Роман И.С. Тургенева "Рудин"

В связи с фигурой Покорского и ее роли в романе необходимо обратить внимание на важнейшую смысловую рифму: фамилия главы кружка явно отзывается в сцене у Авдюхина пруда - Рудин призывает Наталью «покориться». Эта параллель могла бы показаться натяжкой, если бы не тот культурный смысл, которым соответствующее понятие наделяется в представлении круга Станкевича. «Покорность» - перевод немецкого `Resignation'. Так называется одно из стихотворений Шиллера (в русских переводах - «Покорность провидению», «Отречение»), в котором речь идет о том, что покорность воле Провидения - спасительная для человека добродетель. В очередной раз попавший в сложную любовную коллизию Станкевич пишет 26 октября 1835 года ближайшему другу Неверову: «Нет у меня других чувств! Я молил бури для тоскующего сердца, но она прошла по нем с такой силой, что могла сокрушить его…Я теперь успокоился: - ты знаешь, что такое успокоиться?...Я возвратился в прежнюю безотрадную жизнь, могу спокойно спать и шутить, могу заниматься, работать, - но уже без надежды на человеческое счастье. Без надежды? Она остается и в самом печальном отказе, Resignation; но какая надежда!» Корнилов А. А. Указ. соч. С. 101. . Скорее всего, Тургенев не был знаком с конкретным письмом на ту пору еще незнакомого ему Станкевича, однако, предположить, что писатель не знал комплекса представлений, восходящих к поэзии и философским сочинениям Шиллера, весьма затруднительно. По-видимому, речь здесь следует вести о целой типологии поведения, которая культивировалась в кружке Станкевича. Этот вывод отчасти подтверждается текстом анализируемого выше рассказа «Яков Пасынков», главный герой которого еще будучи воспитанником пансиона читает стихотворение Шиллера, а в дальнейшем подстраивает под его заглавное понятие события собственной жизни: « Да,-- заговорил опять Пасынков,-- это объяснение с ней... я его никогда не забуду. Вот когда я узнал, вот когда я понял, что значит давно мною избранное слово: Resignation. Но все же она осталась моей постоянной мечтой, моим идеалом... А жалок тот, кто живет без идеала!» Если возвращаться собственно к роману, этот возможный подтекст дополняет смысловую гамму важнейшей его сцены. В таком случае, читатель, «снимающий» этот смысл должен понимать, что Рудин ведет себя в этом эпизоде как последовательный приверженец взглядов, восходящих к немецкому идеализму - однако, это не недостаток неправильно сформировавшегося характера, а лишь обратная сторона рудинской интеллектуальной честности.

В этой связи уместно вспомнить, без всякого сомнения, известную Тургеневу историю несостоявшейся женитьбы Станкевича на Любе Бакуниной, сестре Михаила. История этих отношений от начала до конца несет на себе печать интеллектуализма Станкевича, его стремления анализировать и обосновывать собственные переживания. Впрочем, важно, что подобный взгляд на собственную душевную жизнь отличал практически всех жителей и постоянных гостей «премухинского гнезда» - родового имения Бакуниных. Чувство Станкевича к Любови Бакуниной становится объектом не только его собственного напряженного анализа, но и предметом обсуждения практически всех обитателей Премухина (главным образом, из-за «посредничества» Мишеля Бакунина). Чем дальше развивается переписка Станкевича и Любы и (вызывающая определенное беспокойство Бакуниных-родителей, т.к. она могла восприниматься как факт, компрометирующий незамужнюю девушку), и их отношения, тем большее давление испытывает будущий жених, все глубже и глубже погружаясь в мучительные для него размышления о подлинности собственного чувства и о душевных способностях возлюбленной - эти мысли во многом были реакцией на постоянные переживания относительно его нерешительности в вопросе женитьбы. В конце концов, история получает печальную развязку: окончательно засомневавшийся в истинности своего чувства Станкевич использует свою серьезную болезнь и предписание врача поехать на воды как повод избежать одновременно и свадьбы, и объяснения с девушкой, для которой подобный разрыв бы стал катастрофой. Вот как Станкевич ретроспективно описывает свое чувство в письме М. Бакунину от 9 января 1838 года: «Не думай также, чтобы я возвращался к тем чувствам, которые родились у меня фальшиво, а вновь родиться и родиться истинно не могли…Нет - у меня родилось сомнение, которое в здоровой свободной натуре или не могло бы вовсе родиться, или скоро перешло бы в убеждение. Дело идет о самой любви и ее значении…Я никогда не любил. Любовь у меня всегда была прихоть воображения, потеха праздности, игра самолюбия, опора слабодушия, интерес, который один мог наполнить душу, чуждую подлых потребностей, но чуждую и всякого истинного субстанционального (sic! - К. Б.)содержания» Там же, С. 313-314.

При этом, совмещение в «Рудине» различных идейно-тематических линий дает возможность одновременно видеть в сцене у Авдюхина пруда другой смысл. Как мы писали выше, Станкевич в отличие от Покорского - богатый человек. Бакунин не был столь хорошо обеспечен, однако, все же его социальный статус резко не совпадает с рудинским. Рудинское красноречие и впечатление, произведенное им на Ласунскую и ее общество, на время скрывают тот факт, что перед нами - очередной приживальщик в доме богатой женщины, пусть и гораздо более яркий и, как кажется, искренний (см. в конце романа слова Лежнева: «он живет на чужой счет не как проныра, а как ребенок...»). За словами Рудина о необходимости покориться следует горькая констатация собственной экономической неполноценности: «- Покориться судьбе, -- продолжал Рудин. -- Что же делать! Я слишком хорошо знаю, как это горько, тяжело, невыносимо; но посудите сами, Наталья Алексеевна, я беден...». Таким образом, Рудин не только не решается увезти Наталью - ему попросту некуда ее увозить, и он прекрасно это понимает Сочетание мотивов любви и социального неравенства есть и в «Якове Пасынкове», и в «Месяце в деревне»..

Заключение

Мы видим, что та конфигурация мотивировок и положений, биографических аллюзий и сюжетных ситуаций, которую избирает Тургенев, позволяет ему создать текст с универсальным звучанием - он перекладывает ответственность за расставление смысловых акцентов на читателя, т.к. не дает ему очевидных возможностей определить, имеет ли он дело с формой «романа с ключом» (другими словами - насколько в семантику романа заложена необходимость учитывать, с какой реальной фигурой соотносится герой?) или же речь идет о социальных типах.

Размещено на Allbest.ru