Категория информации и ее значение для понимания характера отношения субъективных явлений к мозговой нейродинамике

В отличие от естественных внешних воздействий, которые не являются сигналами (сигналом является вызванное ими упорядоченное изменение в подсистеме входа самоорганизующейся системы, как об этом говорилось выше), знак в любом его виде есть сигнал, ибо он есть продукт и неотъемлемый компонент общественной самоорганизующейся системы. Поэтому восприятие знакового сигнала личностью, т. е. формирование сигнала в рецепторе под влиянием внешнего знакового воздействия, можно представить как преобразование сигнала, а не как его первоначальное формирование. Особенности знаковой формы сигнала по сравнению с незнаковой (назовем ее натуральной формой сигнала) заключаются, прежде всего, в том, что восприятие содержащейся в ней информации требует двойного преобразования.

Значение, выражаемое знаком, есть информация. Но она независима от структуры знака как материального явления. В случае знаковой формы сигнала степень независимости информации от конкретных материальных свойств сигнала становится предельно высокой: количество разнообразия знакового сигнала оказывается безразличным к количеству разнообразия обозначаемого им объекта.

Рассмотрим какой-либо простейший пример. Пусть данная личность продуцирует следующий сигнал: «Завтра ожидается гроза» (в графическом или звуковом виде). Этот сигнал воспринимается другой личностью, в головном мозгу которой под влиянием упорядоченных акустических (или графических) изменений формируется сигнал-изображение этих упорядоченных изменений, т. е формируется обычный натуральный сигнал. Сам по себе он несет ничтожную информацию, совершенно не адекватен тому внешнему сигналу, результатом преобразования которого он стал. Для того чтобы информация, содержащаяся в исходном сигнале, стала достоянием второй личности, необходимо еще одно преобразование сигнала-изображения, осуществляемое высшими регистрами мозговой деятельности. Поражение этих уровней мозговой нейродинамики связано с возникновением сенсорной афазии, при которой принятый речевой сигнал так и остается на ступени сигнала-изображения, не достигает ступени сигнала-знака (другими словами, больной сенсорной афазией слышит речь или видит написанную фразу, но не понимает ее значения ). Это вторичное преобразование не происходит и в случае незнания личностью---перципиентом русского языка, т. е. при отсутствии в ее головном мозгу специальных программ перекодирования сигналов-изображений внешних знаков в те внутримозговые сигналы, которые представляют наиболее концентрированную форму существования информации в виде значений или спектра значений.

Таким образом, имея объектом исследования личность как самоорганизующуюся систему, следует различать внешнюю форму бытия знакового сигнала (в его статическом и динамическом состояниях) и внутреннюю форму бытия знакового сигнала в виде наиболее высокоорганизованных мозговых нейродинамических структур. Своего рода посредником между ними является сигнал-изображение, представляющий более низкий уровень нейродинамической организации; он является посредником и на афферентно-центральном пути преобразования, и на центрально-эфферентном пути, в результате которого личностью осуществляется речепроизводство или знакопроизводство вообще, т. е. перевод внутренней формы существования сигнала во внешнюю. В этой связи оказывается чрезвычайно актуальным нейро-лингвистический анализ речевого процесса (см. Е. Н. Винарская, 1967; А. Р. Лурия, 19686; А. Р. Лурия и Л. С. Цветкова, 1968).

Натуральные сигналы (как сигналы-коды, так и сигналы-изображения) не имеют внешней формы бытия; они существуют только как внутренние состояния самоорганизующейся системы. Знаковые сигналы имеют и внешнюю и внутреннюю форму своего бытия; причем внешняя форма может реализоваться не только элементами естественного языка или различных искусственных языков, но и любыми внешними объектами, которым конвенционально придана репрезентативная функция. Но лишь внутренняя форма бытия знакового сигнала непосредственно связана с идеальными, субъективными явлениями.

Идеальное существует в обществе, но только потому и только в том смысле, что оно есть свойство личности. Как уже отмечалось в §12, отчужденным от личности знаковым сигналам (книжный текст, магнитофонная запись, звучащее в эфире слово и т. д. и т. п.) ни в каком смысле не может приписываться качество идеальности. Это качество не выносимо за пределы личности как самоорганизующейся системы, связано лишь с информационным процессом, протекающим в контурах ее головного мозга.

Психическая деятельность, взятая во всех ее проявлениях, с необходимостью предполагает и включает действия личности (а постольку в известном отношении также и объекты действий). Информационный процесс составляет как бы внутреннюю сторону процесса управления и лишь высшими своими уровнями (связанными с деятельностью головного мозга) представляет психические явления. При этом субъективные (идеальные) явления должны быть отнесены к внутрицентральным преобразованиям сигналов.

Субъективные явления, как уже говорилось, могут быть истолкованы в качестве содержания особого рода сигналов, т. е. в качестве информации. В субъективных явлениях, которые принадлежат к категории сознательно-психических явлений (феноменов сознания), личности дана информация в «чистом» виде. Психический образ, мысль, есть не сигнал информации, а информация как таковая, освобожденная как бы от своего материального носителя; в такой «освобожденности» она выступает во всяком случае для личности.

Некоторый класс мозговых сигналов способен представлять целостной самоорганизующейся системе-личности информацию в «чистом» виде. Эта особенность деятельности головного мозга (осуществляемых им информационных процессов) в принципе понятна, поскольку психика возникла и развилась в качестве способа более адекватного управления усложняющейся самоорганизующейся системы; для реализации же процесса управления нужна именно информация, в то время как форма сигнала здесь не существенна.

Психический образ есть содержание определенным способом организованного в головном мозгу сигнала, который представляет целостной системе личности не себя самого, а фиксированную в нем информацию о породившем его объекте. Все те психические явления, которые определяются в качестве идеальных, представляют собой не что иное, как информацию, данную' личности в непосредственном, «чистом» виде. Сигнал как определенная организация элементов и процессов нервной системы всегда начисто скрыт от личности. В случае зрительного восприятия, например, для личности совершенно элиминирован и эффект отраженных объектом электромагнитных колебаний в сетчатке глаза, и генерируемый на выходе сетчатки поток частотно-упорядоченных нервных импульсов, и, наконец, тот мозговой нейродинамический комплекс, который переживается личностью в виде зрительного образа. Личность оперирует информацией в чистом виде, и ей не дана способность интроспекции мозговых физиологических явлений. Способность же оперировать информацией в чистом виде, возникающая на уровне общественного индивида и создающая качественно своеобразный тип самоорганизации, свидетельствует, конечно, о том, что личность способна оперировать некоторым классом мозговых сигналов. Но это уже вопрос несколько иного плана, и мы коснемся его особо.

Можно, по-видимому, утверждать, что если на допсихическом уровне информация неотличима для самоорганизующейся системы от сигнала (и на этом основании в кибернетике нередко отождествляют или просто специально не дифференцируют понятия информации и сигнала информации), то на уровне психического управления происходит как бы раздвоение единого, выделение информации из сигнала, совершающееся в субъективной форме (что равнозначно возникновению субъективной формы отображения, идеального моделирования как такового вообще).

Выявление для самоорганизующейся системы информации как таковой имеет важное значение, поскольку одна и та же информация может воплощаться в разных по форме сигналах, а для управления существенна именно информация, а не форма сигнала. Не исключено, что эта способность выявления для личности информации в чистом виде (мы называем иначе такую способность отображением в идеальной форме, субъективным переживанием, психическим образом) связана с необходимостью эффективного использования в целях управления свойства инвариантности информации по отношению к форме сигнала. Указанная способность составляет основу нового типа саморегуляции, включающего самосознание и самопознание.

Кибернетический подход к психическим явлениям, опирающийся на категорию информации, позволяет уяснить в общем сущность субъективных феноменов и в то же время конкретизирует две взаимосвязанные фундаментальные проблемы, давно поставленные уже естествознанием.

Первая из них представляет собой проблему нейрофизиологической интерпретации субъективных феноменов с их содержательной (и структурной) стороны; это -- проблема изучения того класса сигналов, содержание которых способно выявляться для личности непосредственно; это, иначе,-- проблема расшифровки нейродинамического кода субъективных явлений, или информации как таковой. Вторая представляет собой проблему объяснения управляющей функции субъективных феноменов, т. е. управляющей функции информации на уровне личности (ведь психический образ и мысль действительно управляют). Это проблема объяснения того, каким образом содержание особого рода сигналов планирует, запускает и организует упорядоченное множество изменений в подсистемах организма личности, обеспечивающее целереализующий поведенческий акт. Энергетический подход здесь неуместен потому, что энергетическая сторона сигнала безразлична к его содержанию, а именно содержание сигнала определяет характер и направление сдвигов в подсистемах и их совокупный результат. Эта проблема предполагает анализ преобразования сигналов центрально-эффекторного плана вплоть до производства рабочих движений.

Непонимание информационной природы субъективных явлении, попытки свернуть на старый тупиковый путь энергетической интерпретации психической деятельности (см. §2) характерны как раз для тех философов, которые трактуют психику в качестве формы движения материи. Так, Н. В. Медведев (1966) настаивает на обязательности использования закона сохранения и превращения, энергии при объяснении психических явлений. Аналогичную точку зрения высказывает и Г. И. Царегородцев (1964). Согласно Н. В. Медведеву, для того, чтобы мысль выступала в роли фактора управления, «сама мысль должна иметь нечто энергетическое, так как иначе получается опять «чудо», несовместимое с наукой. Короче говоря, без признания правильности высказывания о психике как особой энергии в естественнонаучном аспекте (Ф. Энгельс), как телесной работе (В. И. Ленин) все попытки наших критиков согласовать свои взгляды с естествознанием обречены на неуспех» (Н. В. Медведев, 1966, стр. 120--121. Курс мой.-- Д. Д.).

Нам представляется принципиально неверным говорить о мысли как имеющей «нечто энергетическое» или «о психике как особой энергии» (ссылки на Ф. Энгельса и В. И. Ленина здесь совершенно неуместны). Такого рода установки, претендующие к тому же на методологическую роль, противоречат как принципам диалектического материализма, так и основным тенденциям развития современного естествознания, которое все шире и основательнее использует именно информационный подход к пониманию психических явлений и целостной деятельности головного мозга. Кибернетика, психология, физиология и ряд других дисциплин накопили огромнейший материал, свидетельствующий о том, что процессы хранения, передачи и преобразования информации не объяснимы посредством закона сохранения энергии.

Энергетический подход к объяснению психических явлений давно уже успел себя дискредитировать во всех своих разновидностях. Одна из них заключалась в том, что за ощущениями, мыслями и т. п. категорически отрицались энергетические характеристики, в то время как физиологические процессы, с которыми связаны эти субъективные феномены,несомненно, ими обладали; отсюда выводилась принципиальная невозможность физиологической интерпретации субъективных явлений (и она действительно невозможна, если ограничить себя только энергетическим подходом; причем в этом случае мнимый выход из тупика предпринимался с помощью идеалистических постулатов, о чем свидетельствует опыт Ч. Шеррингтона). Как справедливо замечает М. Брезье, «Шеррингтон именно в силу своей приверженности энергетической концепции не смог увидеть физиологической основы процессов мышления» (М. Брезье, 1966, стр. 214).

Противоположная разновидность энергетического подхода состояла в том, что физиологические процессы и субъективные феномены искусственно уравнивались в данном отношении путем постулирования особой «психической энергии» (см. § 2); этим преследовалась цель создания теоретической возможности объяснения воздействия субъективных феноменов на телесные, соматические процессы. Однако эта теоретическая возможность оказалось мнимой, что со всей убедительностью показало развитие естественнонаучных исследований психической деятельности головного мозга за последние двадцать лет и в особенности опыт кибернетического моделирования психических функций. Подробно анализируя вопрос о ценности энергетических концепций психики и, в частности, мотивации, Р. Хайнд приходит к обоснованному выводу, что «они оказались совершенно непригодными для установления контактов с физиологией» (Р. Хайнд, 1963, стр. 294). Даже допустив, что мысль обладает специфической энергией, мы ни на шаг не продвинемся в объяснении того, почему одна мысль отличается от другой и почему одна и та же мысль способна вызывать разные поведенческие акты у разных личностей или у одной и той же личности в разные периоды ее жизни. В настоящее время энергетический подход к исследованию и объяснению психических явлений настолько недвусмысленно обнаружил свою несостоятельность, что защита его с философских позиций вряд ли способна его реабилитировать.

Психофизиологическая проблема, включающая и задачу расшифровки нейродинамического кода субъективных явлений, и задачу объяснения их управляющей функции, может успешно разрабатываться в настоящее время только на основе информационного подхода, различающего и соотносящего друг с другом понятия информации и сигнала.

Размещено на Allbest.ru