Быт и культура тюрков

В современном венгерском языке более 1500 слов тюркского происхождения. Любопытны сравнения языков марийцев и удмуртов с карачаево-балкарским, ногайским и кумыкскими языками. Лексические схождения в них можно отнести ко времени совместного проживания, на какой-то общей территории. Несмотря на малочисленность, современные тюркские этносы Северного Кавказа представляют собой архаические образования, сложившиеся ещё в раннем средневековьи. К примеру, айсоры (ассирийцы) возводят свой этнос к населению древней Ассирии (2-го тысячелетия, до н. э. - 7 в. до н. э.), их общая численность в мире 350 тысяч человек. В то же время в истории известны случаи возникновения миллионных этносов в новейшее время. В исторической науке это известно, но ясно далеко не всем. Совсем в недавнем прошлом были попытки представить карачаево-балкарцев и кумыков отуреченными кавказскими народами, не пытаясь восстановить реальной истории. Совершенно ясно, что тюркские народы Кавказа-пришельцы (как и другие народы, ныне населяющие этот регион), но не известно, когда они сюда пришли. Разумеется, не пешком, это не свойственно скотоводам-кочевникам, да и расстояния большие. На лошадях и повозках - так они появились на Кавказе: вороные, горбоносые, с длинной гривой лошади - такова карачаевская порода. Существовала также балкарская породы «каспар», «чичхансырт» с тёмной полосой вдоль хребта, ногайские породы. Лошади тюрков ценились очень высоко во всём мире: в Китае, Персии, Византии, Руси. Это и не удивительно, если коневодство - основной вид хозяйственной деятельности тюрков. Любопытно отметить одно из первых описаний джигитовки арабским историком Абу Ибн Хасулом: «Тюрки могут исполнять на спине лошади то, чего не может танцор на земле». (Ф. М. Асадов «Арабские источники о тюрках»). Таким же образом появились на Кавказе овцы горной карачаевской породы и сторожевая кавказская овчарка «парий», которая генетически связана с среднеазиатской овчаркой. В средневековье тюркское племена были законодателями моды: как мы отмечали, в хазаро-половецкой одежде щеголяли представители высшего общества Византии, Венгрии, Грузии. К сожалению, мы не знаем, чем их привлекали одежда и обычаи тюрков, но столь массовое увлечение «языческой тюркской» модой в самый разгар крестовых походов вызвало вмешательство самого папы Римского. Он требовал от короля Венгрии, «что бы он сам оставил и других принудил оставить обычаи половецкие, ношение половецкой одежды и ношение волос на половецкий манер» (П. Голубовский «Печенеги, тюрки и половцы до нашествия татар», стр. 189).

В текстах ал-Истахри, Ибн Хаукаля и Ал-Идриси есть краткое описание одежды славян и тюрков: «их одежда (русских)-короткие куртки, а одежда хазар, болгар и печенегов-длинные долгополые куртки из хлопка, льна или шелка». (Древнейшие государства на территории СССР, Ал-Идриси (XII в.) о восточном причерноморье и юго-восточной окраине русских земель, стр. 215). «Поражают разнообразные одеяния половецкой скульптуры. Головные уборы могли быть в виде боевого шлема, едва намеченной ышапочки или высокой, часто пышной, с заломленными полями шляпы. Разнообразны кафтаны, с их бесчисленными особенностями покроя и узоров-орнаментов на рукавах, груди и полах». (Г. В. Сумаруков, Кто есть кто в «Слове о полку Игореве», стр. 85). Рубук, проезжавший через половецкие степи в середине XIII столетия, упоминает о каких-то «черных войлоках», в которые скотоводы «закутываются» во время дождя (Путешествие в восточные страны Плано Карпини, Рубрук, стр. 101). «Все войско надело валянные из войлока кепенеки» (Рашид ад-дин, XIV в.). «Не случайно, - отмечает В. М. Батчаев, - название «кепенеки» в Венгрии перешло на армейскую шинель» (къепъенеги). В русских летописях упоминаются, япанчи, это джамчи, замычи (бурка).

Манера ношения плечевой одежды с запахом справа налево типична для тюрков, встречается, например, на фигурках тюрков-приближенных бухарского повелителя VII - начала VIII в. (Блаватский В. Д., «Очерки военного искусства в античных государствах Северного Причерноморья, стр. 141). Аналогичная одежда встречается также на тувинских погребальных памятниках-каменных бабах VII-IX вв. Равдоникас утверждает в своем исследовании «Очерки по истории одежды населения Северо-западного Кавказа»: «вопрос принадлежности Белореченских курганов остается пока открытым. Отметим здесь только влияние кипчакской «моды» на одежду и состав украшений, найденных в этих курганах, сказавшееся в покрое коротких кафтанов, схожих с кроем татарского кафтана из V века, манера крепления штанов на голенища наколенными ремнями с пряжками или, как пишет Веселовский, «особыми подвязками», что говорит о старой тюркской традиции (стр. 73-74).

Материалы, найденные в Белореченских курганах, показывают, что мужчин хоронили в тюбетейках - нижнем головном уборе или подшлемниках. На каменных статуях Предкавказья, оставленных там тюрками (гунны, болгары, хазары, половцы и т. д.) изображены круглые шапочки. По мнению Гезы Фехер, тюрки изображали погребенного в тюбетейке (колпаке), так как показывали его в момент ритуального жертвоприношения, а лишить его головного убора совсем было невозможно, ибо, по представлениям тюрок, головной убор и пояс являлись символами «свободного состояния». (Т. О. Равдоникас, стр. 77). Представления тюрок сказались в обычае северокавказских народов присутствовать на похоронах в головном уборе, поскольку с исламом этот обычай не связан. Подобное встречается у придунайских болгар, когда они просили у папы Николая 1 разрешения входить в церковь и исполнять литургию в головных уборах. Войлочные шляпы, колпаки, тюбетейки имели очень широкое распространение. Остатки их найдены на Черноморском побережье, Ставропольском крае, Краснодарском крае, КБР, в курганных захоронениях. С мамлюками шапочка-подшлемник попала в Египет, где в соответствии с местными вкусами превратилась в головной убор юношей и девушек, в Грузию через сванов-«сванка». В Предкавказье и Поволжье был широко распространён так называемый калансуву-головной убор волжских болгар и русов, известный с начала Х века по описанию Ибн-Халана. В ХII-ХIII вв. калансуву стал модным в Иране, Ираке и Египте. Носили его «халифы-аббасиды, их визири, кадии». (Амин аль-Холи, стр. 16). В связи с рассматриваемыми вопросами большой интерес представляет памятник Дука-Бека на р. Этоке. О тюркском происхождении памятника свидетельствует одежда-стёганая куртка с длинными рукавами, простеганная не поперек, а вдоль руки (что характерно для стёганой одежды тюркских народов), напоминая казахский камзол, бытующий с некоторыми изменениями в покрое и поныне, изображение непропорционально уменьшенного оружия, что типично для тюрок и неоднократно встречается на памятниках Семиречья и Алтая. Головной убор-войлочная шапочка известна на Кавказе по изображениям на тюркских каменных статуях. Очень интересен вопрос о датировке памятника. По мнению А. А. Иессена, памятник Дука-Бека можно датировать не только концом ХVI в, но и ХVII в. (А. А. Иессен «Археологические памятники КБР», стр. 33-34). Это подтверждает, что некоторые тюркские племена жили в ХVI-ХVII вв. по реке Этока. В составе изображений статуй есть и шлем-головной убор, бытование разных вариантов которого на Северном Кавказе установлено в VII в., в период Хазарского каганата. Что касается женских шапочек типа «бокка», то истоки её в кипчакской моде ХI-ХII вв.: головной убор-диадема, напоминающий венчик, различные типы которого найдены на Черноморском побережье близ станиц Раевской и Натухайской и на аланском кладбище Х-ХII в. близ станицы Змейской, были найдены они и в Балкарии в склепах ХV-ХVI вв. С. Равдоникас считает, что этот головной убор связан с балкарцами (Там же, стр. 117). Таким образом, пишет она: «особенно сильным было влияние тюрок. И это не удивительно, так как тюркская мода постепенно всё больше усваивалась населением Ближнего Востока и Малой Азии и торговыми путями образцы её попадали на Кавказ, где и без того влияние местных тюрок было сильным». (Там же, стр. 101).

Русский язык весьма насыщен заимствованиями. По фонетическим особенностям можно выделить тюркизмы, относящие к названиям верхней одежды: «штаны»-иштон, «войлок»-ойма, уйма, «юбка»-«юфка» (впервые упоминается в словаре М. Кашгарского), кафтан-къаптал, кобеняк-гебенек, клобук-колбак, колпак-къалпак, шапка-жапха, архалук-аркъалык. Тюркизмы в русском языке давно изучены, но вместе с тем, для простого обывателя может показаться странным, что такие слова как: чулок, казакин, халат, каблук, тулуп, сапог, сарафан, балахон, кайма, чувяки, башмак, тесьма, жилет, кепка, армяк, шлык, фата, кольчуга, кумач, бязь, тент являются заимствованиями из тюркских языков. С другой стороны, это влияние наблюдается у народов Северного Кавказ. Такими являются элементы традиционной кавказской одежды: башлык, бурка, кафтан, наборные мужские пояса, наколенные повязки, войлочные шляпы (калпак) и кепки, гебенек (короткий войлочный плащ). Сапоги с твёрдой подошвой у всех народов Северного Кавказа называются «башмак», со швом-«чарыкъ». Тюркскими являются названия шубы-«тон», «тен», штанов-«кёнчек», «шарбар», «беш-мет». Довольно известный факт: молочные грибки «кефир» были вывезены из Карачая (гыпы, гыфы). Многие названия мясомолочных продуктов и блюд имеют тюркское происхождение.

М. М. Ковалевский сообщает: «Когда попадали в аулы, мы ели шашлык и кислое молоко, а иногда и кефир, который незадолго перед тем, именно в татарских обществах Кабарды, был испробован Керном и прославлен на весь мир». (Очерки истории русской этнографии и фольклористики и антропологии, стр. 156). Русские летописцы отметили, что Святослав в Х веке по болгаро-хазарскому обычаю носил локон на бритой голове и ел конину иль зверину, испечённую на углях. Кавказское конное седло, стремена и прочие принадлежности являются ближайшими аналогами сёдел, найденных в половецких и черно-клобукских захоронениях. Выше мы приводили примеры заимствований в области вооружения и доспехов. Это касается и эпоса. В. Ф. Миллер подчёркивал: «Тюркские народности играли значительную роль при распространении одних и тех же сказочных сюжетов на Кавказе». («Экскурсы в область русского народного эпоса»).

Перспективным материалом для исторического анализа является тамговая система балкарцев, карачаевцев, кумыков и ногайцев. Тамга (букв. «пятно»)-знак собственности, сфера применения которого охватывала в прошлом самые разнообразные аспекты быта и производственной деятельности, пишет М. Батчаев. Прежде всего тамга служила для таврения скота, преимущественно крупного (лошади, быки, коровы) ее же наносили на поверхность скал, валунов, стен-для обозначения границ пастбищ. Помимо этого, тамга служила гербом племени, рода, изображалась на знаменах, войлочных коврах и на могильных стелах. При визуальном сопоставлении становится очевидным родство тамг карачаево-балкарцев, кумыков, ногайцев с тамгами сармат, аланов, болгар, древних тюрков. Это единство наблюдается при сравнении тамг крымских татар, казахов, киргизов, туркменов и алтайцев. Таврирование животных тюрками отмечено китайцами ещё в V в.: «На домашнем скоте вообще кладут метки» (Шакарим Кудайберды-улы «Родословная тюрков, казахов и ханских династий» стр. 20). Но нельзя сомневаться, что родовые тамги у тюрок скотоводов существовали в несравненно более отдалённые времена. Иначе и быть не может: при интенсивном развитии животноводства без системы таврирования и обозначения пастбищ содержание скота невозможно. Общеизвестно, что на многих менгирах, курганных камнях и скалах Хакасо-Минусинской котловины в Туве, Монголии, Казахстане, Киргизии встречаются тамги тюркских народов. Так, в Улугхемском районе Тувинской АССР, в долине реки Демир-Суг найдено на стелах более 30 тамг. Везде, где были тюркские племена, тамги обнаруживаются археологами до сих пор. (Л. Р. Кызласов, «Советская археология», 1965 г. №3.). Археологам и этнографам хорошо известно бесчисленное количество тамг, высеченных на камнях, которые встречаются по всей огромной территории Евразии. Говоря о тамгах в целом, необходимо отметить, что формы некоторых напоминают буквы древнетюркской письменности (руники).

Важно отметить, что родовые тамги сохранялись у многих мамлюков. Династия Ильдегизидов изображала на своих монетах трезубец и двузубец, трезубец также был тамгой крымских ханов. Систему тамга (в русском языке отсюда «таможня»), как и институты тюркского феодализма-аталычество, атабекство на Северном Кавказе, можно связать с тюрко-язычными предками балкарцев, карачаевцев, кумыков, ногайцев и крымских татар.

В плане выяснения некоторых сомнительных моментов в области культуры, этнографии, археологии, декоративно-прикладного искусства, топонимики, эпоса и т. д. необходимо сопоставление с материалами других тюркских народов, потерявших связь между собой в эпоху раннего средневековья. По свидетельству Абул-Фиды: «куманы занимаются астрологией, пользуются показаниями звёзд» (Куликов Б, Е. «Государство кимаков», стр. 156). Название Полярной звезды «Темиркъазак»-«Железный кол» заимствовано многими народами Кавказа. Это связано с применением в старом быту у некоторых народов Кавказа системы исчисления времени по так называемому 12-летнему животному циклу, известному на Востоке под наименованием «тюркской». На Ближнем Востоке оно получило распространение в эпоху мамлюков. Такой яркий элемент традиционной культуры народов Кавказа, как войлочное ковроделие, равно как и основные мотивы коврового декора А. А. Миллер считал заимствованными у средневековых кочевников-тюрок. («Ковровые изделия Востока»). Одним из существенных критериев генетической связи с культурой тюркского мира служит сходство орнамента северокавказских народов с орнаментами балкарцев, карачаевцев, кумыков, ногайцев, татар, казахов. По предположению немецкой учёной А. Фон Габен, «и европейская, и мусульманская миниатюрная живопись в конечном счёте имеют уйгурское происхождение», то есть тюркское («Зарубежная тюркология», С. Т. Кляшторный, стр. 384). В древности различия в рисунках орнамента вовсе не отражали местные вкусы или капризы моды. Известно, что отдельные элементы орнамента: лиры, круги, трезубцы, треугольники, кресты, прямоугольники, ломаные и изогнутые линии-всё это знаки, символы. И современники их понимали. Обычно орнамент обозначал родовую или племенную принадлежность вместе с тотемным животным племени. Всё это имеет исключительное значение для этногенетических исследований. Х. Х. Биджиев пишет, ссылаясь на С. В. Иванова: «Племена, разработавшие тот или иной орнаментальный комплекс, надолго сохраняют входящие в него мотивы. Части или группы распавшегося племени нередко расходятся, теряют связь между собой, но орнамент, продолжает хранить древние традиции, свидетельство о древней общности этих групп» («Тюрки Северного Кавказа», стр. 264).

Русский летописец в рассказе о Сырчане и Отраке сообщает о наличии в половецкой среде музыкантов и певцов. (Федоров-Давыдов Г. А. «Скотоводы Восточной Европы под властью золотоордынских ханов, стр. 274). Как мы отмечали выше, по сведениям Ф. Кепирли, в войсках мамлюков-кипчаков пелись песни и сказания, сопровождавшиеся игрой на кобузе перед сражением, чтобы поднять дух в войсках.

«Балкарская музыка имеет много оригинального и отличается наличием специфической интонационной пентатонической основы, которая наличествует на Кавказе только в музыке карачаевцев, ногайцев, кумыков и роднит их музыку с музыкой татар, башкир, казахов, якутов, чувашей и монголов». «Эта система звуков характерна и для ряда старинных русских песен». (И. И. Тресков «Фольклорные связи Северного Кавказа, стр. 46»).

«Поскольку слова «тамга», «байрак», «санджак» являются тюркскими,- пишет Х. Яхтанигов,- то следует полагать, что и в символике горцев Северного Кавказа они носили ту же политико-сословную функцию, что и у крымцев, турок и ногайцев» («Северокавказские тамги», стр 57). Совершенно очевидно, что обычай таврировать лошадей, крупный рогатый скот и т. д. заимствован кабардинцами, адыгейцами, чеченцами, осетинами и ингушами у тюркских народов. Это подтверждается н лингвистическими данными: «дамыг»-тамга, «Къигъэлыкын» (адыг.) выжечь, куйгенлыкъ-выжечь (тюркск.), наличием генетической связи и территориального распространения до отрогов Алтая и Тянь-Шаня. Это вполне естественно при подобном массовом сходстве тамга этих народов с тамгами тюрков. В противном случае мы должны признать, что великое переселение народов было направлено из Европы в Азию.

Важно отметить один эпизод из произведения древне-русской литературы «Слово о полку Игореве». Перед последней битвой Игорь со своими воинами оказался в окружении. Автор пишет: «Стязи глаголют: половцы идут от Дону, и от моря и от всех сторон. Русские полки оступиша». Как мы видим, именно по стягам русским удалось определить, откуда идут половцы. Следовательно, половецкие знамена несли определённую информацию и русские ее знали и понимали. В средневековье сражение без воинского знамени было немыслимо. Можно предположить, что на стягах половцев, собравшихся на битву с Игорем, были изображены родовые тамги половецких племён. На военных, траурных и свадебных знаменах балкарцы, карачаевцы, ногайцы и кумыки также изображали родовые тамги, это отметил В. В. Милорадович и описал этот факт у карачаевцев, когда участники «брачного поезда везли флаги-байракъ, на которых изображались родовое тавро жениха над тавром невесты. (Х. Яхтанигов. «Северокавказские тамги», стр 57).

Тюрко-кавказские связи прослеживаются в духовной культуре многих этносов-в обычаях, нравах, обрядах, фольклоре, а также в дохристианских и домусульманских религиозных верованиях. Сказанное относится к тюркскому обычаю запрета внутриродовых браков (по материнской линии до 7 колена) (сегиз атагъа дери). У тюркских народов ближайшим родственником является дядя по матери, то же наблюдается в обрядах осетин и вайнахов. «При заключения брака, особо учитывалось мнение дяди по матери». («Кавказский этнографический сборник IX), стр. 145). Еще одна особенность, которая была присуща тюркам-обычай побратимства. Можно заключить, что тождество многих черт культуры народов Кавказа и тюрок объясняется не только сходством их географического положения, близким соседством и общением, но и одним общим истоком-вкладом тюркских племён в материальную и духовную культуру региона. Эти контакты привели к созданию многих сходных черт в культуре, традиционных верованиях в быту, фольклоре и т. д.

Размещено на Allbest.ru