Рецепция и реконструкция художественного опыта экзистенциализма в творчесте Патрика Зюскинда

Коллизии и персонажи у Зюскинда отмечены референциями к наиболее авторитетным литературным образцам: ситуация, сюжетный ход в повести «Голубка» напоминает кафкианский сюжет. В отличие от Грегора Замзы, Ионатан Ноэль, скромный служащий, ни в кого не превращается -- символом разрушения, своеобразного взрыва в его идеальном мире становится невесть откуда взявшаяся голубка. В обоих случаях эти знаки другого, животного мира оказываются противопоставлены «экзистенции» как Замзы, так и Ноэля, как нечто определенно отвратительное, нечистое, противоположное, чуждое событиям и обстановке, в которой они протекают.

Франц Кафка был вынужден прибегать к метафизическим метафорам («одиночество, которое Кафка приписывает Замзе, не существует […]. Единственным выходом было «разрушить» реальную действительность, в то же время не покидая её пределов» (Д.В. Затонский). Разрушения реальной действительности в повести П. Зюскинда - это иероглиф «вывихнутого» существования главного героя, которое он привык воспринимать как норму. Событие, которое вынудило героя покинуть гнездо, смехотворно: забыли захлопнуть окно в коридоре, влетела птица и уселась прямо у двери, ведущей к Ноэлю.

Птица оказывается связанной с темой физиологии: силы в основе которой -- хаос и неупорядоченность, она выступает также символом женского начала, чтосвязывает ее с темой смерти, разрушения и жестокости (см. рассуждения в «Контрабасе»). Знаки «тлена» наполняют картину бытия и Грегора Замзы, и Ионатана Ноэля: например, еда, которую приходится употреблять в пищу Грегору и Ноэлю сходствует с едой животного («Превращение») или клошара («Голубка») (Приложение 3).

Житейские события оказываются невероятным образом сцепленными, а уж тем более парадоксальными оказываются их последствия. Постмодернистская повествовательная стратегия оставляет «за скобками» (излюбленное выражение героя «Конрабаса»!) обстоятельства катастрофы, приведшей к замкнутому существованию Ноэля (вскользь упоминается война, женитьба), история героя девальвируется до истории «марионетки, которую за ненадобностью оставили в стороне или повесили на гвоздь». Подобный тип повествования и композиции сближает П. Зюскинда с Ф. Кафкой, у которого «вторжение фантастического, в нарушение всех традиций, отнюдь не сопровождается красочными романтическими эффектами, а оформляется как невызывающая ни в ком удивления естественнейшая вещь на свете» (Д.В. Затонский).

Финальный экзистенциальный акцент повести П. Зюскинда, несмотря на явную близость текстам модернистов (Ф. Кафки и Д. Джойса) -- Ноэль, просветленный, идет по улицам города, возвращается в свою комнату, где «ничто больше не трепетало на кафельных плитках», однако так и не встречает ни одного человека (только запахи кофе, и кое-какие утренние звуки) -- отличен от модернистского понимания положения человека в мире. Зюскинд композиционно замыкает историю о банковском охраннике, отделяя протагониста от мира других людей, финальным аккордом повести ратифицируя его тотальное одиночество: беззаботность, с которой немолодой уже Ноэль в конце повести после грозы шлепает по улицам пустого города, отсылает нас к началу повести, где описано подобное же «шлепанье» после которого Ноэль-ребенок возвращается в пустой дом в июле 1942 года. Мир, история которого лишает человека уверенности в бытии на долгие годы, как писал Камю «никогда не безмолвствует; даже в молчании он вечно повторяет одни и те же ноты».

Трагедия отчуждения в мире без Бога, т.е. без Абсолюта лишена характера уникальности, напротив - максимально доступна любому, настигает персонажей с неотвратимостью древнегреческого рока, роль которого в литературе ХХ века принадлежит автору, чья ирония подчас направлена против себя же самого. Реконструкции разнородных идейно-философских систем, оправданные постмодерным «варварством» и игрой в «литературную амнезию», служат единственной цели - попытке если не истолковать, то обрисовать ситуацию, в которой на очередном вираже культурного развития «маленький человек» ищет собственной идентичности.

«История о господине Зоммере» (1991) - последнее относительно крупное произведение Патрика Зюскинда. Главный герой, от лица которого ведется повествование - двенадцатилетний мальчик, живущий в небольшом городке у озера, в интеллигентной семье, обучающийся музыке (во многом против своей воли), переживающий трогательно-наивную историю первой любви и первого разочарования, создающий прикладную теорию полетов и лазания по деревьям. Зюскинд использует прием «потока сознания», но сознания до поры свободного от забитости взрослым знанием с его стереотипами, архетипами, эрудированного, начитанного, подкованного едва ли не во всех областях, вобравшего всю мировую литературу. Автор «Истории…» с присущей ему иронией и чувством стилизации играет методом потока сознания, приземляя и снижая, как еще раньше в «Парфюмере» - обнажает прием. Не реальность поднимается до философски-мифологического уровня осмысления (как у Джойса), но постэкзистенциалистская притчевость снижается до уровня быта, становясь вторым пластом существования героев. В «Истории о господине Зоммере» снимается маркировка высокой литературы с метода, который обнаруживает собственную механистичность и исчерпанность, проводя как бы двойную ватерлинию отчуждения - героя (наивность и непосредственность восприятия мира) и авторскую («обнажая прием»).

Центральный герой истории, господин Зоммер - фигура, отмеченная, как и Гренуй, высшей печатью отчуждения. Как и герой «Контрабаса» лишен имени привлекает к себе внимание своей инакостью (бродит по окрестностям без видимой цели), как Ионатан Ноэль принимает пищу вдали от посторонних глаз, отчаянно оберегая весьма относительные бастионы частного существования. Символическим выражением отчуждения героя становится та единственная фраза, которую на протяжении всей истории произносит господин Зоммер. В соответствии со значением своей фамилии - господин Лето - появляется только после отступления зимы (с марта по октябрь), и умирает он - точнее, уходит в озеро - тихим осенним вечером. Своей тихой абсолютностью смерть господина Зоммера противоположена финалам предыдущих произведений Патрика Зюскинда, где кульминационный пик, подготавливаемый на протяжении всего произведения, Апокалипсис, выносится «за скобки» или отменяется (бунт контрабасиста, вселенское властительство Гренуя, несостоявшееся самоубийство Ионатана Ноэля). Самоубийство Зоммера на лоне природы, в стылых водах осеннего озера, иллюстрирует шопенгауэровский тезис о том, что «на языке природы смерть означает уничтожение», но и своего рода возвращение к небытию, в котором все пребывают до рождения. Господин Зоммер в соответствии с шопенгауэровским представлением о «смерти и ее отношении к нерушимости нашей сущности в себе», исходя из опыта и размышления (последние, впрочем, Зюскинд оставляет «за скобками» истории о господине Зоммере, но именно эти рефлективные лакуны отсылают к внутренним монологам других героев - контрабасиста, Гренуя, Ноэля), приходит к тому, что «небытие безусловно следует предпочесть», а «привязанность к жизни неразумна и слепа» (А Шопенгауэр).

«История о господине Зоммере» - прозаический реквием по тому, что есть непреходящего и нерушимого в каждом человеке, о свободном выборе индивида; это не просто прощание с летом жизни, это - отказ, осознание невозможности оставаться не таким, как все, понимание того, что летать нельзя - и ничего не будет, как прежде. Когда познание одерживает победу - принимая Абсурд жизни и подавляя этим страх смерти - человек мужественно и спокойно идет навстречу смерти, отражаясь в глазах ребенка, наблюдающего этот уход, «широко раскрыв глаза и рот» и похожего «на человека, которому рассказывают интересную историю».

Исчезновение реальности в малой прозе Зюскинда - вендетта индивиду за отчуждение, за осознанное неприятие сущего, за попытку рационального провозглашения смерти как исхода из экзистенциального тупика. Наследуемое от экзистенциализма представление о смерти в постмодерной «оркестровке» оборачивается реквиемом по рациональному построению жизни (и смерти). Иронически переосмысливая шопенгауэровский тезис о том, что «к смерти следует относиться со всей серьезностью», Зюскинд детально рассматривает эпизод самоубийства лирического героя повести, обстоятельно описывая внутренние переживания персонажа - и мимоходом отменяет смерть как неудачную шутку, ловко тасуя картины подлинной реальности (ребенок на вершине сосны на грани отчаяния) и мнимой реальности (футурологические сцены переживаний родных и знакомых на похоронах еще не умершего повествователя).

Снова и снова провозглашая иррациональное двигателем не только искусства («Контрабас», «Парфюмер. История одного убийцы», «Тяга к глубине», «Сражение», «Amnesia in litteris»), но и жизни («Голубка», «Завещание мэтра Мюссара») Патрик Зюскинд завершает историю о господине Зоммере эпизодом тихого самоубийства центрального героя, а собственное литературное творчество (по крайней мере, на сегодняшний день) - цитатой из Рильке: «Du must Leben дndern» (Ты должен жизнь свою переиначить/ Ты жить обязан по-иному). Серьезность и необратимость смерти не разрешает проблемы отчуждения и закономерно следует из того, как пишет А. Шопенгауэр, «что и жизнь, как всякий знает, отнюдь не шутка».

Заключительный тезис немецкого философа о том, что «по-видимому, мы достойны их обеих (смерти и жизни)», порождает многократное эхо абсурдных смертей в малой прозе Зюскинда и не снимает печати разочарования и отчуждения с мира, сама структура («безжалостная иерархия» в «Контрабасе») которого элиминирует необходимость в человечности.

В Заключении содержатся основные выводы проведенного исследования.

При исследовании текстов современной литературы необходимо учитывать, что большую роль здесь играют множественные интертекстуальные связи с классическими литературными моделями и традиционными художественными системами. Проведенные наблюдения позволяют говорить о взаимодействии постмодернистской и экзистенциалистской моделей мира: актуализация метафизических проблем в современной литературе, свободной от идейного, жанрового и эстетического догматизма, усилия найти адекватное воплощение для природы духовной жизни индивида требуют фундаментального обоснования, которое ХХ век все чаще находит именно в экзистенциализме.

Произведения Патрика Зюскинда представляют собой самобытное художественное явление в современной немецкоязычной и европейской прозе. Для зюскиндовской прозы характерна повествовательная, творческая и литературная многослойность воплощения авторского замысла: создание произведений с ориентацией на индивидуальное переживание и восприятие, что сближает его с идейными установками экзистенциализма. Совмещение и взаимодействие культурных кодов постмодернизма и экзистенциализма в одном тексте, тенденция к выработке собственных эстетических принципов, апеллируя к опыту предшественников, делает творчество Патрика Зюскинда уникальным и привлекательным для исследователей.

Темы, образующие ядро идейно-философских исканий автора, гармонируя и переплетаясь между собой, формируют целостное идейное поле, некую просматриваемую связную тематическую общность, центральной проблемой которой является осознание индивидуумом драматизма и трагичности собственного положения в мире, проблемы одиночества и границ собственной свободы в «раковине бытия». Мир большой поглощает и разбивает микрокосмы и квази-модернистские проекты зюскиндовских протагонистов.

Уникальная постэкзистенциальная модель бытия и специфическая интерпретация экзистенциалистской картины мира воплощена в главном герое знаменитого постмодернистского романа «Парфюмер». Свободный экзистанс - чертами которого Патрик Зюскинд щедро награждает главного героя Гренуя, следуя традиции экзистенциализма должен быть отъединен от Абсурда; однако Гренуй не только часть и дитя Абсурдного мира, он его Творец. Порожденный Гренуем Хаос столь колоссален, что губит самого Творца.

Интерес Зюскинда к жанру коротких историй («Kurzgeschichte»), к которому относятся или приметы которого обнаруживают все его произведения (см.: второе название «Парфюмера», «История о господине Зоммере»), и эстетический плюрализм в соответствии с постмодернистскими установками, позволяет писателю в условиях распада рационального начала в литературе предпринимать анализ того, что в биографии индивида существует как целостность - нерушимость внутренней конституции человека.

Тема одиночества человека в мире, отравленном Абсурдом и Хаосом, заявлена в первом же произведении писателя - монопьесе «Контрабас», где протагонист противополагает себя Абсурду и пытается отмежеваться от него Искусством (в пьесе - символически контрабасом). В дальнейшем своего предельного звучания тема Абсурдного мира и затерянного в нем экзистанса достигнет в поздних повестях - в «Голубке» и «Истории о господине Зоммере». В «Голубке» раздавленный и растерянный герой силится обнаружить пределы собственной Свободы от мира, полагая собственное будничное бытие за Абсолют; однако единственным доступным (но также не до конца понятным) для него выходом становится встреча с миром, обезображенным Хаосом и начисто лишенным смысла. Единственным выходом и свободным выбором оказывается для господина Зоммера - чей образ отмечен печатью предельного отчуждения - Смерть; Хаос и Абсурд становятся абсолютными, поскольку охватывают и детерминируют мир ребенка, лирического героя повести.

Перспективы исследования заключаются в изучении реконструкции экзистенциалистской модели мира в творчестве других немецких, а также европейских авторов рубежа ХХ-ХХI вв.

Основные положения диссертации опубликованы автором в следующих работах

1. Салахова А.Р. Экзистенциальная проблематика «Повести о господине Зоммере» Патрика Зюскинда в свете исканий «философии абсурда» (А. Камю) /А.Р. Салахова // Сборник тезисов VI Межвузовской научной конференции студентов-филологов. Спб., 2003. С. 57-58.(0,1п.л.)

2. Салахова А.Р. Рецепция идей экзистенциализма в «Повести о господине Зоммере» Патрика Зюскинда /А.Р. Салахова // ТАТЬЯНИН ДЕНЬ. Сборник статей и материалов конференции, посвященной памяти Т.А. Геллер. Казань, 2004. С. 116-119. (0,3 п.л.)

3. Салахова А.Р. Тема музыки в творчестве П. Зюскинда (на материале пьесы «Контрабас» и «Повести о господине Зоммере») /А.Р. Салахова // Русская и сопоставительная филология: исследования молодых ученых. Казань: Казанский гос. ун-т им. В.И. Ульянова-Ленина, 2004. С. 203-208. (0,4 п.л.)

4. Салахова А.Р. Специфика женских образов в произведениях Патрика Зюскинда/А.Р. Салахова //Материалы конференции «Ломоносов-2004»(12-15 апреля 2004 г., МГУ)//http://www.studunion.msu.ru/lomonosov/Pdf/Filolog.pdf (0,1п.л.)

5. Салахова А.Р. Мотив пути в произведениях Патрика Зюскинда /А.Р. Салахова // Лiтературознавчi обрiї. Працi молодих учених. Випуск 7. Кипв: Iнститут лiтератури iм. Т.Г. Шевченка НАН України, 2005. С. 241-243. (0,3 п.л.)

6. Салахова А.Р. Проблема национальной идеи как политического мифа в эссе Патрика Зюскинда «Германия, климакс» /А.Р. Салахова // БРЕННОЕ И ВЕЧНОЕ: образы мифа в пространствах современного мира: Материалы Всерос. научн. конф. Великий Новгород: 2004. С. 252-255. (0,1 п.л.)

7. Салахова А.Р. Экзистенциальные параллели к анализу новеллы Ф. Кафки «Превращение» и повести П. Зюскинда «Голубка» /А.Р. Салахова // Русская и сопоставительная филология: состояние и перспективы: Международная конференция: Труды и материалы -- Казань, КГУ им. В.И. Ульянова-Ленина, 2004. С. 350. (0,06 п.л.)

8. Салахова А.Р. Об особенностях женского начала в творчестве Патрика Зюскинда (пьеса «Контрабас» (1980)) / А.Р. Салахова // Татьянин день: Сборник статей и материалов второй межвузовской научной конференции, посвященной памяти Т.А. Геллер (25-26 января 2005г., Казань). Казань: РИЦ «Школа», 2005. Вып. 2. С. 39-44. (0,4 п.л.)

9. Салахова А.Р. Роман «Парфюмер» П. Зюскинда в контексте современной европейской прозы / А.Р. Салахова // Вестник УРАО. 2005. № 1(27). С. 225-233. (0, 3 п.л.)

10. Салахова А.Р. Анатомия Красоты и Искусства и Искусство анатомии в романах Д. Фаулза «Коллекционер», П. Зюскинда «Парфюмер» и Т. Эггена «Декоратор» / А.Р. Салахова //Літературознавчі обрії. Праці молодих учених. Кипв: Інститут літератури ім. Т. Г. Шевченка, 2006. Вип. 11. С. 84-89. (0,5 п.л.)

11. Салахова А.Р. Регтайм меланхоличного музыканта: синтез традиций и жанров и «проблемное поле» презентации текста пьесы П. Зюскинда «Контрабас» (аудиокнига) / А.Р. Салахова // Синтез в русской и мировой художественной культуре: Материалы Шестой научно-практической конференции, посвященной памяти А.Ф. Лосева. М., 2006. С. 131-135. (0,2 п.л.)

12. Салахова А.Р. Глазами постмодерниста: образ одинокого художника у Генриха Бёлля и Патрика Зюскинда/А.Р. Салахова //Татьянин день: Сборник статей и материалов III республиканской научно-практической конференции «Литературоведение и эстетика в ХХI веке» («Татьянин день»), посвященной памяти Т.А. Геллер и 40-летию кружка «Эстетика» (23-25 января 2006г., Казань). Казань: РИЦ «Школа», 2006. Вып. 3. С. 72-77. (0,3 п.л.)

13. Фролов Г.А., Салахова А.Р. Постмодернистская версия творческой деятельности в современном немецком романе/Г.А. Фролов, А.Р. Салахова// Литература ХХ века: итоги и перспективы изучения. Материалы Четвертых Андреевских Чтений. Сборник научных статей. М.: Экон-Информ, 2006. С. 43-48. (0,5 п.л.)

14. Салахова А.Р. Проза Патрика Зюскинда: автобиографические факты и художественное варьирование/А.Р. Салахова//Синтез документального и художественного в литературе и искусстве: Сборник статей и материалов международной научной конференции (3-6 мая 2006г.). Казань: Изд-во Казанского университета, 2007. С.54-59. (0,3 п.л.)

15. Салахова А.Р. Экзистенциальные сближения и трагические метаморфозы («Превращение» Ф. Кафки и «Голубка» П. Зюскинда)/А.Р. Салахова// Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии: Межвузовский сборник научных статей. Выпуск I. Тамбов: ТОГУП «Тамбовполиграфиздат», 2006. С. 450-452. (0,3 п.л.)

16. Салахова А.Р. Экзистенциальные лабиринты Патрика Зюскинда: театральность прозы и эпичность драмы/А.Р. Салахова (0,5 п.л.) (в печати)

17. Салахова А.Р. Отчуждение и смерть в малой прозе Патрика Зюскинда/А.Р. Салахова // Ученые записки КГАВМ-2006. Т. 187. С. 452-461. (0,4 п.л.)

Аннотация

Салахова Айгуль рестамовна РЕЦЕПЦИЯ И РЕКОНСТРУКЦИЯ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ОПЫТА ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМА В ТВОРЧЕСТВЕ ПАТРИКА ЗЮСКИНДА

Диссертация представляет комплексное научное исследование процесса восприятия и реконструирования художественного опыта экзистенциализма на страницах современной немецкоязычной прозы. Поэтика произведений Патрика Зюскинда рассматривается в контексте проблемы «наследования» идей, тем и образов экзистенциализма с учетом жанровых особенностей постмодернистского романа, монодрамы и малой прозы.

Работа содержит анализ всего корпуса произведений современного немецкоязычного автора с учетом особенностей развития послевоенной литературы Германии, а также места и роли экзистенциализма в истории культуры ХХ века.

Материалы диссертации могут представлять интерес для филологов-германистов и могут быть использованы в курсах по истории зарубежной литературы ХХ века, для разработки спецкурсов по истории немецкоязычной литературы ХХ века, при создании учебных пособий, при написании дипломных и курсовых работ.

ANNOTATION

Salakhova Aygul Restamovna Reception and reconstruction OF EXISTENTIALISM experience in Patrick Sueskind's works

A complex scientific research of process of reception and reconstruction of experience of existentialism in modern German-speaking prose. The poetics of Patrick Sueskind's works is considered in a context of a problem of "inheritance" of ideas, themes and images of existentialism in view of genre features of the postmodernist novel, a monodrama and short stories.

The present paper contains the analysis of the whole bulk of works of the modern German-speaking author in view of features of development of the post-war literature of Germany, and also the place and the role of existentialism in history of XX century culture.

Materials of the dissertation can be of interest for Germanists and can be used in teaching the history of foreign literature of XX century, for development of special courses on history of German-speaking literature of XX century, in working out training aids in the field of literary criticism, in writing degree and course papers.

Размещено на Allbest.ru