Богатырство как национальное проявление дохристианской Руси в творчестве А.К. Толстого

Замещение мифологического времени на историческое связано с крещением князя Владимира и Киевской Руси в указанной балладе. И теперь для А.К. Толстого богатырский хронотоп оказывается «былинным», т. е. из далекого прошлого («Запев начинают дружины, / И с разных кругом раздаются сторон / Заветные песни минувших времен / И дней богатырских былины» [5. Т. 1. С. 181]). Богатырское начало в «Песне о походе Владимира на Корсунь» вдруг лишается укорененности в настоящем фабульного времени. Уход богатырства как явления мифологического порядка и мироустройства и появление исторического, христианского времени и летоисчисления и провозглашает князь Владимир («И пал на дружину Владимира взор: / Вам, други, доселе со мною / Стяжали победы лишь меч да топор,/ Но время настало, и мы с этих пор / Сильны еще силой иною! / Что смутно в душе мне сказалось моей, / То ясно вы ныне познайте: / Дни правды дороже воинственных дней!» [Там же. С. 182]). Завершается баллада провозглашением «новой державы» и нового закона для Руси закона «милосердия». Утвержденные Владимиром принципы наметили расхождение с древнерусским богатырским «уставом» и подготавливали почву, с одной стороны, для исчезновения киевского богатырства, а с другой для слияния обретения богатырской идеи в свете православия (впрочем, это направление в творчестве А. К. Толстого своего развития не получило, поэтому правомерно ставить вопрос об угасании богатырского архетипа в текстах писателя).

В стихотворении «Укушуйник» богатырская сила уже представлена как глубинная древняя сила, проснувшаяся в молодце и властно требующая своего выхода. («Одолела сила удаль меня молодца, / Не чужая, своя удаль богатырская! / А и в сердце тая удаль-то не вместится, / А и сердцето от удали разорвется» [Там же. С. 194]). В этом произведении герой напоминает Василия Буслаева, их обоих словно мучит богатырский дух, внезапно проснувшийся. Добрый молодец из стихотворения А.К. Толстого по всем былинным законам обращается к батюшке и матушке с просьбой отпустить «обозы бить низовые, купецкие», «багрить на море кораблики урманские», «на Волге жечь остроги басурманские». Богатырское в этом произведении представлено в привычном, традиционном, героическом, воинственном обличии. Отметим, что добрый молодец стихотворения новгородец, и богатырство находит свой «последний приют» в еще одном любимом, идеальном хронотопе А. К. Толстого вечевом, древнем Новгороде.

Баллада «Курган» о временах, когда о богатырях и богатырстве уже забыли на Русской земле. В произведении А.К. Толстой впервые использует свой, ставший в дальнейшем отличительным, прием: в начальных строках герой из прошлого называется «богатырь знаменитый», затем «витязь», «наездник державный». В балладе метафорически изображен последний, посмертный бой богатыря со временем. И «витязь могучий» его проигрывает: забыто его имя («А витязя славное имя / До наших времен не дошло...»), забыты его царствование, его враги, его победы («Кто был он? венцами какими / Свое он украсил чело? / Чью кровь проливал он рекою? / Какие он жег города? / И смертью погиб он какою? / И в землю опущен когда?» [Там же. С. 135-136]). Напоминанием о богатырстве остается лишь древний курган («Курган же с высокой главою, / Где витязь могучий зарыт, / Еще не сровнялся с землею, / По-прежнему гордо стоит» [Там же. С. 135]. Последнее пристанище «наездника державного» словно пропитано его богатырской энергией. Стихия земли сохраняет-конденсирует древнюю, могучую силу. Мотив обретения героем богатырской энергии от русской земли для былин характерен, хотя и не частотен. В произведении А.К. Толстого богатырство национальное проявление дохристианской Руси, архетип славяно-русского менталитета. Богатырство в балладе «Курган» вытеснено из физического плана бытия и переходит на метафизические, трансцендентные уровни существования мира.

В сатирическом стихотворении «Поток-богатырь» А.К. Толстой воссоздает образ древнего русского богатыря, известного по былинам о Потоке (Потыке). Однако герой выполняет необычную функцию: он перемещается во времени, переносясь из Киевской Руси князя Владимира в Московское царство ХУ в. Иоанна Грозного и в Российскую империю ХІХ столетия. А. К. Толстой использует фантастический прием Потока после длительной пляски сморил богатырский сон, и первый раз он очнулся через «полтысячи лет» в правление Иоанна Грозного [Там же. С. 197]. От московских порядков у героя «голова заходила кругом, / Он на землю как сноп упадает, / Лет на триста еще засыпает» [Там же. С. 198]. От реальности ХІХ в. с присяжными судами, материалистами-нигилистами, эмансипированными красавицами Потоку снова сделалось «гадко и пошло», и он «лет на двести еще засыпает» [Там же. С. 201]. А.К. Толстому необходим богатырский взгляд на реальность. Присутствие Потока в новой прогрессивной цивилизации открывает ее бескрылость, приземленность, искусственность, несвободу. Современная реальность не проходит проверки богатырским целеполаганием. В стихотворении указаны временные отрезки продолжительности богатырского сна 500, 300 и 200 лет. Уменьшение срока пребывания героя в состоянии опейте для автора симптоматично: приближается век, когда русская действительность готова выдержать богатырский оценивающий взгляд. И еще одна важная деталь: Поток оказывается нестареющим, вечным героем как свидетельство вечности и важности для России архетипа богатырства.

Необходимо еще раз подчеркнуть: богатыри в произведениях А.К. Толстого не сражаются с врагом, в текстах нет батальных сцен. Единственная баллада, в которой почти происходит битва, «Змей Тугарин», однако противник русских витязей спасается бегством до боя. А.К. Толстой актуализирует в произведениях неожиданные характеристики героев-богатырей. В балладе «Змей Тугарин» Илья Муромец, Алеша Попович, Добрыня Никитич владеют искусством слова, тайными знаниями, в балладе «Сватовство» Чурило Пленкович и Дюк Степаныч проявляют артистический дар перевоплощения, в балладе «Алеша Попович» одноименный герой мастерски играет на гуслях, его песнями заслушивается природа, в сатирическом стихотворении «Поток-богатырь» витязь князя Владимира лучший плясун. Можно сделать вывод, что архетип богатыря в творчестве А. К. Толстого порожден не только мифологическим и былинным потенциалом, но и более поздними историко-культурными представлениями. Архетип богатыря художественно утверждается писателем через творческое начало как проявление особого дара-таланта нации.

Очарование языческой, дохристианской эпохой, когда «богатырство было исходным началом», А. К. Толстой пронес через всю свою жизнь. Негероичность современной ему действительности удручала писателя и диктовала обращение к древним идеалам. Потребность окружающего мира в мужественности, ладе, патриотизме, поэтичности, творческом начале и обусловила значение архетипа богатырства для А.К. Толстого.

Литература

1. Скафтымов А.П. Поэтика и генезис былин. Москва ; Саратов, 1924.

2. Капустина С.В. Феномен богатырства в трактовке Н.В. Гоголя и Ф.М. Достоевского // Проблемы исторической поэтики. Петрозаводск, 2014. С. 233-242.

3. Еремина В.И. Н.В. Гоголь // Русская литература и фольклор (первая половина Х1Х века). Л., 1976. С. 249-291.

4. Кулагин Д.Л. Мифологема в смысловом контексте культуры (на материале русских сказок и былин) : дис. ... канд. филос. наук. Ростов н/Д, 2017.

5. Толстой А.К. Собрание сочинений : в 4 т. М. : Правда, 1980.

6. Бердяев Н. Судьба России. М., 2007.

7. Реизов Б.Г. Драматическая трилогия А.К. Толстого // Из истории европейских литератур. Л., 1970. С. 94-120.

8. Сазонова З.Н. Жанр и тематический аспект в произведениях А.К. Толстого об эпохе Ивана Грозного: баллады, роман, трагедия : дис. ... канд. филол. наук. Владимир, 2006.

9. Киченок А.С. Творчество как мифотворчество: мифологические составляющие художественного текста. Горловка, 2009.

10. Веселовский А.Н. Южно-руссюя былины. СПб., 1881.

11. Стафеев Г.И. Сердце полно вдохновенья: жизнь и творчество А.К. Толстого. Тула, 1973.

12. ПутиловБ.Н. Фольклор и народная культура. СПб., 1994.

13. Пропп В.П. Русский героический эпос. М., 1958.

14. Элиаде М. Оккультизм, колдовство и моды в культуре. Киев ; Москва, 2002.

15. Толстой Н.И. Очерки славянского язычества. М., 2003.

16. Плотникова А.А. Весенние заклинательные формулы изгнания «гадов» у южных славян // Славянский и балканский фольклор: Семантика и прагматика текста / отв. ред. С.М. Толстая. М., 2006. С. 319-372.

17. Маринов Д. Народна вяра и религиозни народни обичаи. София, 1981. Т. 1.

18. Козловский С.В. Отражение социальной практики домонгольской Руси в восточнославянском эпосе : дис. ... канд. ист. наук. Ижевск, 2006.

Heroism as a National Manifestation of the Pre-Christian Russia in the Works of A.K. Tolstoy

Keywords: A.K. Tolstoy, archetype, heroism, confabulation, bylina, ballad, fighting snakes.

The aim of the article is to consider the archetype of heroism in A.K. Tolstoy's works as part of a Slavic microimage. This aim is solved on the material of ballads (“Dragon Tugarin”, “Ilya Muromets”, “Alyosha Popovich”, “Courtship”, “Others' Grief', “Mound”), poems (“Hero”, “Stream-Hero”), and letters the analysis of which has allowed to find out the mythological, national, philosophical, esthetic constants of heroism in the writer's works. The article is based on a compound approach to Tolstoy's creative work combining comparative and typological, mythopoetic, historical and genetic, historical-literary methods.

In the course of the research, the center of the “heroic text” of the writer has been specified the ballad “Dragon Tugarin”. In the work embodying the Golden Age of the Kiev statehood, Tolstoy recreates the “eternal” components of the Russian great power statehood and Russian ethnos: love of freedom, the unity of the prince, heroes and people, the Slavic veche, the union of Russians and Varangians, honor. These are the components of the Slavic image of the world that the heroes of Prince Vladimir protect by force and wisdom. In the poems “Ilya Muromets”, “Alyosha Popovich”, “Courtship”, the first signs of the fading of the heroic spirit connected with the conflict of “young” and “old” combatants, the prevalence of the intimate and personal sphere over the heroic one are traced. The ballad “Others' Grief” represents a hero for whom misfortunes of the home land are “others'” misfortunes, and therefore he is unworthy of being called a hero (the author designates him as a “knight”). The poem “Hero” fixes the disappearance of the true spirit of heroism from the Russian life, creates the image of antiheroism. In the ballad “Hill”, the satire “Stream-Hero” heroism, according to Tolstoy's concept, appears to be an eternal, non-exterminable energy which is condensed and kept by the elements of the earth.

The main conclusions of the authors of the article can be designated as follows. The heroism archetype is inseparably linked with Tolstoy's concept of the Russian statehood. The writer allocated two stages: “Kiev” and “Moscow”. For Tolstoy, it is the Golden Age of the Russian statehood and the time of its decline. The peak and the decline of heroism, according to the writer's concept, predetermine the historical development of the country. Heroism for Tolstoy is a deep ancient force connected with the mythologeme of the earth. The writer affirms the heroism archetype as a creative beginning, the manifestation of the gift-talent of the Russian people (the characters of ballads dance, sing, play the gusli, are skillful masters of words, have secret knowledge), at the same time the military features of the characters act as elements of a second order.

Размещено на Allbest.ru