Ж-П. Сартр "Экзистенциализм – это гуманизм"

Рассмотрим два конкретных примера. Вы увидите, в какой степени они согласуются между собой и в то же время различны. Возьмем «Мельницу на реке Флосс». В этом произведении мы встречаем некую девушку по имени Мегги Тулливер, которая является воплощением страсти и которая это осознает. Она влюблена в молодого человека - Стефана, который обручен с другой, ничем не примечательной девушкой. Эта Мэгги Тулливер, вместо того чтобы легкомысленно предпочесть свое собственное счастье, решает во имя человеческой солидарности пожертвовать собой и отказаться от любимого человека. Наоборот, Сансеверина в «Пармской обители», считая, что страсть составляет истинную ценность человека, заявила бы, что большая любовь стоит жертв, что ее нужно предпочесть той банальной супружеской любви, которая соединила бы Стефана и ту дурочку, на которой он собрался жениться. Она решила бы пожертвовать этой последней и осуществить свое счастье. И, как показывает Стендаль, ради страсти она пожертвует и собой, если этого потребует жизнь. Здесь перед нами две прямо противоположные морали. Но я полагаю, что они равноценны, ибо в обоих случаях целью была поставлена именно свобода. Вы можете представить себе две совершенно аналогичные по своим результатам картины. Одна женщина предпочитает отказаться от своей любви ради чужого счастья. Другая - под влиянием полового влечения - предпочитает игнорировать прежние связи мужчины, которого она любит. Внешние эти два случая напоминают только что описанные. И тем не менее они совершенно от них отличны. Сансеверина по своему отношению к жизни гораздо ближе к Мэгги Тулливер, чем к этой жадной до любви и беспечной женщине.

Таким образом, вы видите, что второе обвинение одновременно и истинно и ложно. Все можно выбрать, если этот выбор свободный.

Третье возражение сводится к следующему: «Давая одной рукой, вы отнимаете другой рукой». То есть ваши, мол, ценности, в сущности, несерьезны, поскольку вы их сами выбираете. На это я отвечаю, что меня вовсе не радует такое положение вещей. Но если я отбросил бога-отца, то должен же кто-нибудь изобретать ценности. Нужно принимать вещи такими, каковы они есть. И кроме того, сказать, что мы изобретаем ценности, - значит лишь то, что жизнь не имеет смысла а priori. До того, как вы живете, жизнь не представляет собой ничего. Именно вы придаете ей определенный смысл. Ценность и есть не что иное, как этот выбираемый вами смысл. Тем самым вы обнаруживаете, что есть возможность создать человеческое сообщество.

Меня упрекали за самую постановку вопроса, является ли экзистенциализм гуманистическим учением. Мне говорили: «Ведь вы же писали в повести «Тошнота», что гуманисты не правы. Вы надсмеялись над определенным типом гуманизма. Зачем же теперь к этому возвращаться?» В действительности же слово «гуманизм» имеет два совершенно различных смысла. Под гуманизмом можно понимать теорию, которая рассматривает человека как цель и высшую ценность. Подобного рода гуманизм имеется, например, у Кокто в его рассказе «В 80 часов вокруг света» один из героев, пролетая на самолете над горами, восклицает: «Человек поразителен!» Это означает, что лично я, не принимавший участия в создании самолетов, воспользуюсь плодами этих частных изобретений и что я в качестве человека могу относить на свой свет и ответственность, и почести за действия, совершенные другими людьми. Это означало бы, что мы можем оценивать человека по наиболее выдающимся действиям некоторых людей. Такой гуманизм абсурден, ибо только собака или лошадь могли бы дать общую характеристику человеку и заявить, что человек поразителен, чего они, кстати, вовсе не собираются делать, по крайней мере насколько мне известно. Но нельзя допустить, чтобы какой-либо человек мог высказать суждение о человеке вообще. Экзистенциализм освобождает людей от всех суждений подобного рода. Экзистенциалисты никогда не рассматривают человека как цель, так как он всегда находится в процессе становления. И мы не должны думать, что есть какое-то человечество, которому мы можем поклоняться на манер Огюста Конта. Культ человечества приводит к замкнутому гуманизму Конта и - надо признать - к фашизму. Такого гуманизма нам не нужно.

Но есть гуманизм в другом смысле, который означает, в сущности, следующее. Человек находится постоянно вне себя самого. Именно проектируя себя вовне и растворяясь в окружающем, он существует как человек. И, с другой стороны, он может существовать, лишь преследуя трансцендентные цели. Человек весь - движение вовне (depassement). Он постигает объекты лишь через отношение к этому движению, и он находится в середине, в центре этого движения. Нет другого мира, кроме человеческого, кроме мира человеческого субъекта. Эта связь между трансцендентностью как составной частью человека (не в том смысле, в каком трансцендентен бог, а в смысле движения вовне) и субъективностью в том смысле, что человек не замкнут в себе, а всегда присутствует в человеческом мире, - это мы и называем экзистенциалистским гуманизмом. Это гуманизм потому, что мы напоминаем человеку, что нет другого законодателя, кроме него самого, и что решать свою судьбу он будет в полном одиночестве. И еще потому, что мы показываем, что человек становится человеком не тогда, когда он замыкается в себе, а когда он преследует какую-либо цель вне себя, как, например, освобождение или то или иное достижение.

Из этих рассуждений видно, что нет ничего более несправедливого, чем выдвинутые против нас возражения. Экзистенциализм - это не что иное, как попытка сделать все выводы из последовательного атеизма. Он вовсе не пытается ввергнуть человека в отчаяние. Но если отчаянием назвать, как это делают христиане, всякое неверие, тогда он исходит из первородного отчаяния. Экзистенциализм - это не такой атеизм, который тратит все свои силы на то, чтобы доказать, что бога не существует. Наоборот, он заявляет, что если бы бог и существовал, это ничего бы не изменило. Такова наша точка зрения. Это не значит, что мы верим в существование бога, - просто суть дела не в его существовании. Человек должен обрести себя и убедиться, что ничто не может спасти его от себя самого, хотя бы даже и достоверное существование самого бога. В этом смысле экзистенциализм - это оптимизм, учение о действии. И только вследствие недобросовестности, путая свое собственное отчаяние с нашим, христиане могут называть нас отчаявшимися.

Размещено на Allbest.ru