Процесс создания монооперы по плану комплексного междисциплинарного анализа (Е. Приходовская "Мцыри")

Обозначим рельеф языковой центрации монооперы «Мцыри» более наглядно (рис. 2).

Рис. 2. Динамический график вокально-симфонического интегратива в моноопере «Мцыри»

Эмотивы начала исповеди тоски одиночества и клятвы братства с грозой пути в темноте при виде пропасти рассвета «тайн неба и земли» горной вершины отчаяния потери сознания крушения мечты прощания Средства выразительности языковой системы академического вокала, фиксируемые в вокально-симфоническом интегративе монооперы «Мцыри», были уже частично обозначены при рассмотрении рельефа языковой центрации. Отметим некоторые стороны специфики функционирования вокальных средств выразительности в данном тексте. Эмотивы, как уже утверждалось ранее, выступают смысловыми коррелятами высших языковых единиц академического вокала эмотивных разделов. Длина и плотность певческого дыхания в каждом разделе, а также тесситурный рельеф вокальной партии определяются смысловыми ориентирами, оговоренными выше. Определим длину и плотность дыхания, тесситурную напряженность и речитативность / ариозность для каждого эмотива: эмотив начала исповеди дыхание спокойное, средней плотности, тесситура средняя (свободная), ближе к низкой, речитативность; эмотив тоски одиночества и клятвы. Эпизод, посвященный языковому воплощению данного эмотива, подразумевает развитие изменение языковых характеристик в течение эпизода. Длина дыхания уменьшается, а плотность и тесситурная напряженность возрастают; увеличивается ариозность в рамках речитативности (интонационные сегменты должны стать к моменту произнесения клятвы емкими и запоминающимися); эмотив братства с грозой. Здесь актуализируется ариозность, в рамках средней тесситуры, граничащей с верхними пределами динамический уровень f -- ff не позволяет иных тесситурных решений (иначе голос солиста просто «затеряется» в оркестровой массе аудиального потока). Плотность дыхания соответственно высокая, длина дыхания, напротив, несколько сокращена, так как вокальная партия сосредоточена в кратких мотивах; эмотив длительного пути в темноте период отдыха солиста;

эмотив благоговения при виде пропасти. Ариозность, кантилена (длина дыхания высокая), тесситура средняя, ближе к низкой, соответственно невысокая плотность дыхания;

эмотив рассвета. Ариозность, плотность и длина дыхания высокие, тесситура средняя, ближе к высокой;

эмотив «тайн неба и земли». Речитативность, длина дыхания невысокая, плотность высокая, тесситура средняя, ближе к низкой (данные показатели обусловлены, как уже говорилось, не «волей автора», а логикой эмотивного плана и языковой центрации): здесь на первом плане оказываются не внутренние интенции сознания персонажа, а то, к чему он прислушивается, внешние контакты сознания; соответственно ведущее значение приобретают партия симфонического оркестра и тембровая окраска хора, что требует от солиста некоторого снижения интонационной активности;

эмотив зрительного впечатления от горной вершины. Здесь на первом плане находится тема символа Кавказа, звучащая в верхних регистрах у неплотных оркестровых тембров (струнные, деревянные духовые). Такое звучание отвечает образу «недоступной священной вершины» и определяет характеристики вокальной партии речитативность, низкая тесситура, невысокие длина и плотность дыхания;

эмотив отчаяния. Здесь, напротив, высокая тесситура, высокая плотность дыхания, но длина дыхания «колеблется», как и преобладание речитативности или ариозности;

эмотив видений при потере сознания. Ариозность (тема Песни рыбки), тесситура средняя, ближе к высокой; длина дыхания высокая, плотность низкая (вкупе все средства выразительности нацелены на создание впечатления «прозрачности» и «невесомого баюканья»);

эмотив понимания невозможности воплощения мечты (крушения мечты). Речитативность, тесситура низкая, длина дыхания низкая, плотность дыхания высокая (включается механизм необоримости финала, подчиняющий себе все средства выразительности как элементы воплощения финальной подчеркнутой смысловой оппозиции);

эмотив прощания. Ариозность, тесситура средняя, местами высокая; длина дыхания высокая, плотность низкая (помимо механизма необоримости финала, здесь наблюдаем действие вторичного сюжета: умирающий персонаж, в нашем случае (в финале эмотив прощания, а не клятвы), не может петь с большой плотностью дыхания).

Как видим, в рельефе языковой центрации и характеристиках вокальной партии очерчиваются не только смысловые ориентиры, но и технически объяснимые периоды отдыха и напряжения солиста.

Специфика выразительных средств симфонического оркестра, участвующих в вокально-симфоническом интегративе данного текста, основана на использовании хора как специфической тембровой краски. Мысль о включении хора в состав оркестра была продиктована несколькими фрагментами либретто, такими как:

Внизу глубоко подо мной Поток, усиленный грозой, Шумел, и шум его глухой

Сердитых сотне голосов Подобился...

И вновь прислушиваться стал К волшебным, странным голосам;

Они шептались по кустам,

Как будто речь свою вели О тайнах неба и земли.

И миллионом черных глаз Смотрела ночи темнота Сквозь ветви каждого куста.

Эти фрагменты можно расценить как тембровые «подсказки»: «сердитых сотня голосов», «волшебные, странные голоса», которые «шепчутся по кустам», как и «миллион черных глаз», свидетельствуют о приеме олицетворения. Так определились хоровые эпизоды. Но следует оговорить следующее. Участие хора в моноопере на первый взгляд представляется более чем сомнительным: в моноопере «должен быть» один солист и оркестр; однако хор в данном тексте (моноопере «Мцыри») оправдан и востребован функционально как тембровый комплекс. Природа для сознания Мцыри живет и обладает множеством голосов, способных к интонационной, но не вербальной смысловой нагрузке. Снятие вербальной смысловой нагрузки с партии хора как тембрового комплекса, включенного в оркестровую ткань (призванную к воплощению невербальных интенций сознания (внутреннего мира) персонажа), закономерно и необходимо. Именно снятие вербальной смысловой нагрузки делает хор оркестровой краской, что обосновывает и доказывает необходимость его участия в тексте монооперы в эпизодах, связанных с олицетворением, без нарушения цельности и процессуальности эмотивного плана.

Таким образом, при прогнозировании / моделировании текста по плану комплексного междисциплинарного анализа очерчиваются основные контуры конкретных решений смысловых, структурных и языковых. Ряд более частных вопросов, связанных с каждым эпизодом, решается в процессе композиторской работы над партитурой. Однако эта работа может вестись по уже готовому плану, в расчете на очерчивание теми или иными конкретными средствами уже выявленных эмотивных разделов и характеристик, что делает творческую работу более нацеленной и результативной. Спонтанность творческих поисков и решений оправдана в малых формах (в этом отношении нестрогим аналогом малой формы выступает каждый конкретный эпизод), тогда как крупные жанры (к которым в силу своих синтетических свойств и масштаба относится моноопера) требуют большей продуманности в целях драматургической выстроенности и более детального предварительного плана.

Литература

1. Фрейденберг О.М. Въезд в Иерусалим на осле (из евангельской мифологии) // Миф и литература древности. М., 1998. С. 623-665.

2. Гончаренко С.С. О поэтике оперы. Новосибирск: НГК им. М.И. Глинки, 2010. 259 с.

3. Юродивый // Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. URL: http://slovardalja.net/word.php?wordid=44179 (дата обращения: 10.09.2017).

4. Юнг К.Г. Архетип и символ. М.: Ренессанс, 1991. 304 с.

5. Приходовская Е.А. Смысловой потенциал жанра монооперы: границы и перспективы // Теория и практика общественного развития. 2015. № 4. С. 119-121.

6. Чигарёва Е.И. Оперы Моцарта в контексте культуры его времени. М.: УРСС, 2000. 210 с.

References

1. Freydenberg, O.M. (1998)Mif i literatura drevnosti [Myth and Literature of Antiquity]. Moscow: Vostochnaya literature. pp. 623-665.

2. Goncharenko, S.S. (2010) Opoetike opery [On the poetics of the opera]. Novosibirsk: Novosibirsk State Conservatory.

3. Dal, V.I. (n.d.) Tolkovyy slovar'zhivogo velikorusskogo yazyka [Explanatory Dictionary of the Living Great Russian language]. [Online] Available from: http://slovardalja.net/word.php?wordid=44179. (Accessed: 10th September 2017).

4. Jung, K.G. (1991) Arkhetip i simvol [Archetype and symbol]. Moscow: Renessans.

5. Prikhodovskaya, E.A. (2015) Semantic potential of a genre of mono-opera: Limits and prospects. Teoriya i praktika obshchestvennogo razvitiya Theory and Practice of Social Development. 4. pp. 119-121. (In Russian).

6. Chigareva, E.I. (2000) Opery Motsarta v kontekste kul'tury ego vremeni [Mozart's operas in the context of his time culture]. Moscow: URSS.

Размещено на Allbest.ru