Деревья-знаки в обрядах и верованиях прибалтийско-финских народов

Приводя описания карельских кладбищ, автор указывает на одно противоречие, которое всегда приводило в замешательство многих исследователей, когда речь заходила о вырубании карсикко в сакральных местах наподобие почитаемых рощ и кладбищ. Как правило, на кладбищах и в священных рощах запрещено рубить деревья. Несмотря на этот общий запрет, на кладбищах и вообще в местах, связанных с опасностью негативного воздействия потусторонней силы, ставят кресты или вырубают знаки на деревьях. Эти факты на фоне запретов (например, не трогать ничего, растущего на кладбище) следует интерпретировать как нарушение табу, происходящее в момент совершения обряда по определенным традиционным правилам.

В разделе «Антропоморфные изображения» приводятся факты нанесения на деревья и могильные сооружения человекообразных «личин» у саамов, поморов Кольского полуострова, северных финнов и карел. В разделе приводятся подробные описания девяти из них.

Функции антропоморфных личин и изображений на крестах выявляются в рассказах каменских саамов, зафиксированных Т.А. Лукьянченко: «обеспечение спокойной жизни умершему «на том свете» и сохранение какой-то связи между умершим и его родственниками, которые всегда могли прийти на могилу и увидеться с ним» . Они вполне соотносятся с выводами сибиреведов об изображении «заместителе умершего»: изображение являлось убежищем, временным вместилищем души, было необходимо для перехода объекта в иной мир и повторного его возрождения или реинкарнации, приобретения им вновь телесной формы в этом мире.

Заключительный раздел главы «Карсикко: дорога в потусторонний мир или место обитания духа?» посвящен определению мифоритуальной функции карсикко в похоронном обряде и роли «дерева мертвых» в представлениях, связанных с потусторонним миром.

Рассмотренные в этой главе материалы дают основание говорить о связи карсикко с некой эманацией души человека. Карсикко выступало как в роли оберега, так и, одновременно, в роли новой сущности человека, находящегося в кризисной ситуации на промысле, в чужой местности, в момент смены статуса, будь то инициация или свадебный обряд. Сотворение духа-охранителя (оберег) в момент кризиса и дальнейшее его «почитание» - данная линия обрядовых действий характерна для всей мифологической парадигмы, связанной с карсикко.

Богатый материал зафиксирован у «лесных финнов» Швеции. Здесь с карсикко умершего здоровались; живущему в нем духу приносили жертвы (кропили кровью, оставляли монеты, лоскутки ткани, под деревом трапезничали и лили пиво); одну из отрубленных от карсикко веток клали на гроб, а потом опускали в могилу; две ветви клали у ворот кладбища во время похорон, затем вдова брала их домой и держала в своей постели до того момента, пока не осыплются иголки, при этом она видела вещие сны. По материалам Л. Кеттунена, души умерших жили на чердаке дома до момента разложения тела, после чего «через карсикко» уходили окончательно на церковное кладбище. Эти рассказы о карсикко, записанные в Швеции в 1930-1931 гг. подвергались сомнению самими же собирателями, настолько они отличались от зафиксированных в Финляндии сведений. Однако сравнительный материал по другим народам, приведенный автором, позволяет утверждать, что к этим записям стоит отнестись со всей серьезностью. «Реабилитированные» данные, восходящие, вероятно, к XVI в. (времени переселения саволаксов в Швецию) дают нам основание утверждать, что по древним верованиям дух умершего какое-то время находится в/на дереве-карсикко, например в виде белой птицы, сидящей на нем.

Карсикко (или его части) соотносимо с «заместителями умершего» сибирских народов, которые считались временными вместилищами души человека.

Таким образом, карсикко дуалистично по своей природе. Оно одновременно выступает как в функции дороги на тот свет, так и в функции местопребывания духа (мост и вместилище души), осуществляет связь с умершим, являясь его духом-охранителем, ответственным за переход души в иной мир.

В Заключении подводятся основные итоги исследования, обобщаются выводы, частично сформулированные в главах работы, намечаются перспективы дальнейшего изучения.

Анализ литературных и архивных источников, материалов полевых исследований, проведенных в ареале проживания прибалтийско-финских народов, позволил собрать воедино и по возможности классифицировать разрозненные сведения о феномене карсикко на Европейском Севере. Сравнительные материалы из соседних регионов и отдаленных сибирских территорий показали наличие общей функциональной и ритуальной основы, а также основных способов обозначения дерева-знака во всей зоне хвойных лесов Евразии, что позволило подтвердить многие догадки о ритуальных функциях и генезисе явления карсикко, сформулированные для прибалтийско-финского региона.

Способы обозначения дерева-знака в основном укладываются в следующий ряд: обрубание вершин и веток на дереве (при этом через некоторое время возможна повторная «формовка», т.е. придание дереву определенной формы, например, «лирообразной»); окорение вершины или части веток; затесывание ствола или вырубание в стволе глубокой (иногда многоступенчатой) зарубки; вырезание в затесе или в стволе различных знаков: линий, крестов, родовых клейм (тамг), инициалов, дат (в том числе на специально изготовляемой табличке karsikkolauta), зооморфных или антропоморфных изображений. Обработка дерева происходила при помощи топора или ножа. В случае с вырубанием карсикко в жестко табуируемых «священных» рощах, в том числе в кладбищенских, где трогать ничего без надобности не разрешается, эти действия носили характер ритуальной порчи. Таким образом, уже само по себе наличие обрубленных веток на кладбищенских деревьях является индикатором присутствия в данном районе традиции обрядовой обработки дерева.

Благодаря предпринятым полевым изысканиям автора, стало возможным расширить область распространения обычая вырубания карсикко на всю историческую территорию проживания прибалтийско-финского населения, т. е. практически на весь север Европейской части России. Столь обширная территория бытования обычая, несомненно, подтверждает древность данной традиции. Если северная граница описываемого явления на территории Восточной части Северной Европы проходит по северной кромке хвойных лесов, то южная пока остается неопределенной на большей территории Европейского Севера. На сегодняшний день известны только два региона, где можно примерно определить южную границу явления. Это две крайних точки: на западе Северная и Средняя Литва и на востоке предположительно южная граница Марий Эл.

Кроме того, соотносимые с северо-западным ареалом формы и ритуально-мифологическая основа обработки дерева в Сибири, а также отдельные факты, зафиксированные в Северной Америке, позволяют говорить об универсальном характере данного явления, по-крайней мере в зоне хвойных и хвойно-лиственных северных лесов.

СПИСОК ОСНОВНЫХ РАБОТ, ОПУБЛИКОВАННЫХ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

Статьи, опубликованные в реферируемых журналах из списка ВАК:

1. Конкка А.П. Дерево у могилы. На кладбищах северо-восточной Карелии // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 2. История. Вып. 3. СПб. 2007. С. 209-216.

2. Конкка А.П. «Карсикко» в обрядах и представлениях финно-угорского населения Северной Европы // Традиционная культура. 2009. № 3. С. 32-38.

3. Конкка А.П. Сообщение К.Х. Хорнборга 1886 года о саволакских жертвенных рощах - «карсикко» // Ученые записки Петрозаводского госуниверситета (в печати).

Разделы в коллективных монографиях:

4. Конкка А.П. Традиционные сельские праздники // Конкка У.С., Конкка А.П. Духовная культура сегозерских карел конца XIX начала XX века. Л.: Наука, 1980. С. 89-137.

5. Конкка А. Освоение жизненного пространства: панозерские карсикко // Панозеро: сердце Беломорской Карелии / Под ред. А. Конкка, В.П. Орфинского. Петрозаводск: Изд-во ПетрГу, 2003. С. 214 230.

6. Конкка А. П. Материалы по календарной мифологии и обрядности

сямозерских карел // История и культура Сямозерья / Под ред. В.П. Орфинского, И.Е. Гришиной, А.П. Конкка, И.И. Муллонен, В.Д. Рягоева. Петрозаводск: Изд-во ПетрГу, 2008. С. 254-290.

7. Konkka, Alexey. Mysteries of Ethnic Frontiers. Introduction to Ethnographic

Description. Exploration of Life Space: Paanajдrvi`s Karsikko // Paanajдrvi The Treasure of Karelia. Kajaani, 2008. P. 46 - 53, 104 123.

Опубликованные статьи и материалы:

8. Конкка А. П. Карельское и восточнофинское карсикко в кругу религиозно-магических представлений, связанных с деревом // Этнокультурные процессы в Карелии. Петрозаводск, 1986. С. 85 112.

9. Konkka, Aleksi. Kuusi kultalatva. Pohjoisen Suomen karsikoista // Kalevalaseuran vuosikirja. 7778. Helsinki, 1999. S. 112 139.

10. Konkka, Aleksi. Fennoskandian karsikoista // Tie Vienaan. Jyvдskylд, 1999. S. 115 130.

11. Konkka, Aleksi. Tuulivuate puussa // Rihma-aineksia. Oulu, 1999. S. 35 60.

12. Конкка А. Знаки на деревьях -- маркированные границы освоенного мира в таежной зоне Северной Европы // Человек и окружающая среда Баренц-региона в начале 21 века. Петрозаводск, 2001. С. 61 65.

13. Конкка А.П. Карта сакральных мест: в поисках утерянных ориентиров // Водлозерские чтения: Естественнонаучные и гуманитарные основы природоохранной, научной и просветительской деятельности на охраняемых природных территориях Русского Севера. Петрозаводск, 2006. С. 187 201.

14. Конкка А.П. Марийские деревья-знаки: маркеры сакральных границ // Вестник

Российского гуманитарного научного фонда. 2007 № 4 (49). С. 217 - 229.

15. Конкка А.П. В верховьях Северной Двины. Котласский дневник // Проблемы

духовной культуры народов Европейского Севера и Сибири. Гуманитарные исследования. Вып. 2. / Ред. А.П. Конкка. Петрозаводск, 2009. С. 346 - 376.

16. Пенькова М.В., Ефремова Д.Ю., Конкка А.П. Материалы по духовной культуре марийцев (священные места и природные духи) // Проблемы духовной культуры народов Европейского Севера и Сибири. Гуманитарные исследования. Вып. 2. / Ред. А.П. Конкка. Петрозаводск, 2009. С. 376-415.

Размещено на Allbest.ru