данном случае направляется на архи-фактическое основание опыта. Таким образом рассмотренный опыт хотя и не берет индивида как психо-физическое единство, которое, по Гуссерлю, является частью естественной установки. Такого рода подход дал плоды, в частности, в рамках феноменологической психиатрии, биологии познания (biology of cognition) и нейрофеноменоменологии.

Также серьезным упущением является значение интерсубъективности для феноменологического метода. Её тематизация важна в русле, во-первых, защиты от обвинений в солипсизме, а, во-вторых, как один из ключевых регионов жизни сознания. Помимо широко известного разбора Alter Ego в Картезианских Медитациях издатели архива Гуссерля набрали материал в таком объеме, что его хватило на три тома Гуссерлианы. Как отмечает Дэн Захави, для Гуссерля «Трансцендентальная интерсубъективность [как полностью разработанная трансцендентальная субъективность] есть абсолютное и единственное само-достаточное онтологическое основание [Seinsboden]…» Для Гуссерля «интерсубъективная-трансцендентальная социальность - «источник всех реальных истин и бытия». Лишь интерсубъективность может подтвердить утверждение сущности в качестве таковой, поскольку в ином случае у феноменолога нет возможности сущность для его опыта от сущности для всякого опыта. Феноменологическое исследование должно открыть «интерсубъективный мир, коррелят единого мира умов.» Также разговор о феноменологической метафизике не может быть исчерпывающим без тематизации интерсубъективности.

Что касается личных лакун данного исследования, в первую очередь это скудно проработанные немецкие оригиналы опубликованных текстов Гуссерля, а также его манускриптов. Английские переводы немецких текстов, вероятно, в большей степени подвержены искажениям. В частности, можно указать на проблемы перевода пар терминов Gegenwдrtigung/Vergegenewдrtigung, Object/Gegenstand, Erlebnis/Erfahrung.

Работа с немецкими текстами значима и в содержательном плане: в некоторых неопубликованных в России манускриптах Гуссерль достаточно радикально подходит к затронутым в данной работе проблемам: отношение феноменологии и науки, проблема феноменологической метафизики etc. От обращения к данным манускриптам заявленные тезисы могли бы только выиграть.

Список литературы

1. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Книга первая / Пер. с нем. А.В. Михайлова; Вступ. ст. В.А. Куренного. - М.: Академический Проект, 2009. - 489 с. - (Философские технологии).

2. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия // СПб: Ювента. Наука. 1999. 605 с.

3. Мотрошилова Н.В. «Идеи I» Эдмунда Гуссерля как введение в феноменологию. «Феноменология-герменевтика», М., 2003.?

4. Черняков А.Г. Феноменология как строгая наука? // Историко - философскии? ежегодник'2004 / Ин-т философии. - М.: Наука, 2005. С. 360-400.

5. Gallagher S., Zahavi D. 2012. The phenomenological mind. - 2nd ed. Routledge. 2012.

6. Derrida J. La voix et le phйnomиne. Paris: Quadrige/PUF, 1967. ?

7. Мотрошилова Н.В. «Идеи I» Эдмунда Гуссерля как введение в феноменологию. «Феноменология-герменевтика», М., 2003.?

8. Борисов Е. К вопросу о феноменологическом методе в экзистенциальнои? аналитике М. Хаи?деггера. [Электронныи? ресурс]. URL: http://tvfi.narod.ru/borisov6.htm

9. Мерло-Понти М. В защиту философии: Сборник / пер. с фр., послесл. и примеч. И.С. Вдовинои?. - М.: Изд-во гуманитарнои? литературы, 1996.

10. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия (1945) / пер. с фр. под ред. И.С. Вдовинои?, С.Л. Фокина. - СПб.: Ювента; Наука, 1999.

11. Хаи?деггер М. Бытие и время / пер. В. Бибихина. М.: Ad marginem, 1997.

12. Хаи?деггер М. Основные проблемы феноменологии / пер. А.Г. Чернякова. СПб.: Высшая религиозно-философская школа, 2001.

13. GA 20 - Heidegger M. Prolegomena zur Geschichte des Zeitbegriffs. Gesamtausgabe. Band 20. Frankfurt am Main: Vittorio Klostermann, 1979.

14. Гуссерль Э. Феноменология внутреннего сознания времени / пер. В.И. Молчанова. М.: Логос, 1994.

15. Гуссерль Э. Логические исследования / пер. В.И. Молчанова. М.: Дом интеллектуальнои? книги, 2001. ?

16. Логические исследования. Том 1. Пролегомены к чистои? логике / пер. с нем. Э.А. Бернштеи?н под ред. С.Л. Франка. Новая редакция Р.А. Громова. М.: Академическии? проект, 2011. ?

17. HUA VI - Husserl E. Die Krisis der europдischen Wissenschaften und die transzendentale Phдnomenologie. Eine Einleitung in die phдnomenologische Philosophie / hrsg. von Walter Biemel. Husserliana vol 6. Den Haag: Martinus Nijhoff, 1976.

18. Гуссерль Э. Идеи к чистои? феноменологии и феноменологическои? философии. Книга I / пер. А.В. Михаи?лова. М.: Дом интеллектуальнои? книги, 1999.

19. Русскии? перевод: Гуссерль Э. Идея феноменологии. Пять лекции? / пер. с немецкого Н.А. Артеменко. Спб.: Гуманитарная Академия, 2008.

20. HUA I - Husserl E. Cartesianische Meditationen. Den Haag: Martinus Nijhoff, 1950.

21. Мейясу К. После конечности. Эссе о необходимости контингентности. М., Екатеринбург: Кабинетный ученый, 2015.

Размещено на Allbest.ru