Гендерные аспекты современных российских трансформаций: проблемы методологии исследования

Вместе с тем под влиянием огромных изменений, которым подверглось за почти сто лет положение женщины, в российском обществе формируются отношения все более разнообразного взаимодействия мужчин и женщин. Их новые социальные роли порождают многочисленные проблемы, которые сконцентрированы в таких тенденциях как «кризис семьи» и «демографический кризис», обострившиеся в период социальных трансформаций. Это обуславливает необходимость гендерных исследований различных сфер российского общества (таких, как семья, образование, занятость, политика) и определения основных тенденций изменения российского гендерного порядка, связанных, в первую очередь, с формированием новых жизненных стратегий женщин.

Подход, положенный в основу диссертации, представляет собой соединение методологий гендерного подхода и сравнительных, кросскультурных исследований, что позволяет дать «объемное» видение гендерных аспектов социальных трансформаций. Это предполагает, что, во-первых, гендерные исследования должны стать частью общей программы изучения российских трансформаций, во-вторых, что необходим отбор используемых в них понятий и концепций и их соотнесение с результатами, идеями и гипотезами, которые обсуждаются в российских трансформационных исследованиях в целом. Такой подход применялся в осуществленных диссертантом исследованиях гендерных отношений в российском обществе.

В сравнительных исследованиях гендерных отношений то, что на поверхности выглядит как сходство, при более внимательном анализе обнаруживает культурную специфику. С одной стороны, эта особенность сравнительного материала облегчает его объяснение, так как найденное сходство уже «готово» для интерпретации в рамках уже существующих теорий. С другой стороны, интерпретация различий предполагает разработку гипотез и обобщающих моделей которые позволяют объяснять, результатом каких процессов, отношений, представлений, существующих в данной культуре, стали обнаруженные различия. Сравнительные межкультурные исследования являются, по сути дела, единственным способом проверить, имеем ли мы дело с социальными процессами, свойственными всем модернизирующимся обществам, или полученные результаты обусловлены, в большей мере, конкретными историческими, культурными или политическими обстоятельствами, присущими России.

Диссертант отмечает, что для методологии исследования социальных трансформаций принципиальной является проблема точки отсчета и временных рамок изучаемого процесса. В исследованиях, положенных в основу диссертации, такой точкой отсчета является позднее советское общество, как оно сформировалось на рубеже 80ых-90ых годов. В диссертации проанализированы гендерные аспекты социальных трансформаций постсоветской системы, которые отчетливо обозначились в течение пятнадцати лет, прошедших с начала 90ых годов. В течение этого периода выявлялись- хотя и в ином контексте - основные черты и конфликты, существовавшие в предыдущий период, и складывались тенденции, значимые для дальнейшего хода социальных изменений.

Диссертант подчеркивает, что исследование различных сторон переходного общества - включая его гендерные аспекты, исключительно значимо, как для определения сценариев российского развития, так и для становления современной социально-философской и социологической теории.

Во второй главе - «Гендерные представления в контексте трансформации современного российского общества» - рассматривается специфика социально-философского анализа представлений о мужественности и женственности в работах русских философов; анализируется значение понятия «гендерные границы» как методологического инструмента анализа современных представлений о гендерных различиях; обосновывается роль и место гендерных представлений в повседневной идеологии; обосновывается постановка проблемы гендерного просвещения как общественной дискуссии.

В первом параграфе - «Проблема женственности и мужественности в контексте «русской идеи» - показано, что в период, охватывающий ХIХ - начало ХХ веков русские мыслители формулировали и развивали концепции, важные для понимания специфики российских представлений о гендерных различиях. Диссертант избегает упрощенных интерпретаций проблемы «женственность» - «мужественность», представленной в русской философии, подчеркивая, что ее необходимо рассматривать сквозь призму философского спора об историческом пути России и смысле ее существования в мире.

Диссертант выделяет тот аспект «русской идеи», который связан с проблемой женственности и мужественности, понимаемых русскими мыслителями как два противоположных начала русской жизни, отношения между которыми разворачиваются в форме конфликта, символизирующего отношения России и Европы. В диссертации показано, что вплоть до того момента, когда история дореволюционной России была прервана Первой мировой войной, представления о взаимоотношениях женственности и мужественности разворачивались в рамках спора о «русской идее». В нем одна сторона выделяла черты присущего России идеального женского характера, как он представлен в патриархальной картине мира, обосновывала превосходство славянского культурно-исторического типа над европейскими типами (Н.Я. Данилевский) или наделяла Россию мощной «природной» женской силой, которая, в конечном счете, всегда побеждает «железную» мужественность и «великое мещанство» европейской цивилизации (В.В. Розанов). Другая сторона в этом споре, подчеркивая искажение «идеи России» в ее эмпирической реальности, видела одним из знаков этого разъединенность мужеского и женского начал в русской жизни, отсутствие их «совершенного взаимодействия и общения», которое рождается из преодоления замкнутости на себе и своих интересах (преодоления «эгоизма») и составляет «смысл любви» (В.С.Соловьев). По мысли Н.А. Бердяева, созданная русской историей «ловушка», попадая в которую женственность и мужественность (они же «русское» и «западное») обнаруживают свои темные стороны («пассивная рецептивность» и «рассудочно-деловое» начало), образована «несоединенностью мужественного и женственного в русском духе и русском характере» (Н.А.Бердяев).

В диссертации обосновывается, что постепенно национальный образ России все более осознается как двойственный, сотканный из противоречивого сочетания воли и безволия, силы и зависимости, стремления к «мужественной» активности и «женственной» пассивности, то есть основанный на жестком противопоставлении женственности и мужественности, содержательная интерпретация которых выступает частью философского виденья российской истории.

Во втором параграфе - «Методологическое значение концепции «гендерных границ» в исследованиях гендерных представлений» - обосновывается, что в исследовании представлений о гендерных различиях особое значение играет понятие гендерные границы, разработанное в рамках методологии гендерного подхода. Гендерные границы определяются как «комплексные образования - физические, социальные, идеологические, психологические - устанавливающие различия и сходство как между мужчинами и женщинами, так и среди женщин и среди мужчин» (Ю. Герсон и K. Пайс). Фиксируемые гендерными границами различия между «настоящим мужчиной» и «настоящей женщиной» являются способом конструирования гендерно ассиметричных отношений.

Диссертант подчеркивает, что гендерные границы не представляют собой непереходимых барьеров; они проницаемы, (хотя степень их проницаемости различна), не являются раз и навсегда определенными, активно конструируются как часть динамической системы создания и воспроизводства гендера, поэтому открыты изменениям и обсуждению. Анализ реального взаимодействия мужчин и женщин позволяет увидеть множественность, подвижность и проницаемость гендерных границ, а не только поляризацию и жесткость фиксируемых ими различий.

Концепция гендерных границ приобретает методологическое значение в исследованиях современных обществ, характерной чертой которых является отсутствие ясных и четких норм, регулирующих гендерные отношения в частной и публичной сферах. В диссертации обосновывается, что данная концепция плодотворна в исследованиях гендерных аспектов российских трансформаций, в ходе которых мужчины и женщины вынуждены искать способы адаптации в противоречивых, потенциально конфликтных социальных ситуациях.

В диссертации понятие гендерные границы используется в анализе представлений о гендерных различиях, в связи с проблемами главенства в семье и партнерства женщин и мужчин в современной российской политике.

Третий параграф - «Гибкость гендерных границ: исследования семейного главенства» - посвящен анализу той роли, которую в формировании и изменении представлений о гендерных различиях играют взаимодействия в семье и внутрисемейные договоренности по поводу семейного главенства и разделения домашних обязанностей.

В диссертации на базе анализа результатов российско-чешского исследования «На пути к разнообразию семейных моделей. Экономический вклад супругов и семейная власть» показано, что представления о роли кормильца, закрепленной исключительно за мужчиной, в нашей культуре маркируют одну из важнейших гендерных границ. Способность быть кормильцем семьи является главной составляющей образа «настоящего мужчины». Вместе с тем в современной семье традиционные гендерные границы, связанные с ролью кормильца семьи становятся все менее жесткими и открыты изменениям. Это выражается в том, что, хотя роль кормильца остается важнейшей частью самоидентификации мужчины-семьянина, супружеское взаимодействие строится на основе договоренностей по поводу основных семейных решений и повседневных проблем.

В диссертации показано, что в русле общей тенденции «размывания» норм традиционной семьи складываются разные модели супружеского взаимодействия, соответствующие традиционной или эгалитарной семье, а также семье, основанной на договоре между супругами, определяющем их права и обязанности.

В диссертации вводится важное в методологическом плане различение явного и скрытого внутрисемейного договора. Если явный (декларируемый) договор фиксируется в нормативных представлениях супругов о том, к какому типу принадлежит семья (традиционному, эгалитарному или «договорному»), то скрытый договор формируется в опыте конкретного супружеского взаимодействия - как ответ на решение семьей проблем ее адаптации в обществе. Скрытый договор не менее важен, чем явный. Если явный договор фиксирует четкость нормативных для данного общества гендерных границ, то скрытый договор предполагает их гибкость, проницаемость и изменяемость. От того, в какой мере совпадают, различаются или противоречат друг другу явный и скрытый договоры, зависят стабильность семьи и общая удовлетворенность супружескими отношениями, способность семьи адаптироваться в обществе, решать задачу социализации членов семьи и отвечать на «вызовы» окружающего мира. Эти вопросы с становятся особенно острыми в период интенсивных социальных трансформаций.

В диссертации показано, что причина воспроизводства традиционных представлений о гендерных различиях (традиционных гендерных границах) в современной российской семье состоит в том, что профессиональная стратегия мужчины и женщины оказалась полностью зависимой от размера заработка, который, как правило, обеспечивают «неженские» сферы занятости. Этот процесс, характерный для семей из российского среднего класса, возник и развивается в условиях незавершенности формирования рынка рабочей силы. Это вызвало переоформление семейного договора, «явная» часть которого стала меняться в сторону большей гендерной асимметричности, особенно заметной в результатах сравнительного исследования. Проанализировав их, диссертант приходит к выводу, что в семьях нарождающегося среднего класса, с которым связывается успешность социальных преобразований в России, формируется тенденция традиционализации представлений о гендерных различиях, предполагающая более жесткие границы мужской и женской ролей. В диссертации проанализирован феномен взаимной жертвы: если это позволяет заработок мужа, женщины жертвуют профессиональной самореализацией ради семьи, а мужчины также жертвуют профессиональной самореализацией ради заработка для семьи. «Взаимная жертва» является выражением скрытого семейного договора. Именно он, по сути, дела представляет собой ответ мужчин и женщин на ситуацию, в которой общество порождает у них отчужденность и сильнейшую тревогу, а семья становится буфером, смягчающим социальное напряжение и компенсирующим экономические дисфункции в обществе.

Диссертант подчеркивает, что для большинства супружеских пар предметом споров являются представления о гендерных границах. Переоформление гендерных границ является ответом на изменения в социально-экономическом положении семьи, характерные для периода социальных трансформаций. Тем не менее, даже наиболее традиционно настроенные мужья не решаются отрицать право жен работать, что свидетельствует о том, что самореализация женщин в профессии - превратилась в норму современной культуры и одно из оснований комплекса представлений о гендерных различиях. Гендерные представления, ядром которых являются самореализация женщины в профессии и связанная с этим нормативность эгалитарной семьи, достаточно пластичны, реагируя на социальные изменения и обеспечивая способы защиты индивидуума и семьи в эпоху социальных потрясений. Эта гибкость гендерных границ, выразилась в «скрытом» семейном договоре. Благодаря ему «традиционализация» представлений о гендерных различиях, проявляющаяся, главным образом, в акцентировании роли мужчины-кормильца, не становится ренессансом патриархатной семейной власти. Напротив, можно видеть в этом один из способов адаптации, выработанный в период социальных трансформаций. Такой способ адаптации основан на неустойчивом компромиссе (феномен взаимной жертвы), позволяющем мужчинам и женщинам сохранить ценности семьи и ценности самореализации, укорененные в «двухкарьерной семье» советского типа (семье двух работающих супругов, имеющих высшее образование) в условиях, когда в обществе возникло противоречие между значимостью ценностью самореализации и «денежным измерением» профессии. Диссертант обращает внимание на то, что это реальное противоречие, с которым столкнулось поколение, создавшее семьи в 90-ые г.г., лежит в основе усиления гендерной асимметрии, основанной на более жестких гендерных границах, но одновременно, делает описанную тенденцию непродуктивной, неустойчивой и в перспективе, подрывающей семейную стабильность.

В четвертом параграфе - «Гендерные границы в сфере политики: проблема партнерства мужчин и женщин» рассматриваются два различающихся, комплекса представлений о политическом участии женщин, или представлений о гендерных различиях в политике и возможности партнерства в ней мужчин и женщин. Это, с одной стороны, представления мужчин и женщин, профессионально занимающихся политикой, а с другой, комплекс массовых представлений населения.

В диссертации показано, что в массовых представлениях населения ясно проступает разрыв между представлениями об общественно-политической активности, которую более половины населения рассматривает как возможную и желательную для женщин, и представлениями о профессиональной политике, в которой население не видит существенной необходимости участия женщин. При этом можно с большой долей уверенности предположить, что оба эти убеждения в ходе социальных трансформаций только окрепли.

На основе анализа тенденций, демонстрирующих, как менялись представительство и роль женщин в политике, а также на базе анализа результатов исследования «Партнерство в политике» диссертант делает вывод, что в российском обществе сфера профессиональной политики отличается наибольшей жесткостью гендерных границ, которые формируются в связи с обладанием политической властью.

В диссертации проанализированы две модели интерпретации гендерных различий в политике: модель «двух начал» и «партнерство профессионалов».

Представления о «природной» полярности гендерных различий формируют и представления об «идеальном партнерстве», или гармоническом сочетании мужского и женского начал, на основе принципа взаимодополнительности.

Основанная на том, что различия в мужском и женском способе восприятия, поведения и принятия решений абсолютны, модель двух начал делает партнерские отношения неосуществимыми в реальности, поэтому вместо них предлагается компромиссный вариант взаимодействия мужчин и женщин в политике. Он основан на принятии жестких гендерных границ.В диссертации показано, что модель «двух начал» воспроизводит комплекс гендерных представлений о традиционной семье, и предполагает многочисленные ограничения и высокую управляемость участия женщин в политике. В рамках этой модели женщины не участвуют в открытой борьбе за власть, не соперничают с мужчинами, а «помогают» им, обеспечивают «надежный тыл». При этом отказ женщин от участия в политической конкуренции является необходимым условием их выживания в реальной политике.

Вторая модель - «партнерство профессионалов» - основана на апелляции к западному опыту участия женщин в политике. Диссертант анализирует внутреннее противоречие, разрушающее «партнерство профессионалов», основанное на либеральной концепции «формального равенства»: профессионализм подразумевает конкуренцию, но гендерные границы, определяющие политику как сферу исключительно мужской активности, отрицают самую возможность открытой конкуренции между мужчиной и женщиной в этой сфере.

В диссертации обосновывается, что в рамках двух моделей гендерного взаимодействия в политике партнерство мужчин и женщин в ней, практически, не реализуемо, поскольку обе модели основываются на идее «естественно» заданных гендерных границ, фиксирующих, что политическая власть принадлежит мужчинам.

Реальная ситуация участия женщин в политике более многогранна, и в современной России создаются основы новой - политической - профессии для женщины. Диссертант подчеркивает, что в отличие от недавнего прошлого, можно говорить о возникновению тенденции к изменению гендерных границ в сфере власти. Тем не менее сохраняющаяся жесткость и непроницаемость гендерных границ осознается как женщинами, прошедшими опыт предвыборных кампаний и работающих в политике, так и населением.

Диссертант приходит к выводу, что обладание властью сконструировано в российском обществе как одни из самых жестких гендерных границ. Их обсуждение ведется в пределах, ограниченных двумя возможными моделями партнерства, каждая из которых базируется на идее «естественной заданности» гендерных различий, что существенно снижает возможности усиления политического участия женщин и препятствует формированию гендерно-чувствительного подхода в современной российской политике.

В пятом параграфе - «Повседневные гендерные идеологии» - разрабатываемая в зарубежной и отечественной литературе концепция повседневных идеологий рассматривается как дополнительный методологический ресурс, позволяющий анализировать гендерные представления, существующие в массовом сознании.

В диссертации обосновывается, что повседневные гендерные идеологии представляют собой определенным образом организованные комплексы представлений о мужественности и женственности, о взаимоотношениях полов в семье и обществе, которые можно обнаружить в обычном рассуждении людей. Эти комплексы формируются в культуре и выражают опыт отношений между мужчинами и женщинами в обществе. Чем ближе к ядру гендерной идеологии находятся те или другие представления, тем более значима их роль в ее оформлении и тем сильнее их сопротивление изменению.

Анализ повседневных гендерных идеологий, проведенный в диссертационном исследовании, показывает, что в их ядре наряду с представлениями о гендерных различиях существуют представления об особых свойствах России, определяющие логику рассуждений о гендерных различиях, обусловленную специфической, матрицентричной структурой российской семьи и особым статусом женщины в культуре, связанным с ее гиперответственностью за сохранение семьи в кризисном социуме.

В диссертации анализируются повседневные гендерные идеологии журналистов, для которых характерно противоречивое сочетание традиционных и модернизированных представлений о гендерных различиях. Это обнаружилось в исследовании как противоречие между ответами на вопросы анкеты о положении женщины в обществе и рассуждениями журналистов в интервью на фокус-группах, где они имели возможность развернуто формулировать свою точку зрения. Интерпретируя это противоречие сквозь призму понятия гендерные границы, можно утверждать, что результаты анкетного опроса свидетельствуют о гибкости и проницаемости границ - напротив, феноменом групповых дискуссий было конструирование полярных гендерных различий.

Анализируя результаты исследования повседневных гендерных идеологий, диссертант приходит к выводу, что они обладают устойчивостью и самодостаточностью, что позволяет им блокировать или, по меньшей мере, игнорировать вызовы, которые несут в себе проблемы, возникающие в реальном опыте мужчин и женщин. В повседневных идеологиях закрепляются гендерные стереотипы, которые создают препятствия усвоению нового знания, искажают восприятие новой информации. Гендерные идеологии воспроизводят традиционную логику рассуждения, поэтому легко воспроизводятся и прочно закрепляются в среде, где отсутствует обсуждение гендерных проблем, или общественная дискуссия, в которой можно ставить вопросы и искать на них ответы. Развитие такой дискуссии предлагает метод гендерного просвещения.

В шестом параграфе - «Гендерное просвещение как публичная дискуссия» анализируя опыт семинаров, проведенных в рамках проекта «Женщина третьего тысячелетия: гражданская и политическая ответственность российских женщин», диссертант рассматривает проблему развития публичного гендерного дискурса.

В диссертации развивается понимание просвещения, как публичной дискуссии. Применительно к гендерной тематике дискуссия позволяет обнаружить препятствия для становления гендерной идентичности - и личностного становления («взросления»). Она дает толчок к осмыслению индивидуального опыта - и в то же время обнаруживает типичные способы сопротивления усвоению новой информации, которое может блокировать развитие публичной дискуссии, необходимой для того, чтобы гендерное равенство было воспринято как ценность и социальная проблема, требующая политического решения.

Результаты исследования, проанализированные в диссертации, показывают, что, как правило, публичная дискуссия сводится к противостоянию двух способов рассуждения, или стратегий ведения дискуссии - просветительской и патриархатной. В рамках просветительской стратегии любая проблема сводится к «незнанию» и «неразвитости сознания». Для просветительской стратегии характерно однозначное видение решения проблемы (контр - стереотип), которое уже не подвергается анализу. Просветительской противостоит патриархатная стратегия, уравнивающая нормы традиционных отношений между мужчинами и женщинами и «общечеловеческие ожидания». Один из основных аргументов здесь - отождествление гендерного подхода с идеологией и отказ видеть в нем метод социального анализа.

Особенностью дискуссий на по гендерной тематике является доминирование патриархатной стратегии, присутствующей в рассуждениях, как мужчин, так и женщин и, одновременно, противостояние просветительской и патриархатной стратегий, способное завести обсуждение в тупик.

Диссертант подчеркивает, что особенностью публичной дискуссии, развивающейся в ситуации противостояния просветительской и патриархатной стратегий, становятся поверхностное принятие новой информации при сохранении старых позиций и убеждений в почти неизменном виде и конформизм в дискуссии, который приводит к возвращению на прежние позиции после ее окончания.

Анализируя причины трудностей в продвижении гендерной тематики в публичном пространстве, диссертант показывает, что одним из важнейших факторов, влияющих на восприятие новой, социально актуальной информации, полученной в гендерных исследованиях и «нейтрализующих» ее действенность, являются социальная тревожность и страх перед будущим, связанные с вызовами и рисками нового века, которые грозят сделать слишком проницаемыми границы, разделяющие «мужской» (преимущественно, публичный мир) и «женский» (преимущественно, частный, семейный мир). В ситуации неразвитости публичного гендерного дискурса ответом на вызовы становится стремление опереться на «проверенные», «от природы данные», унаследованные от «давней истории» истины (патриархатная стратегия) или полное отвержение последних и принятие новых - также некритически воспринимаемых, «незыблемых» («просветительская» стратегия).

Диссертант подчеркивает, что обращение к термину гендер и его распространение означает рост влияния женщин в обществе. Опыт гендерного просвещения как публичной дискуссии позволяет утверждать: важнейшим условием развития конструктивной общественной активности женщин является их участие в обсуждении гендерной проблематики, как она представлена в современных исследовательских работах, просветительских и публицистических текстах, а также в дискуссиях с участием мужчин и женщин - как сторонников, так и противников идей гендерного равенства.

В третьей главе - «Тенденции изменения семьи и жизненных стратегий: гендерный анализ» - посвященной рассмотрению того, как влияют социальные трансформации на положение мужчин и женщин в российском обществе, анализируются магистральные изменения, которые происходят в семье и гендерных отношениях в ходе модернизации и глобализации и обосновывается вклад гендерной теории в исследование этого процесса; рассматривается проблема жизненных стратегий женщин в условиях углубляющейся социальной дифференциации российского общества и анализируются гендерные аспекты бедности, выразившиеся в тенденции «феминизации бедности»; обсуждается связь социальных трансформаций с обеспечением гендерного равенства.

В первом параграфе - «Семья и гендерные отношения в контексте модернизации и глобализации» - анализируются современные проблемы трансформации семьи, связанные с ее модернизацией (переход к нуклеарной, «супружеской» семье) и семейной динамикой в контексте глобальных изменений в современном мире. Поскольку современность, для которой характерны динамичные изменения социальных институтов, самым радикальным образом влияет на повседневность и затрагивает «личностные аспекты нашего опыта» (А.Гидденс), семья, оставаясь существенной частью как «традиционной», так и «новой» биографии, также переживает принципиальные изменения. Она утрачивает свою «автономность» в обществе, становится более открытой изменениям, происходящим в публичной сфере, и во многом утрачивает свою важнейшую функцию «убежища» в мире. Динамика индивидуализации усложняет современным мужчинам и женщинам задачу следования «нормативным требованиям пола» (У.Бек).

В диссертации показано, что в контексте этих новых теоретических подходов складывается концепция постсовременной семьи. Ее характерными признаками является отсутствие ясных, четких норм, определяющих гендерное взаимодействие. Это ставит под угрозу семейную стабильность, фундаментом которой в традиционной семье является солидарность, основанная на полном единстве интересов членов семьи и одновременно, комплиментарность гендерных ролей. В противоположность этому в постсовременной семье все важнейшие стороны ее жизни становятся объектом обсуждения и открыты конфликтам.

В диссертации рассматриваются две влиятельные в западной социологии концепции, фиксирующие принципиальные изменения, связанные с модернизацией семьи в условиях современной глобализации. В концепции Э. Гидденса рассматривается трансформация идеалов любви, связанная с меняющейся ролью традиции в жизни современного человека и возвышением ценностей интимности. Это выражается в возникновении феномена «чистых отношений», которые развиваются как альтернатива традиционному браку, основанному на экономической зависимости женщины. А. Хохшилд, в свою очередь, анализирует тенденцию трансформации эмоциональной составляющей семейной жизни, связанную с тем, что в повседневности семья и близкие вытесняются на периферию жизненного мира под давлением «работы» и «супермаркета» - доминирующих символов и ритуалов современного капитализма - «высоко организованной системы производства, рекламирования и продажи вещей» (Хохшилд). В ответ на распространение «религии глобального капитализма» семья и близкие приобретают для большинства людей более высокую ценность, чем раньше. Тем не менее, центральным пунктом противоречий в постсовременной семье, остается наличие сильнейших центробежных тенденций.

Диссертант подчеркивает, что динамика индивидуализации, которая выражается в стремлении каждого члена семьи удовлетворять свои стремления, связана с подвижностью скрепляющих отношения норм супружеского взаимодействия, которые были четко прописаны в традиционной семье и фиксировали гендерные границы: экономический вклад мужчины в семью, неоплачиваемый домашний труд женщины, семейное главенство мужчины, обязанности женщины по ведению домашнего хозяйства и уходу за детьми. Напротив, постсовременная семья представляет собой проект, осуществление которого требует значительных усилий и который содержит в себе высокую степень неопределенности гендерных отношений.

Анализ, проведенный диссертантом, показывает, что постсовременная семья является своеобразным ответом модернизированной семьи на вызовы глобализации, однако она порождает новые проблемы, требующие дальнейшего анализа и нетрадиционных подходов к их решению.

Во втором параграфе - «Концепция «гендерного контракта» в исследовании жизненных стратегий российских женщин» - анализируя изменение социального положения российской семьи в период социальных трансформаций, диссертант подчеркивает, что российская семья включена в мировую тенденцию изменений, современный этап которых ознаменован появлением постсовременной семьи. Спецификой России является то, что в ходе модернизации, которую российская семья переживает, начиная с середины прошлого века, происходят глубокие структурные изменения советской модели - «семьи с двумя зарплатами», или семьи «работающей матери». Затяжной социально-экономический кризис 90ых годов, выразившийся в резком расслоении населения и формировании стратегии выживания как основной для подавляющего большинства семей, имел противоречивое, но главным образом, негативное воздействие на общество. Одним из результатов кризиса стало то, что семье пришлось взять на себя все основные функции жизнеобеспечения своих членов. В результате в период социальных трансформаций резко усилилось значение как экономических функций семьи (развитие надомного труда, расширение семейного самообслуживания), так и ее психологических функций, связанных с возрастанием роли эмоциональной поддержки и доверия, обеспечиваемых семьей и ближайшим окружением. Это лежит в основе переоценки ценностей модернизированной семьи, связанных с возрастанием ценности профессии в жизненной стратегии женщины.

Рассматривая проблему жизненных стратегий российских женщин в период российских трансформаций, диссертант подчеркивает, что особую сложность вызывает их анализ в переходном обществе. В качестве методологического инструмента исследования этой проблемы в диссертации используется концепция гендерных контрактов, позволяющая исследовать особенности решения конфликта «семья--работа», как основы формирования жизненной стратегии российской женщины.

Теоретическая разработка этого понятия в отечественных исследованиях представлена в работах А.А.Темкиной и А.Роткирх. Понятие гендерный контракт определяет правила, обеспечивающие разделение труда по признаку пола и систему предписаний, в соответствии с которой оформляется поведение мужчин и женщин в публичной и частной сферах.

В диссертации проанализированы основные черты контракта «работающей матери», который фиксирует отношения между советским государством и женщиной и отличается, как от контракта «домашней хозяйки», базового для традиционной, патриархатной семьи, так и от контракта «равных статусов», на который ориентируется модернизированная семья. Принципиальное «условие контракта» - исключительность роли женщины-матери в обществе, обеспечивавшая ее безусловный приоритет в воспитании детей. Помощь государства в воспитании детей была важнейшей составляющей контракта работающей матери. Другой его важной характеристикой была «женская доминанта» в воспитании и проблематичность (а иногда и устранение) роли отца даже в полных семьях. В послевоенный период, и особенно, начиная с 60-ых г.г., жизненная стратегия работающей матери включала получение среднего и высшего образования, обеспечивающего определенный уровень социальной мобильности.

Базовый гендерный контракт советской эпохи обеспечивал определенную степень сочетания семьи и работы в жизненной стратегии женщин. Вместе с тем, основанием контракта оставались традиционные представления о гендерных различиях, неравное распределение бытовых обязанностей и «двойная занятость» женщины, препятствующие формированию стратегии профессионально ориентированной женщины, являющейся базовой в модернизированной семье. В ней - в отличие от семьи «работающей матери» - баланс семьи и работы обеспечивается контрактом «равных статусов», который основан на ценности гендерного равенства и поддерживается политикой, направленной на его достижение.

Диссертант подчеркивает, что контракт «работающей матери» подрывал основы патриархальной семейной власти, предполагающей главенство мужчины-кормильца, поскольку разрушал экономическую зависимость жены от мужа и поддерживался идеологией женского равноправия. Вместе с тем контракт «работающей матери» содержит в себе скрытый гендерный конфликт, проявлением которого явялется феномен двойной занятости работающих женщин и скрытая дискриминация по признаку пола.

В диссертации на базе анализа результатов сравнительных исследований, осуществленных автором работы, делается вывод, что появление новых жизненных стратегий женщин в 90-ые гг. связано не с трансформацией базового гендерного контракта советской эпохи, а с его разрушением и распространением жизненных стратегий выживания. Диссертант подчеркивает, что после распада советской системы контракт «работающей матери» был в одностороннем порядке разорван государством, которое, используя шоковые методы перехода к рынку, перестало поддерживать его идеологически, политически и экономически. В диссертации рассмотрены основные составляющие процесса декомпозиции базового гендерного контракта, в результате чего женщинам стало гораздо труднее, чем прежде, совмещать семью и профессию. Это ухудшило жизненные шансы большинства работающих женщин и стало главным условием снижения их конкурентноспособности на рынке труда, усиления экономического гендерного неравенства и социальной незащищенности женщин. В диссертации показано, что разрушение основ контракта работающей матери явилось мощным тормозом для формирования жизненной стратегии современной профессионально-ориентированной женщины, основанной на сочетании ценностей семьи и профессиональной самореализации.

В диссертации показано, что по мере углубления социальных трансформаций, в российском обществе разворачивается противоречие между семейно-ориентированной стратегией и стратегией индивидуального успеха, на которую ориентируются, преимущественно, молодые женщины. Этот конфликт разнонаправленных жизненных стратегий приходит на смену кризису двойной идентичности, остро пережитому российскими женщинами в первой половине 90ых годов. Характерным для формирующейся жизненной стратегии женщины является противоречие между ценностью успеха и ценностью семьи и разрушение стереотипных представлений о различиях мужского и женского поведения. Новая жизненная стратегия, основанная на ценностях личной независимости и успеха, является не стратегией самореализации, а одной из разновидностей стратегий выживания в жестких условиях рыночного общества. В диссертации этот вывод подтверждается анализом результатов российско - шведского исследования «Жизненные стратегии молодых женщин в условиях культурной модернизации». Исследование показало, что, стремясь к самореализации и успеху, россиянки в то же время ощущают недостаток ресурсов, обеспечивающих их равноправие на рынке труда и в обществе в целом. При этом гендерный фактор существенно снижает шансы женщин, стремящихся к профессиональной и личностной самореализации.

В третьем параграфе - «Гендерный анализ проблемы бедности» показано, что одной из наиболее заметных тенденций периода социальных трансформаций оказалось усиление риска бедности для женщин. Эта тенденция переходного периода, характерная в той или иной степени для всех постсоциалистических стран, получила название феминизации бедности. В России из общей численности женщин в группу бедных попадает почти половина.

Гендерный аспект проблемы бедности состоит в том, что женщины составляют большинство среди бедных, в том, что женская бедность имеет особенно тяжелый и застойных характер, и для выхода из нее требуются специальные меры социальной помощи.

Статистически фиксируются две группы женщин, наиболее подверженных риску бедности. Это женщины - главы семей с одним работником (неполные семьи) и пожилые одинокие женщины. Именно увеличение удельного веса этих групп в населении России позволяет говорить о развитии тенденции феминизации бедности.

Основными причинами того, что женщины, как правило, беднее мужчин являются: неравенство мужчин и женщин на рынке труда, неравное распределение материальных ресурсов между мужчинами и женщинами в обществе и в семье, преобладание женщин в материально-уязвимых социально-демографических группах. Мужчины и женщины не обладают равными возможностями на рынке труда. Это проявляется в гендерной дифференциации оплаты труда, в горизонтальной и вертикальной профессиональной сегрегации по признаку пола, в характере женской безработицы. Самый высокий риск попасть в группу низкооплачиваемых существует у молодых и пожилых женщин, у женщин, работающих в бюджетной сфере, на традиционно «женских» рабочих местах.

Основными причинами неравенства женщин и мужчин на рынке труда являются: различия в структуре распределения времени у мужчин и женщин, дискриминация женщин со стороны работодателей, особенности гендерной социализации и различия в жизненных притязаниях мужчин и женщин. Исследования, проведенные как среди работников, так и среди и работодателей показывают, что наиболее актуальным видом дискриминации на российском рынке труда является дискриминация при найме и увольнении .Интенсивная занятость в сфере домашнего труда и традиционная женская социализация во многом объясняет стереотип поведения самих женщин на рынке труда, проявляющийся в том, что они не ставят перед собой высоких карьерных целей и выбирают те профессии и должности, которые оставляют время для занятий домом и детьми. Женщины, которые знают, что к ним относятся как к менее предпочтительным работникам, исходят из того, что соревноваться с мужчинами у них нет возможностей. Поэтому они выбирают виды деятельности, которые требуют меньшей профессиональной квалификации.

Диссертант подчеркивает, что на рынке труда действуют одновременно и механизм дискриминации по признаку пола, и механизм «занижения притязаний», обусловленный женской социализацией. В условиях российских трансформаций действие этих механизмов ведет к вытеснению женщин в группу бедных.

В диссертации проанализированы причины феминизации бедности, которые не связаны напрямую с рынком труда, а обусловлены неравным распределением материальных ресурсов внутри семей и преобладанием женщин в материально-уязвимых социально-демографических группах (неполные семьи, одинокие пожилые женщины). Подчеркивается, что, хотя экономическое неравенство в доходах мужчин и женщин в полных семьях может сглаживаться за счет внутрисемейного перераспределения денег, оно не всегда ведет к выравниванию различий в доходах женщин и мужчин, а только усугубляет для женщин ситуацию экономического неравенства.

В диссертации на основе анализа результатов исследований, посвященных проблеме женской бедности в городах, показано, что положение женщин из бедных городских семейств, в целом, хуже, чем у мужчин в таких же домохозяйствах. Это связано с тем, что проблемы, с которыми сталкиваются женщины, живущие в бедности, далеко не исчерпываются материальными трудностями. Главный негативный результат периода социальных трансформаций для женщин из бедных городских домохозяйств связан, в первую очередь, с невозможностью для них эффективно совмещать обе свои главные социальные роли -- семейную и производственную. Это вызывает у женщин состояние постоянного стресса и переживания вины перед детьми.

В диссертации подчеркивается, что, разрабатывая систему мер по преодолению женской бедности, надо исходить из того, что женщины имеют специфические проблемы, требующие специальных мер помощи и разработки особых стратегий, направленных на борьбу с бедностью. Ставя цель ее сокращения, как правило, выдвигают на первый план стратегию «помощи бедным», то есть ежемесячные пособия, к которым население быстро привыкает. Поэтому возникает проблема адресности такой помощи, основанной на тщательном гендерном анализе особенностей различных групп населения, живущего в бедности.

В отличие от этого стратегия «преодоления бедности» - это комплекс мер, которые, в конечном счете, должны привести к повышению уровня жизни населения в целом, связанный, в первую очередь, с развитием доступности качественного образования, системы переподготовки и дополнительного образования, а также с реформами в сфере занятости и оплаты труда. Осуществление данной стратегии тормозится незначительным прогрессом в формировании российского среднего класса и высоким уровнем социального неравенства.

Эффективной является стратегия борьбы с женской бедностью, опирающаяся на ресурсы гражданского общества. В случае феминизации бедности речь идет в первую очередь о постоянном взаимодействии с женскими организациями, которые с одной стороны, привлекают средства для оказания непосредственной помощи женщинам, живущим в бедности, а с другой, являются одним из инструментов воздействия на сами причины возникновения женской бедности. Это связано с тем, что стратегии женских организаций нацелены на глубокие социальные преобразования, способствующие достижению гендерного равенства - наиболее действенного механизма преодоления феминизации бедности.

В четвертом параграфе - «Гендерный аспект социального неравенства как проблема российских трансформаций» - гендерное неравенство рассматривается как одна из составляющих социального неравенства, которая в российском обществе находится на периферии внимания политиков, экспертов и гражданского общества в целом. В диссертации подчеркивается, что достижение гендерного равенства это универсальная проблема, пронизывающая сферы семьи и образования, экономику и политику. Поэтому гендерное неравенство представляет собой фундаментальное препятствие на пути обеспечения равных возможностей.

Анализ гендерного неравенства в переходном российском обществе показывает, что в 90-ые г.г. обозначились тенденции его распространения и углубления. Показателями гендерного неравенства, которое традиционно рассматривается, как проблема женщин являются мужская сверхсмертность в трудоспособных возрастах и тенденция маргинализации мужчин, выражающаяся в распространении среди них различных форм девиантного поведения и в их несостоятельности на рынке труда.

Диссертант подчеркивает, что наиболее опасными выступают три тенденции, представляющие собой результат экономической и социальной политики постсоветского периода.

Первая тенденция связана с кризисом «советской» модели семьи и феминизацией бедности, которая представляет собой концентрированное выражение нерешенных проблем семьи «работающей матери».

С этим непосредственно связана вторая тенденция - разрушение женской солидарности. Феминизация бедности, способствующая возникновению и разрастанию в обществе особого социального слоя и образа жизни, описываемых терминами «социальная эксклюзия» и «культура бедности», охватывает значительные слои женского населения и разрушает женскую солидарность. В этой связи диссертант анализирует разработанную и описанную Т.И.Заславской эмпирическую модель социальной структуры современного российского общества с точки зрения ее гендерного измерения и приходит к выводу, что женщины составляют большинство (55%) в «нижнем» социальном слое, а среди «социально беспомощных», их в 1,5 больше, чем мужчин. При этом, как показывают исследования, более «благополучные», профессионально - ориентированные женщины, отмечая неравенство шансов мужчин и женщин в доступе к управленческой и политической деятельности, пока не видят особой необходимости в том, чтобы менять ситуацию. Таким образом, возникает разрыв, с одной стороны, между ними и большинством женщин, а с другой стороны, между женским населением и женщинами, участвующими в политике. В последних видят не представительниц интересов большинства женского населения, а в лучшем случае, «звезд» или «исключения из правил», не способных изменить сами правила. .

Третья тенденция - ограниченность общественной активности женщин, которая выражается в снижении уровня их гражданского участия и влияния, а также в препятствиях формированию равноправного партнерства мужчин и женщин в политике.

Диссертант подчеркивает, что достижение гендерного равенства пока не осознано обществом и не обсуждается в публичной политике как актуальная задача, требующая решения и создания правового и политического механизма для своего осуществления. Вместе с тем нельзя не видеть, что гражданское общество является важнейшим каналом распространения идей гендерного равенства и вовлечения российских женщин в конструктивную общественную деятельность и участие в публичной политике.

В заключении диссертации подводятся итоги проведенного исследования, подчеркиваются его теоретическое и практическое значение, намечаются пути и перспективы развития проблематики.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях общим объемом 60 п.л. в том числе

Публикации в ведущих рецензируемых журналах по перечню ВАК

1. Здравомыслова О.М. Представления о справедливости и равенстве и правовой опыт населения // Мир России. 2004, N 3. 1 п.л.

2. Здравомыслова О.М. Новый взгляд на общество? Изменяющиеся представления о власти, справедливости и солидарности // Полития 2003, N 1. 0.7.п.л.

3. Здравомыслова О.М. «Русская идея»: антиномия мужественности и женственности в национальном образе России // Общественные науки и современность, 2000, N 4, 0.5 п.л.

4. Здравомыслова О.М. О возможности изменения статуса женщины в семье // Народонаселение, 2000, N 2, 0.5 п.л.

5. Здравомыслова О.М., Шурыгина И.И. Трансформация моделей успеха Народонаселение, 1998, N 1, 1 п.л.

6. Здравомыслова О.М. Арутюнян М.Ю., Курильски-Ожвэн Ш. Образы права в России и во Франции // Мир России, 1997, N 3, 1 п.л.

7. Здравомыслова О.М., Авраамова Е.М., Арутюнян М.Ю.,Турунцев Е. Россия в поисках идентичности // Социологические исследования , N 4, 1992, 1 п.л.

8. Здравомыслова О.М. Авраамова Е.М., Арутюнян М.Ю.,Турунцев Е. Здравствуй, племя младое, незнакомое (идеи и ценности молодых интеллектуалов) // Общественные науки и современность, 1993. N 5, 1.п.л.

9. Здравомыслова О.М., Баскакова М.Е. Несколько интервью по вопросам приватизации // Социологические исследования , N 5, 1993, 0.8 п.л.

10. Здравомыслова О.М. Алкоголь и общество. «Социологические исследования», № 3, 1988, 1 п.л.

Монографии и брошюры

11. Здравомыслова О.М. Семья и общество. Гендерное измерение российской трансформации. М.: Едиториал УРСС. 2003. 9 п.л.

12. Здравомыслова О.М., Арутюнян М.Ю. Российская семья на европейском фоне М. Едиториал УРСС. 1998. 9 п.л.

13. Здравомыслова О.М.,Курильски-Ожвэн Ш., Арутюнян М.Ю., , Образы права в России и во Франции М.: Аспект-Пресс, 1996 10 п.л.

14. Zdravomyslova O. ,Kourilsky-Augeven Ch. Arutiunian M. Socialisation juridique et modele culturel L`image du droit en Russie et en France Paris: L.G.D.J., 1996. 10 п.л.

15. Здравомыслова О.М., Кутукова Н.В. Диалог поколений. М.: Русский язык, 1988, 8 п.л.

16. Здравомыслова О.М., Кигай Н.И. Женская тема в средствах массовой информации М.: Ассоциация журналисток, М., 2004, 8 п.л.

17. Здравомыслова О.М., Кигай Н.И. «Представление о гендере связано с осознанием личности». Суждения, оценки, мнения российских мужчин и женщин. М.: Горбачев-Фонд, Институт социально-экономических проблем народонаселения РАН. 6 п.л.

Статьи

18. Здравомыслова О.М. Российские трансформации как объект исследований // Современная женщина, семья, демографияэ. Актуальные исследования. Ред. Здравомыслова О.М. М.: «Звенья», 2007

19. Здравомыслова О.М.Семья: из прошлого в будущее // Гендер для «чайников» Изд. «Звенья», М. 2006. 1п.л.

20. Здравомыслова О.М. Общественное мнение и дискуссии о перестройке в современной России// Пути России: двадцать лет перемен М.: Московская школа социальных и экономических наук, М., 2005. 0.5 п.л.

21. Здравомыслова О.М. Насилие в семье и кризис традиционной концепции воспитания //Обыкновенное зло: исследования насилия в семье. Ред. Здравомыслова О.М. М.: Едиториал УРСС, 2003. 0.7.п.л.

22. Здравомыслова О.М.Российская семья в 90ые годы: жизненные стратегии мужчин и женщин // Гендерный калейдоскоп. М.: Academia, 2001. 1п.л.

23. Здравомыслова О.М., Шурыгина И.И.Выжить или преуспеть: представления старшеклассников о своих жизненных шансах //Кто и куда стремится вести Россию. Акторы макро,мезо-и микроуровней современного трансформационного процесса Московская школа социальных и экономических наук, М., 2001. 0.8. п.л.

24. Zdravomyslova O., Kourilsky-Augeven Ch., Arutiunian M.. Modele francais et modele russe de socialisation juridique: la construction des attitudes a l'egard du Droit avant l'age adulte Revue d'etudes comparatives East Ouest, Volume 25 - 1994 - N 3, Paris

25. Zdravomyslova O. Die Privatizierung des Lebensstils in Russland // Lebensfaerhaeltnisse in Osteuropa Frankfurt/Main- New York. Campus Verlag , 1996 0.8. п.л.

26. Zdravomyslova O., Arutiunian M. Leben mit Kindern in Russland Leben mit Kindern in einer veraenderten Welt. // Muenchen: Einstellungen and Lebensplanung von Eltern im Ost-West-VergleichVerlag Deutsches Jugendinstitut, 1996 1.5 п.л.

27. Zdravomyslova O.Reflections on the Transition of the Breadwinner Model in Russia // Men's Family Relations// New York - Stocholm Almqvist&Wiksell International, 1996 0.8 п.л.