Литература Германии

Важно отметить изменение роли категории времени и пространства. Крупнейшие романисты XX века Г. Брох, Х. фон Додерер, Т. Манн, пытаясь раскрыть соотношение разных сфер бытия, соединяли прошлое и будущее в описании настоящего. Так Т. Манн, стремясь зафиксировать "связь времен" в романах "Волшебная гора", "Иосиф и его братья", и Х.Х. Янн в романе "Река без берегов" представляли время особой темой романа, которая, сочетая сиюминутность и вечность, определяет судьбу героев. Специфично используют категории времени Г.Э. Носсак и Г. Белль. Однако этот прием, как и изменения в структуре образов, получил более полное выражение в 60-е - 80-е годы ХХ века.

Общественная ситуация в Германии 60-х годов характеризовалось изменением социальных и эстетических стандартов: экономическое чудо коммерциализировало жизненный уклад страны, было создано новое иерархическое государство со своей шкалой нравственных ценностей. По новому были поставлены "вечные" вопросы: взаимоотношение отцов и детей, личности и общества. Недовольство реальностью, трагическое разочарование в ней, крушение иллюзий и ощущение бессилия в борьбе со злом обострили внимание писателей к образу интеллигента - приспособленца. В 50-е годы В. Кеппен и Г. Белль, исследовали психологию героя, сопротивляющегося злу. Писатели 60-х годов выдвигают в центр повествования фигуру интеллигента-конформиста, предавшего свое гуманистическое призвание. На смену психологии противостояния злу приходит психология конформизма. Наиболее характерными в этом аспекте считаются произведения Мартина Вальзера (род. в 1927). Свои романы "Браки в Филиппсбурге" (1957) и "Межвременье" (1960) он пишет в традициях реализма. Его позицию отличает обостренное внимание к психологии приспособленчества и потребительства. Эти черты автор рассматривает как определяющие в современной цивилизации. Коммивояжер Ансельм Кристляйн, ставший писателем, безуспешно пытается по заказу написать книгу, журналист Ганс Бойман, желая сделать карьеру, женится на богатой. Типы, заданные в этих романах, сохраняются и в других произведениях М. Вальзера. Образ А. Кристляйна показан на протяжении нескольких десятилетий его жизни. При этом писатель представляет разные срезы его социального статуса и доводит картину жизни до логического конца. Герои Вальзера утрачивают свою "идентичность", цельность и приспосабливаются к ситуации. Картина мира, созданная автором, безотрадна и лишена единства: мир вещей подавляет, нивелирует личность; в погоне за успехом человек утрачивает искренность чувств, он "вылепливается" ситуацией. Рисуя образы действующих лиц, М. Вальзер представляет ситуативные реакции героев, малейшие движения их мыслей и чувств, что позволяет автору воссоздать суетное течение повседневной жизни и беспринципность сознания приспосабливающегося к ней человека. Как одну из сфер бизнеса, как вариант погони за успехом и богатством М. Вальзер рассматривает писательское дело. Он утверждает, что аморфный мир личности, утратившей свою истинность, не поддается адекватному выражению в искусстве.

Констатация абсурдности и хаотичности окружающего объективного мира, его непознаваемости обусловили в 60-е годы развитие новых концепций художественного осмысления мира. Внешний мир изображается как хаотическое сцепление вещей, событий и явлений, лишенных каких-либо причинно-следственных связей.

Прочные позиции завоевывает философия франкфуртской школы во главе с философом Т. Адорно (1903 - 1969), заявившая о себе в ФРГ еще в конце 50-х годов. Защита авангардизма в литературе и искусстве воспринималась как проявление левого радикализма и антитоталитаризма. Вся эпоха после первой мировой войны пессимистически трактовалась "франкфуртцами" как "эпоха варварства". Конечная точка этой истории, по мнению теоретиков школы, - Освенцим. "После Освенцима невозможно творить", - утверждали они. Т. Адорно писал: "Традиционная культура изжила себя",… "ангажированное искусство" устарело". Представителям этой школы импонирует искусство отрицающее, например, экспрессионизм после первой мировой войны. Авангардистское искусство и "индустрия культуры" призваны ликвидировать индивидуальность как противостояние обществу. Здесь важно привести иное мнение. Нелли Закс утверждала, что именно Освенцим "заставляет творить и говорить правду".

Западногерманская литература второй половины 60-х годов оказалась очень восприимчива к идеям "новых левых". Их эстетика сводилась к отрицанию традиционного реалистического искусства. Громкие и безапелляционные претензии неоавангардизма привлекали прежде всего литературную молодежь. Связанный с "левым бунтом" неоавангардизм призывал создавать искусство означающих, замкнуться в сфере языковой практики и заменить критику общества критикой языка. Художественному произведению как смысловой и формальной целостности был противопоставлен текст, т.е. нечто фрагментарное, лишенное привычных поэтических параметров и категорий. В основу таких рассуждений легли изменения общественно-экономического состояния в ФРГ, а также провозглашаемое новыми левыми "банкротство" литературно-критической интеллигенции, в частности, распад "Группы 47", влияние авангардистской литературы Франции и Великобритании, прежде всего французской "антидрамы", "нового романа", а также "театра абсурда". Влияние французской антидрамы и "театра абсурда" сказалось, например, в ранних драмах Г. Грасса и Петер Вейса. Хаотичное использование в литературных произведениях газетных статей и заголовков, бессмысленное нанизывание скабрезных слов призваны были отразить чувства бунтующей молодежи. В рамках движения "новых левых" особую значимость приобретали поп-арт, хеппенинг, механические и световые эффекты, конкретная музыка. Грубое зондирование мира чувств и сексуальных отношений, натуралистически окрашенная тенденция фиксировать внутренний мир человека, призыв к "новой чувствительности", бесстрастное копирование внешнего "предметного, вещного" мира, формалистические ухищрения и отказ от традиционных поэтических категорий отличают литературные произведения "новых левых" утверждались как признаки "самого нового реализма". "Никто не знает больше", - заявлял герой романа Р.Д. Бринкмана с одноименным названием, опубликованного в 1968 году. Реальность представлена в виде намеков, недоговоренностей, промелькнувших мыслей, едва понятных читателю. Автор бесстрастно фиксирует все, что попадает в поле зрения. Но не реальный мир интересует автора романа. Он знакомит читателя с ассоциативным потоком, "случайно направляющим его прозу". Р.Д. Бринкман и его единомышленники выступали за грубую, дерзкую литературу, они отвергает поэтичность и провозглашали вырождение традиционной литературы. Курс на постижение новой реальности посредством расширения спектра ощущений и отказа от "иллюзорного" характера прежней литературы определил в своей книге "Литература и изменения" (1969) Д. Веллерсхоф. Он и его последователи вошли в литературу ФРГ в качестве представителей "кельнской школы". Форма "нового кельнского реализма" выражала кризисное мироощущение конца 50-х-60-х годов.

Утрата иллюзий и горечь разочарования, социальное недовольство повлекли за собой не только отказ от литературы, но и требование новых форм художественного выражения. Этим частично обусловлено усиление иронии и гротеска в отражении мира. Критика отмечает, что для 60-х годов характерен взрыв гротескно-бурлескных форм, получивших отражение в творчестве В. Хильдесхаймера и Г. Грасса. Книги Хильдесхаймера хеппенинг "Тинсет" (1965) и "Масанте" (1973), попытка в синтетической жанровой форме воплотить историю Европы. Воспоминания, грезы, размышления и даже молчание рассказчика составляют поток ассоциативных историй, в которых намечены эпизоды прошлой войны и современной жизни героев. Неумение или нежелание действовать мешают герою поколебать рутину мира. Вывод писателя безутешен. "Мир неизлечим". Его герой оказывается "негероем".

Более впечатляющим примерами являются в этом плане романы Г. Грасса "Жестяной барабан" (1959) и "Собачья жизнь" (1963). Тематически они продолжают предшествующую традицию западногерманской литературы. Писатель раскрывает страницы истории Германии ХХ века - от первой мировой войны, через годы Веймарской Республики, и второй мировой войны к послевоенной Западной Германии. Но осмысляя прошлое, Г. Грасс придает повествованию нарочито пародийный характер, полемически выступая против "морализаторского" освоения прошлого. В "Жестяном барабане" он с самого начала использует маску повествователя, которым стал пациент психиатрической лечебницы Оскар Мацерат. Героем второго романа выступает подаренный фюреру пес. Автор ниспровергает все "святыни" и ценности современного мира - семью, религию, культурные традиции. Выбор "двусмысленного" героя, несомненно, служит выражением скепсиса и трагической разочарованности писателя. Оскар Мацерат - это маска, под которой скрывается немецкий филистер, озлобленный и трусливый приспособленец. Такой трактовкой событий писатель иронически представляет историю прошлого и современности как гротескный балаган абсурда, где перемешались мудрость и глупость, здоровье и болезнь, жизнь человека и жизнь собаки, где история зависит от собаки, а будущее предсказывают мучные черви. Г. Грасс обличает обывателей, допустивших фашизм, и исследует проблематику прошлого и настоящего ради будущего страны.

В 60-е годы широко распространяется принцип документальности, протокольности, монтажа фактов. В основе этого явления лежит разочарование в литературном субъективизме и поиск новых форм языкового выражения. Вместо отрицания авангарда писатели предлагают документ, "голый факт", требование аутентичности, приверженности истинам, зафиксированным документально. Документальный метод присутствовал в прозе и поэзии. Наиболее последовательно принципы документальной литературы нашли выражение в драматургии Петера Вейса (1916-1983). Художественный метод драматурга вобрал в себя принципы многих театральных систем и литературных направлений. В его ранних пьесах сказывается влияние театра абсурда. Так в пьесе "Как господин Мокинпотт от своих страданий избавился" (1963) крупные сверхреальные вещи, выдвинутые на передний план, были призваны, как и у С. Беккета, подчеркнуть призрачность человеческого существования. В пьесах 60-х годов, а среди них наиболее значима "Преследование и убийство Жан-Поля Марата, представленное группой умалишенных в Шаратоне под руководством маркиза де Сада" (1964), прослеживается влияние театра Б. Брехта.П. Вейс в нескольких ракурсах представляет действительность Великой французской революции. При этом действие самой пьесы происходит в стенах сумасшедшего дома, где больные под руководством де Сада пытаются в спорах выяснить положительные и отрицательные последствия революции. Следуя теории эпического театра Брехта, драматург стремится заставить зрителей решить вопрос о смысле революционных действий. По словам самого автора, он пытался уже в этой пьесе аутентично представить высказывания Марата. Но главным выражением принципов документального театра считается пьеса "Дознание" (1965), где документы определяют строй художественного произведения. П. Вейс написал "Дознание" на материале судебного процесса над бывшими охранниками концлагеря Освенцим. В этой пьесе он реализует иную эстетическую программу. "Дознание" воспринимается как пьеса, состоящая из двух монологов - Погибших и Обвиняемых, т.к. индивидуальность каждого действующего лица едва намечена автором. Форма допроса, сохраняющаяся на всем протяжении пьесы, усиливает впечатление документальности. Факты и цифры драматург заимствовал из документов. Но от статистики драматург переходил к отдельным примерам, за которыми проглядывала вся государственная система. П. Вейс вскрыл социально-политические причины, приведшие к лагерям смерти. При этом автор подчеркивал, что в Освенциме действовали иные законы, чем вина, ответственность и наказание за содеянное. П. Вейс показал, что жертвы лагеря были воспитаны на тех же идеях, что и палачи, и потому могли стать соучастниками событий. К жанру документальной пьесы обращались также Х. Киппхард и Рольф Хохут, но во второй половине десятилетия "документальный театр" исчерпал себя и уступил место "поэтическому театру", представители которого, П. Хакс и Х. Мюллер, использовали в качестве основы исторический материал и мифологию.

До конца 60-х неоавангардизм еще диктовал моду дня, привлекая молодежь громкими требованиями духовной свободы, хотя безапелляционность и грубость заявлений начала 60-х почти сошли на нет. Опыты "автоматического письма" представляют прозаические сборники Г. Ахтернбуша (род. в 1938)"Оболочка" (1969) и "Верблюд" (1971), наполненные несвязными образами, описанием фантастических видений, иронических замечаний и каламбуров. Вершиной опыта "разрушения жанра" считается его роман "Битва Александра" (1971). Метафорическое название романа объясняет сравнение ратных подвигов великого полководца прошлого и повседневные усилия автора по написанию романа. Только фигура писателя скрепляет текст, наполненный правдой и вымыслом, негативными реакциями от общения, фантастическими видениями и описанием бытовых проблем. Книга Г. Ахтернбуша - пограничный случай в литературе этих лет. Она наполнена стремлением к эстетическому совершенствованию, но наивна и анархична по форме его выражения. Однако в 1977 году в повести "Час смерти" Г. Ахтернбуш возвращается к объективно существующей реальности. Читатель найдет здесь рецидивы "автоматического письма" 60-х годов, в форме возвеличивания микрочувств в духе "субъективизма". Но есть и желание найти взаимопонимание с окружающими людьми, что несомненно свидетельствует о поиске автором общезначимого смысла. Время показало несостоятельность декларированного экспериментаторства неоавангардизма, т.к. была утрачена традиционная связь между писателем и читателем.

Фактом культурной жизни Германии 60-х годов стала "массовая литература". Говоря о масслитературе, следует исходить из того, что это не просто литературные вкусы широкой массы населения. Масскультура - это широкий комплекс разных аспектов жизни общества, основанных на субъективных критериях. Распространению масскультуры способствуют средства массовой информации, пиарная деятельность рекламных организаций и кинофирм. Рассчитанная на непритязательный вкус, сориентированная на развлечение, масскультура вообще и масслитература, в частности, способствуют формированию идеологии "равных возможностей" и "социального партнерства". Многие писатели снова подняли вопрос о дегуманизации культуры.

В обстановке кризиса традиционного искусства значительную роль приобретает так называемая "Дортмундская группа 61". Писатели этой школы поставили своей целью "изображение мира индустриального труда". Основной направленностью их произведений стало изображение рабочей темы. Подобная тематика отмечена в эти же годы в литературе Великобритании. Серию обличительных репортажей о жизни турецких рабочих подготовил Гюнтер Вальраф. Макс фон дер Грюн (род. в 1926) эмоционально и выразительно изобразил труд шахтеров в Рурской области, при этом на первый план выдвинута тема рабочей солидарности. В романах "Светляки и пламя" (1963) и "Два письма Поспишилу" (1968) он сумел не только реалистически достоверно представить картины шахтерского труда, но и психологически верно показать внутренние проблемы шахтерской среды: несовместимость интересов разных социальных групп, успокоенность и адаптацию лидеров.

С конца 60-х годов отмечена тенденция к преодолению схематизма, фактографичности и экспериментальности в литературе. Маститые и молодые писатели возвращаются к традиционным художественным средствам. Об этом свидетельствуют роман Носсака "Дело Д`Артеза" и роман Г. Грасса "Под местным наркозом". Линию традиционно-критической литературы продолжили также романы З. Ленца (род. в 1926), Кристы Вольф (род. в 1928), Гюнтера де Бройна (род. в 1926) и других. В большинстве произведений названных авторов ведущей становится мысль о соотнесенности прошлого и настоящего, о необходимости сделать выводы из недавней истории. В книгах К. Вольф или Г. де Бройна нет широкого эпического охвата событий. На примере "частных историй" из повседневной жизни авторы показывают многообразие и сложность нравственных проблем, встающих перед обществом. Нерешительность, неспособность к ответственности, излишняя лиричность и мягкость характера породили нравственные коллизии, душевный дискомфорт и одиночество героев. Не может выбрать истинную любовь герой романа де Бройна "Буриданов осел". Нежелание поступиться своими нравственными принципами едва не стоило жизни героини повести К. Вольф "Расколотое небо". Положительный выход, по мнению авторов, предопределяют только человеческое достоинство и честь. Ярким явлением литературной жизни 60-х годов стал роман З. Ленца "Урок немецкого" (1968). Сюжетный стержень романа - история преследования нацистским режимом Художника Макса Людвига Нансена, прототипом которого послужил известный немецкий живописец Эмиль Нольде. Но проблема художника и правящего режима - это только одна из тем романа. Не менее важна тема истинного и ложного долга, а также тема ответственности, воплощенная в образе полицейского Оле Йепсена. Интересно композиционное построение романа: повествование ведет сын полицейского Зигги, оказавшийся в колонии. З. Ленц показывает как слепое подчинение власти исковеркало судьбу детей инспектора. Сопоставляя два временных пласта, З. Ленц раскрывает тему "непреодоленного прошлого" и тему взаимоотношения поколений. Для рассказов З. Ленца этих лет характерна простота, "обыденность" сюжетов, отсутствие занимательной фабулы и особых стилистических изысков. Так в рассказе "Счастливое семейство месяца" (1970) показана изнанка жизни "общества потребления". Подчеркнуто демократический рекламный прием - счастливым семейством на один месяц становится семья школьного сторожа-инвалида, оборачивается трагическим фарсом: несчастный случай во время увеселительной прогулки навсегда лишил речи главного героя. Полны драматизма последние слова его жены: "Если он будет молчать, они оставят его в покое".

Четко выделить начало и конец этапа в литературном процессе возможно только в теории. Художественная практика всегда предполагает сосуществование нескольких эстетических, стилевых и поэтических систем. Десятилетия 60-х - 70-х годов ярко иллюстрируют это положение. Большинство исследователей полагает, что 60-е годы в литературах Западной Европы закончились не в 70-м году, а к середине десятилетия, что повлияло на временные рамки 80-х годов. Однако события конца 80-х - начала 90-х годов нарушили и этот принцип.

Процессы, происходящие в литературе Германии в эти годы, косвенно и напрямую связаны с событиями в общественной и политической жизни страны. Среди них демонстрации против войны во Вьетнаме, подъем молодежного движения, в котором как в фокусе отразились десятки нерешенных социальных, нравственных и политических проблем западного мира конца 60-х, разочарования в безрезультатности выступлений, явное разочарование в истэблишменте и обществе потребления, массовая безработица и инфляция. В романе "Под местным наркозом" (1968) Г. Грасс стремится разобраться в сути конфликта "отцов и детей", получившего в годы молодежного бунта новый оттенок. Герой романа, умудренный жизненным опытом учитель Штаруш, сумел удержать от бессмысленного бунтарства своего ученика, который, протестуя против несправедливости, хотел сжечь публично свою любимую собаку. Но при этом сам Штаруш остается внутренне сломленным. Поэтому разрешение конфликта в конце романа предполагает многозначность и неопределенность. А герои представлены как две модели человеческого характера. Проблемы жизни молодежи, приведшие к бунту, а также вопросы взаимоотношения поколений и месте молодых людей в общественной жизни страны нашли отражение в романах З. Ленца "Живой пример" (1973), Г. Белля "Поруганная честь Катарины Блум" (1974), Уве Тима "Жаркое лето" (1974). При этом каждый из авторов по своему выделяет мысль о том, что люди старшего поколения теряют уверенность в своих прежних идеалах под влиянием событий современности. Интересное решение темы представляет роман З. Ленца, главные действующие лица которого - педагоги. Собравшись в Гамбурге для составления хрестоматии для подростков, они с трудом находят пример образцовой жизни. Концепция их идеала - пассивная способность разделить страдание. Разнообразные формы политизации и документальности в литературе определили процесс развития реализма в эти годы параллельно или вопреки развитию неоавангардистских течений. Крах "левого бунта", множество экономических, политических и нравственных проблем 70-х годов требовали своего объяснения и художественного осмысления действительности.

С начала 70-х годов в ФРГ издаются ежегодники "Литературного магазина", посвященные творчеству классиков немецкой поэзии. Обращение к истории, к примерам из прошлого можно считать одной из тематических линий литературы 70-х годов. Развенчанные в 60-е годы Гельдерлин, И.В. Гете, Т. Манн и другие писатели-классики снова выдвигаются в качестве литературного образца. "Мы карлики за спиной великана", - пишет о Т. Манне один из громких бунтарей 60-х годов Г. Цверенц.

В очень разных произведениях 70-х годов, например, Г. Грасса, А. Андерша, П. Хертлинга, З. Ленца и других авторов, актуальной остается антивоенная тема. В книгах нового десятилетия писатели значительно расширяют охват событий. Речь идет не о судьбах отдельных людей, и даже не о переплетении отдельных эпизодов и судеб.А. Андерш в своем романе "Винтерспельт" (1974) повествует о противостоянии двух армий и подчеркивает значимость антифашистских настроений. Эпиграфом к роману он взял слова Фолкнера: "Прошлое никогда не бывает мертвым. Оно даже не уходит".Г. Грасс в повести "Встреча в Тельгте" (1979), обращаясь к событиям Тридцатилетней войны 17 века, пишет о войне и мире, о значимости искусства. При этом он высказывает опасение, что истинное искусство не может быть создано в годы смут, религиозных распрей и разрухи. Спустя годы, в романе "Траектория краба" (2001) Г. Грасс снова делает центральными события прошедшей войны и их влияние на цивилизацию. Рассказы о событиях сорокалетней, а потом и пятидесятилетней давности, об опустошительных последствиях войны, сказавшихся не только в материальном мире, но и в духовной жизни человечества служат предостережением в ситуации реваншизма и нагнетания военной мощи и в 70-е и в 90-е годы. Молодые писатели, Петер Хертлинг в романах "Женщина", "Губерт или возвращение в Касабланку" (1978) и "Запоздалая любовь" (1980), Гюнтер Зойрен в повестях сборника "Прощание с убийцей" (1980), воссоздают историю Германии через детские воспоминания героев, которые автор соотносит с реальной жизнью. Воспоминания об отце и рассуждения ставших взрослыми сыновей помогают пересмотреть отношение к окружающим, оправдать "внутреннюю эмиграцию" отцов, их поступки и чувства. Двойная оптика в изображении событий создает особый ракурс восприятия истории.

Большое место в тематической палитре 70-х годов занимают проблемы, связанные с современной жизнью Германии: место личности в обществе и крушение личности, взаимоотношение поколений, тема разобщенности людей, тема любви и дружбы, роль художника и значимость искусства. Сквозь призму решения нравственных проблем представлены история и современность в романах Г. Белля "Групповой портрет с дамой" (1971). Прошлое в восприятии людей разных поколений показывают К. Вольф в романе "Образцы детства" (1976) и Г. Грасс в романе "Камбала" (1977). Вопрос о роли человека в его взаимосвязях с окружающими становится главным в повестях М. Вальзера "Болезнь Галлистля" (1972) и "На полном скаку" (1978). Особый интерес вызывает повесть "На полном скаку", где показан процесс деградации личности. Учитель Хальм, интеллектуал и почетный бюргер, совершает поступок, не вяжущийся с его обликом. Во время бури он, чтобы спастись самому, выталкивает за борт яхты своего друга. При этом Хальм не чувствует себя убийцей. Так тема взаимоотношения людей приобретает оттенок "человек и уродующее его общество".

В 70-е годы публикует свои повести "Морской берег в двойном освещении" (1974) и романы "Красота шимпанзе" (1977) Д. Веллерсхоф. В поэтике этих произведениях Д. Веллерсхофа сосуществуют приемы, характерные для литературы модернизма, такие как отсутствие сюжета, разорванность повествования, и черты реалистического отражения действительности: попытка создать образ героя, фиксированное место действия в повести. Позже в романе "Победителю достанется все" (1983) они приобретут законченное выражение.

К середине 70-х годов в целостную картину складываются разнородные симптомы литературного процесса первых лет десятилетия. Это целостность позволяет обозначить характерные черты данного этапа литературного развития.

Прежде всего - это возвращение литературы к законченному, связному повествованию, что объяснимо возрождением интереса к сюжету и фабуле, от которых отказались неоавангардисты. Движение от формализма к реализму становится ведущим в литературном процессе. Однако это не исключает развитие постмодернистских течений, которые достигли высшей точки развития к 80-м годам.

Вторая черта литературы 70-х - возвращение к личности, к человеку. На первый взгляд, вопросы личности были в центре внимания неоавангарда. Но это личность, замкнувшаяся в себе, отказавшаяся от общества. В "текстах" неовангардистов отсутствовала человеческая индивидуальность. Здесь не было ни реалистического характера, ни субъективности экзистенциалистского героя. В "текстах" есть только языковые структуры, конструирующие "Я", не конкретный человек, не индивидуальность, а только конструкция. В 70-е годы в произведениях бывших авангардистов появляется человек действующий, самостоятельный и целостный. Примером может служить повесть П. Хандке "Нет желаний, нет счастья", новеллы Д. Веллерсхофа, а позже его роман "Победителю достанется все". Говоря о новом решении проблемы личности, следует подчеркнуть философскую направленность гуманитарной тенденции и психологический, аналитический подход к решению всей палитры вопросов данной проблемы. Тяга к философским раздумьям и желание осмыслить окружающий мир наметились еще в первые послевоенные десятилетия. В 70-е и 80-е годы они усилились в аспекте осмысления проблемы личности, человека в его настоящем и будущем, его сущности и судьбе. По мнению А. Зверева, философичность находит выражение в том внимании, которое авторы уделяют конфликту человека с самим собой, в его трагическом ощущении "непреодолимости перегородок между собственным существованием и жизнью всего человечества". Разочарование в жизни, нестабильность собственного существования, неумение творить добро и попустительство злу показаны авторами как значимые, но не единственные черты человека ХХ века.

И, наконец, третья тенденция литературы 70-х годов - возвращение к традиции. Она может быть представлено в плане "ретро" и в аспекте осмысления нового времени. При этом речь не может идти о подражании классике. Обращение к традиции предполагает творческое исследование, которое может привести к стилизации, а может стать основой литературного спора.

Обращение к традиции - одно из многоаспектных явлений литературного процесса. Оно может быть выражено непосредственно в обращении к классическим произведениям, темам, образам или стилистической манере отдельных авторов. Традицию можно проследить и в обращении к известным сюжетам, например мифологическим. В этих аспектах показательно творчество двух драматургов Петера Хакса (род. в 1928) и Хайнера Мюллера (1929-1995). Действие их пьес может разыгрываться в Древней Греции и Риме, в Испании или Франции XV века, в Германии XVII и XX веков, и даже на небесах. Но в них всегда поставлены важнейшие гуманитарные вопросы человеческой цивилизации. Наверное, поэтому их решение представлено на примере проверенных временем истин и образцов: люди и мифы. В основе многих пьес Х. Мюллера лежат материалы газетных заметок. Часто основу сюжета составляют известные произведения коллег по перу. Среди них В. Шекспир, Ф. Гладков, А. Бек и другие. Но содержание пьес драматурга не сводится к повторению сюжета. Для Х. Мюллера главное - наполнить его философским содержанием и возвести на уровень поэтического канона. В обыденных спорах и столкновениях проглядывают трагические коллизии и глобальные проблемы. Герои теряют натуралистические контуры и превращаются в типы: Женщина, Рабочий, Солдат. Характерны для драматурга и пьесы обработки мифологических сюжетов: "Прометей. По Эсхилу." (1969), "Эдип - тиран. По Софоклу и Гельдерлину" (1967) и другие. Обращение к мифу открывает для Мюллера возможность провести исторические параллели к современной ситуации. К мифологическим сюжетам обращается и П. Хакс. Сюжеты его комедий "Амфитрион" (1968), "Омфала" (1970), "Адам и Ева" (1972), "Пандора" и другие интерпретируют известный мифологический материал. Драматург, воспроизводя эмоциональную схему древних мифов, отражает нравственные искания своего времени: проблемы любви и привязанности, долга и ответственности, проблемы становления и развития личности, борьбы за идеалы человечества и его духовной свободы. В пьесе "Разговор в семействе фон Штайн об отсутствующем господине фон Гете" (1976) вопрос о духовной свободе представлен в аспекте духовной свободы художника. Примером послужило событие из жизни молодого И.В. Гете. Госпожа фон Штайн, видящая себя наставницей поэта и руководителем его светского воспитания, надеялась и на адюльтер. Однако развязка пьесы свидетельствует о другом. Гете, не попрощавшись, уезжает в Италию, он считает, что "искусство и жизнь питают друг друга, но союз поэзии и прозы жизни - невозможен". Такой вариант оценки роли искусства предлагает читателю и драматург.

Традиция использования мифологического материала в качестве источника сюжета берет свое начало в Средневековье. В ХХ веке она была обновлена в годы сложных кризисных ситуаций первой и второй мировой войн. Обращение к мифу в конце 60-х, в 70-е и в 80-е годы, определено стремлением писателей найти нравственные ориентиры в решении актуальных проблем. Важную роль в этом процессе выполняют и произведения К. Вольф - повесть "Кассандра" (1983) и роман "Медея" (1996). Обращение к мифу предполагает поиск новой формы. П. Хакс видит в жанре комедии возможность открыть накопленный опыт и знания. Мифологический материал, по его мнению, скрывает в себе возможность многозначных решений. Композиция романа К. Вольф "Медея" построена по принципу драматургической пьесы, герои которой, а они обозначены автором как "Голоса", произносят свои монологи-раздумья.

Приведенные примеры свидетельствуют о дальнейшем развитии поэтических категорий жанра и времени в ключе реалистического освоения действительности. Слияние реалистического и постмодернистского начал характерно для 80-х 90-х годов ушедшего века. При этом важно отметить сходство развития на разных поэтических уровнях: сохраняется тематическое многообразие предшествующих десятилетий и продолжаются эксперименты с художественной формой произведений. Но новое время требует новых решений. Совершенствуется техника письма, обновляются поэтические средства и приемы создания временных и пространственных границ, открываются новые стороны решения морально-психологических проблем, на новый уровень постижения подняты философские проблемы Разума и Безумия, Истинного и Ложного, Добра и Зла. В 80-е годы в литературе Германии утверждается творческая значимость писателей, начавших свой творческий путь в 70-е годы: Бото Штрауса (род. в 1944), Ангелики Мехтель (род. в 1943), Бернта Энгельмана, Г. Воман (род. в 1932) и других. Для их произведений характерно преломление остросоциальных мотивов сквозь призму чисто личных переживаний. Наиболее удачным произведением Г. Воман в 70-е годы можно считать роман "Паулинхен была дома одна", рассказывающий о том, как респектабельная пара журналистов удочерила сироту Паулу. Новые родители были уверены, что их интеллект и новейшие методы воспитания ребенка смогут сделать Паулу счастливой. На деле все оказалось иначе. Писательница утверждает: "Истинные человеческие чувства - стремление к уюту, вниманию и любви - нельзя заменить искусственными построениями". Воман считает, что общество превратило ребенка в объект своих манипуляций, ведь в этой жизни, согласно новейшим теориям все - и душевные переживания, и бунт, и искусство, лишь игра, забава, хеппенинг. Героями романов Г. Воман 80-х годов становятся люди с травмированной психикой, выбитые из колеи трудными жизненными обстоятельствами, переживающие душевный дискомфорт. Два романа "Ах как хорошо, что никто не знает" (1980) и "Игра в счастье" (1982) рассказывают о сложной женской судьбе. Их героини - духовно опустошенные люди, одинокие женщины, опекающие больных. Безысходность ситуации приводит врача психиатра Марлену Циглер в клинику и лишает последних надежд учительницу музыки Элизабет Зиммер. Морально-психологические причины болезни общества интересуют Б. Штрауса. На страницах его пьес 70-х годов и прозы, например, повесть "Посвящение" (1977) и роман "Хаос" (1980), глубоко раскрыт внутренний мир человека, объятого ужасом одиночества, потерянности и даже обреченности в суете служебных дел и в кругу домашних. Рихарда Штроубека, продавца книжного магазина, бросает любимая и все попытки вернуть ее оканчиваются неудачей. Ханна стала наркоманкой. И причина видится в том, что ее жизнь с Рихардом была жизнью без духовной связи, без моральной поддержки, без любви. Герой романа "Хаос", служащий Института информации Беккер, находится на грани полного морального распада. Он, не видя цели работы, оставил институт. Он уверен, что все люди, в том числе и он сам, достойны презрения, поскольку современная наука "не оставляет места для гуманизма". Он пытается найти свое место в обществе, но видя бесплодность поисков, деградируя морально, возвращается в Институт. Бото Штраус беспощадно обнажает духовную пустоту своего героя, прикрытую наукообразными сентенциями. Он считает Беккера жертвою обстоятельств, но не испытывает к нему жалости. Беккер полагает, что деградация современного общества ведет к гибели человечества, забывая о том, что в обществе есть и позитивные явления. Пророчество Беккера звучит апокалипсически, но оно относится лишь к нему и ему подобным: "Когда нас уже не будет, еще долго будет дуть ветер…". Творчество Б. Штрауса высоко оценено немецкой критикой. Его книга возглавляла список бестселлеров, его называют "надеждой литературы" (Райх-Раницки), его произведения нашли широкий отклик среди молодежи. При этом критика относит его книги к "литературе страха" или "опустошения". Тема духовного опустошения личности - таков новый аспект решения проблемы личности в 80-е годы.

Тип героя-неудачника, героя - аутсайдера, "чужого" своеобразно разработан в творчестве Патрика Зюскинда (род. в 1949). Некоторые критики рассматривают его творчество как явление литературного консерватизма и проводят параллели с творчеством Бальзака и Диккенса. Интерес читателей вызвала уже первая новелла "Контрабас" (1981). Это произведение с одним героем, внутренний монолог которого составляет бесфабульное содержание новеллы. Позже этот прием будет повторен в новелле "Голубка" (1987). Герой новеллы "Контрабасист" - музыкант, человек "скромный и бесконечно одинокий", страдающий от чувства собственной неполноценности. Единственный смысл своего существования он видит в музыке. Его инструмент олицетворяет для него весь мир. Контрабасист изолирован от окружающего мира, для него важнее каждая нота, каждая деталь инструмента. Он довольно беден, у него нет возлюбленной, у него нет друзей. Он излишне эгоцентричен. Он намеренно прячется от реального мира в комнате, обитой акустическими плитами. Герой иногда вызывает у читателя неприязнь, но чаще - жалость к человеку не без таланта, не сумевшему реализовать свои способности в обществе. Однако Зюскинд оставляет своему герою маленькую надежду "подняться вверх по иерархической лестнице и взглянуть на тех, кто пресмыкается внизу". Позже эта черта станет преобладающей в герое романа "Парфюмер". Неизлечимо стремление к одиночеству господина Зоммера из "Повести о господине Зоммере" (1991). Желание прервать зависимость от общества и мечта о полном одиночестве заставляют его искать убежища в одиноких прогулках и даже на дереве. Ущербный социально, как и Контрабасист, а позже как законопослушный и пунктуальный, одинокий и уязвимый герой "Голубки", господин Зоммер живет богатой эмоциональной жизнью. Внешне герои Зюскинда неприметны, их отличает "комплекс изгоя" (термин А. Зверева). Но писатель подчеркивает, что его герои сознательно избегают общения. Малейшее изменение размеренного темпа жизни или окружающей остановки вызывают у них психологический стресс, как например, у героя "Голубки". И это новый мотив в показе человеческого одиночества и разобщенности. Глубокий психологический анализ раскрывает неповторимый мир индивидуальности, интенсивную душевную жизнь, что придает характерам героев противоречивость и многоплановость. Известность П. Зюскинду создал роман "Парфюмер" (1985). Герой романа, Жан-Батист Гренуй, все тот же "маленький человек". Действие романа происходит в ХVI веке во Франции. Писатель начинает с описания рождения героя и заканчивает его смертью, излагая историю в строгой хронологической последовательности. В этом можно видеть возвращение к традиции романа ХIХ века. По форме роман напоминает остросюжетный детектив. Нежеланный ребенок, родившейся у торговки рыбой, был выброшен матерью в корзину с отбросами, но кричал так громко, что его нашли. Мать казнили, кормилицы отказывались от него. Он рос в нищете, учился у кожевника, но благодаря своему таланту стал парфюмером. Мальчик обладал необыкновенным даром собирать запахи, мог видеть сквозь бумагу, ткань и даже каменные стены. В детстве он вызывал неприязнь и отвращение взрослых и сверстников, в общественной иерархии он находился на самом низком уровне. Выбор образа главного героя романа имеет параллели в истории литературы. Среди ему подобных Крошка Цахес, Квазимодо, маркиз де Сад и другие. С каждым из них Гренуя объединяют лишь отдельные черты. Он уродлив как Квазимодо, но у него нет доброго любящего сердца. Он стремится к богатству и славе как Крошка Цахес, но это не поэтическая мечта, а брутальная жажда власти. Гренуй осуществляет свои жестокие планы, он убивает людей, чтобы добыть нужный ему запах. Здесь обязательна параллель с тенью героя А. Шамиссо. И, наконец, печально известный маркиз де Сад с "преступлением страсти, совершаемым во имя познания истинной природы человека и порядка вещей в мире". Героями Маркиза двигали только страсть к наслаждению. Страсть и талант позволяют Жан-Батисту Греную, "маленькому человеку" и изгою, возвыситься над людьми и над миром. Он, жалкий ремесленник, становится властителем душ и жизней людей. Чудовище, он достиг того, что его боялся и "любил" мир. В отличие от героев де Сада, Гренуй мечтал не о наслаждениях, он жаждал власти. "Он совершил подвиг, достойный Прометея. Он был более великий, чем Прометей. Он был Великим Гренуем!" Герой Зюскинда аморален. Выросший в мире пороков и нищеты, преступлений и жестокостей, он чужд моральных терзаний. Его смерть вызывает у читателя и облегчение, и печаль. Печаль - потому что герой мечтал освободиться от условностей, от обыденности повседневной жизни. Но смерть героя - это справедливое наказание убийцы. В этом неоднозначном поступке и его оценке можно проследить влияние философии экзистенциализма. Соположение Добра и Зла, присущие постмодернизму, также нашли свое выражение. В романе выстроена реальность, созданная фантазиями автора. Точнейшие реалии и детали жизни Франции XVI века использованы автором в ключе традиций исторического романа. Но, воплощая исторический колорит времени и пространства, они призваны создать новую виртуальную реальность. Можно назвать несколько традиционных тем, заданных в романе: это тема становления личности художника и тема творчества, тема человеческого одиночества и тема власти. Содержание романа Зюскинда трудно уложить в рамки традиционной палитры. Он богат образами-символами и мифологическими паралелями. Роман "Парфюмер" - роман - метафора, построенный по принципу постмодернистской игры, " а что если…". Тонкий стилист П. Зюскинд, умело используя традиции классики, сумел создать типичный образец пограничной литературы, синтетический жанр, развивающий эстетику постмодернизма. Мир реальный и мир виртуальный, традиции классики и постмодернизма в этом романе Зюскинда неразделимы. Это и обуславливает особый характер его поэтики.

Поэтика постмодернизма, в целом, неоднозначна. В ней развивается процесс девальвации искусства и утраты эстетических ценностей. На низком "ремесленническом" уровне он оборачивается отменой ценностей и созданием изощренных приемов стилевых новинок. При этом иерархия определяется не художественным уровнем, а требованиями "читательского рынка". Роман П. Зюскинда отрицает эти критерии.

Литературные произведения 80-х годов свидетельствуют о дальнейшем развитии характерных признаков, отличающих литературный процесс предыдущих десятилетий. Среди них следует назвать углубление философской направленности произведений, усиление роли символа и условности, создание новых форм изображения внутреннего мира персонажей, изменение жанровых границ, трансформации традиций мифологизма, натурализма, готики или барокко и появление неонатурализма, неомифологизма, новой готики и необарокко. В целом развитие литературного процесса в эти годы подтверждает мысль о взаимообусловленности развития разных поэтических и эстетических систем.

В последнее десятилетие ХХ века мир вступил потрясенный событиями в Восточной Европе. Скоротечный распад государственных режимов, глубокая социально-политическая и экономическая трансформации побудили снова обратится к вопросу - что такое исторический процесс и какова в нем роль человека. Быстрая глобализация Европы, распространение новых технологий, Интернет и СМИ изменили восприятие окружающей действительности, создали новый мир с новым временным и пространственным восприятием.

Одной из первых европейских стран эти события пережила Германия - З октября 1990 годы страна объединилась. Столь радикальное изменение действительности повлекло за собой изменения мировоззренческих и эстетических позиций, изменение восприятия окружающего мира, изменения в культуре. Особое место завоевывает масскультура. Нарушение стереотипов, энтропия, характерная для постмодернизма, затронула духовные ценности и стала определяющей в молодежной субкультуре. Последнее десятилетие - время смены поколений писателей ФРГ. В 90-е годы ушли из жизни Х. Мюллер и В. Кеппен, С. Хермлин и Э. Штритматтер, В. Хильдесхаймер и Т. Бернхард, М. Фриш, Ф. Дюрренматт и другие. В прошлое ушло не только поколение писателей. С ними закончилась послевоенная литература, хотя тени войны не исчезли в произведениях молодых и зрелых писателей в конце ХХ века и даже в первые годы нового века. О войне пишут Гюнтер Грасс, Ева Демски, Максим Биллер и другие. Изменились приоритеты жанров и направлений. Ведущие позиции приобрела эротическая и криминальная литература, из 80-х перешагнули новая готика и эзотерическая литература. В вокабуляр литературоведов вошли термины "метафизический реализм", "волшебный реализм", заговорили о постреализме и после постмодернистском периоде в литературе.

Проблема связи истории и современности остаются в качестве основной в книгах мэтров - М. Вальзера, К. Вольф "Что остается" (1990), Г. Грасса "Мое столетие" (1999). Именно этот роман Г. Грасса был удостоен Нобелевской премии в области литературы. Писатель показывает ХХ век как век беды, век войн и уничтожения человека. Главная особенность романа состоит в том, что, воплощая в художественном материале тему войны и вины, автор не ищет виновных, а как всякий честный человек "принимает вину на себя". Вину за соучастие или неучастие. Вину за деяние или за молчание. Современность в ее связи с историей представлена в романах Бото Штрауса "Песнь козлов все громче" (1993), Томаса Бруссига "Герои как мы" (1999), "В самом конце солнечной аллеи" (2000). Исторический роман-утопия М. Клибергса "Сад на севере" и монументальный роман в стиле необарокко К. Шмидта "Экспедиция Гуннара Леннефсена" поднимают нравственные проблемы современности. Наиболее интересным представляется решение вопроса об историческом процессе и роли в нем человека в книгах Георга Кляйна, Ф. Хоппе и К. Крахта. Все три автора представляют историю человечества во время путешествия. Георг Кляйн (род. в 1953) в романе "Либидисси" (1998) пытается постичь современность, рисуя картины будущего. Герой романа, немец Спайк, отправляется в город "Либидисси", столицу какого-то восточного государства, известного еще в античные времена. Жизнь города, поклонение идолам, религиозное сектантство, болезнь героя и жителей города - эти и другие данные о событиях, которые могут случиться в будущем, Спайк по пневмопочте отправляет некоему шефу. В конце выясняется, что Спайк приехал совершить убийство, но его самого преследуют киллеры. Сюжет выстраивается довольно сложно из-за многочисленных ассоциативных отступлений и фантастических видений героя. Несостоявшаяся история призвана помочь понять реальную жизнь. Путешествуя по морю, стремится познать историю человечества и героиня романа Фелициты Хоппе (род. в 1960)"Пигафетта" (1999). Роман создавался как серия очерков-репортажей для газеты "Франкфуртер Алльгемайне". В газетных статьях подробно описывались детали путешествия. Роман соединяет в себе рассказы о беседах героини с Антониом Пигафетта, человеком, жившим в ХVI веке. Необычна структура романа. Он состоит из восьми глав, каждая из которых поделена на части. Кроме того в повествование включены еще девять отрывков, расположенные внутри глав. В романе действие происходит в наши дни, а Пифагетта - только портрет на стене. Но его голос слышит путешественница и, сидя в кресле, долгими часами беседует с ним о реалиях его времени, о проблемах своей жизни. В отличие от Кляйна, Ф. Хоппе четко проводит границу между фантастическим и реальным, включая исторические реалии, технические и навигационные подробности путешествия. Поиск контакта времен и цивилизаций представляет роман Кристиана Крахта "1979" (2001). Роман состоит из двух частей - "Иран" и "Китай", куда в 1979 году отправляются два героя-европейца. Цель путешествия - познакомиться с восточной поэзией и философией, изучить китайский язык, одним словом приобщиться к восточной культуре. Восток привлекал европейцев, озадаченных упадком Запада, еще в 20-е 30-е годы. Позже их увлекла культура Востока, но не столько потому, что в ней отражался образ жизни незнакомых народов, сколько из-за огромного запаса энергии, которая, как казалась европейцам, "способна перевернуть мир". Для знакомства с этой культурой отправились в путь Кристофер и автор-повествователь. Кристофер гибнет при загадочных обстоятельствах. События и люди, с которыми сталкивается во время путешествия автор-повествователь, позволяют представить многообразную жизнь Востока: богемская иранская вечеринка, на которой присутствуют парень со свастикой и девочка-наркоманка, паломничество в Тибет, китайская колония. Конфликт романа запрятан в подтекст и не важен для развития сюжета. Главное для автора показать жизнь другой страны, интерес к которой обусловлен общими тенденциями глобализации и поиском контактов между цивилизациями.

Важную роль в произведениях 90-х годов играет нравственная проблематика. Она присутствует в книгах писателей, начавшихся публиковаться в конце 80-х в 90-е годы. Это Юдит Херманн, Марсель Бейер, Биргит Вандербеке и другие, в чьем творчестве переплелись разные эстетические принципы. Ведущими темами по прежнему остаются тема взаимоотношения между людьми, любви и одиночества. Важно отметить, что молодые авторы часто выбирают нетрадиционный путь представления этих проблем. Их героев отличает необычность действий. Собственное одиночество и бездушие окружающих заставляют искать настоящую любовь, меняя возлюбленных, героиню сборника рассказов Ф. Хоппе "Пикник парикмахеров". Нетрадиционная любовные связи и даже патология кровосмешение присущи героям Максима Биллера. Сам писатель создает себе имидж дерзкого остряка, шокирующего читателя непристойностями. Но это только маска, за которой писатель скрывает свои истинные убеждения. Временами он кажется старомодным, консервативным автором, но это кажущаяся старомодность.М. Биллер выступает за традиционные ценности, но любит дурачить своего читателя. Лучше всего об этом свидетельствует повесть "Грустный сын для Поллонека". Структура повести напоминает русскую матрешку: узнав одну историю, читатель раскрывает следующую, миниатюрно, но по новому открывающую смысл первой. В центре рассказа вопрос об истинном и видимом в жизни и человеке, вопрос о том, что такое правда. Во время событий 1968 года в Чехословакии геройски ведет себя эмигрант по имени Милиан Холуб. Но рассказчик, его зовут Поллок, знает, что в сталинские времена Холуб был доносчиком. Вторая история рассказывает о том, что Холуб донес на отца Поллока, защищая свою любовь. Двое молодых людей любили одну девушку, а она не могла сделать выбор. Третья история рассказывает третью правду. Отец рассказчика - еврей и Холуб пытался спасти его от смерти в концлагере. Узнав все истории, рассказчик едет в бывший дом отца и через окно видит, как собирается на ужин все семейство. Типичный хеппи-энд. Важно только отметить, что семья для М. Биллера, не основа общества, а источник ссор и споров. В романах и рассказах М. Биллера есть традиционные начало и конец, но композиционная структура произведений полностью нарушена. Автор рассказывает историю в разных вариантах от имени разных действующих лиц. Так в рассказе "Дочь" несколько рассказчиков - отец, дочь, какое-то "Я" и даже мертвый ребенок. Тайна открывается в двух последних историях. Дочь Мотти убили на улице и отец в воспоминаниях ищет ее образ. Так вырисовывается стилевая манера М. Биллера, основанная на принципах постмодернистской энтропии содержания и формы.

Представленные произведения не исчерпывают содержания литературы 90-х годов. Прежние этические и эстетические нормы сохраняют свое значение. В рамках реалистической традиции пишет свои рассказы Хельке Зандер "Истории трех дам К." (1991). Три дамы проводят отдых в высокогорной деревушке. Объединило их одиночество и предательство бывших друзей. Каждая из женщин рассказывает свою историю. Параллели напрашиваются сами собой. Можно добавить, что Х. Зандер дает своим героиням имена на К., что в сумме составляет те три пресловутые К.К.К., столь типичные для жизни немецкой женщины. Внешне незатейливые сюжеты скрывают в себе мощнейшие эмоциональные заряды, состоящие из страсти, обиды, обмана, боли за предательство и измену. Друг одной из К. помогает ей составить завещание. Случайная ссора и расставание открывают подлость: согласно договору страховку, в случае ее смерти, получил бы ее друг, а она получит страховку только, если доживет до 85 лет. Оскорбленная предательством К. рвет ковры, бьет посуду и в качестве 50% компенсации отправляет бывшему возлюбленному. Краткий рассказ и тривиальный сюжет таят глубокий эмоциональный заряд и побуждают к философским раздумьям.